Текст книги "Вуаль тысячи слез"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 43 страниц)

Риана решила сделать единственное, что могла в такой ситуации, – вспомнить контрзаклинание против магического воздействия хризалидов на Джийан. Но она знала очень мало заклинаний, и ни одно из них ни помогало. «Ты не готова, даже обладая такой огромной силой. Без достаточных знаний ты проиграешь своим врагам, – говорила Матерь. – Поэтому следует быть очень осторожной. Нельзя никому рассказывать, кто ты, пока полностью не овладеешь магией».

Да. Матерь была права, и Джийан тоже. Враги не теряли времени, готовя новую атаку. В отчаянии Риана произнесла несколько слов на Древнем Языке, вызывая Житницу Земли, самое сильное из целительных заклинаний Осору.

Почти в тот же момент она услышала шипение, как от жареного мяса. По коже поползли мурашки, а сердце лихорадочно забилось. Магическое заклинание сразило ее наповал. Риану спасло то, что она вызвала Житницу Земли. Это мощное заклинание сохранило ей жизнь.

То и дело теряя сознание, Риана едва ползла по полу библиотеки. Собрав оставшиеся силы, она увеличила действие заклинания, направляя его на себя, чтобы хоть как-то уберечься от яростной атаки.

И наконец она увидела его, стекающего с гниющих пальцев Джийан, – Тзелоса, извивающегося в бестелесной форме. Ибо из того, что когда-то было Джийан, рождался демон из Бездны.

От запаха гниющей плоти Риана едва не лишилась чувств. Тзелос был черным, словно кипящий деготь. Тело с двенадцатью конечностями, членистое, как у насекомого; жирную грудь защищал жесткий панцирь. На длинной плоской голове черно-коричневого цвета, блестящей, словно обсидиан, выделялись мощные челюсти с пилообразными зубами. На Риану уставились двенадцать фасеточных глаз, сверкавших будто гранаты.

Сила целительного заклинания слабела, и Риана, с трудом поднявшись, приготовилась защищаться. Джийан зашевелилась, но внимание Рианы было полностью приковано к наступающему Тзелосу.

В тот миг краем глаза она заметила какое-то движение. Появилось пушистое существо с шестью лапами, треугольными ушками, длинным пушистым хвостом в полоску и умными темными глазами – раппа Тигпен.

– Тигпен, назад! – закричала Риана.

Раппа не обратила на нее внимания. Риана схватила брошенную лампу и с силой швырнула в Тзелоса. Лампа попала в цель и пролетела насквозь. Чудовище оказалось иллюзией, так же как и в прошлый раз, когда Риана по ошибке убила Матерь.

– Не обращай на него внимания, – сказала Тигпен, – используй Третий Глаз, чтобы понять, где иллюзия, а где реальность.

Риану колотил озноб, будто за шиворот опустили кусок льда. Джийан начала подниматься в воздух. Руки разметались по сторонам, голова – чуть запрокинута, челюсти – плотно сжаты. При помощи волшебного Третьего Глаза Риана почувствовала – в теле Джийан присутствует какая-то иная сила. Кто-то свернулся внутри колдуньи, словно огромная змея. Похолодев от ужаса, Риана поняла, что некто завладел духом Джийан.

Онемев от изумления, Риана смотрела, как Джийан, волосы которой шевелились, будто красные черви, подплыла к разбитому окну, направляясь прочь из библиотеки.

– Мы не должны отпускать ее! – закричала Тигпен.

– Нечто овладело ее духом! – ответила Риана. – Что происходит?

– Это Маласокка, – прошептала Тигпен, – заклятие Темной Стороны Души. Не знаю, как это происходит, и сомневаюсь, что знает кто-нибудь из живых. Насколько я понимаю, дух демона по капле вытесняет ее дух. Если мы не сможем остановить Джийан или она не услышит наш зов, если она исчезнет, то мы потеряем ее, Риана. Потеряем навсегда! – Тигпен скакала по полу, не обращая внимания на осколки, которые ранили ее нежные лапки. – Страшнее всего то, что она превратится в нашего врага. Хотя если разрушить ее тело, то демон вернется в Бездну…

– Я не смогу ее убить.

– Именно на это и рассчитывает тот, кто наложил Маласокку.

