Текст книги "Рыжая Соня и Владыка падших"

Автор книги: Энтони Уоренберг (Варенберг)

Соавторы: Джордж Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

* * *

Как раз в это время к духану подъехал Ханторек в сопровождении двух конных воинов. Остановившись у дверей и выпрыгнув из седла, посланник оглянулся, увидел на крыше противоположного дома ворону и шагнул в заведение.

Войдя, он сразу увидел вчерашнюю компанию, расположившуюся за угловым столиком слева от входа, а при взгляде на девушку его жестокое, не знавшее сострадания сердце забилось сильнее: сейчас, при свете дня, она показалась ему еще прекраснее.

Посмотрев на ненасытного туранца, который с аппетитом поглощал жаркое, Ханторек почувствовал голод, вспомнил, что даже не позавтракал, и поморщился. Он мог, конечно, перекусить и здесь, но не хотел. Подойдя к столу, он высокомерно кивнул:

– Я принес обещанный задаток.

Ханторек небрежно взмахнул рукой, и стоявший за его спиной слуга выложил на стол увесистые мешочки. Альво взял один и подбросил его на ладони, оценивая вес, а Сурхан попросту распустил тесьму и высыпал на стол кучку желтых кругляшей, среди которых оказались монеты разных стран. Братья, не проверяя, заткнули мешочки за пояс.

– Если вы готовы, не будем терять времени.

Никто не возражал, все вышли из духана и вскочили на коней.

– Я, пожалуй, провожу вас до ворот.

– Все еще не доверяешь? – насмешливо спросила Соня.

– Вовсе нет. Просто хочу дать последние наставления и лично убедиться, что вы благополучно отправились в путь.

Он развернул коня и направил его прочь от Пустыньки. Сидевшая на крыше дома ворона лениво взмахнула крыльями и снялась со своего места, но, кроме Ханторека, ее никто не заметил.

– Нам придется пересечь центральную часть города,– пояснил посланник.– Покинув Шадизар, вы направитесь по Тракту.

– На северо-востоке есть удобный перевал через горы,– заметил Альво.– Это более короткий путь к Гиперборее.

– Нет,– возразил Ханторек.– Если пересекать Бритунию, нужно будет переправляться через Желтую реку, а это непросто. Ее берега заболочены, а вода соленая. Пить ее нельзя.

– Неужели в горах Граскааля нет перевалов? – недоверчиво прогудел огромный туранец, чем несказанно удивил Ханторека: оказывается, эта туша вовсе не так глупа и знает гораздо больше, чем он думал!

– Вам нечего там делать,– объяснил он.– И вообще, давайте договоримся: я рассказываю, как быстрей и безопасней добраться до места, а уж потом вы задаете вопросы.– Поскольку возражать никто не стал, он продолжил: – Так вот, по Тракту вы попадете в Коринфию и сразу свернете на север. Здесь у вас не возникнет трудностей, а вот в Немедии, которую вам придется пересечь вдоль восточной границы, они могут появиться. Не советую ехать на запад, в Нумалию. Стражи порядка там свирепствуют.

– А что нам делать в Нумалии? – поинтересовался один из братьев.

– Я просто предостерегаю.– Ханторек пожал плечами.– Никто ведь не знает, как сложатся у вас дела. И еще меньше советовал бы вам останавливаться в Ханумаре, хотя именно он лежит как раз у вас на пути.

– Чем же он так страшно отличается от Нумалии? – насмешливо поинтересовалась Соня.

– Там владычествует проклятая Ибис,– зло бросил Ханторек,– и нет ни одного Следа Волчицы! – Сурхан хотел было что-то спросить, но Альво как бы невзначай толкнул его, и туранец промолчал.– В Пограничном Королевстве тоже лучше держаться настороже, но если в Немедии вы запасетесь едой, то за два, от силы за три дня доскачете до Иглофийских гор. Врата Черепа вы заметите издалека и не спутаете ни с чем. Впрочем, местные шайки предпочитают не приближаться к ним. Проход через перевал занимает полдня, но вы отыщете там малозаметную тропу на восток и пойдете по ней, тогда через день пути доберетесь до храма Белой Волчицы, а там уж...– Он посмотрел на воров и выразительно развел руками, показывая, что дальнейшее всецело зависит только от них.

