Текст книги "Эпитафия шпиону. Причина для тревоги"

Автор книги: Эрик Амблер (Эмблер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

11
Две фотопленки

С горькой основательностью я приступил к имитации взлома. Уж если Бегину нужно было ограбление, мрачно решил я, пусть все выглядит как можно более убедительно.

Я вытащил чемодан и запер его на ключ. Затем огляделся, подыскивая, чем бы взломать замок. Сначала попробовал маникюрными ножницами. Замки были довольно хилые, но поддеть их ножницами оказалось довольно трудно. Я без толку провозился пять минут и только сломал одно из лезвий. Еще несколько минут я потратил на бессмысленные поиски какого-нибудь инструмента покрепче. В полном отчаянии я взял ключ от двери в спальню и попытался использовать кольцо как отмычку. Замок в конце концов поддался, но зато я погнул ключ и потратил изрядно времени, чтобы выпрямить его. Затем откинул крышку, перерыл содержимое чемодана и, приняв вид оскорбленной невинности, отправился вниз на поиски Кохе.

В кабинете его не было, и к тому времени, когда я нашел его на пляже лениво растянувшимся на песке в купальном костюме, оскорбленная невинность превратилась в нечто среднее между подавленностью и тревогой. С ним были Скелтоны, французская пара и месье Дюкло. Сначала я подумал, что надо выждать более удобный момент, но потом отказался от этой мысли. Следует помнить, говорил я себе, что произошло ограбление. Из моего номера украдены ценные вещи. Надо вести себя так, как в подобной ситуации поступил бы любой нормальный человек, – сообщить управляющему, даже если на нем сейчас одни только купальные трусы. Лощеный, обходительный управляющий во фраке, конечно, подходил бы больше, но мне оставалось лишь извлечь максимум из того что имеется в наличии – Кохе.

Я сбежал по ступенькам на пляж и направился прямо к нему. Но тут возникло непредвиденное препятствие. Услышав шаги на лестнице, Скелтон выглянул из-под тента и увидел меня.

– А! Это вы! – воскликнул он. – Все утро вас не видел. Искупаетесь перед обедом?

Я заколебался было, но, сообразив, что встречи не миновать, направился к американцам. Мэри Скелтон, лежавшая на песке лицом вниз, повернула голову и искоса посмотрела на меня.

– А я уж думала, вы нас оставили, мистер Водоши. Нельзя так играть с чувствами людей. Облачайтесь в купальный костюм и выкладывайте последние сплетни по делу Клэндона-Хартли. Мы видели, как вы после завтрака разговаривали с ним в читальне.

– Не надо так грубо, Мэри! – оборвал ее брат. – Я хотел постепенно подобраться к делу. Так что там, мистер Водоши?

– Если не возражаете, мне надо сказать пару слов Кохе, – поспешно откликнулся я. – Подойду чуть позже.

– Договорились, – кивнул он.

Кохе разговаривал о чем-то с Ру и Дюкло. Вчерашняя стычка между двумя последними явно была забыта. Я прервал управляющего в тот момент, когда он расписывал красоты Гренобля. Произносил слова сквозь зубы, отрывисто.

– Прошу прощения, месье, но мне надо поговорить с вами наедине. Дело срочное.

Он вопросительно приподнял брови и извинился перед присутствующими. Мы отошли немного в сторону.

– Чем могу быть полезен, месье? – В тоне его прозвучала легкая нотка нетерпения.

– Жаль, что приходится беспокоить, но, боюсь, я должен попросить вас пройти ко мне в номер. Пока я ходил утром на почту, кто-то вскрыл мой чемодан. Пропало несколько ценных предметов.

Брови снова взлетели вверх. Кохе присвистнул сквозь зубы и бросил на меня быстрый взгляд. Затем, пробормотав нечто похожее на «извините», зашагал по песку, подобрал купальное полотенце и сандалии, надел их на ноги и вернулся ко мне.

– К вашим услугам, месье.

