Текст книги "Рыжая Соня и Владыка падших"

Автор книги: Энтони Уоренберг (Варенберг)

Соавторы: Джордж Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Она расслабилась, но тут же, как и прошлой ночью, услышала шаги за дверью.

Шаг, другой... Шаг, другой... Словно кто-то делал пару шагов и останавливался, прислушиваясь. Соня насторожилась и через несколько мгновений поймала себя на том, что старается не дышать. О, Бел! Неизвестный медленно удалился, и Соня вздохнула с облегчением.

* * *

Ханторек готов был выть от душившей его ярости. Все послушники видели, как он полетел на пол, вывалив на себя целый поднос еды. Он нисколько не сомневался, что это подстроила рыжая стерва, хоть и не понимал как. Теперь она расскажет всем послушникам, как поиздевалась над ним, а те – стражникам, а стражники – наставникам и настоятелям, и завтра мать-настоятельница узнает обо всем! Ханторек похолодел. Верно сказал Север: так можно очень быстро оказаться среди простых настоятелей. Если бы он не поссорился с Халимой, гирканка наверняка что-нибудь придумала бы. Так ведь и это еще! Что теперь делать?

За годы, проведенные в Логове, Ханторек привык считать послушников бессловесными рабами, а теперь наконец-то понял, что это не так. Конечно, он может распорядиться наказать провинившегося, но тогда придется объяснять, в чем вина этой наглой девицы.

К вечеру от гордости отца-настоятеля не осталось и следа. Сведи его сейчас судьба с Халимой, он на коленях молил бы о прощении. Он боялся лишь, что бывшая любовница просто расхохочется ему в лицо. Но страх несмываемого позора оказался сильнее, и Ханторек сам не заметил, как очутился в коридоре и лицом к лицу столкнулся с молодой настоятельницей.

Она хотела пройти мимо, но он схватил ее за руку:

– Халима! – Она брезгливо поморщилась и отшатнулась.– Халима, прости! Я сам не знаю, что на меня нашло!

Она посмотрела на него и расхохоталась, точь-в-точь как он боялся, но Ханторека это не остановило. Забыв о том, что находится в коридоре, он бухнулся перед девушкой на колени, плечи его затряслись и он разрыдался. Халима молча наслаждалась своей победой, однако скоро это развлечение надоело ей.

– Вытри слезы,– усмехнулась она.

– Прости! Прости меня, Халима,– запричитал он.– Это ведь случилось всего раз! И, клянусь, больше не повторится!

Однако плач бывшего любовника не разжалобил настоятельницу.

– И одного раза много,– скривилась она.– Возьми себя в руки, и, быть может, я попробую забыть о случившемся. Посмотрим,– бросила она на прощание и ушла к себе.

Ханторек, утирая слезы, вернулся в комнату, и никто так и не увидел, что же произошло между ними. Заплаканное лицо его озарила счастливая улыбка, словно он уже получил прощение, о котором умолял. Халима же остановилась у зеркала, всмотрелась в свое отражение, и ей пришла в голову неожиданная мысль о том, что, умело играя на чувствах человека, можно завлечь его в такую ловушку, из которой смерть станет единственным выходом.

Итак, Ханторек теперь целиком в ее власти, и она может делать с ним все, что ей заблагорассудится. Вот только что? Конечно, восстанавливать прежние отношения она не собиралась, а вот мысли о мести ни на миг не покидали ее. Однако Халима решила не торопиться и подождать, что предпримет эта рыжая. Сегодня она лихо сумела втоптать отца-настоятеля в грязь, превратила его в посмешище. Теперь даже интересно посмотреть, как расправится с ним шадизарская шлюха, ради которой он пренебрег Халимой. А там можно подумать и о том, как добить Ханторека, отомстить Соне и... Северу. Впрочем, Севера ей убивать пока не хотелось. Она и сама не понимала почему, просто не хотелось, и все.

Она вернулась мыслями к Соне, которая интересовала ее больше остальных. Почему? Наверное потому, что из-за нее у молодой настоятельницы начались неприятности– Но пока ее трогать нельзя.

