Текст книги "Чужеземные тропы, незнакомые моря"

Автор книги: Эрих Раквитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Впервые в истории был на деле осуществлен дерзкий и смелый план покорения Центральной Арктики.

В одиночестве, за тысячи километров от цивилизации, четыре человека проделали то, о чем Нансен и Пири могли лишь мечтать и к чему стремиться всю жизнь. Во время долгой зимней ночи Полярная звезда в зените оставалась их ориентиром в сердце ледяной пустыни; а движение льдин, игра морских течений и ветров – смертельный враг первооткрывателей Арктики – стали теперь главными объектами исследования…

После дрейфа, длившегося 274 дня, папанинская группа оказалась у восточного побережья Гренландии, где была принята на борт ледоколов «Таймыр» и «Мурман». От льдины, первоначальная длина которой составляла 3–4 километра, после дрейфа протяженностью свыше 2 тысяч километров сохранился только жалкий осколок. Остальное растаяло. Фантастический на первый взгляд проект дрейфующей станции «Северный полюс-1» превзошел все ожидания…

* * *

…С высоты кажется, будто повертывается не самолет, а сама земля. В поле зрения, сменяя друг друга, появляются леса, скалы, озера и кое-где маленькие городки и селения, и чем дальше к северу уходит самолет, все реже и реже они показываются под крылом краснозвездной машины…

Полдень. Валерий Чкалов[414]414
  Валерий Павлович Чкалов (1904–1938) – выдающийся советский полярный летчик. В 1936 году совершил свои первый сверхдальний полет: Москва – Кольский полуостров – Земля Франца-Иосифа – Северная Земля – бухта Тикси на Камчатке (остров Удд – ныне остров Чкалова). 18 июня 1937 года он в одномоторном самолете АНТ-25 (экипаж: второй пилот Г. Байдуков, штурман и радист А. Беляков) стартовал из Москвы через Северный полюс в город Портленд на реке Колумбия (США). Самолет пролетел расстояние 9605 километров за 63 часа 50 минут и установил мировой рекорд, впервые совершив беспосадочный перелет через полюс и Центральный Арктический бассейн.


[Закрыть] уже восемь часов сидит за штурвалом. Давно улеглось одолевавшее его утром волнение, оно сменилось хладнокровной собранностью и вниманием. Позади колдует над своими приборами, постоянно сверяя курс, Саша Беляков. Егор Байдуков спит глубоким сном.

Валерий начинает понемногу уставать, слипаются веки, болят натруженные руки. Пора сменяться. Он будит спящего, и скоро управление самолетом берет на себя Егор. Валерий ест, запивая горячим кофе из термоса. Затем устраивается на койке. Спать, спать!.. «Стоп, ведь я не сделал записей в бортовом журнале», – вспоминает Валерий. И вот они появляются.

«…18 июня 1937 года. Сегодня утром в 4 часа 10 минут при прекрасной погоде стартовали с аэродрома Щелково (Подмосковье). Держим назначенный курс. Расход горючего нормальный…»

Валерий прислушивается. Ему кажется, будто мотор изменил свой ритм… Предостерегающе вскрикивает Байдуков. Валерий вскакивает, бросается вперед, и через секунду ему становится все ясно: пропеллер и крылья покрылись льдом. Как бы сопротивляясь непривычной нагрузке, сильнее вибрирует мотор.

– Включи антиобледенитель! – кричит Егор. Чкалов включает насос. На стекла и на пропеллер хлынул поток спирта. Лед постепенно исчезает, и сразу же прекращается вибрация. На лицах летчиков облегчение. Начинает смеркаться. Впереди надвигается черная грозовая стена облаков. Становится заметно холоднее, термометр показывает минус 24°, и в кабине, несмотря на отопление, не очень весело… Чкалов выпивает кружку горячего кофе и снова садится за штурвал. Самолет делает крен вправо, чтобы обойти циклон. Увы, в стене глухой облачности просвета не видно. Валерий оборачивается. Друзья озабоченно смотрят на него. Черная стена все ближе и ближе. За штурвал садится Байдуков.

– Мы должны прорваться, Егор. Другого выхода нет…

Байдуков молча кивает. Его лицо полно решимости. Он дает обороты мотору, и машина стрелой несется в грозу. Воздушный вихрь швыряет самолет во все стороны. Выдержит ли АНТ-25?

Во мраке черной ночи гаснет свет. Все чувства обострены до предела, летчики стараются понять, что же происходит снаружи; они буквально слышат, как самолет покрывается коркой льда.

Чкалов садится рядом с Байдуковым и, действуя насосом, поддерживает давление в антиобледенителе – самое главное, чтобы не образовался лед хотя бы на пропеллере. Машина мчится сквозь мрачные глыбы облаков…

Саша Беляков в это время занят другим. Он внимательно вслушивается в эфир – сплошной треск разрядов! – и ловит едва слышимые сигналы пеленга: они позволяют ему прокладывать курс в кромешной тьме. Только что он передал в Москву по радио: «Борт РД – 22 часа. Находимся над Землей Франца-Иосифа. Все в порядке».

