Текст книги "Рыжая Соня и Владыка падших"

Автор книги: Энтони Уоренберг (Варенберг)

Соавторы: Джордж Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Главное – зализать раны,– наставительно заметил Вулоф, принимаясь за разбитые губы девушки.

– На твоем месте я бы не слишком усердствовала,– ехидно заметила Аванта,– а подумала о том, как отнесется к твоей заботе Вилва.

* * *

Соня быстро шла на поправку. То ли помог бальзам Севера, то ли лечение Вулофа подействовало, но через пару дней, едва прошли тошнота и головокружения, она начала готовиться к побегу. Собственно, готовиться-то было нечего. Надо было только дождаться выздоровления, чтобы Вулоф вернулся в лес. День этот, а вернее ночь, наступил ровно через неделю. Все это время Север ежедневно навещал девушку, и та даже начала понемногу привыкать к его обществу. Но когда поймала себя на том, что начинает ждать его прихода – это лишь ускорило принятие решения, которое давно зрело в душе Сони.

«Не хватало еще друзей заводить в этом Логове! – сказала она себе с неожиданной злостью.– Не дождутся! Меня здесь никто не удержит – будь они все прокляты! Довольно медлить!..»

Словно откликаясь на ее мысли, ударил вечерний колокол.

Пора.

Соня легко встала, в последний раз окинула взглядом комнату и тихонько выскользнула за дверь.

Теплый ветер разметал волосы, и она увидела в этом знак: ветер свободы звал ее вперед! Девушка метнулась к стене, оглянулась, не заметил ли кто, и быстро выбралась наружу. Выглянувшая из-за облаков луна осветила пустое пространство впереди и густой подлесок в сотне шагов. Соня быстро добежала до леса и в последний раз оглянулась, испытав вдруг странное сожаление, но в следующий миг пьянящая радость свободы захлестнула ее, и она быстро зашагала к западному перевалу.

Конец первой книги

 Энтони Уоренберг
ВРАТА ЧЕРЕПА

 – И вот тогда, осознав свое великое предназначение, Альстан решил создать самое грандиозное творение в своей долгой жизни. Ведь он был ваятелем.

Однако то, что Альстан собрался сделать на этот раз, ничуть не походило на все созданное им прежде. Эта работа требовала истинного мастерства и немало времени. Возможно, всей жизни... Из цельного кристалла кварца он задумал сделать человеческий череп в натуральную величину, но сотворить такое с помощью обычных приспособлений невозможно. Кварц, горный хрусталь, поддается резке только при помощи алмаза, однако при подобной обработке такой большой кристалл должен был просто-напросто развалиться на Куски... Но Альстан разгадал секрет, как...

– Хватит, Марсал! – Соне порядком надоело слушать пустые россказни этого чудака. У него в запасе было множество всяких невероятных историй. Правда, надо признать, пересказывал он их мастерски.– Ты бы так мечом орудовал, как языком – цены бы не было.

Парень обиженно умолк, но потом, видимо, решив оскорбиться на то, что она упорно не желает принимать его всерьез, угрожающе приподнялся:

– Что, не веришь?

– Нет! – отрезала Соня.

– По-твоему, я вру, да? Между прочим...

– Что «между прочим»? Ты говоришь о том, чего сам никогда не видел. И этот череп не исключение.

– Конечно! Хочешь сказать, что ты одна здесь такая – все видела и всюду побывала, а я ведь с тринадцати лет в бегах и тоже изъездил всю Хайборию, только что ноги до задницы не стер, пока не попал в это чудное местечко.– С каждым словом Марсал заводился все больше и больше, явно намереваясь затеять нешуточную драку.

– Не сомневаюсь. Насчет ног. При твоем умении удержаться на спине даже самой смирной кобылы это неудивительно.

Сидевшие за столом дружно расхохотались. Все знали, что Соня права,– им не раз доводилось видеть, как лошади, стоит Марсалу подойти поближе, начинают вести себя точно безумные: с храпом прижимают уши и норовят зацепить его если не копытами, то зубами. А уж если он каким-то чудом все же оказывался в седле, то вылетал из него в считанные секунды. Естественно, при упоминании об этом, Марсал сразу приуныл и умолк. Лишь изредка он бросал на Соню уничтожающие взгляды, но затеять спор и что-то ей доказать уже не пытался.

