Текст книги "Ножи Императора (ЛП)"

Автор книги: Энтони Ричес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

4

– А потом он просто поджег себя?

Голос Эксцингуса, обычно так тщательно контролируемый по тону и интонации, чтобы создать впечатление полной невозмутимости, был таким же недоверчивым, как и выражение его лица. В то утро он появился у ворот казармы  сразу на рассвета, без приглашения, но явно горя желанием узнать, что случилось с Дорсо.  Марк посмотрел на него через стол, с болью осознавая ощущение пустоты, тогда как он ожидал некоторого чувства триумфа после гибели преторианца.

– Как бы странно это ни звучало, да. Судя по тому, что он сказал перед тем, как поднести факел к самому себе, он давно  уже переживал страдания от приступов совести.

Информатор склонил голову набок, как будто пытаясь понять, что означают эти слова.

– И это звучит так, как будто он ждал вас?

Молодой центурион кивнул.

– Да. Он узнал достаточно об обстоятельствах смерти Перенниса от преторианцев, которые были на дежурстве, когда Коммод убил префекта, чтобы понять, что я вернулся в город. Марк поморщился. –  Нам повезло. Если бы у него не было такого сильного желания умереть, мы с Дубном, вероятно, попали бы в ловушку.  Как бы то ни было, я искренне верю, что он сам обрек себя на смерть.

Эксцингус медленно кивнул.

– И теперь вы не чувствуете себя настолько удовлетворенным положением дел, как вы думали, учитывая как он умер, не так ли, центурион? Вы не ожидали услышать раскаяния, не так ли?  Вам хотелось сразиться с ним  и разрубить  Дорсо на ленточки одним из его собственных мечей.

Скавр нахмурился, глядя на информатора, но Марк покачал головой.

– Все, чего я хочу, – это чтобы четверо мужчин, убивших мою семью, испытали часть их страданий. И смерть  Дорсо была не легкой  и, как раз такой..

Эксцингус коротко рассмеялся.

– По-видимому, так оно и было. Мне сказали, что его крики были слышны за полдюжины улиц отсюда. Итак,  ваша честь в некоторой степени удовлетворена, и, власти говорят, что это  был обычный  пожар, который должен заставить остальных  жителей быть осторожными.  Итак, теперь, когда вы разделались с одним из них, вы уверены, что хотите продолжить?  Если, конечно, я смогу следующего из них  подставить на острие вашего меча?

Глаза Скавра сузились.

– Если сможешь? А, ну-ка, информатор, поделись тем, что  ты принес.

Эксцингус снова склонил голову набок, обдумывая требование трибуна.

– Неужели? Я задаю вопрос человеку, жаждущему мести, а вы отвечаете за него? Интересно, кому из вас это нужнее ...

Скавр повернулся к Марку.

– Он прав, хотя мне и неприятно это признавать. Это в первую очередь твое личное дело.  Итак, ты хочешь продолжить?

Его центурион на мгновение тупо уставился в стол.

– У меня нет другого выбора. Так, что у тебя есть для нас, Варий Эксцингус?

Информант поднял бровь при упоминании своего имени, но, тем не менее, быстро заговорил.

– У банды Брута в его владениях появились проблемы. Похоже, что на улицу вышла еще одна шайка головорезов, которые известны под именем “Ненасытные Псы”, вторгшись  на его территорию, забирая под свой контроля целые городские кварталы и угрожая его основным сделкам   в каждом соседнем квартале по очереди.

Юлий, который на протяжении всего предыдущего обсуждения сидел тихо, спросил:

– И их основные сделки заключается в ...?

– Такие  же, как и у любой  другой  банды, с которой вы когда-либо сталкивались,  берут  долю от всего,  до чего могут дотянуться.  Деньги за защиту, проституцию,  воровство …  Как следует из их названия, в таком обществе, живущем под лозунгом «собака может сожрать собаку», похоже, что эта  более крупная собака решила полакомиться обедом старого доброго Брута.

– И что ты подразумеваешь под словами  под “вышла  на улицы”?

Эксцингус повернулся к Скавру.