Провожаемые любопытствующими взглядами, мы пошли наверх. По дороге он спросил меня, что пропало. Я перечислил ему все предметы по дурацкому списку Бегина, а в конце, как бы между делом, упомянул про пленки. Он кивнул и погрузился в молчание. Меня понемногу начала охватывать тревога. Да, конечно, он не сможет обнаружить, что все это театр, и, однако, начиная игру, я чувствовал себя немного не в своей тарелке. При всей флегматической расслабленности, Кохе был далеко не дурак, а к тому же я не мог исключать того, что пленки похитил он сам и он же напал на меня в саду накануне ночью. А в таком случае он не может не понимать, что я лгу. Последствия могут обернуться для меня весьма неприятным образом. Я снова яростно обругал про себя Бегина.

Кохе с мрачным интересом осмотрел замок чемодана. Затем распрямился и встретился со мной взглядом.

– Из номера, говорите, вышли около девяти?

– Да.

– И чемодан был на месте?

– Да. Как раз перед тем как идти, я запер его и сунул под кровать.

Он взглянул на часы.

– Сейчас половина двенадцатого. Вернулись в номер давно?

– Примерно четверть часа назад. Но на чемодан я посмотрел не сразу. А как только увидел, что случилось, сразу пошел искать вас. Безобразие, – неловко добавил я.

Он кивнул и испытующе посмотрел на меня.

– Может быть, спустимся ко мне в кабинет, месье? Мне хотелось бы получить подробное описание пропавших вещей.

– Разумеется. Но должен предупредить вас, месье, – быстро проговорил я, – что ответственность за пропажу несете вы, и я ожидаю, что похищенное будет немедленно возвращено, а похититель наказан.

– Естественно, – вежливо сказал он. – Не сомневаюсь, что мне в самое ближайшее время удастся вернуть ваши вещи. У вас нет оснований для беспокойства.

Чувствуя себя актером-любителем, забывшим слова роли, я последовал за Кохе в его кабинет. Он тщательно закрыл дверь, предложил мне стул и взял ручку.

– Итак, месье. Начнем, если не возражаете, с портсигара. По-моему, вы сказали, что он золотой?

Я метнул на него быстрый взгляд. Он что-то записывал на листе бумаги. Я занервничал. Разве я сказал по дороге с пляжа, что портсигар был золотой? Хоть убей – не помню. Или он подлавливает меня? И тут меня осенило.

– Нет, портсигар серебряный, но с надписью золотом, – сказал я, выдумывая на ходу подробности. – В углу, снаружи, выгравированы мои инициалы: «Й.В.». Он вмещает десять сигарет, резинки нет.

– Спасибо. Теперь цепочка.

Я вспомнил подержанную цепочку, которую заметил как-то в витрине ювелирной лавки около вокзала Монпарнас.

– Восемнадцать каратов, массивная, тяжелая, со старомодными звеньями. На ней небольшой золотой медальон в память о Брюссельской выставке 1901 года.

Он все записал.

– Ну и, наконец, булавка, месье.

Не так-то легко.

– Булавка как булавка, месье. Булавка для галстука длиною шесть сантиметров, с маленьким, три миллиметра диаметром, бриллиантом в головке. Собственно, это не бриллиант, а страз, – добавил я, подчиняясь мгновенному импульсу.

– Но сама булавка золотая?

– Витое золото.

– А что насчет шкатулки, в которой все это лежало?

– Оловянная шкатулка. Ящичек для сигарет. Немецкий ящичек для сигарет. Марки не помню. Да, и еще две фотопленки, «Контакс».

– А у вас есть «Контакс»?

– Да.

Он снова смерил меня взглядом.

– Надо полагать, фотоаппарат вы спрятали надежно, месье. Грабитель получил бы за него приличные деньги.

У меня замерло сердце.

– Аппарат? – сильно запинаясь, повторил я. – Даже не посмотрел. Я оставил его в ящике.

– В таком случае, месье, – Кохе поднялся со стула, – я считаю, что мы немедленно должны это выяснить.

– Разумеется. – Я почувствовал, что краснею.

Мы снова поднялись ко мне в номер. Я приготовился к тому, чтобы издать приличествующий ситуации крик изумления и ярости.

Я бросился к комоду, рванул на себя верхний ящик и принялся лихорадочно рыться в нем. Затем медленно, по-театральному повернулся к Кохе.

