Текст книги "Чужая жизнь"

Автор книги: Эрреро Ньевес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

Лукас молчал. Он не хотел прерывать Брэда, который говорил воодушевленно и порывисто, горя желанием раскрыть перед ним неизвестный мир. Лукас спрашивал себя, какое отношение имеет он ко всему тому, о чем рассказывал ему журналист. И почему Брэд убежден, что ему, Лукасу, предстоит присоединиться к выполнению определенной миссии, о содержании которой он ничего не знал?

Вдруг в дверь палаты постучали.

– Мы здесь, Лукас! – воскликнули в один голос его товарищи по институту. Они пришли, чтобы увидеть Лукаса и поговорить с ним.

– Ой, простите! – извинилась Сильвия, увидев журналиста.

– Я уже собирался уходить, – сказал Брэд. Он поднял правую руку и вышел.

Лукас сделал такой же жест и проводил американца пристальным взглядом. Когда за ним закрылась дверь, юноша сразу же обратился к своим друзьям:

– Садитесь вокруг кровати. Вы скучали по мне?

– Конечно, – сказал Виктор. – Не знаю, как я смогу подготовиться к экзаменам без тебя. Ты же знаешь, что твои читки громким голосом для меня очень важны.

– Мы скоро их возобновим. Я думаю вернуться в институт, как только меня выпишут. Я не собираюсь сидеть дома. Надеюсь, что, как и прежде, буду посещать занятия, хотя, наверное, едва смогу ходить.

– Принимай все спокойно. Если ты будешь торопиться, то не сможешь поправиться, – порекомендовал Лукасу ипохондрик Джимми.

– Да, восстанавливайся побыстрее, иначе некоторым снова станет хуже, – иронично улыбнувшись, перебил его Лео и добавил, обращаясь к Лукасу: – Представляешь, старина, нашему Джимми стало плохо, когда он узнал, что ты попал в аварию! У него болела грудь, хотя на самом деле ничего не было.

– Будь добр, оставь его в покое! – прервал товарища Лукас. – Я так благодарен вам за то, что вы пришли навестить меня, – продолжил он, сменив тему. – Мне было очень плохо. Даже сейчас мне еще трудно двигаться, я чувствую сильное давление в груди. – Он показал друзьям шрам, который тянулся через всю грудную клетку.

Все приблизились, чтобы посмотреть. Единственным, кто отвернулся, был Джимми. Юноша не хотел об этом говорить, но ему показалось, что он чувствует шрам на своем теле.

– Когда тебя выпишут? – спросила Сильвия.

– Думаю, что на следующей неделе. Мне необходимо выбраться отсюда как можно скорее. Постепенно я хочу забыть о том, что произошло со мной. Можете представить, как я чувствую себя с сердцем, которое не является моим и бьется гораздо сильнее, чем то, которое у меня было? Интуиция подсказывает мне, что это новое сердце полностью изменит мою жизнь.

– Почему ты так говоришь? – заинтересовалась Сильвия.

– Поверь, у меня есть основания так думать. В любом случае ничего уже не будет так, как раньше, в этом я уверен.

– Не говори глупости, Лукас, ты все такой же, только чуть тронутый, – язвительно заметил Лео. – Станешь похожим на Джимми.

– Слушай, старик, о чем ты говоришь? – вступил в разговор Джимми.

– Ты должен будешь стать тем же парнем, которым был всегда. Ты помнишь наш детский девиз? – спросил Лео, вытянув руку.

Остальные последовали его примеру, положив свои руки поверх ладони Лео. Лукас и Джимми были последними, кто к этому присоединился.

– Никогда не сдаваться, не смотреть назад! Всегда, всегда – только вперед! – одновременно произнесли все. Они рассмеялись.

– Ты прав, Лео. Я постараюсь остаться таким же, – твердо произнес Лукас, тряхнув головой, отчего его волосы растрепались.

– Ну и отрастил же ты их! – воскликнула Сильвия. – Ты собираешься оставить волосы?

– Да! Не хочу их стричь. Волосы – последнее, что умирает в человеке. Я уже едва не умер и не желаю, чтобы это повторилось.