– Именно так  это и звучит. Он ведет войну на выживание, а на войне последнее, чего хочет командующий, это чтобы враг нашел и захватил его штаб. Он ушел в подполье, возможно, в буквальном смысле этого слова, и руководит своей армией из места, защищенного от нападения, поскольку никто не знает, где оно находится.

– И как узнать, где оно находится?

Информатор хитро ухмыльнулся.

– У меня есть ... коллега, скажем так, хотя общаться с ним все равно, что делать из гадюки домашнее животное. Он живет и занимается тем, что я завуалировано назвал  бы его ремеслом, в районе Авентина, с некоторой принадлежностью к одной из небольших банд, поддерживающих Брута.  Похоже, что с ними был заключен договор, тайно и под угрозой медленной и мучительной смерти, на обеспечение секретного убежища для Брута и его главарей, откуда они могли бы руководить битвой за свою территорию без риска быть потревоженными недружелюбными незнакомцами.  Мой человек Силус, купленный за большие деньги, могу вас заверить, не только знает расположение этого места, но и согласился отвести туда небольшую группу мужчин, когда придет время. И до них дошли слухи, что Брут намерен занять эту подпольную штаб-квартиру на день или два, начиная с сегодняшнего вечера. Он остается в каждом безопасном месте лишь на короткое время, выбирая следующее местоположение наугад, но при каждом изменении он должен давать своим людям несколько часов, чтобы убедиться, что его сети агентов и солдат могут быть перестроены, чтобы держать его в курсе событий..,  ну, и защищать, конечно. Итак, господа, завтрашняя ночь, по-видимому,  может предоставить вам  шанс, если вы хотите сунуть свои головы в пасть льву?

Чуть-чуть попозже тем же утром Юлий осмотрел помещение лавки, которую арендовал Котта, скорчив недовольную гримасу при виде состояния комнаты, в которой он стоял. Пол помещения представлял собой немногим большим, чем набор искореженных и разномастных досок, уложенных поверх грубой грязи под ними, в то время как слой штукатурки, который первоначально украшал стены, давным-давно превратился в несколько заплат, которые упрямо цеплялись за кирпичи, а фрагменты  выцветшей краски давали некоторый намек на их первоначально яркий цвет.

– Что за гребаная дыра! Ремонт в этом месте не делался с тех пор, как Адриан  сел на трон. И сколько мы будем платить за эту дыру?

Стоявший рядом с ним центурион-ветеран ухмыльнулся окружающим.

– Твои ожидания немного расходятся с реальностью Рима, примипил. То, что мы будем платить за это место в месяц, будет покрываться заработком в такой лавке в течение недели, хотя это не самое лучшее место, и, как ты говоришь, дыра...–  Он махнул рукой на ветхое состояние помещения. – Но а у нас есть человек, который быстро разберется даже с этим беспорядком.

Юлий посмотрел на него и недоверчиво фыркнул.

– Ты думаешь, мои солдаты смогут с этим разобраться?  Мы воины, а не разношерстная компания сантехников и штукатуров.

Котта улыбнулся, похлопав по своему кошельку.

– В таком случае я заключу с тобой пари, что мы сможем привести это место в порядок, покрасить и подготовить к работе в течение дня, как только разберемся с мусором. Там стоят несколько солдат, которых  ваш центурион Дубн, отобрал, как добровольцев, которые так наловчились подстригать своих товарищей, что от них в когорте нет отбоя. Предоставьте все дела мне, и я пришлю сюда первого клиента, и еще до завтрашнего заката его спросят, как бы он хотел подстричься, если ваши землекопы и мусорщики  не запорят все это дело. Ну, так что поспорим на десять сестерциев?

Примипил  поспешно покачал головой.

– Нет, мы, не будем спорить на десять сестерциев. Если ты так уверен, что сможешь заставить моих парней так усердно работать, то у тебя должно быть в рукаве какое-то секретное оружие. Тогда иди и работай, а  мне нужно обсудить армейские  вопросы, и у меня нет времени перебрасываться словами с человеком, который явно упустил что-то  в жизни. Лавочником  – вот кем тебе следовало стать.

