Текст книги "Ножи Императора (ЛП)"

Автор книги: Энтони Ричес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Их провели через железное ограждение, защищавшее Палатин, офицеры, контролировавшие каждый последующий преторианский контрольно-пропускной пункт, обращали внимание на эмблемы в форме кинжалов на болтающихся концах ремней их сопровождающих и везде их пропускали с готовностью, которая заставила Скавра тихо улыбнуться.

– Как всегда, Клеандр, похоже, воспользовался неофициальным методом Перенниса и использовал его в своих целях.

Четверо солдат провели их через зал ожидания, заполненный просителями, ожидавшими своей очереди поговорить с распорядителем, многие из которых бросали на них ядовитые взгляды, предназначенные для тех, кто беспрепятственно проходил туда, где другие вынуждены были ждать часами. Войдя в дверь, ведущую в соседнюю комнату, они услышали голос распорядителя, который ни с чем нельзя было спутать.

– Правосудие? Если вы хотите правосудия, сенатор, вы знаете, какова цена. А теперь, боюсь, ваше время подходит к концу. Так что выбирайте: либо вы внесете необходимую оплату, либо подождетее, пока колесо имперского правосудия завершит свой медленный и непредсказуемый оборот. Кто знает, может быть, вам повезет привлечь мирового судью, который посочувствует несправедливости, которая, по-видимому, была совершена по отношению к вам ...

Он жестом подозвал помощника, который крепко взял сенатора за руку и увел его прочь, в то время как тот продолжал заявлять о своей невиновности в каком-то  деле, которое он пришел довести до сведения распорядителя.

– А теперь …  Ах, хорошо, я с нетерпением ждал вас все утро. Трибун. Центурион. Я вижу, вы уже познакомился с новыми Ножами Императора? Я говорю “Императора”, конечно, тогда как на самом деле имею в виду “моими” ...

Он улыбнулся им, поощряя присоединиться к его шутке, и Скавр криво улыбнулся ему в ответ.

– И, конечно, наше выслеживание и устранение их предшественников стало возможным только благодаря вашей активной помощи.

Распорядитель кивнул, выражение его лица было спокойным.

– Конечно. Как, я уверен, вы уже поняли, что Варий Эксцингус был моим человеком с самого начала, моим агентом, помогавшим вам напасть на след каждого из них по очереди. Сколько времени вам потребовалось, чтобы воплотить мою идею в жизнь?

– В определенный момент нас встретил сенатор Альбинуса, ожидавший возле виллы Пилиния.  Мы уже знали, что Эксцингус передавал ему информацию, но, несмотря на то, что у него были все возможности сдать нас своему очевидному благодетелю, он, казалось, неохотно это делал. Я подумал, почему это  ему расхотелось завершить свое предательство по отношению к нам, если только какой-нибудь зверь покрупнее, вцепившийся ему в глотку? И какой зверь может быть крупнее римского сенатора, у которого более чем достаточно золота, чтобы купить лояльность любого информатора? Мне не пришлось долго искать ответ.

Клеандр с улыбкой уступил  одно очко.

– Ты  разыграл неплохую игру, не так ли, трибун? Хотя со всех сторон казалось, что ты просто поддерживаешь одержимого местью неистовства этого человека в рядах людей, убивших его отца, и тут ты снова вмешивался в римскую политику, не так ли? –   Скавр оглянулся на него с озадаченным выражением лица, вызвав невольный смешок у распорядителя. –  Ну, ты же не думаешь, что я поверю твоему молчаливому протесту о твоей неосведомленности?

Клеандр откинулся на спинку стула, ожидая ответа  трибуна.

– Вы оказываете мне слишком много чести, распорядитель. Я не более чем простой...

Клендр  громко расхохотался, весело качая головой.

-Простой солдат?  – Я так не думаю. Вчера вечером я отправил своих новых Ножей на их первое задание с приказом устранить существенную проблему из моего и без того тяжелого груза сложностей. Они посетили резиденцию сенатора Гая Кария Сигилиса, который, как я уверен, вы знаете, в последнее время находился в опале из-за своих заявлений в сенате, прославляющих бывшую республику и демонстрирующих вопиющее и непростительное презрение к имперскому культу. Ожидая найти сенатора в резиденции его дома, поскольку его передвижения отслеживались в течение последних нескольких недель, чтобы убедиться, что он не предпринял никаких глупостей, чтобы еще больше подорвать императорскую власть, они были разочарованы, обнаружив его отсутствие, и совершенно пустой дом.