– Не преувеличивай! – сказал Виктор. – Я вот приспособился к обстоятельствам, и у меня это получилось не так уж плохо. Я не намерен впадать в депрессию. Возможно, я не буду видеть, как вы, но я развиваю другие органы чувств. Я не желаю сдаваться.

– И я не желаю, Виктор. Спасибо, что напомнил, дружище, – с благодарностью произнес Лукас, похлопав друга по руке.

– Теперь о других вещах, – заявил Лео, меняя тему разговора. – Что делал этот странный тип в твоей палате?

– Это долгая история. Ну, этот тип – родственник донора, сердце которого мне пересадили. Он находился рядом с погибшим, когда это случилось. Именно он дал согласие на пересадку. В некоторой степени я ему благодарен.

– Я знал, что это не журналист, знал, – зло произнес Лео.

– Ты ошибаешься. Думаю, что он все-таки журналист. Кроме того, этот тип – самый близкий родственник молодого человека, сердце которого теперь бьется во мне. – Лукас коснулся рукой груди.

– Не встречайся с ним больше, – настаивал Лео.

– Почему нет? К тому же я в нем нуждаюсь.

– Каким образом? – спросила Сильвия, в то время как остальные согласно кивнули.

– Он помогает мне разобраться в том, что со мной происходит. Есть вещи, касающиеся меня, которые он может разъяснить. Например, образы, раз за разом появляющиеся в моих снах. Пейзажи, которых я никогда не видел. Думаю, – Лукас перешел почти на шепот, – что это не мои сны, а сны Кендаля, парня, которому принадлежало сердце.

– А что это за образы? – с любопытством осведомилась Сильвия.

– Необъятные зеленые луга, резвящиеся дикие лошади, реки, горы с огромными скалистыми уступами – все это мне никогда прежде не доводилось видеть. Кроме того… у меня появились новые ощущения, которые мне трудно объяснить. Я не могу найти нужные слова.

– Ощущения? – удивленно спросил Виктор.

– Да, речь идет об ощущениях, которых раньше у меня не было. Например, до того как вы скажете мне о своем самочувствии, я уже об этом знаю, стоит мне только увидеть вас. Иногда, если кто-то дотрагивается до меня, в моем теле начинаются своеобразные конвульсии, а затем приходят незнакомые мне ранее образы. Все это страшно изматывает. Если это ласковое прикосновение, то я ощущаю его намного сильнее. Не знаю… Есть только один человек, в отношении которого ничего из этого не срабатывает. Кажется, мое тело в этом случае ничего не воспринимает, нет никакого сигнала.

– А кто это?

Прочитав любопытство на лицах своих друзей, Лукас почувствовал прилив жара, чего обычно юноша не испытывал.

– Одна медсестра, с которой я познакомился здесь, – помедлив, сказал Лукас, но не стал вдаваться в подробности.

Друзья не упустили возможности поиздеваться над ним. Интуитивно ребята почувствовали, что не все, происходящее с Лукасом в больнице, имело негативный оттенок.

– Лукас, ты попался! – воскликнула Сильвия. – А ведь именно ты говорил, что никогда не влюбишься.

– Не знаю, что со мной происходит. Скажу тебе правду: между нами ничего не было. Это я понастроил воздушных замков в своем воображении. Она относится ко мне как к пациенту. И это, буду с вами искренним, меня бесит.

В этот момент вошла Эспина, полноватая медсестра с ослиными глазами. Как всегда, она не скрывала своего плохого настроения.

– Не кажется ли вам, что в вашей палате слишком много людей? Посещения должны быть краткими, потому что пациент еще находится на стадии выздоровления.

Лукас, увидев удивление на лицах друзей, рассмеялся.

– Что происходит? – спросил Виктор, который ничего не разглядел.

– Эти флегматики ввели себя в заблуждение. Не в эту сторону направлены стрелы, – пояснил ему Лукас.

– Сеньоры, мне нужно снять показания о состоянии пациента, – сказала медсестра, далекая от происходящего в палате. – Здесь нет никого из членов семьи? Надо навести порядок. Вам противопоказаны длительные посещения.

– Но они же здесь совсем недавно! Моя мать вот-вот вернется. Мне бы хотелось, чтобы они оставались со мной до ее прихода.

