Текст книги "Ножи Императора (ЛП)"

Автор книги: Энтони Ричес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Он встал и бросил на стол монету.

– Уходи и не возвращайся без подробной картины того, что у них там внизу, или я буду вынужден найти кого-то другого для выполнения этой работы. У тебя сегодня назначена встреча с моим хорошим другом Юлием?  –  Гай кивнул. –  И ты помнишь, что ты должен ему рассказать обо мне?

– Вчера ты встретился с сенатором Альбинусом и согласился продать ему информацию о том, где и когда он может устроить ловушку для солдат.  –  Ребенок нахмурился. – Но я все еще не понимаю, зачем...

– Почему я позволяю им узнать такие вещи? –   Он наклонился вперед, закрывая глаза ребенка рукой. – Скажи мне, что ты видишь?

– Ну, я ни хрена не вижу, не так ли?

– Точно. Перед твоими глазами город, но все, что ты можешь видеть, – это мою руку.

Он убрал руку, и Гай посмотрел на него с выражением начинающего понимания.

– Ты хочешь, чтобы солдаты увидели только  руку?

– И не увидели ту картину, которую она от них скрывает. Точно. А теперь иди, мне тоже нужно кое с кем встретиться.

Эксцингус вышел на улицу, не обращая внимания на нищих, которые громко поприветствовали его из канавы, и направился к месту, которое он подробно описал в своем послании Альбинусу. Прибыв и обнаружив, что сенатор уже там, он опустился в кресло рядом с ним, подождав, пока стражники, сопровождавшие Альбинуса в сады, удалятся за пределы слышимости. После внезапного ухода Котты со службы сенатор окружил себя бывшими гладиаторами, любой из которых, как подозревал Эксцингус, был бы счастлив перерезать горло любому  только ради простого удовольствия посмотреть, как умирает человек.

– Вы, кажется, очень увлечены садами, сенатор. Я думал, что приду  на нашу встречу пораньше, но нахожу вас уже здесь .

Его собеседник  ответил мягким тоном, но с явным раздражением.

– А я думал, мы с тобой заключили сделку, информатор? Я заплачу тебе золотом, и ты предоставишь мне возможность застать Скавра и этого его человека Аквилу врасплох?  И теперь я обнаруживаю, что один из банды Ножей Императора мертв?  Полагаю, ты попытаешься отделаться от меня какой-нибудь историей о самоубийстве, но я...

–  Далек от этого, сенатор.

Эксцингус немного подождал, давая возможность  Альбинусу  заговорить снова, если он того пожелает, но собеседник просто смерил его жестким взглядом и поднял брови.

– Продолжай.

– Как я уже сказал, это не было самоубийством. Аквила и этот гребаный центурион, который повсюду его сопровождает, напали на центуриона Дорсо и его людей на улице, убили телохранителей и затащили Дорсо в его частную резиденцию. Они убили его самым ужасным способом, облив маслом, прежде чем поджечь.

Альбинус в ужасе поднял брови, уставившись на деревья над ними.

–  Я слышал, что его кремированный труп был найден в развалинах частного дома, но сжечь его заживо? Этот Аквила опустился до уровня варваров, которые повсюду следуют за ним! Я учиню ему   доброе старомодное римское правосудие, когда у меня будет такая возможность! Он покачал головой, затем снова повернулся к информатору. – Так почему же, учитывая наше соглашение, ты не предупредил меня об этой возможности перехватить их?

Эксцингус поднял бровь.

– Я бы сказал, что это очевидно, сенатор. Наша сделка заключается в поставке как «Аквилы», так и «трибуна Скавра», не так ли? Если бы я подтолкнул вас к тому, чтобы вы расправились с ними  прошлой ночью, то вы обнаружили бы только одного из них. Человек, причинивший вам еще большее оскорбление, не только был бы жив, но и был бы предупрежден и командовал бы пятнадцатью сотнями человек, многие из которых, как мне сообщили, очень преданы этому Аквиле. .–  Он оглянулся на разношерстных телохранителей сенатора. – Я сомневаюсь, что у ваших людей, которые кажутся скорее  мускулистыми, чем стремительными в действиях, была бы хоть какая  надежда сдержать их, если бы они напали на вас в большом количестве. –  Он покачал головой и предостерегающе погрозил пальцем удивленному Альбинусу. –  Нет, если это должно быть сделано, то это должно быть сделано правильно, а прошлая ночь не предоставила такой возможности.  Когда появится  такая возможность, вы узнаете об этом первым.

