Текст книги "Отголоски тишины (ЛП)"

Автор книги: Энн Малком

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Я шагнула вперед.

– Мама? – позвала я, не желая выказывать перед этими мужчинами степень своего беспокойства.

Я ощутила на себе тяжелые взгляды, от которых по коже побежали мурашки.

– Привет, сладкая. Черт, ты почти такая же красотка, как и твоя мамочка, – поприветствовал бородатый мужчина, впившись в меня глазками-бусинками.

Я сглотнула и бросила быстрый взгляд на маму. Его взгляд я встретила с, как я надеялась, уверенностью.

– Спасибо, – ответила я.

Я не упустила то, как мама загородила меня своим телом, будто я нуждалась в защите. Никогда еще мне не было так не по себе от осознания того, что маме, скорее всего, не удастся защитить ни меня, ни себя от этих парней, если обосновываться на моем первом впечатлении.

Бородатый мужчина переключил свое внимание на маму.

– Объясни Буллу, что он не должен позволять своей женщине и ее хорошенькой дочурке гулять по улицам одним. Для таких девушек это небезопасно, – сказал он.

Я не упустила из виду его фальшивое беспокойство и угрозу, таившуюся за ним.

– Передай, что столкнулась с Логаном, и что мы будем рады присмотреть за вами обеими. – Я почувствовала, как его взгляд снова переместился на меня. – Более, чем рады, – добавил он.

Он приподнял воображаемую шляпу, повернулся к нам спиной и в сопровождении других мужчин направился к мотоциклам, стоявшим у обочины.

Мы с мамой таращились на них, и в моих ушах прозвучало предупреждение Киллиана. Это был мой первый опыт встречи с людьми, которые вызвали во мне настоящее чувство опасности. Впервые я поняла, что плохие события из новостей и газет на самом деле происходят. И они на самом деле могли произойти со мной.

***

– Сегодняшние парни были плохими, да? – спросила я Киллиана, когда он передал мне попкорн, чтобы положить освободившуюся руку мне на поясницу, а в другой умудрялся держать два стакана с напитками. Это было впечатляюще.

Его темный взгляд устремился на меня по пути к кинотеатру.

– Да, Веснушка, – пробормотал он мягко, но лицо оставалось суровым.

В кино пошли только мы с Киллом. Мама осталась дома с разгневанным Зейном. Убийственно разгневанным Зейном. Он появился в магазине в Хоупе примерно через час после начала нашего шопинга. Вместе с почти половиной клуба, сопровождавшими нас всю дорогу до дома. Да, они нас сопровождали. Я не была идиоткой, понимала, что это значит. Килл, очевидно, поделился нашим местоположением с Зейном, и это должно означать нечто серьезное, раз за нами приехали в винтажный магазин и проводили до дома. Я надеялась, что он не злится на маму так, как он выглядел, когда мы ушли в кино после того, как мама заявила, что ей и Зейну нужно «поболтать».

– Тот парень, Логан, сказал, что он знакомый Зейна, – продолжила я.

Челюсти Киллиана снова сжались.

– Он не его знакомый. По крайней мере, пока. Но скоро он очень близко с ним познакомится.

Я остановилась у дверей кинозала.

– Что это значит? – поинтересовалась я, поворачиваясь к нему.

Киллиан посмотрел на меня.

– Ничего, детка. Давай просто посмотрим фильм.

Я не двинулась с места.

– Мы не будем смотреть фильм, пока ты не ответишь на мой вопрос, – заявила я.

Я не шутила. Ради этого я готова отказаться от нового фильма о Бонде.

Киллиан, казалось, прочитал решительность в моих глазах, потому что смиренно вздохнул и осторожно взял меня за локоть, чтобы направить нас к местам. Я молча села и выжидающе приподняла бровь.

– Что ты знаешь о клубе? – спросил он, положив руку мне на бедро.

Я пожала плечами.

– Немного. Что Кейд – ваш президент, а Зейн состоит в клубе. Что они – твоя семья. Что суть заключается в мотоциклах и братстве.

На последних словах лицо Киллиана изменилось, часть жесткости исчезла из его глаз.

– Да, братство. Вся суть в нем, детка. В семье и верности тоже. Наш мир – альтернатива тому, в котором общество указывает нам жить. В нашем мире есть свобода. И иногда за свободу приходится платить. Иногда свобода означает разорвать цепи, маскирующиеся под законы.

– Хочешь сказать, что Сыны – отступники? Преступники?

Взгляд Киллиана стал настороженным.

– Одно из многих слов для обозначения этого, Веснушка. Преступники – это просто люди, живущие без цепей, которые я описал ранее. В прошлом, – тогда я был еще слишком мал, чтобы понимать это, – клуб выходил настолько далеко за пределы закона, что создал себе собственные цепи. Цепи, которые чуть не задушили клуб. Они оставили шрамы.