Однако, когда пожалев о своей резкости и главным образом о том, что явно нанесла удар ниже пояса, девушка попробовала заговорить с Марса-лом в примирительном тоне, он, будучи человеком весьма вспыльчивым, но отходчивым, на сей раз показал, что столь откровенной издевки прощать не собирается.

– Ты унизила меня перед всеми,– сквозь зубы процедил он,– причем дважды. И, если хочешь доказать, что ты на самом деле во всем меня превосходишь – сделай это в бою, один на один со мною!

Он смотрел на Соню с вызовом, прекрасно понимая, что отказаться от поединка она не может – ведь это трусость. Девушка недобро усмехнулась:

– А ты хорошо подумал, стоит ли со мной связываться?

Уже более восьми месяцев Соня находилась в Гиперборее вместе с такими же, как она сама, воинами и искателями приключений, словно специально собранными судьбой – и не только судьбой – в этой обители. Пребывание здесь должно было со временем превратить их всех в истинных Посвященных. Марсал появился чуть позже. И если с остальными послушниками Соня находила общий язык и пользовалась среди них уважением, то с ним ничего не получалось. Он раздражал ее одним своим видом, и скрыть свою неприязнь Соне не удавалось. Марсал с первой встречи ей не понравился, даже непонятно, почему. Вроде бы отнюдь не уродлив^ общительный и неглупый парень, достаточно смелый... но уж очень он любил привлекать к себе внимание. И эта уверенность в собственной неотразимости... Давно следовало поставить его на место. Просто порой избежать Араку куда достойнее, чем поддаться порыву. Но открытый вызов – другое дело.

– Я-то подумал. И не один раз.– Он не моргнув выдержал пристальный взгляд Сони.

– Тем лучше для тебя, Марсал. Когда?

– Сегодня ночью.

Отличная идея. Ну как же, ему необходим серебристый свет луны, чтобы все выглядело мрачно и устрашающе. Что ж, пусть так и будет, ей-то все равно.

...Кромешная тьма. Ни единого проблеска света. И звенящая тишина, в которой скрывается враг. То есть пока еще не враг, а такой же ученик, как она сама. Но это не повод расслабляться. Задача – научиться чуять там, где почти невозможно ничего ни увидеть, ни услышать, и не попасться самой. Да, чуять – по малейшему движению воздуха, по дрожанию земли под ногами, по запаху страха или скрытого торжества... С каждой минутой напряжение возрастает. Каждый нерв натянут и дрожит. Сердце не должно стучать так громко! Шаг... Затем перенос тела на другую ногу и скользящее, бесшумное, совсем незначительное движение вперед и в сторону... и опять... Есть! Сзади словно слабый ветер прошел. Соня стремительно разворачивается и делает захват, обозначает удар в горло, который мог бы стать для врага смертельным. Сдавленный хрип и звук упавшего тела! У нее получилось.

– Хорошо, Соня! – Яркий свет из распахнувшейся двери заставил прищуриться. Лицо наставника разглядеть не удавалось/ он стоял против солнца.

Соня вышла из тесного помещения, машинально поправляя огненные волосы, а за нею следом появился поверженный противник – мужчина. Да, женщин и девушек здесь не так уж много. Лицо Севера как обычно, ничего не выражало, но глаза были внимательны и холодны, точно две льдинки недоверия. Похоже, сегодня он не радовался ее победе.

Север знаком приказал Соне следовать за собой, и та повиновалась. Времена отроческого бунта давно прошли, и она научилась подчиняться людям, которые в ста случаях из ста оказывались мудрее и опытнее ее самой, а главное – пока ничего не требуя взамен, щедро передавали ей все то, чем в совершенстве владели сами. Войдя в храм, Соня увидела Марсала. Тот стоял, в крайнем смущении и тревоге озираясь по сторонам.

