Текст книги "Рыжая Соня и Владыка падших"

Автор книги: Энтони Уоренберг (Варенберг)

Соавторы: Джордж Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

 Глава шестая

Впервые за все время пребывания в Логове Соня обрадовалась утреннему колоколу: сегодня она увидит Альрику! Всего пару недель провели они вместе, но за это время бритунка успела стать для нее едва ли не сестрой. По крайней мере, ближе нее у Сони никого не осталось. И пусть судьба свела их совсем недавно и, быть может, случайно, но они вместе пришли сюда, вместе и уйдут.

Она быстро оделась, что-то мурлыча под нос, выскочила в коридор и увидела, что дверь в соседнюю комнату слегка приоткрыта. Девушка улыбнулась: значит, Север сдержал обещание. Чуть не приплясывая от счастья, она влетела в комнату подруги и замерла у порога...

Увидев в дверях рыжеволосую шадизарку, Альрика задохнулась, лицо ее исказилось от ужаса, и она спрятала его в ладонях. На крик просто не хватило сил.

– Это же я!

Соня упала перед кроватью на колени, обняла девушку за хрупкие плечи, погладила по мягким волосам.

– Это же я, Соня,– повторила она.

– Соня...– слабо прошептала Альрика, узнав ее.

Она попыталась улыбнуться, но вместо этого заплакала. Тихо-тихо, будто опасаясь, что кто-то услышит ее плач и накажет за него. Соня растерялась, и тут Альрика начала жалобно поскуливать, как маленький ребенок, который не в силах удержать внутри свою боль и не умеет выразить ее словами. Да она перепугана насмерть!

– Да что же они сделали с тобой? – воскликнула девушка, прижимая к груди заплаканное лицо подруги.– Они били тебя?

Но Альрика в ответ лишь помотала головой, и лицо ее вновь исказила гримаса ужаса, но ни звука не сорвалось с ее губ.

– У тебя болит что-нибудь? – спросила Соня и по новому взрыву рыданий поняла, что угадала.

– Что у тебя болит, милая? Скажи мне. Скажи! – требовала она.– Тебе станет легче!

– Па-мять! – прорыдала Альрика.– Она жжет изнутри! Помоги мне, Соня!

– Тебе надо заснуть, успокоиться. Я сейчас.

Она выбежала к себе и вернулась с кубком оставшегося от ужина вина. Альрика пила жадно, захлебываясь, и опустила голову на подушку, только когда выпила все. Взгляд ее быстро затуманивался.

– Заснуть, заснуть,– словно в бреду, повторяла она,– забыть все.

– Спи, милая,– словно маленькую девочку, гладя по волосам, вторила ей Соня.– Ты все забудешь, а потом мы с тобой убежим.

– Убежим,– повторила бритунка, и сон наконец-то сморил ее.

Соня посидела с ней чуть-чуть и, вздохнув, отправилась на занятия: ей тоже нужно было забыться, хотя бы на время. Однако тревожные мысли не давали ей покоя, и в обед Соня зашла навестить Альрику, но та все еще спала. После обеда Соня рассказала подругам о возвращении Альрики, и, когда окончились занятия, девушки поспешили к бритунке, но она еще не проснулась. Подруги уселись возле нее и начали тихонько перешептываться. Все сходились во мнении о том, что отсюда нужно бежать, и тут же наперебой убеждали друг друга, что сделать это невозможно. Соня слушала их и презрительно хмыкала.

Так, в бесплодных рассуждениях о побеге пролетел вечер, ударил вечерний колокол, и девушки начали расходиться.

– Я останусь ненадолго,– шепнула Соня Луме, и та, кивнув, затворила за собой дверь.

Соня примостилась на краешке постели и с нежностью смотрела на изможденное лицо подруги. Потом вздохнула, поправила на ней одеяло и шепнула на прощание:

– Спи.

– Я давно уже не сплю,– ровным голосом ответила бритунка, не оборачиваясь,– Просто делала вид, чтобы вы не приставали с вопросами.– Соня покачала головой, но ничего не сказала.– Ты хочешь знать,, что со мной сделали,– продолжала Альрика все тем же деревянным голосом.– Наверное, я должна была бы рассказать тебе, но не могу.– Она немного помолчала.– Я слышала, вы тут говорили о бегстве, и теперь я знаю точно: отсюда нужно бежать, но так же точно я знаю, что сбежать нельзя.– Слова ее походили на бред.– Однако я кое-что придумала,– сказала она, понизив голос, впервые посмотрела на шадизарку, и глаза ее лихорадочно заблестели.– Я придумала, как убежать отсюда! – прошептала она еще тише.

