Текст книги "Ножи Императора (ЛП)"

Автор книги: Энтони Ричес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

1

Рим, сентябрь 184 г

– Закрой свой рот, Дубн , а то в него что-нибудь залетит.

Крепко сложенный бородатый солдат, шедший рядом с Юлием, старшим центурионом Первой Тунгрийской когорты, бросил на своего старшего офицера пренебрежительный взгляд, прежде чем возобновить свое изучение жителей Авентинского района, через который они продвигались. Когда он заговорил, в его голосе зазвучал благоговейный трепет, как будто он едва мог поверить в то, что он видит.

– Но они везде, какие то не такие, Юлий! Девушки в барах, девушки в лавках, девушки на улице, девушки на углу, девушки, пишущие на стене объявления о том, как их клиенты заставляли их кричать от удовольствия!  Он указал на проститутку, прислонившуюся к двери дома, ее достоинства были отмечено несколькими непристойными и соблазнительными надписями  о  ее способностях и предложениях, нацарапанными на стене позади нее. –   Даже эта…

Он сглотнул и покачал головой в изумлении от развратного жеста, который, очевидно, что-то предлагал по цене приличного обеда.

– Да, город может выглядеть довольно подавляющим,  для новичков,  но ты же сам настоял на том, чтобы  тебе его показали. Может, тебе стоит вместо этого сосредоточиться на архитектуре?

Юлий повернулся и кивнул своему трибуну, который шел в нескольких шагах позади двух центурионов, сияющий в безупречной тоге, с идеально остриженными и  с причесанными до блеска волосами, даже если его чисто выбритое лицо противоречило последней моде.  Дубн затаил дыхание, чтобы заговорить снова, сумев с некоторой неохотой оторвать свое внимание от проститутки, которая так соблазнительно заманивала его, похотливо облизывая  кончик пальца языком, но Юлий грубо прервал его, прежде чем он смог открыть рот. .

– Замечательная идея, трибун. Таким образом,  он не поставит  всех нас в неловкое положение, разгуливая с влажным пятном на передней части туники. Ты теперь не в доспехах, Дубн, так, что позаботься о своей порядочности!

Крупный британец пристально посмотрел на своего друга, прежде чем окинуть взглядом здания по обе стороны дороги, по которой они шли, вытянув шею, чтобы разглядеть возвышающиеся над ними пяти– и шестиэтажные здания-инсулы

– Ты такой забавный человек, Юлий? Вот я сейчас иду и я просто подумаю, что до сих пор не могу привыкнуть к мысли, как люди живут в таких домах. Представь, что тебе нужно подняться наверх, а там  ты обнаруживаешь, что что-то забыл. А что будет, если на первом этаже случится пожар, а ты окажешься  наверху?

Трибун Скавр мрачно рассмеялся.

 – В таком случае, центурион, ты, по крайней мере, получишь удовлетворение от осознания того, что будешь гореть последним, если, конечно, крики более состоятельных жильцов нижних этажей не дадут тебе времени подумать о выборе медленной смерти в огне или быстрой от удара головой о мостовую. В случае пожара, я считаю, что практическое правило заключается в том, что самый нижний жилец  обычно уходит, по крайней мере, с частью своего имущества,  на следующем этаже  люди обычно   спасают свои жизни, а на самом высоком этаже остается только молиться  Фортуне. После этого ему придется  либо гореть, либо прыгнуть вниз.

Человек, шедший рядом со Скавром, прокомментировал  высказывание трибуна более серьезным тоном. Столь же официально одетый и ухоженный, он был высоким и гибким на вид, мускулистым по-спортивному, без какой-либо тенденции к неуклюжей силе, идущих перед ним центурионов.  Его кожа, по контрасту была  более темной, чем у его коллег-офицеров, подчеркивая  тот факт, что он родился не на родине  Дубна  в Британии.