Тут Кучулуг прав. Разара слишком благоволит к новенькой. И уж ни в коем случае нельзя действовать в открытую, так, как это пытался сделать сегодня идиот Ханторек. Размышляя о шадизарке, Халима вспомнила о кинжале. Она не верила ни одному слову воровки. Ясно как день, что Клык Волчицы выкрала она и спрятала где-то в парке.

Понятно, что рыжая не собиралась попадаться, а значит, держала при себе кинжал до тех пор, пока оставалась хоть малейшая надежда на спасение. Потом она его спрятала. Но где? Халима знала, что потерю искали целый день и ничего не нашли. Это плохо. А может быть, хорошо?

Не проглотила же она его на самом деле! Халима усмехнулась. Раз не нашли, значит, плохо искали. Или искали не там, где нужно. А где нужно? Наверняка неподалеку от того места, где пряталась воровка! Ведь она должна была хранить кинжал до конца!

Только бы до кинжала не добрались раньше нее! Она даже подумала, не рассказать ли обо всем матери-настоятельнице, но тут же отказалась от этой мысли, потому что, как только догадалась, где может быть спрятан кинжал, сразу сообразила, как воспользуется им. Жаль, что нельзя сегодня же ночью забрать его! Пока Разара в Логове, об этом нечего и думать. Но на днях она должна отправиться в Похиолу, и вот тогда...

* * *

Наступил уже третий день пребывания Сони в Логове. В это утро после завтрака девушек отвели к озеру, где по краям засыпанной песком площадки застыли в тридцати шагах напротив друг друга мраморные статуи двух обнаженных воинов: копейщика в вольной позе, с древком копья у ноги меченосца, который внимательно смотрел на него.

Девушки построились в ряд, а наставник, молодой мужчина лет тридцати, остановился перед ними, внимательно присматриваясь к новеньким. Ему предстояло оценить их сильные и слабые стороны, чтобы правильнее построить обучение. Он пробежался взглядом по Альрике, по Соне, старательно делая вид, что внешность девушки не производит на него впечатления, и отрядил обеих в лучницы.

– Не хочу в лучницы! – неожиданно для самой себя заявила Соня, будто дух противоречия вселился в нее, заставляя перечить всем и восставать против всего, что ей говорили.

– Чем же ты хочешь заниматься? – удивился наставник.

– Мне больше по душе меч. В Шадизаре никто не владеет им лучше меня,– хвастливо заявила она.

– Значит, ты лучше всех? – ухмыльнулся он.– А не хочешь доказать свои слова на деле?

– С удовольствием!

– Ты слишком молода,– заинтересовавшись, наставник подошел ближе,– чтобы успеть стать настоящим мастером.– Соня пожала плечами и отвернулась.– Значит, все-таки настаиваешь на своем? – спросил он, останавливаясь в паре шагов от девушки.

Он так и не понял, что же произошло. В следующий миг меч Сони выпрыгнул из ножен прямо ей в руку и замер на расстоянии волоса от его лица.

– Ты ошибся,– спокойно сказала Соня.

Она шагнула назад и неуловимым движением бросила клинок в ножны.

– А ты, оказывается, любишь покрасоваться,– заметил Север, неожиданно появившийся из-за статуи.

Девушки обернулась, как по команде. Наставник вздохнул с явным облегчением, а Соня улыбнулась.

– Надеюсь, ты не такой недоверчивый? – спросила она и двинулась навстречу Вожаку мягко и грациозно, как дикая кошка.

– Застигнуть врасплох можно любого...– начал Север.

– Вот и помни об этом! – перебила его девушка.

– ...Кроме меня,– договорил он.

Меч Сони вновь выпрыгнул из ножен, только на этот раз пальцы Вожака схватили ее за локоть, второй рукой он взялся за пряжку пояса, и в то же мгновение шадизарка почувствовала, что ноги ее отрываются от земли и она летит. Перед глазами мелькнуло синее небо, и вода сомкнулась над ее головой. Соня быстро вынырнула, отфыркиваясь, подплыла к берегу и вскочила на ноги, все еще держа в руках меч, но, когда сообразила, как смешно выглядит со стороны, раздраженно кинула его в ножны. Рассевшиеся на траве подруги весело хохотали. Сперва это ее разозлило, но она вовремя вспомнила, что все они по-доброму относятся к Северу, и подавила гнев.