– Должен быть еще какой-то способ.

– Другого я не знаю. Демон пока уязвим, но это ненадолго.

– Все равно я не смогу ее убить!

Усы Тигпен задрожали – верный признак сильного волнения.

– Я люблю Джийан не меньше, чем ты, Дар Сала-ат, однако на свободе оказались страшные силы. Когда все закончится, ты наверняка пожалеешь, что не убила ее сейчас.

Риана вскочила на подоконник, с минуту неловко балансировала на краю, а потом пришла в равновесие и, оттолкнувшись, схватила Джийан за лодыжки. Тигпен, забравшаяся на подоконник вслед за ней, предостерегающе закричала. Джийан посмотрела вниз, дьявольские глаза засверкали, по рукам побежало холодное пламя. Риана вскрикнула и разжала пальцы. Джийан вылетела из разбитого окна. Спину колдуньи охватило пламя, и наконец она полностью превратилась в Тзелоса. Ее тело, раздуваясь, стало членистым, запульсировало и заблестело. Раздался заунывный гул, словно в воздух разом поднялась стая злобных насекомых.

Тзелос повернул плоскую треугольную голову. Что-то сухое посыпалось из пульсирующих отверстий вокруг фасеточных глаз, и Тзелос лязгнул страшными челюстями. Риана успела заметить, что, увидев демона, Реккк и Элеана подняли мечи. Новый отвратительный облик Джийан вызвал выражение ужаса на их лицах.

– Госпожа… – начала было Элеана, но закончить не хватило сил.

– Что за Н'Лууура сразила тебя, Джийан? – Лицо Реккка было мертвенно-бледным.

– Хризалиды сломались, – объяснила Риана.

– Мы должны ей помочь. – Темные глаза Тигпен оглядывали всех по очереди. – Ради всего святого, мы должны спасти ее сейчас же. Или все пропало!

Реккк выскочил в разбитое окно, бесстрашная Элеана – за ним. Тзелос поднялся на задние конечности и замолотил передними так, что полетели искры. Едва Реккк взмахнул мечом, как огромная пасть Тзелоса раскрылась, и он изрыгнул клейкое желтое вещество, прилипшее к лезвию меча. Меч стал двигаться медленнее, руку Реккка обожгла сильная боль.

С Элеаной случилось то же самое – ей пришлось поспешно опустить меч. Риана заметила, как дрожит Элеана, не видевшая перед собой ничего, кроме демона. Она заметила и то, что было неподвластно глазам Элеаны, – руку Джийан, которая опустилась, усеивая землю дождем хризалидовых искр. Испуганная птица выпорхнула из гнезда, рванулась к небу, но попала в вихрь искр и словно каменная упала на землю.

Хризалидовый смерч поднялся вровень с головой Элеаны, и Риана бросилась вперед, поставив девушке подножку. Элеана поскользнулась и упала, так что хризалиды пролетели в сантиметре над ее головой. Риана тут же подхватила Элеану и нежно обняла. На какой-то момент она не чувствовала ничего, кроме тепла и запаха девушки.

Над местом, где они лежали обнявшись, воздух закипел, и все тепло улетучилось. Затем Элеана и окружающий мир словно провалились в колодец. Риана чувствовала, как она перемещается, покидает телесную оболочку и погружается в Айяме – состояние глубокого транса Осору.

В Иномирье она стала свидетелем ужасной сцены – великой птице Рас Шамра, волшебной Аватаре Джийан, подрезали крылья и посадили ее в клетку. Это словно символизировало настоящую Джийан, которую захватили злые силы. Рас Шамра увидела Риану и издала душераздирающий крик, который сотряс весь волшебный мир до основания. Когда Риана приблизилась к клетке, Рас Шамра испугалась, закричала и начала биться о прутья, разбивая в кровь грудь.

– Остановись! Пожалуйста! – кричала Риана. – Я только хочу помочь тебе.

Но Рас Шамра и не думала успокаиваться. Едва Риана приближалась к клетке, как Аватара начинала неистово биться о прутья.

