Текст книги "Отголоски тишины (ЛП)"

Автор книги: Энн Малком

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Киллиан проследил за моими действиями, в его глазах отразилась напряженность.

– Не волнуйся. Твою голову проверять не нужно. Она прекрасна, – сказал он тихо. – Хотя, в случае надобности, я бы не прочь ее проверить.

От его слов у меня перехватило дыхание. Я даже, как идиотка, споткнулась о собственные ноги.

Он остановился, чтобы поймать меня, что было нелегко, учитывая, что он нес мои книги. Схватив меня за локоть, он впился взглядом в мои глаза.

– Осторожнее, Веснушка, – пробормотал он. – Мы же не хотим повредить эту красивую головку, не так ли?

Казалось, этот момент длился вечно, толпа школьников исчезла, все исчезло из этого момента, как и в гараже несколько дней назад.

– Разве вы не должны быть на уроке вместо того, чтобы докучать нашей новой ученице, мистер Дечезаре? – чей-то голос вышвырнул нас из нашей маленькой вселенной. Он звучал сурово.

Я резко повернула голову к источнику звука, хотя заметила, что Киллиан все еще пристально смотрел на меня.

Перед нами стоял невысокий мужчина. Наполовину лысый, хоть он и приложил немало усилий, чтобы причесать то немногое, что у него осталось. Результат не оказал должного эффекта. Он щурился, тем самым сразу напоминая мне хорька. На нем был плохо сидящий твидовый костюм и ужасные, громоздкие черные ботинки. А еще он гневно смотрел на Киллиана, будто тот был ответственен за изменение климата. Я смутно припоминала, что он был заместителем директора. Однако мне не удалось вспомнить как его зовут. В присутствии Киллиана я рисковала забыть даже собственное имя.

– Мистер Дечезаре? – повторил он с нетерпением, еще сильнее прищурившись из-за явного игнорирования его Киллианом.

Я снова перевела внимание на все еще обращенные ко мне глаза; они слегка мерцали, и Киллиан чуть ухмыльнулся мне, прежде чем повернуть голову к мужчине. Он поднял брови, глядя на заместителя директора, выражая собственное нетерпение, и каким-то образом умудряясь выглядеть так, будто это он призывает его к дисциплине.

Киллиан ничего не говорил, просто ждал.

– Хотите снова остаться после уроков, мистер Дечезаре? – наконец выдавил заместитель директора.

Киллиан ухмыльнулся.

– Не особо, – ответил он.

Щеки заместителя директора покраснели.

– Тогда советую вам пойти на следующий урок и мучить своей дерзостью какого-нибудь бедного учителя, а не мисс Спенсер, – жестко приказал он.

Я поджала губы в нехарактерном для меня гневе. Я сразу разозлилась на то, как мужчина разговаривал с Киллианом, на отсутствие уважения и откровенную враждебность в его поведении.

Я шагнула вперед.

– Это моя вина, – объяснила я. – Я потерялась, и Киллиан помогал мне найти дорогу.

Учитель настороженно посмотрел на меня. Острая ненависть исчезла из его взгляда теперь, когда он был направлен на меня, но тень ее осталась. Подозреваю, по какой-то причине из-за Киллиана.

Его губы растянулись в жестокой улыбке.

– О, сомневаюсь, что мистер Дечезаре сможет сильно помочь, учитывая, что он почти не ходит на занятия. Вы с большей вероятностью заблудитесь с ним в качестве проводника, чем в одиночку.

Его взгляд метнулся к уменьшающемуся числу учеников в коридоре. Он остановил проходившего мимо мальчика в футбольной куртке.

– Мистер Луис, не окажете ли вы услугу мисс Спенсер и не сопроводите ли ее на следующее занятие? – спросил он, хотя это прозвучало совсем не как вопрос, а как приказ с вопросительным знаком в конце.

«Мистер Луис» был парнем, которого я видела несколько раз. Его почти всегда окружали мальчики в футбольной форме и куча девушек, большинство из которых были чирлидершами, и некоторые из них бросали на меня убийственные взгляды всего пять минут назад, когда я шла с Киллианом. Луис был типичным спортсменом: высокий, красивый, загорелый, с волнистыми светлыми волосами и поджарыми мускулами. Мне не очень нравилось классифицировать людей, используя стереотипы, которые никогда не отражали сложность человеческой души, но задачу мне усложняло его явное соответствие типажу. В старших классах всем было удобнее играть предвзятые роли, приписывая себя к созданным для них личностям.

