Текст книги "Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного (СИ)"

Автор книги: Ева Кофей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Мне подумалось, что будет проще сказать, что с какого-то момента я ничего не помню.

С момента смерти Магды – пожалуй, лучший тайминг.

– Мне так жаль, что она сделала это… Видно, сначала она пыталась тебя ослабить и это из-за неё тогда…

– Хватит! – Ричард даже поднимает руку, чтобы остановить поток моих слов. – Мы оба знаем, что ты стояла за этим.

Звучит так уверенно, что меня пробивает дрожь. Это плохо. Очень плохо. Хоть немного он должен быть на моей стороне, иначе меня ждёт не самая завидная участь. Подрываюсь на кровати, сажусь и сверлю его гневным взглядом. Если этот разговор всё-таки идёт под запись для короны, стоит держать лицо. Возмущённое, невинное личико принцессы Виктории.

На голову принцессы каждый день валится столько бед! Как они все смеют ещё в чём-то её обвинять! Ведя разговор с Ричардом, я стараюсь держать эти мысли в голове, хотя притворяться и вечно держать образ уже надоело.

– Я? Да как ты смеешь? – сама не замечаю, как голос начинает подрагивать, как по щекам текут предательские слёзы. – Я в шутку или не очень, не знаю, бывало, рассуждала с ней о том, как усложнить тебе жизнь. Да и про покушение не раз заходил разговор… И что? Как будто бы ты – святой… Я с ума сходила от одиночества. Всё это было невинной игрой. Откуда мне было знать, Магда воспринимает это всерьёз? И, хорошо, может быть, если бы не истинность, я бы могла когда-нибудь, окончательно свихнувшись, попытаться что-то такое провернуть… Но сейчас – это абсурд, Ричард! Я спасла тебя!

Он проводит ладонью по лбу. Хоть дракон, великий и могучий, а под глазами всё равно синяки от усталости. Красиво отчасти. Но я уже начинаю бояться, что он сам себя прикончит со всеми этими событиями. Тем более во время потасовки в подвале он как будто бы не был против. И где теперь в этом тридевятом королевстве искать для него психолога – непонятно.

– Ты пыталась убить меня.

– Я же говорю, что не знала о планах Магды. Как мне тебе доказать?

– Я не об этом, Ви. А о том, что было после.

Да, Виктория, конечно, здорово подпортила мой образ в его глазах… Тут даже с истинностью просто забить на то, что жена тебе горло перерезала, непросто будет.

– А что было после? – я смотрю на него широко открытыми глазами. – Я помню, как… Сделала это. Знаю, она пыталась тебя убить, но пойми… Это тяжело для меня. Она была моей подругой. И вот так проститься с ней… Боюсь, что меня накрыла истерика. Я ничего не помню. Только нещастного и бледного тебя и полы в крови…

Верит он мне или нет, а вида слёз всё-таки не выдерживает, садится рядом и прижимает к себе, обняв, погладив по спине. В его руках хорошо и спокойно.

– Я вспомнила, как ты сказал, что любишь меня. Тогда в саду… На приёме у родителей… Ты помнишь?

Он напрягается. Запускает ладонь в мои волосы. Кивает.

– Я поспорил тогда, – признаётся он. – Сказал, что ты позволишь мне сделать это. Это было не более чем… развлечением.

Становится по-настоящему больно. Как будто бы это меня касается. Но трудно будучи в шкуре Виктории, будучи теперь женой её мужа, не проникаться всем этим.

– Если так всё… То… Мы же росли вместе, мы были друзьями, насколько нам позволял это этикет. Ты мог бы проявить ко мне уважение. Как к другу. Как к названной сестре. Зачем же… так?

Он не отстраняется. И не говорит ничего.

А что тут скажешь? Что он был моложе и глупее, что иначе воспринимал мир? Что делал то, что считалась нормальным в его среде молодых и богатых драконов?

Всё понятно.

Но от этого как-то не легче.

– Я сомневаюсь, – вместо оправданий, всё ещё держа меня в объятьях, произносит он, – что ты моя истинная.

Я помню, как он заподозрил неладное тогда, когда моим телом управляла Виктория. Помню его взгляд. Он не смотрел так на меня. Меня настоящую. А теперь смотрит, хотя перед ним его истинная. Уже.