– А ты не такой увалень, каким кажешься,– снисходительно заметила она, чем вызвала его одобрительный кивок.

– Кстати, я пришел за тобой. Тебя зовет мать-настоятельница.

В первое мгновение она удивилась, но тут же сообразила, что Разаре, видимо, донесли о том, как она столкнулась с Ханторёком в столовой, и оказалась права.

Мать-настоятельница, как всегда, неподвижно сидела в кресле. Едва за Соней и Севером закрылась дверь, Разара повернула к девушке голову, пристально посмотрела на нее и спросила:

– За что ты так не любишь Ханторека, девочка? – И добавила: – Я знаю о том, что произошло в столовой, и о своих шадизарских приключениях ему пришлось рассказать мне.– Она помолчала немного и продолжила: – Ты помнишь наш разговор? – Соня кивнула.– Так почему же ты не пришла ко мне?

– Я привыкла сама защищать себя,– с достоинством ответила девушка,– по крайней мере, пока это в моих силах.

– Не полагайся слишком на свои силы. Лучше расскажи мне все.

– Он предложил мне стать его любовницей, а когда я отказалась, пригрозил, что заставит меня пожалеть об этом.

– Ты могла бы сразу прийти ко мне.

– Наверное,– равнодушно согласилась Соня.– Но все получилось как-то само собой.

Мать-настоятельница задумалась. Соня молча ожидала ее решения. Север застыл, будто превратился в одну из многочисленных статуй, что украшали парк.

– Хорошо,– наконец заговорила Разара.– В конце концов Ханторек заслужил этот урок, но впредь я попрошу действовать только через меня.

Соня пожала плечами, словно еще не надумала, соглашаться с матерью-настоятельницей или нет.

– Хорошо, иди. Кстати, ты что такая мокрая?– поинтересовалась Разара на прощание, но Соня только возмущенно фыркнула.

– Она очень любит воду,– объяснил Север,– но немного не рассчитала свои силы.

Соня фыркнула еще раз и вышла. Ханторек, ожидавший в коридоре, бросился в комнату матери-настоятельницы, да так стремительно, что едва не сбил с ног выходившего вслед за девушкой Вожака.

– Ну как, ты убедилась? – выкрикнул он, едва дверь за ним закрылась.

– Убедилась, что верить тебе можно только с оглядкой. Почему ты ничего не сказал мне о вашем с ней разговоре?

– Да что же в нем необычного?

– Мне не понравилась твоя угроза. Мы набираем послушниц, а не девок.

– Да все совсем не так, клянусь тебе! Она неправильно меня поняла.

– Чтобы тебя правильно понимали, следи за своим языком. В следующий раз ты не отделаешься легким испугом. Тебе есть еще что сказать?

– Да,—ответил он, побледнев.

– Говори.

– Я не стану больше говорить о Соне,– начал Ханторек,– тем более что все это мелочи. Очень, признаюсь, неприятные для меня, но мелочи. Я хотел поговорить с тобой о деле.

– Приятно слышать,– кивнула Разара.

– Так вот. Моя поездка оказалась гораздо полезнее, чем я предполагал перед ее началом.

– Ты не мог бы выражаться яснее? – Она недовольно поморщилась.

– Да, повелительница. Постараюсь.– Он пожевал губу, решая, с чего начать.– Если помнишь, нас сильно тревожило, что послушников становится все меньше. Вернувшись из поездки, я доложил, что ничего изменить нельзя, но это не совсем так. Теперь я все до конца продумал и готов к беседе.

– Не тяни!

– Суть моего предложения проста,– начал Ханторек.– Поскольку в наших угодьях мы вряд ли отыщем новых достойных людей, остается единственный выход – расширить границы. На восток нам не пробиться, но на запад и на юг – довольно легко.

Он умолк, вопросительно глядя на повелительницу.

– Да ты...– в ужасе прошипела она.– Да ты с ума сошел! Это же война! Мы не настолько сильны, чтобы затевать ее!

