Текст книги "Рыжая Соня и Владыка падших"

Автор книги: Энтони Уоренберг (Варенберг)

Соавторы: Джордж Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Почему это я должна не верить? Мне-то какая разница, Дансубарг так Дансубарг,– пожала плечами Соня.

– Ты что же, никогда обо мне не слышала? – Он даже растерялся.– Ты не из Асгарда?

– Из Хаурана. Потом в Шадизаре... жила.– Соня не собиралась уточнять, чем она там занималась.– А последнее время в Гиперборее. Вот в Ванахейме еще довелось побывать... В Асгарде я впервые, а что?

– Значит; мне повезло натолкнуться на человека, который меня не знает.

– Выходит, ты благородных кровей, так что ли? – Соня посмотрела на него с интересом.

– Не так давно я был одним из главных военных советников кенига. И сам командовал войсками,– он усмехнулся.– Этими вот руками и мечом я много лет добывал себе славу... Э, да что теперь говорить! Все в прошлом...

– Да что ты все причитаешь! – зло проговорила девушка.– Ничего не осталось... идти некуда... дайте мне умереть...– передразнила она.– Еще поплачь для убедительности. «Все в прошлом!» Можно подумать, тебе сто лет. Вроде молодой мужик, крепкий, жиром не заплыл, руки-ноги целы... или уже меч в руках удержать не можешь?

– Ну не сто, конечно,– согласился Дансубарг, неожиданно улыбнувшись.– Еще и до сорока время есть. А ты, вижу, не робкого десятка. Такую не просто выбить из седла... Ну, вот и кузница, гляди.

– Ага. Я быстро. Дождись меня.

– Зачем?

– Что значит «зачем»? – возмутилась Соня.– Я вовсе не собираюсь дарить тебе свой плащ! Стой здесь и жди меня!

Местный кузнец на удивление быстро управился с Чейтой, и Соня вернулась к Дансубаргу.

– Так. Одно дело сделала. Теперь не грех и поесть.– Она огляделась.– Постоялый двор в этой дыре имеется? Веди.

Договорившись с хозяином о ночлеге для двух человек, Соня велела принести для себя й своего спутника хорошего мяса и вина. Усевшись за стол, девушка брезгливо поморщилась.

– Чеснок... терпеть не могу. Подсунут тухлятину, а этой дрянью запах стараются перебить. Хотя, здесь не так уж скверно готовят, доводилось видеть места и похуже. Ты давай ешь, на обед к кенигу нас сегодня не пригласили.

– Не издевайся,– бросил Дансубарг.

– Ла-адно, я не со зла.– Соня с аппетитом приступила к трапезе, впрочем, к вину она почти не притрагивалась: в отличие от множества мужчин, она предпочитала иметь ясную голову.

– Эй, красавица,—фривольно обратился к Соне какой-то парень,– куда путь держишь?

– Тебе что за печаль? – не прекращая жевать, покосилась на него Соня. Вместо ответа тот попытался грубо обнять девушку и тут же получил увесистую оплеуху.– Мой тебе совет, убери руки и поищи себе подстилку в другом месте,– миролюбиво проговорила Соня.

Парень что-то злобно прошипел, но продолжать штурм не решился.

– Ты привыкла сама себя защищать? – спросил Дансубарг.

– Оно надежней. И дешевле обходится,– улыбнулась Соня.– А то так защитят, что костей не соберешь.

Ей показалось, что Дансубарг вздрогнул.

– Тебя, похоже, не раз предавали,– задумчиво проговорил он.

На лицо Сони набежала тень, губы плотно сжались.

– Да. Случалось,– коротко бросила она.

Дансубарг накрыл ее руку своей.

– Мне это тоже знакомо, Соня.

– Ну, не велика редкость. И не повод, чтобы...– она решительно высвободила руку,– думать, будто я сейчас расчувствуюсь и предпочту твое общество прочим предложениям провести со мною ночь.

Впрочем, ночь-то им как раз предстояло провести вместе. Постоялый двор был переполнен, и не оставалось ничего иного, как терпеть общество друг друга, разделяя небольшую комнату.

– Вот дыра,– буркнула Соня, прикрыв за собою дверь —Ну да ладно, главное – крыша над головой есть, до утра доживем. Рука-то сильно болит?