  – Скажи мне,– попросила Соня.

– Нет! – Она оттолкнула подругу.– Это очень страшно!

– Хорошо, хорошо! – поспешила успокоить ее Соня.– Но пообещай мне, что все расскажешь потом.

– Да,– устало ответила Альрика,– ты узнаешь первой. А теперь оставь меня.

Она опять отвернулась. Соня вздохнула и ушла к себе. На столе ее ждал поднос с ужином. Вяло, без аппетита прожевав несколько кусков, она решила, что лучше всего лечь, и едва положила голову на подушку, как провалилась в сон.

  ...Сперва ее окружила непроглядная тьма. Соня ощупала себя и обнаружила, что одета в знакомое уже рубище, затянутое на талии поясом, за который заткнут кинжал причудливой формы. Она уже когда-то держала его в руках, но почему-то никак не могла припомнить, когда и где. Впрочем, не важно. Главное, что он есть.

В тот же миг она поняла, что спускается по бесконечно длинной лестнице, и, хотя она не знала, откуда пришла и куда направляется, решила не останавливаться. Вскоре она увидела внизу блеклое пятно, которое могло означать только одно – цель близка. Через два десятка ступеней лестница кончилась. Соня оказалась у расходившегося в две стороны коридора.

Почти не раздумывая, она осторожно двинулась направо, сама не зная почему, и вскоре поняла, что путешествие по подземелью грозит затянуться. Она совсем уже было решила повернуть назад, когда услышала за спиной шаги. Сердце ее учащенно забилось. Она быстро оглянулась, но коридор плавно поворачивал, и она никого не увидела, однако почувствовала, что страх ее еще больше усилился, и тем не менее побежала вперед. Такие же шаги донеслись и спереди, она заметалась и юркнула в какую-то щель, уже зная, что это ее не спасет.

Две фигуры появились перед ней почти одновременно. Дикий, панический ужас навалился на нее, когда она увидела горящие, как угли, глаза. Она съежилась, моля лишь о том, чтобы ее не заметили, прошли мимо, но этого не произошло.

В тот же миг все переменилось. Соня не помнила, как ее схватили, но, когда очнулась, поняла, что лежит на столе. Она увидела, а скорее, почувствовала, что за руки ее держит один из красноглазых, в то время как второй возится у огня. Она ощутила жар пламени и запах горящей плоти, перед лицом мелькнул раскаленный добела стальной прут. Девушка закричала и попыталась вырваться. Мохнатые лапы крепко держали ее, но ей удалось освободить одну руку. Она нашарила на поясе кинжал, встретилась взглядом с мучителем, взмахнула рукой... В тот же миг покрытые шерстью лапы сомкнулись на ее горле. Она размахивала кинжалом, стараясь поразить монстра, но клинок рассекал лишь пустоту. Соня почувствовала, что ей не хватает воздуха и силы покидают ее. Красные угли глаз превратились в размытые плывущие пятна... Она задыхалась.

Издалека, словно из другого мира, донесся до нее тугой удар колокола. Девушка отчаянно рванулась, ощутив внезапный прилив сил. Волосатые лапы соскользнули с горла...

Соня вскочила на ноги, очумело озираясь. За окном светило солнце, все вещи лежали на своих местах. Так это был сон... Сон, из которого ее вывел удар колокола, и случилось это, надо сказать, весьма вовремя. Девушка вспомнила душившие ее лапы, и ее передернуло от омерзения.

От раздумий ее оторвали голоса подруг в коридоре. Пора и ей присоединиться к остальным. Она быстро оделась и выскочила за дверь.

– Что? Что случилось? – невольно вырвалось у девушки, когда она увидела столпившихся у комнаты Альрики подруг.

Она бросилась вперед да так и замерла в дверях: бритунка висела под потолком.

Девушки осторожно вынули мертвое тело из петли и уложили его на постель. Кто-то всхлипывал за спиной, но глаза Сони оставались сухими, и только ярость медленно закипала в душе.