Котта  ухмыльнулся, вызывая с улицы своих добровольцев. Люди  вошли в лавку во главе с солдатом с бочкообразной грудью, ветеран оглядывался по сторонам глазами, которые, как всегда, присматривались к возможностям ситуации, и его примипил понимающе приподнял бровь.

– Морбан. Я должен был догадаться, что ты сумеешь найти способ избавиться от работы до пота в своей центурии,  для того, чтобы просто расхаживать с важным видом и притворяться солдатом. Будем надеяться, что наш новый коллега знает, во что он  ввязывается, если собирается доверить свое новое предприятие твоей нежной заботе!

Знаменосец отдал честь и вытянулся по стойке смирно с четкостью, от которой расширились глаза людей, стоявших за его спиной, прежде чем они заметили выражение лица Юлия и поспешно последовали его примеру, когда он прошествовал мимо них на улицу, окликнув  Авидуса, который пристально разглядывал местную архитектуру зданий с выражением недоумения на лице.

– В чем дело, центурион, это не то выражение, которое  мне  хотелось бы увидеть на твоем лице.

Инженер почесал в затылке, махнув рукой в сторону жилого дома, у подножия которого стояла лавка.

– Я просто пытаюсь понять, возможно ли сделать то, чего вы хотите. Хорошей новостью является то, что этот блок выглядит достаточно прочным, так что это облегчит нам кое-какую работу. –  Он посмотрел на здание с презрением профессионала.  –  Хотя  потребовалось бы немногого, чтобы весь квартал обрушился сам по себе, поскольку он построен не на долговечно. Однако плохие новости ... –  Он снова огляделся по сторонам, покачав головой.  –  В том, что я абсолютно не представляю, что будет твориться, когда поднимем полы и начнем стучать, ведь, мы устроим такой шум и грохот, что вся округа сойдет с ума…

Юлий указал на главную дорогу, ведущую вверх по холму, менее чем в пятидесяти шагах от дома Фелиции на дальней стороне.

– Видишь ту улицу?  Сейчас здесь достаточно тихо, но как только стемнеет, она превращается в непрерывную процессию повозок, со всеми стуками и крушениями, которые ты только можешь пожелать, чтобы заглушить любой производимый вами шум, не говоря уже о ругани и криках, когда лошадь или мул не выдерживают своего веса или просто падают замертво от переутомления. Вы, в таком шуме могли бы вырубить достаточно камня для баню, и никто бы ничего не узнал. Твои ребята готовы?

Авидус ухмыльнулся, а затем резко свистнул, и дюжина мужчин, прислонившихся к витрине лавки, поднялись на ноги, держа наготове инструменты для работы.

– Они нетерпеливы, как собаки, почуявшие запах мяса. После ночей, проведенных в борделях в течение месяца они станут работать как лошади  в поте лица в любое удобное для вас время!

Юлий кивнул, молча приподняв брови

– Только не забывай, что под полом должна быть большая кладовая, которую можно будет заполнить щитами и оружием…

– Ты уверен, что это разумно? А, если Стража узнает ...

Инженер оставил свое заявление незаконченным, ведь, оба мужчины знали о риске, связанном с тем, что планировали Скавр и Юлий.

– Можешь оставить свое беспокойство мне. Просто сосредоточься на том, чтобы выкопать эту нору, хорошо?

Авидус иронично отсалютовал.

– Все те же старые гребаные армейские порядки. Разница лишь в том, что мне не придется засыпать эту яму, когда она будет выкопана .

Примипил  отвернулся, его лицо исказила ехидная улыбка.

– А, кто сказал, что вы не будете закапывать ее снова?

Эксцингус встретил своих юных лазутчиков у Остийских Ворот, оглядевшись с обычной осторожностью, прежде чем присесть на корточки и присоединиться к группе оборванных детей. Седой и грязный мужчина, одетый в остатки военной туники, дремал на утреннем солнце в двадцати шагах от них, но в остальном сцена у ворот была обычной.  Детский вожак, мальчик, настолько поумневший в своей жизни раньше времени, что информатор все еще не уверенный  испытывать ли ему отвращение или очарование к этому мальчишке, посмотрел на него с явным безразличием.

