Текст книги "Рыжая Соня и Владыка падших"

Автор книги: Энтони Уоренберг (Варенберг)

Соавторы: Джордж Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

РЫЖАЯ СОНЯ И  ВЛАДЫКА  ПАДШИХ

Джордж Бейли
ВЛАДЫКА ПАДШИХ

 Глава первая

Просторная комната смотрителя храма Белой Волчицы в Шадизаре была обставлена строго и, пожалуй, даже бедно, но гостя, развалившегося в кресле напротив хозяина, это нисколько не волновало. Он устал в дороге, его измучила жара и жажда, и сейчас, с наслаждением потягивая чуть кисловатое туранское вино из запотевшего кубка, он ощущал себя на грани блаженства.

Несмотря на то что снаружи царил жаркий полдень, окна в комнате наглухо закрывали тяжелые шторы. Тем не менее света, пробивавшегося сквозь плотную ткань, вполне хватало для двоих собеседников.

Стоявший между ними стол был накрыт весьма скромно: только что приготовленное седло барашка, высокая ваза с фруктами и пузатый кувшин с охлажденным вином. Однако ни тот, ни другой мужчина не торопились приниматься за жаркое. Они пока лишь утоляли жажду да присматривались друг к другу: хотя хозяина и гостя давно связывало общее дело, увидеться им довелось впервые.

Хозяин, опрятный и благодушный, не торопил гостя, который проделал долгий путь и нуждался в отдыхе. Он только что прибыл в славный город Шадизар. Карета, запряженная шестеркой измученных быстрой скачкой коней, еще стояла под окнами, но десять конных воинов, сопровождавших посланника, уже укрылись От дневного пекла в храме.

Надо сказать, всадники понадобились путнику не столько для охраны, сколько для солидности: и без них вряд ли кто-нибудь рискнул напасть на карету с барельефом Белой Волчицы. Хотя в последние годы дороги стали не такими спокойными, как прежде, а особенно Тракт – единственная дорога, которая связывала государства Хайбории с Гирканией и прочими землями, лежавшими восточнее Вилайета.

– Как здоровье преподобной Разары? заговорил наконец смотритель Влтах.

– Хвала Белой Волчице, она и в сто лет останется бодрой! – несколько наигранно воскликнул приезжий, но глаза его при этом странно сверкнули, словно его вовсе это не радовало.– Впрочем, иначе и быть не может,– добавил он и тут же сменил тему: – Надеюсь, послание ты получил в срок?1

– Да, господин;—торопливо ответил смотритель, склонив голову в почтительном поклоне.– Вот только...

– Что? – насторожился гость.

– Набрать столько подходящих людей я не сумел,– не поднимая глаз, ответил замориец.

– В Шадизаре перевелись воры? – насмешливо поинтересовался гость, и глаза его полыхнули хищным огнем.

Смотритель зябко поежился: он не понаслышке знал, чем грозит ему немилость матери-настоятельницы, главы клана Белой Волчицы. Отлучение от сытного и спокойного места смотрителя храма в Шадизаре оказалось бы меньшей из бед. О худшем он предпочитал не думать.

– Твоя правда, господин мой,– ответил он, изо всех сил пытаясь подавить дрожь в голосе.– Воров в Шадизаре не стало меньше, но если я буду набирать кого попало; мне не поздоровится!

– Если не наберешь дюжины, тебе тоже не сдобровать,– пообещал гость.

Приезжий чувствовал себя гораздо увереннее, чем хозяин: в крайнем случае он всегда мог свалить все на нерасторопность служителей местного храма – Следа Волчицы. Так между собой многочисленные приверженцы набирающей силу веры называли разбросанные по северо-востоку Хайбории центры культа.

– Теперь ты видишь, уважаемый Ханторек, сколь незавидно мое положение,– заметил Влтах,– я в любом случае оказываюсь в проигрыше.

– Делай то, что от тебя требуют,– с ядовитой ухмылкой посоветовал гость,– и можешь ничего не опасаться.