– Вы двое собрались сегодня выйти на поединок,– бесстрастно проговорил наставник.– Словно вам неизвестно, что, кроме особо оговоренных случаев, у нас подобные вещи запрещены. Споры между теми, кто идет по пути Посвящения, не должны разрешаться кровью. Мужество следует проявлять в бою с истинным противником, а не с братьями и сестрами, и самым большим бесчестьем для себя надлежит считать нарушение закона. Тебе доводилось слышать об этом, Соня?

– Да.

Конечно, они оба прекрасно знали это непреложное правило. В Логове Волчицы его ввели, чтобы хоть как-то охладить пыл воинственных послушников. Любой из них был способен ни с того ни с сего наброситься на подлинного или мнимого обидчика, и драка в лучшем случае заканчивалась переломанными костями и множеством выбитых зубов, а в худшем – смертельными ранами от ножей и мечей. Причем женщины не только не уступали мужчинам, а напротив – их драки были особенно свирепы, в ход шли и ногти, и зубы... Севера поражало, как дешево эти люди готовы были отдать свои жизни – и псу под хвост многомесячные труды... Поэтому он поступил просто: запретил подобные поединки и жестоко карал осмелившихся не подчиниться.

– Марсал?..

– Известно. Но, Север, она ни при чем.– Он мотнул головой в сторону неподвижно застывшей девушки.– Я вызвал ее. Ей ничего не оставалось, как согласиться. У нее не было выбора, и...

– Выбор есть всегда,– прервал его Вожак.– А ты слишком много говоришь, Марсал. Очевидно, вам обоим некуда девать свои силы и не на кого выплеснуть злость. В течение суток, начиная с нынешнего заката, вам предоставится возможность это исправить. Поединок состоится. Вы будете непрерывно сражаться с поочередно меняющимися противниками, а потом сможете использовать свое право и объяснить причину вашего спора.

Соне показалось, что она ослышалась. Целые сутки непрерывного боя? Ну, на несколько часов ее хватит. А потом что? Ждать, пока сердце лопнет?..

– Вдвоем,– добавил Север.– Вместе. Двое – лучше, чем один. Это облегчит вашу задачу.

О боги. То же самое, да еще в паре со своим врагом. С этим самодовольным болваном. Соня обожгла Марсала неприязненным взглядом; и он ответил ей точно таким же.

– Оружие можете выбрать по своему усмотрению. И постарайтесь не очень мешать друг другу.– Соне показалось, что Север усмехнулся.

...К концу дня она перестала различать лица нападавших, будто они слились в одно. Пока что Соня с Марсалом еще держались на ногах, иногда сменяя друг друга и за счет этого получая короткую передышку. Соня была вынуждена признать, что недооценивала своего напарника. Марсал старался как мог, к тому же он был искусным бойцом. Его нож мелькал с такой скоростью, что уследить за ним едва удавалось. Он атаковал.

Соня скорее держала оборону, ловко отбиваясь от все новых и новых нападающих. Б ушах стоял непрерывный гул, сердце колотилось где-то в глотке, норовя выскочить наружу. Кровь, грязь и пот превращали их лица в подобие жутких масок. Еще немного, и она упадет без сил. А сдаваться нельзя. Марсал с хрипом рухнул на землю – пропустил очередной удар. Значит, теперь надеяться можно только на себя. Боги, сколько же их!..

Ноги словно налиты свинцом, рукоять короткого меча скользит в потных ладонях. О счастье: Марсал заставил себя встать, теперь они снова вместе, спина к спине, как один человек... Можно восстановить дыхание... Кажется, на теле живого места нет, каждая клетка молит об отдыхе, хотя бы о передышке. Сказать, что Соня и Марсал отчаялись – нельзя, они слишком измучались, чтобы чувствовать что-либо. Но в какой-то момент оба поняли, что силы не убывают, а стремительно возвращаются к ним. Предел человеческих возможностей был перейден, а эти двое продолжали сражаться с новой яростью, с решимостью выстоять любой ценой. Север пристально наблюдал за ними. Да, рыжая красавица стоит десятерых воинов, но это не главное. А вот то, как быстро пробуждается в ней мощь предков, и впрямь заслуживало восхищения. Что удерживает ее на ногах, заставляет на удивление точно парировать любые удары и не ошибаться, не промахиваться, нанося свои?