Он замолчал, проведя жестким взглядом по лицам обоих мужчин.

– Я полагаю, вашим людям удалось забрать имущество сенатора в качестве некоторого возмещения за его проступки?

Распорядитель медленно кивнул, явно не понимая озабоченности в голосе Скавра.

– По большей части, трибун, хотя беглец, похоже, сбежал со значительной частью своего состояния, которое он, похоже, незаметно конвертировал в ликвидные активы в течение последних нескольких недель.

Тон Клеандра стал жестче, в его голосе появились нотки неприязни.

– И, предположительно, он делал это таким образом, чтобы его нельзя было отследить? Эти люди лишают меня дара речи, они стремятся подорвать трон, а затем сбегают со своими деньгами, когда предпринимается попытка поставить их на колени!

Распорядитель еще мгновение пристально смотрел на трибуна, прежде чем заговорить снова.

– Более детальное обследование дома сенатора этим утром выявило способ, с помощью которого он сбежал.  Туннель, который был прорыт из лавки на соседней стороне улице и который вел на целых сто десять шагов в сад сенатора, прежде чем выйти на поверхность. Туннель, который, как мне сказали те, кто знает, что искать, демонстрирует все признаки военной инженерии ... Он позволил тишине затянуться, ожидая какого-нибудь ответа от Скавра. –   Тебе нечего сказать, трибун?

Скавр покачал головой.

– Я ничего не могу сказать, распорядитель, чтобы это не прозвучало оскорбительно по отношению к легионам императора, и поэтому я промолчу.

Приподняв бровь, Клеандр продолжил свой рассказ.

– Итак, мы переходим к фактам, связанным с человеком, с которым мы оба хорошо знакомы, нашим общим коллегой Тиберием Варием Эксцингусом. – Он снова подождал в тишине, но Скавр больше не делал попыток что-либо прокомментировать, как раньше.  –  Эксцингус был найден сегодня утром на улице в районе Авентина при смерти в результате нескольких ножевых ранений различной степени тяжести, очевидно, нанесенных его собственным оружием, поскольку оно пропало с места происшествия.  И он держал в руках ... –  Один из его помощников наклонился вперед и прошептал ему на ухо. –  Я принимаю поправку.  К обеим его рукам была прибита отрубленная мужская голова,  …   голова одного из нескольких мужчин, которые также были найдены мертвыми в том же районе примерно в то же время. Они, по-видимому, были убиты оружием с длинным лезвием того типа, который используют ваши тунгрийцы. Было установлено, что рассматриваемая голова принадлежит одному из ближайших соратников Эксцингуса, человеку по имени Силус, и, по-видимому, она была прибита к его рукам с помощью гвоздей, обычно используемых при военных распятиях,  по два из которых были вбиты через каждую руку в голову мертвеца в виде буквы X,  что делало невозможным для него вытащить их без посторонней помощи.

Скавр пожал плечами.

– Я не буду притворяться, что этот человек был моим другом, Распорядитель. Пусть его семья оплакивает его, у меня нет слез, чтобы тратить их на этого человека.

Голос Клеандра зазвучал суровее.

– Эксцингус был при смерти, когда его обнаружили, он был смертельно ранен каким-то уличным подонком или кем-то еще, но ему удалось сказать одну вещь, прежде чем умереть.

Трибун медленно улыбнулся.

– Убит собственным ножом?  Это звучит как в какой-то греческой трагедии ...  –  Он пожал плечами. –  Он сказал что-нибудь примечательное?

Клеандр долго смотрел на него.