Голубые глаза Луиса скользнули по моему телу и вернувшись к моему лицу, он продемонстрировал мне белозубую улыбку.

– С превеликим удовольствием, – ответил он с усмешкой.

Я почувствовала, как Киллиан шагнул вперед, жар его тела опалил мне спину. Мой взгляд метнулся к нему, и любой намек на предыдущее поддразнивание и нежность, когда мы были одни, исчез. Его челюсти были сильно сжаты, а глаза сверкали от ярости.

– Это совсем не… – попыталась возразить я.

– Вынужден настоять. Мне нужно обсудить кое-что с мистером Дечезаре, – прервал меня заместитель директора.

Киллиан сделал еще шаг вперед, вставая чуть впереди меня и глядя на заместителя директора с таким чувством, на которое, по моему мнению, он не был способен. Полным угрозы. Обещания. Не как подросток смотрит на взрослого. Взгляд Киллиана каким-то образом поменял позиции власти, демонстрируя самоуверенность, из-за которой заместитель директора выглядел жалким.

– Это ее книги? Я возьму их, спасибо, братан? – Джейден – кажется, так его звали – протянул руки к Киллиану и улыбнулся.

Киллиан долго смотрел на него, и я действительно подумала, что произойдет что-то – не уверена, что именно – плохое. Затем он, казалось, опомнился и целенаправленно повернулся ко мне все еще с книгами в руках. И многозначительно протянул их мне.

– До скорого, Веснушка, – сказал он. Это не была обычная фраза, как ее использовало большинство людей. Это было обещание.

Мы долго смотрели друг на друга, прежде чем он отступил назад. Я чуть не охнула вслух от его потери.

Джейден немедленно шагнул вперед.

– Пойдем? Не хочу, чтобы ты опоздала. Какой у тебя урок? – спросил он так, словно всего несколько минут назад напряжение не было удушающим.

Я оторвала взгляд от Киллиана, который все еще смотрел на меня.

– Математика, – ответила я наконец.

– Здорово, у меня тоже, – сказал он довольным голосом.

Я почувствовала легкое давление на пояснице, когда Джейден положил туда свою ладонь, разворачивая меня от Киллиана и заместителя директора, к которому я прониклась сильной неприязнью.

Я оглянулась на Киллиана, тот категорически игнорировал заместителя директора и пристально смотрел на руку Джейдена.

– Хотя мистер Хейзелтон и в лучшие времена был полным придурком, я буду благодарен ему за предоставленную возможность поговорить с хорошенькой новенькой, – сказал Джейден, взывая к проявлению вежливости, так что мне пришлось посмотреть на него. К тому же, я не могла идти по коридору, глядя на Киллиана. Я бы врезалась во что-нибудь и выставила бы себя дурой.

Я действительно не знала, что на такое ответить; к счастью, он, похоже, и не ожидал этого от меня.

– Джордан, – представился он, указывая на себя. Ладно, значит, не Джейден, но я была близка.

– Лекси, – тихо ответила я, крепче прижимая к себе книги.

Он кивнул на них.

– Хочешь, я их понесу?

Я стиснула их сильнее.

– Все в порядке, – твердо сказала я.

Как бы глупо это ни звучало, но было что-то явно интимное в том, как Киллиан нес мои книги. Я не хотела, чтобы Джордан к ним прикасался.

Он не выглядел обиженным, просто кивнул.

– Итак, откуда ты сюда переехала? – спросил он, кивая паре мальчиков, проходивших мимо нас.

– Эм, из округа Колумбия, – ответила я, и мне не понравились улыбки, которыми обменялись мальчики, переведя взгляд с меня на Джордана.

– Округ Колумбия, супер. В Амбере тебе будет довольно скучно. Здесь гораздо меньше развлечений, чем в большом городе, – сообщил он мне, направляя нас в класс.

– Скука – это хорошо, – выпалила я.