– И хорошо. Как ты знаешь, я бы хотела разорвать эту связь.

Он качает головой.

– Может быть, всё это – твоя очередная игра?

– Истинность и то, что она мне не нужна? Если бы…

Он ничего не говорит больше, только не может остановиться, не может перестать гладить меня по спине.

– Меня тянет к тебе… Сильно, – будто сглотнув комок в горле, произносит он своим низким, бархатным голосом. – Я хочу, чтобы ты знала – как бы ни вышло в итоге, я не буду продолжать тебя защищать. Как делал это всегда. Я слишком виноват перед тобой. И даже если ты ещё раз попытаешься убить тебя. Даже если у тебя получится. Я всё это заслужил, Ви. Никогда не думал, что смогу даже просто осознать нечто подобное. Что смогу думать о себе самом подобным образом. Ты просто изваляла меня в грязи, заставила себя ненавидеть. Но я сам виноват. Я один.

Я заглядываю в его глаза. В них можно утонуть. Но на этот раз в них читается столько боли, что тонуть совсем не хочется.

– Ты чувствуешь притяжение… Но не любишь, – выдыхаю я.

– Я люблю, – он говорит так, будто бы сам всё ещё изучает это, будто бы не уверен в том, что абсолютно точно находится перед его драконьим взором. – Люблю тебя. Но уже этому не верю. Не верю самому себе.

– Теперь ты меня понимаешь?

Болезненная улыбка просится на губы.

Ричард замечает кое-что, отвлекается, выгибает бровь. Совершенно бесцеремонно берёт меня за руку, задирает шёлковый рукав нижнего платья. Это неприлично, но мне самой интересно, что будет дальше.

Чем выше он задирает рукав, тем плачевнее выглядит картина: на моей коже сеточка из поблёскивающих звёзд. И она не заканчивает.

Ричард, сломленный тем, что я заставила его трезво и с неожиданной стороны взглянуть на меня, уже ничему и никому не верящий, уставший после покушения на его жизнь и просто разбитый, всё же с лёгкостью, словно в первый день, когда я попала в новый мир, кладёт меня на лопатки, подминает под себя и принимается расстёгивать платье…

Оно ночное, пуговки на нём спереди…

Тело перестаёт меня слушаться, истинность уже мало что сдерживает, его руки заставляют выгибаться, запах дурманит.

В глазах самого дракона горит азарт и вспыхивает настоящая страсть.

У нас есть всё, кроме любви.

У нас нет ничего, кроме истинности.

– И всё-таки ты моя… – голос его вдруг становится сумасшедше хриплым, я обнаруживаю, что просто перестаю дышать. Сердце выделывает кульбиты под его горячей ладонью, под взглядом вообще кровь стынет в жилах…

Вот-вот польются слёзы.

В горле застревает признание, которое так и хочется выпустить, отдать моему дракону.

О том, кто я такая.

От ключиц и ниже продолжает сиять россыпь истинности. Я знала, что спасение принца не оставит меня без злополучных звёзд, что если перестать держать поток истинности под каблуком, он смоет меня волной…

Но это просто цунами…

Ричард запускает пальцы в мои волосы, склоняется, оказывается ко мне так близко, что невозможно не хотеть, чтобы стал ещё ближе…

Все мысли разбиваются всмятку, все звуки перестают существовать, кроме ударов громко бухающего сердца.

Никогда в своём мире я не чувствовала ничего подобного. Никого ещё так сильно не желала. Так сильно, что даже больно, что даже потряхивает, что кажется, будто бы я вот-вот умру.

Снова…

Ричард целует меня в висок, слегка прикусывает скулу, заставляя застонать, накрывать мои губы своими обжигающе-горячими.

Я вцепилась в его спину, наверное, до бела пальцев…

Какой же… какой же огромной ошибкой было оставаться с ним один на один в комнате!

Сквозь дикую, горячую страсть я лишь отдалённо разбираю стук в дверь и чей-то голос. Наверное, это Сирина… Или кто-то ещё.

Мне в общем-то всё равно.

В этом состоянии эйфории не хочется думать ни о ком, кроме Ричарда. Не хочется ничего и никого, кроме Ричарда.