На глазах Вожака совершалось великое таинство Посвящения, когда в одном теле должны слиться воедино две сущности, две природы, обреченные на вечное противоборство и союз, скрепленный кровью? Душа Зверя в теле человека... Две души в одной оболочке... Да, так... И второй ни в чем ей не уступает. Ошибки не произошло, жребий выпал правильно... Теперь Север в этом не сомневался.

– Правда ли, что причиной вашей ссоры послужил хрустальный череп? – спрашивал наставник у вновь представших перед ним Сони и Марсала, стоило тем немного прийти в себя после изнурительного сражения, выдержанного с честью.

Сейчас, когда им пришлось выстоять в таком бою, прежние размолвки ровным счетом ничего не значили. Марсал кивнул.

– Верно. Я рассказал о черепе, а Соня мне не поверила. С этого все и началось.

– Откуда ты о нем знаешь?

– Слышал, будто великая реликвия хранится в одном из самых мрачных замков Ванахейма, оберегается могущественными духами и является священным предметом, символом тайны легендарного ваятеля Альстана, тайны, которую он унес с собой в могилу... С ее помощью можно обрести силу непобедимого воина и сверхчеловеческую мудрость... Взглянув на человека сквозь глазницы хрустального черепа, можно проникнуть в тайны души,– говорил Марсал, все больше воодушевляясь,– в сущность любого явления...

– Ты в это веришь?

– Верю.

– А ты, Соня?

Она пожала плечами:

– Все возможно. Как знать.

– Марсал не ошибся, такой предмет на самом деле существует,– проговорил Вожак.– О нем ходит немало легенд. Хрустальный череп находится в руках владелицы замка Эрдед в Ванахейме – Хегбы. Это истинное чудовище в человеческом обличье, женщина неземной красоты. Хегба очень сильная колдунья, перед ее чарами невозможно устоять никому... Во всяком случае, пока череп не покинет пределы замка. С его помощью Хегба совершает страшные обряды, наводя подлинный ужас на всю округу. По ее вине погибло множество людей, их кровь она использует в своих колдовских действах. Остановить ее можно, только если Эрдед лишится своей святыни, а Хегба – магической силы, дарованной ей как хранительнице Хрустального черепа, но обращенной во зло.

Необходимо вырвать череп из недостойных рук – силой или хитростью, неважно. И я позвал вас, чтобы сказать: вы двое должны сделать это. Мы не вмешиваемся в дела, которые нас не касаются, но Хегба перешла все границы, распустив слух, будто имеет отношение к нашей Обители, и бросив тень собственных деяний на само Логово.—Углы губ Севера опустились и хищно дрогнули.– Белая Волчица весьма огорчена. Ее выбор пал на вас, когда я сказал, что по прихоти судьбы именно между вами возник спор о Хрустальном черепе. Мать-настоятельница вынесла решение: «Пусть они вырвут черное сердце замка Эрдед и доставят в Логово». Все ясно? Отправитесь вдвоем. Кажется, вам больше нечего делить.

Соня и Марсал переглянулись. От былой враждебности не осталось и следа. Девушка тряхнула головой, ответив за обоих:

– Мы сделаем это.

