Текст книги "Чужеземные тропы, незнакомые моря"

Автор книги: Эрих Раквитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Оставшись без прикрытия, Кук тем не менее еще раз сделал рывок на юг, но на 61° 21' ю. ш. опять оказался перед сплошной ледяной стеной, которую нельзя было преодолеть.

Экспедиция находилась в плавании уже более полугода. Если не считать короткой стоянки в Капштадте, люди за все это время ни разу не ступали на сушу. Шесть с лишним месяцев перед глазами у них не было ничего, кроме воды и айсбергов, да время от времени тюленей, китов и пингвинов. Не мудрено, что настроение команды упало. Из-за необычайно тяжелой работы во время штормов и непривычных холодов люди выбились из сил. Теперь они мечтали отдохнуть и прийти в себя в более теплых широтах.

До южной оконечности Африки было не так уж далеко, но Кук поставил себе целью закончить изучение восточного полушария за антарктическое лето 1772/73 года. Зима была уже не за горами, морякам, следовательно, предстояло проделать еще значительный путь. Кук велел команде собраться с силами, и его корабль примерно на широте 58–60° прошел по южной части Тихого океана до 150° в. д. Вслед за этим экспедиция повернула на северо-восток, к Новой Зеландии, где она благополучно высадилась 26 марта.

Этот неслыханно дерзкий рейд со всей убедительностью показал, что на крайнем юге восточного полушария не существует никакой земли. Таким образом, миф о Южном материке, который пылкая фантазия картографов Европы наделила прелестными долинами, озерами и реками, растаял как дым.

Что касается Кука, то он заслуженно мог гордиться большим успехом. За многомесячное морское путешествие, к тому же еще в небывало тяжелых условиях Антарктики, на корабле не было ни одного случая цинги в тяжелой форме.

Вначале моряки втайне смеялись над профилактическими мерами начальника экспедиции. Кто-то в шутку назвал плавание Кука походом «имени кислой капусты». Но Кук знал, как обращаться с матросами; сам выходец из простых матросов, прошедший суровую школу на судах-угольщиках, он понимал, что делать. Вот что Кук писал в своем дневнике.

«В списке больных оказалось очень немного фамилий, да и заболевания были совсем пустячные. Вначале никто не желал есть кислую капусту, но потом я принял меры, которые, как я знал, непременно должны увенчаться успехом в среде моряков. Я велел ежедневно ставить кислую капусту на капитанский стол, приказал офицерам ее есть, а всей остальной команде разрешил поступать по ее усмотрению: хочешь – ешь, хочешь – не ешь. Уже через несколько дней мне пришлось точно определить размер порции для каждого. Дело в том, что моряк испытывает инстинктивное отвращение к тому, что его заставляют делать в принудительном порядке, даже если это приносит ему пользу; ничего, кроме воркотни, такие обязательные мероприятия у него не вызывают. Но как только моряк видит, что сами начальники поступают именно так, он немедленно говорит: «Вот это самое правильное».

Постепенно команда Кука приучилась проветривать каюты, скрести их и чистить, хотя никто вначале не видел смысла в этих процедурах.

Однако матросы все поняли после того, как встретились в Новой Зеландии с «Адвенчером». Радость этой встречи была омрачена плачевным состоянием путешественников со второго корабля. На судне почти не осталось здоровых людей. Двадцать два несчастных лежали в невыносимо душных каютах с тяжелейшей цингой. Выяснилось, что, как только оба корабля расстались, Фюрно тут же перестал выполнять предписания Кука и установил у себя на судне старые, традиционные морские порядки. Теперь Кук ежедневно отправлялся на «Адвенчер» и следил за тем, чтобы больным давали противоцинготные средства и чтобы на корабле соблюдалась чистота. И он добился своего – почти все больные выздоровели. Не удалось спасти только повара. С тех пор матросы стали буквально молиться на начальника экспедиции.

Фюрно оказался несостоятельным во всех отношениях. Потеряв в тумане связь с флагманским кораблем, он, как было условлено, взял курс на Тасманию. Со времени открытия этой земли прошло почти два столетия, тем не менее вопрос о том, связана ли Тасмания с Новой Голландией, был до той поры окончательно не решен, Фюрно мог бы прославить свое имя, выяснив это. Однако он, видимо, отнесся и к этой своей задаче спустя рукава. Его ввели в заблуждение находящиеся в проливе острова, поэтому он решил, что Тасмания – часть Новой Голландии, и только лишь 25 лет спустя голландец Басе[261]261
  Джордж Басе – английский врач и путешественник, в 1798–1799 годах участвовал в исследованиях восточного побережья Австралии, при этом открыл (позже названный в его честь) Бассов пролив, отделяющий остров Тасмания от Австралии, и доказал ее островной характер. Пропал без вести в 1802 году на пути из Китая в Европу.


[Закрыть] установил, что Тасмания – остров.

Зиму экспедиция провела в солнечных районах южной части Тихого океана. Естествоиспытатели имели полную возможность изучать островную флору и фауну, а также заниматься этнографическими исследованиями. Как выяснилось, население этой части земного шара находилось еще на стадии первобытнообщинного строя. Туземцы не знали железа, но благодаря природной смекалке очень быстро оценили преимущества железных ножей, топоров и гвоздей и с охотой покупали их за довольно высокую цену. С этим фактом столкнулся еще предшественник Кука – англичанин Уоллис[262]262
  Самюел Уоллис (умер в 1795 г.) – английский путешественник; в 1766–1768 годах вместе с англичанином Ф. Картеретом искал Соломоновы острова, открытые еще испанцем Менданьей в 1567 году, н во второй раз открыл остров Таити (есть предположение, что у его берегов побывал в 1606 году португалец на испанской службе Педро Эрнандес Кирос). Уоллиса за его открытия в Тихом океане по праву считают одним из предшественников Джемса Кука.