– Что же с ней сделали эти сволочи, чтобы довести до такого? – хмуро спросил кто-то, но никто не ответил.

Соня стиснула зубы. Ей захотелось взвыть по-волчьи, словно, попав в Логово, она и сама превратилась в волчицу. Тут она вспомнила, что сегодня должен вернуться Север. Вот с кого она спросит за все!

– Пошли отсюда! – сказала она, словно отрезала.– Ей уже ничем не поможешь!

Она отрешенно жевала свой завтрак и строила планы мести, один изощреннее другого, пока не поняла, что все они несбыточны, как девичьи грезы о прекрасном принце. Все они требовали времени, денег и свободы. Причем настоящей, а не в стенах Логова. Однако у нее оставался еще один, уже опробованный способ.

После завтрака все отправились на знакомый уже бережок, усыпанный чистым белым песком: на плацу обычно тренировались юноши. Здесь их уже поджидал невысокий, худощавый мужчина с сильным телом воина и хитрым лицом мелкого воришки. Он окинул внимательным взглядом шеренгу девушек, задержав на мгновение взгляд на Соне.

– Меня зовут наставник Юнг,– представился он.– Сегодня вы начнете изучать новый курс, который доверено вести мне. Рукопашный бой. Вот ты! – Он ткнул указательным цальцем в Соню.– Я видел, как ты доказала Тиралу, что лучше него владеешь мечом, и получил огромное удовольствие, несмотря на то что впоследствии Вожак точно так же превзошел тебя. Кстати, я вполне согласен с его словами о том, что женщина не в силах открыто противостоять мужчине.

Со стороны плаца к ним приблизился Кучулуг, и наставник развернулся, приветствуя его, но гирканец жестом показал, чтобы тот продолжал занятия. Он остановился и замер, скрестив на груди руки, похожий на каменную глыбу. Юнг остановился напротив Сони.

– Попытайся ударить меня,– сказал он.

Соня улыбнулась и медленно согнула в локтях руки, с удовлетворением отмечая, что, оставаясь внешне спокойным, Юнг напрягся. Похоже, ее стычка с Тиралом и впрямь произвела на него впечатление. И хотя Соне не часто приходилось драться кулаками, кое-какой опыт она все-таки имела и в этом деле. Она немного попрыгала на месте, чтобы прочувствовать почву под ногами, одновременно стараясь приблизиться к наблюдавшему за ней противнику, но тот не подпускал ее ближе чем на два шага. Она нанесла удар, другой. Еще один и еще, но наставник спокойно и, надо признать, ловко уворачивался, не нанося ответных ударов. Он играл с Соней, и она мгновенно поняла это. Наверняка и Кучу-луг появился здесь неспроста.

Она улыбнулась своим мыслям, и гирканец расхохотался:

– Что? Не получается, красавица?!

Соня улыбнулась еще шире и, подняв руки, одним быстрым движением скинула с плеч одежду и осталась обнаженной по пояс. Кучулуг невольно перестал смеяться, а Юнг ошарашенно замер. Сонин кулак тут же впечатался в его правый глаз, отбросив наставника к ногам гирканца. Когда Кучулуг перевел взгляд с повалившегося на землю Юнга на девушку, та уже стояла полностью одетая и насмешливо смотрела на него. Послушницы же тихонько хихикали.

– Это запрещенный прием,—хмуро буркнул Кучулуг.

– Запрещенный? – насмешливо переспросила Соня.– Ты, наверное, знаешь, что в Иранистане, например, если пялишься на что не надо, можно запросто лишиться мужского достоинства. Так что он еще легко отделался.

– А вот за это,– взъярившись, указал на быстро заплывающий глаз наставника Кучулуг,– ты запросто можешь лишиться женского!

– А ты знаешь, что ждет того, кто покусится на мою честь?

– Буду знать, если скажешь! – прорычал великан.

Он видел, что ему бросили вызов, и не собирался уступать. Соня усмехнулась, подобрала валявшийся на песке булыжник и, запустила им в мраморную статую меченосца на берегу озера. Камень угодил точно между ног, и часть статуи, изображавшая мужскую принадлежность воина, с треском отвалилась. Послушницы за спиной Сони расхохотались. Она обернулась к ним и увидела на боковой аллее парка Халиму, которая молча наблюдала за происходящим. Встретившись взглядом с послушницей, она кивнула и подошла ближе. Откуда-то издалека донесся стук копыт. Соня взглянула на Кучулуга: гирканец побагровел от ярости.