Он улыбнулся сенатору.

– Доверьтесь  мне.

Морбан оглядел обновленное убранство помещения, краска все еще сохла на некоторых стенах, в то время как воздух был наполнен ароматом свежей штукатурки. Аккуратно раскрашенный крылатый фаллос украшал одну стену, а стулья, на которых их клиенты должны были сидеть во время стрижки,  были выставлены в два ровных ряда.

– Прелестно. Он обвел взглядом группу солдат, все из которых переоделись в чистые туники, хлопнув в ладоши и радостно потирая их. –  Так, ладно! Ребята, приготовьтесь к делу. У меня есть идея, как мы можем красиво и быстро зазвать клиентов.

Выйдя на солнышко, он вразвалку перешел улицу и глубоко вдохнул, прежде чем заорать во весь голос, перекрикивая уличный гвалт с непринужденностью человека, привыкшего, чтобы его слышали.

– Стрижки за полцены! Бритье за полцены! Только сегодня вы подстригитесь по последней моде у опытных парикмахеров! Стрижки за полцены!  Произведите впечатление на дам гладким подбородком и станьте предметом зависти ваших друзей!  Бритье за полцены! И вы не будете выглядеть так,  будто вас брили тупым ножом,..   Выйдя от нас,  вы будете выглядеть ...

Он широко улыбнулся мужчине, который остановился как вкопанный.

– Хотите подстричься, господин?  Или, может быть, вы хотели бы узнать, насколько хорошо вы будете выглядеть после бритья у одного из наших опытных парикмахеров? Пройдите сюда и приготовьтесь  изумиться!

Он завел ошеломленного клиента в зал, указав на солдата, который, по его мнению, с наименьшей вероятностью случайно перережет горло их первому клиенту.

– Эй, ты, вот твой клиент. Побрейте его как можно тщательнее и глаже, и, как нашему самому первому клиенту,  мы сделаем это бесплатно, если он пообещает рассказать своим друзьям, насколько хороши наши выгодные цены!

Клиент, о котором шла речь, радостно засиял, быстро заняв свое место в указанном кресле. Серьезно кивнув, упомянутый, парикмахер  выхватил армейский кинжал и принялся натирать его острие о кожаный ремешок. Ошеломленный неожиданным появлением оружия, человек в кресле принял встревоженный вид и начал подниматься со своего места, но обнаружил, что сильная рука толкнула его назад, в то время как солдат обратился к нему грубым голосом.

– Не дергайся, приятель. Я не порежу тебя, пока ты не пошевельнешься, но если я все-таки порежу тебя, это будет очень неприятно ...

Он намазал пригоршню оливкового масла на подбородок клиента, быстро покрыв скользкой жидкостью  бороду перепуганного мужчины, прежде чем взяться за лезвие. После нескольких ловких ударов его потенциальная жертва начала понимать, что его еще  пока не порезали, и что каждый проход ножа безболезненно удалял часть того, что до сих пор было упрямой щетиной. Солдат ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз, видя, как расслабленность постепенно смягчает напряженные черты его лица.

– Хороший нож, не так ли?   Он очень красив, лучший из всех, что у меня когда-либо был, удачно посажено лезвие и подходит для самой тяжелой работы. Я даже отрезал им голову одному из варвара в Дакии в прошлом году, когда потерял свой меч в дерьмовой схватке ... –  Он сделал паузу, раздраженно покачав головой, когда струйка крови потекла по щеке теперь уже совершенно перепуганного клиента. – Теперь посмотри, что ты заставил меня сделать! Я же сказал тебе «не двигайся»!

Котта вошел в парикмахерскую незадолго до наступления сумерек, кивнув Морбану в знак приветствия. Его люди, побрив и постригши последних посетителей дня и убрав их подстриженные волосы, ждали команды отправляться в путь с нетерпением людей, планирующих полноценное ночное развлечение.