– Нам было интересно, когда ты появишься. Потому, что из-за того, что ты сказал нам сделать вчера, эти ублюдки поймали нас в форте.

Эксцингус поднял бровь.

– Кое-кто оказался умнее, чем я думал. Что они с вами сделали?

Ребенок пренебрежительно покачал головой.

– Ничего. Их главный офицер предложил нам деньги  и поработать  на него.

Информатор радостно хлопнул в ладоши.

– Превосходно! И я полагаю, вы согласились?

Мальчишка посмотрел на него с выражением недоверия.

– Конечно, мы это сделали!

Эксцингус улыбнулся ему, можно сказать,  даже с нежностью.

– Ты даже умнее своего отца, не так ли, Гай?  Силус,  должно быть, женился на твоей матери не подумав, что она окажется умнее его. Отлично, и что Юлий хотел от тебя?

Гай поковырял в ногте.

– Просто так я ничего не скажу. Помнишь, что ты сказал мне, когда предложил нам стать твоими глазами и ушами?

Информатор понимающе улыбнулся.

– У каждого дела есть своя цена ...

– Не гони парашу! У всего есть своя цена.  Итак, поехали дальше.

Ребенок выжидающе поднял бровь, глядя на Эксцингуса, который вздохнул и опустил руку в карман.

– Вот.  – Он положил монету на протянутую ладонь, покачав головой, пока ребенок рассматривал ее, поджав губы. – Не испытывай судьбу, сопляк. Либо бери монету, либо подумай о последствиях. В конце концов, ты только что продал меня.

Гай невозмутимо кивнул.

– Он сказал мне, что они тебе не доверяют.

На лице Эксцингуса появилось страдальческое выражение.

– Я это знаю и без тебя. Что еще?

– Они хотят, чтобы мы проследили за тобой и рассказывали им, куда ты ходишь и что делаешь…   Это все.

Эксцингус кивнул.

– Превосходно. Я действительно получаю огромное удовольствие от реализации своего плана .

Ребенок нахмурился, нагнув голову набок.

– Ты что,  на самом деле,  хотел, чтобы нас поймали?

– Ох, какой  ты молодец ...

Гай покачал головой, когда мужчина иронично захлопал в ладоши.

– Ну, и ублюдок же ты ...

Эксцингус протянул руку и, схватив мальчика за тунику, притянул его ближе и показал лезвие небольшого кинжала.

– Давай не  будем забывать,  у кого из нас  богаче воображение, не так ли, Гай?  Ты думаешь о том, где достать деньги на сегодняшний ужин, в то время как я думаю о том, как лучше обустроить себя всю оставшуюся жизнь.  Это будет последняя работа, которую я выполню,  и если я все сделаю правильно, потому что золота, находящегося  вокруг, достаточно, чтобы небольшая, но довольно значительная его часть прилипла к моим пальцам. Я затащил тебя за порог казармы для  того.  чтобы  Юлий не смог устоять перед соблазном заглотнуть наживку, и теперь у меня есть средство заставить его поверить во все, что я захочу. С этого момента эти идиоты  будут танцевать под мою музыку, и ты позаботишься о том, чтобы они услышали именно то, что я хочу, чтобы они услышали. Понял?

К обеду инженеры хорошо справились со своей задачей, разобрав грязные половицы помещения и с энтузиазмом копались в губчатом туфе под ними с такой скоростью, что у тунгрийцев широко раскрылись глаза от изумления.

– Они, что…сумасшедшие?

Котта посмотрел вниз, в быстро углубляющуюся яму, ухмыльнувшись Морбану, пока потные тунгрийцы выносили комья свеже-вырубленного туфа на улицу, где их бросали в тележку, ожидавшую у дверей.

– В чем радость работы с этим туфом, знаменосец? Когда ты вырезаешь его из земли, он больше похож на грязную губку, чем на камень, но как только ты выносишь его на воздух, он твердеет, как кирпич. Эти парни знают, что пока они работают быстро, то не дают ему времени на то, чтобы он затвердел. Поэтому они  ...