Все в порядке, это верно. Мотор уже 18 часов работает как часы, и с каждой минутой самолет на несколько километров ближе к цели. Но разве можно короткой фразой «все в порядке» передать то, что волнует сердца летчиков, удаленных на сотни километров от человеческого жилья и летящих к «ничейной»– земле? Люди, тепло…

Здесь, где-то внизу, может быть как раз за тем большим облаком, должен находиться остров Рудольфа, откуда четыре недели назад вылетела к полюсу папанинская четверка. Вероятно, товарищи пытаются связаться с ними. Беляков возится со своим аппаратом. Если бы не этот оглушительный треск разрядов! Постепенно его лицо светлеет. Он толкает сидящего впереди Байдукова и, когда тот оборачивается, кричит, поднимая палец кверху:

– Они приветствуют нас и желают удачи!

Последний, далеко выдвинутый вперед форпост пройден. Как неустанный робот, все время следуя 58° долготы, самолет идет курсом на полюс…

Наступает 19 июня. Вверху лазурный свод неба, внизу, насколько хватает глаз, окоченевший, безжизненный мир ледовых полей. После короткого сна Чкалов вновь берет управление. Оба его товарища освежаются кислородом. Они долго летели на высоте более четырех тысяч метров; чтобы жить на такой высоте, им необходим кислород, много кислорода…

Пройден 87° широты. Здесь в 1925 году вынужден был капитулировать Амундсен. Загадочная Арктика! Чкалов вспоминает слова, которые написал однажды этот великий полярный исследователь: «Что сделала ты с отважными героями, схватив их в свои ледяные объятия? Куда они девались? Ни следа, ни знака, ни памяти, ничего, кроме белого безмолвия!..»

…Амундсен! Полагал ли он, что его самого постигнет такая же участь?..

Чкалов очнулся от глубокого раздумья. С теплым чувством радости думает он уже о другом: теперь ничто не помешает, скоро полюс… Но отвлекаться нельзя: по одному из последних сообщений, до полюса остается лететь всего 200 километров.

Егор, исполнявший в течение последних четырех часов обязанности Саши, окликает Чкалова:

– Пора сменяться!

Валерий уступает ему место и уходит встряхнуть Белякова.

– Вставай, соня! Проспишь полюс!

Саша вскакивает. Он совершенно бодр и сразу же начинает вычислять местоположение самолета. Друзья напряженно следят за выражением его лица.

– Еще несколько минут, и все в порядке! – объявляет тот с сияющим видом.

Взволнованно всматриваются Егор и Валерий в бесконечное ледовое поле, а Саша тем временем определяет очередные позиции самолета. Итак, этот хаос взгромоздившихся друг на друга ледяных глыб, трещины и разводья и есть «край Земли» – мечта и цель стольких поколений людей!

Три друга наслаждаются минутой своего триумфа, все трудности забыты!..

Хронометр показывает 5 часов 10 минут. Беляков радирует: «На борту все в порядке. Прошли полюс. Ветер попутный. Под нами льды с трещинами и разводьями. Настроение отличное. Высота четыре тысячи метров».

Летчики почти смущены. Все кажется им поставленным с ног на голову: только что они летели на север, а вот теперь, не меняя направления, летят уже на юг. Но полюс – это только первый этап. Их курс – теперь уже вдоль 123-го меридиана – ведет в такие места, которых никто не видел и куда не ступала нога человека…

После многочасовой борьбы с циклоном, с постоянной угрозой обледенения, летчики, наконец, снова обрели видимость. «Земля, земля!» – прозвучал радостный крик. Бесконечная белизна на горизонте переходила в черную зазубренную полоску берега – долгожданные коричневые хребты гор. Эта оторванная от мира глушь – остров Банкса, он расположен у североамериканского побережья. Безмолвные хмурые горы вызывают у отважной тройки такое ощущение, будто, пройдя сквозь белое Ничто, они вновь обретают привычную землю… Теперь ими снова овладевает прежняя уверенность. В радостном возбуждении они хлопают друг друга по плечам. Оптимизм и уверенность в победе помогут теперь преодолеть все трудности полета, которые им еще предстоит испытать.

Прежде всего благодарить нужно Сашу, который, несмотря на помехи близкого Магнитного полюса, несмотря на многочасовой слепой полет и вопреки всем прочим отклонениям, все же сумел рассчитать правильный курс. Теперь будет легче, теперь снова можно следовать привычной земной карте…

Около 18 часов второго дня они пересекают Большое Медвежье озеро в Северной Канаде. Его покрытые льдом бухты причудливо и глубоко врезаются в берега. Кругом ни малейших признаков жизни, ни лесов, ни какой бы то ни было растительности. Вынужденная посадка в этих краях не менее опасна, чем на льдинах полярного океана. Но на борту об этом никто не думает. Как и в первые часы полета, мотор уверенно поет свою победную песню. Через два часа они уже над рекой Макензи. Заметно, что машина входит в более теплую зону. Но впереди уже маячат длинные горные цепи, вершины которых укутаны облаками. Это предвещает плохую погоду.

– На нас валятся все шишки! – кричит Чкалов сидящему рядом Егору. Тот только отмахивается:

– Как-нибудь!

Он знает, что будет нелегко: ведь за этими высотами, медленно поднимаясь, тянутся вверх гигантские Скалистые горы, вершины которых достигают почти четырех тысяч метров.