– В том-то и беда,– немного успокоившись» согласился смотритель,– что воров много, а вот выбрать из них действительно достойных не так просто. С тех пор как то Туран, то Аквилония вводят в Замору свои легионы, люди с умом предпочитают края поспокойнее. Хоть Шадизар и остался прибыльным местом; но теперь здесь в основном промышляет безмозглая мелочь из тех, что быстро попадаются, да отчаянные головы, которым плевать на все! Но таких осталось совсем мало.

– Вот они-то мне и нужны! – воскликнул гость.

– Как раз их я и пригласил на сегодняшнюю встречу,– ответил Влтах, сдержанно улыбнувшись.– Однако их меньше десятка.

– Что...– начал было Ханторек, но тут же умолк, задумавшись. При всех своих недостатках он был человеком неглупым и понимал, что смотритель Влтах тут ни причем: если самые лучшие уходят на запад, то...– Но ведь это значит, что остальные кланы поставят больше людей...– задумчиво произнес он.

– Именно,– подтвердил Влтах,– и с этим ничего не поделаешь,

– Мать Разара будет очень недовольна! – перебил его гость.

– Я вижу только два выхода,– счел возможным заговорить Влтах.– Клан расширяется на запад, и Волчица оставляет новые Следы...

– Это приведет к открытому противостоянию с нашими братьями по вере.– Ханторек покачал годовой.– Мать Разара не пойдет на это, ведь все кланы делают общее дело.

– Безусловно,– покорно согласился смотритель,– но, раз мы делаем одно дело, так ли уж важно, кто внесет большую лепту?

– Не будь дураком! – вспылил Ханторек.– Ты прекрасно понимаешь, что каждый мечтает ухватить больший кусок будущего пирога! А для этого нужно поработать сейчас!

– Верно,– опять кивнул Влтах. Казалось, он даже доволен тем, что вывел из себя посланника, и заметно повеселел, когда понял: важный гость В какой-то мере зависит от него. К тому же имелась у смотрителя в запасе идея, которой ему не терпелось поделиться, не бескорыстно, конечно.– Тогда остается второй, путь,– добавил он и вновь замолчал.

– И что же это за путь? – не удержавшись, поинтересовался гость.

– Никто ведь не мешает нам перемещаться по угодьям дружественных кланов. Мы можем гостить в их Следах и пользоваться поддержкой наших братьев.

– Кажется, я тебя понимаю,–  кивнул Ханторек.– Путешествовать, присматриваться, потихоньку расспрашивать... А когда дойдет До дела, никто не хватится пропавшего вора!

– Разве что вздохнут с облегчением, – с улыбкой поддакнул Влтах.

– Что ж,– Важно заявил гость,– я намекну об этом матери-настоятельнице, и, если идея ей понравится, ты тоже не останешься в накладе.

Смотритель смиренно опустил голову, и Хантореку почудилась ехидная улыбка на губах Влтаха. «Ладно,– непонятно на что разозлившись, подумал он,– я уж постараюсь, чтобы ты точно не остался в накладе!»

– Все это, конечно, хорошо,– добавил он вслух,– но давай-ка вернемся к предстоящему делу.

– Всего кандидатов семь,– вмиг посерьезнев, заговорил Смотритель.– Шесть мужчин и одна женщина.

– Опять девка,– поморщившись, процедил Ханторек.– Они, как правило, бесполезны.

– Знаю, господин,– засуетился Влтах,– но здесь случай особый. Мать Разара останется довольна!

– Уверен? – недоверчиво покосился на него посланник.

– Полностью,—убежденно кивнул тот.

– Ну что ж,– Ханторек усмехнулся,—тебе и ответ держать!

  * * *

В тот же самый день, в то же время на другом конце Шадиэара двое мужчин встретились в уютной таверне, расположенной на берегу канала, который отделял центральную часть города от воровского квартала Пустыньки. Таверна выглядела вполне солидно, готовили тут ничуть не хуже, чем в любом заведении центра города, но отряды городской стражи по доброй воле сюда не наведывались.

Сотрапезники лениво коротали время уже за вторым кувшином аргосского розового, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. Со стороны могло показаться, что два старых приятеля просто пережидают здесь жару, но вскоре одному из них надоел пустой разговор.

– И долго еще ждать? – спросил дородный преклонного возраста аквилонец с добродушным лицом.