После нескольких попыток Марсала покорить лошадь Соня поняла, что с таким спутником возможен только пеший путь. Животные шарахались от Марсала, точно от хищника. Они его просто ненавидели! Марсал по-настоящему страдал из-за этого. Мужчина, не способный удержаться в седле,– этому даже названия не придумаешь. Но поделать с этим несчастьем он ничего не мог. С судьбой не поспоришь. Когда-то его дед украл коня у человека, слывшего могучим колдуном, а тот, прознав о виновнике нанесенного ущерба, в гневе проклял весь род дерзкого вора, произнеся, что отныне ни он сам, ни один мужчина, являющийся его потомком до десятого колена, и близко не сможет подходить к лошадям. Так и произошло. Поэтому потомок конокрада, Марсал, расплачивался за грех предка и был обречен всю жизнь передвигаться пешком. Впрочем, он и сам был вором не из последних. С тринадцати лет, после того как убежал из дома, он обитал где придется, промышляя лицедейством либо мошенничеством в самых разных уголках Хайбории. Но такая жизнь не радовала его. В глубине души Марсал видел себя великим воином, и потому, оказавшись в Логове Белой Волчицы, в отличие от Сони, не бунтовал и не сопротивлялся, охотно приняв подобную перемену в судьбе и надеясь, что находится на пути к осуществлению своей мечты. Ведь он, сколько себя помнил, жаждал подвигов и побед, но из-за родового проклятия не мог быть даже простым наемником ни в одном войске! Однако теперь идея завладеть необыкновенным черепом из горного хрусталя захватила его целиком. В том, что на пару с такой подругой, как Соня, можно горы свернуть, он ни на секунду не сомневался. Да ей иной мужчина и в подметки не годился! Вот только сурова чересчур. Никто не мог похвалиться, что Соня оказывает ему знаки особого расположения. Дружбу она признавала, но никаких вольностей. Она явно была рождена не для того, чтобы вертеться в толпе подружек, грызть орешки, показывая крепкие белые зубки, и пересмеиваться да заигрывать с парнями, хотя вроде бы еще не вышла из того возраста, когда девушке хочется быть красивой для целого света. Марсал не раз становился свидетелем того, как обжигающе холодно Соня глядела на мужчин, осмеливающихся оценивающе взглянуть на ее ладную фигуру и густые волнистые рыжие волосы,– неважно, будь то простой послушник или жрец в черном балахоне, перехваченном на талии пурпурным поясом и скрепленном на плече круглым медальоном с выгравированным изображением лесного зверя. Марсал, весьма опытный по части любовных приключений и считавший, что запросто заговорит зубы любой, кажущейся неприступной, красотке, к Соне испытывал совсем иные чувства, главным из которых было глубокое уважение. Он страдал от того, что Соня не желает воспринимать его всерьез, и если и выделяет среди прочих, то отнюдь не по той причине, по которой ему хотелось бы; во всяком случае, героя-воина она видела в нем в последнюю очередь. Ну ничего, теперь он докажет ей, что годен не только для постельных сражений (так некогда сказала Соня, заметив, как Марсал обхаживает очередную девушку). Совершить рискованное путешествие вместе с Соней – уже большая честь и удача. О таком друге можно только мечтать. Конечно, Ванахейм не ближний свет, но если повезет, за половину луны можно успеть добраться туда и обратно, возвратившись с достойной добычей. Ваниры – хитрые твари, в одиночку с ними не справиться. Подраться Марсал всегда готов, но в их проклятой магии ему в жизни не разобраться.

...Придирчиво оглядев свое облачение, Соня осталась вполне довольна. В теплой рубахе, перепоясанной широким кожаным ремнем, и темном плаще из грубой шерсти внешне она мало чем отличалась от молодого парня. Непокрытые огненные локоны стягивала тесемка, сплетенная из тонких полосок воловьей шкуры, но если набросить капюшон, то волосы не будут привлекать излишнего внимания. Соня еще раз проверила, на месте ли боевые ножи и короткий меч, с которыми она никогда не расставалась. Хорошо! За полгода, прошедших с тех пор, как она оказалась в Логове Белой Волчицы, относительно спокойная жизнь ей порядком надоела, хотя Соня вовсе не теряла времени даром, успешно обучаясь всему, что только могли дать ей жрецы. Теперь ей ничуть не меньше, чем Марсалу, не терпелось испытать себя, почувствовать разницу между собой прежней – и нынешней, убедиться, что последние месяцы не прошли напрасно, и вновь вдохнуть воздух свободы. Подолгу задерживаться на одном месте было не в ее правилах, хотя, положа руку на сердце, следовало признать, что Логово Волчицы заменило Соне давно утраченную семью и дом, а когда в конце пути знаешь, что где-то есть место, в котором тебя ждут, и жить легче.

 ...Первые два дня пути в Ванахейм принесли обоим изрядное разочарование. Марсал изо всех сил старался пореже раскрывать рот, зная, что Соня на дух не переносит пустых разговоров. А она, в свою очередь, была весьма задумчива и обеспокоена дурным предзнаменованием – очень уж мрачно выглядел багровый диск перечеркнутого темными полосами туч солнца, на рассвете поднявшегося из-за гор. Ох, не к добру. Она не ошиблась.