Риана приступила к обряду Вечной Звезды – заклинания, с помощью которого она когда-то освободила Матерь, – чтобы сломать прутья волшебной клетки. Риана посмотрела вверх, и слова заклинания застыли в горле. Великий Глаз, Око Айбала, открывался, и теперь она поняла, почему Рас Шамра так кричала. Птица пыталась предупредить ее. Риана поняла, что перед таким соперником и его мощным заклинанием она бессильна. Однажды это заклинание чуть не убило саму Джийан.

– Не сдавайся! – попросила она Аватару Джийан. – Я вернусь за тобой, не важно, сколько времени это займет.

Взглянув на Рас Шамру с тоской, Риана покинула Иномирье, успев услышать жалостный возглас Тигпен: «Исчезла!»

Элеана и Реккк обернулись на глухой звук, будто донесшийся из самого сердца Тигпен.

Раппа рыдала, прозрачные слезы катились по щекам и капали с пушистой морды.

– Она исчезла.

Это видели все. Демон Тзелос скрылся в ночном небе, прихватив с собой их любимую Джийан.

2
ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ

Дворец правителя в'орннов в Аксис Тэре, когда-то рамаханский Средний дворец, походил на разбуженный муравейник. Нескончаемые очереди министров, чиновников, просителей ползли по длинным светлым коридорам и наполняли просторные величественные залы, словно прибой, заливающий узкую бухту. Каждый из них надеялся хоть на несколько секунд внимания нового регента.

Игнорируя просителей так же, как обязанности и дела, Курган быстро поднялся по лестнице на этаж, где его никто не мог увидеть, и быстро и бесшумно зашагал по собственным покоям. Апартаменты регента недавно подверглись полной реконструкции. Во времена Элевсина Ашеры в просторных комнатах царил порядок, словно в кабинете чиновника-педанта. Круглый стол и стулья, за которым Элевсин встречался с министрами и проводил сделки, был уставлен подарками и сувенирами, скопившимися в ходе его карьеры, основанной на принципе разумного компромисса. Элевсина убили по приказу отца Кургана, Веннна Стогггула, который на короткий срок стал регентом. Тогда же наняли целую толпу месагггунов и тускугггун для перепланировки апартаментов. В результате апартаменты по роскоши значительно превзошли убранство покоев знатных правителей-баскиров. Несмотря на протесты семьи, Курган распродал значительную часть отцовской коллекции предметов искусства, и этот преднамеренный шаг, не выражавший ничего, кроме грубости и пренебрежения, новому регенту весьма понравился. Теперь апартаменты были полупустыми и напоминали спартанское убранство казарм кхагггунских боевых командиров. Полки с военными трофеями – оружием, снятым с поверженных иноземцев или собранным на полях сражений, происходивших за много световых лет отсюда, – поблескивая маслом и воском, висели на стенах аккуратными рядами.

И все же Кургану постоянно казалось, что он здесь задыхается. Хуже того, весь этот сонм министров, придворных баскиров, помощников, лакеев и прочих безмерно досаждал ему. Все они, превосходно научившиеся прикидываться занятыми, на самом деле не делая ничего, не вызывали у Кургана даже презрения – только зеленую тоску. Он увидел, с каким остервенением царедворцы отбивают друг у друга крошечные поместья, не стесняясь разорять друзей и соседей. Они напоминали голодных псов, ослепленных роскошью регентских палат и в то же время не упускающих возможности облаять или укусить друг друга. От этой мышиной возни веяло затхлым запахом безделья. Однако, как справедливо заметил звезд-адмирал Олннн Рэдддлин, Курган не мог разогнать их всех, ведь эти тунеядцы знали мельчайшие подробности жизни двора регента, которая оказалась поразительно сложной и запутанной. Насколько правитель успел заметить, протокольные условности сводили возможность перемен к минимуму. «Очень не по-в'орнновски», – думал Курган. Ему постоянно казалось, что такой порядок насажден гэргонами, дабы регент не смог внести никаких собственных изменений и поправок.

Аксис Тэр был центром жизни Кундалы, но только Курган понимал, что это совсем некстати. В Аксис Тэре прочно поселилась горечь поражения, ведь когда-то он был кундалианской святыней, а теперь оккупация в'орннов осквернила его. Так вышло, что в'орнны расположились в двух самых священных местах города. Он как регент жил и работал здесь, в бывшем Среднем дворце, тогда как гэргоны превратили монастырь Слушающей Кости в собственный Храм Мнемоники.