Небольшой отряд подъехал к базарной площади. И хотя лавки ремесленников теснились сплошными рядами, а продавцы вина, фруктов, сластей и прочей снеди надрывно расхваливали свой товар, вызывая у Ханторека перемежающиеся приступы то голода, то жажды, до сих пор он крепился, поскольку вынужден был говорить. Зато теперь, умолкнув, он шепнул что-то слуге, тот подозвал мальчишку с огромным подносом, заваленным горячими пирогами, вскоре протянул хозяину аппетитно пахнувший сверток. Соня с интересом наблюдала, как Ханторек осторожно надкусил один из них, разжевал и, одобрительно кивнув, затолкал целиком в рот.

– Как пироги? – поинтересовалась девушка.

– Вкусно,– с набитым ртом ответил он, блаженно щурясь.

– Ты бы не слишком налегал на них.

Ханторек доел второй пирог и принялся за третий:

– А что такое?

– Ну,– она помялась,– всякое бывает... С чем хоть пироги?

– С мясом,– ответил он и взял из пакета следующий.

– Господин, – подскочил к ним торгаш, весь обвешанный всевозможными талисманами и амулетами.– Вы едете на рыночную площадь, а там ворья полно – купите амулет от воровства!

– Да я и без него что хошь украду! – хмыкнул Альво, и Там оглушительно захохотал, довольный шуткой приятеля.

– Тогда, быть может, ты, господин? – Продавец обернулся к Хантореку и, словно не замечая его недовольной гримасы, подскочил вплотную, навалился на ногу и протянул свой нехитрый товар к самому лицу всадника, видимо, желая, чтобы тот рассмотрел его получше.– Он защитит от любого вора.

– От меня ничто не защитит! – прогудел Сурхан, и торговец тотчас стушевался и исчез.

Они выехали на площадь, и взгляд посланника засиял восторгом.

– О, Волчица! – прошептал Ханторек и даже перестал жевать.

Он смотрел на конную статую Тиридата Заморийского, который после Великой катастрофы отправил отряд воинов на поиски сокровищ легендарной Ларши. Беломраморная статуя действительно была великолепна, но на спутников Ханторека большого впечатления не произвела: даже прекрасное становится привычным, как только исчезает его новизна, но Соня помнила, что и она когда-то любовалась пережившим века творением.

– Какая красота! – продолжал восхищаться Ханторек.– Как ты считаешь? – спросил он, обернувшись к девушке.

– Да, она прекрасна,—согласилась Соня с легкой усмешкой.– Я вообще люблю лошадей.

Сям громко захохотал. Ханторек возмущенно фыркнул и впился зубами в следующий пирог. Проклятая девка! Она просто издевается над ним! В ушах у него звенел идиотский смех братьев, и ему казалось, что все прохожие тычут пальцами ему в спину, словно он ярмарочный плясун! От злости он даже почувствовал легкую дурноту, но в приступе ярости не обратил на это внимания.

Вскоре они подъехали к городским воротам.

– Что ж, дальше я вас провожать не стану.

Ханторек шумно выдохнул и подумал, что прежде жара не донимала его так сильно.

– Зря ты все-таки не послушался.

– Что ты имеешь в виду? – рассеянно спросил он.

– Говорила тебе, не ешь эти пироги! Один Бел знает, что кладут в них ворюги-торгаши!

– Да они были со свежей бараниной!

– Ага,– кивнула девушка.– Еще вчера эти бараны с веселым лаем бегали по Шадизару от одной помойки к другой.– Она посмотрела на побледневшее лицо посланника и добавила: – И хорошо еще, если вчера!

Там задохнулся от смеха, а Ханторек, чувствуя, как комок подступает к горлу, пролепетал:

– Ты хочешь сказать...

– Я хочу сказать, что, судя по цвету твоего лица, остаток дня тебе предстоит провести в отхожем месте...

Ханторек нервно облизал губы и пошарил рукой у пояса. Что такое? Догадка еще не успела оформиться в мысль, когда он опустил глаза и увидел, что пальцы его сжимают обрезки ремешков, на которых должен был висеть кошель.