И я бы ничего не предприняла, чтобы остановить это безумия, просто потому что сама открыла ящик пандоры и разбросала по телу сеть из звёзд, что теперь мешает думать и противиться истинности.

С драконом, казалось бы, всё должно быть ещё сложнее.

И у меня даже в мыслях не возникает, что именно Ричард может прерваться. Но так оно и происходит. Он, поцеловав меня горячо и почти что больно в последний раз, поднимается и просто уходит. Точнее как… За ним горячий и плотный тянется шлейф взрывной, нестабильной энергии.

Наша связь сейчас особенно сильна, поэтому я почти чувствую, что дракону больно так, будто бы ему отрезали руки.

Ну или другую часть тела. Ага.

Оказывается, всё дело в том, что он услышал, что пришёл лекарь и даже попытался вникнуть в его слова. Тот сказал, что я ещё очень слаба, что мне необходим покой и мои силы на исходе.

Каким-то образом дракон посчитал это важным, и нашёл в себе силы меня покинуть.

И пока лекарь вместе с Сириной хлопочет вокруг, я валяюсь на кровати не в силах пошевелиться. Ошалелая, будто пьяная, опустошенная, полная пульсирующей боли, которая всё же не болит. Это очень сложно описать.

– Истинные помогают своим драконам восполнить энергию, – напоследок говорит лекарь. – К ним они припадают губами, словно уставший путник – к источнику с хрустально-чистой водой. Это прекрасно, но Ваше Высочество, вы должны подумать о себе… Сейчас вам нужен покой.

Я только моргаю в ответ. Надо же – даже кивнуть не выходит.

Я – это просто лужа.

Даже не могу понять, расслабилась ли я настолько, что меня парализовало, или меня парализовало и я уже расслабилась, потому что деваться всё равно некуда.

В любом случае Сирина кладёт мне на лоб компресс, взбивает подушку, оставляет на тумбочке сушёные травы, располагающие ко сну и уходит.

Я сама не замечаю, как засыпаю.

Стрышные сцены в подвале, тревожный разговор с Даном, горячие поцелуи Ричарда… Всё это смывается, остаётся только приятная, мягкая тьма.

И в какой-то момент знакомый стекольный смех.

– Фэйри… – я просыпаюсь, подрываюсь на кровати среди ночи, с этим словом на губах.

Благо, моего синего заклятого друга и врага не оказывается рядом. Зато в углу комнаты, сверкая своими роскошными крыльями, сидит Барсик. А рядом хлопает страницами Алиса, которая каким-то образом выползла из-под подушки.

– Виктория пыталась всех убить… – шепчу я ей.

– Да уж, – книженция в своей неизменной манере ворчит в ответ, – всё-то у тебя через одно место, дорогуша.

– Тебя хоть не заметили? – спрашиваю я у Барсика.

Не совсем понимаю, как мне теперь относится к нему и его новому образу. Впрочем, наверное, просто нужно больше времени. И оно будет, если Ви снова не выкинет какую-нибудь гадость. Эльф, кажется, точно с ней заодно, раз подсунул мне заколдованное кольцо и стал пропадать из виду, словно бы и не при делах.

– Не заметил он. И я ничего странного не увидел.

– Вообще ничего? А где Риордан был… Вообще, где он был, когда ты нагнал его?

Барсик, муркнув, подбегает ко мне и ложится на живот. Не очень-то удобно, но зато тепло. Такая вот котовья нежность.

– Да над холмом летал, приземлился уже и обернулся, – котик описывает места, которые я узнаю. – Только потом достал какой-то амулет, видимо, на крови Ричарда завязанный, узнал о беде и вернулся в замок. Там ему сообщили, что видела, как ты спускалась вниз. Вот он и успел…

Барсик произносит это лениво, но с толикой вины, потому что не считает, что узнал что-то важное.

Но в том то и дело, что узнал…

Я с трудом приподнимаюсь на локте, тело всё ещё плохо слушается.

Риордан направился на холм с демонами. Для чего? А не тот ли он случайно бог, которого так ждала демоница? Ведь он должен был при параде появится перед ней и начать Апокалипсис.

Это и появление внезапное его оправдывает и многое другое.

Мне становится не по себе.