Погода испортилась сразу, как только они перевалили через горный хребет, отделявший Гиперборею от Асгарда. Марсал еле переставлял ноги в глубоком снегу. Черные вмятины все сближались, шаги давались все с большей мукой. Соня оказалась куда выносливее и шла впереди, стараясь ставить ногу так, чтобы Марсал мог ступать след в след. Ей казалось, что все тело превратилось в кусок льда: сначала ноги и руки словно покалывали сотни игл, а потом она уже ничего не чувствовала и лишь, как заведенная, переставляла ноги. Ледяная крупа до крови иссекла обмороженное лицо. Ранки тут же покрывались корочкой инея, и вскоре лицо превратилось в ледяную блестящую маску. А спуску, казалось, не было конца. Оглянувшись в очередной раз, Соня увидела, что осталась одна – силуэт Марсала больше не темнел позади. Пришлось вернуться. Подъем оказался чудовищней спуска, подножие горы будто нарочно тянуло вниз. Соня перевалилась через очередной ледовый гребень, припорошенный наметенным пургой снегом, и только тогда вздохнула с облегчением. Марсал, упираясь, но неуклонно продвигаясь вперед, словно гигантский черный паук полз по насту, помогая себе руками и коленями.

Соня вздохнула, мороз обжег легкие.

Когда она добралась до Марсала, тот бессмысленно поводил головой, и каштановые волосы при каждом его движении звенели сосульками.

– Не могу больше, не хочу. Давай останемся здесь,– умолял он, и слезы стояли в его глазах.

Соня скорее угадывала, чем слышала слова. Может, это только ее мысли, смешанные с заунывным ветром? Но нет, говорил Марсал. Каждое слово – оставляло трещину на его обескровленных губах.

Соня не ответила, щадя силы. Теперь первым, по несколько шагов в час, передвигался Марсал. Каждое движение – стон из стиснутых губ. Остановка – и еще один рывок. Вся жизнь Сони впаялась в эту цепочку бесконечных повторов. Она не собиралась сдаваться.

Девушка даже не заметила, как, натянувшись пологом облаков, просеялся дождь, сменивший метель. Лишь облизала губы, когда растаяла, сорвав кожу, ледяная маска. При вспышках молний лицо Марсала было мертвенно бледным. Соня со стоном перекатилась на бок. Прислушалась к его дыханию. Потом лихорадочно рванула одежду на груди молодого человека: сердце медленно, через раз, но билось. Лишь тогда Соня позволила себе закрыть глаза и провалиться в черный кошмар без снов.

Солнце, показавшись над горизонтом, высушило одежду. Подсушило раны, стянув кожу. Тени стали длиннее. Соня зашевелилась первой, разом очнувшись, и попыталась, раздирая поджившие трещины губ, улыбнуться. Внизу, уютно устроившись под ясеневой рощей, зеленела долина. Соня рассмотрела аккуратные поломки пашни и маленькие фигурки людей. Заманчивая картина... Но туда еще предстояло спуститься.

– Пойдем-ка,– обратилась Соня к Марсалу.

Навстречу, заметив чужаков, еле переставляющих ноги, торопились люди. Определить, куда они попали, Соня пока не могла, хотя смутно догадывалась, что переделка, из которой им едва удалось выбраться живыми, не была случайностью. Некие силы охраняли это место, по каким-то, пока неведомым, причинам вовсе не желая пускать сюда посторонних. Маленькое горное селение, расположившееся в долине, выглядело довольно убогим. Оно ютилось здесь, защищенное вершинами от ветра и снежных бурь, и его жители, мирно добывая себе пропитание, далекие от великих деяний, были, похоже, заняты только землей и уходом за невзрачными, тощими овцами. Соню и Марсала окружила сумрачная толпа стариков, в сторонке остановились с полдюжины похожих на бродяг юношей и девушек. Однако на чужаков местные обитатели взирали с любопытством и без угрозы. Вперед выступили двое – старик и девочка лет пяти, глаза которой светились живым умом и совсем не детской мудростью. Судя по тому, как благоговейно расступились остальные, эту необычную пару здесь весьма почитали. Церемонно поклонившись, что выдавало в ней невесть откуда взявшееся представление о хорошем воспитании, девочка заговорила первой, поприветствовав незнакомцев и предложив разделить с селянами хлеб и кров.