[Закрыть], первый белый, высадившийся в 1767 году на Таити. Уоллису пришлось жестоко поплатиться за тягу таитян к железу – его матросы, одержимые жаждой наживы, сняли с корабля все железные предметы, которые только можно было снять, и продали их туземцам. Уоллису с большим трудом удалось привести судно в порядок, чтобы оно могло отправиться в обратный путь…

Кук принял соответствующие меры еще до того, как на горизонте показались райские кущи сказочных южных островов. Он издал нижеследующий приказ:

«Приказываю для торговли с туземцами, для покупки всех видов продовольствия, фруктов и других сельскохозяйственных продуктов выделить ответственных лиц (одно лицо или несколько). Никто другой на корабле – ни офицеры, ни матросы, ни прочие участники экспедиции – не имеет права без специального на то разрешения торговать продовольствием, фруктами и другими товарами.

Каждый, кто будет изобличен в попытке присвоить себе и использовать для обмена какой-либо предмет, принадлежащий к судовому имуществу, подвергнется жестокому наказанию. Железо, железные изделия и одежду нельзя обменивать ни на что, кроме продовольствия»[263]263
  Этот приказ Кук издал еще во время своего первого путешествия и посещения острова Таити (Кук назвал его островом Короля Георга III), впрочем, его приказ действовал постоянно во время всех последующих контактов с жителями океанических островов. Кроме всего прочего, он давал возможность держать железо при обменах в постоянной и высокой цене. Тем не менее приказ был сразу же нарушен: пока ученые и офицеры занимались астрономическими наблюдениями за Солнцем и Венерой, матросы выкрали из корабельного склада 100 фунтов гвоздей. Последствия этого не замедлили сказаться: рынок оказался наводненным этим «металлом обмена», и железо резко упало в цене.


[Закрыть].

Этот приказ возымел свое действие. Прежде всего благодаря ему железо не упало в цене – ведь торговать на черном рынке было запрещено…

…Кук изучил южную часть Тихого океана еще во время своей первой экспедиции – его путешествие на «Индевре» в 1768–1771 годах можно считать первым путешествием, предпринятым со строго научной целью[264]264
  Формальным поводом для снаряжения английской экспедиции в южные моря было редкое в астрономии событие – прохождение планеты Венеры через солнечный диск (в южных широтах – 3 июня 1769 г.). Для английского адмиралтейства это был удобный повод для вылазки в южные моря – еще мало исследованные районы, в которых активизировали свои исследования французы и испанцы. Только что вернувшийся Уоллис рассказал об острове Таити, его следовало закрепить за английской короной, поэтому местом наблюдений за Венерой был выбран этот крупный остров Тихого океана. В сверхсекретной инструкции английского адмиралтейства Куку предписывалось: посетив Таити и другие новооткрытые острова и земли (Новая Зеландия и др.), а также еще не открытые в Тихом океане (например, загадочную Южную землю, существование которой предполагалось английским адмиралтейством в районе между островом Таити и 40º ю. ш.), «уговорить» туземцев отписать все их владения в собственность британской короны, составляя повсеместно опись богатств из земель – рудных, лесных, посевных и пр., «устанавливая при этом необходимые надписи и знаки» и приобщая туземцев к цивилизации и торговле, «вручая им в дар стеклярус и безделушки, которые могут быть у них в цене». Таким образом, раскошеливаясь на эту дорогостоящую экспедицию, английское адмиралтейство под вывеской сугубо научной экспедиции проводило политику захвата и колонизации ничейных или еще не открытых земель. Политический характер экспедиции был уже ясен современникам Кука.


[Закрыть]. Кук должен был наблюдать за ожидавшимся в 1769 году прохождением планеты Венеры через солнечный диск. Однако экспедиция Кука оказалась весьма плодотворной и для географов. Проходя через пролив, который с тех пор носит его имя, Кук установил, что Новая Зеландия состоит из двух островов. Кроме того, он первый прошел вдоль восточного берега Новой Голландии (Австралии) – от района, где ныне находится город Сидней, до Торресова пролива, который был обнаружен в начале XVII века испанцем Торресом, но ко времени Кука оказался забытым. Теперь наконец-то было окончательно доказано, что между Новой Голландией и Новой Гвинеей нет никаких перешейков[265]265
  «Забытый» Торресов пролив стал известен испанцам сразу же после возвращения Торреса из плавания, то есть в 1607 году, но директива испанского правительства держать в строжайшей тайне географические открытия, имеющие стратегическое и экономическое значение, явилась причиной исчезновения отчета Торреса в архивах Манилы – столицы испанских Филиппинских островов. И только спустя 150 лет мир узнал о плавании Торреса, и то не по воле испанского правительства: во время Семилетней войны (1756–1763), в которой, кстати, прославился дотоле никому не известный моряк – штурман и гидрограф Джемс Кук, англичане взяли Манилу и вывезли ее архивы. Правда, и они не торопились обнародовать их – ведь не без помощи испанских архивов составлялись маршруты первой экспедиции Кука, и многие из островов, открытых Куком, были открыты им во второй раз. «Тайны манильского двора» стали известны после выступления в печати соперника Д. Кука – Александра Далримпла, опубликовавшего испанские документы. Кук вынужден был признать, что пролив между Новой Гвинеей и Новой Голландией был открыт испанцем Торресом в начале XVII века, и отказаться от собственного названия пролива – Индевр, названного в честь судна экспедиции.