– Пусто! – мрачно объявил я. – Это уж слишком. Аппарат стоит около пяти тысяч франков. Грабителя следует найти немедленно. Месье, я требую срочных мер.

К моему удивлению и смущению, Кохе слабо усмехнулся.

– Меры, разумеется, будут приняты, месье, – спокойно сказал он, – но коль скоро речь идет о фотоаппарате, в них нет нужды. Посмотрите-ка.

Я повернулся в сторону, куда он кивнул. На стуле рядом с кроватью лежал «Контакс» в футляре.

– Должно быть, – глуповато заметил я, вновь спускаясь с Кохе по лестнице, – я забыл, что переложил его на стул.

– Или, – кивнул он, – это сделал грабитель, а прихватить с собой забыл. – Легкую иронию, что улавливалась в его голосе, я отнес за счет своей больной совести.

– В любом случае, – с непритворной радостью заметил я, – аппарат при мне.

– Хотелось бы верить, – мрачно сказал Кохе, – что и все остальное отыщется так же быстро.

Со всем энтузиазмом, на какой только я был способен, я выразил свое согласие. Мы вернулись в кабинет.

– Какова цена, – осведомился Кохе, – портсигара и цепочки?

Я задумался.

– Трудно сказать. Пожалуй, франков восемьсот за портсигар и пятьсот за цепочку. Что касается булавки, то стоит она, конечно, пустяки, но в высшей степени дорога как память. Ну а пленки… Что ж, мне, естественно, жаль было бы потерять их, но… – Я пожал плечами.

– Понимаю. А они были застрахованы, я имею в виду портсигар и цепочка?

– Нет.

Кохе отложил ручку.

– Вы ведь понимаете, месье, что в такого рода делах подозрение прежде всего падает на обслугу. Для начала я опрошу каждого. Предпочел бы сделать это один на один. Надеюсь, на данном этапе вы не будете настаивать на привлечении полиции и позволите мне заняться этим делом, не привлекая лишнего внимания со стороны?

– Разумеется.

– И еще, месье, я был бы чрезвычайно признателен, если бы вы не посвящали в этот печальный инцидент никого из моих гостей.

– Ни в коем случае.

– Благодарю вас. Вы же отдаете себе отчет, какой существенный урон репутации небольших гостиниц вроде моей наносят подобного рода происшествия. Я извещу вас сразу, как все выясню.

Я вышел из кабинета с тяжелым чувством. Кохе просил никому ничего не рассказывать, и что касается меня, то такая просьба только радовала. Чем меньше толкуют об этой истории, тем лучше. Но ведь Бегин велел как раз наоборот, посвятить в нее всех. Он вполне недвусмысленно высказался на этот счет. Мне следует поднять шум. И еще эту чертову обслугу надо иметь в виду. В общем, ситуация весьма безрадостная; да и тупиковая какая-то, если только не происходит нечто, о чем я понятия не имею. Что общего между портсигаром, цепочкой от часов и шпионом – это находится за пределами моего понимания. Или Бегин придумал все это воображаемое похищение как предлог для ареста шпиона? Абсурд! Откуда взяться доказательствам? Две мои пленки, несомненно, давно проявлены и выброшены, а портсигар и цепочка от часов вообще не существуют. Был лишь один разумный способ подступиться к решению этой проблемы. Сначала выяснить личность шпиона, затем взять его с моим фотоаппаратом в руках. Но…

Последние несколько ступенек я преодолел бегом и ворвался к себе в номер. Хватило нескольких секунд, чтобы страхи мои вполне подтвердились. Это был мой аппарат. Вещественное доказательство вины было вежливо возвращено.