Он нахмурился, когда один из группы землекопов, усердно трудившихся на участке рядом с дверью, которая упорно сопротивлялась их киркам, поднял руку, подзывая Авидуса.  Видавший виды инженер бросил один взгляд на то, что раскопал его человек, и поднял глаза на Котту, призывая его спуститься в яму.  Заинтригованный, Морбан последовал за ним, но тут же отшатнулся, когда понял, что именно обнаружили ремонтники.

– Неудивительно, что ваши ребята шли  так медленнее в этом месте, туф уже один раз выкапывали и снова закопали. Он помахал рукой у себя под носом и поморщился.

– Слишком воняет ...

При раскопках была обнаружена человеческая рука, вся черная от гниения, но, тем не менее, ее можно было узнать.

– Ты! –  Котта указал на одного из своих людей. Сходи, приведи докторшу.

Вскоре после этого прибыла Фелиция и некоторое время смотрела на труп, прежде чем заговорить, ее профессиональное любопытство смягчилось сочувствием и большим облегчением от известия о том, что найдено только одно тело.

– Я волновалась, что вы могли найти брата моего бывшего мужа и его семью. Она наклонилась поближе, чтобы взглянуть на теперь уже полностью выкопанный труп, не обращая внимания на его отвратительный запах. – Это тело женщины, и она, должно быть, пролежала здесь  уже несколько недель, бедняжка. Ты похоронишь ее?

Котта кивнул.

– Да. Мы завернем ее в достаточное количество материала, чтобы скрыть то, что несем в тележке, как только достанем  что-нибудь, чтобы перебить неприятный запах. –  Он оглянулся на Морбана, слабо улыбнувшись его позеленевшему лицу. –   Будь добр, знаменосец?  Обойди местные лавки на квартал или около того. Представься как новый владелец этого помещения и скажи, что мы занимаемся ремонтом полов. Пока ты будешь там, наведите справки, только осторожно,  о владельце этого заведения.

Морбан мрачно уставился на него.

– Вы хотите, чтобы я выяснил, была ли у него жена ...

Котта поднял палец.

– Ну, приблизительно, так.  Давай, предположим, что больше никто не знает об этом акте сокрытия, и в этом случае женщина, о которой идет речь, может просто  уехать “навестить свою мать”.  Или это может быть не его жена, а какая-нибудь  девушка, которая угрожала что-то рассказать и заплатила за это своей жизнью. Ты сможешь расспросить об этом  помягче?  И пока ты будешь этим занимать, купи  немного негашеной извести.

Морбан вернулся час спустя, выражение его лица было не менее мрачным, чем когда он уходил, и оно еще больше помрачнело при виде извлеченного трупа мертвой женщины.

– Местные кажутся достаточно приличными людьми, особенно после того, как они поняли, что мы не собираемся создавать им никакой конкуренции. Кажется, у нашего домовладельца  была молодая жена, намного моложе его, и первая вспышка любви уже давно скрылась за горизонтом. Многие из людей, с которыми я разговаривал, сочли уместным упомянуть гладиаторов ...

Котта и Авидус обменялись понимающими взглядами.

– Итак, она влезла на борт его лодки и энергично гребла вместе с мужиком  более подходящего возраста ...

Авидус криво кивнул в ответ на мнение Котты.

– … и  выносливости.

– В результате чего она оказалась под половицами его магазина. Я предполагаю, что он просто собирался  не отвечать на любые вопросы о ее местонахождении  и, с непроницаемым лицом, ждать, пока о ней забудут.

Морбан взял у одного из своих людей глиняный горшок высотой в фут и передал его Авидусу.

– Негашеная известь. Ее должно быть более чем достаточно для такой маленькой девчонки.  Что с ней будем делать?

Котта на мгновение бросил взгляд на труп, прежде чем заговорить.

– Погрузите ее в повозку, заройте в щебень и посыпьте достаточным количеством извести, чтобы она не воняла, пока не провезете ее мимо охраны у ворот и закопайте  где-нибудь в тихом месте.  Он указал на Авидуса.  – Присмотри за этим, а я пойду, поболтаю с нашим домовладельцем ...