[Закрыть].

В нездоровом тропическом климате Торресова пролива, потом в Батавии на «Индевре» начался великий мор. В декабре – феврале 1770–1771 годов, когда корабль, покинувший Батавию и находившийся на пути домой, дошел до мыса Доброй Надежды, из 94 человек команды, которые были на борту в начале плавания, в живых осталось всего лишь 66.

По тогдашним представлениям, такая потеря в людях за время кругосветного путешествия считалась неизбежной, но Кук принадлежал к тем, кто не хотел мириться с отжившими представлениями о море. Всеми силами он пытался предотвратить гибель людей. Уже тогда Куку стало ясно, что самый ужасный бич моряков – цингу – можно будет побороть, если удастся провести ряд профилактических мер и решительно поломать старые корабельные порядки.

…После двух месяцев спокойного отдыха, который мореплаватели провели главным образом на Таити и Хуахине, корабли опять взяли курс на юг. Однако к востоку от Новой Зеландии, которая была избрана плацдармом для нового наступления на южные широты, на экспедицию обрушился ураган. Корабли подняли штормовые паруса и много дней подряд носились по океану наперегонки со штормом, борясь с безжалостными волнами, которые день и ночь захлестывали палубы. Все это время Кук почти не покидал своего поста. Не успевал корабль вырваться из очередной схватки со стихией, как он уже искал глазами «Адвенчер». Только бы вновь не потерять его из виду. Но вот однажды ночью – буря все еще бушевала с неослабевающей силой – огни «Адвенчера» внезапно пропали. Лишь только наступил рассвет и шторм несколько стих, «Резолюшн» обыскал весь район, в котором шли корабли. Тщетно! Теперь у Кука не оставалось иного выхода. Надо было самим пускаться в опасный путь, уповая на то, что второй корабль не погибнет этой ночью.

Но прежде всего необходимо было найти защищенную от непогоды бухту в проливе, отделяющем один остров Новой Зеландии от другого, чтобы устранить повреждения, причиненные штормом, и дождаться в этом условленном месте «Адвенчера». Кроме того, воспользовавшись случаем, пополнить запасы продовольствия. Несколько дней шла бойкая торговля с туземцами – гвозди обменивались на рыбу. Но вдруг все способные носить оружие мужчины исчезли. Потом они вновь как ни в чем не бывало появились, причем их каноэ доверху были загружены рыбой. Меновая торговля опять пошла полным ходом, в ее разгар к «Резолюшн» причалила шлюпка. Один из матросов поднялся на борт и показал Форстерам, отцу и сыну, человеческую голову, которую он обменял на три гвоздя. Голова была сварена! Все пришли в ужас, особенно молодой полинезиец по имени Ойдиди, взятый Куком на борт корабля на острове Таити[266]266
  Молодой полинезиец Ойдиди был взят Куком на судно на острове Борабора – маленьком островке по соседству с островом Раиатеа, в группе островов Общества, в которую входил и Таити. Ойдиди совершил с Куком круготихоокеанское плавание в 1773–1774 годах.


[Закрыть]. Оказалось, что таитяне напали на своих соседей, чтобы захватить места их рыбной ловли. Вот почему они так внезапно исчезли. Они были людоеды![267]267
  Здесь неточность: описываемое событие произошло на острове Новая Зеландия, а не на острове Таити, который корабли покинули в конце августа (у берегов Новой Зеландии «Резолюшн» находился в ноябре) 1773 года. Кроме того, новозеландцы, или маори, не могли напасть на таитян, так как острова отстоят один от другого приблизительно на 5 тысяч километров. Что касается каннибализма на острове Новая Зеландия, то Кук столкнулся с ним еще во время своего первого путешествия и первого посещения острова, когда ботаник Джозеф Банкс купил одну из голов у старика маори в районе пролива Королевы Шарлотты (ныне пролив Кука). Описываемое событие произошло во время второго плавания Кука, когда «Резолюши» в третий раз подошел к берегам Новой Зеландия, и не могло особенно удивить Кука и команду его корабля.
  На острове Таити, где хватало животной пищи, каннибализм не был известен. На других островах к в других районах мира, где это явление было широко распространено, каннибализм объяснялся нехваткой в организме белков животного происхождения при избытке белков растительного происхождения и кажущейся сытости, которую обеспечивало усиленное употребление в пищу ямса, таро, сладкого картофеля – батата (в Меланезии) или кукурузы (в доколумбовой Америке) и т. п. Впоследствии каннибализм остался как ритуальное явление, связанное с культом мертвых, затем окончательно исчез. Впрочем, на VII Международном конгрессе антропологов и этнографов в Москве в 1964 году датский путешественник и кинооператор Иене Бьерре показывал автору этих строк снимки, свидетельствующие о существовании обряда ритуального каннибализма у жителей отдельных районов острова Новая Каледония и у недавно открытых горцев Папуа (австралийская часть Навой Гвинеи).


[Закрыть]

– Эти люди голодают, голодают! – жалобно воскликнул Кук. – Только муки голода могут заставить человека съесть себе подобного. Да и как им не голодать? Ведь у них нет ни коз, ни свиней, ни коров, ни хлеба, ни фруктовых деревьев – только рыба да дикие коренья!