Она вдруг стала удивительно похожа на волчицу, готовую к прыжку, но Ханторек скромно молчал, и Разара поняла, что он сказал далеко не все.

Продолжай! – хмуро бросила она.

– Прости, что сразу не упомянул о том, что замысел мой не совсем честный. Ни о какой войне не идет и речи. Границы кланов останутся незыблемыми. Я говорю не о насильственном вторжении, а всего лишь о мягком, возможно, тайном проникновении. Чтобы не возникло подозрений, центр, никак не связанный с Логовом, можно организовать, скажем, в Хоршемише и уже оттуда направлять посланников на запад и на юг.

Он еще долго говорил, подробно излагая соображения Влтаха, выдавая их за плоды собственных тяжких раздумий.

– Таким образом,– закончил он,– мы многократно увеличим приток послушников. Но должен сразу предупредить, что это обойдется нам недешево.

Ханторек умолк, зная, что мать-настоятельница никогда не выносит решения, не обдумав их. Разара возбужденно заходила по комнате. Ее не столько беспокоила нечестность по отношению к единомышленникам, сколько цена, которую за нее, может быть, придется заплатить. Наконец она остановилась:

– Поздравляю. Я уж боялась, что на тебе придется поставить крест. Признаюсь, мне твой замысел кажется вполне приемлемым.

– Мне тоже,– удовлетворенно кивнул он.– Конечно, необходимо еще все хорошенько продумать. Да и деньги нужны немалые.

– Ничего,– отмахнулась она.– Скоро наши боевики быстро восполнят недостаток средств. На эти деньги мы наймем новых людей, которые принесут нам еще больше денег, и вот тогда, наконец, мы сможем всерьез заняться поисками подземелий Пифона.– Она улыбнулась: – А Ибис придется убраться туда, откуда она явилась! – Разара замолчала, упиваясь триумфом, но, вспомнив о Хантореке, одобрительно посмотрела на него: – Что ж, я согласна считать, что ничего не случилось, но с одним условием – оставь девушку в покое. Тем более что ты оказался прав: она слишком ценна для нас!

– Конечно! – едва ли не заикаясь от счастья, закивал отец-настоятель.

– Вот и хорошо. А теперь ступай. Я должна кое над чем поработать. Вечером мы с Севером уезжаем в Похиолу.

  * * *

Когда Соня вернулась к подругам, как раз пробил полуденный колокол. Ее расспрашивали, что да как, но она отвечала на вопросы сухо и односложно. Ее оставили в покое, понимая, что со временем она все расскажет сама.

Соня же не знала, что и сказать. Вроде бы все было нормально, но взгляд Ханторека, которым он смерил ее, когда она выходила из покоев матери-настоятельницы, не предвещал ей ничего хорошего. Что бы ни говорила Разара, отец-настоятель непременно отомстит. А это значит... Это значит, что у нее остается два пути. Или бежать, что совсем не просто, или завоевывать положение в Логове. Несмотря на ненависть Халимы и Ханторека, это было проще и надежнее. Она чувствовала, что Север относится к ней по-доброму, да и мать-настоятельница непонятно почему благоволит.

Что делать дальше, она так и не решила, но подумала, что стоит забрать кинжал из тайника, пока его не нашли, перепрятать в надежное место, чтобы лежал под рукой, а там видно будет. Главное – не сидеть сложа руки. И начинать надо прямо сегодня ночью. Никакие стены, никакие решетки, никакие сторожа за дверьми ее не остановят. Она тут же повеселела, и от ее суровости и сосредоточенности не осталось и следа.

  * * *

Покинув покои матери-настоятельницы, Ханторек спустился этажом ниже и здесь столкнулся с Халимой. Воистину, сегодня удачный день! Он улыбнулся, но она лишь насмешливо посмотрела на него:

– Я слышала, у тебя кое-какие неприятности?

– А, мелочи...– равнодушно отмахнулся он, чем вызвал немалое удивление Халимы, которая знала о его болезненном самолюбии.– Я только что говорил об этом с повелительницей.

– И чем же закончился разговор? – вкрадчиво поинтересовалась Халима.

