Текст книги "Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного (СИ)"

Автор книги: Ева Кофей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

И я бы, наверное, после всего того, что успела пережить, уже давно сдалась, расплакалась бы, сказала, что я всего лишь Антонина Курочкина, и в принцессы я не напрашивалась…

Просто дело такое… королева, как оказалось, совсем к такому не располагает.

Мне кажется, что если она решит, что убить меня будет целесообразнее, она так и поступит прямо на месте и глазом не моргнёт.

Стоит ли рисковать?

Я решаю действовать по обстоятельствам и пока не вырываться. И даже никак не комменировать проиходящее. Я ведь совсем не хочу загонять себя в ловушку своей же лжи.

Держусь, пока она идёт вместе со мной до спальни.

Слуги, встречающиеся нам на пути, таращаться и едва ли не падают в обморок.

Становится как-то ещё тоскливее, чем обычно. Холодно. Я здесь совсем одна. И никто мне не поможет. Никому верить нельзя. Даже такой милый человек, как Гарольд, истолковал всё превратно.

Тогда об откровении с Ричардом не стоит даже думать.

И всё же интересно… а как он сейчас?

Даже в такой момент путы истинности пагубно на меня влияют.

Мы заходим в мои покои. Гарольд говорит, что книга где-то здесь. Королева перерывает всё. Достаёт вещи и книги из шкафов, срывает с кровати постельное, заглядывает под неё, срывает габелены…

Но Алисы нигде нет.

Я выдыхаю.

Холод, что является главным помощником страха, медленно отступает.

Я вспоминаю, что Алиса может следить за мной. Ведь мы пока что связаны. Значит, она должна была успеть спрятаться. Может быть, даже вылетела в окно.

– Ваше Величество… книга точно была где-то здесь. Не беспокойтесь. Мы её найдём. Это что-то плохое значит?

– Выйди, – она только что была злой, но теперь как будто бы успокоилась. – Оставь нас.

Гарольд машинально качает головой, но затем спохватывается и исчезает за дверью.

Королева накладывает на стены чары, чтобы на этот раз никто точно не смог подслушать наш разговор.

– Итак, Виктория, всё-таки обстоятельства требуют серьёзного разговора. А я надеялась, что ты захочешь всё исправить сама и будешь послушной. Что за книга, о которой говорил этот… слуга?

Я качаю головой.

– Не понимаю, о чём он. У меня нет магических артефактов. Я не занимаюсь магией и никак с ней не связана.

– Знаю… Жаль, что за флёром истинности невозможно отследить магические сделки и всё прочее. Ты явно что-то скрываешь, дорогая. И как тебе хватает силы воли рядом со мной? Драконицы, знаешь ли, умеют убеждать.

Значит, вокруг неё всё-таки существует какая-то особая аура и мои чувства меня не обманывают.

Что сказать, для человека с таким количеством тайн, как у меня, это очень и очень плохо.

– Думаешь, я не знаю, что ты едва не убила моего сына? Что связалась с ведьмой?

Я смотрю на неё с опаской.

– Брат передал мне всё. Но всё ли? Может быть, ты скрываешь что-то ещё? Или вы оба что-то скрываете? Я знаю, Риордан питает к тебе… нездоровую привязанность.

Что это вообще, блин, означает? Нездоровую привязанность? Всё-таки между генерадом и принцессой что-то было?

В итоге из её выпада я понимаю только одно – всё-таки есть между ней и её братом тайны, а это значит, что их планы нужно раскалывать по отдельности.

Интриги от этих драконов могут быть никак не связаны между собой.

Радует только одно, с самой королевой Ви особо не была близка и мне не приходится крутится, как угорелая, искать правильный тон и правильные словечки.

– Честно говоря, я понятия не имела, в курсе ли вы того, что произошло. Ведь вас куда больше интересует мой внешний вид, чем то, что Ричард едва ли не погиб.

Она смотрит на меня с удивлением.