На следующее утро начальник экспедиции велел собрать вождей племени – он показал им, как сажать картофель. Кук пожертвовал двумя последними мешками картофеля, которые оставались на корабле. Уже во время своего первого путешествия Кук подарил жителям Новой Зеландии свиней, овец и коз, чтобы отучить их от людоедства. Правда, эксперимент не дал желаемого результата: маори, незнакомые с животноводством, так и не могли понять, чего же хотят от них белые…

Наконец 26 ноября 1773 года «Резолюшн» отправился в путь. Месяц спустя у 138° западной долготы экспедиция во второй раз пересекла Южный полярный круг. Нелегко доставалась морякам каждая миля пути – все время приходилось бороться со сплошными льдами и злыми морозами, от которых снасти превращались в ледяные прутья, а паруса в ледяные плиты. Казалось, все живое вокруг тоже заледенело.

В этом враждебном мире людей на корабле охватило чувство полной беспомощности. Еще совсем недавно кончились средние века с их предрассудками и суевериями. Как могли понять матросы незнакомые явления чужой природы, которые встречались им на каждом шагу? Ведь даже ученые терялись в догадках. Разве мы вправе осуждать простых моряков за то, что они с тревогой и ужасом взирали на мерцающие пучки стрел южного полярного сияния, которые, извиваясь, как змеи, кружили по небу? Или за то, что их охватывала жуть при мысли, что полярное солнце не заходит даже ночью? Тут уж ничто не могло помочь, кроме изрядного глотка спиртного, которое, кстати сказать, кроме всего прочего, и спасало от холода.

Кук не терял голову. Лишь только стало теплее и лед пришел в движение, экспедиция опять вернулась к северу, чтобы немного передохнуть.

Даже если бы Кук знал, что он случайно наткнулся на ахиллесову пяту Антарктики – вошел в район, где море Росса глубоко вдается в Антарктический материк[268]268
  Джемс Кук оставил море Росса в стороне и пересек Южный полярный круг в районе Земли Мэри Бэрд, в следующий заход он вошел за Полярный круг в районе земли Джемса Элсуэрта, между морем Амундсена и морем Беллинсгаузена, минуя, таким образом, море Росса – классические ворота в Антарктику.


[Закрыть], о существовании которого он мог лишь догадываться, – даже в этом случае английский мореплаватель не сумел бы извлечь из своего знания никакой пользы. А ведь именно здесь пролегал путь на юг! Полвека спустя по этому пути с гигантским трудом прошел его соотечественник Джемс Росс[269]269
  Джемс Кларк Росс (1800–1862) – известный английский полярный исследователь Арктики и Антарктики. В 1819–1827 годах сопровождал англичанина Парри в экспедициях в Антарктике по отысканию Северо-Западного прохода; в 1829–1833 годах – своего дядю, сэра Джона Росса, в северных морях Американского континента; в 1839–1843 годах возглавлял экспедицию на кораблях «Эребус» и «Террор», которая должна была установить положение Южного магнитного полюса. В своем плавании открыл на западе Антарктиды море Росса, вулканы Эребус и Террор на Земле Королевы Виктории, ледяной барьер Росса, приблизительно установил местоположение Южного магнитного полюса; в 1848–1849 годах вновь посетил североамериканскую Арктику, участвуя в поисках пропавшей без вести экспедиции Джона Франклина (подробнее см. заключительную главу книги).


[Закрыть] на судах, покрытых броневыми плитами. Для Кука и его деревянного корабля дальнейшее продвижение к югу было бы равносильно самоубийству…

Не успела экспедиция пройти и 50° южной широты, не успели растаять последние сосульки на мачтах, как энергичный капитан опять стал готовиться к новому броску и приказал повернуть корабль в полярные воды. Осторожно, умело вел он судно через ледяные поля. Все дальше на юг! На 71°10' южной широты был поставлен новый мировой рекорд. Но тут путь вновь преградило необозримое ледяное поле. Из людей, да и из самого корабля было выжато все, что можно. Подзорные трубы, как по команде, обратились к горизонту. Что скрывается в этой исчезающей дали за гигантскими ледяными горами? Быть может, горная цепь? А может, плато? Что же это за земля? Остров или большой материк? Никто не мог ответить на эти вопросы! Ясно было одно: даже если на юге и существует неведомый материк, эту застывшую мертвую ледяную пустыню никак нельзя использовать. Тут же возникла первая робкая гипотеза о происхождении гигантских ледяных массивов в районе Южного полюса. Наверное, и здесь, на юге, имели место явления, сходные с теми, какие наблюдались в Гренландии. Только здесь все происходило в неизмеримо больших масштабах, куда грандиозней и страшней.

Примерно у 106° западной долготы «Резолюшн» действительно отделяло от Антарктиды всего лишь 200–300 километров; тем не менее маловероятно, чтобы Кук разглядел расположенный в этом районе

Антарктики огромный горный кряж, хотя некоторые горные вершины здесь и достигают 4670 метров… Прошло еще полтора столетия, люди изобрели самолет, и американец Элсуэрт[270]270
  Линкольн Элсуэрт (1880–1951) – американский полярный летчик-исследователь, совершивший несколько полетов в северных и южных полярных областях. В 1925 году вместе со знаменитым норвежским полярным исследователем Руалом Амундсеном пытался на двух самолетах достичь со стороны Шпицбергена Северного полюса, в 1926 году участвовал в известной экспедиции Амундсена – Элсуэрта – Нобиле на полужестком дирижабле «Норге», в 1931 году – на дирижабле «Граф Цеппелин». В 1934–1936 годах Элсуэрт летает в Антарктике, в районе моря Росса, моря Уэдделла, тогда он и побывал в районах, по соседству с которыми плавал Джемс Кук. Своими полетами Элсуэрт внес заметный вклад в дело освоения Арктики.