Вообще-то Курган был страшно рад увидеть духовные раны, огромную боль в глазах кундалиан, которых пускали в город. Их унижения словно возвышали регента. Благодаря высоким технологиям и нововведениям в'орннов Аксис Тэр превратился в гудящий деловой город, который не признавал ни горя, ни страдания. Кундалиане то и дело поднимали мятежи, а Курган, пугая Олннна, лишь поощрял их. Он видел, каким отчаянием сопровождается создание элиты оборванцев-кундалиан, возникновение союзов, которые заключали бывшие противники, наспех сколоченных правительств в изгнании. Обрывки на первый взгляд невинной беседы, подслушанной на обочине рыночной площади, таили секреты, от которых бросало в жар и учащался пульс. Это была игра – раскрыть заговор, изобличить заговорщиков и арестовать их, когда они уже на грани успеха. А потом так приятно придумывать наказания за их преступления!..

За апартаментами регента тянулся длинный лабиринт комнат, коридоров, лоджий, еще не разведанных, оставшихся в первозданном виде со времен казни рамаханских владык, что когда-то там жили. Курган прошелся по комнатам, украшенным в изысканном кундалианском стиле, смысл и суть которого давно забыты. Теперь повсюду валялись кубки и тарелки, лежала пыль и висела паутина. Обломки неизвестной, канувшей в Лету культуры. Через слуховые окна, отверстия в вершине купола и открытые лоджии проступали меланхоличные краски осени. С фресок хмуро смотрели лица, а скульптуры за долгие годы оккупации потеряли свой смысл и значение. Подогреваемый ненавистью к отцу Курган долго и тщательно планировал собственное восхождение, ни на минуту не задумываясь о том, что, собственно, представляет собой должность регента.

Какой глухой казалась тишина после победы! Ему не терпелось стать регентом. С помощью Олннна Рэдддлина он придумал хитроумный план, который привел к тому, что отец и его бывший наставник, ранее союзники и друзья, уничтожили друг друга. Но теперь, когда мечта сбылась, каждодневная рутина управления планетой просто убивала Кургана. Как же Элевсин Ашера справлялся с толпой лизоблюдов? Да, у него получалось то, что никак не удавалось самому Кургану. И за это регент ненавидел Элевсина еще сильнее.

Приторный запах впитался в мебель и ковры. Курган был уверен – даже облицованные мрамором стены, если подойти поближе, источают затхлый запах смерти. Не в силах бороться с меланхолией, регент шагнул на незнакомый ему балкон, украшенный витыми колоннами и едва поблескивающей изразцовой балюстрадой. Перегнувшись через перила, он взглянул на город – вспышки ярких красок, монотонное жужжание звездолетов, шелест опавших листьев, переплетение улиц, тянущихся во всех мыслимых направлениях, головы прохожих: бритые или в шлемах – в'орннов и с пышными густыми волосами – кундалиан, гул голосов, запахи специй, масла, жареного мяса и раскаленного металла. Прямо под балконом прошла молодая кундалианка, нагруженная тяжелыми тюками. Длинные блестящие волосы спускались до самых ягодиц. Перекладывая тюки из одной руки в другую, девушка качнула бедрами, и волосы с плеча упали на спину. Курган почувствовал нарастающее желание. Ему очень нравились кундалианки определенного типа – единственное, что в нем было от отца. В'орнны, у которых вообще не было волос, считали длинные волосы кундалианок сильнейшим афродизиаком. Девушка повернулась к регенту лицом, и в памяти неожиданно всплыл образ кундалианки, которую они с Анноном встретили во время охоты. Из-за нее они с Анноном чуть не подрались, а Курган взял девушку силой.