– Ложись, Егор, тебе еще придется повозиться, – говорит Чкалов. – Когда нужно будет, я разбужу…

Егора поражает не сам смысл слов, а та теплая, участливая интонация, с какой Чкалов это произносит. Он понимает, что необычный перелет объединил их еще больше, чем раньше.

Впереди, как дамоклов меч, нависли без конца и края предвещающие беду тучи. Егор полагает, что они долетят до них через два часа. Не мешкая, он достает Саше из резинового мешка шоколад, сухари и какую-то еще попавшую под руки снедь, а затем немедленно ложится спать.

Перед командиром экипажа серьезная задача. Они уже двое суток в полете, а спали за это время совсем немного. Свирепый холод, необходимость быть постоянно готовыми к действию изнурили летчиков. Может ли он, командир корабля, рискнуть начать борьбу с двумя такими мощными противниками – с грозовым фронтом и с вершинами, которые заставят их подняться на предельные высоты? Он оборачивается к Саше, который с бледным от переутомления лицом сидит позади. Саша считает, что разумнее отклониться к югу и обойти ураган по большой дуге. Конечно, это будет стоить драгоценных часов, а значит, и невозместимого бензина, но Чкалов решается: он направляет машину в обход грозового фронта. Правда, там горы поднимутся еще выше к небу, выше, чем на ранее предусмотренном маршруте, но так все же лучше.

Байдуков сменяет Чкалова. Теперь они летят сквозь плотные массы облаков на высоте 5500 метров, где-то под ними высится их второй коварный враг – горы. Жуткое предчувствие, что с минуты на минуту налетишь на острую гору, усиливается из-за заметной нехватки кислорода. Все трое тяжело дышат. Несмотря на шум мотора, слышно, как стучит в висках тяжелая кровь. Невыносимая головная боль почти лишает сознания…

Саша низко склоняется над картой. Ценой крайнего напряжения ему удается кое-как разобрать, где они находятся, но точно установить местонахождение самолета он не в состоянии. А это очень опасно! Горы здесь уже выше 5 тысяч метров, значит, выхода нет, придется подняться еще выше. Валерий трогает Егора за плечо и показывает вверх. Тот понимает. Медленно ползет стрелка альтиметра: 5800–5900–6000! Тяжело дыша, Егор просит сменить его и с бледным, землистого цвета лицом, шатаясь, тянется к баллону с кислородом. Прижимает маску к лицу и жадно дышит. Однако досыта надышаться он не смеет. В единственном оставшемся баллоне – весь запас кислорода, да и того осталось мало. Он чувствует некоторое облегчение, но тут видит, как с приступом удушья борется Саша. Егор быстро передает ему маску.

С перекошенным от удушья лицом ведет машину Чкалов. 6100 метров, регистрируют приборы, выше нельзя, иначе гибель… Внезапно Валерий чувствует что-то теплое на верхней губе. Из носа течет кровь, тысячи раскаленных игл пронзают сердце, грудь. «Только бы не потерять сознание», – стучит в голове…

Но подходит Байдуков и сменяет его. Из последних сил Валерий ползет в хвост машины. Несколько глотков живительного кислорода немного освежают его, и он осознает драматичность положения, в котором они оказались. У них нет больше кислорода! Без кислорода экипаж не выдержит на такой высоте и пяти минут. Они должны снизиться! Но что, если горная цепь еще не пройдена? Облачная завеса непроницаема… Чкалов с трудом ползет обратно к своему креслу. Егор освобождает ему место. И он и Саша едва держатся на ногах…

Чкалов рискует! Медленно, очень медленно он снижает машину, и едва не погубившее их удушье начинает ослабевать. Грудь дышит свободнее, сердце укрощает свой неистовый бег…

Четыре часа шли они слепым полетом, и только теперь в облаках показался едва различимый просвет и можно взглянуть вниз. Вода! Неужели это?.. Чкалов продолжает снижаться и на высоте 4000 метров окончательно пробивает облачный покров. Да, они победили! Под ними голубеет бесконечный и великий Тихий океан… За спиной Чкалова обнялись два друга.

…Ночь. Четыре часа длилась титаническая схватка над Скалистыми горами. Летчики еще не знают, как далеко позади остался берег.

Самолет описывает крутую кривую и берет курс на юго-восток. Под ними неясно вырисовывается мыс. Саша бросает быстрый взгляд на карту.

– Северные берега островов Королевы Шарлотты! – кричит он срывающимся от радости голосом.

Снова штурвал в руках Байдукова. Он ведет самолет вдоль побережья и зажигает бортовые огни. На земле тоже мерцают огни города… После долгого перерыва это первые признаки присутствия человека.

…Мучительно хочется пить. Как долго они не пили? Воды нет… Но ведь и лед утоляет жажду.

Беляков возится со своей аппаратурой. Ему кажется, будто все американские радиостанции работают на полную мощность. Он не может ответить на бесчисленные вызовы. Он настраивает приемник на волну Сиэтла и узнает, что они его уже прошли. Слева мерцает одинокий огонек. Это маяк Портленда. Его позывные помогают летчикам сориентироваться. На востоке горизонт начинает розоветь. Чкалов смотрит на часы. Они в воздухе уже 62 часа. Бензин кончается, нужно садиться.