[Закрыть], облетевший эти области Антарктики, впервые получил более точные данные о горной цепи Колета, в районе которой корабль Кука подходил к ледовому материку.

«Резолюшн» и его команде давно пришла пора выбираться из необитаемых и холодных антарктических просторов. Каждый день морякам приходилось потуже затягивать пояса; жалкие остатки продовольствия стали почти несъедобными. Кук лежал с тяжелой болезнью печени. Пришлось расплачиваться за долгие штормовые и морозные ночи, проведенные на палубе.

Итак, корабль взял курс на север: согласно планам Кука он должен был преодолеть много тысяч миль, пройти по почти неизученным океанским трассам и причалить в конце концов к крохотному, богом забытому островку, который был открыт всего лишь в 1722 году голландцем Роггевеном[271]271
  Якоб Роггевен (1659–1727)—голландский мореплаватель, совершивший в 1721–1723 годах кругосветное плавание, пройдя в высоких южных широтах в поисках Южной земли. В первый день праздника пасхи 1722 года открыл остров Пасхи (полинезийский Рапа-Нуи). Правда, существует иное мнение – что этот остров видел английский мореплаватель Эдуард Дэвис еще в 1687 году.


[Закрыть], к клочку земли под названием остров Пасхи. Моряки давно нуждались в свежих продуктах, в родниковой воде. Но на бедном острове, большая часть которого была покрыта лавой, можно было найти только самое необходимое, да и то с большим трудом. Для Кука все это не являлось секретом. Однако у него были свои причины – пройти от Антарктики почти до экватора прямым ходом именно к этой точке в безбрежном океане. Считалось, что голландцы увидели на острове Пасхи странные каменные изваяния, происхождение которых они не сумели объяснить. И вот ученые на борту «Резолюшн» горели желанием узнать, правдивы ли рассказы голландских моряков. Ждать пришлось недолго. Еще не сойдя с корабля, люди увидели на безлесной равнине множество высоких каменных изваяний. Оказалось, что на острове существуют сотни таких фигур, многие из которых были высотою с дом, с огромными и уродливыми лицами. Было совершенно ясно, что фигуры эти созданы неизвестными ваятелями.

Происхождение идолов – а это, конечно, были идолы – было совершенно непонятно ученым из экспедиции Кука. Особенно потому, что туземцы на острове Пасхи влачили жалкое существование и находились на самой примитивной ступени развития. Нельзя было предположить, что они могли проделать подобный труд. Изваяния были высечены из одного куска лавы, подвезены каждое на свое место и установлены на соответствующие основания. И весь этот гигантский труд был проделан несмотря на то, что вес скульптур колебался от 10 до 12 тонн, а в отдельных случаях достигал даже 50 тонн. Кто же мог создать эти чудища? И какой техникой должны были обладать неизвестные скульпторы? Откуда они явились и что заставило их создателей совершить поистине геркулесов подвиг на этом богом забытом островке, на котором могло найти себе пропитание только ограниченное число людей? Туземцы тоже не в силах были ответить на все эти вопросы…[272]272
  По поводу загадочных скульптур острова Пасхи существует обширная литература, но основной вывод ученых – скульптуры созданы не какими-то мифическими пришельцами, а предками современных жителей острова.


[Закрыть]

И еще одно удивительное явление на острове Пасхи и других островах не могли объяснить европейцы. Здесь обитали не только темнокожие туземцы, но и другие, явно отличавшиеся внешним видом от своих темных собратьев. Вот что Кук записал в своем дневнике:

«Мы увидели сотни настоящих европейских лиц, и даже немало подлинно римских носов»[273]273
  См. сноску на страницах 288, 289.


[Закрыть],

Георг Форстер, например, в следующих словах описал короля Таити:

«Он был светлее всех своих подданных, и у него были прямые длинные каштановые волосы, рыжевато-золотистые на концах».

Для европейцев с корабля «Резолюши» это было чудо, да и только! Чудо, не поддающееся никакому научному объяснению. Впрочем, ничего постыдного в этом факте для ученых мужей из свиты Джемса Кука не было. На нашей планете существует мало загадок, которые принесли бы столько хлопот ученым, сколько принесла им загадка острова Пасхи. Для объяснения ее возникало великое множество теорий, которые потом отвергались и заменялись новыми. Целые поколения исследователей пытались разгрызть этот твердый орешек, но лица-маски огромных идолов на берегу острова Пасхи были по-прежнему непроницаемы и равнодушны – изваяния хранили свою тайну.