Аннон был его лучшим другом, несмотря на неприязнь между их семьями. Или, возможно, они подружились так крепко и делили друг с другом все именно благодаря той неприязни. Ведь чувства протеста ни одному из них было не занимать. До памятного случая на охоте Курган считал Аннона довольно спокойным. Однако тогда надо было видеть дикий блеск в глазах друга. Он будто разом отбросил сдержанность и показал Кургану свое истинное лицо. Облокотившись о балюстраду, Курган вздохнул – молодая кундалианка растворилась в толпе прохожих. Мысли о девушке и Анноне вернули его к прошлой жизни, и регент снова впал в меланхолию. В таком настроении он страшно скучал по Аннону. Пока его друг был жив, Кургану и в голову не приходило, что он будет так по нему тосковать. То, что он стал лучшим другом Ашеры, было жуткой иронией судьбы. Отца в дрожь бросало от этой дружбы. Только Курган из детей Стогггула мог довести отца до такого бешенства. Маретэн оказалась другой. Она была тускугггун, женщиной.

Курган услышал, как кто-то позвал его по имени, но не отозвался. Более того, даже не пошевелился. Он ждал, пока гэргон Нит Батокссс сам подойдет к нему через тускло освещенные комнаты. Регент чувствовал приближение гэргона даже спиной – стоило тому пошевелиться, как по коже Кургана ползли мурашки. Он знал, что у них очень много общего. Кроме планов и амбиций, которые они тщательно скрывали друг от друга, оба были завоевателями, жившими за счет своих побед. Гэргона и регента окружали останки кундалианских чудищ, павших от прикосновения их ионных мечей; по одному мановению руки или прихоти каждого из них вершились судьбы целых народов и исполнялись любые желания.

Приглашая гэргона во дворец, регент преследовал сразу несколько целей. Во-первых, его появление вызывало переполох среди окружения, а Курган так любил щекотать их нервы, а во-вторых, от гэргона будто исходил аромат власти и секретов, которые, кажется, скрывались прямо под блестящей мантией.

Как жаль, что Курган не может терпеть именно этого гэргона, который в ипостаси Старого В'орнна был его учителем и воспитателем. Ему пришлось присягнуть Ниту Батоксссу, за что он себя ненавидел. Впрочем, долго соблюдать эту клятву Курган не собирался. Теперь, когда он стал регентом, надо нащупать слабое место в Товариществе гэргонов, чтобы впоследствии получить доступ к сокровищам новых технологий, которые они изобрели и ревностно хранили под семью замками. И в'орнны, и кундалиане корчились под ионной пятой гэргонов, чье господство Курган страстно мечтал низвергнуть.

Легко это не сделать, особенно с этим гэргоном, который держал правителя на коротком поводке. Нит Батокссс в ипостаси Старого В'орнна подготовил Кургана к регентству. Зачем? Что хотел от него гэргон? Курган прекрасно понимал, что без руководства и помощи гэргона он оставался бы просто шестнадцатилетним баскирским парнем и учился бы управлять семейным бизнесом.

– Ты не спрячешься от меня, – проговорил Нит Батокссс, входя в темную комнату, – и ты прекрасно об этом знаешь. – Темная экзомантия излучала свет. Отлично защищенный ее гибкими сплавами гэргон напоминал насекомое. – Ты опять один. – Покрытая броней рука гэргона угрожающе двинулась вдоль стены. – Увиливаешь от работы?

Батокссс не походил ни на одного гэргона Товарищества, по крайней мере из тех, кого знал Курган. Однако чем же Нит, собственно, отличался от других, не мог понять никто.

Его длинное лицо было цвета бледного янтаря. Сложная схема из германиевых проводов и терция тянулась по гладкой, туго натянутой коже с макушки к затылку и вниз по вискам. В глазах обсидианового цвета горели рубиновые зрачки. В скулы были имплантированы нейронные стимуляторы, регулирующие биение сердец.

– Что тебе нужно? – грубо спросил Курган.

Двумя широкими шагами гэргон пересек разделявшее их пространство, лениво, почти презрительно поднял указательный палец и коснулся груди Кургана. Регент упал на колени, ноги стали ватными. Несмотря на ужасную боль, он не закричал, Старый В'орнн слишком хорошо учил его терпению.

– Ни тебе, ни любому другому в'орнну не позволено задавать мне вопросы, Курган Стогггул.

Нит Батокссс смотрел на правителя сверху вниз. У Кургана хватило ума не шевелиться, он не решился даже приподнять голову. Раздалось потрескивание гиперактивных ионов, и запахло верной смертью. Рука гэргона почти касалась головы Кургана.