– На первый взгляд, не совсем. Похоже, он что-то бормотал, не в силах пошевелиться от потери крови. По-видимому, его единственным внятным заявлением перед смертью было одно слово. Слово “невозможно”. Поразмыслив немного на эту тему, я обнаружил, что мои мысли вернулись к туннелю, по которому сенатор Сигилис был похищен под носом у людей, которые наблюдали за всеми выходами из его владений, включая две ранее обнаруженные потайные двери в стенах его дома. Туннель к поместью сенатора, который, похоже, был вырыт людьми, имевшими наглость выдать себя за рабочих, ремонтирующих продуктовую лавку. И мне пришло в голову, что наш общий знакомый, при всей его хитрости, мог быть обманут чем-то таким простым, как именно такой туннель?  Возможно, размышлял я, в чрезмерном усердии преследуя здешнего центуриона и вопреки моим приказам, он повел эту шайку уличных головорезов в поисках тайного доступа к дому, в котором поселилась жена твоего коллеги, только для того, чтобы обнаружить, что его поджидают несколько вооруженных до зубов мужчин? А как они могли туда попасть?  Вот вам и второй туннель! Туннель был бы отличным способом для ваших людей занять свои позиции в ожидании его вторжения так, чтобы их присутствие не было заметно никому, кто наблюдал за домом по его заданию?

– Туннель?   Скавр пожал плечами. –  Это немного притянуто за уши, Распорядитель. Мы пехотинцы, а не инженеры. И  кроме того, туннель откуда?

Распорядитель наклонился вперед с жесткой улыбкой.

– Возможно, из какой-то недавно открывшейся парикмахерской? Я забыл упомянуть, что владелец лавки, туннель из которой способствовал побегу сенатора Сигилиса от правосудия, –  это тот же самый человек, который владеет, или, скорее, владел лавкой, в которой ваши люди практиковались в подстрижках на прошлой неделе или около того. Домовладелец, который, судя по всему, продал свою собственность по выгодной цене и исчез, вполне возможно, на том же корабле, который, как я думаю, с уверенностью можно предположить, унес и Сигилиса с утренним приливом. И по какому-то странному совпадению, похоже, что весь квартал, в котором находилась эта ваша парикмахерская, обрушился сегодня утром сам по себе, совершенно случайно, без каких-либо человеческих жертв. Похоже, что жильцы услышали скрежет и треск конструкции и покинули здание до того, как оно обрушилось.

Он покачал головой, глядя на двух мужчин.

– Несомненно, если бы я приказал провести достаточно тщательное расследование, мои люди нашли бы какие-либо доказательства вашей причастности к побегу сенатора и прискорбной кончине моего информатора.  Бывшие обитатели рухнувших инсул-пятиэтажек, несомненно, достаточно скоро всплывут на поверхность, потратив все деньги, которые им дали в обмен на их отсутствие, и, по видимому, квартал был разрушен теми же инженерами, которые прорыли туннель, о котором идет речь, чтобы скрыть его присутствие. Если бы я приказал разобрать этот разрушенный жилой дом по частям, я подозреваю, что мои люди вполне могли бы найти остатки этого туннеля, проследив от парикмахерской прямо к дому, принадлежащего центуриону Корву. Далее, если бы я приказал флоту в Мезии выйти в море с приказом провести капитальную проверку и обыскать все корабли, покинувшие Остию за последний день, я подозреваю, что и сенатора, и домовладельца вернулись бы в Рим, ожидать своего окончательного наказания в течение одного или двух дней.. И если бы я приказал пытать тебя, трибун, или тебя, центурион, или, что еще лучше,твоих, несомненно, ни в чем не повинных жену и ребенка, я ожидаю, что весь ваш хитроумный маленький обман был бы раскрыт с поразительной быстротой.

Он откинулся на спинку стула, в тишине ожидая ответа.

– И в чем же причина, по которой нас не пытают в этот самый момент...?  – спросил Марк

Распорядитель кивнул.