Только в наши дни густой туман, который окутал остров Пасхи, несколько рассеялся. Дело в том, что вопрос о происхождении шестисот с лишним изваяний на этом острове нельзя отделять от коренного вопроса – генезиса населения многих тысяч островков Полинезии. Каким образом на этих островках очутились люди? Как удалось им преодолеть на примитивных суденышках морские просторы, равные целым континентам? От острова Пасхи до Южной Америки четыре тысячи километров – безбрежная океанская ширь. А до ближайшего полинезийского кораллового острова – острова Питкэрн, ставшего знаменитым благодаря бунту «Баунти»[274]274
  Речь идет о знаменитом бунте на английском судне «Баунти» в 1789 году, плававшем под командой жестокого капитана Вильяма Блая (1753–1817). В 1787 году это судно было послано на Таити, чтобы вывезти оттуда саженцы хлебного дерева в Вест-Индию. После отплытия с острова команда взбунтовалась и высадила Блая с несколькими членами экипажа в лодку посреди океана. На ней он проплыл от острова Тонга через Тихий океан в Батавию на остров Ява и открыл ряд островов в архипелагах Фиджи и Банкса. Мятежный корабль пристал к необитаемому острову Питкэрн, и команда корабля основала здесь колонию. Однако вскоре вместе с привезенными таитянками в живых остался один матрос Смит, остальные перебили друг друга. Смит принял имя Адама и стал патриархом колонии. В настоящее время на острове живет около 200 человек – потомков матросов мятежного «Баунти». «Часть потомков мятежников с «Баунти» английские колониальные власти переселили на о. Норфолк (см.; Б. Даниельссон, На «Баунти» в Южные моря. М., изд-во «Наука», 1966).


[Закрыть] (на Питкэрне, кстати сказать, до сих пор встречаются потомки бунтовщиков), – ни много ни мало 1600 километров.

Долгое время считалось, что островитяне в южной части Тихого океана могли появиться только из Азии, скорее всего из Южной Индии, Цейлона и с Малайского архипелага. Так откуда же в Полинезии белокожие, иногда даже голубоглазые люди?

…В нашем веке этим вопросом занимались многие известные этнографы. Они обнаружили ряд фактов, свидетельствующих о поразительном сходстве материальных культур жителей Полинезии и жителей Перу. В Перу существуют каменные изваяния, которые прямо-таки не отличишь от изваяний на острове Пасхи! И тут и там были найдены одни и те же грубо обтесанные деревянные палицы, примитивные духовые ружья, очень сходные мотивы в украшениях. Лодки перуанцев и полинезийцев с характерными треугольными парусами имеют тоже явное родство.

Какие здесь могут существовать гипотезы? Можно предположить, что обе культуры соприкоснулись случайно и ненадолго в результате того, что лодку или плот из Южной Америки ненароком прибило к одному из полинезийских островов. Однако такого рода случай должен был послужить всего лишь отправной точкой для более глубокого проникновения культуры Южной Америки в полинезийскую культуру. Посмотрим, есть ли доказательства этого. И в Перу и в Полинезии вода называется «уми», тыква – «кими», а топор – «токи». Чистая случайность! Но вот еще пример: в Полинезии было распространено письмо кипу – знаменитое узелковое письмо, которым пользовались еще инки. И наконец, и тут и там поклонялись одним и тем же богам. Более того, в перуанском мифе о Вирокоче говорится, что светлокожий бог раскинул однажды свою мантию по Западному морю и, пройдя по ней, исчез в океане. А в полинезийском мифе о белом боге Кон-Тики рассказывалось, что этот бог – по-видимому, все тот же бог Вирокоча – явился однажды с востока, пройдя через даль океана,

Будем считать эти факты убедительными[275]275
  Как ни интересны и ни сенсационны факты, которые Э. Раквитц излагает, гипотеза об американском происхождении жителей Океании находит сегодня мало сторонников. Большинство советских и зарубежных ученых считают все же океанийцев выходцами из Юго-Восточной Азии, а не из Южной Америки. И вряд ли в наши дни можно серьезно говорить о гипотезе американского происхождения народов Океании. Даже известный норвежский путешественник, поставивший смелый и удивительный «исторический опыт». Тур Хейердал теперь разделяет общепринятую точку зрения о юго-восточной прародине океанийцев и расходится со сторонниками теории азиатского происхождения океанийцев лишь в деталях. Не выдерживает критики и гипотеза автохтонного (местного) происхождения полинезийцев. Острова Тихого океана были заселены на протяжении последних 2–3 тысяч лет, а если и существовал в Тихом океане гипотетический материк Пацифида (эта гипотеза принадлежит первым европейским путешественникам в Океании – Киросу, Дюмон-Дюрвилю, Далримплу, отцу и сыну Форстерам, плававшим с Куком, самому Куку), погибший в результате какой-то геологической катастрофы, то это случилось задолго до появления в Океании да и на земле homo sapiens. Тем не менее такая гипотеза находит своих сторонников если не в научном мире, то по крайней мере в среде популяризаторов (И. Доннелли, И. Великовский, Б. Нейман и др.). Что касается существования на острове Пасхи двух разных народов, то анализ местных генеалогий, запечатленных на дощечках «говорящего письма» ронго-ронго, наоборот, свидетельствует о едином этническом составе населения острова. Впрочем, эти и другие вопросы хорошо освещены в специальных трудах, например: Те Ранги Хироа (П. Бак), Мореплаватели солнечного восхода, М., Географгиз, 1959; Бутинов Н. А, О теории белой расы и о плаваниях с запада на восток в Тихом океане, «Советская этнография», 1963, № 4; Свет Я. М., История открытия и исследования Австралии и Океании, М., изд-во «Мысль», 1966.