Возможно, прямо сейчас по замку бродит враг такого калибра, что даже моим зубам будет нелегко…

Глава 16
Сердце эльфа

Утром меня припечатывают к постеле сразу две новости. Во-первых, дорогие (нет) мужчины-драконы отлучились из-за восстания эльфов или чего-то подобного в столице. Эта история только лишний раз напомнила мне о том, что нужно найти своего остроухого и прижать к стене. Во-вторых, у королевы совершенно ничего не отменилось и уже сегодня она должна будет оказать мне и моему и без того бедовому замку честь.

Что она замышляет и как мне себя с ней вести – вопросов много, ответов – ноль.

Честно говоря я бы предпочла сказаться больной и зашиться в самый дальний уголок Кроуэла. Но у местного лекаря есть зелья на любой вкус, а связь с Ричардом прекрасно поможет последнему считывать моё состояние.

Так что приходится взять себя в руки и подняться с кровати. Сирина несколько минут щебечет о королеве и о том, что ей нужно будет успеть потренироваться не падать в обморок. Мне очень уж интересно, как подобные тренировки проходят…

– Ты будешь смотреть на портрет королевы и упорно стоять на ногах, трясясь и краснея?

– Ох, было бы так удобно! – она всплёскивает руками. – Но у меня нет такой роскоши, ак портрет Её Величества. Я просто крепко зажмуриваюсь, представляю, как королева будет обращаться ко мне, какой властный будет голос и крепкий стан, какой тяжёлый, проницательный взгляд… Ой, и стараюсь не дрожать.

– Ага, – усмехаюсь я, – тыкнув её в запястье, – плохо выходит.

Она смущается, а потом вдруг говорит:

– Ваше Высочество, мне так повезло… Я вам очень благодарна, знайте это, пожалуйста.

– За что же?

Помню, совсем недавно считалось иначе, ведь её отправили служить взбалмошной опальной принцессе в глушь. Виктория, к тому же, скоро должна была стать уже бывшей женой принца. Что совсем не прибавило бы ей статуса. А, значит, и её слугам тоже.

– С тех пор, как вы стали истинной Ричарда всё так изменилось… – робко произносит она. – Вы ведь можете стать даже королевой в будущем. И знаю, что мне теперь полагается жених высокого ранга, но… Как можно дольше я бы хотела оставаться при вас. Служить вам.

– Не хочешь замуж за какого-нибудь генерала? – выгибаю я бровь. – Такая девушка, как ты, молодая, красивая и умная, должна мечтать о побеге отсюда. Кроуэл – дыра. Но в столицу меня пока не тянет…

– Пусть так. Только… просто знайте, что если вам удобно со мной, то не нужно спешить с моим пристройством.

Я вздыхаю.

– Что, дело в том рыжем юноше, что служит у Ричарда, не так ли?

Умилительно покраснев, Сирина всё же кивает.

Я касаюсь её плеча в покровительском жесте.

– Я поняла тебя. И может быть даже помогу устроить тебе жизнь с тем, кого любишь. Но… послушай умудрённую жизнью женщину – не торопись, не совершай опрометчивых поступков. Подумай хорошенько, достоин ли он тебя.

– Я знаю, что Бран не из благородных… – шепчет Сирина.

Я качаю головой.

– О, в этом смысле никакой проблемы нет. Поверь, я очень прогрессивна. Меня волнует, какое у него сердце. Не доверяй слепо, хорошо?

Должно быть, всё-таки не до конца меня поняв, Сирина всё-таки кивает.

Ну да, чего слушать больную и старую женщину, когда тут первая любовь и все мысли только о нём?

Плавали, знаем.

– Наш писарь уже пригласил мага, чтобы вперёд королевы пришёл и наложил на замок заклинание, так что не волнуйтесь.

– Какой ещё маг и какое заклинание он будет накладывать на замок?

Сирина подаёт мне вычурное платье, подобранное Гарольдом, но я прошу принести что-нибудь попроще. Помню, как он переживает и боится увольнение, и обязательно переоденусь, когда о прибытии королевы объявят. Думать же о том, что мне придётся таскать на себе персональную кунсткамеру лишние несколько часов – невыносимо.

– Заклинание, которое сгладит все неровности и сделает пребывание Её Высочества здесь более комфортным. Это так же хорошо скажется на вашей репутации. Конечно, это очень дорогой заказ, но у нас нет выбора.

– Ага. Знакомая практика.

