Текст книги "Эпитафия шпиону. Причина для тревоги"

Автор книги: Эрик Амблер (Эмблер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

7
Ужин с Залесхоффом

В четверг утром я позвонил Залесхоффу.

Мне ответил женский голос – по-итальянски:

– Слушаю.

– Синьора Залесхоффа, пожалуйста.

– Секунду.

Через мгновение в трубке послышался голос Залесхоффа:

– Витторио Сапоне слушает.

– Кто бы сомневался! Это Марлоу.

На том конце провода раздался довольный возглас.

– Привет, Марлоу! Как дела?

– Все в порядке, спасибо.

– Хорошо провели время вчера вечером?

– Неплохо. А вы?

– Отлично. Надеюсь, вы на меня не обижаетесь?

– Нисколько. Я хотел спросить, не заняты ли вы сегодня и сможете ли со мной поужинать.

– С радостью. Давайте пообедаем у меня. Девушка, с которой я был в опере, – моя сестра. Ей очень хочется с вами познакомиться. – В трубке послышались громкие голоса. – Минутку. – Он прикрыл ладонью микрофон. Все стихло. – Извините. Тут у нас демонстрация девичьей скромности. Сегодня вечером вас устроит?

– Спасибо, с удовольствием.

– Когда вы сможете уйти с работы?

– Не раньше половины седьмого.

– Загляните ко мне, когда будете спускаться, и пойдем вместе. Хорошо?

– Договорились.

В половине седьмого я спустился на четвертый этаж. Залесхофф был в офисе один – яростно стучал по клавишам портативной пишущей машинки. В знак приветствия он помахал мне рукой.

– Заходите, садитесь. Если не возражаете, я закончу, и мы пойдем.

Я присел. Буквально через две минуты он выдернул лист из пишущей машинки, написал адрес на конверте, сунул внутрь письмо и заклеил клапан. Я молча наблюдал. На носу у него была пара очков для чтения. Предположение, что Залесхофф – советский агент, вдруг показалось мне абсурдом. Советские агенты – бородатые злодеи, они изъясняются на ломаном английском и носят большие черные шляпы. А Залесхофф… Он поднял голову, и взгляд его ярких глаз встретился с моим взглядом.

– Вечерняя исходящая корреспонденция? – шутливо поинтересовался я.

– Нет. Мы отправляем ее утром.

– Понятно. – Мне в голову пришла любопытная мысль. – Вы когда-нибудь разглядывали клапаны конвертов приходящей к вам почты?

Американец улыбнулся:

– Чтобы проверить, не вскрывали ли их над паром? Вы это имеете в виду, Марлоу?

– Разумеется.

– А ваши вскрывали?

– Да.

– Как вы это обнаружили?

Я рассказал ему о письме Клэр.

– А теперь уже не вскрывают?

– После того письма не замечал.

Он усмехнулся:

– Должно быть, они разозлились.

– Кто «они»?

Залесхофф уже надевал пальто.

– Птички, которые вскрывают письма над паром… Идем?

– Хорошо. – У двери я остановился. – Вы ничего не забыли?

– Простите?

– Помнится, речь шла об одной карточке из вашего досье. Кажется, под номером В.18.

Американец похлопал себя по нагрудному карману:

– Она здесь, Марлоу, у самого сердца.

Квартира Залесхоффа располагалась над магазином на тихой улице в районе площади Сан-Стефано и состояла из двух комнат, кухни и ванной. Обе комнаты были большими, причем одна явно совмещала функции спальни и гостиной. Такое впечатление, что обставлялась квартира в большой спешке. Особенно странный вид был у гостиной: длинный стол, несколько ящиков для упаковки, прикрытые ситцевыми покрывалами синего цвета и служившие журнальными столиками, роскошный диван с этикеткой на одной из ножек и гигантский, явно дорогой инкрустированный книжный шкаф с бюро. Стены были довольно неаккуратно выкрашены в белый цвет.

– Не удивляйтесь, – объяснил Залесхофф. – Могло быть и хуже. Мы сократили список покупок наполовину и управились за пару часов. Бюро мне продал парень с заячьей губой. Превосходная вещь, но Тамара считает, что деньги выброшены на ветер. Она принесла сюда ящики. Лучше садитесь на диван. Его тоже купил я. – Залесхофф повысил голос: – Тамара!.. Раздевайтесь, Марлоу. И можете курить. Сигареты на книжной полке. Прошу прощения, если не возражаете, я проверю, как там на кухне.