Спутник его, сухопарый, немолодой уже замориец с обильной сединой в окладистой бороде И волосах, сдержанно хмыкнул:

– Тебе ведь не терпелось прийти сюда. Могли и не торопиться.

– И все-таки?

Замориец посмотрел на солнечный луч, который за время их ожидания успел проползти почти всю боковую стену зала, и что-то прикинул в уме.

– Думаю, что она вот-вот должна появиться,– ответил он и вновь приложился к вину.– Тебя что-то тревожит?

– Великий Митра! – воздел глаза к потолку аквилонец.– Конечно! И в первую очередь то, что она женщина!

– Напрасно,– в который уже раз принялся убеждать собеседника бородач.– Со времен Конана Великого Шадизар не знал более умелого, а главное, удачливого вора, чем эта девушка! К тому же не понимаю, о чем беспокоиться тебе? В любом случае рискует только она! Нам с тобой останется только спокойно сидеть дома и ждать.

– Тебе,–  поправил его приятель.– Это ты можешь спокойно сидеть дома, но не я!

– Все равно не понимаю, что тебя тревожит?

– Твоя воровка наверняка потребует задаток!

– А что же ты хотел? – удивился бородач.– Путь-то предстоит неблизкий, да и дело отнюдь не безопасное.

– Да знаю, знаю! Аквилонец сжал могучий кулак, не то от злости, не то от бессилия.

– Если твоим покровителям жаль денег, они могли бы выкрасть нужную вещь и сами.

Замориец равнодушно пожал плечами. Всегда одно и то же. Мет недостатка в том, что стоило бы украсть. Нет недостатка в тех, кто желал бы обладать принадлежащей другому вещью. Всегда можно отыскать человека, способного совершить кражу. Но как только дело сделано и приходит время платить, неизменно даже та скромная по сравнению с реальной стоимостью вещи цена, что запрашивает исполнитель, кажется заказчику совершенно несуразной!

– Ты прав,– согласился аквилонец.

– Впрочем,– заметил его приятель,– теперь ты все это можешь объяснять уже не мне, а вот ей.

Он показал на входную дверь. Аквилонец обернулся, желая что-то сказать, да так и замер с открытым ртом. Шадизарец смотрел на него с неподдельным интересом. Казалось, он давно уже должен был привыкнуть к тому, как глядят на вошедшую девушку мужчины, но всякий раз словно впервые наслаждался их немым изумлением.

Много красавиц повидал немолодой уже аквилонец на своем веку, но такой ему встречать не приходилось.

Поразительная красота лица и тела и умный взгляд внимательных серых глаз – редкое сочетание. Гордость и достоинство еще меньше вязались с откровенностью ее наряда. Собственно/ того, что принято называть одеждой, на девушке не было вовсе. Только дорогие, выполненные будто не оружейником, а, скорее, ювелиром доспехи прикрывали самые интимные места.

Незнакомка вошла походкой королевы, небрежно кивнула обоим мужчинам, словно с ними девушку связывали долгие годы знакомства, и уселась за их стол.

– Зачем ты звал меня, Хариб? – мягко и негромко спросила девушка.

Тот, к кому она обратилась с вопросом, уже подхватил стул из-за соседнего стола й устроился напротив девушки.

– Я нашел тебе заказчика, Соня.

Девушка еще раз, уже внимательнее, окинула взглядом аквилонца, и тому показалось, что ее серые глаза не просто осмотрели – обыскали его. Он никогда прежде не испытывал и тени робости, общаясь с женщинами, но сейчас поежился и с трудом подавил поднявшееся было в душе раздражение: не хватало еще оробеть от взгляда девки!

– Ты уверен, что она, тот человек, кто мне нужен? – спросил он у заморийца, и девушка чуть заметно улыбнулась, прекрасно понимая, что творится в душе заказчика.

– Уверен,– твердо сказал Хариб.– И ты можешь не сомневаться.

– Это вы могли бы обсудить и до моего прихода. Впрочем> договоримся мы или нет,– заметила девушка,– я все равно предпочла бы освежиться. На улице страшная жара! – Она кивнула хозяину, который с ухмылкой наблюдал за этой сценой из-за стойки.