– Конечно, в наши дни, когда дома в основном строятся из кирпича, а не из дерева, основной риск – это не пожар, а обрушение. Люди лежат ночью в этих развалюхах  в  своих кроватях, слушая, как здание скрипит вокруг них, и гадают, не раздавит ли их насмерть, если кто-нибудь слишком громко чихнет и разрушит все здание. Видите ли, основания недостаточно надежны  для  такой высоты, на которую их возводят, поскольку никто не утруждает себя соблюдением правил  стройки.

Скавр приподнял бровь, глядя на молодого человека, и в его ответе прозвучал неприкрытый сардонический оттенок.

 – Раздавленный несколькими тоннами кирпичей – ? Я полагаю, что тот, кто попытается побеспокоить меня сегодня днем, почувствует себя примерно так же, учитывая количество сопровождающих, которых нам удалось собрать между моим кварталом и главными воротами транзитных казарм.

Один из трех варваров, замыкающий шествие, раздраженно покачал головой.

– Хорошо, что я услышал, как вы обсуждали эту небольшую послеобеденную прогулку с центурионом Корвом, а то вы сбежали  бы в эту помойную яму без нас.

Скавр , не оглядываясь, тоже покачал головой.

– В самом деле, принц Мартос, о чем я только думал? Зачем, во имя Юпитера, мы идем  на встречу с одним из самых влиятельных сенаторов Рима в сдержанной и, осмелюсь сказать, трезвой манере, когда вместо этого мы могли бы отлично провести время с парочкой  чванливых центурионов, которые интересуются  любой женщиной моложе шестидесяти ..… –  Он покачал головой, увидев оскорбленное выражение лица Юлия. –  Я видел, как ты смотришь на эту маленькую блондинку,  примипил, так что перестань притворяться, что ты невосприимчив к влечениям противоположного пола, теперь, когда твоя женщина крепко зажала  твои яйца между своих бедер.  Итак, на чем я остановился ...? Ах да, интересное у нас шествие… впереди  идет пара офицеров, поклонников бога Приапа,  а за ними – трое варваров,  по крайней мере,  один из которых стремится произвести впечатление на каждую проходящую мимо девушку, великолепием своего мужского достоинства.

Он покачал головой с наигранным раздражением.

–  Я уже в сотый раз за последние десять лет говорю тебе, Арминий, что они не будут заниматься с тобой сексом  если ты им не заплатишь, независимо от того, насколько ты мускулист или, если уж на то пошло, как бы ты не ухищрялся  продемонстрировать им, что ты обладаешь пенисом, который заставил бы осла почувствовать себя неполноценным.  –  Он на минуту замолчал, ожидая возражений, прежде чем продолжить.  –  А, что касается необходимости защищать нас, то мы с центурионом Корвом гуляли по этим улицам и раньше, лет десять назад, не привлекая на себя не более, чем парочки недобрых взглядов и тогда рядом с нами не было пяти самых здоровенных и уродливых мужчин под моим командованием.. Но это неважно..,  вы хоть немного развлекли нас во время прогулки. А, вот  мы и пришли!

Он махнул рукой в сторону  внушительного дома вельможи, расположенного на участке, достаточном для строительства  еще полудюжины таких же домов. Участок местами был разбит на отдельные островки каждая сторона которых была защищена от постороннего взгляда разросшимися  деревьями, которые были почти такими же высокими, как  и соседние многоквартирные дома.

– Теперь вы можете расслабиться, так, как здесь вряд ли мы будем  подвержены какому-нибудь уличному риску нападения или ограбления? И помните, мы здесь для того, чтобы утешить сенатора в связи со смертью его сына, так что просто следите за своими манерами, иначе вам придется долго ждать у его порога.

Внешне невозмутимый дворецкий приветствовал их впечатляющим отсутствием какой-либо реакции перед лицом такой большой компании мужчин, большинство из которых были явно варварами с сомнительной репутацией, судя по их шрамам, татуировкам и в одном случае отсутствию глаза, даже если все  они  были одеты в чистые туники и имели хорошо начищенные сапоги. Попросив их оставаться в вестибюле дома, он удалился, чтобы сообщить своему хозяину об их прибытии, оставив гостей рассматривать фрески, украшавшие стены комнаты. Дубн наклонился ближе, любуясь деталями изображения обнаженной богини, резвящейся на лесной поляне, нарисованное на штукатурке.