Он странно посмотрел на меня, затем усадил нас среди незнакомых мне учеников, с которыми он обменялся приветствиями. Мне отчаянно хотелось забиться в угол и молча решать уравнения, но особого выбора мне не предоставили.

– Народ, это Лекси. Она новенькая. Лекси, это… все. – Он глупо ухмыльнулся, а я почувствовала на себе со всех сторон оценивающие взгляды.

Я уже испытала это изначально. Город был маленьким, а я была новенькой. Люди, особенно старшеклассники, обращали на такое внимание. Когда я только здесь появилась, все пристально смотрели на меня, вызывая некоторую неловкость. Вряд ли кто-то подходил ко мне с целью подружиться. Некоторые относились ко мне достаточно мило, даже общительно, но я все же не возвращалась домой с огромной кипой приглашений на вечеринку. Никто не заискивал перед новой девушкой, как это представлялось в кино. Обо мне быстро забыли, как это могли сделать только подростки. За что я была благодарна.

Теперь казалось, обо мне внезапно вспомнили, и я услышала хор приветствий, фраз «приятно познакомиться», а также другие вопросы от двух мальчиков и девочки рядом с нами.

Мне это не нравилось.

Конечно, я была общительной. Мы с мамой прекрасно существовали в компании, и в Вашингтоне у нас было много друзей. Но не так уж много из числа моих одноклассников. Лидия была моей лучшей подругой, и по ней я безумно скучала. Была еще парочка друзей, но я не испытывала необходимости коллекционировать их как аксессуары. Мне этого не хотелось.

Теперь, видимо, я предстала в глазах многих этим самым новым аксессуаром.

***

– Итак, что у тебя с Киллианом? – спросил Джордан, бросая мяч, появившийся из ниоткуда, когда мы выходили из класса.

– С Киллианом? – переспросила Стейси, брюнетка, одна из подруг Джордана, и ее взгляд метнулся ко мне. Он не был добрым.

Каким-то образом меня потащили в столовую вместе с растущей группой друзей Джордана, и все внимание сосредоточилось на мне.

– Да, он нес ее книги и выглядел так, будто собирался подраться со мной из-за них, когда я повел Лекси в класс, – объяснил Джордан.

– Он нес твои книги? – недоверчиво спросила незнакомая мне девушка. Она была маленькой, одета в форму чирлидерши, а ее шоколадные локоны были заплетены в косички.

– Вероятно, он пытался их украсть. Он украл бы все, что не приколочено, – ехидно вставила Стейси.

Она мне не нравилась. Обычно я сдержанно осуждаю людей – качество, привитое мне мамой, но мама с радостью поддержала бы меня в отношении такой девушки. Кажется, в каждой школе были такие девчонки. Они пытались придать себе большую значимость, унижая других.

Гнев подступил к моему горлу от того, как она отзывалась о Киллиане.

– Он просто нес их, – подчеркнула я, многозначительно глядя на Стейси, прежде чем продолжить: – проявлял дружелюбие.

Она зло улыбнулась.

– Ты новенькая и кажешься… доверчивой, – из ее уст это прозвучало как оскорбление. – В Киллиане нет ни капли дружелюбия, поверь мне, – сказала она приторно ласковым тоном, будто присматривала за мной.

У меня возникло почти неконтролируемое желание вырвать из ее ушей золотые серьги-кольца. Я подавила этот порыв как раз вовремя, чтобы дойти до столовой и приблизиться к огромному столу.

Состоялось знакомство с еще большим количеством ребят, и остаток обеда я провела, отвечая на вопросы о моей прошлой школе и обо всем остальном, что могло вызвать во мне интерес. Я отвечала на автопилоте, оглядывая столовую в поисках Киллиана.

Его я не нашла, отчего ощутила огромное разочарование.

Глава 3

В следующую среду я начала планировать встречу мамы и Зейна. И шоколадный торт, который мама бы ему отнесла, стал прекрасным предлогом. Когда я его закончила, она была дома, а я как раз опаздывала на встречу с девочкой с моего урока английской литературой, и это означало, что я не успевала его доставить.