– Уже поздно, – послышался женский голос.

Несколько смущенный происходящим, я повернулся. Девушка в дверях снимала фартук.

– И кроме того, – прибавила она, – на ящиках можно сидеть. Я сама вытащила все гвозди.

– А, вот и ты, – сказал Залесхофф. – Это Марлоу, а это моя сестра Тамара.

Она улыбнулась. Я обнаружил, что улыбаюсь ей в ответ.

– Хорошо, что вы пришли, господин Марлоу, – сказала Тамара. – Я боялась, вы обидитесь, что мы не стали с вами разговаривать вчера вечером. Андреас, наверное, уже объяснил причину.

– Вообще-то нет. Впрочем, и не обязательно.

– Андреас, ты говорил…

Он взмахнул рукой.

– Обсудим все после еды. На кухню, Тамара!

Она покачала головой и исчезла за дверью.

Залесхофф усмехнулся.

– Хотите выпить, Марлоу?

– Да, спасибо.

– Виски? Я специально оставил бутылку.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны.

Он достал стаканы из книжного шкафа.

– Ничто не может удивить человека, способного целый вечер терпеть Вагаса.

– А, значит, вы его знаете!

Залесхофф погрозил мне пальцем.

– Я знаю о нем. Скажите, когда хватит.

– Хватит!

– Готов поспорить, он предостерегал вас, чтобы вы не общались со мной.

– Примерно так.

– Ну, ваше здоровье.

– Будьте здоровы.

В комнату вошла девушка с подносом, в центре которого помещалась большая медная кастрюля.

– Будете настоящий гуляш с паприкой, господин Марлоу?

– С удовольствием.

– Отлично, потому что я приготовила гуляш.

– Любопытно, – проворчал Залесхофф, – что бы ты делала, ответь он, что не переваривает гуляш. Наверное, открыла бы другую банку…

Трапеза продолжалась под перекрестным огнем шутливой перебранки. Совершенно очевидно, спектакль разыгрывался в мою честь, однако постепенно я начал получать от него удовольствие. Гуляш был вкусный. Общество Залесхоффа и его сестры приятно возбуждало. Впервые после отъезда из Англии окружающая обстановка не вызывала у меня раздражения. Согретый заполнившим желудок гуляшом, я вкратце рассказал о вечере, проведенном с генералом и мадам Вагас. Нас можно было принять за трех добрых знакомых, обсуждающих четвертого. Затем атмосфера внезапно изменилась. Причем в худшую сторону.

Я непринужденно подшучивал над Риккардо и ладаном. Хозяева смеялись. Потом небрежно упомянул о записке, вложенной мне в руку мадам Вагас, и поделился своими соображениями о психическом состоянии женщины.

Эффект от моих слов превзошел все ожидания. В комнате воцарилась тишина, словно кто-то выключил громко оравшее радио.

– Как вы сказали, что там было в записке? – Голос Залесхоффа звучал неестественно спокойно. Девушка не отрывала взгляда от тарелки.

– Она у меня в кармане, можете взглянуть, если хотите. Но зачем? Что случилось? Неужели вы воспринимаете ее всерьез?

Залесхофф молча прочел записку и, пожав плечами, вернул мне.

– Нет, я не воспринимаю ее всерьез. Выходка злобной женщины. Я вообще не обратил бы на нее внимания, если бы не одна деталь.

– Какая?

– Утверждение очень близко к истине.

Я смотрел на него во все глаза.

– Но Фернинг попал под машину!

– Фернинга, – твердо сказал Залесхофф, – убили.

– О чем вы, черт возьми?

– О Фернинге.

Я встал из-за стола.

– Послушайте, Залесхофф, вы угостили меня вкусным ужином, и до сих пор я получал удовольствие. Но должен вам честно признаться…

Он не дал мне закончить:

– Сядьте, Марлоу. Пора нам с вами немного поговорить по душам.

– Я не…

– Сядьте! – Залесхофф повысил голос.

– Да, господин Марлоу, – сказала девушка, – садитесь, пожалуйста. А то заработаете несварение желудка. Выпейте еще виски.

– Я не хочу виски, спасибо, и я не сяду. – От раздражения меня пробирала дрожь.