– Какая хорошая работа.

Юлий приподнял бровь, глядя на друга, и покачал головой в явном недоумении.

– Хорошая работа? С каких это пор, о Принц Людей с Топором,  у тебя появились  способности распознавать разницу между хорошей картиной  и тем, что нарисовал греческий гончар с помощью  краски и кистей, которые он носит воткнутыми в свою задницу? Все, что ты сейчас делаешь, это любуешься ее сиськами, грязный ублюдок… –  Он наклонился ближе, заговорчески поджав губы. – Хотя при ближайшем рассмотрении я вынужден согласиться с тобой, что они представляют собой наиболее реалистичное изображение, которое ...

Дубн  прервал его, указав на другую картину.

– Я знаю. И посмотри, что этот сатир делает с девушкой, которую он поймал! Клянусь, он ее трахает ...

Голос позади них заставил двух мужчин вздрогнуть.

– Приветствую вас, уважаемые посетители. Иногда мне приходится заставлять своих клиентов ждать здесь часами, учитывая количество визитеров, которых я регулярно принимаю, ищущих моей благосклонности или помощи, и эти фрески позволяют им немного отвлечься. Мне сказали, что если достаточно долго здесь пробыть, то можно обнаружить более двухсот таких прекрасных образов в  этой комнате, хотя, должен признаться, у меня никогда не находилось времени ...

Скавр шагнул вперед с торжественным выражением лица и низко поклонился одетому в тогу мужчине, стоявшему в дверном проеме, соединяющем холл с остальной частью дома.

– Приветствую, вас, сенатор Сигилис. Примите нашу скромную благодарность за то, что вы согласились  встретиться с нами .

Хозяин  дома ответил на поклон, хотя и более поверхностно, чувствуя себя на голову выше  по сравнению с классом всадников, натянутая приветственная улыбка на его лице выражала скорее всего нрав человека, который долгое время не выказывал искренности. Он был  почти такого же роста, как  и любой из тунгрийских центурионов, хотя его торс был худее по сравнению с их мускулистыми фигурами, а его волосы были серебристо-серыми над худым лицом с тяжелыми морщинами

– Я благодарен, трибун, за твое желание поговорить со мной о последних нескольких неделях жизни моего сына.  Мне кажется, что большинство солдат забывают  людей, которых они оставили на поле битвы, а тем более не горят желанием встретиться лицом к лицу со скорбящими родителями . Пожалуйста, пройдите сюда и возьмите … з-э  ..свою… семью… с собой.

Они последовали за сенатором через арку в большой сад, в котором пара рабов ухаживала за, и без того безукоризненно ухоженными, растениями и цветами.

– Сюда.

Он провел их в зону отдыха в дальнем конце сада, к каменным скамьям, расставленным вокруг плоской гравийной площадки, достаточно большой, чтобы служить  в качестве небольшой сцены для группы музыкантов, играющих на своих инструментах, и защищенной от солнечной жары полукольцом. тщательно посаженных кедров. По команде дворецкого садовники зашли в дом  и вынесли мягкий стул, на который сенатор опустился с болезненной гримасой, затем рабы исчезли обратно в доме, оставив только дворецкого, который, убедившись, что его хозяину удобно, удалился за пределы слышимости.

– Простите мое позерство. Десять лет назад для моей задницы хватило бы обычного, добротного мрамора, но сейчас я чувствую, что мои суставы немного расслабились из-за роскоши. Я подумал, что нам лучше всего поговорить здесь, в саду, учитывая, что стены часто слышат больше, чем им положено услышать, даже, как я подозреваю, и в моем доме. –  Сигилис окинул каждого из них своим мрачным взглядом, оценивая каждого мужчину по очереди, прежде чем продолжить. – Ты привел с собой большую компанию, трибун, большую, чем я ожидал, и все же ты немного отвлек меня этим.  Могу  ли я высказать свое мнение относительно твоих людей  ...?