Склонившись над картой, они показывают Егору: возле Ванкувера находится военный аэродром. Егор спускается ниже. В неясных сумерках он узнает узкую посадочную дорожку и ангары, но сигналов нет никаких. Кажется, будто все здесь спит глубоким сном.

Тем временем пока Байдуков готовился к посадке, Саша убирал кабины самолета, как будто то, что сейчас происходило, самое обычное дело: простая посадка самолета, каких немало было в их жизни…

Колеса мягко касаются земли, после небольшого пробега машина останавливается. Захлебнувшись, глохнет мотор. Он тоже устал, ведь он работал без перерыва 63,5 часа. Первым прыгает из машины Валерий. Трудно поверить, но они в Америке! Он делает несколько неуверенных шагов и закуривает сигарету. А тем временем аэродром начинает оживать. Прибегают солдаты, американские летчики, удивленные так, как если бы с нёба упал метеор. Затем слышится первое знакомое слово, дружеское: «Здравствуйте!» Это офицер, говорящий по-русски.

Америка получила еще одну мировую сенсацию. Через несколько часов ротационные машины выплеснут эту новость под аршинными заголовками. Целый поток телеграмм поступает из Америки, из Европы, с Родины. Одна из них особенно волнует друзей. Она от правительства и начинается словами: «Сердечно поздравляем с блестящей победой. Успешное окончание героического беспосадочного дальнего полета Москва – Северный полюс – Соединенные Штаты Америки вызывает любовь и восхищение трудящихся всего Советского Союза».

63-часовым беспосадочным перелетом на расстояние 9605 километров русские летчики связали Советский Союз с Соединенными Штатами Америки по маршруту, считавшемуся до тех пор трудным и невыполнимым. Они пересекли почти неизвестную зону земного шара и прошли над Северным и Магнитным полюсами. Не говоря уже о большом техническом и спортивном достижении, осуществленном на одномоторной машине советской конструкции, был найден новый путь общения между континентами и странами. Если сегодня самолеты летают по расписанию над полярными районами, кратчайшим путем связывая Европу, Азию и Америку, то этим мы обязаны подвигу Чкалова и его товарищей. Им принадлежит решающая заслуга в том, что Арктика стала центральным пунктом северного полушария…

…Непредвиденный случай помог советским исследователям Арктики добиться дальнейших успехов. В октябре того же 1937 года советский караван судов был затерт паковым льдом в море Лаптевых и стал дрейфовать. Через 10 месяцев корабли были освобождены старейшим ледоколом советского флота «Ермаком». Но полярный пароход «Георгий Седов» из-за поврежденного рулевого устройства пришлось оставить на 83° широты. Однако его экипаж из 15 человек под командованием капитана Бадигина[415]415
  Константин Сергеевич Баднгин – советский морской офицер и полярный исследователь; вместе с В. X. Буйницким – руководителем научной части экспедиции – и 13 членами экипажа принял участие в знаменитом дрейфе «Седова» через Северный Ледовитый океан (1938–1940), который проходил по маршруту «Фрама» и длился 812 дней. 29 августа 1939 года корабль достиг северной точки дрейфа – 86° 39'5” с. ш., то есть подошел к полюсу ближе, чем какое-либо другое судно.
  Дружный коллектив седовцев за мужество и героизм, за огромный объем проведенных научных исследований был награжден Звездами Героев Советского Союза.


[Закрыть] добровольно остался на корабле, чтобы заняться научными наблюдениями.

Пройдя в дрейфе 6100 километров, «Седов» и его отважный экипаж в январе 1940 года был освобожден мощным ледоколом в Гренландском море. В чрезвычайно трудных ледовых условиях эти люди выполнили совершенно новую для них задачу и собрали ценные сведения, кроме того, сохранили судно и своим ходом пришли на нем в Мурманск. Так как дрейф «Седова» частично совпал с дрейфом «Фрама», проведенным 45 лет назад, только проходил он на этот раз несколько севернее, то интересное сопоставление ледовых условий за полвека позволило утверждать, что климат Арктики стал теплее[416]416
  Нансен встречал гладкий лед толщиной 3,65 м. Толщина же гладкого льда, встреченного в дрейфе, равнялась 2,18 м. Средние зимние температуры также были выше, чем во время плавания «Фрама», усилившееся движение льдов и увеличение притока атлантических вод были дальнейшими признаками начавшегося в 1920 году потепления северных полярных областей


[Закрыть].

После перерыва, вызванного второй мировой войной, Советский Союз продолжил экспедиции из серии «Северный полюс». Даже в самых недоступных районах, обозначенных на картах недавнего времени «белыми пятнами», природа Арктики была исследована по всем правилам новейшей науки. А весной 1963 года стартовал «Северный полюс-12»[417]417
  После 1963 года стартовала станция «Северный полюс-13», а в 1966 году – «Северный полюс-14» и т. д.


[Закрыть].

Итак, выросло новое поколение полярных исследователей, которые, используя предпосылки, созданные социалистическим обществом Советского Союза, и опираясь на высокоразвитую технику Страны Советов, укротили, насколько это в человеческих силах, стихию Арктики. Самолеты, вертолеты, радио и вездеходы сократили гигантские расстояния. Радио, электрический свет, пианино и литературные вечера ныне принадлежат к числу само собой разумеющихся и необходимых элементов культуры даже близ 90° с. ш. А воздушное сообщение с Родиной постоянно поддерживается по расписанию, невзирая ни на яростные бури, ни на лютый мороз, ни на длинные ночи арктической зимы.