– В путь, ребята, и помните, что на рассвете вам всем снова заступать на дежурство. И не надо так злиться, чтобы ваши руки, держащие бритву, все еще дрожали, когда вы доберетесь сюда, ладно?

Солдаты вышли, не дожидаясь, пока их попросят дважды, направляясь в город с уважительными кивками и полу-приветствиями   ветерану.  Морбан махнул рукой в сторону кресла перед своим столом.

– Присаживайтесь, центурион, сбросьте вес, пока я заканчиваю считать обналичу.

Котта присел, устремив взгляд на знаменосца и с интересом наблюдая, как его руки ловко перебирают аккуратные стопки монет на столе.

– Мой старик всегда говорил, когда не лежал лицом вниз в постели от слишком большого количества вина или не гонялся за новобранцами и не лупил их своей виноградной палкой, то, как человек смотрит на вещи, многое вам о нем  расскажет.

Морбан на мгновение поднял глаза, изображая любопытство, которое Котта с легкостью разгадал.

– Правда?

– Да, это так. И чем старше я становлюсь, тем с большим уважением  отношусь к мнению старого ублюдка ...

Он намеренно замолчал, пока  тишина не подействовало на собеседника именно так, как предполагалось.  Морбан поднял глаза, в его быстром взгляде мелькнул намек на беспокойство, затем снова опустил взгляд на деньги.

– Вот, вот   Именно так он мне и сказал!. Итак, Морбан, тебя порекомендовали мне как человека, умеющего обращаться с деньгами.

Знаменосец улыбнулся в попытке самоуничижения.

– Правда?  Да, что-то вроде того...

– Да. – Голос центуриона посуровел. – Мне сказали, что любые деньги, которые были бы положены перед тобой, если тебя  оставить с ними наедине, волшебным образом начали бы исчезать

Знаменосец отшатнулся с возмущенным выражением лица.

– Минутку! Я...

– Похоже на мой комментарий?

Глаза Морбана сузились от дошедшего до него со временем оскорбления.

– Я уже трижды пересчитал все эти деньги: тридцать три бритья и семьдесят пять стрижек, что составляет

– Что составляет …  семьдесят восемь клиентов, не так ли?

Глаза солдата-ветерана сузились, когда до него дошла обманчивая легкость тона Котты.

– Ааа… нет. Фактически было семьдесят два.

Он встретил взгляд центуриона со своей самой бесстрастной маской и ждал ответа. Котта медленно покачал головой, и что-то в его непонятном взгляде прозвучало предупреждением в сознании знаменосца.

– Раз офицер, значит, я не прав, да? Ладно,  их было семьдесят восемь ... –  Центурион-ветеран выдержал его пристальный взгляд.  –  Говорю вам, семьдесят восемь клиентов. И это все.

Котта кивнул.

– Очень хорошо. Мне так нравится, работать с таким опытным  человеком, как ты.

Он протянул руку, и Морбан открыл ящик стола, достал кошелек и ссыпал в него монеты, кучками разложенные по плоской деревянной поверхности, прежде чем положить кошелек в протянутую ладонь.

– А, насчет премии парням?

– И твоей, если уж на то пошло?

Знаменосец бесстыдно ухмыльнулся.

– Ну, тогда, раз  вы упомянули об этом ...

Котта покачал головой в притворном недоверии.

– Каждый раз, когда я думаю, что встретил самого откровенного мошенника, который когда-либо существовал в армии, кто-то приходит и доказывает, что я неправ. Ты можешь получить свою премию из тех денег, которые ты все еще удерживаешь за те пятнадцать голов, подстриженных твоими ребятами сегодня.

Морбан разинул рот, когда надежная почва, которую, как он думал, ему удалось обрести под ногами, внезапно исчезла.

– Как ...?

Котта остался стоять в той же позе.

– Откуда я узнал, сколько стрижек сделали сегодня твои парни?  Пусть это пока останется между нами. Ты поймешь это сам в свое время. Когда я увижу твоих парней, я скажу им, что ты  уже получил их долю на сегодня, хорошо?