Скавр улыбнулся ему в ответ.

– Конечно, сенатор. Мы должны быть выглядим необычно.

– Да, да, хотя о некоторых из вас судить легче, чем  о других.  Он перевел взгляд на трибуна. – Вообще-то, мы с тобой знакомы, Рутилий Скавр.  Я хорошо помню твоего отца и то разочарование, которое мы все испытали, когда он был вынужден покончить с собой после того, как его объявили виновным в этом жалком маленьком деле на той стороне Ренуса.  И я, конечно, в прекрасных отношениях с твоим покровителем… – Он ухмыльнулся. –   Я нахожу ироничным то, что его состояние так быстро разрастается  после смерти преторианского префекта, в то время как мое собственное, похоже, находится на пороге  окончательного убытка,  но я не могу противостоять этому человеку.  Он говорил мне, что за годы службы ты стал не менее упрямым. Еще он сказал мне, что в последнее время ты  увлекся политикой?

Скавр покачал головой.

– Только не я, сенатор, я оставляю это людям с большими способностями и более сильным желудком, чем мой.

Сигилис приподняла бровь.

– Значит, это не ты принес десять ящиков с золотом во дворец, где несколько ночей назад император убил префекта претории?

Молодой человек пожал плечами, его лицо было при этом, довольно бесстрастным.

– Я был лишь маленькой сошкой в этом событии, сенатор. Большую часть работы взяли на себя  ваш коллега Клодий Альбинус вместе с вольноотпущенником императора, Клеандром .

Сигилис невесело усмехнулся.

– Как это скромно с твоей стороны. Ты вез груз золота, аж с северной границы, чтобы  доказать претензии преторианского префекта занять трон …   Напомни, откуда ты его привез?

– Из Британии, сенатор.

– Да, вы провезли его всю дорогу от Британии, вместе, как мне достоверно сообщили,  с возвращенным  Орлом Шестого легиона, который вы затем использовали, чтобы подтолкнуть Коммода к убийству  своего командира преторианской гвардии.  К некоторому изумлению незадачливого Клодия Альбинуса, я бы предположил, и к большому удовольствию этого коварного змея Клеандра.

Скавр молча, ответил на его слова спокойным взглядом, пока сенатор медленно не кивнул.

– Точно так же, как мне намекнул твой покровитель. Ты высечен из гранита, не так ли, трибун, и тебе опасно перечить из-за твоей скромности и самоуничижения?

Он перевел взгляд на молодого человека, сидящего рядом со Скавром.

– А кто у нас здесь?  Молодой человек лет двадцати с небольшим, римской внешности, мускулистый, привыкший  постоянно носить на себе тяжесть оружия и доспехов. Я отслужил свой срок на службе, и, хотите верьте, хотите нет, когда-то у меня было примерно такое же телосложение. Ты, скорее всего,  только-что с поля боя, судя по внешнему виду, если, конечно, ты не порезался, во время бритья…   ...–  Он поднял руку, указывая на шрам на переносице Марка.  –  Этот порез выглядит слишком легким, чтобы быть от меча. Так, что это, возможно, копье?

Марк  кивнул головой в знак признания.

– Да, сенатор. Я недостаточно быстро среагировал.

Сигилис поджал губы.

– Тебе все равно повезло, это царапина по сравнению с некоторыми ранами на лице, которые я видел, служа трибуном в Тридцатом легионе в Кесарии. Ну, что ж, со шрамом или без, ты своими манерами напоминаешь мне человека, которого я когда-то знал, очень уважаемого коллегу-сенатора, и который был слишком добропорядочным, чтобы выжить при этом режиме. Он умер три года назад,  когда всю его семью вместе с ним, ночью вытащили из постелей и увели навстречу судьбе, мысль о которой  до сих пор заставляет меня содрогаться. Только их старший сын считается пропавшим без вести, по крайней мере, так утверждали осведомленные дворцовые сплетники. Он служил в преторианской гвардии центурионом, но исчез всего за несколько дней до ареста своего отца, и в последний раз его видели направляющимся в Остию с приказом сесть на корабль с курьерской миссией –  по крайней мере, такова была история,  благодаря которой, он избегнул встречи с  преторианцами.