– Мой сын в итоге выжил. А вот причёска была всё ещё не в порядке. Голова может болеть ещё в течении суток, нужно было сделать это как можно скорее, чтобы ты не кривилась на параде перед сотней людей. Что тут непонятного?

– Всё понятно. Особенно ваши приоритеты понятны, Ваше Величество.

Королева хватает меня за руку, рассматривает запястье и ладонь.

– Ах… та твоя выходка заставила меня думать о том, чтобы с тобой покончить. Связалась с эльфом. Неужели это всё, чтобы привлечь внимание Ричарда? Какая глупость… Я хочу, чтобы ты разорвала все свои связи с тем слугой с острыми ушами. Это понятно? Теперь ты действительно часть королевской семьи. Ты хочешь навлечь опасность на всех нас?

Я вырываюсь и сажусь на край кровати. Тяжело стоять после её жестоких манипуляций, если честно.

– Слишком много выходок, Виктория. Слишком. Всё, от твоего вида, до дружбы с отбросами вроде эльфов и ведьм… Всё это наталкивает меня на мысль о том, что тебя нельзя оставлять одну. Надеюсь, книга эта была не эльфийская. Твоего слугу уже ищут. И когда найдут…

– Вы не посмеете! Если навредите ему, пострадаю и я! Мы связаны! Или вам уже не нужен наследник, Ваше Величество?

Она только усмехается в ответ. Ну и стерва!

– Я всего лишь хочу поговорить с ним. Спросить о твоих выходках, может быть, он даст больше пищи для размышлений, чем даёшь ты и твои слуги. Видишь ли, ты очень глупая, маленькая девочка, тебя легко обмануть. Эльфы делают это превосходно. Они способны внушить всё что угодно. Они – вредители. И должны исчезнуть все до единого.

Я вспоминаю голодный и холодных детей в обносках с большими красивыми глазами.

Детей, до которых доходит лишь призрак солнечного света.

У которых без вины отобрали огромный, прекрасный мир.

Которых согнали на край вселенной…

Разве же это справедливо?

От жестокий слов королевы становится больно.

– Я не собираюсь вредить вам или кому-то ещё, – говорю честно, глядя ей в глаза. – У меня есть проблемы с моим мужем. У меня есть своё мнение и характер, как бы вы ни пытались это исправить. У меня есть чувства. Но я бы ни за что не навлела беду на королевскую семью. Можете даже пытать меня – и я скажу то же самое. Я не вредила Ричарду, это сделала моя слуга. И она как раз и вправду сошла с ума. И в этом нет ничьей вины. Такое может произойти с кем угодно.

Королева подходит ко мне, кладёт холодную ладонь на мою макушку, от её пальцев распространяется покалывающий холод.

– Знаешь, я много раз хотела сделать так, чтобы ты больше не порочила корону. Но мой брат всегда заступался за тебя. Как и мой сын. Мужчины… слабы. Падки на внешность, на обманчивую беззащитность, на глупость. Они уговорили меня ограничится ссылкой. И я согласилась. Был ещё один вариант – заставить подчиняться тебя с помощью магии. Это весьма затратно, я не видела смысла. Ты того не стоила. Затем ты стала истинной Ричарда. Я надеялась, что этого хватит. Но этого не хватает. Поэтому… я добавлю к узам истинности и кое-что ещё. Мне будет спокойнее, если будешь выполнять мою волю. Бесприкословно. Всегда.

Я пытаюсь вырваться.

Ничего не получается.

Ей сила сковывает меня по рукам и ногам.

Неужели…

Неужели она пытается сделать меня своей рабыней?

Сначала оковы истинности, потом сделка с эльфом, потом отметка фэйри… Что дальше? Стану бесправной рабыней королевы и ещё пленницей кого-то вроде демонов?

Я сопротивляюсь из-за всех сил.

Не физически. Мой дух будто бы изгибается изо всех сил, чтобы призрачное клеймо его не коснулось.