– Я вижу,– сдерживаясь, заявил он,– мне придется повторить для тебя урок Севера. Я даже дам тебе кое-какое преимущество.

– Оставь его себе, боров! – крикнула Соня.– Клянусь, оно тебе пригодится!

Ворота отворились, и всадник влетел внутрь Логова.

– И что же ты со мной сделаешь? – зло расхохотался Кучулуг.

– А ты смотри!

Не успел гирканец опомниться, как ее стройная обутая в сапожок ножка вонзилась ему в живот, великан перегнулся пополам, и девушка тут же ударила его ребром ладони по шее. Кучулуг бесформенным мешком повалился к ее ногам. Соня наклонилась к нему.

– Что? Больно, грязь? – спросила она, но Кучулуг не мог вымолвить ни слова.

Зато оскорбительно хохотали послушницы, и унижение жгло гирканца страшней огня. Конский топот приблизился, и Север, натянув поводья, остановил скакуна. Одним взглядом окинув все: Юнга с заплывшим глазом, , скорчившегося у ног Сони Кучулуга, что было совсем уж невероятным, и гогочущих послушников, собравшихся вокруг,– Вожак одобрительно кивнул.

– Хорошая работа. Смотрите только, не увлекайтесь,– бросил он и поскакал дальше.

– Как она его избила...– изумленно проговорил кто-то из стражников.– Еще немного, и из него дерьмо рекой польется. А ведь это не кто-то – Кучулуг!

Соня улыбнулась, успев краем глаза заметить, как гирканец поднимается, но не успела защититься. Звонкая оплеуха, от которой зазвенело в голове, опрокинула ее на землю.

– Застать врасплох, как ты только что могла заметить, можно любого. А сейчас я посмотрю, чего ты стоишь на самом деле.

Он быстро двинулся вперед, гораздо быстрее, чем она могла ожидать от человека его размеров, и отвесил ей еще одну пощечину, от которой мир закружился, и девушка перестала понимать, что же происходит. Кучулуг же избивал ее основательно, со знанием дела, с каким-то садистским наслаждением, и, хотя ни разу не ударил кулаком, лицо девушки почти мгновенно превратилось в сплошную кровоточащую рану.

– А ты, как я погляжу, настоящий герой.– Прозвучавший за спиной насмешливый голос Севера остановил руку гирканца.– С бабами-то драться,—добавил он нахмурившись.

Кучулуг выпустил свою жертву, и девушка без чувств упала на песок. Он уставился на Вожака и смерил его хмурым взглядом.

– Могу я вежливо спросить: чего ты приперся? Я всего лишь преподал нахалке урок!

– У меня на родине мудрецы говорят, что если для доказательства правоты ты прибегаешь к насилию, то уже проиграл! И, клянусь честью, они правы!

 – Брось! – Кучулуг зло расхохотался.– Откуда взяться чести у бродяги без роду, без племени?

 – Ты оскорбляешь меня, Кучулуг,– спокойно отозвался Север.– Мне как Вожаку придется наказать тебя.

 – Накажи меня, Север! – воскликнул Кучулуг, раскинув могучие руки.– Я ведь без оружия!

 Вожак медленно расстегнул пояс, на котором висел меч, бросил его в песок, снял доспехи и остался в одной набедренной повязке. Кучулуг тоже разделся.

 – Тебе недолго оставаться Вожаком! – взревел он.– Я разорву тебя, на куски голыми руками!

 Они остановились друг напротив друга. Огромный, невероятно тяжеловесный гирканец, из-за затянувшего тело жирка казавшийся каменной глыбой, и уступавший ему в росте едва ли не на голову Вожак. Для человека неискушенного исход предстоящего поединка не вызывал бы сомнений, но в Логове таких не было. Даже послушники знали достаточно, чтобы понять: по-( единок предстоит нешуточный, и исход его далеко не ясен.