Сурхан хмыкнул. Сям проследил за его взглядом и захохотал с новой силой, в восторге шлепая себя ладонями по ляжкам.

– Деньги пропали,– с глупейшим видом сообщил посланник.

– Это Филог,– равнодушно пояснила Соня.– Тем, у кого есть деньги, он предлагает амулеты, защищающие от воровства. Если бы ты не пожадничал и купил один, он защитил бы тебя, по крайней мере> от самого Филога, но ты отказался.

– Так вы знали обо всем и ничего мне не сказали?! – в ярости вскричал Ханторек, и живот его возмущенно заурчал, словно соглашаясь.

– Чем злиться понапрасну,– ухмыльнулся Сям,– лучше бы поворачивал к дому. А то не довезешь!

Ханторек открыл было рот, чтобы возразить, но в животе у него громко булькнуло, он судорожно вжался в седло, затем изо всех сил хлестнул коня, мечтая только побыстрее убраться отсюда.

 Глава вторая

Пятеро молодых людей выехали из ворот города и, не сговариваясь, остановились, словно прощались с домом, не зная, вернутся ли. Правда, скорее всего, они не думали об этом. Близнецы вообще никогда не сомневались в собственных силах, Соня всецело полагалась на свое мастерство, Альво верил, что заранее почувствует опасность и успеет избежать ее, а что касается Сурхана, то туранец твердо знал: если не вывернется, то уж отобьется наверняка. И все-таки они бросили прощальный взгляд на город...

– Вперед! – крикнула Соня, первой придя в себя, и ее спутники словно проснулись.

Кляня себя за невольную и непонятную слабость, подбадривая друг друга криками, нахлестывая коней, они понеслись по степи.

Невдалеке, скрытая доселе между травами, мелькнула широкая полоса дороги. Еще через несколько мгновений копыта коней застучали по камню Тракта. Соня натянула поводья, и всадники остановились, втайне сожалея о том, что безумная скачка закончилась.

– Где ты научилась так управляться с конем? – спросил туранец.

– Ты разве не знаешь,– весело спросила девушка,– что отец мой – гирканец? Я выросла в седле! – гордо заявила она.

Сурхан широко улыбнулся, а Соня ударила пятками своего вороного, но тут же осадила его и, резко обернувшись, внимательно посмотрела по сторонам, однако в бескрайней степи никого, кроме них, не было. Тогда она взглянула на небо, но и там не нашла ничего необычного. Только черная точка неподвижно повисла в вышине – какая-то птица.

– Ты что? – поинтересовался Альво.

Девушка недовольно нахмурилась, но мгновенно взяла себя в руки и улыбнулась:

– Если доберемся к вечеру до предгорий, еще успеем поохотиться.

 * * *

Сухие сучья жарко пылали, взметая в черное ночное небо яркие снопы искр, которые стремительно поднимались ввысь и столь же быстро гасли.

Ночная прохлада опустилась на землю, которая теперь, ночью, щедро отдавала накопленное за день тепло. Пятеро путников расположились вокруг огня, ожидая, когда приготовится висевшая над костром оленья туша. Стреноженные кони паслись неподалеку. Где-то рядом бежал ручей, но его не было видно, только тихое журчание доносилось из темноты.

– А я так даже рада уехать на лето из Шадизара,– сказала девушка.– Такая жара... Дальше будет еще хуже!

– Какая же ты гирканка? – весело глядя на нее, пробасил Сурхан.– А по мне так все едино – было бы вина вдосталь... Да еды,– добавил он, подумав.

– Так это по отцу я гирканка,– усмехнулась Соня,– а мать моя родом из Ванахейма.

– А-а-а! – протянул Альво.– Так вот откуда...

Он взглянул на ее роскошные рыжие кудри, и, хотя не закончил фразы, всем и так стало ясно, что он имеет в виду.

– Конечно,– кивнула девушка.– Во мне смешалась кровь жителя опаленных зноем степей и уроженки северных заснеженных стран, но ни одна из этих крайностей мне не по нраву.

– Теперь понятно, почему ты так легко согласилась на предложение хитреца Ханторека,– заметил один из братьев.

– Да уж не из-за денег,– сказала она.

– На приключения потянуло...– хмыкнул Сурхан и покачал головой.