– Но, они же не покроют все…

Котта  ухмыльнулся, наклоняясь, чтобы ущипнуть пожилого мужчину за щеку.

– Все что надо, они покроют, не так ли?  Радуйся, что ты только что научился новому трюку сегодня вечером – не лгать человеку, который  знает  больше способов заставить деньги исчезнуть, чем ты когда-либо видел.  Спокойной ночи, Морбан!

Эксцингус устало опустился в кресло лицом к Гаю, махнув рукой хозяину, который тут же прислал одну из своих дочерей с кувшином вина. Поставив фляжку и чашки на стол, она кокетливо надула губки, сжимая свои груди вместе, чтобы они соблазнительно выпятились.  Эксцингус снова махнул рукой, чтобы отпустить ее, решительно покачав головой, когда ее надутые губки сменили обаятельную улыбку на гримасу отвращение.

– В путь, детка. Ты слишком молода для меня, я слишком устал, чтобы отдать тебе должное, а у моего юного друга еще не полностью функционирует  женилка.  Возвращайся через два-три года.

Маотчишка нахмурился, глядя на него.

– Откуда ты знаешь, что мой член не работает!?  Насколько тебе известно, я мог бы ...

– Я бы предположил, что иногда  ты озадаченно смотришь на свою безволосую сосиску. Что ты выяснил для меня?

Гай пожал плечами.

– О новом подвале парикмахерской? Ничего.

Эксцингус налил себе кубок вина с выражением глубокого разочарования ответом ребенка.

– Я предлагал тебе выяснить одну простую вещь, а все, что ты можешь сказать мне , это “ничего”?-

Мальчик пристально посмотрел на него.

– Точно. Ничего. Там внизу ничего нет.

– Что? –  Информатор покачал головой в новом раздражении. – Так ты все-таки заглянули туда! Как тебе это удалось?

Гай пожал плечами.

– Вы не единственный, у кого есть деньги, кто хочет знать подробности. Нас наняли следить за этим местом и сообщать центуриону, который изображает из себя крутого начальника, сколько человек входило и выходило.

Эксцингус недоверчиво поднял глаза.

– Ты хочешь сказать, что тебе заплатили за подсчет стрижек? Иногда мне кажется, что весь город сошел с ума. –  Он пожал плечами. – Итак, пока ты считал головы, как именно тебе удалось спуститься по лестнице?

Гай ухмыльнулся.

– Просто. Я постригся.

Информатор ухмыльнулся.

– Да, теперь, когда ты упомянул об этом, ты действительно  стал выглядеть немного более по-военному, чем сегодня утром.

Мальчик проигнорировал его замечание.

– И когда я закончил, я бросил быстрый взгляд вниз по лестнице. Они даже не подозревали, что я это сделал. В конце концов, никто не обращает внимания на то, что маленький мальчик слишком любопытен, не так ли?

– И?

– Я же сказал тебе. Ничего!  Там ничего нет!

– С величайшим трудом я сдерживаюсь, чтобы не взять в горсть то немногое, что у тебя осталось, и не разбить твою раздражающую  меня гребаную голову об этот стол  –   Эксцингус выговаривал слова со смесью усталости и раздражения. –  Что. Что, именно, ты  там увидел?

– Пустой подвал. Только грубые каменные стены и ничего больше.

Эксцингус откинулся на спинку стула, нахмурившись.

– Зачем им пустой подвал? Зачем тратить столько сил на строительство погреба, а затем оставлять его пустым?  Я был уверен, что там, внизу, должно быть оружие, но если это просто пустая кладовая..,  для чего она им?  –  Он на мгновение погрузился в молчание. – Возможно, я все-таки придаю этому слишком большое значение. Они солдаты, а армия всегда любит переусердствовать  во всем, за что берется ...

Он пожал плечами.

– Неважно. Мне пора быть в другом месте. –  Взяв свою чашку со стола, он допил ее оставшееся содержимое и встал. – Пришло время встретиться с твоим отцом и убедить его спасти следующую жертву юного Акилы.   Если немного повезет, головорезы Брута  поймают высокомерного молодого  ублюдка и отрежут ему все лишнее.