Тот скрылся за тяжелой шторой, закрывавшей вход во внутренние помещения, и через несколько мгновений вернулся с огромным запотевшим кувшином и тремя чистыми кубками. Замориец тут же разлил вино. Девушка попробовала, удовлетворенно кивнула и, сделав пару хороших глотков, откинулась в кресле, выжидательно глядя на мужчин.

Аквилонец хлебнул из своего кубка и едва не подавился. Его лицо сначала вытянулось от изумления, а потом побагровело от едва сдерживаемой ярости. Он еще не успел ничего сказать, когда, бросив на него быстрый взгляд, Соня развернулась к стойке и Крикнула:

– Эй, Каюм! – Ее брови грозно сошлись у переносицы.– Ты никак начал разбавлять мое вино?!

– Нет, нет, Соня! Что ты! – Непрерывно кланяясь, принялся оправдываться тавернщик.– Я никогда бы не посмел!

И тут наконец аквилонца прорвало.

– Я же заказывал лучшего вина! – В сердцах он ударил кулаком о стол, и посуда жалобно зазвенела.– А полдня пил твое розовое пойло, в. то время как этот чудный напиток спокойно пребывал в леднике!

– Я не виноват, господин! – захныкал толстяк, неожиданно попавший меж двух огней.—То, что ты пьешь сейчас, не принадлежит мне! Это ее вино, – он беспомощно кивнул в сторону девушки, ища ее поддержки,– оно только хранится у меня!

– Успокойся, досточтимый,– усмехнулась Соня.– Уважаемый хозяин сказал правду. Таверна Каюма – одна из тех, где я бываю, и в каждой из них хранится небольшой запас действительно приличных вин. Моих вин. Их пью только я... И мои друзья,—добавила она, подумав.

  Аквилонец нахмурился и умолк, То, что он увидел и услышал, все меньше нравилось ему. Он пробыл в Шадизар нанять вора, а вор этот оказался настолько не стеснен в средствах, что может позволить себе носить ювелирные украшения вместо доспехов и держать в десятке таверн города коллекции вин, каждая из которых стоит небольшое состояние!

Соня прекрасно понимала, о чем он думает, и не торопила его, тем более что от предстоящего заказа ожидала немалой прибыли. Она умела создавать впечатление собственной недосягаемости. И путь к этому выбрала самый простой – она жила такой жизнью.

Аквилонец искоса глянул на Хариба, и тот чуть заметно кивнул, подтверждая, что Соня не лжет, после чего подхватил свой кубок и отошел к хозяину, чтобы не мешать двоим договариваться. Его не интересовала суть их разговора. Он не впервые имел дело с Соней и знал, что, если она договорится с найденным для нее заказчиком, он, Хариб, непременно получит свою долю от их сделки.

– Признаться, я попал в щекотливое положение,– начал аквилонец, стараясь не смотреть ниже точеного подбородка девушки,– У меня есть для тебя работа и некоторая сумма, которую мне разрешено выдать в качестве задатка.

– Пока все складывается как нельзя более хорошо,– усмехнулась Соня.

– Я тоже так считал,– Кивнул он, соглашаясь. Но увидел тебя.– Девушка удивленно приподняла бровь, и старик поспешил объяснить: – Сумму, что я запросто предложил бы любому из тех, с кем имел дело прежде, мне даже неловко предлагать женщине, которая носит дорогие доспехи, а друзей угощает винами вековой выдержки!

– Ну,– Соня сделала еще глоток,– если дело не слишком сложное, то того кошеля, что болтается у тебя на поясе, вполне хватит. Конечно, если ты держишь в нем золото,—добавила она.

– Там золото,– подтвердил аквилонец,– но, к сожалению, дело весьма непростое.– Он поморщился, как от зубной боли, и решил не скрывать ничего: его досада, а скорее, растерянность, уже улеглась, и он понял, что именно эта девушка ему и нужна.– За последние два года четверо опытных людей пытались выполнить заказ, но ни один из них не вернулся.

– Это плохо,– с кажущимся простодушием заметила Соня.

– Да уж, чего хорошего! – воскликнул аквилонец.