Кадир вошел в кабинет трибуна и отдал честь, вытянувшись по стойке смирно и уставившись на стену за головой Скавра, к большому удивлению Котты. Трибун махнул рукой в сторону свободного стула, улыбаясь решительному выражению лица своего центуриона.

– Может быть, присядешь, центурион, и немного расслабишься?

Юлий ободряюще кивнул, и хамийанец взгромоздился на предоставленный табурет. Котта продолжил свой рассказ о событиях дня своим обычным будничным тоном.

– Итак, я зашел к нему в дом, конечно, весь в пыли после раскопок, и он вышел  к дверям поприветствовать меня с обычным надменным выражением лица . –  Ветеран ухмыльнулся при этом воспоминании. – Я спросил его, не чувствует ли он неприятного запаха в носу, а затем, когда он нахмурился что-то почувствовав, я бросил кусок ее туники на пол перед ним. Я бы даже предположил, что, когда она была новая, это был прекрасный цвет, в котором все еще можно было узнать зеленый, несмотря на то, что нам пришлось сдирать ее с трупа,  как будто это была ее собственная кожа. Он побелел, как стола  девственницы-весталки…  Мне даже стало его жалко

– И?

Ветеран пожал плечами в ответ на вопрос Юлия.

– Он постоял так мгновение, а затем просто сел на задницу, как будто ноги внезапно ему отказали. Я предполагаю, что он сразу обделался когда я безо всякого предупреждения шлепнул перед ним на пол эти улики,  для него это было уж  слишком.  Я помог ему подняться и завел внутрь, а потом мы немного поболтали об этом. Кажется, она стала слишком наглой,  думая, что только потому, что он больше не может заниматься с ней любовью, он будет терпеть, как она разгуливает со своим любовником. Какой-то гладиатор или что-то в этом роде. Он ее ударил и, когда она упала замертво, ударившись головой об угол стола, он понял, в какое глубокое дерьмо вляпался, учитывая, что ее семья не из тех, кто все прощает, поэтому он похоронил ее в том помещении при свете лампы, а затем распустил слух, что она сбежала с другим мужчиной, опозорив его.

– Понятно! – Скавр откинулся на спинку стула. – И что ты предлагаешь нам делать с этим преступлением на почве страсти?

Котта покачал головой.

– Кроме использования его,  для оказания  нам любой небольшой помощи, о которой мы его попросим? Ничего.  Он убил ее в приступе ярости, и  он все еще полон раскаяния три месяца спустя, так что  от передачи его Стражам порядка ничего нам не даст. Я думаю, мы оставим эту спящую собачонку  лежать, как лежала.  Кроме того, я думаю, что в какой-то момент мы сможем эффективно попользоваться его кредитным плечом. Ему принадлежит ряд торговых точек в нескольких довольно приличных районах, так что в ближайшее время он наверняка сможет оказать нам какую-нибудь услугу.

Трибун на мгновение задумался.

– Я согласен. А ты, центурион, какие новости ты принес?

Латынь Кадира, безупречная, как всегда, была с легким акцентом, поскольку он вырос на Востоке Империи.

– Трибун, у меня есть для вас донесение от наших сыскарей в городе.

Скавр кивнул, наклонясь вперед.

– Юлий сказал мне, что тебя можно поздравить за скоростью, с которой ты превратил некоторых из наших хитрющих  солдат в лазутчиков. Когда-нибудь ты должен будешь рассказать мне, как все это работает, и где ты научился этому ремеслу, если уж на то пошло. В твоем распоряжении были солдаты, которые весь день следили за Эксцингусом?

– Да, с тех самых пор, как он приходил сюда сегодня утром, трибун.  –  Кадир опустил взгляд на планшет, который положил перед собой на стол. –  Во-первых,  он встретился с детьми, которые вчера были задержаны в казармах. Мой человек был достаточно близко, чтобы услышать манеру обсуждения, хотя ни слова  не понял, сказав, правда, что  все выглядело вполне дружелюбно.

Скавр посмотрел на Юлия.