Это как муляжи натягивают на старые ветхие дома, когда президент проводит свой объезд по стране? Я правильно понимаю?

Вот только как Её Величество узнает, что замку требуется ремонт, если не увидит это своими глазами? Не то чтобы я хотела брать деньги у короны, но…

Платить их за временный фотошоп для королевы, учитывая что Викторию сюда запихнули без всяких заклинаний – эта мысль сразу же застревает в моём мозгу, словно кость в горле.

– Скажи писарю, чтобы отменил. Этот замок и без того очень комфортный…

– Но… – Сирина округляет глаза. – Ваше Высочество…

– Что?

Она как раз заканчивает с моей причёской и последними штрихами в одежде. Я подхожу к зеркалу, оцениваю корзинку, которую девушке удалось сплести на моей голове из коротких волос, поправляю платье и остаюсь вполне себе довольной.

– Что? – продолжаю свою мысль. – Разве корона могла отправить жену одного из наследных принцев в неподобающего вида замок? Разве в таком замке может и по сей день жить истинная дракона? Неужели ты такого плохого мнения о Её Величестве?

– Нет, но…

– Вот и всё. Пускай посмотрит правде в глаза. Жизнь – не сказка. А плесень и прогнивший туалет, ой, простите, уборная, её не убьют. Деньги потратим на ремонт.

Сирина отлучается выполнять мои поручения, Гарольд занят приготовлениями к прибытию королевы, Ричарда и Риордана в замке нет, сейчас лучшее время, чтобы выудить больше информации из Алисы или найти эльфа.

Но мои планы прерывает… Виктория.

Слишком быстро. Вчера я едва не умерла, вчера мы обе едва не погибли, а сегодня она вновь появляется?

В этот раз всё иначе. Я сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть, ведь вижу её холодное выражение лица в зеркале. В которое смотрюсь сама.

В глазах принцессы боль. Она выглядит гораздо хуже меня. Хотя тело у нас и общее.

– Боже…

Прикрываю рот ладонью. Словно сцена из грёбаного ужастика.

– Что с ней? – вдруг спрашивает Виктория.

Я не отбегаю от зеркала. Почему-то решаю остаться.

– С кем?

Ви не перехватывает контроль. Мы впервые говорим вот так. Хотя нет, впервые нечто похожее было в подвале, когда я наблюдала за всем со стороны. Просто сейчас принцесса на моём месте.

– С Магдой.

– Она мертва.

Принцесса злится и скалится. Словно раненое животное.

– Знаю. Когда её похоронят?

Веду плечом.

– Я ещё не интересовалась этим…

– Тебе не понять, – отрезает Ви холодно.

Его глаза горят ненавистью. Мне вдруг становится так жаль. Ей пришлось убить подругу. Ту единственную, кто была рядом в горе. Кто из солидарности даже сошла с ума на пару с принцессой. Кто так же пострадала от жестокости мужчины.

Виктория сделала выбор. Но это не значит, он дался ей малой кровью.

– Что я могу сделать? – вдруг срывается с губ.

Она усмехается в ответ. А затем вдруг просит:

– Пусть её похоронят. В зимнем саду. Я хочу с ней попрощаться. Если ты будешь там, я тоже смогу посмотреть.

Я киваю. Это может быть ловушкой. Но отмахнуться не получается. Это первая в новом для меня мире история настоящей любви. Виктория растворяется уже в моём отражении, но я успеваю спросить:

– Скажи… Ты на самом деле мертва?

Ответ заставляет меня вздрогнуть:

– Я не умру, пока ты жива.

Значит, она всегда будет делить со мной тело? Если бы ещё брала его для мирных целей, так ведь почти каждый раз она пыталась меня убить. И себя, получается.

Иногда и другим достаётся…

И что мне с ней делать?

В любом случае, дальнейший разговор невозможен, Ви уже исчезла.

Я отправляюсь на поиски слуг, спрашиваю о теле Магды и ужасаюсь ответу. Крепкий мужчина, один из тех, кто отвечает за безопасность в Кроуэле, говорит, что сегодня ведьму сожгут посмертно.

Рискуя своим положением, я всё-таки отдаю приказ:

– Она уже мертва. Я хочу похоронить её, как подобает.