Он встретился взглядом с центурионом.

– Твое имя, молодой человек?

Римлянин поднялся со своего места и поклонился.

– Меня называют  Марк Трибул Корв, сенатор, центурион Первой тунгрийской когорты, но я действительно беглый сын вашего друга Аппия Валерия Аквилы.  Теперь моя жизнь и жизнь моей семьи в ваших руках.

Сигилис улыбнулась ему в ответ с явным искренним удовольствием.

– Будь уверен, что я сохраню твою тайну. Для меня действительно большая честь познакомиться с тобой, Марк Валерий Аквила. В письмах, которые мой сын написал перед  своей смертью в Дакии, ты часто  упоминался, хотя он был достаточно умен, чтобы сделать это в завуалированных выражениях, которые, как он знал, мог понять только я. И теперь ты вернулся в Рим с пламенем мести, ярко горящим в твоих глазах, хотя ты понятия не имеешь, где найти убийц, на которых ты бы обрушил ысю тяжесть своего гнева?

Тон молодого римлянина стал жестким, выйдя за рамки подчинения  статусу человека, которому были адресованы его слова.

– Я найду их, сенатор, с помощью или без помощи, которую, по словам вашего сына, вы смогли бы мне оказать. И когда я найду их, я твердо намерен подвергнуть их тем же унижениям, которые вынесли  мой отец, мать, брат и мои сестры перед смертью.

Сигилис откинулся на спинку стула и уставился на него с мрачным весельем.

– Я ожидал, что человек твоего  класса будет вести себя именно так, при данных обстоятельствах. Итак, передо мной  трибун, склонный разобраться со старыми обидами, и центурион, настроенный отомстить за свою погибшую семью. Я бы сказал, такая комбинация, способна вселить страх в людей, ответственных за разрушение ваших семей, если бы они узнали, что за ними начнется охота. И какой актерский состав второго плана у нас имеется  рядом с этой парой фурий?

Он оглядел остальных членов группы, с вновь ставшим мрачным выражением лица, ненадолго задержав взгляд на каждом мужчине, прежде чем заговорить.

– Еще двое солдат, судя по их очевидной уверенности, офицеры, оба в шрамах и оба с видом головорезов . –  Он мрачно улыбнулся Юлию и Дубну. – Некоторые мужчины оказываются неприспособленными к убийствам, даже когда их жизни подвергаются риску в бою, а другие убивают, без зазрения совести, что их будут преследовать  кошмары и сожаления,  некоторое время. И есть  еще третий тип мужчин, господа, мужчины, чьи глаза лишь намекают на то, какими они были раньше, как только они встают лицом к лицу с противниками и лишают их жизни, в то же время, приобретая  то,  чему невозможно дать определение. Я не раз сражался со своим  Тридцатым легионом, и не раз видел, как полусонные сельские новобранцы становились палачами за одно сражение, после того как они прошли посвящение кровью. Их глаза были такими же, как сейчас у вас, окнами в души, заглянув в которые  можно увидеть, что какая-то небольшая часть их человечности  была оторвана и заменена на что-то  более злое, и они уже не будут такими, как были раньше.  Если честно, они пугали меня больше, чем враг, с которым мы сражались ...  – Он мрачно улыбнулся. –  И в этот момент я понял, что, вероятно, не гожусь для военной службы .

Сенатор мрачно рассмеялся, покачав головой и обратив свое внимание на остальных гостей.

– А, это  трио варваров, каждый из которых крупнее и уродливее предыдущего. Такое человек видит не каждый день, во всяком случае, без цепей и ошейников. Вот, ты, с волосами, собранными в пучок на макушке, я полагаю, ты германец?

Германец кивнул.