Похоже, он потерял терпение, потому что встал и, потыкав огромным, как меч, кинжалом в исходившую умопомрачительным ароматом тушу, удовлетворенно кивнул и отхватил огромный кусок.

– По-моему, еще не пропеклось,– попыталась остановить его Соня.

– А на мой вкус, в самый раз,– отозвался гигант, вонзая зубы в сочную мякоть.

– Твое дело,– пожала плечами девушка,– но не забудь, что нам нельзя надолго останавливаться.

– Да разве я похож на Ханторека? – прожевав, спросил туранец и насмешливо посмотрел на девушку.

Оба брата оглушительно загоготали. Альво покачал головой, словно припоминая утреннее приключение, и, не выдержав, расхохотался. Соня обвела взглядом спутников и тоже засмеялась.

– Да уж, послал Бел заказчика,– не унимался Альво.– Полный болван!

– На твоем месте я бы не слишком над ним потешалась,– возразила девушка.– Не нравится мне это дело.

– Так чего же ты поехала? – удивился немедиец.

– Потому и поехала, что дело непростое, а такие всегда были мне по душе.

Какое-то время все молча ели. Сурхан запивал жаркое тем самым красным вином, которое так презирала Соня, предпочитавшая этому пойлу чистую родниковую воду.

– Послушай,– заговорил наконец Там, обращаясь к Альво,– этот... Ханторек... То, что он говорил о Немедии, это верно? Прижали нашего брата?

– Еще как! – Альво кивнул.– Чего ради, ты думаешь, я перебрался в Шадизар? В Бельверусе шагу ступить не дают.

– Значит, он не лукавил,– задумчиво проговорил туранец.– Нам и в самом деле лучше держаться подальше от городов...

 * * *

Солнце медленно поднималось над заснеженными вершинами Кезанкийских гор. Свежий утренний ветер ласково обдувал лицо девушки, в лазурном небе не было ни облаков, ни птиц. Бескрайняя степь пестрела сочным разнотравьем. Однако рыжеволосая красавица не любовалась цветами. Прикрыв от солнца глаза ладонью, она смотрела на юг, где вдалеке, рядом с башнями покинутого накануне Шадизара, виднелась тонкая цепочка навьюченных животных.

Ступая на удивление легко и бесшумно, туранец подошел сзади и остановился рядом.

– Это караван,– убежденно подтвердил он очевидное и, подумав, добавил: – Большой караван. К полудню добредут сюда, а значит, пора сматываться, но пожрать успеем.

– Быть может, лучше присоединиться к ним? – не слишком уверенно возразила Соня.

– А зачем? – искренне удивился Малыш.– Чтобы к вечеру подохнуть?

– Так их поджидают?

– Конечно,– невозмутимо сообщил он.– Если бы не наше дело, я и сам мог бы сидеть сейчас в этой засаде.

– Тогда лучше уйти немедленно.

– Что-о?! – прогудел великан.– Без еды?!

– Ничего,– встал на сторону девушки Альво.– Перекусим на ходу. Если у Кривого Тугуна все сорвется, этот ублюдок начнет искать виноватых, и Бел нашептывает мне, что нам совсем ни к чему попадаться ему на глаза.

– Всю дорогу на ногах,– ворчал Сурхан, седлая жеребца.– Что за жизнь! – продолжал он жаловаться уже вскакивая в седло.

– На, не хнычь!

Приятель сунул ему хороший кусок окорока, и обжора угомонился.

* * *

Горы мгновенно поглотили небольшой отряд, но если в далеком караване его так и не заметили, то притаившаяся на каменном склоне ворона подождала, пока они не исчезнут за поворотом, и только после этого, взмахнув черными крыльями, спланировала к еще дымившемуся кострищу. Она примостилась на костях недоеденной туши и принялась отрывать от ребер аппетитные куски, досадуя на скверную привычку людей портить хорошее мясо, непонятно зачем прожигая его над огнем – дивный аромат крови пропадал, уступая место противному запаху дыма, прогоревшего дерева и паленого жира. Однако, проведя предыдущий день в полете, а ночь в холодных скалах, она с готовностью проглотила и эту дрянь. Насытившись, птица полетела к ручью, чтобы свежей водой запить плохонькую еду. И только после этого она взлетела так высоко, чтобы ее не разглядели с земли, и устремилась вперед.