Котта повел шестерых своих людей по затемненным улицам Виминала  вслед за Эксцингусом, Марк следовал за ним по пятам, в то время как человек информатора Силус осторожно шел в двадцати шагах впереди группы, проверяя каждый перекресток на предмет присутствия городской стражи, прежде чем подать сигнал, что путь свободен. Центурион-ветеран наотрез отказался рассматривать попытки Марка оставить его здесь, когда они выходили из казарм.

– Ведь, кроме всего, вам понадобятся люди за  своей спиной, если вы собираетесь пустить этого Брута под нож, иначе вам никогда не пройти мимо его головорезов. И вы не можете взять  с собой солдат.  Таскаться за Эксцингусом – это одно, но для противостояния такой банде, как Серебряный Кинжал, понадобятся люди, которые знают эти улицы и как на них сражаться, а это значит, что только мои парни могут для этого подойти.  А что насчет этого Силуса, а?  Насколько ему можно доверять?

Котта, как и следовало ожидать, мгновенно невзлюбил их проводника, встретившись с ним примерно час назад, когда Эксцингус  поманил его из тени Бань Траяна присоединиться к их маленькому,  скрытно  идущему  отряду.  Для опытного глаза ветерана-центуриона человек осведомителя выглядел убийцей, с таким же безжизненным взглядом  в глазах, который он видел у некоторых из своих людей

– Я знаю своих людей достаточно хорошо, чтобы доверять им, Но этот Силус для меня темная лошадка.  Ты считаешь, ему можно доверять,  и он не заведет нас в ловушку?

Он задал вопрос Эксцингусу без обиняков, хотя и увел информатора достаточно далеко от группы солдат, чтобы обеспечить некоторую конфиденциальность.

– Нет! –  Ответ был  дан Эксцингусом  столь же откровенным, в обычном деловом тоне. – Я считаю, что он бы нас продал, будь у него хоть пол-шанса, но я держу его за яйца, или, по крайней мере, надеюсь на это. Он знает, что мой покровитель полностью осведомлен о его роли в этом деле, и о том, где проживает его семья. Я предполагаю, что он привязан ко мне из-за страха перед любым возмездием, которое может постигнуть его и его огромную толпу его детей и кровных родственников, но, все же, нельзя отрицать, что мы рискуем, прибегая к его услугам. –  Его зубы сверкнули в лунном свете, знакомой улыбкой, от которой Котте захотелось ударить его по морде. – И если у вас есть идея получше о том, как мы можем накрыть эту банду, я весь внимание.

Центурион-ветеран просто покачал головой в ответ на самодовольную улыбку и жестом велел Эксцингусу  продолжать.  Собрав вокруг себя всю  группу,  информатор  подозвал  своего помощника и тот вкратце изложил ситуацию.

– Брут и его люди перебрались в дом недалеко отсюда. В нем пять этажей. Я могу отвести вас туда.

Котта подождал мгновение, выжидающе глядя на Силуса, затем наклонился вперед, чтобы прошептать  свой вопрос с недоверием в голосе.

– И это все? Это все, что ты знаешь? Мы понятия не имеем, сколько их там? Или чем они собираются защищаться, чтобы отразить атаку своих соперников?

Уличный  бандит мрачно кивнул.

– Это все, что я знаю. Могу сказать вам по опыту, что с Брутом будет, по меньшей мере, дюжина его лучших людей, хотя не все они будут стоять на страже одновременно. Обычно он ставит человека на крышу, чтобы наблюдать за прилегающими улицами, и еще одного или двух возле  входа.  После этого?  –   Он равнодушно пожал плечами. – После этого можно только догадываться. Возможно, половина из них ляжет спать…

Котта с отвращением покачал головой.

– И это не твоя проблема, да? Что будет дальше, тебе неинтересно ...?

Теперь они были в сотне шагов или около того от здания, и походка Силуса замедлилась, превратившись в осторожные крадущиеся шаги в тени пятиэтажек, возвышавшихся над ними с обеих сторон. На улицах было тихо, и отряд Котты двигался с осторожностью людей, которые понимали, что их жизни вполне могут зависеть от того, останутся ли они незамеченными до самого последнего момента. Без предупреждения Силус нырнул во мрак тени, подняв ладонь, предупреждая их о приближающейся опасности, и люди Котты последовали его примеру и залегли в черноте.