В 1950 году Михаил Сомов, руководитель экспедиции «Северный полюс-2», в районе полюса относительной недоступности открыл подводный горный хребет, подымающийся с глубины 400 метров на 3 километра, при длине в 1800 километров[418]418
  Речь идет об открытии известного теперь подводного хребта, названного именем М. В. Ломоносова. Следует заметить, что существование подводной возвышенности в Центральной Арктике предполагал еще Ф. Нансен, а американский ученый Р. Гаррис в 1911 году поторопился «открыть» в центре Арктики обширную отмель или даже материк, который порой обозначался на некоторых картах как Земля Гарриса (возможность существования этой гипотетической «земли» сейчас полностью отвергнута). И только в 1946–1948 годах советские ученые В. А, Токарев, И. В. Максимов, В. Т. Тимофеев на основании данных гидрологических и аэромагнитных исследований пришли к выводу о существовании огромного подводного хребта. Первые подводные промеры были выполнены доктором географических наук Я. Я. Гаккелем в 1948 году, а очертания и конфигурация хребта – высокоширотными экспедициями 1949–1950 годов и закончены в 1954 году. В последующие годы советскими полярниками были открыты здесь и другие подводные возвышенности: хребет Менделеева, отделенный от хребта Ломоносова котловиной Макарова; он простирается от острова Врангеля до Земли Элсмира; по другую сторону от хребта Ломоносова, отделенный от него котловиной Нансена, был открыт хребет Гаккеля, представляющий собой продолжение Срединно-Атлантического хребта. Здесь – одно из высоких поднятий дна в центральной части океана, оно отстоит от поверхности всего на 728 метров, глубины же достигают здесь 5000 метров (впадина Георгия Седова – 5220 метров, и самая глубокая впадина Литке, открытая в 1955 году, имеет максимальную глубину в Центральной Арктике – 5449 метров).


[Закрыть].

Пролегая между Новосибирскими островами и Землей Элсмира, хребет связывает через полюс Азию и Америку и разделяет Северное полярное море на два бассейна. Вероятно, этот же хребет являлся причиной наблюдавшихся в течение столетий необъяснимых магнитных отклонений – некоторые ученые даже склонны были считать, что здесь налицо… второй магнитный полюс. Тысячи глубинных промеров ощупали рельеф морского дна, а запущенные в стратосферу баллоны обследовали воздушные пространства Арктики. Стало, например, известно, что возникающие в Центральной Арктике циклоны уносят огромные воздушные массы в умеренные зоны и таким образом влияют на погоду всего северного полушария. Непроницаемая ледяная чадра, еще 80 лет назад скрадывавшая крайние северные районы земного шара, была отброшена неутомимым исследовательским духом человека и растаяла прежде всего благодаря работам советских ученых.

Открываются великолепные перспективы! Ведь эта мертвая область находится на пересечении трех континентов, и на мирной земле она может стать связующим их мостом. Она станет поистине одной из оживленных точек планеты…

* * *

В средние века бытовало древнее предположение, скорее легенда, миф, что где-то далеко-далеко на юге существуют неизведанные сказочные земли. Это предположение подтвердилось открытием Австралии. Но в результате второго кругосветного путешествия Кука (1773–1775), когда он побывал в высоких южных широтах, окончательно рухнула древняя легенда о том, что будто бы есть еще какая-то другая загадочная Terra Australis, страна изобилия и невиданных сокровищ.

Непроходимые поля пакового льда и гигантские айсберги позволили настойчивому «Резолюшн» только два раза перешагнуть за Южный полярный круг. Известно, какой подвиг совершил Кук, когда он за 70° ю. ш. добрался до мощного ледяного барьера, сковывающего континент непреодолимой броней. Впервые люди почувствовали враждебную реальность Антарктиды: сокрушительные ураганы, неслыханно жестокие холода, коварные поля дрейфующего льда и бушующие прибои – и все это у высоко вздыбленных стен глетчеров. Хотя порой многим казалось, будто видны какие-то далекие вершины гор, но, вероятно, это были всего лишь айсберги. А то, что действительно было сушей, – Южная Георгия и внушающие ужас рифы островов, названных Куком Южными Сандвичевыми, – это, не считая удивительно забавных неуклюжих пингвинов, было так бесконечно грустно, так безнадежно уныло и пустынно, «что ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем это удалось мне. Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы…».

Таково было мнение бесстрашного, привыкшего к лишениям Джемса Кука. Для своего времени он, пожалуй, был прав. Не мог же он в то время предвидеть того стремления к знаниям и исследованиям и того, наконец, честолюбия и алчности, которые охватили будущих искателей приключений. И в самом деле, исследование Южного полюса началось довольно поздно. Первыми осмелились двинуться на юг мужественные охотники за китами и тюленями, охотничьи угодья которых у берегов Восточной Гренландии и Шпицбергена в то время из-за хищнического лова стали резко сокращаться. Плавая в описанных Куком южных полярных водах, они не могли не обратить внимания на покрытые льдом скалистые острова.