Я уныло переоделся в купальный костюм. Бегину, конечно, можно и соврать. Скажу, что фотоаппараты подменили без моего ведома. Прикинусь, что ничего не знаю. Что все произошло, когда кто-то обшаривал мой номер. Не могу же я, в самом деле, каждый час на протяжении всего дня проверять номер аппарата. При известной осторожности с моей стороны вряд ли Бегину станет известно, что на протяжении восемнадцати часов у меня вообще не было фотоаппарата, ни своего, ни чужого. Если только он не поймает шпиона. Тогда, конечно, толстяку не поздоровится. Возможно даже, ему придется еще раз выпустить человека из тюрьмы. Ну да ладно, это его дело. Я в этой игре – всего лишь пешка, последняя спица в колеснице. Мне стало до боли жалко себя. Я стоял в рубашке и разглядывал себя в зеркало. Бедный дурачок! И что за костлявые ноги! Я закончил переодеваться. Спускаясь по лестнице, я увидел, как Шимлер входит вслед за хозяином в кабинет Кохе и закрывает за собой дверь. Шимлер! Я почувствовал пустоту в груди. Только этого мне не хватало. Сегодня мне следовало обыскать номер Шимлера.

Фогели устроились на пляже рядом с французской парой. Американцы были в воде. Я подошел к месье Дюкло, подтянул шезлонг и сел рядом с ним. Минуту-другую мы обменивались ничего не значащими репликами. Затем я приступил к работе.

– Месье, вы опытный человек, в разных кругах вращаетесь. Я был бы весьма признателен за совет в одном деликатном деле.

На лице его появилась довольная улыбка. Он сильно дернул себя за бороду.

– Этот опыт, месье, каков бы он ни был, в вашем распоряжении. – Он лукаво подмигнул мне. – Полагаю, этот совет касается юной американской мисс?

– Прошу прощения?

– Не надо смущаться, друг мой, – лукаво хихикнул Дюкло. – Позволю себе отметить, взгляды, которые вы бросаете в ее сторону, замечены всеми. Вы уж поверьте мне, месье, в таких делах я разбираюсь. – Он понизил голос и наклонился ко мне. – Я заметил, что мисс тоже на вас поглядывает. – Он заговорил еще тише, а последнюю фразу вообще прошептал мне на ухо: – А когда вы в купальном костюме, вообще глаз не сводит. – Дюкло ухмыльнулся в бороду.

– То, о чем я собрался с вами поговорить, никак не связано с мисс Скелтон. – Я холодно посмотрел на него.

– Ах вот как? – разочарованно проговорил он. – Очень жаль.

– В настоящий момент меня больше беспокоит то, что из моего номера пропало несколько ценных вещей.

Пенсне его затряслось так, что упало на песок. Он быстро поднял его и водрузил на место.

– Кража?

– Вот именно. Пока я нынче утром ходил на почту, кто-то вскрыл мой чемодан и взял оттуда портсигар, золотую цепочку от часов, бриллиантовую булавку и две фотопленки. Общая стоимость украденного – более двух тысяч франков.

– Formidable![32]32
  Ничего себе! (фр.)


[Закрыть]

– Все это весьма печально. А булавкой я дорожил особенно.

– C'est affreux![33]33
  Кошмар! (фр.)


[Закрыть]

– Вот именно, черт знает что. Я обо всем сообщил Кохе, он опрашивает прислугу. Но – и вот тут как раз, месье, мне нужен ваш совет – я недоволен тем, как месье Кохе занимается этим делом. По-моему, он не отдает себе отчета во всей его серьезности. Как вы думаете, может, стоит известить полицию?

– Полицию? – Дюкло так и вскинулся. – Ну да, конечно! Разумеется, это дело полиции. Если хотите, я пойду с вами. Прямо сейчас.

– Правда, – поспешно продолжал я, – Кохе считает, что полицию вмешивать не стоит. Во всяком случае, пока он сам не опросит прислугу. Может, и впрямь лучше дождаться результатов опроса?

– Ну да. Может быть, так действительно будет, лучше. – Дюкло было явно жаль так быстро расставаться с мыслью о полиции. – Однако…

– Благодарю вас, месье, – мягко прервал его я. – Я очень ценю ваш совет. Он вполне совпадает с моим мнением на этот счет. – Я заметил, что он переводит взгляд на Фогелей и французов. – Не сомневаюсь, что вы сохраните наш разговор в тайне. Сейчас надо соблюдать крайнюю деликатность.