– Я Арминий, сенатор. Трибун взял меня в плен в бою, и счел нужным сохранить мне жизнь и обязать служить ему. Теперь я прикрываю ему спину, когда он настолько глуп, что оставляет ее открытой ... что случается довольно часто….

Сигилис фыркнул от смеха.

– Раб с острым язычком на уме, но при этом не отмеченный никакими признаками удара плетью. Либо твой хозяин более мягкий человек, чем я себе представлял, либо твоя услуга для него имеет такую ценность, которая перевешивает такие незначительные раздражения. А рядом с тобой одноглазый мужчина с таким количеством шрамов, какого я никогда не видела у воина, смотрит на меня так, как будто я его подчиненный в наших недолгих отношениях. Он, что, член королевской семьи?

Его вопрос был адресован Скавру, но Мартос ответил на вопрос прямо, жестом указав на трибун.

– Я был принцем до того, как меня подтолкнул к этому человеку общий враг, который захватил мой трон и надругался над моим народом. Трибун избавил меня от казни, которая по праву была предназначена мне судьбой, и теперь я союзник Рима.

– А глаз?

 Я вышел из себя во время схватки, когда мы ворвались в укрепленную столицу моего племени, и я потерял рассудок из-за бездумной жажды их крови. Когда ко мне вернулась способность ясно мыслить, я был вымазан с ног до головы кровью десятков мертвых и изуродованных мужчин. Кажется, мой глаз был платой, которую мой бог потребовал за эту месть ... –  Он на мгновение замолчал, печально покачав головой. –  Я бы отдал каждую жизнь, которую отнял, чтобы увидеть своего сына живым, но мои предатели-соплеменники  уже сбросили его с самой высокой скалы на корм воронам и заставили мою жену лишить жизни мою дочь, чтобы избавить ее от унизительного насилия. Она покончила с собой ...

– И ты чувствовал, что не можешь оставаться там, где была уничтожена твоя семья из-за того, что ты доверился  этим предателям?

Мартос кивнул.

– Я доверил свое будущее этим людям .

Сенатор кивнул, обращая свое внимание на последнего члена их группы, который был на голову выше любого из двух других варваров и чье тело было почти пародией на человеческое, такими были его размеры и мускулатура.

– А ты, великан. Кто ты?

Голос здоровяка пророкотал односложным ответом.

– Луго.

Он на мгновение задумался над повернувшейся к нему головой и приподнятой бровью Скавра, прежде чем заговорить снова.

– Прошу прощения, Луго, господин.

Сигилис усмехнулся, кожа вокруг его глаз сморщилась от удовольствия.

– Нет необходимости называть меня “господин”, варвар, я не ожидаю, что ты будешь соблюдать формальности нашего общества, поскольку ты явно новичок в нашем городе, хотя простого “сенатор” было бы вполне  достаточно, если ты чувствуешь такую потребность.

Сигилис вернул свое внимание к Скавру.

 – А теперь, после того, как мы познакомились, возможно, вы потворствуете желанию скорбящего отца и расскажете мне, как получилось, что мой сын погиб в Дакии?   Я, конечно, получил официальное сообщение, и мой коллега-сенатор Клодий Альбинус смог заполнить некоторые пробелы, учитывая, что он командовал Тринадцатым легионом в Дакии, но вы первые люди, которых я встретил,  и кто фактически присутствовал, при его смерти. Расскажите мне все о том дне, если хотите, и дайте мне некоторое представление о том, как именно мой Люциус отправился на встречу с нашими предками?

Вторая из двух дверей зала для аудиенций открылась с другой стороны широкой просторной комнаты,  из которой появились четверо мужчин. Преторианцы с каменными лицами, сопровождавшие  их через дворец, по одному ввели в залитую лампами роскошную комнату, а затем предоставили самим себе с вежливым, но, тем не менее, твердым указанием дождаться хозяина. Одинокий мужчина, одетый в официальную тогу, вошел внутрь, оглядев стол, за которым они сидели, ожидая его.  Все четверо зашевелились на своих местах при его появлении, даже гладиатор, который гордился своей самодовольной невозмутимостью, слегка сменил позу, и вновь прибывший улыбнулся их реакции, в приветственном жесте подняв руку.