– Ерунда,– отозвался Дансубарг.– По сравнению со всем остальным эта царапина...– Он принялся устраиваться на полу, но Соня решительно возразила:

– Брось дурака валять. Ты же не собака. На такой постели не только вдвоем, вчетвером разместиться можно, места хватит. Просто не думай обо мне как о женщине, и все.

– Да сейчас женщины меня волнуют в последнюю очередь,– заверил Дансубарг.– Сыт по горло.

– Весьма кстати,– серьезно кивнула Соня, укладываясь ближе к противоположному от него краю постели.

Дансубарг и впрямь не думал к ней прикасаться, однако заснуть Соне не удалось. Всю ночь ее новый знакомый метался и время от времени дико вскрикивал, покрываясь холодным потом. Похоже его мучили и кошмары и боль.

Под утро он разрыдался, шепча пересохшими губами:

– Дайва... Дайва... нет... Ила, прости меня! Где мой сын, Дайва, что ты с ним сделала?!..

Соня не выдержала, положила руку ему на лоб.

– Успокойся. Нет здесь никого.

От ее прикосновения Дансубарг пришел в себя, перестал вздрагивать и обращаться к неведомым Соне личностям. Ну и досталось бедняге, сочувственно подумала она. Может и правда, чем выше взлетишь, тем больнее падать.

Девушка уснула лишь на пару часов, достаточных для того, чтобы восстановить силы, потом поднялась, подошла к окну... и замерла. По двору расхаживал один из той троицы, что она видела на кладбище – высоченный здоровяк блондин. Похоже, он только что прибыл и следил за тем, чтобы его коня почистили и накормили. Мерзавец, подумала Соня. Как бы там ни было, хоронить живых – последнее дело. Ее раздражение усилилось, когда – Соня не слышала слов, но прекрасно понимала, что происходит – этот громила принялся нагло требовать, чтобы его пятнистому жеребцу предоставили место Чейты. Хозяин униженно кивал, готовый выполнить это распоряжение, и Сойя, ничуть не опасаясь быть узнанной,– в конце концов, ее-то на кладбище никто не видел,– решительно вышла во двор, чтобы восстановить справедливость.

– Эй ты, оставь-ка в покое мою лошадь!

Здоровяк обернулся и оторопел:

– Госпожа Дайва?..

Вот это номер. Выходит, не один Дансубарг способен обмануться, приняв ее за другую женщину.

– Нет,– отрезала Соня.– Ее вездесущий дух.

Тот понял свою ошибку и гнусно ухмыльнулся,

– Пошла вон, рыжая шлюха. Указывать она мне будет!

Хозяин подобострастно захихикал, будто мерзавец произнес нечто весьма забавное.

– Это в какой канаве тебя научили так разговаривать с женщиной? – взорвалась Соня.

Громила угрожающе двинулся в ее сторону, рассчитывая мгновенно расправиться с дерзкой девчонкой. Соня подпустила негодяя поближе и врезала ему между ног, да так, что он взвыл и согнулся пополам. Затем Соня схватила его за волосы на затылке, с размаху разбила его гнусную физиономию о свое колено и нанесла завершающий удар согнутым локтем в шею. Обидчик упал на землю, подняв тучу пыли, а Соня поспешно возвратилась к себе в комнату.

– Дансубарг, вставай!

За ночь его лицо распухло еще больше, и он с трудом разлепил глаза.

– Да вставай же ты, говорю. Этот здесь... жирный такой, один из тех, которые тебя...

Дансубарг вскочил, как распрямившаяся пружина.

– Что?! Лойор?!..

– Он забыл представиться,– сказала Соня.– Скверно воспитан. Вон, гляди.– Во дворе успевший очухаться наглец тяжело поднялся на ноги, огляделся по сторонам налитыми кровью глазами, схватил за грудки хозяина, куда, мол подевалась рыжая, и тут же бросился мстить, даже не выяснив, что она не одна.

– Ну-ну, иди сюда, боров,– процедила Соня.

Дансубарг встал ближе к двери, которую пару секунд спустя сотрясли внушительные удары снаружи. Соня отодвинула засов. Громила ввалился в комнату, сходу набросившись на девушку, но просчитался: Дансубарг охладил его воинственный пыл ударом такой силы, что хватило бы и медведю, и тут же связал. Однако Лойор оказался на редкость живучим и почти сразу задергался, стараясь освободиться.