В конце улицы мимо прошла пара мужчин, у каждого из них в руках была тяжелая дубинка.

– Городская стража?

Эксцингус пожал плечами.

– Невозможно сказать, не спросив их. И даже если это дозорная стража, они, скорее всего, у Брута на прикормке, так что,  любой  результат, вероятно, будет одинаковым, они это, или не они. Но, если они увидят, что мы крадемся в темноте, они позовут на помощь, это уж точно.

Они подождали, пока Силус осторожно встанет на ноги, выглянет из-за угла в обоих направлениях, а затем проскользнет влево,  и последовали за ним.  Пройдя шагов двадцать по улице, он остановился, жестом приглашая Котту подойти.

– Здание, которое вы ищете, находится в пятидесяти шагах слева от вас. Если мы подойдем еще ближе, нас заметит человек на крыше ... вон там, видите? –  В его голосе послышались самодовольные нотки. –  Я же говорил...

Прищурившись, Марк посмотрел на линию зданий и увидел очертания фигуры  на фоне звезд: наблюдатель на мгновение уставился на улицу, прежде чем отступить от парапета здания. Вокруг здания был возведен каркас из деревянных опор, наподобие строительных лесов, используемых ремонтниками.

– Как только человек окажется под этими лесами, он станет невидимым сверху.

Котта кивнул в ответ на комментарий Эксцингуса.

– Именно то, о чем я и подумал. Я просто...

Марк прервал его.

– Нет. Это моя драка. Я подойду и открою входную дверь, после чего ты сможешь привести своих людей.

Он обошел пригнувшихся мужчин и скользнул вдоль стены дома, в тени которого они укрылись. Осторожно продвигаясь к цели, он услышал позади себя шуршание кожи по мостовой  и, обернувшись, увидел за  своей спиной Котту.  Он указал туда, где ждали остальные люди ветерана.

– Возвращайся! Я же сказал тебе, это  моя драка!

Центурион-ветеран свирепо ухмыльнулся в ответ на его яростный шепот и покачал головой.

– Никто не поблагодарит меня, если я вернусь без вас. И вы не единственный, у кого с ними счеты.

Марк мгновение смотрел на него, а затем кивнул, поворачиваясь обратно к их цели, затем замер, осознав, что наблюдатель с крыши снова появился высоко над ними, его силуэт снова вырисовывался на фоне сияния звезд.  Котта тихо прошептал ему на ухо.

– Мы уже достаточно близко. Когда он снова отойдет,  надо подобраться  к двери.

Молодой человек кивнул, и когда дозорный снова отступил от парапета, они поспешили вперед, прижимаясь к стене конспиративного дома под прикрытие строительных лесов. Ставни на окне были закрыты, как, к ужасу Марка, и сама дверь. Шипение из тени заставило Марка обернуться туда, где ждали остальные участники набега, и, увидев Силуса, указывающего назад, на дорогу.. Котта нахмурился, осознав, что он пытался им сказать.

– Стражники, должно быть, возвращаются!

Он махнул своим людям, указывая направо, приказывая им убегать, пока они еще могут. Они заколебались, явно не желая покидать своего вожака, но он снова повторил жест с сердитым акцентом. Двое мужчин наблюдали, как их проводник повел Эксцингуса и остальных участников группы прочь по боковой улочке в более густую тень, оставив Марка с Коттой одних.

– Что нам теперь делать?

Ветеран ухмыльнулся своему бывшему ученику.

– Ну, мы же не можем здесь оставаться, не так ли? Нам нужно попасть в этот гребаный дом, и побыстрее!  Единственное, что приходит мне в голову ...  –   Он сунул руку под тунику. –  Вот это!

Он направил брезжащую  струю мочи в нижнюю часть двери, пригнувшись на корточки, чтобы получить лучший угол обзора, и струйка влаги  полилась в узкую щель между дверью и притолокой. На мгновение единственным звуком в ночной тишине было плеск его мочи о твердые поверхности, а затем острый слух Марка услышал внезапный рев изнутри здания.

– Какого хрена! Какой-то грязный ублюдок ссыт на гребаную дверь!