 * * *

После полудня из ворот Шадизара выехала карета, запряженная шестериком. Как и три дня назад, ее сопровождали десять воинов, но теперь путь их лежал на север.

Дверцы кареты украшал барельеф, который издалека можно было принять за дворянский герб. Однако при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что это не так. Угрожающе оскаленная волчья морда, вырезанная на полупрозрачном голубоватом камне,– этого было вполне достаточно, по крайней мере на северо-востоке Хайбории, чтобы каждый понял: едет член могущественного клана Белой Волчицы, и простому человеку лучше держаться от него подальше. Впрочем, так думали далеко не все, ибо число сторонников новой веры стремительно росло.

В карете сидел щуплый невзрачный мужчина, лицо которого искажала ярость. Он собирался покинуть Шадизар еще накануне, но вынужден был остаться на лишние сутки, причем провел их, как и предсказывала рыжая стерва, в отхожем месте.

Перед глазами у него навязчиво маячил образ прекрасной воровки, но теперь Ханторек ничуть не сомневался, что с самого начала она откровенно смеялась над ним, ни на мгновение не воспринимая всерьез! Это его-то, одного из будущих Властителей Мира! Словно заколдованный, он раз за разом вспоминал унижения, через которые ему пришлось пройти.

Не-ет! Он страшно отомстит и ей, и ее дружкам! Она за все заплатит, и тогда настанет его черед посмеяться. Но, как ни странно, чем больше он распалял себя, тем сильнее ему хотелось обладать этой девушкой! Говорят, что от любви до ненависти только шаг. Он ненавидел Соню всей душой, и это чувство будило в Хантореке если уж не любовь, то неукротимую похоть точно.

И тут вдруг ему в голову пришла мысль, от которой он похолодел. Ведь если кто-то из этой пятерки наглецов все-таки станет послушником, он непременно расскажет всем, как славно подшутил над одним из отцов-настоятелей Храма! Ничто не распространяется столь быстро, как слухи, особенно неприглядные, а это значит, что в скором времени он превратится во всеобщее посмешище. Потом слухи достигнут матери Разары, и серьезные неприятности не заставят себя ждать. Он тут же представил ее холодный жестокий взгляд, когда она скажет, что он уронил честь отца-настоятеля. И тогда – прощай честолюбивые мечты!

Но что же делать? Что делать?!

Он с ужасом понял, что опоздал. Надо было побеспокоиться об этом раньше, еще в Шадизаре! Он мог просто отказаться от их услуг, сохранив таким образом и свое достоинство, да и деньги тоже. Теперь же придется убить их, а сделать это не так-то просто, но самым ужасным было то, что убить придется всех, и рыжеволосую красавицу тоже.

Ханторек высунулся из окна кареты и крикнул вознице:

– Вперед! Гони! Мы должны вернуться в Логово раньше их!

Звонко щелкнув, плеть обожгла бока благородных животных, и карета рванулась вперед. Что ж, отлично! Ханторек откинулся на спинку сиденья и улыбнулся сам себе. Нергал с ней, с проклятой девкой! Халима поможет ему забыть о рыжей стерве! Через Пограничное Королевство они не пройдут!

«Да, что ни говори, а они слишком много знают, и болезнь эта настолько смертельна, что умирают от нее так же, как и от порошка Черного Лотоса!» – подумал Ханторек и снова улыбнулся. Ему самому понравилась собственная мудрость. Ненужные знания убивают верней Черного Лотоса! Да, пожалуй, эта мысль достойна, чтобы ее запомнить, а при случае и повторить вслух.

  * * *

Весь день ушел на дорогу через горы, и ближе к вечеру путники выбрались на простор. Тракт тянулся на запад и, пересекая Коринфию, устремлялся к Бельверусу. Соня восхищенно присвистнула: прежде она никогда не бывала здесь и теперь невольно поразилась увиденному. На ее взгляд, заморийский участок Тракта, в восточной части мощенный булыжником, а в западной – брусчаткой, был достоин всяческих похвал, но здесь дорога оказалась выложена гранитными плитами, пригнанными друг к другу настолько плотно, что даже трава нигде не пробивалась через стыки.