– Ну, добро пожаловать,– с ненавистью произнес Дансубарг, наступив носком сапога ему на горло.– Рановато ты меня похоронил.

– Т-ты? – выдавил тот.– Я... я только выполнял приказ...

– Ты выполнял его очень старательно. С удовольствием. С завидным рвением, я бы сказал. Мне ты так не служил.

Видно, поняв, что уйти отсюда живым ему все равно не удастся, Лойор напоследок прохрипел:

– Да тебе все равно конец. Госпожа давно решила от тебя избавиться...

В бешенстве Дансубарг с хрустом раздавил негодяю горло.

– Ну теперь нас здесь ничего не держит,– спокойно проговорила Соня.—Только одежду у него позаимствуй, ему-то она все равно уже не понадобится.

Заодно они «позаимствовали» и коня. Хозяин постоялого двора, поняв, что к чему, возражать не осмелился. Проскакав часа три без остановки в сторону Гипербореи, Соня сказала:

– Предлагаю вот что. Давай сначала разберемся с моими делами, а потом займемся твоими.

– Но ты ведь не знаешь, какие у меня дела,– с сомнением возразил Дансубарг.

– Как будто ты знаешь о моих,– парировала Соня.– Но сдается мне, у нас с тобой есть что-то общее.

– Допустим, ты права. Вот только ты ведь привыкла сама себе помогать, а с какой стати еще и мне?..

– Ну все-таки ты из благородных,– протянула Соня.– Вот восстановим справедливость, может, на радостях пару поместий пожалуешь. Буду я завидная невеста с большим приданым, выйду замуж за какого-нибудь проходимца, нарожаю штук пятнадцать детей...

Дансубарг засмеялся:

– С тобой не соскучишься, рыжая. Но насчет справедливости я и сам не пойму. Чем больше думаю, тем сильнее убеждаюсь, что я сам во многом виноват.

– Ну тогда сиди и всю оставшуюся жизнь кайся, посыпая голову пеплом... а сына своего только и будешь видеть, что в кошмарах по ночам.

– Откуда знаешь... про сына?

– Ты орал всю ночь, то Дайву звал, то Илу какую-то... и про сына тоже говорил. Ясно теперь?

– Хорошо. Что надо сделать?

Стараясь не посвящать Дансубарга в сакральные тайны Логова Белой Волчицы, Соня объяснила, что ее вместе с еще одним человеком послали выполнить одно довольно сложное задание, а оказавшись на месте, они узнали, что были раскрыты еще до появления в Ванахейме. Вот теперь и требуется выяснить, кто же все это подстроил. Дансубарг слушал внимательно, не перебивая. Соня попросила, чтобы, оставаясь за пределами обители, он подготовил ей пути отступления. Мало ли как дело обернется.

Соня рассчитывала, что в ответ на ее откровенность Дансубарг хоть что-нибудь расскажет о себе, но ошиблась. Он вовсе не собирался ничего рассказывать, хотя помочь согласился охотно. Перед тем как оставить его в пяти милях от Логова, Соня сказала:

– Если через два дня я не вернусь, значит, дело плохо. Жди меня до вечера второго дня, если не приду – подведи мою лошадь к ограде обители, но не пытайся проникнуть внутрь, иначе тебя убьют. Все понял?

– А чего ж тут не понять...

В Логово Волчицы Соня возвратилась как победитель. Север встретил ее с такой радостью, что на мгновение девушка даже усомнилась в своих подозрениях, однако, когда Вожак положил ей руку на плечо, Соня неприязненно отстранилась.

– Должно быть, ты не рассчитывал еще раз увидеть меня живой,– с вызовом усмехнулась она.– Но надо же такому случиться – я все-таки пришла... В отличие от Марсала, который благоразумно предпочел больше не видеться с вами.

Наставник растерялся.

– О чем это ты?

– По-моему, я выразилась достаточно ясно. Может быть, ты счел нас чересчур опасными для себя.

– Соня,– Север посмотрел ей прямо в глаза,– должно быть, от усталости ты сама не понимаешь, что говоришь.

– Да, я устала. От вранья. Забирай свой череп, и можешь доложить Волчице, что задание выполнено.