– Люди моего племени рады тем, кто приходит к нам с миром,– завершила она свою краткую речь, произнесенную приветливо и с достоинством.

Тоненький детский голос никак не вязался с умением девочки прекрасно выражать свои мысли. Боги, подумала Соня, да ребенок ли это?.. Такая маленькая, хрупкая, как огонек свечи на ветру...

– Мое имя Арвина,– представилась девочка.– А это,– она указала на старика.– Лейн, мой младший брат.

Соня подумала, что ослышалась. Но судя по выражению лица Марсала, его слух уловил то же самое. Арвина не задала гостям ни единого вопроса и даже, кажется, не ждала, что они сами о себе расскажут. Она сделала знак своим соплеменникам возвращаться к прерванным занятиям и не докучать уставшим путникам, которых проводила в хижину, где жила вместе с человеком, названным ею братом. Старик с испещренным морщинами темным обветренным лицом суетился, торопясь накормить их. Арвина куда-то вышла, затем снова вернулась, нырнув в проем невысокой двери. Зажгла светильник. Коптилка занялась причудливым огоньком, бросая неясные тени на небогатое жилище. Соня с интересом рассматривала девочку. Дитя как дитя, пока молчит. Разве что необыкновенно хорошенькая, хоть и неряшлива. Чистое безмятежное личико, на которое впору молиться. Но движения очень уверенные, и взгляд... Огонек наполненной лишь на треть коптилки мигал, почти не давая света.

– Кто ты, Арвина? – не выдержала Соня, оторвавшись от еды. Она жадно поглощала небогатую снедь – рыбу, творог, мед, ржаные лепешки,– но любопытство оказалось сильнее голода.

– Она глава нашего племени,– пояснил старик.– Великая честь быть принятым в ее доме.

От подобного объяснения все становилось еще запутанней.

– Ребенок? – спросил Марсал, поперхнувшись.– Глава племени?..

Арвина тихо рассмеялась серебряным колокольчиком и тут же умолкла.

– Но ей же не более шести зим от роду,– продолжал рассуждать Марсал, не сводя глаз с трясущегося от старости Лейна.

– Не утверждай того, о чем доподлинно не знаешь,– бесстрастно возразил тот.– Арвина всегда была такой, как теперь. Я похоронил несколько десятков жен и без счету сыновей, дочерей и внуков, а она...– Он с беспредельной нежностью положил руку на голову девочки.– Ничуть не изменилась за это долгое время.

– Это правда,– подтвердило дитя, тут же теряя интерес к разговору с чужаками и обращаясь только к старику.– Сегодня ночь полнолуния, Лейн. Как и обещала, я буду говорить о тебе с духами. Может быть, они согласятся отпустить тебя,– закончила она печально.– Мне будет трудно одной, но ведь я знаю, как ты устал. Иди, разыщи Туна и спроси, готов ли он помочь мне, как обычно. Вы же,– Арвина снова обратила приветливый ясный взор на онемевших гостей,– если пожелаете, тоже сможете присутствовать при совершении обряда. До ночи еще далеко, не теряйте время, отдохните, придите в себя.

Она проводила взглядом покинувшего хижину Лейна и вздохнула.

– Он хочет уйти. Воткнул нож себе в горло по самую рукоять, будто не знает, что это бесполезно.– Арвина осуждающе покачала головой.– Для племени это будет нехорошо.

Прежде чем Соня нашла хоть какие-то слова, чтобы ответить, дверь вновь широко распахнулась, и на пороге хижины появилось совершенно невероятное существо. Оно стояло на двух ногах и, очевидно, могло бы называться человеком, если бы не шерсть, клочьями покрывавшая его тело в самых неожиданных местах, абсолютно круглые желтые глаза с поперечно расположенными узкими зрачками и торчащие вверх подвижные уши, тоже покрытые шерстью.

– Арвина,– возбужденно проговорило существо совершенно по-человечески,– Лейн ищет Туна, чтобы... чтобы...