– Я так и думал, что это может вызвать у тебя каких-нибудь вопросы, Валерий Аквила.  Причина, по которой тебя не пытают за прозрачные интриги твоего трибун – пока – двоякая. Во-первых, я благодарен за жестокую эффективность, с которой ты лично провел серию сильно запоздалых казней от моего имени. Ножи Императора были помехой, ожидавшей своего часа, имевшие много нежелательных сторонников и слишком надежно стоявшие на своих позициях для любого другого решения, учитывая необходимость сохранения их  деятельности в строгом секрете, в том числе и грабительской. И, чтобы быть откровенным с вами, смерть Эксцингуса – это не более чем развязывание еще одного узла, который в противном случае потребовал бы внимания мужчин, стоящих вокруг вас. Итак, позволь мне изменить твой вопрос, центурион, поскольку ты наконец обрел голос. Как ты думаешь, почему я не приказал своим людям перерезать вам глотки и сбросить в городскую канализацию?

Марк покачал головой в мрачном изумлении.

– Это достаточно легко понять. Менее чем за месяц мы сыграли важную роль в смерти единственного человека, который стоял на пути вашего абсолютного захвата власти, уничтожили клику убийц, созданную префектом, но которые все еще были в некоторой степени лояльны самому императору, и открыли вам путь заменить их вашими собственными людьми. Мы вам оказались полезны, я прав, распорядитель?

Клеандр кивнул.

– Совершенно верно. Ты находчивый, хитрый, и, надо сказать, ты гораздо более прямолинейно подходишь ко всему, что встает у тебя на пути, чем большинство моих людей. Но, как говорил мне мой отец, мужчине нужно быть осторожным в своих желаниях, учитывая, что желания редко исполняются именно так, как мы надеемся. Ты вернулся сюда с целью уничтожить людей, убивших твою семью, освободить свою совесть от невыносимого давления своей оскорбленной чести, но доволен ли ты  конечным результатом?

Он снова обратил свое внимание на Скавра.

– Ты оставляешь мне только две альтернативы, трибун, учитывая, что я могу стать не единственным человеком, у которого хватит ума связать события последних нескольких дней и прийти к точно таким же  выводам. Или я могу возложить на тебя защиту государства и сделать частью организации, которая управляет Империей для правителя, который, если быть предельно честным с вами обоими, гораздо больше заинтересован в содержимом своей постели, чем в непрекращающихся требованиях управления сотней миллионов человек… Или я могу раскрыть твой заговор с целью убийства имперских чиновников и помощи известному предателю уклониться от правосудия, с неизбежным результатом, что ты, все твои офицеры и их семьи понесут всю тяжесть императорского правосудия.  Что ты скажешь по этому поводу?

Скавр поджал губы, глядя на распорядителя твердым взглядом.

– Если бы это был мой личный выбор, я бы испытал искушение пойти трудным путем.

Клеандр кивнул.

– Я вижу это по твоим глазам. Но это не просто твой выбор, не так ли, Рутилий Скавр? И хотя у тебя, по-видимому, нет семьи, но все еще есть попечитель, чье положение в римском обществе могло бы быть более чем незначительным, если бы я счел своим долгом поинтересоваться его делами.

– Нет, я не могу вам ничего сказать, –  трибун пожал плечами, – не узнав, чего вы от нас хотите, распорядитель!  Но  думаю, что  твердо могу сказать за своих офицеров, что мы не будем участвовать ни в каком “конфискационном правосудии”.

Распорядитель криво улыбнулся.

– О нет, я не это имел в виду, у меня есть кое-что, что гораздо лучше подходит для ваших организаторских способностей. – Он протянул руку своему секретарю за парой свитков. – Вот, взгляните!

Скавр взял их, открыл первый и некоторое время смотрел на него, прежде чем поднять глаза в искреннем изумлении.

– Легат?

Клеандр ухмыльнулся ему.

– Я бы предположил, что это странное чувство, когда невыполнимая цель твоей жизни предлагается тебе в качестве альтернативы казни, причем человеком, к которому ты не испытываешь ничего, кроме презрения?  А  что в другом свитке? –  Он подождал, пока Скавр развернет его и прочтет второй приказ, ухмыльнувшись взгляду, которым трибун наградила его после минутного ознакомления с содержанием. –  И я думаю, что несколько беспокойной жизни твоего молодого коллеги, скрывающегося от преступлений своего отца, следует придать более существенную форму.  Поэтому я решил назначить его трибуном, разумеется, под твоим командованием, легат Скавр, и тем самым подтвердить, что Марк Трибул Корв является доверенным слугой трона.  Точнее, моим слугой. Его предыдущая жизнь будет нашим маленьким секретом и останется таковой до тех пор, пока вы оба будете обеспечивать  императору и, что более важнее, мне, сочетание лояльности и эффективности службы. Он будет официально возведен в сенатское сословие и, таким образом, сможет нести службу в качестве военного трибуна под твоим командованием. Пока вы оба будете соответствовать моим требованиям, вы будете находиться под моей личной защитой.  Но нсли вы не сделаете этого или проявите даже малейший признак укусить меня за руку, которая решила защитить вас, то  ваше падение в немилость будет впечатляющим.