– Отлично! – прорычал Залесхофф. – Можете стоять. Главное, выслушайте меня.

– Слушаю.

– Хорошо. Я не знаю, то ли у вас на глазах шоры, то ли вы просто глупы. Но позвольте вам заметить, что итальянскому представителю станкостроительной компании «Спартак» из Вулвергемптона пора бы уже задать себе кое-какие вопросы.

– Например?

– Проклятие! – взорвался он. – Послушайте, вы тут уже десять дней. У вас отобрали паспорт и обязали еженедельно являться в полицию, как освобожденного условно преступника. Вам это не кажется немного странным? Вашу почту вскрывают, а ваш помощник Беллинетти следит за вами с момента приезда. Я знаю, потому что наблюдал за ним. Вам это ни о чем не говорит? Более того, человек, называющий себя югославским генералом, сделал вам в высшей степени сомнительное предложение. И, зная все это, вы собираетесь уйти? – Его подбородок выдвинулся вперед, словно таран. – От меня! Единственного, кто в состоянии вам объяснить, что все это значит.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

– Ну? – спросил я. – И что все это значит?

Залесхофф хлопнул в ладоши.

– Ага, уже лучше. Теперь, ради всего святого, выпейте еще.

– Хорошо.

– И не делайте вид, – раздраженно прибавил он, – будто я предлагаю вам проглотить синильную кислоту.

– Прошу прощения. Только учтите, к разговорам об убийстве я отношусь серьезно.

– Не обращайте на него внимания, – сказала девушка.

– Тихо! – прикрикнул Залесхофф. Потом повернулся ко мне. – А теперь, господин Марлоу, – продолжил он с обезоруживающей любезностью, – вы готовы услышать новые факты?

– Готов.

– Тогда вот вам номер первый. Вчера вечером человек по фамилии Вагас сделал вам предложение. Он сказал, что действует по поручению югославского правительства и что оно готово платить вам за подробную информацию о станках компании «Спартак», поставляемых на итальянские заводы. Так?

– Более или менее.

– Вероятно, он выражался не столь откровенно. Пространно рассуждал о том, что это рутинная разведывательная деятельность и что риска почти никакого. Вы должны всего лишь передавать ему документы, за что будете получать деньги. Правильно?

– Правильно.

– Хорошо. То же самое, Марлоу, он говорил Фернингу девять месяцев назад. Фернинг…

– Минутку! Вам об этом сообщил сам Фернинг?

Залесхофф нетерпеливо покачал головой:

– Я ни разу не разговаривал с Фернингом.

– Но вы сказали…

– Что знал его. Верно. Точно так же, как я знаю президента Соединенных Штатов.

– Тогда откуда вам известно, что говорил Вагас?

– Не важно, откуда я это знаю, – задиристо возразил он. – Важно, что знаю. Слушайте дальше.

– Хорошо.

– Фернингу Вагас предложил то же самое, что и вам. Я пока не знаю, что вы ответили генералу. Но Фернинг, идиот, клюнул. Некоторые парни, похоже, не понимают, что предложение получать деньги просто так – это наживка, к которой обязательно прикреплена леска. К несчастью для Фернинга, леска оказалась стальным тросом. Дело в том, что за свои две тысячи лир в месяц Вагас хотел получить гораздо больше, чем обзор контрактов компании «Спартак». Кстати, история о том, что деятельность «Спартака» в Италии представляет интерес для иностранных держав, вполне правдоподобна; такую информацию все равно нужно где-то собирать. Однако для Вагаса это всего лишь килька, на которую он рассчитывает поймать большую рыбу. – Залесхофф умолк. – Понимаете, Марлоу, насколько ценным для таких людей, как Вагас, может оказаться человек, занимающий вашу должность?

– Понятия не имею, о каких людях вы говорите.

– Конечно! Мы как раз к этому подходим. Дело вот в чем. Половину времени вы с полным правом крутитесь возле крупных итальянских военных заводов. Для иностранного агента вы – золотая жила.

– Не преувеличиваете?

– Ни капельки. Представьте компанию игроков в покер, сидящих за круглым столом. Вы ходите по комнате, курите и раздумываете о том, например, не пора ли поужинать. Вас не интересует ни покер, ни игроки. А теперь предположим, что один из игроков обращается к вам с просьбой: «Послушайте, Марлоу, пока вы все равно бродите по комнате, не могли бы вы глянуть на карты остальных игроков и сообщить мне, а я вас потом отблагодарю? Это совсем нетрудно». Уловили мысль? Вагас – именно такой игрок.