Не собираясь далее ничего объяснять, Соня прошла в свою комнату и, сбросив с гудящих ног сапоги, не раздеваясь, легла на постель и принялась обдумывать, как быть дальше. Может, и не стоило показывать Северу, что она знает о затеянной им игре. Но ведь при их разговоре присутствовало несколько послушников: если наставник захочет расправиться с нею, ему будет непросто сделать это так, чтобы не навлечь на себя подозрений. Интересно, что он предпримет? Что ж, посмотрим, кто окажется сильнейшим на этот раз...

Ночью Соня не сомкнула глаз, хотя искусно притворялась спящей. Чувствовала: что-то должно произойти. Обязательно произойдет. Так и есть: слабый звук, точно шебуршание мыши, заставил девушку затаить дыхание. Шорох сменился негромким, но настойчивым стуком в дверь. Соня встала и распахнула дверь, готовясь отразить возможное нападение. Перед ней стоял Киджер, один из хорошо знакомых ей послушников.

– Что нужно? – резко спросила Соня.

– Поговорить. Впусти меня. Это важно для нас обоих.

Она пожала плечами, пропуская его и закрывая дверь.

– И что ты хотел мне сказать?

– Сегодня днем я слышал ваш разговор с Вожаком.

– И что?

– Ведь он... предал тебя и Марсала, так? Не возражай, я знаю больше, чем ты думаешь. Север боится, что кто-нибудь займет его место, а ты для этого подходишь, вот он и решил побыстрее от тебя избавиться.

Соня невольно кивнула. Ее подозрения подтверждались.

– У меня есть доказательства,– продолжал Киджер.– Между прочим, Разара ничего не знает, и кто, если не ты, должна открыть ей глаза на то, что происходит в Логове? Если пойдешь со мной прямо сейчас, я покажу тебе нечто весьма интересное. Пойми, Север обязательно постарается тебя прикончить, а то, что есть у меня, поможет его разоблачить и спасти твою жизнь.

– И что же это?

– Послание, которое он адресовал... Впрочем, сама увидишь. Нам только надо выйти за пределы обители, и поскорее: не исключено, что за тобой следят.

Девушка поспешно оделась. Молодец Киджер, что обратился к ней.

Они быстро миновали главный вход. Киджер ничего не объяснял – оно и понятно, он очень торопился. Отойдя от обители примерно на милю, он остановился и начал раскапывать землю.

– Помоги мне. Вдвоем мы быстрее справимся.

Соня присела рядом с Киджером, как вдруг за ее спиной раздался странный звук. Не долго думая, девушка отпрянула в сторону.

Некто летел прямо на нее из темноты. Соня подпрыгнула и выбросила обе ноги, ударив ими неизвестного, вскочила и вновь приготовилась встретить противника. Он приближался с ножом в руке. Соня перехватила его руку и, сделав переднюю подсечку, швырнула нападавшего на землю, вывернув у него из кулака нож. Оружие упало на траву, но враг, верткий как змея, выскользнул из захвата и вновь ринулся на Соню – девушка встретила его ударом правой. Враг остановился, но Соня не смогла сдержать новый замах и упала ему под ноги. Оба свалились на землю. Враг был быстрее, он оказался сверху и нажал предплечьем Соне на горло. Девушка попыталась оттолкнуть его, но противник уже обхватил ее второй рукой...

– Киджер,– извиваясь, прохрипела она,– что же ты стоишь?!..

Но Киджер не сдвинулся с места. Скрестив руки на груди, он с удовлетворением наблюдал за дракой и был явно не на стороне Сони. Девушка увидела бесовский горящий взгляд – и все поняла. Ловушка, опять ловушка, в которую она так глупо попалась... Соня ухитрилась двинуть врага в пах, сбросила его с себя и поднялась, тяжело дыша. Одна против двоих! Теперь Киджер тоже надвигался на нее... Внезапно в схватку вступил кто-то еще. Силы сравнялись. Тот, что дрался с Соней, выпрямился. По его лицу текла кровь. Он подобрал нож и снова кинулся на девушку, но та подножкой свалила его на землю. Противник прыгнул еще раз, взмахнул ножом и прорезал Соне рукав. Девушка потянулась за своим ножом, но быстрый взмах вражеского клинка рассек ее рубашку, и она ощутила резкую боль в напряженных мышцах живота. Противник взмахнул оружием, развернулся, и Соня сбила его на колени. Прежде чем тот успел подняться, девушка воткнула клинок ему в горло.