– Что ...

– Ты  не находишь слов, легат?

Скавр покачал головой.

– Нет, распорядитель. Я уже давно перешел грань изумления, я просто собираюсь с мыслями. Что именно вы от нас хотите?

– В отдаленной и довольно теплой части Империи есть легион, Рутилий Скавр, который отбился от рук. Вы должны сменить действующего легата, принять командование и действовать так, как считаете нужным, чтобы без промедления восстановить римскую власть в зоне действия этого легиона. Наши границы игнорируются, легат, и я хочу, чтобы те люди, которые находят это забавным, открыто  не демонстрировали свое презрение к нам.  И их сородичам  нужно будет показать пример, который не будет забыт в течение следующих пятидесяти лет.

Легат и трибун уставились на него в ответ, прежде чем Марк обрел дар речи.

– А моя семья?

– Твоя семья, трибун Корв, останется здесь, в Риме, под моей личной защитой и опекой. И в любом случае, ты и сам бы не захотел, чтобы они подались с тобой  туда, куда ты направляешься. – Клеандр встал, разглаживая руками тогу. –  Что касается твоих людей, легат, ты можешь решить, что делать со своими тунгрийскими когортами.  Отправь их домой, забери их с собой, для меня это не имеет значения, хотя я думаю, что иметь несколько надежных лиц за своей спиной было бы разумной идеей, учитывая глубину продажности, которой в последнее время поддалось ваше новое командование. Кто знает, какую форму примет их сопротивление твоему принятию должности легата? А теперь, господа, вам придется меня извинить. Император так не любит, когда я опаздываю на наши встречи. Я обязательно подчеркну ему, как я рад, что поручил это небольшое дело таким непревзойденным профессионалам. Он кивнул лидеру своей только что собранной группы Ножей. –  Сопроводите легата из дворца.

Скавра и Марка провели обратно по дворцовому лабиринту, и они снова оказались на ступенях Палатинского Холма. Оба мужчины некоторое время смотрели поверх трибун Большого Цирка во взаимном замешательстве, прежде чем Скавр заговорил ровным и бесстрастным голосом.

– Легат…

Марк посмотрел на него, увидев отвращение на его лице.

– У вас что,  действительно есть выбор.

Мужчина постарше рассмеялся, но его смех был напускным.

– А что мне было делать? Подумай об этом немного, и ты придешь к другому выводу. Если я откажусь от этой чести, от этой вершины карьеры военного, от этой почти недоступной  чести для человека моего класса, то я сделаю заложниками судьбы каждого человека в моих когортах. Ты будешь казнен,  и не питай иллюзий на этот счет. Твоя семья ...  –  Он покачал головой, не желая произносить эти слова. – А полторы тысячи человек, которых мы привели сюда? Я могу представить множество способов заставить каждого из них пожалеть, что он пошел добровольцем, и никто из них никогда больше не увидит свою родину. Ведь я не могу оставить их здесь, на милость офицеров, которым нужно заполнить пробелы в своих подразделениях. У нас обоих нет выбора, Трибул  Корв.  Я должен принять эту позицию и улыбнуться вкусу пепла, который она оставит у меня во рту, а ты должен принять реальность того, что ты, возможно, никогда больше не будешь публично произносить свое настоящее имя.

Марк кивнул, глядя на небо над ними.

– В таком случае, легат, я предлагаю пойти и сообщить хорошие новости нашим собратьям-офицерам.  Как там сказал Клеандр?  Отдаленная и довольно теплая часть Империи?

Конец седьмой книги