– Ты не понял меня.– Она, прежде чем ответить, вновь отпила немного вина.– Плохо то, что меня теперь наверняка поджидают, хотя и людей, конечно, жаль.– Она помолчала, размышляя.– Так все-таки не пора ли объяснить, в чем суть дела?

– Ты, пожалуй, права,– согласился аквилонец и, пошарив за пазухой, выудил украшенный великолепной резьбой кинжал с усыпанной камнями рукоятью и в богатых ножнах.– Это точная копия необходимой мне вещи. Вместо камней, разумеется, цветное стекло, а вместо золота – бронза.

– Вещица славная,– Соня вынула странный изогнутый клинок из ножен и повертела в руках.– Хороша для поединка, но и для убийства сгодится.

– Это ты верно подметила про убийство,– кивнул аквилонец.– Кинжал жертвенный, и много зла через него уже пришло в наш мир и еще больше придет, если клинок останется в руках тех, кто владеет им сейчас.

– А я-то все гадала,– усмехнулась она,– зачем ты прячешь под одеждой нож, который нельзя быстро достать. И где же Настоящий?

– В святилище храма Белой Волчицы,

– Тогда все просто,– ответила девушка, и мужчине показалось даже, что в ее голосе послышалось разочарование.—В зависимости от того, что ты знаешь о нем, мне потребуется от одного до четырех дней.

– К сожалению, ты не совсем правильно поняла меня,– возразил заказчик, и Соня, оторвав взгляд от искусно изготовленной подделки, удивленно взглянула на него.– То, что ты называешь храмом в Шадизаре, всего лишь один из Следов Волчицы.– Увидев немой вопрос во взгляде девушки, он пояснил: – Так они сами называют центры своего культа, который расползается по всей Хайбории, как зараза.

Он посмотрел на девушку, но та молчала,, ожидая его разъяснений.

– Наверное, тебе не к чему это знать, но я все-таки скажу,– продолжил аквилонец.– Клинок, с которого скопирован этот,– он кивнул на кинжал с изогнутым лезвием,– называется Клинком Тьмы. Но хранится он не здесь, в Шадизаре, а в храме Белой Волчицы, который расположен в долине Волчьего Логова, где-то в горах, отделяющих Бритунию от Гипербореи.– Он с тревогой посмотрел в лицо прекрасной воровки.– Что скажешь?

– Скажу, что ты верно сомневался насчет оплаты, но если к кошелю, что болтается у тебя на поясе, добавишь те два, что так заботливо упрятаны за поясом, то половину оплаты наскребешь. Что скажешь?

Соня с улыбкой посмотрела на вытягивающееся лицо аквилонца, и тот вдруг расхохотался, когда понял, что мелькнувшая у него мысль об обыскивающем взгляде девушки оказалась совершенно верной.

– Скажу, что для меня это очень плохо. Это сумма, которую мне разрешено потратить на оплату всей работы.

Он ожидал, что девушка вспылит, но она лишь пожала плечами:

– Клянусь Белом, ты прав. Но подумай, до Гипербореи, пусть даже до ее южных границ, путь не близок и пешком туда не дотопаешь.

– Я все понимаю,– прервал ее старец, но Соня как ни в чем не бывало продолжила:

– Да и времена нынче неспокойные. На Тракте разбойники пошаливают, а пробираться– нехожеными тропами...– Она покачала головой.– Вряд ли ты найдешь кого-то за ту сумму, на которую рассчитывал. Ну разве что молодого болвана, готового с радостью сложить голову за любую плату, или мелкого воришку, который возьмет твои деньги и прокутит их в Аренджуне, Аграпуре или еще где-то.

– Говорить с тобой – одно удовольствие! – усмехнулся аквилонец.

– Я говорю правду.– Соня вновь отхлебнула вина и, блаженно жмурясь, добавила: – Теперь тебе решать.

– Да что ж тут решать-то? Я со всем согласен.

Он вытянул из-за пояса два увесистых кошеля, отвязал третий и передал их девушке.

– Тебе вернуться-то будет на что? – поинтересовалась она, взвешивая золото в руке.