[Закрыть]. Но остается еще один вопрос: как могло произойти такое значительное переселение народов? Ведь жители Южной Америки пользовались в то время утлыми и примитивными суденышками. Мы знаем, что в безбрежных просторах Тихого океана в век Великих географических открытий зачастую гибли значительно лучше оснащенные суда. Даже в XVII веке испанские мореплаватели, направлявшиеся в испанские владения на Филиппинах, боялись хотя бы на дюйм отклониться от уже освоенных морских трасс. И здесь было свое «колумбово яйцо». Один из родственников Колумба, испанский капитан Бартоломе Руис, стремившийся опередить экспедицию Писарро, прошел внутренние области Южной Америки и в 1525 году добрался до берега океана в Эквадоре. Подобно своему предшественнику Бальбоа, он вперил восхищенный взгляд в океанский простор и вдруг заметил на горизонте большой парус. В первую минуту Руис очень испугался: он подумал, что на подходах к сказочному Эльдорадо его опередил кто-то из конкистадоров. Однако вскоре испанец понял, что видит перед собой индейцев, которые плывут на своеобразном плоту: на связанных между собой древесных стволах. Несмотря на примитивность этого суденышка, оно казалось на диво приспособленным к морским путешествиям.

Однако вскоре после того, как подавляющее большинство индейцев было истреблено, а их великолепная культура уничтожена, плоты, очень низко оцененные испанцами, перестали играть в тех широтах роль транспортных средств, их предали забвению и уже больше не строили…

Но вот не так давно было высказано предположение, что в те далекие времена переселенцы вверяли свою жизнь и свое будущее нескольким древесным стволам и что именно на плотах они пускались в плавание по безбрежным океанским просторам, чтобы обрести новую родину. Любопытно, что морских дел специалисты сразу же отвергли это предположение как совершенно смехотворное.

* * *

«Попытка не пытка», – сказал молодой норвежский этнограф Тур Хейердал. Прежде чем составить свой план, Хейердал прожил несколько лет на Маркизских островах, занимался раскопками в Перу и сверх того всерьез изучил морские течения в Тихом океане, перерыв с этой целью целую гору специальной литературы.

…В один прекрасный день Хейердал и его спутники оказались во влажном тропическом лесу Эквадора – здесь они облюбовали гигантский ствол бальсового дерева. Для того чтобы соорудить плот, им понадобилось 12 таких стволов – ровно столько же, сколько и древним инкам. Через некоторое время друзья переправили связанные стволы по реке Гуаяс к Тихому океану. В Кальяо, портовом пригороде Лимы, они построили точно такой же плот, какой видел в свое время Бартоломе Руис. Ни на йоту не отступил Хейердал от старых образцов: бревна он стягивал канатами, поверх клал расщепленные бамбуковые стволы, соорудил на плоту низкую, крытую банановыми листьями хижину из бамбука и, наконец, установил мачту с парусом, а на корме примитивного суденышка – руль. Все это было построено и сколочено без единого гвоздя и без какой бы то ни было современной техники – из материалов, которыми обладали и древние перуанские мастера.

28 апреля 1947 года Хейердал и пять его спутников – так же, как и он, родом из Скандинавии – спустили плот на воду. После того как были перерублены канаты, соединяющие бальсовый «Кон-Тики» с буксиром, путешественники, что называется, сожгли за собой все корабли – потеряли последнюю связь с цивилизованным миром. Северо-восточный ветер надул парус, на котором красовалось изображение бородатого бога Кон-Тики, и погнал утлый, весьма ненадежный кораблик навстречу судьбе.

Хейердал не пожелал слушать советы благоразумных. Он был твердо убежден, что древние перуанцы именно таким способом переплывали океан, вручая свои жизни морским течениям, и что именно на таких плотах они причаливали в конце концов к своей новой родине Полинезии, где и ваяли из камня странные статуи, такие же, какие они уже создали у подножья Анд[276]276
  Вопрос о сходстве знаменитых каменных скульптур острова Пасхи с колоссальными сооружениями и скульптурами Перу, относящимися к доинкской культуре Тиуанако (500–1000), считается до сих пор спорным, так как наблюдается хронологнческое и типологическое несоответствие между каменными сооружениями острова Пасхи и памятниками великой мегалитической культуры Перу. Подробнее см. статью Р. В. Кинжалова в журнале «Советская этнография» (№4 за 1963 г.) «О статье Т. Хейердала…» и книгу А. Кондратова «Великаны острова Пасхи», М., изд-во «Советский художник», 1966.


[Закрыть].

Специалисты не дали бы и гроша ломаного за жизнь этих смельчаков. При первом же шторме их смоет с плота, а стволы разбросает в разные стороны. В лучшем случае эти сухопутные крысы попадут на завтрак акулам. Но о каких, собственно, специалистах по строительству и вождению бальсового плота могла идти речь? Ведь специалисты подобного рода были эдак лет пятьсот назад истреблены конкистадорами и все секреты унесли с собой в могилу…

Вскоре экипаж «Кон-Тики» понял, что в открытом море плот повинуется только своим собственным законам. Хочешь постичь их – работай не покладая рук и не бойся опасностей! Ничто, кроме воды и неба и еще акул и дельфинов, которые день и ночь резвились вокруг странной посудины, не отвлекало наших новоявленных викингов от их занятий. Не мудрено, что они достигли в своем древнем, ныне возрожденном мастерстве таких вершин, что, наверное, смогли бы помериться силами с самим народом Кон-Тики, столь искусным в морском деле.

Двенадцать связанных воедино бальсовых стволов оказались необычайно устойчивыми. Плот плыл по океану, легкий, как пробка, и беззаботный, как блестка жира в супе, самые высокие волны были ему нипочем. Что касается сухопутных крыс, то они так акклиматизировались, что начали понимать каждый вздох океана. Если акулы внушали им раньше большое почтение, то потом они развлекались с ними следующим способом: молниеносным движением хватали зазевавшегося и подплывшего к плоту хищника за хвост и бросали его на палубу, где он яростно вскидывался и извивался, пытаясь вернуться в родную стихию.