Центурион-ветеран сложил ладонь чашечкой, наполнив ее остатками своей мочи, и резко прошептал Марку:

– Готово!

С внезапным лязгом отодвинули первый из дверных засовов, и Марк вытащил свой узорчатый кинжал, подняв лезвие и отведя руку назад. Когда дверь распахнулась и на пороге появился громила с разъяренным лицом, Котта плеснул ему в лицо пригоршню мочи. Прежде чем тот успел преодолеть инстинктивное отвращение от острого аромата теплой жидкости и внезапной рези в глазах, Марк бросился вперед с клинком, вонзив острое лезвие в шею сторожа. Котта поспешил вперед, втолкнул падающего громилу  обратно в дверь и поманил Марка за собой.

– Закройте дверь!

Он опустил корчащегося сторожа у дверей на пол коридора и присел на корточки рядом с ним, качая головой, когда губы охранника дернулись в попытке что-то крикнуть.

– Я знаю. Видишь, как бывает, когда до слез скучно, а в следующую минуту какой-то  ублюдок плеснет тебе в лицо мочой  и перережет глотку. Немного несправедливо, не так ли?  –  Он повернулся к  Марку, который  стараясь, как можно тише, задвигал тяжелые дверные засовы и  шепнул  молодому человеку с выражением недоверия на затененном лице. – Ну что будем делать, если уж  мы внутри. Учитывая, что мы одни, я думаю, что наконец-то  вы поняли, что имел в виду мой старик, когда говорил мне быть осторожным в своих желаниях, на случай, если они у меня когда-нибудь появятся. Мы можем либо дождаться, пока Дозорная стража уберется восвояси, а затем попытаться найти парней, хотя один только  Митра Несущий Свет знает, куда Эксцингус и Силус  увели их,  убегая, в спешке, либо мы можем пойти и посмотреть, скольких еще из этих головорезов нам придется прикончить,  чтобы добраться до их вожака. Ну, выбирай быстрее...

Марк поднял свой нож, лезвие все еще было темным от крови убитого  охранника.

– Ты знаешь мой выбор.

Его друг кивнул, встал, вытащил свой собственный кинжал и на цыпочках направился по коридору к первой двери с молодым человеком за спиной. Быстро выглянув из-за дверного косяка, он покачал головой.

– Ничего. Я так и думал, потому что, если бы с ним здесь был кто-то еще, он бы услышал, как мы с ним возимся, и вышли бы узнать, в чем дело..  Интересно, где же они?

Они, спиной к спине, поднялись по лестнице на второй этаж, Котта впереди, а Марк, пятясь по ступенькам за ним, вглядывался в полумрак первого этажа. На лестничной площадке первого этажа было так же тихо, и осторожный осмотр комнат по обе стороны от лестницы не выявил ничего, кроме пустых комнат. Двое мужчин повторили свой осторожный подъем на площадку второго этажа, но обнаружили, что на следующем этаже здания также было тихо. Поднявшись на следующий лестничный пролет, Котта толкнул Марка локтем и указал  наверх, в темноту.

– Видите это?

Тунгрийский центурион  пристально вгляделся, понимая, на что именно показывает ему ветеран. Толстая деревянная дверь, перекрещенная железными арматурными прутьями, была установлена наверху лестницы и висела полуоткрытой в тишине здания.

– На этом этаже наверняка вся банда.

Марк кивнул.

– Нет смысла идти дальше, если мы не справимся с ними сами.

Его друг поднялся на первую ступеньку, медленно и осторожно поставив ногу на пол.

– Мы не будем торопиться и сделаем все правильно. Если мы разбудим их сейчас,  это будет равнозначно тому, что мы сами  перережем себе глотки.

Они поднимались по лестнице в полной тишине, останавливаясь при каждом слабом скрипе ступеней, чтобы прислушаться к любому признаку того, что их могли услышать, приготовившись к любой неожиданности  с кинжалами в руках. Добравшись до двери, Котта  осторожно толкнул ее, поморщившись от тонкого протестующего визга петель, когда он преодолевал вес окованного железом дерева, открывая ее достаточно, чтобы проскользнуть внутрь. Стоя на лестничной площадке, он склонил голову набок, прислушиваясь, и ухмыльнулся Марку, когда до них донесся храп.  Где-то в неосвещенном мраке один из спящих прервал храп и пробормотал что-то неразборчивое, а солдат-ветеран с усмешкой помахал рукой у себя под носом, наклоняясь, чтобы прошептать на ухо своему другу.