Соня жадно хватала ртом воздух, а ее нежданный спаситель сражался с Киджером. Дансубарг! Что он здесь делает?! Значит, он пошел за ней сразу, как они расстались...

Киджер с размаху ударил Дансубарга в раненое плечо. Перекатившись, асгардец припал к земле и тут же бросился на послушника. Тот ждал, что Дансубарг попытается встать на ноги, а потому внезапный нырок противника заставил его отступить, он покачнулся, и асгардец сбил его с ног. Киджер быстро поднялся, но Дансубарг, шагнув вперед, двинул ему кулаком в ребра. У Киджера перехватило дыхание, но он ударил асгард-ца в скулу и рассек кожу. Второй удар слева угодил в подбородок. Послушник снова замахнулся, а асгардец, уклонившись, врезал ему в живот. Киджера развернуло. Дансубарг нанес отвлекающий удар по ребрам и, когда послушник опустил руку, резко двинул ему в ухо. Руки Киджера взметнулись, и тут Дансубарг ударил его снизу в солнечное сплетение, потом слева в лицо, еще раз, и снова – это были ложные, отвлекающие удары, за которыми последовал настоящий – под ложечку. Киджер рванулся вперед и внезапно занес ногу, целя противнику в пах. Дансубарг вовремя заметил это, отступил и споткнулся о корень дерева. Он покачнулся и упал, а Киджер прыгнул вперед, метя ногами ему в голову. Асгардец перекатился, чтобы уклониться, но все-таки получил удар каблуком в лицо. Дансубарг вскочил на ноги. От этого подлого приема он пришел в бешенство, начал бить Киджера в лицо короткими резкими ударами. Обманный слева и еще один справа – так, нос разбит, справа и слева под ложечку, и еще один правый в шею под ухом. Киджер зашатался, а Дансубарг пошел вперед. Враг наткнулся на ствол дерева, получил еще один удар в солнечное сплетение и снова в лицо. Киджер начал падать, но асир поймал его за рубашку, держа на весу, врезал еще раз, и только потом бросил на траву.

– Отлично,—похвалила Соня.– Ты здорово умеешь драться. Вовремя ты подоспел, а то бы мне туго пришлось с двумя.

Дансубарг молча отошел к своей лошади и положил голову на седло. Воздух вырывался из его

легких резкими толчками, но вскоре дыхание успокоилось.

–  Я никогда не был трусом и не боялся драк,– сказал он.—Ты тоже отличный боец, но до чего, ж неосторожна!

– Да, глупо попалась,– согласилась Соня.– Зато теперь мне кое-что ясно.

Она не сводила глаз с Киджера и его приятеля. Как они похожи на «детей» Хегбы! «Они живут при каждом знатном дворе... великие тайные Властители Хайбории». Чтобы удостовериться в своей догадке, Соня подожгла сухую ветку и поднесла к лицу Киджера. Ее противник был мертв, но этот еще дышал. При виде огня он заорал от ужаса.

– Говори, ты предал нас с Марсалом? Мы уложили полторы сотни таких как ты и прикончили ведьму, и я знаю, что делать с тобой!—Для убедительности Соня ткнула горящей веткой В неподвижное тело напарника Киджера, и оно тут же вспыхнуло и начало обугливаться.

– Не делай этого со мной,– завопил «послушник»,– я все скажу!..

– Не сомневаюсь. Отвезем его к Северу, Дансубарг. Жаль, что второго с собой не нрйхватить, от него мало что осталось. Заодно я вас и познакомлю. Не бойся. Если ты скрываешься от асгардских властей, то тебя им не выдадут. Я обещаю.

Их появление вызвало в Логове переполох: Выслушав Соню и распорядившись допросить Киджера, Север покачал головой.

– Все становится на места. Киджер исчез сразу после вас с Марсалом, но вернулся он гораздо раньше, поведав историю о том, что ему, якобы, срочно понадобилось отлучиться, чтобы помочь попавшей в беду сестре. В этом нет ничего странного, ведь вы двигались пешком, а он на коне.