– Значит, либо они решили не говорить ему о нашем разговоре...  или …

Юлий пожал плечами.

– Или они рассказали ему, и он применил свой обычный прагматичный подход, вплоть до приставления ножа к горлу. А может быть дал денег…?

– Да. Он действительно склонен подхватывать все, что в него бросают, не так ли?  В данном случае, мы либо получим точную информацию от этих детей, либо будем накормлены пачкой лжи на том основании, что он быстро превзойдет нас на фронте подкупа.

Кадир тихонько кашлянул, и двое мужчин повернулись к нему.

– В любом случае, следует надеяться, что мои люди предоставят нам окончательные доказательства его передвижений. После встречи с детьми Эксцингус вернулся в город и направился в довольно неожиданное место. Один из людей, приставленных следить за ним, побежал обратно к нашему обычному месту встречи и проинформировал меня, и у меня хватило времени добраться до места как раз вовремя, чтобы увидеть, куда он пошел.

Он встал, указывая на область на карте города, которую Скавр  недавно заказал, чтобы планировать свои следующие шаги с лучшим пониманием расстояния.

– Он пошел вот сюда и пробыл внутри больше часа.

Скавр молча уставился на него.

«Сады Саллюстия»? Ты уверены в этом?  Я бы никогда не подумал про Эксцингусс,  что он увлечен растениями.

Кадир кивнул.

– И теперь вы понимаете, почему я пошел за ним сам. Когда Эксцингус вышел оттуда, он выглядел довольным собой больше обычного, и по выражению его лица я заключил, что какими бы делами он ни занимался, все прошло прекрасно.

Трибун кивнула.

«Сады Саллюстия»  находятся менее чем в полумиле от виллы сенатора Альбинуса. Как мы и подозревали, я полагаю, Эксцингус завел друзей в высших кругах.  И что было дальше?

Хамийанин повернулся лицом к Юлию.

– После этого, примипил, он пошел через низину к небольшому домику на Виминальском Холме.  Он был очень осторожен, приближаясь к нему, трижды меняя направление и дважды возвращаясь назад, чтобы выявить потенциальных преследователей, но по милости богини  Деасуры нам удавалось держать его в поле зрения. Конечной целью, по-видимому, был этот его домик, поскольку к тому времени, как наступила ночь, он так и не вышел оттуда.

Скавр откинулся на спинку стула с довольным видом.

– Превосходно. Один день работы ваших людей показал нам, кто стоит за ним в этом интересном маленьком деле и где живет наш предположительно ручной информатор. Это отличная  работа по любым меркам .

Кадир серьезно наклонил голову, принимая похвалу.

– А могу ли я внести предложение, господин трибун?

– Пожалуйста, говори.

Хамийанец принял задумчивый вид.

– Я доволен тем, что мы отработали  навыки, необходимые для продолжения слежки за ним по городу, и я чувствую, что нам немного повезло, что мы проследили за ним до его дома, не замеченными, учитывая, как тщательно он пытался высмотреть любого, кто мог следить за ним. Я полагаю, что теперь, когда мы знаем, где он живет, мы должны  держаться подальше, не попадаясь ему на глаза, как только поймем, что он пошел в этом направлении?

Скавр кивнул.

– Ты прав, нет смысла давать ему возможность догадаться, что мы знаем, где он живет. Мы будем держаться от него подальше, когда он отправится домой, но, возможно, нам следует понаблюдать за ним, когда он придет туда?

Кадир слегка улыбнулся.

– Я уже подумал над этим трибун. Сегодня вечером в том районе появилась новая пара попрошаек.

На следующее утро, выкопав новый подвал, проложив  туда узкую открытую боковую лестницу, чтобы обеспечить легкий доступ, и постелив в помещении  наверху доски более высокого качества, люди Морбана приступили к ремонту своего заведения, готовясь к его открытию. Выполняя различные задания под руководством знаменосца, насмешками и уговорами, они быстро продвинулись в вопросе оштукатуривания и покраске стен и потолка.

–  Займитесь делом, ребята, я здесь работаю по расписанию!

