Текст книги "Вуаль тысячи слез"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 43 страниц)

Кончился пандус, и начались давно мертвые улицы За Хара-ата. Невероятно, но они были вымощены бронзой, тускло сверкавшей в сгущавшихся сумерках. Стены и окна, двери и эстакады, углы и перекрестки… все выглядело то ли недостроенным, то ли застывшим в предсмертной агонии. Город продолжал рассыпаться. Вездесущий коррушский ветер мел по мертвым улицам с силой и энергией, которые здесь казались неуместными.

– Именно это я и хотел вам показать, – проговорил Сорннн, опустившись на колени прямо в уличную пыль. Курган смотрел, как прим-агент протер пальцами руны, высеченные из лазурита и королевского сердолика. – Видите древние символы? Видите, как они осквернены экскрементами? И вот, смотрите, еще. Сожженные кости. Это кости основателей За Хара-ата, которые с тщательностью и благоговейным страхом откопали Бэйи Дас. Джени Серии не верят ни во что, у них нет религии. За Хара-ата был святым городом, а они отвергают святость как понятие. И все же город притягивает их будто магнит, и они разрушают и оскверняют его с необъяснимой ненавистью, за которой скрывается невежество.

Курган вспомнил обеденный разговор.

– Согласно вашей антинаучной теории, – немного язвительно проговорил он, – они не так уж не похожи на нас, в'орннов.

– Общепризнанно, что философские теории не имеют научного подтверждения, – отозвался Сорннн, поднимаясь с колен, – однако они довольно часто служат поводом для оживленных дискуссий среди любителей пораскинуть мозгами. – Прим-агент повернулся к Кургану. – А вы как считаете, регент? Есть ли между нами сходство?

– Согласен, основной составляющей психики в'орннов является гнев, – нехотя признался Курган.

– Тогда следующий вопрос – «почему?». Думаю, вы согласитесь, что ответ на него является определяющим.

Внимание Кургана привлек какой-то черепок, который пыльный смерч с грохотом нес по бронзовой улице. Как и все в мертвом За Хара-ате, этот осколок имел некое особое значение. Он напомнил регенту, что на этих улицах живет нечто неясное и тревожное, будто город до конца не смирился с собственной смертью или был разбужен Н'Лууура знает какой таинственной силой. Курган, довольно скептически относящийся к магии, все-таки почувствовал – на этих мостовых по-прежнему обитает что-то древнее и неизвестное. Именно так он и сказал Сорннну.

– Должен признать, что вы поразили меня, регент, – воскликнул Сорннн. – Не буду притворяться, что знаю всю историю до конца, но Бэйи Дас утверждают: нечто, о чем вы говорите, и правда существует. Еще корруши рассказывают, будто иногда оно выходит из своего древнего убежища и убивает.

– А вы когда-нибудь видели тела его жертв?

– Можно сказать, что видел. Правда, не исключено, что того корруша убили разбойники Джени Серии. Но если так, их обряды выглядят по-иному, и они намного менее понятны, чем у других племен. Тело, которое показали мне Бэйи Дас, было без крови и костей.

– Это невозможно!

– Я бы тоже так сказал, регент, если бы сам не видел тела. Казалось, кто-то просто выпил из него всю жизнь. Осталась лишь кожа и обезвоженная плоть.

Курган снова огляделся по сторонам – не испуганно, а с оживленным интересом. Он еще раз удивился, зачем Нит Батокссс так сильно хочет восстановить За Хара-ат. «Воскрешение», – так называл гэргон этот проект. Что же скрывается среди древних руин? Какую силу надеется обнаружить здесь Нит Батокссс? Курган сейчас радовался, что Сорннн СаТррэн уговорил его приехать сюда. Здесь, в руинах За Хара-ата, он чувствовал очарование древнего города и понимал, что на шаг приблизился к раскрытию тайны гэргонов.

* * *

Ночь в «Сиянии» выдалась суматошной, Миттелвин просто разрывалась на части. Старый провидец-в'орнн, который развлекал клиентов, поджидавших свободных имари, снова заболел. Местный геноматекк сказал, что у него хронический цистит, но Миттелвин знала правду. Ей были слишком хорошо известны признаки наркотической зависимости. И ведь никто вокруг не говорит о вреде наркотиков… Напротив, все это яростно отрицают.