Мне очень хотелось, потирая руки, засмеяться, как злой гений, над своим великолепным планом. Хотя это бы меня выдало. Поэтому я просто выбежала за дверь с книгами, не оставив маме выбора в этом вопросе.

До городского кафе я добралась, чувствуя себя вполне довольной собой. Я тоже с нетерпением ждала встречи по учебе. Мне нравилась любая возможность обсудить Шекспира, но мне также была симпатична девочка из моего класса по английскому, которую назначили мне в напарницы.

– Джина! – поздоровалась я с улыбкой, входя в дверь. – Извини за опоздание.

Я опустилась на диванчик, бросив сумку на стол.

Она застенчиво улыбнулась мне.

– Ничего страшного.

Джина была тихой и определенно книжным червем. Говорила она мало, но это нормально, поскольку я была счастлива болтать большую часть времени. Я нелегко заводила друзей, но когда чувствовала себя с кем-то комфортно, слова из меня так и лились, как это обычно происходило с мамой.

С Джиной я чувствовала себя комфортно. Она была настоящей, в отличие от Джордана и его друзей, с которыми мне пришлось пережить два обеда, прежде чем я сбежала от них. На третий день я улизнула, сев с Джиной. Стейси пронеслась мимо нас, будто мы были невидимками. Джордан, еще пара мальчиков и девочка с косичками приветственно улыбнулись, но никто из них не задержался возле нас.

На самом деле, их зависимость от социальной иерархии вызывала жалость. Джина была хорошенькой. С длинными медно-рыжими волосами, густыми и блестящими. Поразительные зеленые глаза занимали большую часть лица, и у нее была красивая чистая кожа. Она была немного полноватой, но, на мой взгляд, ей это шло. Еще она носила очки и не обладала традиционным чувством моды.

Поэтому ее не считали «крутой».

Как человек с нетрадиционным чувством моды (на мне были узорчатые цыганские штаны с завышенной талией, вязаный топ, а из косы в волосах свисало перо) и абсолютным отсутствием желания цепляться за шаблонный образ поведения или одеваться в погоне за «крутостью», мне было наплевать на то, что носит Джина. И на то, как она запиналась в словах от смущения. И особенно на ее пару лишних килограммов. Она была дружелюбной, милой, и хотя мало говорила, мы ладили.

– Хорошо, тогда давай перейдем к деталям, – заявила я, доставая книгу. – Но сначала мне нужно около галлона кофе, а тебе?

Джина кивнула.

– Возьмем два галлона.

Я накрыла ладонью ее руку.

– Твоя любовь к Шекспиру скрепила нашу дружбу. Твоя любовь к кофе сделала нас родственными душами, – серьезно сказала я, а затем усмехнулась.

***

– Киллиан Дечезаре смотрит на тебя, – прошипела Джина, когда мы собирали книги, собравшись уходить.

Спустя два часа насыщенной учебы и тридцать минут уютной беседы, мы решили, что пора закругляться.

Возможность ответить мне не предоставилась, потому что ее глаза вылезли из орбит, а лицо порозовело.

– Он идет сюда, – в ужасе заявила она, быстро запихивая вещи в сумку.

Я почувствовала его прежде, чем увидела: жар его тела возле моего плеча.

– Привет, Веснушка, – прошептал он почти мне на ухо.

Его взгляд остановился на девушке, которая выглядела так, будто у нее могло остановиться сердце.

– Джина, – кивнул он с улыбкой.

У Джины отвисла челюсть от того, что он произнес ее имя, и она быстро поспешила выйти из кабинки.

– П-привет, эм, мне нужно… – она указала на дверь. – Пока, – выпалила она, а потом почти выбежать за дверь.

Я проследила за ней взглядом, прежде чем снова обратить внимание на Киллиана. Я с жадностью оглядела его. Я не видела его в школе последние несколько дней, и мне было неприятно это признавать, но я искала его за каждым углом. Он выглядел так же хорошо, как и при последней нашей встрече. На нем были темные джинсы, белая футболка и мотоциклетная куртка.

Я заметила, как его взгляд задержался на небольшом участке кожи моего живота, когда я выпрямилась, сложив все книги в сумку.

– Ты напугал мою напарницу по учебе, – обвинила я.

Он пожал плечами.