–  Мне удалось убедить Разару оставить выходку этой девицы без последствий,– самодовольно ответил он.

– Да ну? – недоверчиво переспросила девушка.– Вот уж никак не ожидала от тебя.

Больше она ничего не сказала, но подумала, что что-то тут не так. Ханторек не прощает ничего и никому.

– Да,– продолжал Ханторек,– она слишком ценна для Логова, а дурь я из нее повыбью,– зло процедил он, и Халима поняла, что не ошиблась.– Ну так как насчет нас с тобой?

– Жди меня у себя после полуночи, тогда й потолкуем.

Она игриво подмигнула ему и скрылась за дверью. «Ого! – подумал Ханторек.– Дело будет!»

* * *

Начались дневные занятия. Соня, накинув на себя маску смирения, принялась объяснять наставнику, что, как все могли убедиться, погорячилась и на самом деле не так хорошо владеет мечом, как бы ей этого хотелось, и просит дать ей несколько уроков. Она канючила и строила глазки до тех пор, пока наставник не пошел у нее на поводу. И только тогда понял, что угодил в ловушку. Раз за разом он либо лишался оружия, либо оказывался на земле.

– Я вижу, что должен вмешаться,– послышался знакомый голос, и Север появился так же неожиданно, как и в прошлый раз.

Наставник отступил на шаг и опустил меч:

– Слушай, Вожак, а она действительно здорово дерется!

Девушка с удивлением поняла, что издевалась над человеком, а он не чувствовал себя ни оскорбленным, ни униженным. Он просто учился и получал от этого удовольствие. Ей стало даже обидно: только зря время потратила...

– Нет! Нет! – поспешно ответила она, скромно потупившись.– Я просто попросила дать мне настоящий урок.

– Если хочешь получить урок, попроси меня.– Север посмотрел на рыжеволосую задиру.– Я всегда готов помочь послушникам,– добавил он насмешливо.

– Ну нет, с тобой я драться не стану,– вспомнив об утреннем купании, неожиданно для самой себя выпалила она.

– Если ты боишься...– Север равнодушно пожал плечами и собрался уходить.

– Это я-то боюсь?! – взъярилась она.

Соня выхватила клинок и бросилась на обидчика. Однако Вожак, казалось, ждал именно этого. Сталь звякнула о сталь, и девушка отскочила в сторону.

– Между прочим,– сказал Север, крутнув меч, как бы разминая кисть,– завершающий удар в спину чаще всего называется убийством, а не победой, и по законам Логова это первая ступенька на эшафот.

– Не беспокойся! Я вовсе не хотела убивать тебя! – рассмеялась она.

– Благодарю покорно. Ты меня успокоила.

В тот же миг меч девушки устремился вперед, но наткнулся на клинок Вожака, и Соня вновь отступила. Похоже, этого парня просто так не возьмешь. Тогда она сменила тактику и повела поединок совершенно по-другому, аккуратно прощупывая оборону противника. Удары следовали сверху и снизу, справа и слева, силовые и скользящие, колющие чередовались с рубящими, причем все быстрее и быстрее.

– Что ж, неплохо! – похвалил Север.– Совсем неплохо. Ты даже лучше, чем я ожидал.

Девушки замерли в восхищении: никогда они не видели ничего подобного. Никто даже не заметил, как к ним присоединились и юноши, и большинство наставников. Соня закусила губу: забава перестала ей нравиться. Особенно же ее выводило из себя то, что, несмотря на все ее старания, Говорил Вожак совершенно спокойно, даже дыхание у него не сбилось. Да еще эти зеваки... Если она проиграет... Ну сейчас она ему покажет!

Теперь каждый удар ее клинка повторяло едва заметное движение кисти, рассчитанное на неглубокие раны и скользящие порезы, которые не сразу дают о себе знать. Публика загудела, и хотя этот прием тоже не сработал, зато произвел на всех впечатление. Даже Север многозначительно поднял левую бровь и кивнул, показывая, что оценил ее мастерство. Эта похвала вывела Соню из себя. Ну держись! Она нанесла сокрушительный удар, который, казалось, мог бы свалить быка, но, наткнулся на несокрушимый блок. Север даже не шелохнулся. Он отвел руку для ответного удара, и Соня судорожно схватилась за рукоять двумя руками, поклявшись про себя, что тоже не шелохнется.