– Он не просил меня об этом.

– Минутку. Вернемся к игрокам в покер. Предположим, вы уже взяли деньги от одного из парней. Однажды этот человек скажет вам: «Послушайте, Марлоу, если вы не расскажете, какие карты пришли к остальным, я сообщу вашему боссу, что вы у меня на жалованье». Что тогда? Что вы будете делать?

– Он не может этого сказать.

– Не может? Именно так он заявил Фернингу. Через месяц или полтора после того, как Фернинг начал брать деньги у Вагаса, генерал сбросил маску. Карты были раскрыты. Господин Фернинг должен воспользоваться своим доступом на военные заводы, чтобы снабжать Вагаса ценной информацией. Если господин Фернинг откажется сотрудничать, то генерал Вагас сообщит обо всем господину Пелчеру из Вулвергемптона. В результате Фернинг сдался. Он по-прежнему получал свои две тысячи в месяц, но за них ему приходилось делать гораздо больше.

– То есть он позволил себя шантажировать? Думаю, Вагас блефовал. В любом случае это лишь его слово против слова Фернинга. Пелчер не дурак.

– Вагас тоже. Словами дело не ограничивалось. У Вагаса имелись доказательства. Если Пелчер ему не поверит, нужно всего лишь отправить ему результаты деятельности Фернинга за первый месяц. Пелчеру останется сравнить версию Вагаса о деятельности фирмы «Спартак» за предыдущий месяц и собственные записи, и он увидит, что генерал прав. Так?

– Да-а. Понимаю. Но какое это имеет отношение к вашим словам об убийстве Фернинга?

– Ага! – Залесхофф погрозил мне пальцем. – Поговорим и об этом. Хотите еще виски?

– Спасибо. Думаю, не помешает.

– Минеральную воду или простую?

– Минеральную, пожалуйста.

Мы молча выпили. Залесхофф со стуком поставил стакан на стол.

– Вы когда-нибудь слышали об Овра?

– Нет. Что это – овощ?

– Вопрос был риторическим, – вмешалась Тамара. – Достаточно покачать головой. Он прекрасно знает, что вы понятие не имеете, что такое Овра. Просто хочет произвести впечатление.

Залесхофф стукнул кулаком по столу:

– Помолчи, Тамара!.. Видите седые волосы, Марлоу? Это работа любящей сестры!

Я не заметил ни одного седого волоса, но решил промолчать.

– Вы говорили об Овра…

– Ах да! – Залесхофф обвел нас взглядом, сделал глоток из стакана и продолжил: – Слово «ОВРА» образовано из начальных букв четырех итальянских слов – Organizzazione Vigilanza Repressione Antifascismo.[68]68
  Орган безопасности, подавляющий антифашизм (ит.).


[Закрыть] Это силовая структура по подавлению антифашизма. Другими словами, тайная полиция, итальянский эквивалент нацистского гестапо. Ее члены – милые люди, с которыми приятно иметь дело. Вы слышали о мафии, сицилийской террористической организации? Эти парни изобрели рэкет. Всех, кто не хочет или не может платить, избивают или убивают. Только в провинции Палермо их жертвами становились до двух тысяч человек в год. По сравнению с Сицилией Чикаго – детская площадка для сосунков. Но в двадцать третьем году фашистам надоело. Они уничтожили мафию. Потребовалось определенное время, однако они справились. По их утверждению, это одно из достижений фашизма. Правда, как и со многими другими достижениями фашизма, результат получился неоднозначным. Некоторые из боссов мафии эмигрировали в Америку вместе со своим бизнесом, что пошло на пользу итальянцам, но не американскому народу. Однако подавляющее большинство парней были рекрутированы в ОВРА и направлены в разные части страны, чтобы они не смогли возродить организацию, а работали на правительство. Это тоже не пошло на пользу итальянскому народу. Первой крупной операцией ОВРА стала ликвидация либералов и социалистов в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Убийство лидера оппозиции Маттеотти за несколько часов до речи, в которой он должен был документально подтвердить обвинения, выдвинутые против правительства фашистов, ознаменовало их первый успех.