– Противостоишь мне… Но это не так страшно, девочка. Ты просто никогда уже не сможешь… ошибаться. Разве это так плохо? Ричард будет любить тебя, у него не будет выбора, все твои мечты сбудутся. Я лишь буду понимать лучше, что происходит. И смогу оградить тебя от тех, кто хотел бы тобой воспользоваться. Теперь, я уверена, таких, к сожалению, будет очень много. Ещё бы… истинная наследного принца…

– Я ничего не сделала… – слёзы текут по щекам. – Не надо…

Много вымолвить просто физически не получается. Слова выпадают медленно и со скрипом.

Она пытается добраться до меня, я продолжаю бороться.

А, может быть, даже вовсе не я, а Виктория во мне.

Уже в который раз она будто защищает меня. Отталкивает Ричарда, отталкивает жестокую руку короны…

Это всё ради себя самой, но всё же.

Из-за стресса, наверное, меня захлынываю воспоминания принцессы. Теперь я гораздо лучше понимаю, как именно дела обстоят в столице.

Я страшилась встречаться с королём. Он представлялся мне очень опасным.

Но это не так… Он даже не дракон!

Мне почему-то становится из-за этого смешно. И сквозь слёзы и боль губы растягиваются в оскал. Всё так неправильно, всё так перевёрнуто в королевской семье.

Они так много, много, много требуют…

Но так мало этому соответствуют!

После очередной кровопролитной и сложный войны, которая была пятьдесят лет назад, почти случился переворот, ведь многих членов королевской семьи убили. В том числе и короля, дедушку Ричарда. Тогда встал вопрос, кто будет новым королём. Родной единственный сын или бастрард? Отчего же встал такой вопрос? Да всё просто. Бастрард был драконом, а отец Ричарда, законный наследник – нет.

Люди те ещё лицемеры, они не хотели видеть на троне кого-то похожего на себя, не дракона. Это просто не укладывалось в их голове.

С другой стороны, бастарда они видеть не хотели тоже.

Тогда совет принял решение женить наследника на драконице. Уже его дети вполне могли бы быть драконами, это бы решило проблему.

Так Аквинтия и стала королевой Файрэ-Лиры. Она была герцогиней в чужой стране, даже не готовилась к подобному.

Её родители и совет – все решили за неё.

В новую, чужую страну за ней отправился старший брат. Он стал предводителем армии, она же должна была быть просто матерью детей короля.

Драконицы гораздо сильнее драконов, людям это очень нравилось. Это был очень хороший способ укрепить кровь короны и дух народа.

Только вот сам король оказался не только обычным человеком, но и редкостным… разгильдяем. Всё, что его волновало – женщины, наряды и вино. Совет это очень волновало.

Но когда Аквинтия стала королевой, всё изменилось. Как-то незаметно молодая девушка подмяла под себя всю власть. Она позволила королю развлекаться, он должен был лишь играть для людей определённую роль. Все решения же принимала сильная драконица. Умная, неумеющая чувствовать, идеальная. С ней страна расцвела.

Она и принимала решения, и рожала детей, и воевала иногда наравне со своими генералами, становясь огромной драконицей и уничтожая целые армии…

Разумеется, все её заслуги, которые было возможно приписать королю, приписывались королю.

А все, что было невозможно приписать, потому что король не дракон, приписывались кому-нибудь из генералов.

Потому что у королевы был лишь один минус – она была женщина.

А женщина не может делать такие великие вещи.

Королева оказалась совсем не такой, какой я её себе представляла. Это не была гордая женщина, помешенная на старых правилах и из-за этого глотающая измены мужа и так далее. Не была идеальная наседка. Вовсе нет.

Её Величество – драконица. Самая сильная и расчётливая из всех. Она не любит и не страдает. Она идеальный серый кардинал.