– Видимо. Тебе нужен помощник в учебе, Веснушка? – спросил он дразнящим голосом.

Я подавила усмешку.

– Нет, спасибо, я закончила. На самом деле я уже уходила. – Это была правда, но в этом мире мне не хотелось ничего меньше, чем уйти от Киллиана.

Глаза Киллиана впились в меня.

– Куда ты идешь?

– Домой. – Хотя мне очень хотелось сказать: «Туда, куда бы ты ни пошел». Я боялась, что это может прозвучать несколько трагично, учитывая, что это был третий (да, я считала) раз, когда я находилась в его присутствии.

Он кивнул в сторону окна.

– Я тебя повезу.

Проследив за его взглядом, я тихо рассмеялась. Частично для того, чтобы скрыть, как мой желудок ухнул вниз в тот момент, когда я увидела мотоцикл, на который он кивнул. В голове возник образ меня, едущей на заднем сиденье его байка, прижимающейся к спине Киллиана. От этой картины по позвоночнику пробежал озноб.

Киллиан потянул за мою косу.

– Тебя чем-то насмешил мой байк, Веснушка? – тихо спросил он.

Я медленно покачала головой.

– Нет, твой байк… потрясающий, за неимением более красноречивого слова, – честно ответила я. – Возможность того, что я на нем поеду… не такая уж и потрясающая, – объяснила я.

– Папочка достанет дробовик? – предположил он.

– Мама достанет фото с маллет, а затем медленно убьет меня, – поправила я.

Его брови сошлись на переносице.

– Фото с маллет? – спросил он с легкой усмешкой.

Дерьмо.

Ему не нужно знать о существовании моей детской фотографии, на которой я изображена со стрижкой маллет, которую мама обещала показать миру, если я когда-нибудь сяду на мотоцикл.

– Не важно, – быстро сказала я. – Забудь.

Я перекинула сумку через плечо.

– Езда на мотоцикле под запретом, – сказала я с разочарованием.

Когда я направилась к выходу, Киллиан зашагал рядом. Я ожидала, что он предложит скрыть это от моей мамы; его окутывала аура «к черту авторитетные фигуры», но он хранил молчание.

– Что ты делаешь? – спросила я, осознав, что мы вышли из кафе и миновали его потрясающий мотоцикл. В присутствии Киллиана я позволила себе снова погрузиться в страну грёз.

– Провожаю тебя до дома, – тут же ответил он, прижавшись плечом к моему плечу.

Я взглянула на него.

– Но тебе придется вернуться сюда за мотоциклом. Это глупо. Я могу дойти до дома одна, – сообщила я, остановившись на тротуаре.

Он тоже остановился и повернулся ко мне лицом, встав так близко, что наши тела почти соприкасались. При такой близости каждая клеточка моего тела, казалось, заряжалась электричеством.

– Я не хочу, чтобы ты шла одна, – пробормотал он. – И сам не очень хочу оставаться один, особенно, когда у меня есть возможность прогуляться с тобой.

Я ошеломленно смотрела на него. Мне хотелось простоять так вечность: в такой близости к нему. А еще мне хотелось большего. Я посмотрела на его губы, облизнув свои.

Его взгляд посуровел, и он отступил назад, кивнув в сторону улицы.

– Туда? – спросил он резко. Я заметила, как пульсируют вены на его шее, а руки сжаты в кулаки.

Я праздно гадала о его реакции. Я допустила ошибку? Сделала что-то не так? Я проклинала свою неопытность. Свой недостаток знаний.

Осознав, что он ждет ответа, я кивнула.

По моему кивку он двинулся вперед, и я автоматически последовала за ним, не желая отдаляться.

Мы долго молчали, достаточно, чтобы покинуть главную улицу и дойти до района, где располагался мой дом. На этот раз я прокляла маленькие размеры этого городка. Мне хотелось, чтобы мой дом находился в нескольких часах езды, а не в минутах, которые, казалось, истекали слишком быстро.

– Где твой отец? – внезапно спросил Киллиан.