Вокруг раскинулась та же степь, лишь кое-где поросшая одинокими деревьями да небольшими рощицами. Хотя ничто и не указывало на засаду, поджидавшую караван, путники решили не рисковать, отклонились на лигу к северо-востоку вдоль коринфийского предгорья Карпашей и только там позволили себе отдохнуть.

Дальнейшее путешествие слилось в однообразную череду дней, не отличимых один от другого, как Там и Сям. Они скакали по дикой местности, которая изобиловала дичью, так что с едой проблем не возникало, только Сурхан все чаще роптал на быстро истощившиеся запасы хмельного. Вскоре стали попадаться маленькие речушки. Редкие рощицы встречались теперь чаще и становились протяженнее, да и деревья в них были выше, а через день перехода по Немедии отряд въехал в настоящий лес.

Все это время Соня ощущала чей-то пристальный взгляд, хотя по-прежнему, как ни старалась, ничего подозрительного не замечала. Часто она видела в небе все ту же надоевшую уже черную точку, но та время от времени пропадала, а когда они въехали в лес, и вовсе исчезла, но ощущение, что кто-то наблюдает за ними, осталось.

* * *

Потоптавшись у входа в покои настоятельницы, служитель постучал, не дожидаясь ответа, толкнул тяжелую дверь и вошел в небольшую прямоугольную комнату. Сквозь высокие, забранные разноцветными мозаичными стеклами окна внутрь проникало достаточно света. В противоположном конце комнаты сразу за низким столом стояло высокое, скорее походившее на трон, кресло. Оно было искусно вырезано из дуба в форме огромного сидящего волка. На его задних лапах покоилось сиденье трона, согнутые передние служили подлокотниками. Но вот голова чудного зверя не была деревянной. Несомненно, когда-то она принадлежала живому хищнику, хотя представить себе такое чудовище во плоти было совершенно невозможно... Или непереносимо страшно. Страшно настолько, что, несмотря на многолетнюю привычку, вошедший невольно вздрогнул и отвел взгляд.

В кресле неподвижно сидела высокая худощавая женщина. Совершенно седые коротко остриженные волосы матери-настоятельницы не доставали даже до плеч, черты лица чем-то неуловимо напоминали нависшую над ее головой злобно оскаленную волчью морду. Сухое, костлявое тело закрывал длинный белоснежный, как и шерсть зверя, плащ с откинутым капюшоном.

Служитель был облачен в такой же плащ, только черный, и это означало, что он занимает пока самую нижнюю ступень во внутренней иерархии.

– Вестница принесла послание от Ханторека,– коротко сообщил он, почтительно склонив голову.

Не сказав ни слова, настоятельница жестом подозвала его, взяла записку, дважды перечитала текст, написанный мелким, убористым подчерком, откинулась на спинку кресла и, задумавшись, прикрыла глаза. Итак, очень скоро новые кандидаты в послушники прибудут в Логово. Обычно только один из десяти присланных успешно проходил отбор, и поэтому ее не удивляло, что число послушников росло очень медленно. Слишком медленно, если говорить откровенно, а себе самой мать Разара лгать не привыкла. А уж отыскать среди них хоть одного, кто обладал бы хитростью, умом, ловкостью, смелостью и еще многими качествами, необходимыми бойцу клана, было и того труднее. Пока в Логове находился только один такой человек, Север, и Ханторек требовал, чтобы он лично занялся новичками. Настоятельница почувствовала давно забытый привкус настоящей удачи, но, когда открыла глаза, ее взгляд по-прежнему был холодным и равнодушным.

– Найди Севера,– сказала она, лишь мельком глянув на служителя, и тот судорожно кивнул.– Скажи, что я жду его.

Ожидание не продлилось слишком долго. Большой колокол ударил, отмечая полдень, и почти сразу же вслед за этим дверь отворилась: Вожак имел право входить без стука.

Север оказался человеком несколько выше среднего роста, могучего телосложения, однако не выглядел ни тяжеловесным, ни неповоротливым. Он обладал благородным, мужественным лицом, а внимательный взгляд серых глаз с едва заметным оттенком синевы выдавал незаурядный ум.