– Думаешь, что сможешь использовать меня? Позже ты поймешь, как сильно заблуждался, – мягко сказал Нит Батокссс. Его голос был неспешным, вялым, будто воздух в жаркий летний полдень. – Ты высокомерен, как все юнцы. Наверняка думаешь, что хитрее всех.

Курган смотрел вниз и видел лишь инкрустированные терцием сапоги гэргона. Вертикальный ряд темных металлических когтей поднимался по центру каждого сапога. Сердца Кургана бешено забились. Он внимательно следил не только за тем, что говорил Нит Батокссс, но и за тем, как он это говорил.

– Страх – мое оружие, Курган Стогггул. Никогда не забывай об этом. Я могу нащупать страх даже в самой сильной душе. – Внезапно Нит Батокссс присел и, прижав указательный палец к подбородку Кургана, поднял его голову. На этот раз Курган не почувствовал боли. Ионное пламя зашипело и несколько мгновений ровно горело. – Правда заключается в том, что ты прячешь свой страх глубоко внутри, где, кажется, его никто не сможет отыскать. Кроме меня. Я в состоянии вытащить его наружу.

«Никто не знает меня по-настоящему, – подумал Курган. – Кроме Аннона».

– Твои несчастья, Курган Стогггул, начнутся с того момента, когда ты забудешь, насколько хорошо я тебя знаю.

Гэргон приблизил длинное волчье лицо к Кургану, и до правителя донесся запах гвоздичного масла и горелого мускуса. Запах был таким сильным, что у Кургана тут же закружилась голова.

– Тогда в пещерах, в ночь Кольца Пяти Драконов, ты видел Дар Сала-ата? Скажи! – Голос Нита Батокссса немного изменился – тембр понизился, и казалось, будто звук отделился от тела.

– Нет, – ответил Курган, внимательно следя за изменениями голоса.

– Очень жаль. Я знаю, что Дар Сала-ат существует, – все тем же ужасным голосом продолжал Нит Батокссс. – Он был там в ту ночь, привлеченный Кольцом. Я чувствовал его силу, это он вызвал Малистру на волшебный поединок. А ты говоришь, что никогда его не видел.

– Это правда.

– А ведь я посылал тебя специально, дабы разыскать его.

– Там царил хаос. Реккк Хачилар прятался в доспехах хааар-кэута и крушил все вокруг. Меня сбили с толку.

– Мне необходимо выяснить, кто такой этот Дар Сала-ат, понимаешь?

– Нет, боюсь, что нет. – Кто-то будто подсказывал ему эту ложь. На самом деле Курган встречался в ту ночь с Дар Сала-атом в пещерах под регентским дворцом. К его ужасу, Дар Сала-ат оказался молодой девушкой. Регент не знал ее имени, однако был уверен, что сумеет узнать ее в толпе. Этот секрет он собирался припрятать до тех пор, пока не сможет извлечь из него максимальную пользу.

– Дар Сала-ат – один из тех, кому суждено узнать, где находятся Семь Порталов.

– Что это за Порталы?

– Ты что, не можешь не задавать вопросы? – Блестящие глаза Нита Батокссса внимательно изучали лицо Кургана. – Необходимо узнать, где находятся эти Порталы, потому что они ведут… в страну сокровищ.

«Почему гэргон запнулся? – спросил себя Курган. – Потому что лжет? А если лжет, то зачем?»

– Я знаю, где находятся три Портала, остаются еще четыре.

– Зачем тебе нужно знать про все семь?

– Порталы открываются только одновременно, – криво улыбнулся Нит Батокссс. – Первый этап нашего плана состоит в том, чтобы найти семь Порталов. Затем мы перейдем ко второму этапу…

– Ты сказал «нашего», или мне послышалось?

Батокссс резко встал и подошел к балюстраде. Молчание достигло критического момента, и Курган был вынужден тоже подняться и посмотреть гэргону вслед. Ему показалось, и уже не в первый раз, что осанка Нита Батокссса изменилась, став не такой прямой, как раньше. Регенту привиделось, или гэргон на самом деле немного ссутулился, а одно плечо стало выше другого?

– Именно поэтому я и сделал тебя регентом, Курган Стогггул. Вообще-то ты слишком молод, чтобы править Кундалой. Хотя, насколько могу судить, я сделал правильный выбор.