– Север, я прошу простить меня за то, что оскорбила тебя недоверием,– проговорила Соня.– Я думала, что ты знал о способностях Хегбы читать мысли и умышленно не предупредил нас об этом.

– Я могу тебя понять,– кивнул Вожак,– Ладно, забудем об этом. Надеюсь, теперь ты мне веришь. А когда ты успела обзавестись новым другом?

– В Асгарде,—т начала было Соня и осеклась, заметив, как Дансубарг смотрит на Вожака.

– Север?..—хрипло проговорил асгардец.

Тот поглядел на него внимательно, но явно не узнавая. Потом глаза наставника расширились.

– Ты?.. Поистине мир тесен! Вот не думал, что доведется свидеться, Дансубарг... Это сколько же лет прошло!

– Пятнадцать—проговорил тот, волнуясь.– Нет... больше;..

Соня с интересом переводила взгляд с одного на другого. Выходит, они знакомы, причем давно...

– Ила,– сказал Север.–  Она все еще с тобой?

Дансубарг опустил голову.

– Нет. Мы прожили вместе много лет, но потом расстались... и в том только моя вина. Я не смог ее удержать.

– Она жива?

– К счастью, жива. я...

– О, глупец,– Север отвернулся, стараясь справиться с волнением.– Прекраснейшая женщина на земле была у твоих ног, и ты потерял ее! Думаю, нам будет о чем поговорить. Соня! Ты прекрасно справилась, девочка, я горжусь тобою. Отдыхай. Поешь, выспись, восстанови силы. Дансубарг, останься. Я распоряжусь, чтобы тебя накормили и позвали лекаря, а то ты что-то неважно выглядишь.

Трое суток Вожак не вспоминал о Соне и не вызывал ее к себе, дав возможность хорошенько отдохнуть. Дансубарга Соня видела редко. За время, прошедшее со дня их знакомства, его кровоподтеки и ссадины на лице поджили, и теперь наконец можно было разглядеть его истинные черты. Оказалось, он недурен собой. Такие должны нравиться женщинам, в сердцах которых мужская > красота способна пробуждать какие-то чувства. Особенно хороши были глаза – светло-карие, окаймленные густыми темными ресницами, только очень печальные, даже когда он улыбался, что случалось не так уж часто.

На четвертое утро Соне сказали, что Вожак велел ей явиться. Север спросил, готова ли она выполнить еще одно задание, и Соня, не раздумывая, кивнула.

– Как я понял, ты вызвалась помочь Дансубаргу. Что ж, это весьма кстати. Я объясню тебе, что надо делать.

Как выяснилось, Север знал Дансубарга с детства. Дансубарг был единственным, причем поздним, вымоленным у богов, ребенком. Север, приходившийся этому семейству дальним родичем, частенько гостил в доме у сверстника. Мальчики быстро сдружились и были, что называется, не разлей вода. Более смелый, рослый и сильный Север нередко защищал своего приятеля, но и тот при необходимости стоял за друга горой. Они считали друг друга братьями. Целыми днями мальчишки болтались по улицам, иногда подворовывая, иногда зарабатывая на жизнь маленькими представлениями, которые устраивали на потеху толпе, благо Дансубарг искусно подражал голосам и повадкам птиц и зверей, а при желании мог передразнить и любого человека, да так похоже, что не раз нарывался на крепкую оплеуху от тех, кому это не нравилось. Север не раз выручал приятеля, помогая ему вовремя сделать ноги, и вставал с ним плечом к плечу, если убежать не удавалось, а приходилось драться. Так же поступал и Дансубарг, если его друг попадался на воровстве. Но этой веселой жизни не суждено было продлиться долго.