Но это было только начало. Святые отцы американских гангстеров знали свое дело. Хотя средний итальянец склонен драматизировать себя самого и свою страну, он очень покладист и законопослушен: любит жену и детей, трудолюбив и честен. Однако невозможно бороться с терроризмом при помощи протестов. Терроризм всегда побеждает. И правительство укрепило свои позиции, создав ОВРА. Уничтожение оппозиции, избиения, вандализм, убийства – вот ежедневная практика ОВРА. Традиции мафии сохранились. ОВРА всесильна. Она превратилась в регулярную тайную полицию. Итальянское правительство даже признало ее существование.

Залесхофф испытующе посмотрел на меня.

– Наверное, вы задаете себе вопрос, какое отношение все это имеет к Фернингу, да? Самое непосредственное – по той простой причине, что среди департаментов, перешедших под крыло ОВРА, числится и контрразведка. У них есть отдел, который носит название «иностранного» и который не занимается ничем другим. И он эффективен. Им не потребовалось много времени, чтобы вывести на чистую воду нашего друга Фернинга.

– Но как?

– Ответ – Беллинетти.

– Беллинетти?

– Конечно. Он агент ОВРА. Однажды кто-то подсчитал, что в крупном городе каждый десятый мужчина прямо или косвенно работает на ОВРА. Они создают из агентов что-то вроде сети. Агент A присматривает за агентом B, который присматривает за агентом C, и так далее. Ваш сосед может оказаться агентом ОВРА. А он, в свою очередь, подозревает вас. Результат? Когда вы встречаетесь у забора, чтобы поболтать о политике, каждый изо всех сил старается показать, как он поддерживает правительство. «Муссолини всегда прав» – вот восьмая из десяти заповедей фашизма. Получается превосходная система, заставляющая людей все это проглатывать и держать в себе.

– А что Фернинг?

– С Фернингом, как я уже говорил, нужно было что-то делать. Вопрос – что именно? Полагаю, произошло следующее. Фернинга следовало остановить. Однако он британский гражданин и работник фирмы, с которой правительство стремится поддерживать хорошие отношения. Италии нужны станки S2. Арест Фернинга наделает слишком много шума. Остается одно – ликвидировать его. В ОВРА есть специальные люди – «отряд смерти».

– Вы хотите сказать, что его намеренно сбили машиной?

– Да. Это не первый случай. Два в Неаполе и один в Кремоне. Тот человек в Кремоне был уважаемым профсоюзным лидером, пользовался популярностью среди рабочих и не собирался сдаваться без боя. Бедняга попал под машину. Ужасно! Но несчастные случаи происходят ежедневно. Что тут такого?

Залесхофф сел на диван и допил виски. Я немного подумал, потом достал из бумажника листок с заметками Фернинга.

– Вот, нашел в письменном столе. Первые две строчки относятся к сделкам «Спартака» с заводом «Браганзетта» в Турине. Их я расшифровал. Может, вы подскажете, что означает остальное?

Он взял у меня листок и, нахмурившись, стал разглядывать записи.

– Да. Могу объяснить. Как вы сказали, первые две строчки указывают на три специальных станка S2 для выпуска зенитных снарядов и один стандартный S2 для предприятия «Браганзетта». Потом идет…

– Погодите минутку! Я ничего не говорил вам о специальных станках S2. Откуда вы знаете?

– Это же очевидно. – Тон был любезным, но слегка удивленным. – Достаточно одного взгляда на записи.

Я подумал, что его объяснения не отличаются убедительностью, но промолчал. Залесхофф продолжил:

– Остальное относится к линкору водоизмещением сорок тысяч тонн, который строится в Специи и должен быть закончен через четырнадцать месяцев. Тут сказано, что у него шестиметровый броневой пояс из легированной стали толщиной в одну целую и две десятых метра. Линкор оснащен шестью пятидесятипятисантиметровыми морскими орудиями с углом возвышения тридцать градусов, предположительно производства компании «Браганзетта». Лафеты поставляет генуэзская фирма, вероятно, завод «Грегори-Сфорца». – Он вернул мне листок. – Затем идут другие подробности.

– И все это вы узнали, только взглянув на запись? – саркастически поинтересовался я.

Залесхофф пожал плечами:

– Ничего сложного, если знаешь, что искать. Очевидно, это черновик его последнего отчета Вагасу.

– Понятно. – Я ничего не понимал, но чувствовал, что спорить бесполезно. – Ладно, все, что вы рассказали, очень неприятно, однако какое отношение это имеет ко мне.