– Обо мне не беспокойся. А кинжал оставь себе,– добавил он и достал из-за пояса мешочек из тонко выделанной кожи.– Вот чехольчик к нему. Если затянуть тесьму, то и вода внутрь не попадет. К сожалению, я не смогу помочь тебе даже советом. Знаю только, что святилище Находится рядом с водой.

Она снисходительно кивнула, показывая, что это мало ее заботит, и, упрятав кинжал в чехол, спросила:

– Куда доставить кинжал?

– Есть в Ианте храм Митры. Спросишь там отца Пайра. Это я.

* * *

В духане Саиба царило обычное для этого времени суток оживление. Большой квадратный зал с двумя примыкавшими к нему малыми, отделенными от него только плотными занавесями, наполнял нестройный гул голосов. Несмотря на отворенные настежь окна, здесь было душно, но привычные ко всему завсегдатаи не обращали на это ни малейшего внимания. Впрочем, такая выносливость гуляк не вызывала удивления, если вспомнить, что большинство из них, если не все, были шадизарцами, привычными к летней жаре и пыли и колючим зимним ветрам.

Только один человек из всего пестрого сборища чувствовал себя здесь отвратительно – невысокий, тщедушный, с благообразным, но неприятным лицом, на котором застыла гримаса брезгливого отвращения. Куцая козлиная бородка придавала ему вид глуповатый, особенно не вязавшийся с напускным высокомерием. И хотя в нем чувствовался природный ум, но постоянно бегавшие лисьи глазки сводили на нет это единственное достоинство.

Мужчина был молод, то есть выглядел не старше, чем лет на двадцать пять. Он, несомненно, не испытывал недостатка в средствах, хотя одевался довольно скромно. Одежда его состояла из светло-серого камзола и штанов, пошитых из превосходного бархата, и черных прекрасной выделки сапог. Маленькие пухлые руки были тщательно ухожены, но никаких украшений он Не носил.

Он сидел во главе обильно уставленного едой и выпивкой стола, добросовестно потел и откровенно скучал, без стеснения разглядывая своих веселящихся собутыльников, стараясь припомнить все, что слышал о каждом из своих гостей, и представить, кто из пришедших на встречу на что годен.

По Левую руку от него возвышался огромный туранец с длинными усами, больше походивший на быка, чем на человека, горбоносое лицо которого казалось невыразительным, а взгляд пустым. Зато огромное впечатление производила чудовищная мускулатура громилы. Такие люди не слишком нравились Хантореку: обладая незаурядной силой, Они редко пользовались мозгами, что часто приводило к самым неприятным последствиям. Правда, Влтах уверял, что этот парень (Ханторек наморщил лоб, припоминая имя туранца) Сурхан, кажется, один из самых удачливых грабителей Шадизара, но это мало о чем говорило. Когда такая громада выползает на тебя из темноты, поневоле отдашь все, что у тебя есть. К тому же туранец много пил, много ел, почти не говорил, и все это тоже отнюдь не располагало к нему.

Дальше примостился самый маленький в компании человечек – щуплый немедиец. Звали коротышку Альво. Словно нарочно стремясь развеселить окружающих, он нарядился в такой же полосатый ватный халат, как и Сурхан, отчего выглядел ещё меньше. Его глаза постоянно бегали, но это никого не раздражало, наверное, потому, что Альво стремился увидеть, понять и запомнить, а не подглядеть, чтобы потом навредить. Впрочем, Ханторек об этом не думал. Он лишь с удовольствием отметил, что немедиец умен, и тут же вздохнул: жаль, щуплый, слабенький. То, что сам-то он почти не превосходил Альво ни ростом, ни статью, значения не имело... В отличие от своего огромного соседа немедиец мало ел, почти не пил, зато основной шум исходил именно от него.

Последним с этой стороны сТоЛа сидел крепыш аргосец. Его сильное гибкое тело скрывала короткая легкая куртка, ступни голых мускулистых ног защищали плетеные сандалий. Он шумно веселился вместе со всеми, не отказывался ни от еды, ни от питья. Несмотря на то что взгляд его казался открытым и прямым, парень слыл Одним из лучших в своем деле. Звали его Зарус.