Одна из имари отсутствовала из-за смерти родственника, другую избил разбушевавшийся кхагггун. Декретом гэргона хулиганское поведение в кашиггенах запрещалось строго-настрого, однако особого результата этот указ не принес. У Миттелвин был свой способ разрешения подобных ситуаций. Когда она пришла в кашигген, Джоннка выглядела так, будто упала со звездолета. Миттелвин тут же велела Лэйсу, огромному месагггуну, который работал на нее, найти обидчика, связать и привести в кашигген. Ей было не важно, к какой касте принадлежит клиент. Пока он находится в ее кашиггене, он обязан подчиняться правилам, которые установил сам гэргон, – или подвергнется наказанию. Об этом сообщалось каждому новому посетителю.

С тех пор как Миттелвин стала дзуоко, она кое-что узнала о том, как нужно наказывать и как запугивать до смерти. Она подошла к кхагггуну, которого Лэйс швырнул в кресло, повязав по рукам и ногам, и встала перед ним, расставив прекрасные длинные ноги. Затем Миттелвин стала медленно поднимать подол длинного платья, пока кхагггун не увидел, что под ним ничего нет. Глаза кхагггуна будто приклеились к ногам дзуоко, ноздри расширились, он вдыхал сладкий запах ее плоти. Она села к нему на колени и, обняв за голову, смачно поцеловала в губы. Одновременно Миттелвин стала тереться о его тело промежностью. Половой орган кхагггуна начал набухать, поднимаясь ей навстречу.

«Мужчины так примитивны, – подумала Миттелвин, – кажется, у них мозги не в голове, а в головке».

Дождавшись, когда возбуждение кхагггуна достигнет предела, она наклонила голову к бедру посетителя и сделала что-то весьма и весьма некрасивое. Глаза кхагггуна почти вылезли из орбит, и он громко и пронзительно закричал. Миттелвин нравилось заставлять кричать кхагггунов – расу, которую приучали терпеть боль. Этот пример еще раз показывал, что в своей профессии она достигла совершенства. (А это удавалось далеко не каждой имари. Многие из них, не выдержав трудного и мучительного процесса обучения, начинали искать другую работу.)

– Тот, кто обидит имари, будет строго наказан и изгнан из всех кашиггенов, – объявила Миттелвин, – а тот, кто убьет имари, не проживет ни дня.

В глазах кхагггуна стояли слезы, в страшной агонии он дрожал всем телом. Он испытывал не только боль, но и огромное унижение, – именно это Миттелвин прочитала в его глазах.

– Следовательно, ты изгоняешься не только из нашего кашиггена, но и изо всех кашиггенов города, – проговорила она тихо, почти нежно. – Ты выплатишь Джоннке компенсацию за причиненный ущерб. Если не сможешь расплатиться сам или не расплатишься полностью, ответственность перейдет на твою семью. Если нарушишь одно или все наши предписания, я лично прослежу, чтобы твоя голова оказалась вздернутой на кол.

Миттелвин поднялась, взяла Джоннку за руку и поцелуями стерла кровь с ее лица, плеч и спины. Затем они обе вышли из комнаты, оставив Лэйса следить за кхагггуном.

Миттелвин относилась к своим имари как к дочерям и считала это частью собственной работы. По темному коридору она повела Джоннку в ванную, сняла с нее одежду и разделась сама. Затем они вместе вымылись, словно две подружки. Миттелвин использовала весь свой талант, чтобы залечить раны и ушибы Джоннки. Девушка тихо стонала и не могла сдержать слез. Миттелвин нежно ее поддерживала, пока та не успокоилась окончательно.

После душа дзуоко нанесла на раны смягчающую мазь и внимательнее осмотрела ушибы на лице. Миттелвин убедилась, что кости не повреждены, но Джоннку вдруг стала бить сильная дрожь – она никак не могла оправиться от пережитого ужаса. Миттелвин усадила ее в кресло, закутала в толстое махровое полотенце, пригладила волосы, а потом прошла к низенькому шкафу во всю длину противоположной стены ванной, где висели чистые платья и халаты. Встав на колени, она принялась вынимать стопки аккуратно сложенной одежды в поисках чего-то особенного. Ей хотелось найти что-нибудь яркое и веселое, дабы подбодрить Джоннку.