– Но, Ваше Высочество, она – ведьма. Ведьмы должны гореть. К тому же она совершила страшное преступление…

Я заглядываю в его глаза и отвечаю спокойно то, что действительно думаю:

– Она не столько ведьма, сколько больная женщина. И так просто совпало, что в её руках был инструмент, которым она смогла воспользоваться против дракона. Она уже наказана… Богиня, да я сама её наказала!

– Прошу прощения, Ваше Высочество, – он кланяется.

– Послушай, она была моей подругой. Она совершила зло и поплатилась. Но может ли это отменить того добра, что она сделала для меня?

Хотя мне, возможно, и не обязательно было ему ничего объяснять и ждать какого-то понимания, но я всё же нахожу в глазах слуги что-то похожее.

– Где нужно похоронить, Ваше Высочество?

– В зимнем саду.

Это странное пожелание. Ведь зимний сад в Кроуэле – это отдельный мирок, портал в который установлен в столовой. Сидеть за столом, завтракать и смотреть на могилу той, что пыталась убить твоего мужа – слишком вычурно, конечно. Но этого хотела Виктория.

Я же сама почти не знала Магду, но мне важно поставить в этой истории точку.

Слуги проходят в сад, выкапывают глубокую яму и устанавливают каменный гроб с телом женщины. Я наблюдаю за тем, как они его закапывают. В груди ноет так, будто бы я имею к этому прямое отношение. Тоска наполняет сердце. Это чувства Виктории, и я не прогоняю их. Пусть принцесса проститься.

У неё недостаточно сил, чтобы завладеть моим телом и самой отправиться в зимний сад.

Она наверняка считает меня врагом, и всё равно снизошла до просьбы.

А это уже многого стоит.

Когда слуги уходят, я остаюсь одна. Сажусь на лавочку рядом с могилой, даю Виктории время.

Если бы в том, что ведьма будет похоронена здесь, был какой-то подвох, обусловленный правилами мира, слуги бы уже запротестовали. Поэтому я опасаюсь лишь того, что сильная грусть будет мешать мне ещё какое-то время.

Слёзы текут по щекам, они не мои. От этого уже самой становится больно.

Я оглядываюсь, и когда вновь перевожу взгляд на могилу, замечаю, как она покрывается сотней мелких красных цветов с толстыми лепестками.

«Её душа теперь спокойна… – прорезает в голове слабый, сдавленный голос принцессы. – После сожжения ведьмы мучаются и после смерти. А теперь… я надеюсь, что она в лучшем мире. И что там никто её больше не предаст…»

Я только киваю и утираю платком слёзы.

Если я смогу остаться в Кроуэле, эти цветы никогда не дадут мне забыть о Магде. Она пыталась покрасить мои волосы и первая открыла мне глаза на Ричарда.

Жалко, что она так и не узнала, что потеряла свою принцессу даже раньше, чем думала.

Оттого, что я вклинилась в жизнь Виктории из-за Магды чувствую себя даже хуже, чем из-за дракона. Ведь он не относился к Ви так, как её служанка.

Мрачные размышления прерывает шелест из-за диких зарослей. Я поднимаюсь, чтобы посмотреть, что там такое и ахаю от удивления.

За кустом с фиолетовыми розами стоит Иларион. Эльф усмехается:

– Наконец-то ты здесь, – говорит он.

Даже не успеваю отреагировать, а он уже тянет меня за собой. Куда и зачем? Это только предстоит узнать…

Мне почему-то не становится страшно, я не пытаюсь сбежать.

Нужно было поговорить с этим засранцем, и я вовсе не против, что он сам плывёт мне в руки. Хотя если возвращаться к буквальному, скорее тащит за собой в омут, словно проклятая русалка. Нас поглощает серебряное свечение портала. Мы проходим сквозь вычерченные в воздухе охранные знаки. Всё кажется таким болезненно-знакомым, что горячие слёзы накатывают на глаза.

Виктория точно уже была здесь.

Но хороший ли это знак?

– Не бойся… – шепчет Иларион. – Я едва улучил момент, когда за тобой никто не наблюдал… Мы не могли надолго оставаться в замке.

– Но куда ты меня ведёшь?

Он мимолётно улыбается. И есть в этом что-то больное и тяжелое.

На красивых губах словно смерть оставила свой отпечаток.