– Порталы…

– Лишнего тебе знать не надо. Главное, каждый, кто укажет мне их расположение, будет щедро вознагражден. Молись, чтобы это был ты, Курган Стогггул.

Курган промолчал. Ему почему-то показалось, что они с гэргоном балансируют на высоко натянутой проволоке в темноте. Один неверный шаг или не к месту сказанное слово – и последует падение в черную пустоту.

Рука в ионной перчатке сжала балюстраду.

– Послушай, что я скажу, Курган Стогггул. Я хочу, чтобы восстановление За Хара-ата продолжалось. Нужно быстро поднять из руин древний город коррушей.

От слов гэргона по спине Кургана побежали мурашки.

– Да, Нит Батокссс. – Регент знал, когда нужно покорно согласиться. К тому же, может, и он там что-нибудь найдет – какую-нибудь древнюю тайну или ключ, с помощью которого раскроет секреты техномагов?

– Укрепи деловые отношения с Сорннном СаТррэном.

– Мне известно, что он – наш возможный партнер в намечающемся восстановлении, – отозвался Курган. – И что отец согласился отклонить кандидатуру Броннна Палллна, первого кандидата на должность прим-агента, чтобы назначить на эту должность молодого наследника СаТррэнов. – Кургану нравился Сорннн СаТррэн и то, что в борьбе за пост прим-агента тому удалось опередить наследника влиятельного консорциума Палллнов. Больше всего регент ценил в СаТррэне его амбициозность. Правда, собственные амбиции склонили Кургана к союзу с Олннном Рэдддлином. – Это все, что я про него знаю.

– Он на короткой ноге с коррушами, – жутким призрачным голосом продолжал Нит Батокссс, – и много раз бывал в За Хара-ате. Это может нам пригодиться.

«Пригодиться тебе или мне?» – подумал Курган.

– Могу я спросить, почему ты передумал? – вслух сказал он. – До недавнего времени ты был рьяным противником восстановления За Хара-ата.

– В этом повинен Элевсин Ашера. – Голос Нита Батокссса внезапно зазвучал как обычно. Повернувшись, он обжег Кургана горящим малиновым взглядом. – Элевсин был опасным еретиком, он стремился к равенству между в'орннами и кундалианами. Поэтому он и умер.

«Чем же был так опасен Элевсин Ашера? – про себя удивился Курган. – Какую опасность может представлять в'орнн для гэргона?» И тут его осенило.

– Это ведь не отец составил заговор, в результате которого был убит Ашера. Это сделал ты.

– Я манипулировал твоим отцом, – отозвался Нит Батокссс. – Ты удивлен?

– Вообще-то нет. Отец был слабым и малодушным.

– В отличие от тебя.

«Он что, издевается?» – подумал Курган и тайком от гэргона сильно сжал кулаки.

– А теперь иди, – махнул рукой Нит Батокссс, – тебе нужно многое успеть, прежде чем начнется Перевоплощение.

* * *

– Что вы желали услышать, регент?

– Для начала встань на колени, – велел Курган.

Он успел заметить, как вспыхнули глаза Джеррлина, прежде чем тот нехотя повиновался. Поверх преклонившего колени кундалианина Курган взглянул на толпу, набившуюся в главный зал. Люди стояли между золотой нефритовой и зеленой порфировой колоннами. Колонны были украшены каннелюрами, а капители изображали головы фантастических чудовищ.

Джеррлин был главой Общины Четвертого Аграрного района и считался очень уважаемым кундалианином. Все это, конечно, мало волновало Кургана. Единственное, что ему хотелось знать, – насколько активно Джеррлин участвует в движении Сопротивления.

– Теперь, – кивнул Курган, – можешь продолжать.

– Что вы желали услышать? – снова начал Джеррлин. – Только за этот месяц в нашей коммуне умерли тринадцать человек. А в прошлом месяце – пять. Неужели мы чем-то разгневали вас?

Курган подался вперед.

– Ты хочешь сказать, что я как-то виноват в этом?

– Конечно же, нет, – поспешно проговорил Джеррлин. – Но все смерти произошли по неизвестной причине и не были естественными. Вероятнее всего, здесь как-то замешаны кхагггуны.