– Ты звала, повелительница?

Впервые повстречавшись с Севером, каждый невольно отмечал его приятный мягкий голос, да и говорил он негромко, но слова его звучали настолько убедительно, что сразу становилось ясно: нечего и пытаться ему возражать.

– Да, Север. Подойди.

Он двинулся вперед мягкой походкой хищника, который привык незаметно подбираться к добыче. Мать Разара залюбовалась им, невольно подумав: «Побольше бы таких бойцов Белой Волчице...» – но тут же отогнала ненужные мысли: он по-прежнему оставался единственным.

– Присядь.– Небрежным кивком настоятельница указала на стоявшее возле стола кресло с высокой спинкой.– Я получила послание от Ханторека,– продолжила она, когда воин сел.– Он пишет, что направил к нам очень интересных новичков и опасается случайностей. Главная ценность среди них – рыжеволосая девушка, и Ханторек желает, чтобы ты лично позаботился о ее безопасности.

– Не понимаю,– Север пожал могучими плечами,– зачем ему понадобился я?

– Все просто. Он считает, и тут я полностью согласна с отцом^настоятелем, что не к чему избавлять всех от отбора. Но в то же время он хочет, чтобы девушка в любом случае не пострадала.

– Чем же она так ценна? – заинтересовался Вожак, который верил в умение отца-настоятеля подбирать людей, хоть сам Ханторек ему и не нравился.

– Не знаю,– коротко ответила Разара. За время разговора она ни разу не шелохнулась, будто составляла с троном единое целое. Только глаза женщины поблескивали, когда она переводила взгляд, да губы едва заметно шевелились, когда говорила.– Весточку принес крылатый посланец, так что ты понимаешь: она оказалась весьма коротка, но я доверяю чутью Ханторека. К тому же известно, что рыжие люди либо до невозможности дурны, либо необыкновенно хороши. Я имею в виду нужные нам качества,– пояснила она, и Север склонил голову, соглашаясь с ней.

– Хорошо. Что от меня требуется?

– Обнаружить ее, постоянно находиться рядом, но не вмешиваться в ход испытания до тех пор, пока над девушкой не нависнет серьезная угроза или пока она не попытается сбежать.

  * * *

Посреди леса путники наткнулись на деревеньку, обитатели которой жили охотой и рыбной ловлей. Здесь впервые со дня отъезда из Шадизара Сурхан потешил свою ненасытную утробу, а в дорогу получил еще и бурдюк с кислым, но крепким вином, которое Соня даже нюхать не стала.

Утром все пятеро вновь тронулись в путь и к вечеру добрались до кромки леса, однако, увидев возвышавшиеся далеко впереди стены Нумалии, решили заночевать под деревьями. Никто не потревожил их сон, и с первыми лучами солнца всадники помчались на восток, чтобы обогнуть город, и к полудню Нумалия осталась позади. Местность сильно изменилась и теперь больше походила на болото.

– Пора поворачивать на запад,– сказал Альво, когда отряд остановился, чтобы осмотреться.

– Это почему? – поинтересовался один из братьев.

– Ты помнишь, что говорил Ханторек насчет Желтой реки с ее солеными водами?

– И ты ему веришь? – хмыкнул Сям.

– Я и сам это знаю,– пожав плечами, ответил немедиец.– Еще день пути, и мы увязнем в ее топких берегах.

– А как же Ханумар? – вмешалась Соня.– Я думала, мы обогнем его с востока.

– Значит, придется объехать с запада,– заговорил один из братьев, но второй тут же возразил ему:

– А почему, собственно, мы должны избегать этого города? Потому что там поклоняются какой-то Ибис и нет ни одного Следа Волчицы? – Он обвел друзей насмешливым взглядом.– Кто вообще такая эта Ибис?

Он вопросительно посмотрел на маленького немедийца, но тот лишь равнодушно пожал плечами:

– Откуда мне знать? Когда-то давно многие в Немедии поклонялись ей, а теперь только в Ханумаре...

– М-да,– хмыкнул Сям,– не густо.

– Это верно,– кивнул Альво,– но ничего не поделаешь. Я иногда разговаривал с паломниками, которые спрашивали дорогу туда, но ни разу не встречал тех, кто возвращался из города.