–  Господа, приношу свои извинения за то, что заставил вас ждать. Государственные дела, вы же знаете, как обстоят дела...

Приземистый, уродливого вида мужчина, сидевший на дальнем конце стола, медленно, лениво улыбнулся.

– Мы знаем, Клеандр.  Я не знаю ни одного человека, который не заставлял бы подчиненных ждать по той или иной причине, чтобы заставить их понервничать или выйти из себя. Он указал на человека рядом с собой. – Даже наш приятель гладиатор, как известно, некоторое время играет с человеком, прежде чем сразить его одним ударом меча. Это  ведь старый обычный прием, а?

Императорский распорядитель улыбнулся ему в ответ.

– Возможно и так, хотя я здесь не для того, чтобы отрезать тебе палец за отказ платить  мне деньги за твою защиту, а Брут?

Его собеседник пожал плечами, но прежде чем он смог ответить, заговорил следующий из них, его голос был хриплым, но властным, явно привыкший отдавать команды и добиваться их беспрекословного выполнения. Он снял свои доспехи, когда получил вызов на собрание Ножей, но его красная преторианская туника и виноградная лоза, лежащие перед ним на столе, сами по себе говорили о его роли во дворце.

– Но ведь он прав, распорядитель?  Вы все время навязываете свою волю другим людям. Раньше мы работали на преторианского префекта, но теперь, когда Император проткнул его тупым концом копья и оставил истекать кровью, мы должны работать на вас. Предполагаю, вы об этом  хотите сказать?

Клеандр  качнул головой в сардоническом признании истины в заявлении центуриона.

– Ты правильно предполагаешь, Фабий Дорсо, так как я определенно тот самый человеком, заставивший твоего нового префекта ждать, когда я почувствую необходимость произвести на него впечатление своим авторитетом, поскольку я вскоре стану его хозяином во всем, кроме его имени.

Преторианец в ответ кивнул и умолк, мудро решив позволить своим товарищам бросить дальнейший вызов неутолимым амбициям императорского чиновника. Неудивительно, что этот невысказанный вызов решил взять на себя сидящий напротив него мужчина, сидевший в безупречной тоге из высококачественной шерсти. Его голос был слегка ироническим –  оружие, отточенное годами в спорах в Сенате.

– Но найдется ли у вас времени, разобраться в деталях такой деликатной и важной работы, Аврелий Клеандр?

– Ах, ну ты же знаешь, это так же  хорошо, как и я, не так ли, сенатор?  – Распорядитель пожал плечами ему в ответ. – Некоторые люди, Азиний Пилиний, обладают талантом делать дело всей жизни из того, что не требует ничего, кроме быстрого решения и правильного делегирования полномочий. Всегда есть кто-то с нужными навыками и мотивацией для выполнения твоих приказов, если ты достаточно внимательно присмотришься к нему, а у меня, кажется, есть навык найти такого человека и заставить его работать. Я отвечу на важные вопросы и предоставлю людям, которых я выберу, решить, как лучше всего достичь моих желаний. Фактически, это немного похоже на то, как мы будем работать с этого момента. Я буду решать, кого считать совершившим измену, и вы четверо будете  расправляться с ними обычным образом, забрать свою долю добычи, повеселившись и убедившись, что трон получит активы осужденного. Говоря о которых …

Он развернул свиток, растягивая тишину, читая перечисленные предметы. Наконец, он снова поднял глаза, внимательно и пристально посмотрев из-за стола на каждого мужчину.