Я взглянула на него; он внимательно следил за мной, не сбавляя шага. Немногие напрямую спрашивали о моем отце, когда я намекала на то, что его нет рядом. Они кружили вокруг этой темы, задавая расплывчатые вопросы, пытаясь выудить из меня ответы, не желая выглядеть любопытными. Мне понравилось, как Киллиан спросил напрямик, без всяких уверток.

– Могу только предположить, так как никогда с ним не встречалась.

Глаза Киллиана потемнели, и он взял меня за руку, сжимая.

– Извини, Веснушка, – сказал он тихо.

Я сосредоточилась на дыхании, на том, чтобы не сделать какую-нибудь глупость, например, потерять сознание из-за того, что он сжал мою руку.

– Не извиняйся, – сказала я, наконец, чуть задыхаясь. – У меня потрясающая мама. Большего и просить не надо. Я даже не замечаю, что у меня должно быть два родителя. Она достаточно безумная, чтобы быть и мамой, и папой. К тому же, у меня есть Стив и Ава.

Я не лгала; как ни странно, в моей душе не зияла рана, нанесенная отсутствием в моей жизни отца. Возможно, потому, что я не знала ничего другого, возможно, потому, что никогда не чувствовала, что мне чего-то не хватает. Наш дом никогда не ощущался пустым. Его наполняла мама. Стив и Ава.

– Хотя, – прошептала я, – иногда я думаю о нем. О том, почему он ушел от нас. Иногда мне снятся дурацкие сны о том, как он вернется и заявит, что шестнадцать лет находился в заложниках, или о какой-нибудь другой столь же нелепой причине отсутствия в нашей жизни.

Я ненадолго замолчала.

– Иногда мне хотелось бы знать, почему, – тихо продолжила я. – Но я никому прежде этого не говорила.

Я никогда не рассказывала про этот сон маме; она замолкала всякий раз, когда я затрагивала тему о моем отце. Я видела на ее лице боль, даже когда была слишком маленькой, чтобы правильно ее интерпретировать, поэтому перестала упоминать об этом. Теперь, став старше, меня уже не так удовлетворяли расплывчатые ответы.

Мне нужно было знать больше. И когда-нибудь я потребую ответы.

Киллиан сжал мою руку.

– Я рад, Веснушка, – ответил он серьезным тоном, – что я первый человек, получивший частичку тебя, которую никто раньше не получал.

Мое сердце подпрыгнуло от этого заявления и от чувства, стоящего за ним.

Я ожидала, что он скажет больше, но Киллиан молча глядел перед собой, хотя я догадывалась, что на самом деле он видит не улицу.

– А что насчет твоих близких? – спросила я, желая узнать больше о недостижимом мальчике, который захватил мой разум.

Он продолжал смотреть на меня довольно долго, достаточно, чтобы заставить подумать, что не собирается мне отвечать.

– Мой старик умер, когда я был ребенком, – решительно заявил он. – Мама – наркоманка. Хотя, «мама» – не совсем то слово, которым бы я ее назвал, но я стараюсь не оскорблять ругательствами нежные ушки рядом со мной.

Он посмотрел на меня ласковым, дразнящим взглядом.

Услышав его слова, я остановилась, из-за чего он тоже остановился. Либо так, либо отпустить мою руку. Похоже, ему не очень этого хотелось, поэтому он встал в паре шагов впереди меня. Повернувшись, он подошел ближе, оказавшись со мной лицом к лицу.

Мое сердце обливалось кровью; его слова ранили, боль за него была очень реальной. Это действительно было необъяснимо. Я едва его знала, но мне было больно за него.

Нахмурив брови, он наклонил голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Что такое, Веснушка? – спросил он, настороженно глядя на меня, будто ожидая чего-то, чего-то плохого.

– Мне очень жаль, – пробормотала я, чувствуя, как слезы наполняют глаза. – Я даже представить себе такого не могу. Не иметь никого, – прошептала я, чувствуя, как из глаз катятся слезы.

От моих слов Киллиан вздрогнул, а черты его лица смягчились. Это был удивительный, умопомрачительный переход. Никто, ни один мальчик никогда не смотрел на меня так, как он смотрел на меня сейчас. Я и не знала, что люди на самом деле так смотрят на других людей.

Он погладил меня по щеке, его прикосновение было легким, как перышко, но от него каждый дюйм кожи отзывался покалыванием.