– Вам решать. Вы уже достаточно взрослый, чтобы знать: есть вещи, которые не идут вам на пользу. Пожалуйста, выйдите ненадолго в коридор, – попросила она друзей Лукаса.

Все молча вышли из палаты. Как только за ними закрылась дверь, молодые люди взорвались хохотом. Находясь внутри палаты, Лукас слышал их смех. Однако он попытался это скрыть.

– Как вы оцениваете мое состояние? – Лукас говорил с медсестрой громко, чтобы хоть немного заглушить шум, который подняли его друзья в коридоре.

Эспина не проронила ни слова, как будто он обращался не к ней. Она измерила давление, затем поставила ему градусник и записала все показания в тетрадь, так и не нарушив молчания.

– Я хочу спросить, все ли идет нормально.

– Пока да, – коротко ответила Эспина, не посчитав нужным хоть что-нибудь добавить. Она подала пациенту стакан воды, чтобы он запил лекарство, и покинула палату.

Вскоре вошли друзья.

– Ну что, платоническая любовь смылась? – спросил Лео.

Лукас так смеялся, что даже не мог ответить другу.

– Видели бы вы свои лица, – наконец произнес юноша. – Неужели вы не догадались, что это вовсе не та медсестра, о которой я вам говорил?

– Я понял, о ком говорит Лукас, – заявил Виктор. – Мы все ее знаем. Мы передали ей странный подарок дедушки журналиста. Уверен, что речь идет о ней. Она помогала нам с первого момента. Так?

– Конечно! Я знаю, о ком ты говоришь, – добавила Сильвия. – Мне тоже понравилась эта девушка. Красавица с зелеными глазами.

– Черными! – поправил ее Лео.

– Нет, глаза у нее зеленые, а иногда – черные, – сказал Лукас.

– Ну и ну! Странно, – произнес Джимми, – девушка с цветными глазами.

– Ладно, оставьте меня в покое. Подозреваю, что сейчас вы начнете издеваться надо мной. Не нужно, пожалейте больного!

С этими словами Лукас повалился на кровать. Через некоторое время в палату вошли его родители и младший брат.

– Надо же! Здесь вся компания! – воскликнул отец Лукаса. – Очень рад видеть вас. Кроме того, хочу поблагодарить вас за то, что вы были рядом с нами в трудные моменты. Мы этого не забудем.

Луис тут же рванулся к пульту телевизора. Включив его, мальчик стал смотреть программу «Конкурс слов», которую показывали каждый вечер. Через некоторое время друзья Лукаса попрощались и ушли.

Лукас, чувствуя себя уставшим, закрыл глаза. Вскоре юноша погрузился в сон.

И вот он снова мчится босиком по зеленому лугу. За ним рысью бежит белый конь. Оба набирают скорость. Вдруг конь останавливается, юноша садится на него верхом. Возникает необычное ощущение единения коня и человека, они становятся одним целым и уходят от погони. Запах свежей травы и аромат цветов превращают происходящее в спектакль для обоняния. Длинные волосы Лукаса и грива коня развеваются на ветру в едином ритме. Юноша натягивает поводья, животное приостанавливает свой бег, и Лукас соскакивает на землю. Он снова бежит. Конь скачет рядом. Кажется, что животное заражает человека своим бегом. Не останавливая коня, юноша опять садится на него. Он обнимает шею коня и рукой похлопывает его по крупу. Образы настолько притягательны, что, даже бодрствуя, Лукас не хотел бы расставаться с этими видениями, насыщенными адреналином.

Крики младшего брата возвращают юношу в больничную палату.

– Чего ты так расшумелся? – спросил Лукас сонным голосом.

– Может, ты помолчишь? Ты мешаешь брату, – обратился Хавьер к Луису. – Тс-с! – Он поднес палец к губам, призывая мальчика к тишине.

Мальчуган посмотрел на брата и постарался больше не шуметь, но вскоре забыл об этом и снова издал победный вопль, когда ему удалось угадать одно из слов конкурса. Лукас полностью открыл глаза и приподнялся на кровати.

– Папа, как дела дома?

– Потихоньку все приходит в норму. Спокойствие! Не волнуйся за нас. Тебе нужно поправиться. Ты уже знаешь, что торопливость – плохой советчик.