Интересно… почему при этом при всём королева всегда недооценивала принцессу? Ведь рано или поздно и вправду смогла бы погубить Ричарда и испортить его матери все планы…

Плохо одно – невовремя королева решила исправить свой промах и взять Ви под контроль.

Теперь то здесь всего лишь я.

И я просто хочу жить, а не вот это все.

Когда королева взашла на трон, она решила что бастрад может рано или поздно спутать все карты. Всё-таки он дракон и мужчина, а она драконица. В глазах людей он всё равно был в выигрыше. Ещё и король чудил…

Аквинтия решила сослать бастарда подальше.

А затем и убить, сославшись на происки врагов. Внезапные враги – это вообще отличный способ убивать своих же, которые уже не нужны. И отличный инструмент пропаганды.

Но произошло ужасное. Этот бастард, дядя Ричарда, получается, еще и нашёл свою истинную. С этим уже ничего нельзя было сделать. Истинность для драконов священна. Поэтому Аквинтия оставила его в живых. И поэтому ей важно, чтобы у Ричарда была истинная. И чтобы был наследник от такого великолепного союза.

Это окончательно укрепит главное ответвление короны и усилит власть.

Но Аквинтии не повезло и второй раз, ведь истинной оказалась я.

Решив, что непокорность уж слишком выпячивает (хотя я и пару слов не успела сказать, но этого уже хватило), драконица решила подстраховаться.

Всему этому не учила меня Алиса. Она рассказывала общую историю. То, как она подаётся людям. Официальная версия предполагает то, что королева лишь тень своего мужа.

А это ровным счётом не так.

Наверное, именно об этом мне все твердят. И Ричард, и Аквинтия.

Все должны чётко играть свои роли.

Но мне она этого не доверила.

Чёрт…

Я больше не могу сопротивляться.

Чувствую, ещё чуть-чуть, и уже не буду принадлежать себе, что бы это ни значило.

Как раз в этот момент, словно в первый мой день здесь, в комнату врывается злой Ричард.

– Отойди от неё! – рычит он… на свою мать.

Глава 18
Под охраной истинного

Я вижу всё словно в замедленной съёмке. Для моих измученных глаз, полных слёз, Ричарда окружает золотистое, мягкой свечение истинности.

Я не могу не подумать, как он прекрасен.

Должно быть, он весьма и весьма устал после того, чем там занимался. Должно быть, его лицо перекашивает гримаса ярости. Должно быть, с его каштановых волос стекает вода, ведь за окном льёт дождь.

Но для меня в этот миг всё равно нет никого прекраснее на свете.

Это, кажется, знак, что мой мозг совершенно расплавился из-за воздействия злобной драконицы-королевы и истинности.

И лицо моё теперь не лицо, а жидкое месиво, в котором утопает расхлябанная тупая улыбка. Инстинкт. Инстинкт, потому что это мой истинный зашёл в комнату. Потому что каждая клетка моего тела должна радоваться его присутствию и ловить от него с упоением грёбаные драконьи флюиды…

Королева убирает ладонь с моей макушки, холодок сразу же отступает. И я чувствую себя старым платьем, которое сбросили с вешалки. Оно тут же падает, комкается и становится лужицей ткани на полу. Вот так и я. Падаю на кровать и не могу пошевелиться. Слишком большие усилия прилагала, чтобы выносить действия той, кого должна называть госпожей.

С которой планировала всё-таки хоть как-то наладить контакт.

Но этого, видно, никогда не будет…

Не вижу всей картины, хотя и упорно не закрываю глаза, сосредоточенно моргаю. Хоть мне и плохо, хоть я и словно в тумане, но пропустить такое зрелище всё-таки совсем не хочется.

– Ты не вовремя, – у королевы ледяной стан и ледяной голос. – Не нужно меня прерывать. Никогда.

Её выправка пугает, но Ричард, оказывается, у меня не из робкого десятка.

Он кричит на королеву:

– Больше никогда, слышишь, никогда не смей её трогать! Что ты сделала?