–  Хорошо  чувствовать себя живым, а, парень? Один кашель, и эти дремлющие идиоты  проснутся и набросятся на нас со всех сторон, но прямо сейчас мы пройдем мимо них, как призраки.  Давайте же ...

Когда он повернулся к следующему лестничному пролету, из полумрака комнаты слева от Марка на негнущихся ногах появилась фигура полусонного человека, скорее спящего, чем бодрствующего. Он раздраженно пробормотал, по-совиному уставившись на Марка в тусклом свете.

– Что вы шумите, ублюдки...

Котта сделал один быстрый шаг и, зажав рот сонного человека рукой,  вонзив кинжал ему в спину. Его жертва забилась в конвульсиях, его босые ноги слегка шлепали по половицам, пока он боролся с холодным, мучительным вторжением кинжала.  Марк приставил острие своего собственного ножа к обнаженной груди мужчины, на мгновение заглянув в его умоляющие глаза, прежде чем одним ударом вонзить лезвие. Глаза члена банды расширились от внезапной боли, затем закатились вверх,  и когда его разорванное сердце перестало биться, он рухнул на руки Котты, который медленно опустил его на пол.

– Давай!

Его лицо и туника были залиты кровью, и запах крови наполнил промозглый воздух, когда ветеран поманил Марка вперед, заставив римлянина задуматься, сколько времени потребуется, чтобы зловоние разбудило одного из товарищей убитого. Они пересекли площадку медленными, осторожными шагами, а затем поднялись по лестнице,  Котта  впереди, а его бывший ученик снова за его спиной.  Этажом выше воцарилась тишина, и центурион-ветеран воспользовался моментом, чтобы прислониться к стене и сделать долгий, медленный вдох.

– Трахните меня, но это было так близко!

Марк поднял глаза на этаж над ними, защищенный сплошной, массивной, дубовой дверью, подобной той, через которую они прошли несколько минут назад, на этот раз закрытой и, предположительно, запертой на засов.

– Брут должен быть там, наверху, если он здесь.

Его друг мрачно кивнул.

– И никакие уловки не откроют эту дверь. Я думаю, пришло время для более прямого решения.

Он быстро повел молодого центуриона вверх по лестнице, игнорируя неизбежный шум своих шагов, точно так же, как это сделали бы люди главаря банды, подняв кинжал и громко постучав рукояткой в дверь. Оба мужчин посмотрели друг на друга, когда по коридору с другой стороны прогремели шаги.

– Кто там?

Котта поднял руку к Марку, прижался губами к дереву и зарычал в ответ..

– Свои..! Секундий, это ты?

Он подмигнул и наклонился к уху Марка.

– Как вы думаете, каковы будут наши шансы , когда на каждого из нас придется по дюжине противников?

Голос по ту сторону двери коротко рассмеялся.

– Ха-ха-ха!  Ну и нажрался, ты, скотина!  Ты что настолько отупел,  что забыл мое имя..,  может быть ты и пароль забыл?

Марк поднял брови, глядя на Котту, который пожал плечами, затем снова повысил голос.

– А сегодня разве был этот  гребаный пароль?

Мужчина по ту сторону двери на мгновение замолчал, и за этот короткий промежуток времени лицо ветерана сморщилось от беспокойства, пока он ждал ответа сторожа.

– Трахни меня в зад, с тобой что,  такого не бывает...

Его слова потонули в лязге железа, когда охранник отодвинул сначала самый верхний засов, а затем начал отодвигать второй внизу. Двое мужчин приготовились к атаке, но услышали внезапный крик тревоги двумя этажами ниже. Марк почувствовал неуверенные движения по ту сторону двери, когда шум достиг ушей охранника. Его голос внезапно зазвучал четче, по-видимому, он прижался ухом к двери, чтобы лучше слышать.