 Некоторое время противники стояли не двигаясь, с ненавистью глядя друг на друга, и вдруг оба, как по команде, подняли руки. Кучулуг первым нанес удар. Зрители невольно ахнули, когда его кулак, словно выпущенный из катапульты булыжник, рванулся к лицу Вожака, но так же внезапно остановился на полпути. Левая рука Севера сжала его, поймав на лету. Пытаясь освободиться, гирканец дернулся раз, другой, но цепкие пальцы Севера держали мертвой хваткой. Гирканец выбросил вперед вторую руку, но и ее сумел перехватить противник,

Они замерли, и только по их учащенному дыханию можно было догадаться, какая упорная борьба развернулась между ними. Так и не начавшись, драка превратилась в силовое «противоборство.

Север хорошо знал о звериной силе Кучулуга и не торопился наступать. Пока он лишь сдерживал гирканца, не выпускал его, пытался измотать. Он предпочитал действовать" наверняка. Кучулуг начал выворачивать кулаки книзу и внутрь. Север понял, что еще немного, и гирканец вырвется, и тогда все усилия пойдут насмарку. Более того, противник почувствует себя на подъеме, а этого допускать нельзя. Вожак присел и чуть подался вперед.

– Ага! – взревел гирканец.– Гнешься, плесень! Гнись! На колени! – торжествующе ревел он.– Я раздавлю тебя, как блоху, прямо сейчас!

– Ты, как всегда, торопишься, Кучулуг. Ты ведь пока еще у меня в руках!

Север встал, не ослабляя хватки, и теперь уже противнику его пришлось преклонить колени. Невольные зрители, среди которых подавляющее большинство желало победы Северу, одобрительно загалдели.

– Теперь ты видишь, как порой изменчива судьба? Ты даже как будто стал меньше ростом.

Глаза Кучулуга пылали злобой, но мелькал в них и страх. Он почувствовал, что слабеет, и, хотя даже не помышлял о том, чтобы сдаться, его правое колено подогнулось и тяжело опустилось на песок.

– Ты знаешь, правила, Кучулуг,– заговорил Север ровным голосом.– Ты бросил вызов и не смог победить. Признай перед этими людьми свое поражение, и разойдемся.

– Никогда! – прохрипел гирканец.

Лицо его налилось кровью. Он напряг последние силы и попытался встать. Ему даже удалось оторвать колено от песка, но всего на мгновение.

– Я не хочу доводить до этого, но ты не оставляешь мне выбора,– вновь заговорил Север.– Теперь ты не можешь не признать себя побежденным, потому что иначе я сломаю тебе руку. Ну?

– Сдаюсь...– выдавил из себя гирканец, и все почувствовали, с каким трудом далось ему это простое слово.– Отпусти меня... Ты Вожак...

Север разжал руки, и противник его упал на колени, растирая распухшую кисть левой руки. Не сказав ни слова, Вожак прошел сквозь расступившуюся толпу и склонился над Соней, которую подруги уже перетащили на траву. Что с лицом девушки, он разобрать не мог (кровь и налипшие на него песок и волосы не позволяли увидеть ран), но ничего хорошего не ждал. Тело бедняжки покрывали многочисленные кровоподтеки. Север сокрушенно покачал головой, поднял ее на руки, но, сделав всего шаг, обернулся к оставшимся за спиной послушницам:

– Идите со мной. Мне понадобится помощь. И пусть кто-нибудь из юношей принесет побольше воды. Тирад! – окликнул он наставника.– Сходи ко мне, возьми на полке розовую баночку с мазью и принеси ее в комнату Сони.

Он зашагал к низкому одноэтажному зданию, а девушки направились следом. Им пришлось почти все время бежать, но все равно он опередил их.

– Быстро постелите матрац на пол.

Когда все сделали, он положил Соню, аккуратно раздел ее и начал осторожно ощупывать, выискивая повреждения.

– Э-э-э! – слабо запротестовала она.– Кто там по мне ползает?

– A-а, уже очнулась? – Север приподнял ее голову и, подложив ладонь под ее затылок, медленно повернул вправо, потом влево.– Ты, кажется, говорила, что твоя мать из Ванахейма?

– Ты поосторожнее,– прошептала она,– а то мой завтрак окажется на тебе... Голова кружится...

– Раз ты в силах шутить, дело не так плохо. Я просто стараюсь выяснить, что с тобой, да понять, кого ты мне напоминаешь. Уж во всяком случае не северянку.

– А я тебе никого не напоминаю? – растолкав девушек, спросил послушник и, бухнув на пол ведро с водой, ошарашенно уставился на обнаженную шадизарку.