Именно так в 1819–1821 годах двое английских охотников за тюленями, Уильям Смит и Джордж Пауэлл[419]419
  Капитан английского торгового флота Уильям Смит в 1819 году при переходе из Буэнос-Айреса в Вальпараисо зашел, огибая мыс Гори, градусов на двенадцать южнее и открыл Южные Шетландские острова. Смит высадился на них, приняв эту часть суши за таинственную Южную землю' летом 1821/22 года английский зверобой Джордж Пауэлл открыл к востоку от Южных Шетландских островов небольшую группу Южных Оркнейских (Дельфиньих) островов.


[Закрыть], открыли в Западной Антарктиде скопления островов, названные ими в честь родины Южными Шетландскими и Южными Оркнейскими островами…

России, которая начиная с Петра I довольно энергично начала интересоваться открытием новых земель, принадлежит заслуга в снаряжении первой хорошо оснащенной южнополярной экспедиции с широкими научными полномочиями. Морской офицер Беллинсгаузен[420]420
  Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен (1778–1852) – русский морской офицер и исследователь, первооткрыватель Антарктиды. В 1803 году участвовал в первом кругосветном плавании Крузенштерна и Лисянского. В 1819–1821 годах был послан вместе с Лазаревым на шлюпах «Восток» и «Мирный» – сейчас эти имена носят известные советские исследовательские станции в Антарктиде – па поиски южных земель. Подобно Д. Куку, он полностью обошел южную полярную область, пересек при этом шесть раз Южный полярный круг и проплыл по ту сторону от него до 46° долготы. Беллинсгаузен пробыл в высоких широтах, южнее 60º ю. ш., 122 дня (Кук – 75 дней) и пересек 242 меридиана (Кук – 125 меридианов). Плавание закончилось открытием Антарктиды – Новая Земля, остров Петра I и Земля Александра I. Именем этого русского путешественника названо море в южных полярных водах.


[Закрыть] – участник первого русского кругосветного путешествия под командой Крузенштерна[421]421
  Иван Федорович Крузенштерн (1770–1846) – русский морской офицер и первый русский кругосветный мореплаватель, свое плавание вокруг света он осуществил вместе с Ю. Ф. Лисянским (1773–1837) в 1803–1806 годах. Их маршрут; Кронштадт – мыс Гори – Маркизские острова – Гавайи – Камчатка – Япония (Нагасаки) – Китай (Макао) – Индийский океан – мыс Доброй Надежды – Кронштадт.


[Закрыть] в 1803–1806 годах – еще ближе подошел к Антарктиде, нежели это сделал Кук, и пробился далеко на юг. И это ему легко удалось. Шесть раз суда Беллинсгаузена – «Восток» и «Мирный» («Мирным» командовал Лазарев[422]422
  Михаил Петрович Лазарев (1788–1851) – русский морской офицер и кругосветный путешественник, совершивший три кругосветных плавания: в 1813–1816 годах на «Суворове» открыл восточнее Самоа острова Суворова; второй раз плавал на «Мирном» вместе с Беллинсгаузеном (открытие Антарктиды); в 1822–1825 годах на «Крейсере» в третий раз проплыл вокруг Земли. С 1833 года и до своей смерти, будучи адмиралом, командовал русским Черноморским флотом.


[Закрыть]) – проникали за Полярный круг.

В январе 1821 года из-за туманной дымки ледового пояса отчетливо обрисовались темные скалы[423]423
  Сейчас мало кто даже на Западе оспаривает факт открытия Антарктиды Первой русской антарктической экспедицией. Э. Раквитц, очевидно, не располагал новыми данными о дате открытия русскими Антарктиды, так как считает, что это произошло в 1821 году. В 1961 году сотрудник Арктического и Антарктического научно-исследовательского института М. И. Белов, изучая отчетные документы экспедиции, обнаруженные в архивах Военно-Морского Флота СССР, уточнил даты подхода к берегам Антарктиды и ее открытия. Это событие произошло 27(14) января 1820 года, когда русские корабли приблизились к материку, который впоследствии получил название Берега Принцессы Марты, на расстояние 30–35 миль (корабли в это время находились на 69°21'28” ю. ш. и 2°14'50” з. д.). В последующие дни – еще три подхода – они приблизились к Берегу Принцессы Астрид всего на полторы мили. В рапорте от 4 апреля 1820 года морскому министерству России Ф. Ф. Беллинсгаузен, например, докладывал: «Дошел до широты S-й 69°7'30”, долготы O-й 16°15'. Здесь за ледяными полями мелкого льда и островами виден Материк Льда, коего края отломаны перпендикулярно и который продолжался по мере нашего зрения, возвышаясь к югу подобно берегу: плоские льдины острова, близ сего материка находящиеся, ясно показывают, что они суть отломки сего МАТЕРИКА»… И это было важнейшим географическим открытием времени!