– Господа, я считаю важным, чтобы у нас было четкое понимание о начале наших новых отношений. Мне кажется, что вы, стали брать намного большие доли, чем  при префекте Переннисе. А когда вы разобрались с его семьей, то вообще потеряли совесть, если судить по этой описи доходов о его состояния. Он поднял свиток. – Конечно, ничего действительно ценного не упускается, все основные активы учтены, но, похоже, есть неутешительное количество переносного имущества, которое, за неимением лучшего термина, куда-то испарилось.  –  Он взглянул на четырех мужчин сидевших вокруг стола, поджал губы от удовольствия от своей шутки, хотя ни один из них не проявил никакой реакции. Он пожал плечами.  –  Вот пример. Здесь значится  подозрительно небольшое количество рабов, доступных для продажи, но ведь никто из них, похоже, не являлся членами семьи префекта.

Глаза преторианца на мгновение метнулись, чтобы взглянуть на сенатора, и Клеандр внутренне улыбнулся, поняв одно из своих подозрений.

– Да, зесь значится еще очень много ценных вещей, которые мы ожидали получить, но которые, похоже, пропали, что очень взволновало императора. Достаточно великолепная коллекция старинных мечей, которые, по-видимому, относящихся ко времени Александра. Как вы можете догадаться, он положил глаз на них. Были некоторые довольно великолепные мраморные скульптуры, скорее вульгарные по своей природе, которые, кажется, тоже исчезли, и, хотя они не были столь ценными, они, похоже, значиличь в списке вещей, которые император ожидал получить в качестве компенсации за измену бывшего префекта. Их отсутствие его несколько обидело, а обиженный Коммод – небезопасный человек для любого из нас, можете не сомневаться. И учтите, что безопасность передачи имения Перенниса в императорскую казну была под  вашей коллективной ответственностью, Я думаю, что наиболее справедливым решением этой проблемы будет отказ от всех ваших гонораров и процентов за последнюю работу, чтобы убедить императора в том, что вы остаетесь его верными и достойными слугами и что вы будете несколько лучше защищать его собственность в следующий раз. Я уверен, что вы видите в этом здравый смысл, или кто-нибудь захочет поспорить по этому поводу? Полагаю, вы не хотели бы потерять свою работу на императора?

Гладиатор Мортиферум лениво зашевелился на стуле и расправил складку с идеально сшитой туники, прежде чем заговорить, покосившись на Пилиния, и распорядитель вздрогнул от ничего не выражающего взгляда  молодого человека.

– Вы хотите, чтобы я отказался от своей доли, потому что наш коллега-сенатор и его друзья хапают деньги, чтобы устраивать кутежи с женами и детьми наших жертв?

Он ткнул пальцем в собеседника, который смотрел на отполированную поверхность стола без каких-либо признаков эмоций.  Клеандр пожал плечами, демонстрируя безразличие к заявлению гладиатора.

– Нет, я ожидаю, что ты смиришься с потерей своей доли из-за того, что не обеспечил выполнение своей части сделки.

Голова гладиатора медленно повернулась, пока его глаза не впились в глаза распорядителя, и хотя Клеандр знал, что это такая манера себя вести было частью хорошо отрепетированного поведения, он не мог подавить страх перед злобой, исходившей от выражения лица мужчины.

– Вы не думаете, что я могу оказаться с той стороны стола и свернуть вам шею прежде, чем вы успеете вызвать свою охрану?

Выдавивв улыбку на своем лице, Клеандр покачал головой.

– Думаю, нет. Я дал очень четкие инструкции перед тем, как войти в эту комнату, имея в виду глупость именно такого поступка. Если кто-либо из вас поднимет на меня руку, вас всех  перебьют гвардейцев, поскольку они являются товаром, которого у меня неисчерпаемый запас. Нет, вы не будете  убиты, господа, а будете оставлены в живых и заключены в тюрьму, после чего все ваши семьи будут собраны здесь, чтобы посмотреть, как вас распинают на частной арене. А затем, пока каждый из вас будет извиваться и корчится на своем кресте, с ваши близкие будут расправляться самыми ужасными способами, которые вы можете себе представить прямо на ваших глазах, прежде чем они будут разорваны на части дикими животными, которые буквально съедят их заживо. И это будут не обычные львы и тигры, у меня есть кое-что гораздо более интереснее для такого случая.