– Да, я это уже знаю. Как только я вернусь домой, мне хотелось бы сразу же отправиться в институт, хоть на кресле-каталке. Я не хочу больше пропускать занятия. Иначе мне будет трудно сдать экзамены. Я учусь на последнем курсе института, и все говорят, что он – самый трудный. Я не могу позволить себе валяться в постели.

– Но, сынок, у тебя была очень сложная операция. Забудь об экзаменах! – воскликнула мать.

– Я тоже могу забыть об учебе? – спросил Луис, угадав очередной ответ.

– Ты просто хитрец, – сказал Лукас. – Тебе хотелось бы поваляться в постели, но надо идти в школу. У тебя нет причин пропускать занятия.

– Есть. Моему брату пересадили сердце другого человека.

– И это мешает тебе учиться? – продолжал Лукас. – Не говори чепухи.

Луис взобрался на кровать и начал бороться со старшим братом, как они много раз делали, находясь дома. Правда, сейчас мальчик соблюдал некоторую осторожность. Лукас щекотал Луиса, и тот смеялся, одновременно жалуясь на силу брата.

– Оставь меня в покое, великанище! – сказал мальчик, поправляя очки, которые снова сползли на нос.

– Тебе не уйти, трус… – ответил Лукас, желая продолжать возню.

Родители отругали обоих, и им пришлось прекратить свое занятие.

Дни в больнице, заполненные обычной рутиной, текли медленно. У Лукаса поднималось настроение только тогда, когда по утрам он видел Ориану. Но он сомневался, стоит ли ему украсть поцелуй у девушки и рассказать ей о своих чувствах. Эта медсестра превратилась для юноши в навязчивую идею. Он смотрел на нее и замолкал. Лукасу хотелось, чтобы Ориана измеряла ему давление, и невзначай погладить ее руку. Доктор Аметльер сказал Лукасу о том, что состояние его здоровья улучшается гораздо быстрее, чем это обычно бывает.

– Создается впечатление, что это сердце всегда билось в твоей груди, – как-то сказал он.

Лукасу тысячу и еще один раз повторили, что для него прием лекарств будет пожизненным.

– Достаточно пропустить хотя бы один прием таблеток, чтобы подвергнуть опасности пересаженное сердце. Не может быть и речи о том, чтобы забыть о лекарствах.

День за днем Лукас ходил по палате и коридору четвертого этажа. Директор больницы сообщил ему о том, что в день выписки юноше предстоит выступить на пресс-конференции.

Лукас думал только о том, как бы поскорее выйти из больницы, и считал часы, которые ему еще оставалось провести в палате. Присутствие медсестры оживляло монотонность существования. Юноше нравились ее улыбка и стремление к победе, которым Ориана заражала его.

Наконец столь долгожданный момент настал. Время пребывания Лукаса в больнице истекло. Он был готов к тому, чтобы, как говорил сам юноша, начать свою вторую жизнь.

10

Вторая жизнь Лукаса

Наступил день, когда Лукаса должны были выписать из больницы. Уже в семь утра повсюду внутри помещения чувствовалось движение. Было слышно, как медсестры входят в разные палаты четвертого этажа и выходят из них. Пациенты готовились к тому, чтобы начать новый день, похожий на все остальные. В больнице Сан-Бенито был размеренный распорядок дня, который никогда не менялся. Вот и сейчас звон чашек и стаканов в коридорах предвещал скорый завтрак. Лукас в последний раз смотрел на рассвет из окна своей палаты.

Солнце робко открывало себе дорогу на горизонте, в то время как город постепенно приступал к своей обычной жизни. Рыбаки направлялись к своим суденышкам, чтобы начать древний промысел, которым на протяжении многих веков занимались жители Города Солнца. Лишь немногие из них вели лов тройной сетью, предназначенной для камбалы и маленьких каракатиц, и именно они были сегодня единственными, кто беспокоился о том, чтобы день набрал силу. День обещал быть не таким жарким, как те, что предшествовали ему.