От удара Севера она взлетела, как от пинка, и рухнула посредине озера. Послышались смех и обидные выкрики, а когда девушка подплыла к берегу, то увидела склонившегося над водой Вожака.

– Давай руку.

Заботливый... Мерзавец! Она ухватилась за его ладонь, но вместо того чтобы выбраться наверх, неожиданно рванула его на себя, и через мгновение в озере плескались уже два купальщика. Зеваки захохотали еще громче.

– Надеюсь, ты не в обиде,– улыбнулась она, чувствуя себя хоть немного отомщенной.

– Да что ты! – под общий хохот мягко улыбнулся Север.– И старуху, бывает, корова лягает!

– Что?! – задохнулась Соня от возмущения.

Договорить она не успела. Стальные пальцы легли на ее талию, и в следующий миг девушка очутилась на берегу.

– Ты поняла, когда проиграла? – спросил Вожак.

– Когда пропустила твой удар,– нехотя ответила она.

– Ты проиграла, когда разозлилась,—назидательно проговорил он.– Если ты запомнишь мои слова, то я рад. Значит, сегодняшний урок не пропал для тебя даром. Кстати, хочу сказать еще кое о чем. Я всегда рад незлой шутке. Тирал,– он кивнул на молодого наставника,– тоже не помнит обид. Чего не скажешь об остальных. В особенности о Кучулуге.

– Тут, кажется упомянули мое имя? – спросил гирканец, подходя к ним.

– Да. Я предупредил девушку, что ты не любишь строптивых послушников,– ответил Север.

– Ты возводишь на меня напраслину,– расплылся в улыбке гирканец.– Я их просто обожаю!

* * *

В тот вечер Халима раз десять подбегала к окну: ей чудился стук копыт, но тревога вновь и вновь оказывалась ложной. Начало смеркаться, и, только когда ударил колокол, она наконец услышала долгожданный звук, выглянула во двор и увидела запряженную шестериком карету, только что остановившуюся у входа. Перед экипажем замерли четверо вооруженных всадников и столько же – позади нее. Один из грумов соскочил с козел, чтобы отворить дверь кареты, и согнулся в поклоне. Мать-настоятельница вышла из дворца, о чем-то оживленно беседуя с Севером. Надо же, оказывается, Вожак понемногу занимает все более важное положение в Логове, а ведь он всего-навсего воин... По крайней мере, так Халима привыкла думать о нем, но теперь чутье подсказало, что она ошибается. Жаль, что он отверг ее предложение... Мысль эта против воли пришла в ее голову. Впрочем, быть может, еще не все потеряно?

Наконец Вожак с матерью-настоятельницей, как видно, договорились о чем-то, Разара поднялась в карету, дверца за ней закрылась, и кучер вскочил на козлы, щелкнул хлыстом, передняя четверка Всадников взяла в руки по факелу, и процессия тронулась в путь.

Северу подвели вороного. Он небрежно положил ладонь на луку седла и, не касаясь ногой стремени, одним махом взлетел на коня. Халима невольно залюбовалась им и снова подумала: «А может, действительно не все еще потеряно?»

Отряд давно растворился в ночной тьме, когда молодая настоятельница одернула себя – время дорого. Она подошла к шкафу, надела самую неприметную из накидок и бесшумно скользнула за дверь, моля всех богов, чтобы на пути ей не попался кретин Ханторек. Так никого и не встретив, она сбежала по лестнице и вышла из дворца. Она имела право беспрепятственно ходить по парку, но, вместо того чтобы прямиком направиться к нужному месту, пошла вперед по боковой аллее.

* * *

Когда зазвонил вечерний колокол, девушки с сожалением начали подниматься: расходиться не хотелось. С появлением в Логове Сони их жизнь изменилась, стала не такой скучной. Однако делать нечего. Правила есть правила. Когда на пороге появился один из послушников с подносом, девушки начали прощаться.