– Ничего, по твоей милости… – представляю, как она слегка кривит тонкие губы. – Ричард, это касается благополучия государства. Я и без того потратила много сил… Неужели ты правда хочешь встать на моём пути?

Хочет? Нет, конечно, разве он станет? Разве посмеет перечить матери?

Вялые мысли текут куда-то, я могу лишь наблюдать за ними и за происходящим.

Что ж…

Ричард кидается ко мне, касается моих волос, касается щеки.

– Ты с ума сошла? – рычит он так, что я вздрагиваю. Никогда не видела его таким. Никогда не ощущала от него такого… огня. Невидимый, но хищный, он заполняет всю комнату. И в конце концов сожжёт дотла если не всё вокруг, то королеву точно.

Сердце быстро и отчаянно колотится.

Я опасаюсь, что Аквинтия сможет навредить ему.

Если вспоминать воспоминания Виктории, драконицы гораздо сильнее драконов.

И всё же даже таким, как она, подчинение другого существа даётся с огромным трудом.

А в этом конкретном случае и не даётся вовсе.

– Встать на твоём пути? Я уже на нём стою! Ты хотела подчинить её себе? Сделать своей рабыней? Тогда тебе пришлось бы сделать то же самое и со мной. Получилось бы подчинить разом нас двоих?

– Что ты несёшь? – она делает несколько шагов по комнате и в итоге встаёт так, что я могу видеть её лицо. Её прекрасный холодный оскал. – Она всего лишь инструмент. Ты любишь её, потому что должен. Возьми себя в руки.

– Я всё сказал. Выбирать тебе – идти против собственного сына или нет.

Она качает головой.

Уверена, что сделала бы это, если бы могла.

Но это даже ей не по силам.

Иначе управлять королевством было бы слишком просто.

– Она – стрела среди тех, кто важен этому королевству больше всего. В любой момент она может коснуться чьего-то виска. Я ей не доверяю. Тебя это не нервирует? Ей странности, её выходки? Ты предпочтешь всеми рисковать?

Он не отвечает. Слишком занят тем, что убирает последствия её воздействия.

Постепенно, но мне всё-таки становится легче.

Теперь уже он делится со мной энергией.

– Если тебе не нравятся мои методы, – наконец, припечатывает королева. – Хорошо. Убеди её по своему.

Она выходит.

Она оставляет нас вдвоём.

Не знаю, сколько проходит времени. Может быть, несколько десятков минут… Может быть, несколько часов.

Всё это время Ричард водит ладонью по моей голове, по шее, по позвоночнику, по лопаткам. Я чувствую, как его сила впитывается в мою плоть, наполняет кровь, наполняет кости, наполняет душу.

И это… прекрасно.

Пусть ум мой всё ещё беспокойный, пусть я всё ещё и более чем против того, что мы должны быть вместе, ведь совершенно его не знаю. А то, о чём знаю, всё это мне не нравится… Пусть, но ощущения, что дарят мне его прикосновения, их существование я отрицать не могу.

В конце концов мне удаётся приподняться на локте и тряхнуть головой.

Замечаю новые метки на ладонях и запястьях, одна поблёсивает даже возле ногтя. Это уже неважно. Их больше семи, а, значит, разорвать такую связь будет сложнее. Сложнее будет и если меток будет десять, и если их будет тысяча.

Тысяча – это про нас, да…

Поднимаю на него глаза. Побледневшая кожа, тени под глазами, всё ещё влажные волосы, уставший взгляд, красные губы. Возможно, он кусал их, пока пытался мне помочь. Я бы хотела на это посмотреть.

Ричард ловит мой взгляд.

– Как ты? – наконец, мнимую тишину разрывает этот простой и тихой вопрос.

У мужа бархатный, слегка хриплый голос. Сейчас он даже ниже, чем обычно.

Дракон хуже себя контролирует. Он слишком много переживает. Он слишком сильно устаёт.

Я – его истинная. Ему меня не обмануть.