В больнице заканчивалась пересменка. Кардиологическое отделение заменяло своих сотрудников в последнюю очередь. Медсестры, дежурившие в ночную смену, вошли для того, чтобы попрощаться. У Пилар все уже было собрано, она привела себя в порядок и была полностью готова к выходу из больницы. Лукас же все еще был одет в халат пациента с застежкой сзади и зеленые брюки, которые оставили ему медсестры. Он дожидался прихода врача, который должен был подписать соответствующие документы и позволить пациенту переодеться в свои вещи.

Ровно в восемь часов в палату вошла Ориана. Она ликовала. Наконец-то настал долгожданный день! Выздоровление Лукаса было необыкновенным. С приходом медсестры воздух наполнился ароматом лаванды. Волосы девушки были еще мокрыми после душа. Лукас, который стоял, не отрывая от нее взгляда, казался не очень счастливым.

– Настал знаменательный день, о котором ты столько мечтал, – сказала Ориана с улыбкой, но юноша не проявил никакой радости. – С тобой что-то происходит? – спросила она. Оживление стерлось с ее лица.

– Нет, ничего, но у меня очень противоречивые ощущения, – с неохотой ответил Лукас. – Мне радостно, что настал этот день, но, с другой стороны, я спрашиваю себя о том, готов ли я к жизни за пределами этих четырех стен.

– Уверяю тебя, что готов. Теперь ты должен включиться в нормальную жизнь как можно скорее. Смотри, я принесла тебе кое-что. – Она раскрыла ладонь, на которой лежал сделанный из пластмассы листочек клевера с четырьмя долями[14]. – Держи, это тебе!

– Думаешь, мне потребуется удача, не так ли? – Лукас прикоснулся к руке девушки, чтобы взять подарок. При этом у него не возникло никаких видений. Лукас зажал подарок Орианы в кулаке.

– Ну, немного удачи не помешает, а все остальное зависит от тебя. Меня попросили передать тебе, что пресс-конференция будет на шестом этаже, где располагаются кабинеты по координации пересадки органов. Так что в любом случае я там буду.

– Мы увидимся? – спросил Лукас, пристально глядя на Ориану.

– Через пятнадцать дней тебе придется вернуться сюда. Поначалу посещения больницы будут довольно частыми, но потом сроки между ними увеличатся.

Юноша не решился сказать медсестре, что он имел в виду совсем не эти встречи. Во время своего выздоровления он так часто думал об этом моменте… а теперь ему было жаль расставаться.

– Ориана, а что ты делаешь, когда уходишь из больницы? Я ведь так и не спросил, чем ты увлекаешься.

– Иногда по вечерам я занимаюсь английским языком, а все остальное время мне нравится проводить у моря. Почти весь год я стараюсь ходить на пляж. Всегда, когда на это хватает времени.

– А на какой пляж ты ходишь?

– Мне нравится естественный пляж Флеча-дель-Ромпидо[15]. На катере я переезжаю устье Рио-де-Пьедрас (Каменной реки), иду пешком примерно лигу[16] по земле и выхожу на берег Атлантического океана. За исключением двух месяцев в году я купаюсь там практически одна или в компании собирателей ракушек со съедобными моллюсками. Похоже, в прошлой жизни я была рыбой. – Ориана рассмеялась. – Я обожаю плавать.

– А когда ты обычно ходишь туда? По вечерам? – продолжал расспрашивать Лукас.

– Когда после работы в больнице и занятий английским языком у меня остается время. По субботам и воскресеньям предпочитаю ходить на пляж утром. Но у меня нет для этого какого-то определенного времени.

– Но если учесть, что ты проводишь на пляже столько времени, почему ты совсем не загорелая? – спросила Пилар, которая присутствовала при разговоре. Женщину обуревало любопытство, поскольку было очевидно: медсестра явно нравилась ее сыну.

– Я всегда стараюсь максимально защититься от солнца, и мне не нравится валяться на пляже. Я закрываю голову шапочкой и надеваю одежду с длинными рукавами. Я очень боюсь болезней, которых здесь насмотрелась.

– А я не боюсь солнца, – сказал Лукас. – Наоборот, оно дает мне силы, я нуждаюсь в нем. Здесь, в больнице, мне не хватало именно солнца, свежего воздуха, луны, звезд. Если в эти дни я чем-то займусь, то это будет возвращение в то окружение, к которому я привык. Ты пойдешь на пляж в субботу утром?