– Успокойся, Сабайн.– Девочка подошла к существу, чуть ли не втрое выше ее ростом, и протянула к нему руки. Когда оно склонилось, Арвина нежно обвила его шею.– Я ни о чем не забыла. Конечно, я спрошу о тебе.

Тот, кого она назвала Сабайном, тотчас воспрял духом и, указывая на Соню, растянул губы в жуткой улыбке:

– Какая красивая! Хорошо, что наш Перевал не сожрал ее!

– Значит, так хотели боги,– пояснила Арвина чуточку назидательно.– Иди, малыш, займись делом, и предоставь мне позаботиться о тебе.

Когда и это страшилище покинуло хижину, девочка забралась на стоявшую вдоль стены скамью, подтянула колени к животу и прикрыла глаза.

– Если бы на самом деле я была так могущественна, чтобы помочь всем, кто нуждается во мне и ждет,– пробормотала она, словно разговаривая сама с собой.– Но иногда я жалею о том, что у меня не очень мното сил.

Нет! Так больше не может продолжаться! Марсал сорвался с места и выбежал из хижины, очевидно, намереваясь поговорить с кем-нибудь, способным пролить свет на все эти странности. А Соня осталась с Арвиной. Кем бы та ни была, сейчас она выглядела просто-напросто уставшим, одиноким и почти больным ребенком. Подсев к ней поближе, Соня тем же жестом, что и древний Аейн, коснулась светлых волос, нимбом окружавших голову Арвины.

– Не надо меня жалеть,– сказала странная девочка, не открывая глаз.– Пожалуйста. Все будет хорошо. Ты хочешь о чем-нибудь попросить?

– Нет,– покачала головой Соня.– Мне кажется, тебя и так слишком многие просят. А ты... чего бы хотелось тебе самой?..

– Быть с теми, кому я нужна,– не задумываясь, ответила Арвина.—Ты мне нравишься.

Не меняя позы и не открывая глаз, она повела в воздухе рукой, затем сжала пальцы и протянула руку в сторону Сони.

– Вот, возьми. Это подарок.

Девушка изумленно ахнула. На тоненьких пальцах Арвины висела цепочка из чистого золота.

– Тебе нравится? – с надеждой спросил ребенок.

– Спасибо, милая. Она прекрасна. Но...

Такая дорогая вещь посреди вопиющего убожества. Чудо?.. Нет, поняла Соня, даже не задавая никаких вопросов. Чудо здесь только одно. Сама Арвина. Точно сошедшая с небес светлая звездочка, о каких говорят, будто, когда они падают, нужно успеть загадать желание, которое непременно сбудется. До позднего вечера Соня просидела возле удивительного ребенка, а девочке, казалось, только и нужно было сейчас, чтобы кто-то был рядом. Наконец Арвина проговорила:

– Оставь меня. Я должна приготовиться к обряду. Встретимся в полночь.

Соня, не возражая, вышла за порог хижины. Бесцельно побродив по селению, она столкнулась с Марсалом и, как ни странно, Сабайном. Эта пара явно нашла общий язык, во всяком случае, они мирно и увлеченно беседовали, хотя на лице Марсала виднелись свежие синяки недвусмысленного происхождения, а на теле его нового приятеля поубавилось шерсти. Очевидно, прежде чем завязать дружбу, они решили померяться силой. Завидев Соню, Марсал бросился к ней навстречу.

– Послушай, я столько узнал!..

– Я вижу,– усмехнулась Соня, оглядывая его.

– Ну, это ерунда...– смущенно пробормотал парень.– Представляешь, они все в один голос утверждают, что эта Арвина местная святая и живет целую уйму лет. И она может исполнять любые желания! Ты только представь себе, вот этот ушастый змей – оборотень: месяц живет как человек, потом превращается в огромную гиену, а потом опять... Но ему это не нравится, потому что он... Сабайн, я расскажу, ладно? Он влюблен в одну девушку, и ради того, чтобы быть с нею вместе, решился попросить помощи у Арвины. Из самого Шема добирался, несколько лет ее искал. Говорит, только она способна изменить его судьбу. Как думаешь, если я тоже попрошу избавить меня от проклятия, ну, насчет лошадей – она сумеет?