Позади нее Джоннка сидела так тихо, будто боялась, что любое движение причинит ей боль. Постепенно, так незаметно, что она ничего не почувствовала, вокруг нее сгустились тени, пульсируя, словно в них таилось что-то воздушное, призрачное и живое. Тени продолжали пульсировать в сгущающейся темноте, а потом оттуда появились три пары красно-рубиновых глаз, тонкая голова и членистое тело огромного насекомого. Вокруг рта, шеи, груди и талии Джоннки обвились ворсистые побеги. В этот момент Джоннка испытала ужас и обжигающую боль, исчезая в жуткой паутине, пока Тзелос захватывал ее тело.

Борьба за контроль над телом была яростной, хоть и очень недолгой. Когда Миттелвин обернулась, держа в руках чистые платья, дух Джоннки оказался сломлен. Связанный и безмолвный, он томился внутри ее мозга.

5
АУРА

Убедившись, что Тигпен заснула, свернувшись клубочком на стуле, Реккк разбудил Риану. Та задремала, не дочитав сложный абзац книги под названием «Теория знаков и символов». Риана боролась со сном до последнего, но, в третий раз перечитывая абсолютно непонятный абзац на чистейшем Древнем языке, она просто отключилась.

В окна лился холодный утренний свет. Тускло блестели осколки битого стекла, жужжали насекомые, зловеще гудели бороздящие небо звездолеты.

– Пойдем, – прошептал Реккк, едва Риана открыла глаза, – у меня есть предложение.

– Нужно разбудить Тигпен, она наверняка…

Реккк покачал головой.

– Я хочу поговорить наедине, Дар Сала-ат. Только ты и я.

Риана кивнула и поднялась. Глаза сильно чесались, а тело до сих пор болело от схватки с демонами. Гадать, зачем ее разбудил Реккк, долго не пришлось – он заговорил, едва они вышли на улицу.

– Думаю, мы с Джийан были по-настоящему близки.

Риана не ответила. Они шли по каменной дорожке, и капельки росы тут же покрыли их сапоги.

– Мне кажется, что именно я должен решать, как нам спасать Джийан. Не знаю, как ты, а я по-прежнему считаю: лучшее и единственно правильно решение – идти в «Сияние» и просить Джоннку о помощи.

– Ты же слышал, как Тигпен рассказывала о будущем, что нас ждет в случае, если мы пойдем туда.

– Я не верю, будто она видела что-то такое, о чем стоит говорить… Впрочем, давай на время забудем о моем скептицизме. Хорошо, пусть Тигпен видела будущее. Так ведь она сама признала, что видела «один из многих возможных вариантов будущего». Значит, существуют и другие варианты, а не только тот, что увидела раппа.

Терпение Рианы таяло с каждым часом, она чувствовала раздражение Реккка и страх Элеаны. Потеря Джийан оказалась для них страшным испытанием, да и ей тоже становилось все тяжелее и тяжелее.

– Что ты предлагаешь?

Она знала, что ответит Реккк.

– Ты переместишься в «Сияние», – проговорил он, – и возьмешь меня с собой.

– А если это ловушка, и Тзелос уже ждет нас там?

– Будем действовать по обстоятельствам.

– Звучит опрометчиво.

– По-моему, нет. У нас несколько преимуществ. – Реккк выглядел мрачнее тучи. – Во-первых, помни, ловушка эффективна лишь в том случае, если жертва о ней не знает. Во-вторых, Тзелоса не назовешь незаметным. Мы его сразу увидим.

Риана пыталась найти другое, менее рискованное решение, но, по-видимому, его просто не существовало: либо «Сияние», либо дальнейшее бездействие.

– Когда ты бы хотел отправиться?

– Как насчет прямо сейчас? – усмехнулся Реккк.