Много месяцев плот дрейфовал между 10 и 15° ю. ш.; экваториальное течение несло его на запад с весьма солидной скоростью – за 24 часа он проходил от 60 до 80 морских миль. И вот через 93 дня храбрецы вновь увидели землю, и примерно там, где они и ожидали ее увидеть. Земля была маленьким островком Пук-Пука, расположенным прямо перед островами архипелага Туамоту. Однако плот оказался недостаточно маневренным для того, чтобы путешественники могли пристать к острову. Как ни печально было это для изголодавшихся по суше людей, да и для удивленных жителей островов, плот, несмотря на все старания его обитателей, проскочил мимо цели. Напрасно пассажиры бросали тоскливые взгляды на песчаный берег, поросший пальмами…

Прошла еще неделя, и плот очутился перед растянувшимся на 40 километров рифом Рароира, который как бы опоясывал множество крохотных островков.

Таким образом, Хейердал и его спутники, пройдя от Перу 7 тысяч километров, оказались в самом сердце Полинезии. Уже одно это являлось серьезным доказательством того, что предположения молодого этнографа отнюдь не были построены на песке.

Именно здесь, на этих последних сотнях метров, перед самым концом их плавания, полного приключений и опасностей, когда Экваториальное течение и течение Гумбольдта несли плот по бескрайнему океану, именно здесь, у этого кораллового рифа, где бушевал прибой, решался вопрос – останутся ли они в живых. В этом коралловом барьере не было ни одного окошка. Следовательно, через рифы надо было перескочить. Каждый из путешественников ухватился за какой-либо плавучий предмет, все важные инструменты были заранее привязаны. И тут гигантская волна всей своей тяжестью обрушилась на плот и на впавших в полуобморочное состояние людей, бросаемых во все стороны. Но инстинкт самосохранения удесятерил силы Хейердала и его друзей. Волны накатили в последний раз, закружили плот, подбросили его кверху и с глухим шумом опустили на риф. Измученные, совершенно оглушенные путешественники, продравшись сквозь колючие заросли кораллов, оказались в мелкой бухточке – они были спасены!

А два дня спустя, 9 августа 1947 года, маленький пустынный коралловый остров передал в эфир сообщение о том, что плот «Кон-Тики» достиг своей цели. Переплыв Тихий океан, отважные скандинавы повторили незабываемый подвиг викингов. Кроме того, они оказали большую услугу науке. Дрейф Хейердала пролил новый свет на необъяснимое до тех пор сходство между древней перуанской и полинезийской культурами. Теперь ухмыляющиеся каменные гиганты на острове Пасхи, которые Кук и еще многие мореплаватели, посетившие после него этот далекий остров, принимали за обломки какой-то сказочной, исчезнувшей культуры потонувшего континента, уже не казались такими загадочными.

И все же был сделан лишь первый шаг. О создателях каменных скульптур Рапа-Нуи (так туземцы именовали свой остров) еще никто ничего не знал. А между тем простой подсчет показывал нижеследующее: чтобы изваять из вулканической породы 600 гигантских фигур, перевезти их и поставить вертикально, потребовалось бы 40 тысяч человек. Однако на острове Пасхи могут одновременно прокормиться лишь три тысячи человек. Если принять, что продолжительность жизни одного поколения 20 лет, то жителям Рапа-Нуи, чтобы соорудить свои скульптуры, понадобилось бы целых 400 лет нечеловеческого труда. Такого труда, перед которым померк бы даже труд строителей египетских пирамид!

Так какой же неизвестный нам мощный стимул заставил исчезнувших ваятелей Рапа-Нуи посвятить свою жизнь этой задаче?.. Исчезнувших? Да, те люди, люди неуемной энергии и таланта, бесследно исчезли, поистине канули в Лету. И произошло это буквально в одно мгновение – когда ученые впервые проникли в мастерские древних скульпторов, в кратер потухшего вулкана Раио-Рараку, им показалось, будто сами скульпторы только что ушли в ближайшую деревню перекусить и вот-вот вернутся к прерванной работе. Можно было подумать, что мастера всего за секунду до этого выпустили из рук свои орудия производства – примитивные ножи из вулканического стекла. А вокруг безмолвствовали еще 150 изваяний разной величины и разной степени готовности. Некоторые из них были уже совсем закончены – они лежали на каменных катках и ждали, когда их вывезут из мастерской. И наверное, будут ждать этого до дня страшного суда.

…В 1955 году на остров Пасхи высадилась норвежская экспедиция во главе с Туром Хейердалом. Одной из ее задач было вести раскопки, с тем чтобы научно обосновать высказанные гипотезы.

Несмотря на то, что к острову всего лишь раз в год причаливало чилийское судно, 200 его обитателей слышали о путешествии Хейердала и были твердо убеждены, что сеньор Кон-Тики – так они звали норвежца – полинезиец. Это сильно облегчило дело. Туземцы вот уже 100 лет, как приняли христианство. Население острова во второй половине прошлого века не раз почти полностью становилось добычей североамериканских и южноамериканских работорговцев. Тем не менее на острове, как ни странно, оказались семьи, которые тайно хранили старые предания, передавая их из поколения в поколение. Таким образом, экспедиция Хейердала получила совершенно новые, дотоле неизвестные сведения.