На скамье напротив сидели два совершенно одинаковых человеку. Когда Влтах упомянул о двух братьях, Ханторек не обратил на это внимания, зато когда встретился с ними, долго не мог отделаться от ощущения, что видит не двух людей, а одного; смотрящегося в зеркало. По словам смотрителя; братья занимались всем понемногу. Они могли ограбить прохожего, забраться как в дом, так и в карман, причем и то, и другое проделывали одинаково легко и столь успешно, что за пять лет; проведенных в Шадизаре, не попались ни разу!

Да и звали братьев подходяще – Там и Сям. Конечно, Ханторек понимал, что это не настоящие имена. Влтах поведал ему также, что родились и выросли они в Аквилонии, прошли хорошую воровскую школу в Кордаве, пару лет пиратствовали, но это занятие быстро им наскучило: слишком много воды, риска и крови и слишком мало денег. Ханторек еще раз окинул их взглядом и решил, что поторопился объявить маленького немедийца душой общества. Там и Сям, пожалуй, не уступали Сурхану в способности поглощать еду и выпивку в огромных количествах и одновремент но болтали не меньше Альво.

Последним, шестым, из числа откликнувшихся на зов оказался средних лет мрачный зингарец. Он молча сидел, уставившись в одну точку, И ни с кем не разговаривал. Никто не приставал к нему с расспросами и не задевал, все просто делали вид, что не замечают: наверное, хорошо знали крутой нрав молчуна.

Правда, сейчас Ханторек его вполне понимал. Он и сам начинал уже злиться. Все собрались, ждут лишь ее – никчемную девку. И, быть может, особенно разжигало его злость сознание того, что она беспочвенна: назначенное им время еще не истекло. И все-таки Ханторек злился, хотя бы потому, что вынужден был слушать пьяные разговоры и грубые шутки приглашенного на встречу сброда, который, за исключением зингарца, похоже, совсем не тяготило вынужденное безделье. Они пили, жрали и веселились; а его от одного только вида этих уродов с души воротило. Зингарцу это сборище тоже, видать, пришлось не по душе, но он лишь раз спросил, чего они ждут; и, узнав, что не все еще собрались, умолк, не выказывая ни малейшего недовольства, и это тоже злило Ханторека!

 * * *

Когда Соня покинула таверну Каюма, начинало смеркаться. Впрочем, идти предстояло нё-далеко. Собственно, она И назначила эту встречу на самой окраине Пустыньки именно потому, что духан Саиба, где ее должен ждать второй заказчик, находился как раз напротив заведения Каюма. Надо было пройти всего полсотни шагов до моста и пересечь канал,, чтобы оказаться в центральной части города.

Войдя в духан, девушка окинула пьяное сборище внимательным взглядом, всюду замечая давно знакомые рожи, пьяные и еще не успевшие захмелеть. Попадались, правда, и незнакомцы, но ни один из них не внушал опасений, а внутренний голос Соню еще никогда не подводил.

Осторожность, скорее, просто вошла у нее в привычку, потому что бояться ей было вообще-то нечего. Если уж Соня бралась за дело, то делала его чисто, следов не оставляла. Работала она в основном на заказ, а если и случалось совершать кражу для себя, то никогда не брала ничего, что могли бы опознать бывшие владельцы. Ее добычу в основном составляли Деньги, а на них в Шадизаре любой мог купить все что ему заблагорассудится.

Соня поймала взгляд заплывших жиром глаз Саиба и, уловив его едва заметный кивок в сторону задернутой занавеси одного из малых залов, откуда доносились веселые выкрики, кивнула в ответ и направилась туда, аккуратно обходя столы. На несколько приветствий она ответила со спокойным достоинством, пару приглашений присоединиться к вечеринке отклонила, сославшись на назначенную ей встречу, И остановилась перед шторой.