* * *

Элеана чувствовала – они уйдут. Ей приснилось, что она гуляет вместе с Рианой, только Риана была не Рианой, а кем-то другим, пугающе знакомым. И на душе было так легко! В том странном сне она смеялась в ответ на что-то, сказанное Рианой. Даже во сне Элеана удивилась: отчего ей так хорошо с Дар Сала-ат, как она может смеяться, когда с госпожой Джийан случилась беда? Но сон был не про госпожу Джийан, она вообще о ней позабыла, гуляя с Рианой или с тем другим, в кого она превратилась. Элеане снилось, что она взяла Риану за руку, и лицо той расплылось в улыбке. Яркий солнечный свет бил прямо в глаза, они гуляли по лесам у подножия Дьенн Марра, знакомым Элеане с детства. От солнца или от самого леса исходила какая-то аура, все было просто отлично. Хотя лишь на один момент. Потом окружающее исчезло, аура померкла, и Элеана тут же проснулась. Сердце судорожно билось, она часто дышала.

Вскочив, Элеана побежала по монастырю, зная, что Риана и Реккк уже ушли. Она влетела в библиотеку и вздохнула с облегчением, увидев, что раппа спокойно спит на стуле.

– Тигпен! – позвала она. – Проснись! Проснись! Они ушли!

– Кто ушел? – потягиваясь, спросила Тигпен.

– Риана и Реккк! Я все обыскала, их нигде нет.

Тигпен замерла, так и не успев зевнуть до конца. Нос ее нервно зашевелился, ноздри расширились.

– Чувствую запах Припрыжки! – Она глухо зарычала. – Клянусь пятью головами Пэфороса! – Раппа соскочила со стула и метнулась к раскрытому окну, а оттуда – на улицу. Приложив нос к земле, она глубоко вдохнула. – Они переместились в Аксис Тэр, в «Сияние», – раздраженно объявила Тигпен. – Идиоты!

– Идиоты? – изумленно отозвалась Элеана.

– Да, идиоты! Я четко объяснила им, что случится в результате этого опрометчивого поступка! Неужели они совсем меня не слушали? – Раппа покачала головой, густой мех встал дыбом, отчего она стала выглядеть в два раза больше. – Непостижимо, о чем думают эти обычно нормальные двуногие! Что на них нашло – внезапное помутнение рассудка, приступ глупости или повальное сумасшествие? Ради Миины, как это называется?

– По-моему, все понятно, – ответила девушка. – Это любовь.

– Любовь? – Нос Тигпен сморщился, будто она почувствовала неприятный запах. – Ну, в таком случае я вдвойне рада, что не подвержена этому пагубному чувству.

– Ну же, Тигпен, я тебе не верю. – Элеана присела рядом с ней, положив руки на колени. – Неужели тебе все равно, что случится с Рианой?

– Конечно же, не все равно! Она – Дар Сала-ат, и мой долг…

– Я спрашивала не о том.

– Ты тратишь время понапрасну, – фыркнула Тигпен.

– Правда? – Элеана пригладила пушистый мех на голове раппы. – Ты ведь не станешь отрицать, что привязалась к Риане?

Тигпен подозрительно посмотрела на девушку.

– Это так. Но я не вижу связи между…

– Она тебя любит, нуждается в твоем совете. Ты ей как нянька.

– Тогда почему она проигнорировала мой совет? – раздраженно спросила Тигпен. – Почему взяла Реккка и переместилась туда, где ее ждет ловушка?

– Ты имеешь в виду, зачем она намеренно подвергла себя опасности? – Элеана поцеловала Тигпен в пушистую щеку. – Когда мы их увидим, ты непременно спросишь ее об этом.

* * *

Олннн Рэдддлин надел неприметный дорожный плащ, а затем обратился к своему спутнику:

– Так, значит, вы держали маленького Кургана на руках?

– Это было давно, – уныло проговорил Броннн Палллн, – с тех пор было выпито немало нумааадиса. – Вытянув толстую жилистую шею, он стал неодобрительно оглядывать прокуренный зал таверны, в котором они сидели. – Сюда, в сердце мрачного портового района, я стараюсь никогда не заходить. Почему мы встречаемся в этой зловонной саракконской таверне? И кстати, как она называется?

– «Кровавый прилив».

– В самом деле «Кровавый прилив», – сварливо проговорил Броннн Палллн. – Если бы я мог встретиться с регентом, то это наверняка бы происходило в его роскошном дворце.

– Простите меня за резкость, но, к сожалению, вы не сможете встретиться с регентом.

Броннн Палллн тут же мрачно взглянул на адмирала.