– В мой дом.

Я киваю. Всё застылает кристально-чистое воспоминание Ви. О первом дне знакомства.

Принцесса никогда не интересовалась тем, что происходило в окрестностях замка. Не своими слугами, не вестями о проникновении на земли королевства чужмаков. Когда-то любопытная девочка с головой погрузилась в свои мрачные мысли, и никто не мог помочь ей выбраться из них.

Пока в какой-то из моментов Магда не обронила, что в лесу нашли эльфа и собираются его казнить.

«Что он сделал? – спросила Виктория.»

«Он эльф, госпожа…»

Этой фразы хватило, чтобы принцесса поднялась со своего кресла, где сидела часами, глядя в стену, отдала приказ позвать к ней писаря. И приказала ему привезти эльфа в Кроуэл.

«Для чего? Ваше Высочество… – последнее было брошено, конечно, нехотя…»

Но Ви не стала ничего объяснять, и поэтому писарю трудно было к чему-нибудь прикопаться, найти причины не выполнять приказы ненавистной всем принцессы.

Казнь запланировали рядом с Кроуэлом, но прежде прислали Илариона в покои Виктории. Все знали о её многогранных вкусах в постеле. Некоторые решили, что она хочет позабавиться с эльфом прежде, чем его убьют. Это в глазах людей, конечно, было все равно, что совокупляться с конём, но никто бы не удивился.

Наоборот, некоторые с огромным любопытством наблюдали за каждым её шагом.

Что же ещё выдаст эта чокнутая тварь?

Я морщусь из-за того, как всё это звучит. Всё-таки отсутствие индустрии развлечений заставляла людей делать и думать страшные вещи – лишь бы был какой-то досуг.

Ви назло всем сделала Илариона своим наложником, связала себя с ним, отрезав любые пути вернуть остроухого на плаху. Родители всегда считали отношение к эльфам – зверством. Но думала она не об этом. Она думала о себе. О той несправедливости, которой пропитана её жизнь. О том, что может по-настоящему его понять.

И если она не может помочь себе… То может хотя бы попытаться помочь кому-то другому.

Так они сблизились. И всё дошло до того момента, когда эльф доверился принцессе настолько, что привёл её в свой дом.

А теперь на её месте я.

Мы оказываемся среди скал, небо серое, где-то внизу бушует море. Здесь холодно и сыро. Я обнимаю себя за плечи, эльф тянет меня в одну из пещер, где ничего нельзя разглядеть.

– Учти, что я не дам тебе себя прикончить!

Он только смеётся в ответ.

– Посмотрим, будешь ли ты смеяться, когда за мной придёт аспид…

Эльф поджимает губы.

– Плохо, что ты связалась с ним. Ужасные создания…

Вскоре в пещере появляется свет. Я могу разглядеть чудаковатые светящиеся растения, разноцветные украшения и… людей? Нет, эльфов.

На шерстяном ковре они сидят вокруг потрескивающего алого камня, который излучает тепло. Становится по-страшному уютно.

– Это моя семья, Тоня, – выдыхает Иларион.

Да, теперь я вижу. Такие же красивые эльфы. Их кожа с серовато-фиолетовым отливом, волосы длинные и гладкие, разных цветов. Одежда простая, но ничем не похожая на то, что носят слуги или вельможи, которые относятся к роду людей. А глаза… я никогда не видела таких ярких глаз – сапфировых, аметистовых, хризолитовых, цитриновых, аквамариновых…

Здесь три женщины, двое мужчин, похожих на Илариона, и три ребёнка. Они ютятся возле камня и боятся поднять на меня глаза.

– Если ты расскажешь об этом, их всех убьют… – ничего не выражающим голосом поясняет Иларион. – И остальных. Мы прячемся в пещере на краю мира, потому что нигде нет нам места. Потому что нас боятся…

Я оборачиваюсь на него.

– Зачем ты мне всё это говоришь?

Эльф набирает в грудь воздуха, но будто бы забывает выдохнуть. Он сверлит меня тяжёлым, будто бы уставшим взглядом.

– Чтобы ты поняла, что я доверяю тебе. Что доверяю.

– Хочешь сказать, что правда не знал о том, что свяжешь меня с Викторией?