Один из мужчин постарше бросил на него желчный взгляд, когда он наносил шпателем штукатурку на свою часть стены, его приподнятые брови показывали, насколько он осведомлен о способностях  ветерана извлекать выгоду практически из любой ситуации.

– Ты что, уже сделал на это ставку, не так ли, Морбан?

Его фраза была встречена понимающим взглядом знаменосца.

– Нет, но я знаю кое-что, чего не знаешь ты. Если к завтрашнему утру это заведение заработает, мы получим свою долю прибыли.

Он самодовольно улыбнулся, когда солдаты повернулись, чтобы посмотреть на него с новым интересом.

–  И какая будет доля? – спросил кто-то.

–  Тридцать процентов, а остальное – похоронному клубу. Мужчины кивнули друг другу при упоминании фонда, который гарантировал бы, что каждый из них получит надлежащие обряды и поминовение в конце своей жизни.  –   А это значит, что, учитывая, что вас восемь человек, вы все получаете по три процента от всего, что мы зарабатываем.

Один из самых сообразительных среди них в уме подсчитал.

–  Это значит, что ты возьмешь себя шесть процентов?

Морбан поднял бровь, глядя на него.

– Я ...?

Человек, о котором шла речь, знаменосец из другой центурии, покачал головой в притворном замешательстве.

– Значит, мы выполняем всю работу за три монеты из сотни каждый, а ты работаешь за  все шесть? Мне кажется это не честным.

Знаменосец с сожалением покачал головой.

– А ты подумай, ведь я больше работаю…  Все, что вам нужно сделать, это прибраться здесь, намазать немного штукатурки и нарисовать на стене летающего придурка на удачу, принести несколько стульев, а затем бездельничать, и ждать до тех пор, пока  не придет время стричь волосы.  Я, с другой стороны, должен заставлять вас, праздных ублюдков, работать, следить, чтобы вы делали все правильно, ходить и находить клиентов,  брать деньги, считать деньги … Продолжать дальше… ?

Сардонически высказался другой мужчина.

– Неужели тебе разрешают считать деньги?

Морбан радостно улыбнулся ему в ответ.

– Конечно. Мои навыки счета, как раз, здесь то  и пригодятся, и это факт.

Солдат вернулся к работе.

– Лучше смиритесь, ребята, а то  придется согласиться на два  процента,  у старины Морбана липкие пальцы.

– Толстяк обошел окрестности, задавая вопросы, и заодно купил банку негашеной извести. А позже, когда стало потише,  они вынесли что-то на тележку, завернутое в простыню, и оно выглядело мокрым, или, по крайней мере, простыня была мокрой.  Еще пахло гнилью.

Эксцингус погладил подбородок, делая глоток своего напитка, прежде чем ответить ребенку.

– Итак, они копали, и в ходе этих раскопок нашли чье-то  тело. Меня труп мало интересует, но вот раскопки, в результате которых они его обнаружили, намного увлекательнее. Интересно, зачем им рыть подвал под парикмахерскую? Он на мгновение задумался. –  Выясни, чем они там занимаются, ладно, Гай?

Ребенок посмотрел на него в ответ с чем-то близким к недоверию.

– Как я должен это сделать? Просто подойти и попросить  разрешение взглянуть на новый подвал?

Информатор махнул рукой, отмахиваясь от вопроса.

– Когда ты станешь старше – если ты проживешь достаточно долго, чтобы стать старше, учитывая твое постоянное стремление подвергать сомнению указания тех, кто умнее тебя, – ты поймешь, что самый важный вопрос, который может задать мужчина, – это не “как”. Если я скажу  тебе,  как ты должен выполнить эту простую задачу, то я могу с таким же успехом выполнить ее и сам. Мне все равно, как ты это сделаешь, главное, чтобы ты ее сделал. Ты же не думаешь, что эти солдаты арендовали магазин и отремонтировали его за свой счет, просто ради удовольствия от прибыли, не так ли? У них есть причина для создания этого заведения, и что бы это ни было, они планируют продавать  это в качестве прикрытия для своей реальной деятельности, я хочу знать, для чего это им нужно, потому что незнание заставляет меня нервничать намного больше, чем ты можешь себе представить.