– Я не встречусь с регентом? Позвольте спросить почему? Я глава богатого и уважаемого клана, который на протяжении многих поколений шел рука об руку со Стогггулами. Ну и хорошо, пожалуйста, пусть! Конечно, с тех пор, как этот юный выскочка подлизался к Веннну Стогггулу и его сыну, меня считают чуть ли не мелким баскиром…

– Сорннн СаТррэн был достаточно ловок, чтобы заключить сделку со Стогггулом, а вы – нет, – сказал Олннн, будто вонзая нож в кровоточащую рану, и перешел на шепот: – Раскрою вам секрет, Броннн Палллн. Я ненавижу Сорннна СаТррэна так же сильно, как и вы.

Потолки в таверне были низкими, поэтому в зале царил полумрак. Филигранные светильники источали неяркий свет. Деревянные стены, украшенные портретами кундалианских портовых инспекторов, живших двести лет назад, покрывали сажа и темные пятна. Вдоль одной из стен тянулась барная стойка с медным покрытием и невысокая платформа, где иногда выступали бродячие музыканты или актеры, у которых хватало смелости развлекать собравшихся. Здесь же каждую ночь чемпиона калллистота чествовали вульгарными песнями все побежденные.

Олннн сидел спиной к стене за столиком в самом углу зала. С этого места он видел всех, кто входил и выходил из таверны. К тому же он мог тайком наблюдать за Радой, хозяйкой таверны «Кровавый прилив», очень красивой тускугггун с длинным, конической формы черепом, блестящим от ароматического масла. Она осмелилась опустить капюшон сифэйна на плечи, оставив голову непокрытой, хоть и не полностью – Рада носила тонкую диадему из терция и верадиума. Многие принимали ее за вольноотпущенную лооорм, ведь из тускугггун только шлюхи отваживались обнажать голову в общественных местах.

Сидевший напротив звезд-адмирала Броннн Палллн чуть приободрился и расправил полные плечи. Глаза баскира заблестели.

– Означает ли это, что у меня есть союзник?

«Он очень осторожен», – подумал Олннн, попивая сладкий мед и смакуя отчаяние спутника. В воловьих глазах Броннна Палллна читалась вся его слабость, прямо как в досье, которое на придворного собрали помощники звезд-адмирала. «Да, – думал Олннн, – Броннн Палллн – как раз тот тип в'орнна, которого я искал на роль козла отпущения, – слабый, ведомый, уступчивый. Жуткий сноб и завистник. Пожалуй, он сделает все, что ему прикажут». Броннну повезло родиться и быть единственным сыном Коуна Палллна, весьма предприимчивого и зажиточного баскира. Но вот отец умер, и Броннн Палллн оказался наследником преуспевающего Консорциума, не имея ни малейшего понятия, как им управлять. Скорее всего то же самое понял и Веннн Стогггул, потому что, вступив в союз с Броннном Палллном, отец Кургана заключил уйму выгодных сделок с самыми доходными предприятиями Палллна в обмен на рекомендации по строительству рынка пряностей и капитальному ремонту «Недужного духа». Хорошие проценты он наверняка надеялся получить и с Кольца Пяти Драконов, которое продал ему Сорннн СаТррэн в обмен на пост прим-агента.

– Сорннна СаТррэна хотел назначить прим-агентом еще отец регента, – начал Олннн. – Сам же регент предпочитает вас, однако он не может себе позволить необдуманные поступки. Консорциум СаТррэнов очень уважаемый и влиятельный, а регент только-только занял свой пост. Думаю, вы меня понимаете… – Байка собственного сочинения доставила Олннну массу удовольствия.

– Конечно же, звезд-адмирал, регенту нужно укрепиться на посту.

– Именно так.

– Вот видите, обстоятельства сложились не в мою пользу.

– В таком случае нужно найти какой-то выход.

– Истинная правда, звезд-адмирал! Но какой? У вас есть план?

Олннн Рэдддлин едва сдержался, чтобы не рассмеяться этому дураку прямо в лицо. Манипулировать Броннном Палллном оказалось проще простого.

– Ну, план-то есть… Только для его осуществления нужно будет потрудиться.

В таверну ворвались трое саракконов, а за ними – прохладный ветер осенней ночи. Моряки топали по протертым деревянным половицам высокими шагреневыми сапогами, а медные, лазуритовые и нефритовые подвески на длинных бородах гремели. Громкие голоса влились в гул, царящий в трактире.