Несколько мгновений она прислушивалась к разговору и, когда узнала знакомые голоса, осторожно отодвинула полог. Движение это оказалось настолько незаметным, что никто из присутствующих не обратил на нее внимания. Собственно, ничего неожиданного она не увидела: бывшие пираты Там и Сям, Сурхан, которого за беззлобный нрав друзья прозвали Малышом, молчун Золо, проныра Альво да балагур аргосец. Всех она давно знала, кроме сидевшего во главе стола молодого мужчины в скромном, хотя и явно дорогом камзоле. Его не лишенное приятности лицо, пожалуй, даже можно было назвать красивым, но у Сони он почему-то с первого взгляда вызвал отвращение. Глаза незнакомца плутовато бегали, а взгляд, которым он время от времени одаривал собеседников, выдавал его коварный и мстительный нрав; В манерах сквозило неприкрытой высокомерие.

Туранец оторвался от бокала, утер губы ладонью и зычно рыгнул, обдав сидевшего справа от него гордеца волной застарелого перегара. Незнакомец брезгливо поморщился, отодвинулся и наконец увидел вошедшую.

Дальше прятаться не имело смысла.

– Привет! – бросила Соня и шагнула внутрь зальчика.

Все обернулись к ней, искренне радуясь старой знакомой и тому, что теперь можно перейти к делу. Даже невозмутимый Золо Кивнул девушке и позволил себе улыбнуться.

– Мы уж тебя заждались! – радостно сообщил Зарус.

– Да я вроде бы и не опоздала,– ответила она и насмешливо посмотрела на незнакомца, который, как и многие до него, застыл с открытым ртом.

Соня и правда была невероятно хороша собой. Вьющиеся мелкими кольцами волосы цвета старой меди свободно разметались по плечам. Пышную прическу удерживал головной обруч черненого серебра с искусной резьбой и тяжелой литой бляхой в середине, которой при случае ничего не стоило проломить противнику голову. Девушка была одета в кожаную набедренную повязку и жилет, открытый настолько, что он лишь едва прикрывал соски тугих грудей. На тонкой талии красовался широкий серебряный с золотой насечкой пояс, украшенный узорной пряжкой. К поясу крепилась кольчуга из пластин все того же черненого серебра, скрепленных между собой коваными кольцами. Она полностью повторяла форму жилета и как бы стекала вниз, защищая живот амазонки. На левом плече прекрасной воительницы висел выполненный в том же стиле маленький щит, не больше локтя в поперечнике. Сильные руки и длинные стройные ноги защищали боевые браслеты и щитки.

Одним словом, в мгновение ока Ханторек оказался подавлен, разбит и пленен еще до начала сражения. Он не мог отвести от девушки зачарованного взгляда, а когда все-таки понял, что неплохо бы что-то и сказать, взглянул в ее серые, как грозовое небо, глаза и вновь потерял дар речи, но поклялся себе, что эта женщина будет принадлежать ему, Хантореку, чего бы это ему ни стоило.

Чтобы хоть как-то скрыть свое состояние, Ханторек жестом предложил ей садиться. Она ответила ему обворожительной улыбкой и невзначай заметила Сурхану:

– Клянусь грудями Иштар, приятель, твоими стараниями здешний повар получит сегодня прибавку!

– Почему это? – перестав жевать, простодушно прогудел туранец и посмотрел на девушку красными от перепоя глазами, что только усилило его сходство с быком.

– Разве ты не знаешь, что Саиб следит, как часто посетители рыгают за столом? – нарочито удивилась она.—Так он выясняет, довольны ли гости стряпней его повара.

– Да что ты говоришь?! – обрадовался верзила и снова старательно рыгнул повару на радость.

Никак не ожидавший этого Ханторек закашлялся, едва не задохнувшись, проклиная в душе и туранца, и повара с его великолепной стряпней, а на душе у Сони стало значительно легче. Там, а может, Сям радостно загоготал, по достоинству оценив славную шутку девушки. Альво промолчал, ехидно посмотрев на своего огромного приятеля.

– Я вижу, вы не теряли времени, дожидаясь меня,– заметила она, убедившись, что лишь фрукты остались нетронутыми.– Думаю, можно начинать. Или мы ждем еще кого-то?

Соня вопросительно посмотрела на Ханторека, но тот отрицательно качнул головой и наконец заговорил. Ему даже удалось взглянуть девушке в глаза и скрыть дрожь в голосе.

– Мне нужна вот эта вещь,– без предисловий сообщил он, поднял лежавший на столе свиток и развернул его, показывая собравшимся.