В их жизни появилась красавица Ила. Север влюбился в нее с первого взгляда, и она, казалось, отвечала ему взаимностью, но лишь до той минуты, когда в голову ему пришла несчастная мысль познакомить девушку со своим названым братом. С той поры Ила могла думать лишь о Дансубарге и старательно избегала встреч со своим прежним возлюбленным. Север сходил с ума от ревности, но что он мог сделать? Даже если он убьет своего друга, сердце Илы не вернуть. Что ж, пришлось признать, что этот прекрасный цветок расцвел не для него. Север любил Илу больше жизни и хотел, чтобы она была счастлива, с ним или без него. Он не стал вставать на пути Дансубарга, заявившего, что хочет жениться на ней. С того времени их пути разошлись. Север покинул родину и многие годы странствовал по Хайбории: жил в Кхи-тае и Черных Королевствах, затем в Шеме, и наконец судьба привела его в Логово. А Дансубарг сражался в королевских войсках, очень быстро получил под свое начало легион, а затем еще несколько. Он был необыкновенно смел и удачлив и не знал себе равных ни в дальних военных походах, ни на поле брани, ни при дворе кенига. Он отличался отчаянным мужеством в бою и безупречными манерами на светских приемах, суровой справедливостью к нижестоящим и умением сохранять достоинство перед теми, от кого зависела его собственная судьба. После смерти кенига не кто иной как Дансубарг возглавил дворцовый переворот, который привел на асгардский престол его боевого соратника Раммара. Раммар немедленно пожаловал своему верному сподвижнику титул ярла, но и после этого Дансубарг продолжал выступать во главе легионов– во славу Асгарда и своего кенига. Многие придворные ненавидели дерзкого выскочку-простолюдина, но Дансубарг был выше злобного воя этих псов. А рядом с ним всегда была его верная и бесконечно преданная жена Ила, чья красота с годами не увядала, а лишь сияла все ярче. Казалось бы, все шло хорошо, если бы не слабость Дансубарга к женщинам. Увы, он нередко изменял Иле, заставляя ее безмерно страдать, хотя и возвращался к ней всегда. Но пропустить новую юбку было явно выше его сил. В его постели оказывались все новые и новые женщины: замужние дамы и совсем юные девушки, фрейлины и простолюдинки сменяли друг друга бесконечной чередой, и отнюдь не всегда он запоминал их лица. Чувствуя свою вину перед Илей, Дансубарг каялся, клялся, что совершил ошибку в последний раз, и умолял простишь его. Ила давно перестала верить его словам, но лишь вздыхала и качала головой: она по-прежнему любила Дансубарга, и любовь ее оказывалась сильнее отчаяния. Между тем, родители Илы умерли, и она, испросив позволения мужа, взяла в дом свою младшую сестру Дайву, коей в ту пору минуло одиннадцать лет. Сестры ни в чем не походили друг на друга. Младшая не отличалась скромностью и кротостью, присущей старшей сестре, зато безумно завидовала высокому положению Илы. Дайва ни в чем не знала отказа, но ей хотелось самой стать хозяйкой этих бескрайних земель, иметь поместья и драгоценности. Разглядывая свое отражение в зеркале, Дайва приходила к выводу, что ни в чем не уступает старшей сестре – природа наградила ее броской красотой, да и возраст был на ее стороне. До поры до времени Дансубарг не обращал никакого внимания на длинноногую девчушку, старавшуюся почаще попадаться ему на глаза. Он разговаривал с нею вежливо и безразлично и видел в ней всего лишь ребенка, но Дайва была терпелива: она не сомневалась, что ее час пробьет. Эта девочка была прирожденной интриганкой. Едва ей минуло четырнадцать, множество молодых людей принялись искать ее руки, однако, проявляя потрясающую разборчивость, Дайва отвергала всех. Она решила задержаться в доме Дансубарга как можно дольше. Юная красотка могла бы сделать блестящую партию, но ей хотелось не столько получить, сколько отнять, ведь слаще всего именно запретный плод.

Ребенок вырос, превратившись в образец женского совершенства, и вскоре Дансубарг все чаще стал бросать на Дайву заинтересованные взгляды. Однако он понимал, что всему есть предел. Завести интрижку с сестрой собственной жены в своем же доме было бы верхом гнусности, и он, стараясь не замечать весьма прозрачных намеков юной дивы, боролся с собой сколько мог. В конце концов, он решился избавиться от искушения, срочно выдав семнадцатилетнюю красавицу за весьма достойного молодого человека. Казалось бы, Дайве следовало смириться с судьбой, но не тут-то было. Во время брачной церемонии она была хороша как никогда прежде. Дансубарг глаз с нее не сводил и вместо чувства облегчения испытывал невыносимую тоску и ярость при мысли о том, что девушка достанется другому. Он был вне себя и совсем обезумел от страсти. Когда же красавица будто ненароком кинула на него ответный, обжигающий, призывный взгляд своих чарующих серых глаз, сознание ярла взорвалось единой мыслью: «Она должна быть моей!» Улучив момент, он приблизился к Дайве и шепнул: «Пойдем со мной!» Новобрачная и не пыталась возражать, а сбежала прямо со свадебного пира. Едва приведя Дайву в свои покои, Дансубарг поспешно овладел ею, и она отвечала на его ласки столь охотно и бойко, словно всю жизнь ждала этой минуты. Дансубарг был почти на вершине блаженства, когда горестный вопль заставил его прервать свое занятие и обернуться. Ила, с полными слез глазами, взирала на него и свою сестру.