– Конечно. Думаю, что да.

– Если хочешь, пойдем вместе. Как тебе такое предложение?

– Да, хорошо. Но пляж очень длинный.

– Не беспокойся, я найду тебя. Около одиннадцати часов утра тебя устроит?

– Договорились.

– Послушай, сын, разве ты в состоянии идти куда-то сам?

– Мама, пожалуйста. Я не пойду один. Уверен, что кто-нибудь из моих друзей составит мне компанию. Не надо так меня опекать.

– Ты не забыл, что, выходя из дома, ты должен иметь при себе все твои таблетки? Это самое важное из того, что тебе необходимо соблюдать, чтобы окончательно выздороветь. Все остальное ты можешь делать без каких-либо особых ограничений. Тебе уже известно, что твоя пища должна несколько отличаться от обычной. Думаю, постепенно ты к этому привыкнешь.

– Все это похоже на то, будто бы я только что родился. Я должен забыть о прошлой жизни и привыкнуть к мысли о том, что я родился с сердцем, которое ранее принадлежало другому человеку. Забыть о моих прошедших семнадцати годах. Моя вторая жизнь начинается сегодня.

Ориана совершенно забыла о том, что Лукас на целых три года младше ее. На вид этого не скажешь. Три года! Она подумала о том, что поторопилась, решив встретиться с ним. С другой стороны, избежать этого было невозможно. Лукас не оставил девушке никакого другого выхода.

Доктор Аметльер вошел в палату без стука. Его лицо озаряла улыбка. Было видно, что он доволен тем, как идут дела у Лукаса.

– Этот день настал. Твоя жизнь снова возвращается на круги своя. Мы сделали все, что могли, чтобы твое выздоровление шло, как написано в книгах. Постарайся во имя себя самого не испортить нашей работы.

– Не волнуйтесь, доктор! На это уйдет вся моя жизнь. Хотя бы это и исходило только из чувства эгоизма, я буду беречь себя.

– Меня успокаивает то, что я слышу.

Врач еще раз проинструктировал Лукаса относительно приема лекарств, профилактических осмотров и питания. Он настаивал на том, что юноше следует забыть об аварии и продолжить свою жизнь с того самого момента, когда она чуть не остановила свой ход.

Доктор со своей белой бородой и седыми волосами напоминал старого профессора, проводящего мастер-класс в университетской аудитории. И его единственным учеником был Лукас.

– Через пятнадцать дней я хочу снова увидеться с тобой. У тебя есть мой телефон. Если ты позвонишь мне в больницу, то меня немедленно разыщут. Не стесняйся лишний раз меня побеспокоить. Будет лучше, если ты разбудишь меня среди ночи, чем побоишься это сделать и отступишь хоть на шаг. Понимаешь? С этого момента я должен стать для тебя лучшим другом и советчиком. Проникнись мыслью, что ты навсегда останешься связанным со мной.

– Черт возьми, доктор, я и не знал, что, делая мне операцию по пересадке, вы тем самым навсегда превратили меня в свою «половинку».

Доктор громко рассмеялся.

– Да, да. Именно так. На всю жизнь. И, учитывая, что я отнюдь не красавец, тебе досталась незавидная судьба! Ну, нам пора предстать перед прессой. Не беспокойся, это будет легко. Говорить будем мы, врачи, а если тебя захочет о чем-то спросить кто-то из журналистов, я, разумеется, помогу. Ты же знаешь, что мы половинки одного целого, как супруги… Ну ладно, одевайся. Зайду за тобой через полчаса. Пойду подпишу документы на твою выписку.

Он обернулся и сказал Ориане:

– Сестра, полчаса!

– Хорошо, доктор, – только и ответила девушка. – Ну, я тоже вернусь через полчаса. – И добавила специально для Лукаса: – Так тебе будет спокойнее.

Юноша начал одеваться. Пилар ему помогала. Он надел джинсы, которые стали ему велики – за время пребывания в больнице Лукас потерял несколько килограммов, – белую рубашку с рукавами, закатанными до локтя. Затем он побрился и оставил длинные волосы распущенными. В одежде юноша казался взрослее. Наконец он не без труда надел ботинки – ему все еще мешали наклоняться внутренние швы. В этот момент вошли его отец и брат.