[Закрыть]. На 68°47' ю. ш. был открыт остров, названный именем Петра I. Только через 106 лет сюда придет следующее судно – норвежское… Через несколько дней показался длинный горный хребет. Впервые у моряков были основания полагать, что они воочию увидели загадочный материк Антарктиды. Он был назван именем царствовавшего тогда Александра I. Правда, позже, 125 лет спустя, выяснилось, что это был лишь гигантский остров, отделенный от континента тонким, как ниточка, проливом. Впрочем, существует ли этот пролив на самом деле, ученые спорят и по сей день…

В 1831 году капитан Джон Биско, состоявший на службе у торговой и охотничьей лондонской фирмы «Братья Эндерби», открыл неизвестное, изрезанное ущельями горное побережье, названное им Землей Грейама. Защищенная бухта маленького островка позволила Биско высадиться на берег, где он нашел удивительные растительные окаменелости, повергшие потом европейских ученых в крайнее изумление: кто бы мог ожидать, что во льдах хранятся следы существовавшего некогда на ледяном континенте растительного царства?[424]424
  Самое удивительное в том, что 136 лет спустя, в наше время, этот факт продолжает удивлять не только популяризаторов, но и ученых, которые ни много ни мало, а говорят даже о существовании мифической цивилизации «антарктов», правда, основываясь на находках всего лишь окаменелых стволов деревьев и других растительных остатков.


[Закрыть] В поисках крупных морских млекопитающих, которых из-за разбойничьего промысла становилось все меньше и меньше, Биско обнаружил на 120° восточнее Земли Грейама низкий берег, названный им Землей Эндерби. Таким образом, не зная того, он отметил первую точку на континенте Восточной Антарктики[425]425
  Некоторая неточность: Биско, отплыв от Фолклендских островов в юго-восточном направлении, пересек в январе 1831 года Полярный круг у меридиана 0°, повернул прямо на восток и прошел, иногда почти достигая 70-й параллели, до 50º в. д. Там в конце февраля он открыл у Полярного круга высокий «остров» Эндерби, правда, потом выяснилось, что это выступ Антарктиды (сейчас Земля Эндерби). Летом 1831–1832 года к северо-востоку от Земли Александра I он открыл остров Аделейд, а несколько дальше – группу островов, носящих его имя (кстати, здесь он высадился и взял образцы вымершей флоры Антарктиды), и лишь потом открыл лежащую за островами гористую Землю Грейама.


[Закрыть].

Годом позже капитан Кемп, тоже из фирмы Эндерби, охотясь за тюленями на судне «Магнит», открыл к востоку от «острова» Эндерби сушу, названную им Землей Кемпа, с вершинами более двух тысяч метров. В 1838 году другой случайный открыватель, английский китолов Джон Баллени, увидел новые побережья к югу от Новой Зеландии. Это произошло, когда он первым в местных широтах направил свое судно против ветра на запад. Он назвал их Берегом Сабрины в память о своем спутнике – судне «Сабрина», бесследно исчезнувшем вместе с экипажем в ледяных лабиринтах…

Эти случайные открытия, сделанные плававшими на примитивных парусниках мужественными китоловами и охотниками за тюленями, заставили обратить на себя внимание ученых. Выяснилось, что уже обнаружено несколько точек на карте, подчас удаленных на тысячи километров друг от друга. Но удивительное дело: все открытые к тому времени земли оказались расположенными кольцом вокруг Южного полюса, и это выглядело так, будто внутри Южного полярного круга находится гигантская, почти круглая масса суши. Повеяло настоящей сенсацией. Но лишь изучение проблем земного магнетизма, начатое в середине прошлого столетия, дало толчок систематическому исследованию Южного континента.

…Научный мир был потрясен, когда в 1831 году старый Джон Росс и его впоследствии прославившийся племянник Джемс Кларк Росс обнаружили Северный магнитный полюс, который оказался почти на 20° широты удаленным от полюса географического. Знаменитый Александр фон Гумбольдт и геттингенский физик Гаусс[426]426
  Карл Фридрих Гаусс (1777–1855) – крупнейший немецкий математик, известный своими работами в области геодезии и астрономии.


[Закрыть] рассчитали вероятные координаты Южного магнитного полюса. Изобретенный Гауссом в 1833 году магнитометр быстро добился всеобщего признания в обсерваториях мира, так как позволил значительно улучшить навигацию. Используя магнитные станции, можно было бы помочь мореходам и в южном полушарии. Для этого нужно было предварительно исследовать магнитные явления в Антарктике, а точнее – определить местоположение Южного магнитного полюса. К этому призвал не кто иной, как сам Александр фон Гумбольдт, авторитет которого был очень высок. И случилось так, что в годы с 1838-го по 1843-й почти в одно и то же время в Антарктику отправились сразу французская, американская и английская экспедиции. Однако из политических и национальных соображений они действовали раздельно друг от друга.

…Французский капитан Дюмон-Дюрвиль[427]427
  Жюль Себастьян Сезар Дюмон-Дюрвиль (1790–1842) – известный французский путешественник, исследователь Тихого океана. В 1822–1824 годах принимал участие в кругосветном плавании и побывал у берегов Новой Гвинеи и Новой Британии, посетил острова: Гилберта, Маршалловы, Туамоту. В 1826–1829 годах руководил знаменитой экспедицией на «Астролябии» и побывал вновь у берегов Новой Гвинеи. Новой Зеландии, Новых Гебрид, Фиджи, Марианских островов, открыл неисследованный островной мир Микронезии. Позже принял участие в поисках Южного магнитного полюса и открыл земли Луи-Филиппа, Адели, Клери на окраине Антарктического материка.