– Брысь отсюда! – взвилась Лума, и девушки со смехом вытолкали парня в коридор.

– И это вместо благодарности! – обиженно воскликнул тот.

– Давай, давай! Проваливай! – прикрикнула на него Аванта.

Север оторвал кусок простыни, намочил его в воде и принялся обтирать лицо девушки, смывая кровь и песок. Превратившимися в щелочки глазами она посмотрела на Севера.

– Я знаю, кого напоминаю тебе,– слабо шевельнув разбитыми губами, шепнула она.

– Да? – Север замер и с интересом посмотрел на нее.

– Наверное, я похожа на кхитаянку.

Подруги, не выдержав расхохотались, и даже сама Соня попыталась улыбнуться.

– Нет, нет,– остановил ее Север.– Пожалуйста, успокойся. Когда я смотрю на твои губы, мне и так кажется, что ты все время улыбаешься мне.

Девушки, только что успокоившиеся, вновь засмеялись, а Север тем временем привел в порядок ее лицо и принялся за тело.

– Ты не слишком там усердствуй,– вяло заметила она, но в голосе ее тем не менее прозвучали ехидные интонации.

Кто-то опять хихикнул.

– Ты говори, где тебе больно, а не где приятно,– невозмутимо отпарировал Вожак.– Здесь, например, болит? – Его рука легла на огромный кровоподтек под левой грудью.

– Только, когда дышу,– непроизвольно вздрогнув, мрачно отшутилась она.

Лума хмыкнула и покачала головой, а Аванта всхлипнула и уткнулась ей в плечо. Север кивнул, словно ожидал от нее именно такого ответа.

– Я принес, Вожак! – послышался голос Тирала.

– Давай сюда мазь и не глазей по сторонам.

– А тебе, значит, можно?

– Я смотрю на раны, а не на...

– А не на что? – ехидно переспросил тот.

– А не на то, на что глазеешь ты! – отрезал Вожак.—Гоните его, девочки. Я разрешаю.

Когда Тирала вытолкали вой, Север перенес девушку на постель, укрыл легким одеялом и крикнул:

– Тирал! Ты еще здесь?

– Да! – послышалось из коридора.

– Найди Вамматара! Пусть приведет Вулофа!

Он взял со стола хрустальную баночку с мазью, отвинтил серебряную крышечку и смазал Соне рассеченную правую бровь, разбитые губы и несколько ран на лбу и подбородке. Она сразу насторожилась:

– Чем это ты меня мажешь?

– Эта мазь состоит из тысячи трав и кореньев, а аромат ей придает масло, выжатое из лепестков роз.

– Зачем она?

– Не задавай глупых вопросов! Шрамы украшают мужчину, но если ты считаешь, что от рассеченной брови и перебитых губ твоя внешность только выиграет, то...

– Ладно, мажь,– разрешила она.

Север закончил свою работу и завинтил крышечку.

– К приходу Вулофа все уже подсохнет, и я смогу тебя покормить,– деловым тоном сообщил он.

– Не сможешь,– слабо возразила девушка.

– Это почему же?

– Ложка в рот не пролезет,– через силу пролепетала она.

Некоторое время Север смотрел на нее удивленно, потом не выдержал и расхохотался.

– С тобой не соскучишься. Как вообще-то себя чувствуешь?

– Болит все,– сообщила она равнодушно, словно речь шла не о ней, а о ком-то другом.– И голова особенно.

– Да, голове досталось. Ну ничего, придет Вулоф, он еще полечит тебя по-своему.

– Кто он?

– Увидишь,– уклончиво ответил Север, посмотрел нa девушку, покачал головой и поправил себя: – Узнаешь.

Девушки удивленно переглянулись. Хлопнула дальняя дверь. Одна из послушниц выглянула и, коротко охнув, выскочила наружу. Одна за другой ее примеру последовали и остальные, так что вскоре в комнате остались только Соня с Севером. Вамматар пропустил вперед огромного зверя и вошел сам.

– Кто это ее так? – спросил он, нахмурившись.

– Кучулуг постарался.

– Тогда понятно,– кивнул гипербореец.– А то я уж было удивился: для чего, думаю, Вожаку понадобился Вулоф?

– Надеюсь, ты обойдешься без него?

– Об этом не беспокойся. Надолго он тебе нужен?

– Пока девушка не встанет на ноги.