Оставшись в одиночестве Соня подошла к окну. Узнав, что мать-настоятельница уезжает на несколько дней в Похиолу и Севера забирает с собой, она решила, что лучшего времени, чтобы забрать кинжал, и не придумаешь. Но карета все никак не трогалась с места, и девушке оставалось лишь стоять у окна и ждать.

Какое-то время ничего не происходило, но вскоре она заметила справа нескольких всадников с факелами в руках. Они неспешно выехали со стороны дворца, миновали плац и скрылись за воротами. Последним ехал Север. Конечно, она не могла различить в полутьме его лица, но узнала Вожака по величественной осанке, по манере держаться в седле. И хотя она не знала, какой он наездник, но не сомневалась, что так править конем может только он.

Быть может, он и в самом деле не так плох? Она вспомнила слова подруг и даже не заметила, что думает о Вожаке очень тепло и по-доброму, лишь с сожалением отошла от окна и направилась к шкафу, чтобы сменить свои изысканные доспехи на что-нибудь менее заметное.

Соня уже взялась за дверную ручку, когда в коридоре послышались шаги, и она тут же отдернула руку. Вот выродки нергальи! Как она забыла о них?! Подождав, пока неизвестный пройдет мимо, она тихонько приоткрыла дверь, оставив едва заметную щелку, и увидела, что соседняя дверь тоже приоткрыта, но мгновенно забыла об этом. Ее вниманием целиком завладела фигура в длинном сером плаще с накинутым на голову капюшоном, которая, прихрамывая, плелась по коридору. В таком же плаще, какой она выбрала для себя! Почему-то такое совпадение показалось Соне дурным знаком.

Впрочем, она тут же выкинула все из головы. Нужно подождать, когда незнакомец завернет за угол, и тогда она успеет выскользнуть наружу, ведь, судя по всему, он ходит по кругу. Фигура в сером, дойдя почти до конца коридора, вдруг остановилась, опустила руку в карман, достала связку ключей и отперла дверь в средней части здания, где не жил никто из послушников. Дверь бесшумно отворилась, незнакомец вошел внутрь и прикрыл ее за собой. Замок щелкнул раз, другой, и все стихло.

Некоторое время Соня стояла, не зная, что и думать, потом внезапная догадка осенила ее, и она усмехнулась. Мать-настоятельница и Север в отъезде, а каждому в конце концов хочется расслабиться. Ну что ж, оно и к лучшему. Соня вышла в коридор и внимательно посмотрела на дверь, за которой скрылся ночной страж,– последнюю перед поворотом. Надо будет заняться ею, но это позже. Она быстро пошла к северному выходу и на мгновение замерла у окна. Все спокойно: ночь лунная, никого вокруг. Наружная дверь оказалась не заперта, и Соня еще раз подумала о том, как странно переплелась в этом, месте жесткая дисциплина с какой-то странной вольницей.

Девушка выскользнула наружу и спряталась в тени здания. Постоянно оглядываясь, она быстро перебегала от тени к тени, от укрытия к укрытию, пока не добралась до парка. Выйдя на площадку, она без труда отыскала нужное место – как раз под колоколом – и отковырнула ножом пласт дерна. Пучок травы легко отвалился в сторону, но кинжала под ним не оказалось. Не может быть! Она истыкала ножом всю траву вокруг, пока не поняла, что все напрасно.

Ее тайник обнаружили!

  * * *

Приоткрыв дверь, Альрика следила за фигурой в сером плаще. Незнакомец хромал, словно каждый шаг давался ему с трудом. Наконец он остановился у последней перед поворотом двери, повозился немного, доставая ключи, открыл дверь и вошел внутрь. Замок щелкнул, запираясь, и все стихло. Альрика уже собралась выйти, но услышала, как дверь Сониной комнаты отворилась. Интересно, что она задумала? Неужто тоже решила следить за Серым?! Альрика хотела уже предложить ей составить компанию, но передумала, решив, что хорошо было бы подшутить над подругой и напугать ее.