– У меня есть близкие. Есть клуб. Они – моя семья. Я ни на что их не променяю. К тому же, сейчас я не одинок. – Большим пальцем он смахнул слезу, катившуюся по моей щеке. – Ты слишком красива, чтобы грустить, – пробормотал он. – Особенно я не хочу, чтобы ты проливала слезы из-за меня.

Я быстро сморгнула остатки влаги, внезапно смутившись своей эмоциональной реакции. Это было мой недостаток. Я с детства отличалась эмоциональностью. Чувствовала вещи глубоко в своей душе. Месяцами проживала сюжеты книг после того, как перелистывала последнюю страницу, и еще долго слышала чувства в песнях после того, как наступала тишина. Я был творческой личностью; никогда по-настоящему не жила в тишине. Меня это никогда особо не заботило. Я просто принимала это как часть себя. Теперь я понимала, насколько это глупо. Мне хотелось отстраниться от его прикосновения и в то же время прожить так остаток своей жизни.

Хотя я ничего не могла сделать. Меня парализовало, я просто смотрела на него, впитывая каждое мгновение… чем бы оно ни было. Я не понимал того, что происходило между нами. Это покалывание внизу живота от каждого прикосновения Киллиана. Жгучая тоска. Невыносимая потребность поцеловать его.

Киллиану удалось вырваться из этого состояния и отступить назад, осторожно потянув меня за руку и заставляя двигаться вперед.

– Клуб, – сказала я, наконец, взяв под контроль свои эмоции. – Тот же самый, в котором состоит Зейн?

Это казалось глупым вопросом, потому что Киллиан находился в гараже, принадлежавшем клубу. Я изнывала от любопытства узнать о мотоклубе, о котором, видимо, знали все в городе. Мои познания о мотоклубах были довольно скудными, если не считать того, что я видела в средствах массовой информации. У меня не возникло ощущения, что эти парни были плохими, как их рисовали новости. Мужчины, которых мы с мамой встретили в гараже, поначалу, конечно, казались устрашающими, но вели себя дружелюбно, и мне было с ними странно легко.

Особенно с Зейном. Я видела, что он хороший человек. Что-то внутри меня просто это знало.

Киллиан покосился на меня.

– Зейн?

Он сделал паузу.

– Булл, – пробормотал он почти про себя. – Да. Меня вырастил клуб, Веснушка. Они хорошие люди, несмотря на то, что о них говорят.

Его голос звучал почти оборонительно.

Я посмотрела на него.

– Я знаю, что они хорошие люди, – заявила я с легкой улыбкой. – Ты в клубе. Как и Зейн. Вы хорошие люди.

Киллиан снова остановился, и я обрадовалась, потому что мы дошли до конца улицы, и мне очень не хотелось прекращать наш разговор или отпускать его руку.

– Ты не судишь людей с первого взгляда, не так ли? – спросил он, его льдисто-голубые глаза сверкнули изумлением.

Я снова улыбнулась.

– Нет, пока у меня не будет возможности познакомиться с ними и составить собственное мнение, не позволяя другим делать это за меня.

Он долго смотрел на меня.

– Господи, – прошептал он. – Ты так далека от обычной шестнадцатилетней девушки. Ты отличаешься от большинства этих пустоголовых школьниц, – ошарашено заметил он.

– А ты не похож на обычного семнадцатилетнего парня, – серьезно сказала я. Немного покопавшись, я выяснила, что он на год старше меня.

– Потому что так и есть, Веснушка, – ответил он ровным голосом. Его лицо приобрело серьезное выражение. – Никто за пределами клуба, особенно в том месте, полном идиотов, которое мы называем школой, не думают обо мне по-другому. Никто, кроме тебя. Я ценю это. Однако будь осторожна, – предупредил он. – То, что ты не осудила ни клуб, ни его членов, просто поразительно, детка. Но тебе стоит быть начеку. Не будь уверена ни в ком другом с дикой внешностью. Есть те, кто без колебаний воспользуются отсутствием предубеждений у красивой девочки-подростка. Те, кого мне придется избить, если они так поступят. Я лучше буду держать тебя за руку, чем использовать кулаки, чтобы отомстить тому, кто навредит тебе, Веснушка.