– Хорошо,– кивнул Вамматар и направился к выходу.

– Эй, Вулоф! – слабо позвала Соня.

Зверь подошел к ней и подставил огромную голову под свесившуюся с постели руку. Почувствовав ладонью шерсть, Соня вздрогнула, припомнив горящие углями глаза и волосатые лапы нелюдей. Словно почувствовав ее тревогу, волк лизнул руку девушки.

– Он что – собака? – спросила Соня с облегчением.

– Он волк, и он будет охранять тебя, пока ты не поправишься. Он никого не впустит в комнату без твоего разрешения.

– Я бы хотела остаться в комнате Сони,– сказала Лума, заглядывая в дверь.– Хотя бы первые несколько дней.

– Хорошо.– Север кивнул.– Перенесешь сюда свою постель. Ты все понял, Вулоф? – спросил Вожак у зверя.– Следи, чтобы Соне не причинили вреда.

– Только... Если... Меня... Убьют,– отрывисто прорычал тот, почти не заикаясь, быть может, потому, что на этот раз не волновался.

– Так он еще и говорит, твой зверь? – на миг забыв о боли, спросила Соня и даже умудрилась приоткрыть глаза.

– Не называй его зверем,– спокойно, но веско произнес Север.– Никогда. Он волк. Он умен... Он умнее многих из тех, кто считает себя человеком. Он умеет разговаривать, хотя болтуном его и не назовешь.– Рассказывая, он свернул мокрый матрас в рулон.– Ну отдыхай. Завтра я навещу тебя.

Он кивнул на прощание и вышел.

* * *

Когда Север вошел к матери-настоятельнице, у нее уже находился Ханторек.

– Ты, верно, не знаешь, о чем мы тут говорили? – спросил он, странно пришепетывая, и пристально посмотрел на Вожака.

Тот не стал спорить, только развел руками, показывая, что восхищен проницательностью отца-настоятеля.

– А говорили мы о том, что Соню надо принести в жертву.– Он договорил и замер, выжидательно глядя в глаза Северу, но тот, не отвечая, лишь перевел взгляд на мать-настоятельницу.

– Отец-настоятель переменил свое мнение о послушнице;– сдержанно пояснила Разара.– Он считает, что ее строптивость сводит на нет все ее достоинства.

Север кивнул и обернулся к Хантореку:

– У меня еще нет определенного мнения.

– Вот как? Нет?! – вскинувшись, прошипел тот.– Но, быть может, в данном случае хватит и моего...– Он запнулся и посмотрел на мать-настоятельницу.– Нашего мнения?

– Но и мое что-нибудь значит? – сдержанно поинтересовался Север.

– Ну так выскажи его! – воскликнул Ханторек.

– Я уже сказал, что у меня его пока нет,– напомнил Север.– Но в любом случае придется немного обождать.

– Это еще почему?

– Перед тем как принести девушку в жертву, ее придется подлечить.

– Что-то серьезное? – спросила Разара.

Север равнодушно пожал плечами:

– Два-три сломанных ребра, лицо, превращенное в сплошной синяк, сотрясение мозга и прочие мелочи.

– Ты считаешь, что Кучулуг перестарался?

– Можно сказать и так.– Север явно предпочитал не обсуждать это и не высказывать своего мнения.

– Сколько она будет поправляться? – более спокойно спросил Ханторек.

– Неделю точно проваляется, может, две,– уклончиво ответил Вожак.

– Хорошо. Неделю мы подождем,– прошипел Ханторек, кивнул Северу, поклонился матери-настоятельнице и вышел вон.

– Ты действительно согласна с ним? – спросил Север, кивнув на дверь.

– Пожалуй, да. А ты, как я понимаю, нет? – Север снова кивнул.– Почему?

– По двум причинам. Ты обещала отпустить Альрику.

– Разве я не сдержала слова? – возмутилась Разара.

Север вздохнул. Опять придется объяснять, что белое – это белое, а черное – черное.

– Осмелюсь напомнить, что девушка повесилась, и, думаю, не без причины.

– Она оказалась слаба духом и не перенесла наказания.

– Быть может, не следовало ее наказывать? Нам ведь. нужна Соня, и ради нее стоило поступиться принципами, которые, кстати, и существуют для того, чтобы время от времени идти вопреки им. Я не знаю, что сделали с бритункой, но лучше бы ее убили. А Соня...– Он пожал плечами.– На нее подействовала смерть подруги.