– Сын, как приятно видеть тебя при полном параде! Ты стал похож на самого себя. Смотри, я сделал коробочку для таблеток в виде одного из тех амулетов, которые вы носили на шее, будучи детьми. Как тебе эта идея? В ней ты должен хранить таблетки, чтобы не забыть и не потерять их.

– Большое спасибо, папа. – Лукас, не раздумывая, надел этот «амулет». Начиная с этого момента коробочка станет его постоянным спутником, куда бы он ни направлялся. Идея всегда носить на себе таблетки, которые нужно принять в течение дня, понравилась Лукасу.

В дверь постучали. Ориана снова хотела войти в палату. Лукас стоял спиной к двери. Он обернулся, чтобы увидеть того, кто входит. Медсестра впервые увидела его в обычной одежде. Юноша казался еще более высоким и привлекательным. Заметив удивление на лице девушки, он улыбнулся.

– Похоже, что ты испугалась, увидев меня одетым по-человечески.

Ориана не знала, что ответить, и почувствовала, как жаркая волна поднимается к ее лицу. Девушка подумала, что ее глаза, должно быть, снова меняют свой цвет, становясь из зеленых черными. Она задалась вопросом о том, что же с ней происходит. Лукас, похоже, действительно вошел в ее жизнь.

Директор больницы Рафаэль Фаило приблизился к палате Лукаса. С видом рассеянного мудреца он открыл дверь и позвал юношу.

– Лукас, уже пора. Я пришел за тобой, чтобы отвести тебя на пресс-конференцию.

– Как вам будет угодно. – Юноша даже не обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на палату, которая была его пристанищем в течение последних недель.

– Я попрошу, чтобы тебе принесли кресло-каталку.

Вскоре появился медбрат, который доставил Лукаса на шестой этаж. Возле конференц-зала его ждали все те врачи, которые участвовали в проведении операции по пересадке сердца. Они улыбались. Единственным, кого юноша знал, был доктор Аметльер. Лукас и не подозревал, что его жизнь зависела от усилий стольких людей. Молодой человек встал на ноги. Он не хотел въезжать на инвалидном кресле в зал, где должна была проходить пресс-конференция.

Лукас шел спокойно. Едва юноша переступил порог, его чуть не ослепило море вспышек многочисленных фотоаппаратов. Толпа журналистов с камерами, микрофонами и блокнотами в руках кинулась к нему, чтобы начать задавать свои вопросы:

– Как ты себя чувствуешь, Лукас?

– Ты хорошо выглядишь, какие у тебя планы?

Юноша опешил. Он не ожидал, что сделанная ему операция может вызвать такой ажиотаж со стороны средств массовой информации. Лукас, будучи обычным человеком, впервые за свои семнадцать лет столкнулся с таким вниманием к собственной личности. Никогда прежде он не представлял никакого интереса для прессы, а теперь корреспонденты печатных изданий и телевизионщики были озабочены состоянием его здоровья. Ему оставалось только улыбаться, ибо он мало разбирался в происходящем.

Директор больницы, пытаясь остановить лавину беспорядочных вопросов, велел медикам войти в зал, а затем начал говорить:

– Сеньоры, для всего персонала больницы большая честь, что сегодня мы можем отметить этот день. Необходимость отыскать подходящее для пересадки сердце и доставить его в больницу в течение считаных часов для того, чтобы Лукас Мильян сегодня оказался среди нас, была подобна вызову на дуэль. Обычно на поиск органа для пересадки уходят дни, даже месяцы, и нам пришлось приложить все свои усилия для того, чтобы в течение нескольких часов найти орган, извлечь его у донора и доставить в больницу Сан-Бенито для пересадки. Успех команды медиков зависел от времени, которое, увы, работало против пациента. Справедливости ради следует также сказать, что и сам Лукас сделал многое для своего успешного выздоровления.

Вспышкам и щелчкам фотоаппаратов, направленных на Лукаса, казалось, не будет конца. Молодой человек начал нервничать. Он заметил, что его сердце бьется гораздо сильнее, чем когда бы то ни было. Среди собравшихся людей Лукас искал глазами Брэда. Он увидел журналиста в глубине зала и улыбнулся ему. Американец ответил юноше, подняв правую руку с раскрытой ладонью, как делал это всегда. Среди людей в белых халатах Лукас нашел Ориану. Он улыбнулся и ей. Это был великий день для всех. Младший братишка смотрел на Лукаса с гордостью. Мать очень волновалась, а взволнованный отец грыз ногти.