Я сглотнула и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Я не совсем поняла все, что он сказал, но была почти уверена, что он изобьет кого-нибудь ради меня. Это было сильно. Пугающе. Ужасно. Ужасно, потому что мне понравилось.

Он взял меня за подбородок большим и указательным пальцами.

– Мне нужно услышать, что ты понимаешь то, о чем я тебе говорю, – мягко скомандовал он.

Я не понимала. Ну, не всё. Скорее всего, я буду прокручивать наш разговор следующие двадцать часов, так что была уверена, что пойму позже. Поэтому я кивнула.

– Я понимаю.

Он пристально всматривался в мои глаза.

– Невероятно, – пробормотал он. – Ты оказалась гораздо лучше, чем я думал о тебе с самого начала. И, Веснушка, я понял, что ты особенная, как только увидел тебя в том цветочном платье, когда ты с важным видом впервые появилась в школе.

Я уставилась на него. От его слов свело живот, а от его взгляда и того, как близко он стоял ко мне, сердце грозило выскочить из груди.

Он собирался меня поцеловать.

Его глаза метнулись влево. Он кивнул.

– Вон твой дом.

Я проследила за его взглядом до своего дома в конце улицы.

– Ага, – подтвердила я.

– Иди, Веснушка, – приказал он.

Он коснулся большим пальцем моей челюсти и отступил назад.

– Увидимся в школе, – пообещал он, пристально взглянув на меня, прежде чем повернуться и отправиться обратно в город.

Я стояла на месте, глядя на его удаляющуюся фигуру, ожидая, пока сердцебиение придет в норму, и я смогу свободно дышать.

Взяв себя в руки, я поняла кое-что из его слов.

«Как только увидел тебя в том цветочном платье, когда ты с важным видом впервые появилась в школе».

Впервые я увидела его несколько дней назад в гараже. И я думала, что это тоже первый раз, когда он увидел меня.

Что-то пугающее и удивительное поселилось у меня в животе при осознании того, что он заметил меня почти в тот же день, когда я приехала в город.

***

– Мама! – позвала я, бросив сумку у двери и почти вбегая на кухню.

У меня было такое ощущение, будто я плыву. Лечу. Я продолжала прокручивать в голове каждый момент с Киллианом, мой желудок сжимался от каждой новой детали, которую я извлекала из нашей прогулки. Воспоминание о его взглядах, о прикосновении большого пальца к моей щеке.

Мне не терпелось рассказать маме. Хотелось подольше придержать эти чувства при себе, но я не думала, что смогу скрыть свой абсолютный восторг.

– Привет, малышка, – поприветствовала мама, слабо улыбнувшись.

Я немедленно усмирила свой восторг, и улыбка застыла на моем лице.

Что-то было не так. Серьезно не так.

– Твой чересчур счастливый вид после стольких часов изучения Шекспира заставляет меня очень сильно задуматься, не уронила ли я тебя во младенчестве на голову, – сказала она. – Ни один нормальный человек не испытывает такого счастья от учебы.

Вместо разговоров мы с мамой почти всегда обменивались сарказмом и цитатами из фильмов; это была наша фишка. Однако на этот раз ее подкол казался вынужденным. Что-то серьезно расстроило маму. Она пыталась это скрыть, а значит, не хотела, чтобы я знала.

Что бы ни произошло, я мгновенно передумала рассказывать ей о Киллиане, быстро запрятав свою радость поглубже.

Я села за обеденный стол, стоявший посреди кухни.

– Ни один нормальный человек не ест, – я сделала паузу, чтобы подсчитать в уме, – четыре пачки «Reese’s Cups» и при этом выглядит как ты, и к тому же не заработает себе диабет.

Почему-то мама питалась хуже мальчика-подростка, но при этом была миниатюрной и имела красивую кожу. Как такое могло быть, оставалось загадкой, хотя это означало, что мне светит хорошее будущее.

– Да, ну, вот она – я. Секрет девичьей фигуры, несравненной красоты и отличного здоровья... чрезмерное употребление сахара, – ответила она, показывая в ухмылке испачканные шоколадом зубы.