– Что же ты творишь, мой повелитель?! – Даже она, прежде безропотно сносившая его измены, была поражена подобной непристойностью.– Разве мало женщин, с которыми ты можешь удовлетворять свою страсть? И разве я не делаю все возможное, чтобы только угодить тебе?.. О, лучше бы свет померк в глазах моих, лучше бы мне этого не йидеть...

А Дайва глядела на сестру из-за плеча Дансубарга, изображая стыдливость, но взгляд ее был полон торжества и злобы. Ярл так и не нашел чем оправдаться.

На следующий день оскорбленная женщина, чаша терпения которой была наконец переполнена, попросила Дансубарга отпустить ее. Ярл понял, что перешел все границы. Он дорожил Илой и жалел о содеянном, однако было поздно. Вне себя от растерянности, он выкупил Дайву у мужа, которому так ни разу и не довелось насладиться ее прелестями, и по прошествии некоторого времени, как ему показалось, все взвесив, объявил ее своей женой взамен Илы. Возможно, он бы не пошел на это, однако Дайва сообщила, что ждет от него ребенка. Иле за все годы их брака так и не довелось подарить Дансубаргу сына, о котором тот страстно мечтал. Младшая сестра прочно заняла место старшей, а та просто ушла, исчезнув из его жизни, и с тех пор ярл ее больше не видел.

G триумфом завершив одну игру, Дайва тут же принялась за другую. Она вовсе не собиралась останавливаться на достигнутом и быть покорной тенью мужа. Ей хотелось безраздельно владеть его состоянием, а главное, порочная натура Дайвы не могла выносить, чтобы близким ей людям жилось спокойно. Она была рождена разрушать и уничтожать, чем с наслаждением и какой-то мрачной истовостью и занималась.

За считанные недели жизнь Дансубарга превратилась в кошмар. Дайва оказалась немыслимо скандальной, своенравной и склочной, не говоря уж о ее сверхъестественных запросах. О, ей бы не хватило и всех богатств Асгарда! Она постоянно требовала от Дансубарга дорогих подарков, и если только ее что-нибудь не устраивало, поднимала такой крик и визг, словно ее убивают. Дансубаргу с трудом удавалось укрощать сию строптивую кобылицу, которая единственным законом почитала собственную спесь. Угодить ей было почти невозможно» Ярл попробовал было не обращать на нее внимания и снова поискать утешения на стороне, но он явно недооценил Дайву. То, о чем Ила молчала годами, сделалось всеобщим достоянием, и о нем пошли такие слухи и. разговоры, что впору лезть в петлю. Дансубарг постоянно слышал сдавленные смешки за спиной, к которым отнюдь не привык, и принялся отстаивать свою честь тем способом, которым владел в совершенстве – мечом и кулаками, он не сомневался, что сможет заткнуть рот кому угодно. Однако его действия привели к прямо противоположным последствиям. О Дансубарге стали говорить, будто он сошел с ума и бросается на всех, как дикий зверь, не различая ни врагов, ни друзей. Он и вправду сделался подозрительным и совершенно неукротимым. В каждом обращенном к нему слове Дансубаргу мерещился скрытый подвод. Кончилось тем, что во время великосветского приема он устроил жуткую драку во дворце кенига Раммара, и дело только чудом не дошло до убийства. Раздражение Раммара было весьма велико. Он уже устал выслушивать жалобы на своего фаворита, и готов был бросить его в камеру тюрьмы за попытку убийства. Но Дайва, рыдая, испросила у кенига аудиенции и принялась на коленях молить за своего беспутного мужа. Раммара растрогал вид беременной красавицы, проявившей такое мужество и верность брачным обетам, и он ограничился лишь тем, что запретил Дансубаргу в течение года появляться при дворе.