[Закрыть] был, правда, образованным и сведущим в естественных науках морским офицером, но он все же не был тем человеком, который мог бы выполнить поставленную задачу. Попытка Дюрвиля пройти паковые льды, сковавшие море Уэдделла[428]428
  Так названо одно из крупных морей, омывающих берега Антарктиды (между Землей Грейама и Землей Котса), в честь Джемса Уэдделла (1787–1834) – английского капитана китобойного судна, одного из «случайных первооткрывателей». В 1822–1823 годах Джемс Уэдделл на двух кораблях достиг 70° 15' ю. ш., что на 344 километра южнее той широты, где плавал Д. Кук.


[Закрыть], чтобы таким путем добраться до материка, особого успеха не имела. Ценой неимоверных усилий ему удалось выбраться из льдов и дотянуть до открытой воды: с поврежденными кораблями и экипажем, страдавшим от цинги, он еле добрался до Тасмании. Там капитан Биско рассказал ему о сенсационном открытии Баллени. И снова Дюмон-Дюрвиль отправился на юг, на этот раз прямо к Магнитному полюсу.

…Чудовищные столовые айсберги преградили путь кораблю уже на 64° ю. ш. У ледяных гор были резкие, острые и сверкающие грани, а это значит, что они только-только образовались где-то поблизости, не успев даже оплавиться. Вмерзшие в лед щебень и галька тоже говорили о том, что где-то близко должна быть земля. А в январе 1840 года команда увидела поднявшийся на высоту около 1200 метров обледеневший и покрытый снегом берег. Медленно, почти ощупью, пробирались корабли между грозными ледяными сциллами и харибдами. Совершив опасную высадку на берег, Дюрвиль поднял на высоком глетчере трехцветный флаг родины. Новый открытый район в непосредственной близости от Магнитного полюса был назван в честь жены командира эскадры Землей Адели.

…Американцы предоставили в распоряжение картографа морского министерства лейтенанта Уилкса[429]429
  Чарльз Уилкс (1798–1877) – американский морской офицер и исследователь Антарктики. В 1839–1842 годах, изучая жизнь китов в Тихом океане, проводил исследования на островах Туамоту, Общества, Самоа, Тонга, Фиджи, Гавайских, Гилберта, Новой Зеландии. В 1840 году одновременно с Д. Кларком Россом, Дюмон-Дюрвилем отправился в южную полярную область на поиски Южного магнитного полюса: пройдя вдоль Антарктического материка около 2 тысяч километров, открыл побережье – Землю Уилкса.


[Закрыть] пять парусников и снабдили его необходимым снаряжением. Ему тоже надлежало пройти до моря Уэдделла и далее до Земли Эндерби. Но он успел еще меньше, чем Дюмон-Дюрвиль. Кроме того, выяснилось, что его слишком легкие парусники были для такого плавания совершенно непригодны.

Следующим летом Уилкс со своими плохо отремонтированными кораблями отплыл из Австралии и на 160° в. д., у Земли Адели, дошел до сверкающей ледовой стены. Американец к тому времени уже потерял три судна, но не повернул обратно. Он заставил свои скорлупки пройти в трудных ледовых условиях еще на запад, где по другую сторону 98° в. д. его остановило громадное ледяное поле – как он предположил, прибрежный глетчер.

В течение всего рейса Уилкс вынужден был держать суда на почтительном расстоянии от пакового льда, не обнаруживая никаких признаков близкой земли. Однако он был твердо уверен, что позади бесконечной, высоко вздымающейся ледянок стены должна простираться суша до самой Земли Эндерби. Высокий горизонт, покрытый темными облаками, прямо указывал на это. Уилкс оказался прав. Береговая линия между 160 и 100° в. д. была в его честь названа Землей Уилкса…

Гораздо больше шансов на успех было у английской экспедиции. В лице Джемса Кларка Росса, открывшего Северный магнитный полюс и восемь раз зимовавшего в Арктике, экспедиция приобрела очень опытного полярного руководителя. Когда Росс со своими тщательно подготовленными, обшитыми медью кораблями «Эребус» и «Террор»[430]430
  Суда экспедиции Джемса К. Росса «Эребус» и «Террор» были переданы затем, в 1845 году, экспедиции Джона Франклина, отправившейся на поиски Северо-Западного прохода и трагически погибшей.


[Закрыть] пришел летом 1840 года в Тасманию, он узнал, что именно отсюда успешно отправились на юг Дюмон-Дюрвиль и Уилкс. Вместе с Россом впервые в Антарктику ушли суда, конструкция которых действительно отвечала условиям борьбы с паковым льдом.

Росс приказал двигаться строго вдоль 170° в. д., и скоро подтвердилось, что он действовал правильно. Хотя по другую сторону 66° ю. ш. суда натолкнулись на хаотическое скопление ледяных масс, «Эребус» и «Террор» держались прекрасно и, ко всеобщему удивлению, скоро снова добрались до открытой воды.

Росс шел юго-западным курсом к Магнитному полюсу, когда внезапно показалась ясно видимая, покрытая льдом и снегом гора, с которой спускался огромный глетчер. Бушующий прибой препятствовал высадке. Поэтому Росс удовлетворился тем, что дал горе высотой 3000 метров имя Сабин, а северной оконечности материка – мыс Адэр. В 900 километрах позади этих мест в глубине материка находился Магнитный полюс. Так рассчитал Росс…