– У тебя есть основания так утверждать?

– Жители моей общины в ужасе.

– У тебя нет доказательств. С таким же успехом кундалиан могли убить бойцы вашего Сопротивления. Экстремисты видят в вас пособников врага.

– На теле убитых мы обнаружили следы ионных ожогов.

– Тогда это точно дело рук бойцов Сопротивления. За прошлый год число нападений на охраняемые склады оружия в городе и его окрестностях увеличилось. – Курган улыбнулся. – До сегодняшнего дня мы не задерживали нарушителей, но твои жалобы вынуждают меня пересмотреть этот вопрос. Если согласишься назвать имена тех, кто участвовал в нападениях на склады, я поговорю со своим звезд-адмиралом. Уверен, что он поможет вам навести порядок в общине.

– Тогда мои люди станут соучастниками преступления…

Со вздохом Курган откинулся на спинку кресла.

– Джеррлин, твое нытье начинает меня раздражать. Я подсказал тебе решение проблемы.

– Такое решение неприемлемо. Я глава самой большой общины северного континента. Мы поставляем пятьдесят процентов всей провизии.

– Мне известно, сколько провизии поставляет каждая из семи общин, Джеррлин. В конце концов, именно мы, в’орнны, разделили территорию и создали общинную систему, которая намного эффективнее того беспорядка, что существовал у вас ранее. Со времени завоевания каждая община утроила объем выпускаемой продукции. Цифры внушительные. Даже ты должен это признать.

– Да, но львиная доля дохода тратится на нужды в'орннов, а нам остается меньше, чем прежде. И еще налоги, которые мы платим…

– Ах, все дело в налогах! Вот мы и дошли до сути проблемы.

– Перед смертью ваш отец удвоил налоговую ставку. Это просто убивает нас.

– Нет, – поправил его Курган, – как я уже говорил, вас убивают бойцы Сопротивления. Сделай то, что я прошу, и я не только наведу порядок в общине, но и подумаю о снижении налогов.

– Даже если бы я знал, то ни за что бы не предал… – покачал головой Джеррлин.

Курган вскочил.

– Тогда налоги удваиваются!

– Что?! – в ужасе воскликнул Джеррлин. – Регент, умоляю вас!..

– Это наказание за твою дерзость и язвительность. Что, решил поиграть с плохо информированным олухом? Я вовсе не таков, как мой отец. И не вздумай возвращаться сюда со своими жалкими просьбами, пока не будешь готов принять мои условия.

Курган властно махнул рукой, пара хааар-кэутов сорвалась с мест и уволокла Джеррлина прочь.

Как только увели кундалианина, Курган жестом велел звезд-адмиралу подойти. Олллн Рэдддлин был высок и болезненно худ. Когда длинное, бледное, с заостренными чертами лицо озаряла злобная улыбка, глаза адмирала становились похожими на галогенные лампы. Грозная внешность побуждала подчиненных к беспрекословному повиновению, но многие баскиры с недоверием относились к в'орнну, испытавшему на себе кундалианское колдовство. Рэдддлин был храбрым воином и даже пожертвовал ногой, упорно преследуя врагов – Реккка Хачилара и его кундалианскую счеттту Джийан. Именно Джийан своим ужасным заклятием лишила ногу адмирала кожи, мышц и сухожилий, оставив лишь голую кость. Спасла его другая кундалианская волшебница, Малистра. Теперь звезд-адмирал не скрывал эту ногу под доспехами. Усилием воли он превратил изуродованные чарами кости из символа позора в знак собственной храбрости. И многие рядовые кхагггуны обожали этого странного, хмурого, тщеславного командира, который был ненамного старше Кургана. А какие, интересно, чувства испытывали другие командующие, генералы и адмиралы, гораздо опытнее Рэдддлина? Как им было не ненавидеть его и не завидовать молниеносной карьере, которую он сделал, оставив всех их далеко позади?! Курган решил внимательно следить за звезд-адмиралом. Олннн Рэдддлин был вторым из двух в'орннов, знавших, что Курган стоял в центре заговора против собственного отца. Ради того, чтобы никто больше не раскрыл эту тайну, регент был готов убить даже друга и союзника. Потому лучше других понимал – цели и амбиции оправдывают средства.