– Он не понимает! – Залесхофф в отчаянии всплеснул руками. – Тамара, он не…

– Не понимаю. – Я повысил голос: – И не вам удивляться. – Его неспешный рассказ шокировал меня и вызвал раздражение.

– На самом деле все очень просто, – примирительным тоном сказала девушка. – Обнаружив, что Фернинг шпион, и убив его, люди из ОВРА просто обязаны относиться к вам, его преемнику, с некоторым подозрением.

– Но почему они не убили Вагаса? Зачем убивать Фернинга, мелкую сошку?

– Потому что Вагас для них слишком умен. Он овладел новой разновидностью древнего и благородного искусства подкупа. Его деятельность не ограничивается шпионажем. И это ловкий ход. Генерал обезопасил себя, организовав небольшой бизнес на стороне. Если Вагаса ликвидировать, многие важные чиновники лишатся доходов. Им известно, что он иностранный агент, но они пока терпят, поскольку убеждены, что не позволяют ему получить действительно ценную информацию. Это ошибка – Вагас делает свое дело. Притворяется простачком, а на самом деле смеется над ними. Секрет, разумеется, в том, что их тайные сделки с Вагасом приносят прибыль, и чиновникам хочется думать, что он для страны не опасен.

– А при чем здесь мой паспорт?

– Ничего нового, всего лишь надежный способ следить за вами. Новый паспорт получить очень сложно, даже если есть веские основания предполагать, что старый уничтожен. Бесконечные формальности. А если старый просто потерялся и есть реальный шанс, что его найдут, трудности многократно возрастают. Это им на руку. Если вы захотите уехать из страны, потребуется получить у консула документ, удостоверяющий личность. А значит, придется обращаться в полицию за визой. Другими словами, вы не можете покинуть страну без их разрешения.

– Полагаю, вскрытие писем тоже их работа.

– Несомненно. Они проверяют и Беллинетти. Такие у них методы.

Я умолк, мысленно пытаясь расставить все по местам. Вагас, Фернинг, Беллинетти. Фернинг, с его маленькими, беспокойными глазками и обиженным ртом, был рожден, чтобы стать жертвой. Результат: убийство. Фернинг был ягненком. Вагас и Беллинетти – волками из разных стай. Но где тут место для Залесхоффа? Он совсем не похож на ягненка. Впрочем, какая разница? Я не собираюсь повторять ошибку Фернинга. Чем меньше знать, тем лучше. Не задавай вопросов…

Я поднял взгляд на Залесхоффа.

– Спасибо, что вы все мне рассказали и предупредили об опасностях большого города. Но дело в том, что ваши предупреждения излишни. Я уже ответил Вагасу, что отклоняю его заманчивое предложение.

– Хотите сказать, – медленно произнес американец, – что он позволил вам отказаться?

Я рассмеялся. Меня переполняла уверенность.

– Не совсем. Он ждет, что я ему позвоню и сообщу о своем решении. Но я уже все решил – еще до того, как встретился с вами.

– Очевидно, Вагас не знает, что смерть Фернинга не была случайной. Иначе он организовал бы тайную встречу. Или вообще решил бы, что контакты с вами – пустая трата времени.

– А мадам Вагас? В смерти Фернинга она явно винит своего мужа. Но как?..

– Именно! – мрачно воскликнул Залесхофф. – Вот почему эта записка меня немного насторожила. Мадам Вагас знает больше, чем следует.

– В любом случае, – небрежно заметил я, – это не моя забота. Я уже принял решение, и то, что вы мне сообщили, лишь укрепило его.

Залесхофф задумчиво посмотрел на меня и погладил подбородок.

– Кажется, вы не совсем понимаете, Марлоу, – медленно произнес он.

– Что именно не понимаю?

Он вздохнул.

– Мотивы, по которым я поделился с вами информацией.

– И каковы же они?

– У меня тоже есть для вас предложение.

– Тогда выкладывайте. – Я рассмеялся. – Вряд ли оно хуже, чем предложение Вагаса.

Залесхофф смущенно кашлянул. Я впервые заметил признаки неуверенности на его лице.

– Дело в том… – начал он и умолк.

– Ну?

– Я хочу, чтобы вы позвонили генералу Вагасу и сказали, что в конце концов решили принять его предложение.