– Перед вами поистине главное действующее лицо, которому вы можете задать свои вопросы. Но, пожалуйста, придерживайтесь установленного порядка, – взмолился Рафаэль Фаило.

Брэд, тут же поднявший руку, был первым, кто открыл огонь журналистских вопросов:

– Лукас, чувствуешь ли ты себя новым человеком?

Юноша задумался, прежде чем ответить.

– Да, отчасти я чувствую себя так, как ты говоришь. Новым человеком. Благодарным за предоставленную возможность оставаться среди живых. Сегодня я вспоминаю о доноре и его семье, подарившей мне шанс продолжать жить и находиться среди вас. Я благодарен больнице и всему медперсоналу. Без их усилий было бы невозможно сохранить мне жизнь…

– Чем ты намерен заниматься после выписки из больницы? – спросил журналист с телевидения, державший в руке микрофон. Создавалось впечатление, что он ведет прямой репортаж.

– Буду вести нормальную жизнь. Вернусь в институт и начну подготовку к отборочным экзаменам. Возможно, когда-нибудь я тоже буду спасать жизни. Мне хотелось бы стать врачом.

Эти слова были с особой теплотой восприняты всеми представителями медперсонала, которые находились в зале.

– Еще один вопрос, и мы заканчиваем. Не следует утомлять нашего героя, – сказал Рафаэль Фаило.

Руку поднял очень смуглый молодой человек. Он громко повторил вопрос, который шептал ему на ухо другой человек:

– Известно ли тебе, кому раньше принадлежало сердце, которое ты получил?

В зале воцарилась тишина. Прежде чем ответить, Лукас посмотрел на Брэда. Из глубины зала американец движениями головы показывал ему, что следует ответить отрицательно. Более того, будто самый верный из сообщников, он приставил палец к губам, призывая к молчанию.

– Нет, я ничего не знаю, – ответил Лукас и перевел взгляд на доктора Аметльера, чтобы тот взял слово.

– Вам должно быть известно, что донорство органов – анонимно, – подтвердил хирург.

– Но что-то ведь наверняка известно, – настойчиво допытывался молодой человек. – Откуда доставлено это сердце? Эти данные вы, безусловно, можете нам сообщить.

Брэд отрицательно мотал головой из глубины зала.

– Я ничего не знаю, – повторил Лукас, которого вопрос поставил в затруднительное положение.

– Сердце было доставлено из Португалии, – добавил доктор Аметльер. – Как и в других подобных случаях, мы выражаем свою благодарность семье донора, проявившей великодушие и давшей согласие на донорство органа.

– Сожалею. Вопросов больше нет. Пресс-конференция объявляется завершенной. Всем большое спасибо, – поставил точку директор больницы. – Вынесите из этих стен самое важное: молодой человек остался в живых благодаря донорству и быстрым действиям медицинского коллектива, обладающего многолетним опытом работы. Итак, на сегодня все. Хорошего вам дня!

Лукас был заинтригован смуглым журналистом, которого сопровождал высокий человек, постоянно шепчущий что-то на ухо своему молодому спутнику. Они не переставали смотреть на Лукаса. Интуитивно юноша чувствовал, что его не ждало бы ничего хорошего, если бы кто-то сообщил больше сведений о доноре. Лукас поискал Брэда среди журналистов, но ему не удалось найти американца. Вокруг Лукаса столпились фотографы, стремившиеся успеть сделать последнюю фотографию, а какой-то репортер продолжал задавать юноше вопросы в надежде получить ответы, отличающиеся от тех, которые были озвучены во время пресс-конференции. Однако Лукас решил ограничиться улыбками и ничего не добавил к уже сказанному. Он лишь повторял слова благодарности. В какой-то момент к Лукасу приблизились смуглый журналист и его высокий спутник крупного телосложения. Не говоря ни слова, этот последний протянул юноше руку. Лукас знал наверняка, что это проверка.