Мутные глаза Броннна Палллна алчно вспыхнули.

– Что нужно делать, звезд-адмирал? – Баскир жадно хлебнул сладкий мед, будто обмывая грядущую победу. – Я весь внимание.

– Хорошо, потому что успех плана целиком и полностью зависит от вас.

– От меня, звезд-адмирал? Я не уверен, что…

Олннн Рэдддлин растянул губы в улыбке.

– Амбиции – добродетель в'орннов вроде нас, согласны?

Лицо Броннна Палллна просветлело.

– Ну конечно же, звезд-адмирал, конечно! Амбиции были своего рода девизом моего отца. Девизом, который я перенял.

– Вот это правильно. Амбиции – это то, что нужно! И разумная доля изобретательности.

– Тогда скажите, что я должен делать!

Олннн заказал еще меду и не упустил возможности полюбоваться прекрасными длинными ногами Рады, которая нагнулась, чтобы подобрать кубки, брошенные на пол пьяными саракконами.

Увидев приближающуюся к ним официантку, адмирал поспешил обратиться к Броннну Палллну.

– Найдите способ дискредитировать Сорннна СаТррэна, – прошептал он.

– Звезд-адмирал?

Олннн подождал, пока официантка поставит на грязный жирный стол кубки с медом, и опять обернулся к Броннну Палллну. Вокруг стоял невообразимый гам, но звезд-адмирал зашептал еще тише.

– Слушайте внимательно, дважды я повторять не буду. – Лицо Олннна казалось безучастным, хотя Броннн Палллн, сгорая от нетерпения, едва не залез на стол. – Как я уже сказал, регент не может позволить себе обидеть Сорннна СаТррэна. Однако если станет известно, что Сорннн СаТррэн замешан в чем-то противозаконном, то…

– У СаТррэна безукоризненная репутация!

Олннн Рэдддлин нервно потер висок. Ему страшно захотелось придушить Броннна Палллна прямо здесь и сейчас. Вместо этого он снова потер висок, сделал несколько глубоких вдохов и лучезарно улыбнулся.

– Как звезд-адмирал кхагггунов я имею доступ к информации, скрытой от остальных. Кое-что из услышанного меня особенно заинтересовало. – Олннн смотрел, как Броннн Палллн заглатывает наживку целиком. – Кхагггунское командование подозревает, что краденые ионные пушки кундалианскому Сопротивлению поставляет кто-то из знатных баскиров.

– Неужели, звезд-адмирал?

– Не стоит изображать такое изумление, Броннн Палллн. Элевсин Ашера – не единственный в'орнн, поддавшийся пагубному влиянию Кундалы, Н'Лууура знает почему! Так или иначе, мы выслеживаем предателя уже несколько лет.

Броннн Палллн потер руки.

– Вы хотите сказать, что это – Сорннн СаТррэн, звезд-адмирал?

– Именно, – отчетливо проговорил Олннн.

Баскир развел пухлыми потными руками.

– А что здесь могу сделать я?

«Просто придушить его будет недостаточно», – решил Олннн.

– Сорннн СаТррэн очень умен. До сегодняшнего дня ему удавалось не попадать в поле нашего официального расследования. – Адмирал терпеливо ждал, пока Броннн Палллн переварит сказанное. – Но вы лицо неофициальное. Когда я встретил вас на церемонии Перевоплощения, то сразу подумал, что как глава влиятельного баскирского Консорциума вы имеете связи, которых нет даже у меня.

– Пожалуй, верно.

– Все, что требуется от вас, – это предоставить мне доказательства.

Огромный баскир постучал по толстым губам лопатообразным пальцем.

– А когда Сорннна СаТррэна отстранят от должности?..

– Тогда пакуйте чемоданы, – без запинки соврал Олннн. – Слова самого регента: «Это будет день великих перемен».