– Ты хочешь сказать?..– начал Сурхан.

– Да ничего я не хочу сказать,– раздраженно оборвал друга немедиец,– но я бы не стал заходить в город. По крайней мере, сейчас. Вот на обратном пути...

– Он прав,– согласилась Соня.– Давайте не будем напрасно тратить время.

– Может, оно и к лучшему,– заговорил Сурхан.– Желтая река, говорят, вытекает из Великого Соляного Болота, что лежит в Пограничном Королевстве, и уж там нам делать точно нечего. Так что перед Ханумаром или после него, но свернуть все равно придется.

– Тогда и спорить не о чем.

Они вновь поскакали на закат, чуть-чуть забирая к северу, и потеряли на этом еще день: Леса изменились. Лиственные породы уступили место соснам и елям, почва стала каменистой, трава почти пропала, особенно в лесу, где землю покрывали шапки засыпанного хвоей мха.

На следующий день отряд повернул на север и после одной ночевки выехал на открытое пространство. Где-то на юго-западе сквозь быстро таявший в лучах солнца туман проглядывали призрачные очертания далекого города, но путники, лишь отметив это про себя, тронулись дальше. Природа становилась все более дикой . Впереди, насколько хватал глаз, лежала унылая пустошь, которую оживляли лишь скрюченные, чахлые деревца, настолько уродливые, что Соня невольно подумала: так земля мстит им за то, что они тянут из нее последние соки.

– Смотрите! – гаркнул Сурхан, указывая рукой куда-то вдаль.

– И вовсе незачем так орать,– недовольно проворчал Альво, который от неожиданности чуть не вывалился из седла.– Как будто, Кроме тебя, никто не видит эту деревню.

– Ты не понимаешь,– обиженно прогудел великан.

– Да что тут не понимать-то?—ухмыльнулся Там.– Раз деревня есть, то и постоялый двор найдется, а при нем таверна...

– А таверна,– подхватил его брат,– это такое место, где друг наш Сурхан запросто отыщет выпивку и жратву!

– Как бы ее ни прятали местные бедолаги,– насмешливо закончила Соня.

Братья, как всегда, дружно захохотали; а туранец посмотрел на них взглядом голодного хищника, но лишь сплюнул в сердцах и, разворачивая своего скакуна, пробасил:

– Ну уж как бы там ни было, а сегодня я повеселюсь!

– Штурм! – завопил вдруг Там.– Вперед, мои солдаты! В крепости нас ждут вино и бабы! Сутки гуляем!

Соня покачала головой. В Пограничном Королевстве, по слухам, всё жители промышляли исключительно грабежом и разбоем. Тут нужно держать ухо востро, а они... Она попыталась остановить приятелей, но куда; там!

– За боевым вождем! – воскликнул Сурхан.

– И-и-ха! – Альво выхватил меч, указал его острием на деревеньку, и все помчались к теснившимся друг к другу полусгнившим Лачугам.

Соня от злости едва не задохнулась, но этого уже никто не видел. Девушка ударила вороного пятками и не торопясь поехала следом.

Ее спутники подскакали к самому большому из домов, спешились, но внутрь вошли не сразу. Один из братьев указал на вывеску, а второй радостно рассмеялся, да так, что смех его разнесся по всей округе. Потом они о чем-то заговорили, и, хотя девушка успела уже подъехать поближе, до нее донеслась только последняя фраза.

– Нет, здесь не заперто, поверь! – неизвестно зачем сообщил приятелям немедиец.

– Снесу к Нергалу эту дверь! – рыкнул Сурхан и первым ввалился в кабак.

Братья вновь оглушительно захохотали и направились за приятелями. Соня усмехнулась про себя: штурм начался, и от восторга ее друзья заговорили стихами.

Что-то в этой пустынной деревеньке ей не нравилось. Она осмотрелась, доехала до края поселка, но и там не увидела ничего подозрительного, однако неспешно обскакала круг селения и только после этого вернулась к лачуге, внутри которой скрылись ее попутчики. И тут она поняла, что ее беспокоило. Вокруг стояло два с лишним десятка домов, но ни одного человека не было на кривых грязных улочках, ни одно окно не светилось. Покинутое, мертвое место.