Она затаилась, но Сони все не было и не было, и Альрика, пожав плечами, одна направилась к таинственной двери, совсем немного повозилась с отмычкой – замок оказался простым – и юркнула внутрь. За дверью царила почти полная темнота, и бритунка тут же захлопнула за собой дверь. Она запомнила, что коридор уводит влево, и осторожно двинулась вперед, держась рукой за стену. По ее прикидкам, она уже добралась до начала коридора, и в это мгновение нога ее не нащупала под собой опоры. Девушка нагнулась и нашарила ступеньку. Все верно. Могла бы сразу догадаться. Иначе куда бы девался этот, в сером?

Она осторожно пошла вперед. Лестница вела вниз. Альрика насчитала не один десяток ступенек, когда впереди наконец забрезжил тусклый свет. Девушка поняла, что цель близка, и зашагала быстрее. Тусклый свет понемногу становился ярче, и вскоре бритунка увидела, что спустилась в коридор, расходившийся в две стороны.

Голос рассудка подсказывал ей: «Вернись! Тебе нечего здесь делать!». Но она спрашивала себя> струсила бы Соня на ее месте или нет, и упорно шла вперед, пока не услышала позади шаги. Тогда она побежала, стараясь не шуметь, но вскоре остановилась. Спереди тоже доносились чьи-то шаги.

Альрика лихорадочно заметалась, от страха не понимая, что делает, случайно обнаружила какую-то темную щель и вжалась в нее.

«Дура! Дура! Дура!» – стучало сердце.

Шаги постепенно приближались. Девушка затаила дыхание. Она видела, как серая фигура приближается, но не могла рассмотреть лица под капюшоном, только два глаза горели, как красные угли. Альрика зажмурилась и начала твердить про себя молитву: «Пресветлый Митра! Молю тебя, чего не делала никогда, сделай так, чтобы он,– она мотнула головой в сторону твари,– оказался человеком! Чтобы не заметил меня и, клянусь, я в тебя поверю!».

Она тихонько открыла глаза и увидела торчавшую из рукава черную волосатую лапу – зверь!

«Нергал с ним! Я не в обиде! Пусть будет зверь! Только бы не заметил, только бы не заметил!» – молила она, и тут тяжелая лапа упала ей на плечо. У девушки не осталось сил даже для крика.

* * *

Соня быстро, но аккуратно замела следы своих поисков и побежала обратно. Ей не терпелось остаться наедине с собой, чтобы собраться с мыслями и понять, что же произошло. Добравшись незамеченной до здания, где жили послушники, она остановилась у двери и, слегка приоткрыв ее, прислушалась. Полная тишина. Девушка осторожно скользнула внутрь, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, на цыпочках промчалась по коридору, юркнула в комнату и быстро закрыла за собой дверь. Этого, однако, ей показалось мало, и она задвинула засов. Впервые за все время пребывания в Логове Соне было страшно.

Она прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Кто взял кинжал? И вдруг ее осенило – проклятый Север! Ну конечно! Кто же еще из всего этого сборища тупиц мог догадаться, где она спрятала украденное?! Только он! Он наверняка прикинул, что шадизарка должна была держать добычу при себе до последнего и спрятать неподалеку от своего убежища. Наверняка в первую же ночь он и забрал клинок. И ведь даже не намекнул ей о том, что ее тайна раскрыта. Впрочем, в этом весь он, Вожак! Спокойный и невозмутимый, как каменная глыба. Вовремя же она все поняла, а то уже начала было считать его равным себе. Достойным себя... Даже почувствовала какую-то симпатию...

* * *

Халима вернулась в комнату и заперла дверь, хотя обычно этого не делала, подошла к столу, с трепетом развернула кусок материи и увидела аккуратный кожаный футляр с затянутой тесьмой. Дрожащими от волнения пальцами она с трудом развязала узел и осторожно, стараясь не касаться клинка, вытряхнула его на тряпицу.

Наконец-то! Она чуть не расхохоталась в голос. Главное – не трогать кинжал руками, иначе на нем останется неизгладимый след. «Спокойнее!» – приказала она себе и, только после того как сердце стало биться ровнее, взяла две салфетки и вытащила клинок из ножен. Как прекрасно все получается! Клинок покрыт кровью, и крошечная капелька застыла на самом кончике острия! Лучше и не придумаешь! Кровь погибшего от клинка зверочеловека осталась на ноже!