* * *

Реккк Хачилар вернулся в «Сияние», хоть, говоря по-честному, кашигген ему очень не нравился. Именно там он впервые встретился с Нитом Сахором – сначала в ипостаси госпожи Каннны, а позже – в ипостаси самой Джийан. Хотя Реккк был благодарен Ниту Сахору за помощь, однако нельзя сказать, чтобы он очень по нему скучал. В обществе гэргонов воину всегда было не по себе, но что такое страх, он смог понять, лишь по-настоящему столкнувшись с одним из них. Реккк не считал себя трусом, и все же в обществе в'орнна, облик которого менялся по его собственному усмотрению, ему было просто жутко. Когда разговариваешь неизвестно с кем, трудно решить, как себя вести, чтобы подспудно не сообщить о себе что-нибудь лишнее. «Нет уж, – думал Реккк, – сейчас, когда Нит Сахор умер, стало намного спокойнее».

Он стоял в роскошной Облачной палате кашиггена и вспоминал саламуууновый экстаз, который испытал вместе с Нитом Сахором. Под влиянием наркотика у Реккка развязался язык, и он рассказал гэргону о смерти своей матери, отчего после ему было не по себе. Он до сих пор не смог оправиться от пережитого потрясения. Кхагггунская подготовка не только научила его скрывать собственные чувства и переживания, Реккк вообще чуть не разучился испытывать какие-либо чувства. Кхагггунов так готовили неспроста, в бою чувства – далеко не самое нужное для воина; они мешают трезво мыслить и затуманивают сознание. Саламууун будто прорвал плотину давно сдерживаемых эмоций, и Реккк смог признаться Джийан в любви. Теперь эта любовь привела его сюда, чтобы он сделал первый шаг и спас Джийан от одного из самых страшных демонов. Воин лишь опасался, что эта любовь заманила его в ловушку, где он погибнет вместе с Рианой.

Реккк увидел, как в Облачную палату вошла Миттелвин. Эта комната получила свое название благодаря потолку, покрытому эмалью в изысканном кундалианском стиле.

– Я вас помню, – проговорила дзуоко, – вы приходили сюда в прошлом сезоне с госпожой Каннной.

Реккк коротко кивнул.

– Осмелюсь заметить, что сегодня вы выглядите намного лучше, чем в тот день, – дежурно улыбнулась Миттелвин. – «Израненный, но не сломленный», – так бы я описала ваше тогдашнее состояние.

– Это Риана, – представил спутницу Реккк, от всей души желая сменить тему разговора.

Миттелвин оценивающе посмотрела на Риану.

– Очень красивая девушка, которая скоро превратится в женщину. – Дзуоко улыбнулась теплее. – Чем мы можем вас развлечь? – задала она обычный вопрос, постоянно звучавший в кашиггене.

– Нам нужно встретиться с одной имари.

– Ну конечно же, у нас много разных…

– Мы ищем конкретную имари.

Миттелвин взглянула на него внимательнее.

– Здесь, в «Сиянии», мы готовы исполнить любое желание. – Она красиво переплела свои длинные пальцы. – Какую имари вы желаете? – Миттелвин снова лучезарно улыбнулась. – Могу предложить нескольких имари, каждая из которых достигла третьей категории.

– Нам нужна Джоннка.

Миттелвин покачала головой.

– Боюсь, я не…

– Пожалуйста, – спокойно попросила Риана, – это для нас очень важно.

Миттелвин взглянула на кундалианскую девушку – в Риане чувствовалась какая-то сила и необыкновенная целеустремленность.

– Мы не станем ее сильно утомлять, – продолжала Риана, – даю вам слово.

Миттелвин посмотрела прямо в светлые глаза девушки, и ей понравилось то, что она увидела.

– Хорошо. Правда, вам придется подождать, пока она приведет себя в порядок. Надеюсь, вы меня понимаете…

– Конечно! – быстро согласилась Риана. – Спасибо вам, дзуоко.

– Не за что, – кивнула Миттелвин. – Прошу, устраивайтесь поудобнее, я прикажу принести прохладительные напитки и закуску.

Спускаясь по узкому коридору, Миттелвин подумала: что нужно кхагггуну и кундалианской девушке от Джоннки? Откуда они вообще про нее узнали? На обычных клиентов они не похожи.