– Само собой разумеется, месье, – величественно кивнул он. – И пожалуйста, имейте в виду, что всегда можете положиться на мой опыт бизнесмена. Верьте мне. – Он помолчал и притронулся к рукаву моего пляжного халата. – Какие-нибудь подозрения у вас есть?

– Никаких. Подозрения – опасная вещь.

– Это верно, но… – он понизил голос и снова зажурчал мне прямо в ухо: – Об английском майоре вы не думали? Страшный тип! А на что он живет? Непонятно. Он здесь уже три месяца. Скажу вам больше. Нынче утром, после завтрака, он подошел ко мне на нижней террасе и попросил в долг две тысячи франков. С деньгами у него совсем туго. Пять процентов в месяц предлагал.

– И вы ему отказали?

– Наотрез. Надо сказать, он меня сильно разозлил. Говорит, деньги ему нужны на билеты до Алжира. Но почему я должен оплачивать его поездку в Алжир? Пусть работает, как другие. Там еще какие-то проблемы с его женой, но этого я не понял. Его французский не разберешь. Он положительно немного не в себе.

– И вы думаете, это он побывал у меня в номере?

– О нет, месье, этого я не говорил. – Месье Дюкло понимающе улыбнулся и отрицательно помахал рукой. – Я просто предположил. – Вид у него был такой, словно речь идет об очень сложной юридической проблеме. – Я просто указываю на то, что у этого человека нет определенного рода занятий, что ему нужны деньги, позарез нужны. Иначе кто будет брать в долг под пять процентов? Он говорил еще, что ждал денежного перевода, а тот не пришел. Нет-нет, я ни в чем не обвиняю майора. Просто предлагаю вам рассмотреть такую возможность.

Я заметил выходящих из воды американцев и поднялся с места.

– Благодарю вас, месье. Буду иметь это в виду. Но пока, конечно, надо соблюдать осторожность. Быть может, мы еще потолкуем с вами на эту тему попозже.

– Да-да, – подхватил он, – когда узнаем результаты предварительного расследования.

– Именно, – поклонился я.

Когда я подошел к Скелтонам, Уоррен был поглощен разговором с французской парой и Фогелями. О предмете разговора гадать не приходилось. На месье Дюкло можно было положиться – инструкции Бегина он выполнит со всей скрупулезностью.

Вопреки грозному, печатными буквами набранному и прикрепленному к двери каждого номера предупреждению Скелтон обтирался гостиничным полотенцем.

– Ага! – приветствовал он мое появление. – Вот и наш гонец!

Его сестра подвинулась, уступая мне место под тентом.

– Присаживайтесь, мистер Водоши. Хватит шушукаться с месье Кохе. Нам нужна правда – вся.

– Извините, что пришлось так стремительно удалиться, – сказал я, опускаясь на песок, – но случилась одна весьма неприятная вещь.

– Что, еще одна?

– Боюсь, что так. Нынче утром, когда я отлучился в деревню, кто-то вскрыл моей чемодан и кое-что прихватил с собой.

Скелтон так и рухнул рядом со мной, словно у него ноги подкосились.

– Н-да, действительно неприятно. Что-нибудь ценное пропало?

Я привычно прошелся по списку.

– И когда, говорите, это случилось? – вступила в разговор девушка.

– Когда я был в деревне. Между девятью и половиной одиннадцатого.

– Как, мы ведь видели вас в половине десятого, вы с майором разговаривали.

– Да, но из номера я вышел в девять.

– Слушайте, – доверительно наклонился ко мне Скелтон, – вы же не думаете, что майор отвлекал вас разговором, пока его жена орудовала в номере?

– Заткнись, Уоррен. Дело серьезное. Наверное, кто-то из слуг замешан.

– С чего бы это? – нетерпеливо фыркнул Скелтон. – Надоело. Стоит чему-нибудь пропасть, как все начинают тыкать пальцем в прислугу, либо посыльных, либо кого-нибудь еще, кто не может ответить. Если уж тебе так хочется быть серьезной, то скажи о папочке-швейцарце, что нынче утром пробирался по коридору!

– Это было в другой части дома, не там, где живет мистер Водоши. Вы в каком номере остановились, мистер Водоши?