– Она мертва. Дух её задержался здесь по многим причинам. Но она никогда не сможет вернуться полностью. Я говорил, что будут риски. Какие… никто не смог бы предугадать. Я не собираюсь возвращать её. Это невозможно.

– Но она всякий раз, как перехватывает контроль, пытается едва ли не убить меня!

Иларион кивает. Серьёзно так. Весомо.

– Я решаю этот вопрос…

– Что это значит?

– Через неделю можно будет провести обряд. Тогда звёзды будут в правильном положении. Дух Виктории успокоится, она не будет страдать.

Это меня очень даже устраивает. Не знаю, правда, могу ли я ему довериться. Снова… Он отвёл меня в это место, чтобы не было лишних вопросов. И это даже слишком умно, чтобы быть искренним.

Впрочем… разве у меня есть выбор?

Я рада уже, что он меня не собирается здесь убивать, и что мне удалось окончательно понять его точку зрения.

– Когда ты будешь на параде… Пожалуйста, веди себя прилично, – просит он. – Сдерживай Викторию. Она ещё должна быть очень слаба. Произведи хорошее впечатление. Чтобы после… твой голос имел вес. И ты могла повлиять на… это.

Он обводит ладонью пещеру.

Я киваю.

– Сделаю всё, что от меня зависит.

Я возвращаюсь в нижнюю комнату рядом со своей через портал, в который я упала в первый день. Илларион не выходит за мной. У меня до сих пор сердце не на месте из-за знакомства с его семьей. Пусть это и обыкновенная манипуляция…

Интересно, заметили ли в замке моё отсутствие? А если да, то как мне отговориться на этот раз?

Я поднимаюсь к тайной двери в свою комнату. Где-то на середине дохожу до мысли, что я нужна Илариону в политических делах, и он явно не стал бы устраивает мне проблем.

Это немного успокаивает.

Я захожу в комнату. Слава богине, никого тут нет. Ни Сирины, заглядывающей под кровать, в поисках меня, ни Гарольда, с отвращением копающемся в гардеробе Виктории.

Присаживаюсь на край кровати и любезно открываю Алису.

– Твой ненаглядный эльф создал иллюзию, – ворчливо поясняет она, – как ты из столовой отправилась в свои покои и велела, чтобы тебя не беспокоили. Так… ну и где ты была?

Я выгибаю бровь. Значит, не всё подвластно взору моей помощнице. Кое-где она не может за мной следить. Впрочем, это логично, если бы было так просто узнать о тайном убежище эльфов, их бы уже нашли.

Это укрепляет меня в вере, что всё, сказанное Илларионом, правда.

Ведь и место, кажется, настоящее, а не фальшивое. Защищённое сильной магией. Такой, что даже божественная помощница слепнет.

Хочется и колется, конечно же, обсудить с ней всё, но уже по классике мне не дают этого сделать.

Мне уже начинает казаться, что это правило мира такое – стучать (и это самый лучший вариант, некоторые, не будем называть по именам, и вовсе врываются) в самый неподходящий момент по десять раз на дню.

– Ваше Высочество, – это моя камеристка, на неё злиться невозможно. – У вас всё хорошо?

– Да, проходи.

Я снова накрываю Алису подушкой (ничего, потерпит) и перевожу взгляд на дверь. Пусть слуги видят, что мне нечего скрывать.

Сирина кланяется. Она сегодня всё-таки особенно хороша. Влюблённость в юности отлично отпечатывается на лице.

– Вы приказали похоронить её… – произносит она полушёпотом. – Весь замок обсуждает это!

Я вздыхаю.

– Весь замок не стоит для меня ничего, по сравнению с моей служанкой. Не собираюсь из-за их мнения жертвовать тем, что мне дорого.

Сирина застывает, затем и вовсе бледнеет. Я замечаю, как её большие светлые глаза наполняются слезами.

Не сразу понимаю, в чём дело.

А она только кивает.

– Ваше Высочество… Я пришла сообщить… Сообщить, что… Её Величество пять минут назад прибыла в Кроуэл. Сейчас она общается с писарем. После того, как она устроится в своих покоях, она будет ждать вас в гостиной.

Я осоловело моргаю. Что ж им всем неймётся… Выдохнуть не дают!

– Хорошо. Пускай ждёт. Ты лучше скажи, что с тобой…