Мне больно за него.

Пусть я это и ненавижу. Пусть ненавижу уже практически и его самого и всё, что с ним связано. Но мне больно. Но мне жалко.

Не хочу, чтобы он страдал.

– Не обязательно было… Ты наверняка и без меня потерял много сил… И совсем недавно тебе было плохо…

Он усмехается в ответ одним уголком губ.

Так красиво.

– Знаешь… Я ведь пообещал себе, что больше никогда не буду находиться в твоей спальне. Вместе с тобой. Я рассчитывал сдержать это обещание. Я подумал, что если ты так хорошо можешь сопротивляться, то, конечно, и я тоже смогу. Но… – он касается моей ладони, любовно водит по прожилкам пальцем. – Даже за сотни миль от тебя, даже в гуще катастрофы… меня тянуло к тебе так, будто бы ты стоишь за моей спиной. Такая прекрасная и беззащитная.

Я выгибаю бровь:

– Почему сразу беззащитная?

Он ведёт плечом. От него пахнет кровью.

– Мне так казалось. Я узнал о визите матери, когда был уже далеко. Потом… я почувствовал, что тебя мучают. Прости, что не успел вовремя. Она… что она сделала с твоими волосами? Это ведь не иллюзия?

– Нет, они отрасли. Заново.

У него дёргается бровь. Взгляд темнеет.

– Это должно быть неприятно и долго. Моя хорошая…

Он запускает пальцы в мои локоны с такой жалостью, будто бы я умирающий котёнок.

– Всё нормально, – на несколько мгновений прикрываю веки, просто потому что очень сложно спокойно наблюдать за ним трепетным и злым одновременно. – Хочешь, я помогу тебе их отрезать?

– Что?

Я даже с трудом, но поднимаюсь и сажусь на кровать. Наши глаза оказываются на одном уровне. Мне начинает казаться, что мы находимся слишком близко друг к другу.

– Это уже слишком, Ви… – уверенно отвечает Ричард. – Она перешла границу. Теперь я понимаю, почему ты так отчаянно хочешь, чтобы я оставил тебя. Я и сам больше не хочу, чтобы ты была частью королевской семьи. Даже если это и будет означать, что я больше тебя не увижу.

Я смотрю на него немного ошарашенно.

Знаю, он уже соглашался, уже шёл на уступки, но всё-таки.

Теперь это как будто бы серьёзнее.

Теперь это осознанное решение.

– Разорвём истинность? – уточняю.

– Да.

Даже просто произносить это для него всё равно, что резать себя тупым лезвием. Но истинность для дракона – это любовь. И если любовь требует убить саму себя… ну, как спорить с ней?

Я заправляю за ухо прядь волос. Ричард провожает это движение больным взглядом.

– Я хочу этого больше всего на свете, понимаешь? Хочу просто жить… без прошлого, без того, чтобы выполнять пожелания королевы. Думаешь, это слишком много?

Ричард горько усмехается.

– Ты это заслужила, Ви.

Она, может быть, да… А я? Что делать мне?

– Я никогда не думал, что так будет, – делится он. – Что мы станем истинными. Что ты будешь против этого. Что мне будет… так. Если истинность – дар богов, то… Что если и твоя сила сопротивляться – их же дар? Что если богиня так и хотела? Чтобы… чтобы наказать меня.

Я не выдерживаю и касаюсь его скулы ладонью. Хочется хоть как-то соединиться с ним, хоть неуловимо плечами, хоть пальцем, хоть взглядом. Зацепиться и не отпускать… это преследует нас.

А если бы мы всё-так поддались истинности… ослабла ли бы её хватка?

Ведь если нет, это же просто невозможно… Как можно двадцать четыре на семь думать об одном человеке и хотеть его так, что даже больно становится, а? Разве это возможно?

– Дело ведь уже не в нас. Ты сам понимаешь, что истинность – это не настоящие чувства.

– Но я дракон. У меня не может быть ничего другого.