Разара задумалась, потом невесело усмехнулась:

– У тебя есть отвратительная черта, Север. Ты постоянно оказываешься прав.– Она помолчала – Ну хорошо, а вторая причина?

– Наверное, мне не стоит давать советы, которые ты все равно оставляешь без внимания, но я все-таки скажу. Не надо прислушиваться к мнению Ханторека.

– Вот даже как! – воскликнула мать-настоятельница, удивленно вскидывая бровь.

– Он странно изменился за последнее время,– не обращая внимания на ее слова, продолжил Север.– Его голос...

– Да,– кивнула мать-настоятельница,– и он уже не жалуется на простуду.

– А ты не обратила внимания на его уши? Они обросли шерстью, и в повадках его появилось что-то звериное...

– Быть может, он тайно принес себя в жертву? Решил стать Первым?

– Все может быть,– согласился Вожак.– И это объясняет историю с пропажей кинжала. Но если он решился на это, он просто дурак. Я знаю о Клыке Волчицы только с твоих слов, но даже этого достаточно, чтобы понять, что происходит с Хан-тореком. Он не становится человеком с реакциями и чувствительностью зверя, а просто сползает к состоянию животного.

– Слишком уж ты проницателен,– поморщившись, заметила Разара.

– Это не проницательность,– возразил Север.– Я просто высказываю опасения. Если он действительно становится Первым, то, чего от него ждать, неизвестно никому, а это всегда плохо. Как бы не случилось беды...

– Хорошо, я подумаю о том, что ты мне сказал. Иди.

Север не стал спорить. Он просто поклонился и вышел. Возвращаясь к себе, он думал о том, как странно изменила эта девушка жизнь Логова. Только сейчас, после разговора с матерью-настоятельницей, Север понял вдруг, что силы Логова делятся на два лагеря. И еще он понял, что чем дольше об этом никто не узнает, тем лучше для всех.

* * *

Задолго до того как Север покинул мать-настоятельницу, Халима, воровато озираясь, вышла из его комнаты, унося с собой странную вещь, обнаруженную на столе Вожака,– древний свиток со стихами в футляре из телячьей кожи.

Вернувшись к себе, она заперла дверь на замок и достала из кармана драгоценную добычу. Свиток с шуршанием лег на ладонь, выскользнув из тисненой оболочки. Она открыла его и остановилась на первом стихотворении:

 
Когда король откроет путь
И в Тайный Град войдет,
Восстанет Падших Властелин,
На Тарот тень падет —
Сойдутся в сече острова,
Бессмертных смерть найдет...
 

Халима задумалась. Эти строки, скорее, казались странным откровением провидца, чем обычными стихами, но никакого смысла она не улавливала. Разве что упоминание о

Владыке Падших будило тревожные воспоминания. Кажется, его считали отцом всех Зверобогов, и самой, Белой Волчицы. Но при чем здесь он? Что мог иметь в виду безвестный поэт?

Владыка Падших... Женщина невольно нахмурилась. Словно тень огромных крыл пала на сердце, и сумрачные предчувствия одолели ее. Сама не зная почему, Халима вдруг преисполнилась уверенности, что еще не раз услышит это имя, и оно не принесет ей добра.

Никому из них...

 * * *

Девушки быстро привыкли к Вулофу и перестали бояться ег;о. Впрочем, и его незлое ворчав цие длилось недолго. Смеясь, они трепали густую волчью шерсть, обнимали его за шею, заглядывали в глаза, а он терпеливо сносил все это.

– Вулоф, а у тебя подружка есть? – прижимаясь щекой к волчьей мохнатой башке, спросила Аванта.– Как ее зовут?

– Есть,– недовольно проворчал волк.– Вилва.

– Она хорошенькая? – продолжала расспрашивать девушка.

– Красавица,– коротко ответил зверь.– Как Соня.

– О-о-о! – закричали девушки хором, и даже Соня через силу засмеялась, но в тот же миг сморщилась, потому что в голове запульсировала боль.

Звериным чутьем почувствовав это, Вулоф. Подошел к девушке и принялся вылизывать ее лицо.

– Отстань,– слабо запротестовала Соня,– я не целуюсь с небритыми парнями.