Нахмурившись, Миттелвин повернула налево. Красивые филигранные светильники старинной работы освещали стены теплым светом, превращая ее собственную тень в овал. Дзуоко строго-настрого запретила себе думать о том, что приводит клиентов в кашигген, но этот кхагггун ее действительно заинтриговал. Во-первых, она отлично знала, что тот, кто увидит рэнннона, должен без промедления сообщить в штаб регента. Миттелвин ни секунду не сомневалась, что Курган Стогггул и звезд-адмирал Олннн Рэдддлин с удовольствием насадят голову мятежного рэнннона на пику, а потом выставят на всеобщее обозрение перед дворцом. Если она на него донесет, то наверняка получит щедрую награду. И все же ничего подобного Миттелвин делать не собиралась. Ей не нравился наследник Стогггулов, а от мысли, что совсем зеленый юнец получил такую власть, дзуоко становилось страшно. Из этого не могло выйти ничего хорошего. В лучшем случае регент просто не справится со своими обязанностями, а в худшем – причинит многим народам непоправимый вред.

Еще более странным было то, что с кхагггуном пришла кундалианская девушка с необычайно сильной волей и глазами провидицы. Кхагггун относился к ней не как к представительнице низшей расы, а как к равной. Именно этот факт поразил дзуоко больше всего. Да, Миттелвин была вынуждена признать, что Реккк Хачилар заинтересовал ее необычайно.

Наконец она добралась до конца коридора и, постучав, вошла в комнату. К ее удивлению, Джоннка уже встала, успела умыться, причесаться и одеться. На лице не осталось ни одного синяка или припухлости.

– Вы пришли сообщить, что меня ждут клиенты? – с необычной резкостью спросила Джоннка.

– Откуда ты знаешь? – быстро спросила Миттелвин, которая заметила (или ей только показалось?), что глаза молодой имари как-то странно блестят. Блеск тут же исчез.

– Я… я не знаю, – моментально смутившись, пролепетала Джоннка. – Я проснулась с мыслью, будто нужно сделать что-то срочное. Подумав, что мне просто надо в туалет, я сходила в уборную. Но ощущение не исчезло, и я вернулась сюда.

– Ты выкупалась?

– Не помню…

– Причесалась и надела лучшее платье.

– Кажется, да, но… я точно не помню…

Миттелвин пристально посмотрела на имари.

– Все твои синяки прошли. Как это возможно?

Джоннка не ответила. Теперь Миттелвин окончательно убедилась: что-то здесь произошло. Глаза девушки потускнели. Наверное, она заболела.

– Пожалуй, лучше повременить с этими клиентами.

– Нет! – Джоннка схватила Миттелвин за рукав, но тут же поняв, что грубо нарушила протокол отношений между дзуоко и имари, выпустила руку и чуть слышно прошептала: – Пожалуйста, простите меня, дзуоко, я не хотела вас обидеть. – И затем, уже совсем другим тоном, спросила: – Те клиенты назвали меня по имени?

Миттелвин не ответила, продолжая разглядывать девушку. Ее вдруг охватил безотчетный страх.

– Эти клиенты могут прийти в другой раз.

– Но я хочу видеть их сейчас же, – грубо возразила Джоннка.

– Почему?

Джоннка испугалась.

– Что почему?

– Почему ты хочешь видеть их сейчас же? Какая тебе разница?

Выражение лица имари быстро изменилось, в глазах промелькнуло что-то уверенное и стремительное, будто, справившись с водоворотом эмоций, она приняла решение.

– Никакой разницы, – безразлично произнесла имари. – Скажите им, чтобы приходили в другой раз, если вам так хочется.

– Да, я так хочу, – твердо объявила Миттелвин, раздосадованная и испуганная необъяснимо наглым поведением Джоннки. Что же случилось? Наверное, во время побоев ей повредили какие-то внутренние органы. В таком случае Миттелвин заставит кхагггуна заплатить дополнительную компенсацию, дабы ни ему, ни другим было неповадно!

– Жди меня здесь, – коротко велела она. – Хочу, чтобы тебя осмотрел геноматекк.

Миттелвин повернулась к двери и уже взялась за ручку, когда, обернувшись, увидела, что из ноздрей, открытого рта и кожных пор Джоннки что-то выделяется.

Дзуоко так и застыла, парализованная ужасом, отказываясь верить собственным глазам. Огромное насекомое сомкнуло страшные челюсти вокруг шеи Джоннки. Вспыхнуло пламя, будто Джоннка загорелась, и брызнула кровь. Последнее, что увидела Миттелвин, – это плоская треугольная голова, метнувшаяся вперед, чтобы слизать капельки крови ужасным языком.