Грустно, терпко, пусто, но я всё-таки вынуждена ответить:

– А я человек.

– Да… – он соглашается тут. – Да… у тебя может быть то, что вы, люди, называете настоящей любовью.

– Знаю, тебе этого не понять. Но с другой стороны… Помнишь, там, в подвале… ты ведь на какое-то время перестал чувствовать истинность. И тут же перестал меня любить. Что если она пропадёт снова. Что если уже навсегда? Этот ад, наш брак… это замкнутый круг. Он никогда не закончится, если его не разорвать.

– Я хочу лучшего для тебя.

Он даже не двигается, даже не дышит из-за моего прикосновения.

Такое чувство, что он распадётся на мирриады осколков, если я отпущу руку. И я не отпускаю. И когда он всё-таки дышит… Тогда наше дыхание сливается.

Его глаза красиво мерцают.

В них плещутся остатки силы. Силы, которая наполняет меня до сих пор.

– Но я боюсь, Ричард. Твои родители… Да что там… Твоя мать. Она просто убьёт меня. Она хочет, чтобы я продолжала быть твоей истинностью. И чтобы родила тебе наследника. Если она ведёт себя так со мной, учитывая даже всю ту роль, что я должна была бы сыграть в истории короны, то как она будет вести себя со мной после того, как мы разоврем истинность? После того, как разведёмся?

– Я не дам ей тебя обидеть, – шепчет Ричард. – Ты не должна бояться её. Она не мстительная. После того, как ты больше не будешь частью нашей семьи, это все уже не будет иметь значения. Она убьёт тебя только, если ты будешь знать какие-то планы или тайны семьи. Но ты не касаешься политики. Она позволит тебе просто жить дальше. Я даю тебе слово.

– Даёшь слово…

Я всё-таки отнимаю руку.

С его губ срывается стон.

Я замираю.

Слишком сильно это будоражит.

Слишком сильно не даёт покоя.

Даже не знаю, как у меня получается переместиться на другую сторону кровати.

Между нами теперь есть хоть какое-то расстояние.

И Ричард неосознанно хмурится.

– Что твоё слово будет значить после того, как я уже не буду той, кого ты можешь любить? Может быть, не твоей матери, а тебе самому захочется, не знаю… переломать мне хребет. Как ты будешь справляться с таким желанием?

Он улыбается.

– То, что у драконов нет чувств вовсе не значит, что у них так же нет памяти и силы воли. Если я даю слово, я его не нарушу. Пока я жив, я буду защищать тебя.

Я вздыхаю. Хотелось бы верить ему.

– Мне всё же кажется, что меня убьют… – шёпот срывается с губ.

Я боюсь генерала, он ведь может узнать, что я не Виктория. Боюсь Конца Света. Боюсь аспида… Но обо всём этом Ричарду сказать не могу.

Остаётся лишь понуро опускать глаза и вздыхать.

Даже если бы он всё знал…

Один дракон слишком слаб, чтобы спасти меня.

Могу ли я в таком случае справится одна?

Маловероятно.

Ричард не знает, о чём я думаю, но наверняка чувствует мои эмоции.

Он сокращает расстояние между нами и вдруг обнимает меня.

В какой-то момент я не чувствую ничего, кроме тепла его тела. Всё становится этим теплом. И мне как будто бы хорошо. Хорошо и спокойно.

Жалко, что это не будет длится долго.

Ричард гладит меня по голове, целует в макушку и шепчет:

– Ты никуда не поедешь. Я тоже. Я буду защищать тебя. После того, что она сделала и что попыталась сделать…

– Хочешь, чтобы я пропустила парад?

– А ты хочешь пойти? – он удивляется.

Нет, конечно же не хочу. Но мне слишком страшно. Взгляд королевы, холодный и расчётливый, маячит перед глазами.

Если Ричард будет так откровенно против её плана ведения дел, решится ли она навредить ему?