– В шестом.

– Вот видишь. – Девушка начала втирать крем в руки. – А он был в другой части дома, через номер от меня. Там, где друг месье Кохе живет.

Я набрал в ладонь горсть песка и начал лениво пропускать его между пальцами.

– И что же это за номер? – равнодушно спросил я.

– Четырнадцатый, по-моему. И ничего швейцарец не крался. Просто уронил пятифранковую монету.

– А что месье Кохе на этот счет думает, мистер Водоши?

– Боюсь, он подозревает прислугу.

– Естественно, – живо откликнулась девушка. – Уоррен просто очень любит повыделываться. Ну да, как же, разумеется, все мы понимаем, что это должен быть старый богатенький дядюшка со склонностью к клептомании. А дело-то просто в том, что какой-нибудь бедняге горничной, захотелось подарить своему парню портсигар.

– А также золотую цепочку от часов, а также бриллиантовую булавку и еще в придачу пару фотопленок, – саркастически подхватил ее брат.

– Ладно, пусть это будет официант, которому сильно понадобились деньги.

– Или старик Дюкло, или майор. Кстати, мистер Водоши, что там насчет майора?

Я решил не делиться с ними историей жизни майора, рассказанной им самим.

– Да ничего особенного, он просто хотел извиниться за вчерашнее. Человек с яхты – его деверь. Когда-то они сильно не поладили из-за денег. Деверь снова затеял разговор на эту тему, ну и майор вышел из себя. Жена, говорит, тоже вспылила, а вовсе не хотела сказать, будто он не в себе.

– И все? А с чего это он все стал вам рассказывать?

– Мне кажется, он очень смущен всей это историей и хочет с кем-то поделиться. А я просто первым подвернулся ему под руку. – О том, что месье Дюкло были принесены сдержанные извинения и что у него тоже просили в долг денег, я умолчал. – Так или иначе, майор с женой уезжают и…

– Иными словами, Уоррен, – прервала меня девушка, – нам дают понять, что надо заниматься собственными делами, а в чужие нос не совать. Верно, мистер Водоши?

Верно, но я покраснел до мочек ушей и горячо запротестовал. Уоррен Скелтон перебил меня:

– Чую запах спиртного! Пошли, мистер Водоши. Мы угощаем. Купаться уже поздно, вот-вот к обеду позовут.

Пока он ходил за выпивкой, мы с девушкой прошли к столикам на нижней террасе.

– Не надо обращать внимания на все, что говорит Уоррен, – улыбнулась она. – Он еще ребенок, только что колледж окончил. Это его первая поездка за границу.

– А вы уже бывали?

Ответила она не сразу, и я даже подумал, что не расслышала вопроса. Вид у нее был такой, словно она колеблется, решая, сказать что-то серьезное или нет.

– Тоже впервые. – Присаживаясь за столик, она снова улыбнулась мне. – Уоррен говорит, что в вас есть какая-то загадка.

– Ах вот как?

– Говорит, что выглядите вы как человек, которому есть что скрывать. И еще что не может человек в совершенстве владеть больше чем одним языком – это неестественно. По-моему, он втайне надеется, что вы окажетесь шпионом или кем-нибудь в этом роде. Что-нибудь необычное, захватывающее.

– Шпионом? – Я снова почувствовал, что краснею.

– Говорю же вам, не стоит воспринимать его всерьез. – Она опять улыбнулась и посмотрела на меня своими умными веселыми глазами. Мне вдруг захотелось обо всем ей поведать, признаться, что мне действительно есть что скрывать, попробовать вызвать у нее сочувствие, попросить о помощи. Я перегнулся через столик.

– Мне хотелось бы… – начал я, но так и не сказал, чего бы мне хотелось, так как в этот момент появился ее брат с подносом в руках. И хорошо, что появился.

– Официанты накрывают столы на террасе, – пояснил он, – так что самому пришлось нести. – Он поднял бокал: – Ну что ж, мистер Водоши, за то, что приятелю горничной не понравится ваш портсигар!

– Или, – мрачно добавила девушка, – обе фотопленки. Их тоже нельзя забывать.