Тем более речь о традиционном празднике, который так много значит для всех, даже для драконов.

Ричард зол, он готов сделать выпад и отомстить. Но это всё – ребячество.

Он воображает, что может меня защитить. Но есть враги, которые даже драконам не по зубам.

И я не хочу погубить нас обоих.

– Ричард… мы не можем просто сказать, что я ухожу. Что не буду на параде, не буду частью королевской семьи, не буду тебе женой, никогда не стану матерью твоего наследника… Королева сделает всё, чтобы получить желаниемое. А ты для неё – лишь инструмент.

– Инструмент, – повторяет Ричард будто бы завороженно. – Я знаю. Не так давно я думал, что это нормально. А потом появилась истинность и… Знаешь, мне кажется, что любовь к тебе заставляет меня смотреть иначе не только на тебя, но и на мир…

– Конечно, – я улыбаюсь, уткнувшись ему в грудь, – если бы не мог иначе смотреть на мир, как бы ты мог понимать меня?

Он вдруг выдыхает:

– Без тебя – я ничто.

И это ощущается словно гладкий, но тяжёлый камень, что проскальзывает в горло и падает куда-то вниз.

Его слова – бесконечное падение в саму себя.

Ещё несколько минут он держит меня в горячих объятьях, словно в коконе. И я пугаюсь, когда понимаю, что не хочу из него выбираться. Жаль только, что даже если я поддамся, это уже ничего не исправит… Жаль, что Ричард больше не моя единственная назойливая проблема. Теперь он – меньшая из зол.

– Мы должны действовать осторожнее, – прерываю я тишину. Всё правильно, кто ещё сделает это, если не так, кто заставила его страдать? – Нельзя просто взять и поставить королеву перед фактом. Мы отстоим праздники. Покажем людям, что всё в порядке. Как я поняла, всякое может произойти, если что-то пойдёт не так. А наше отсутсвие – это ещё ого-го-го какое-то не так. Лучше не доводить до белого каления ни страну, ни твою мать. После… после сделаем всё в тайне. Ты согласен? Если унять шумиху, то… твоя мать легче смириться. И не тронет тебя.

Я отсраняюсь, заглядываю в его глаза.

А он улыбается.

Так улыбается, что заходится сердце.

– Ты что… переживаешь за меня?

Я мотаю головой.

– Нашёл, чему радоваться… Мы говорим о расставании!

– Да, – Ричард не сводит с меня поблёскивающего взгляда, – но… ты переживаешь за меня?

– Хватит, – отчего-то я смущаюсь.

И сама не замечаю, как дракон вновь касается меня. Как я сама тянусь к нему, хочу, чтобы между нами не было никакого расстояния, не могу думать ни о чём другом, и касаюсь его горячих губ своими. Боже… если бы вся истинность была этим великолепным чувством поцелуя… я бы не имела ничего против. Меня бы уже не волновало ничего, кроме.

Пропускаю нежный, бархатный стон.

Рука Ричарда опускается с моей талии чуть ниже.

Нет, боже, нет… Нет… Да… Д-да… Но нет!

Мне удаётся извернутся и повалить дракона на спину. Сама нависаю над ним с довольной улыбкой, словно маленькая беззаботная девочка.

Эх, если бы оно так и было!

– Ты такая красивая, – Ричард вновь улыбается.

Я чмокаю его в нос. Затем не выдерживаю и ещё раз касаюсь губ.

– Ммм…

У Ричарда загораются глаза. Так внезапно. Словно окна в давно опустевшем доме.

Он заставляет меня лечь.

По телу пробегает дрожь.

Дракон обнимает меня, я утыкаюсь носом в его грудь.

– Спи, – говорит. – Спи, моя маленькая.

Ему мать приказала заделать ребёнка, а он пытается сдержаться.

Ну разве не герой?

Я прижимаюсь к нему и правда закрываю глаза.

Это мой истинный.

Я… попытаюсь ему довериться.