Киллиан впился в меня взглядом, и я почувствовала, что за его словами стоит какая-то история. Очень важная история. Я бы не услышала ее, сидя в кино с ведром попкорна. Я получила бы урезанную версию.

– Когда Кейд стал президентом, они освободились от этих цепей. Мы освободились, – поправился он. – Клуб никогда не станет сдерживаться, не будет скован чем-либо. Но больше никаких глупостей, из-за которых братья могут оказаться за решеткой, они допускать не собираются.

Я поразмыслила над его словами.

– Жизнь вне закона требует честности, – пробормотала я.

Киллиан улыбнулся.

– Слова Боба Дилана еще никогда не были более подходящими.

Я посмотрела на него круглыми глазами. Удивительно, что он знал эти слова. Большинство подростков нашего возраста не назвали бы даже одну его песню, не говоря уже о том, чтобы процитировать его.

– Я слушаю настоящую музыку, Веснушка. Без всякой компьютерной обработки, – пояснил он.

– Тогда ты мне идеально подходишь, – пошутила я.

– Нет, детка. Ты ошибаешься.

Я отложила этот комментарий на потом, когда смогу обдумать его в безопасности спальни. На данный момент мне требовалось больше информации.

– Итак, как же во все это вписываются мужчины из Хоуп? Не считая глупых комментариев в адрес меня и мамы, – продолжила я.

Всякая нежность в глазах Киллиана превратилась в гранит.

– Что они сказали? – его голос был тихим, почти шепот, но нечто в нем напугало меня, потому что мальчики так не говорили. Так говорили мужчины. Очень опасные мужчины.

– Ничего, – быстро ответила я, надеясь, что смогу усмирить зверя, которого невольно выпустила на волю. – Всякие глупости, которые говорят скользкие типы.

Буря эмоций, пронесшаяся по лицу Киллиана, подсказывала, что мне не следовало этого говорить.

– Тебе шестнадцать, – выпалил он. – Им нечего говорить что-либо шестнадцатилетней девушке. Что еще более важно: ты – моя. Они познакомятся не только с Буллом, но и со мной, – заявил он полным угрозы голосом.

У меня даже не было времени задуматься над словом «моя». Я отложила попкорн и схватила его за руки.

– Если это означает то, что я думаю, то ты этого не сделаешь, – скомандовала я.

На лице Киллиана не отразилось ни эмоции.

– У тебя нет права голоса.

Ну, нет, он не мог этого сказать. Я отстранилась, поджав губы. Он только что сам выпустил на волю зверя, о котором я даже не подозревала, что он обитает внутри меня.

– Я не имею права голоса, – повторила я тихо.

Похоже, Киллиан собирался что-то сказать, скорее всего, пойти на попятную, если судить по выражению осознания на его лице. Шанса я ему не дала.

– Это потому, что я девушка, или потому, что я на целый год младше тебя, поэтому мне следует уважать старших?

Киллиан посмотрел на меня.

– Ни то, ни другое. Это дела клуба, – будто это загадочное объяснение и было ответом.

– Не понимаю, как это может быть «делом клуба», – процитировала я, показав воздушные кавычки, – если это мы с мамой столкнулись с придурками на байках. Если кто и имеет право избить их, – хотя на это никто не должен иметь прав, – так это мы с мамой.

Я проигнорировала то, как после этого заявления Киллиан удивленно поднял брови.

– Более того, я не понимаю, как пятиминутный разговор может потребовать подобной реакции, и почему Зейн свернул наш шоппинг, а домой нас сопровождала целая колонна мотоциклов, – продолжила я, распаляясь все сильнее. – Оставим в стороне эту тайну, но тот факт, что я нахожусь в эпицентре всей этой кутерьмы, а мой парень говорит о знакомстве, которое, как я предполагаю, является эвфемизмом драки с взрослыми мужчинами, определенно означает, что у меня есть право голоса, – заявила я, сердито глядя на него.

Киллиан не вздрогнул перед лицом моего гнева. Не удивительно. Он только что объявлял войну целому мотоклубу. Гнев девочки-подростка не имел для него большого значения. Но я не ожидала его улыбки. Блеска в его глазах.

– Ты впервые назвала меня своим парнем, Веснушка. Мне это нравится.

Я вытаращилась на него.

– И из всего сказанного ты услышал только это? – спросила я недоверчиво.

Кипя от непривычного для меня гнева, я встала.

– Мне нужно уйти, прежде чем я попытаюсь утопить тебя в этом ведре с попкорном, – заявила я, указав головой вниз.

Килл схватил меня за руку прежде, чем я успела сделать хотя бы шаг. Он нежно притянул меня к себе.

– Я не позволю тебе уйти, – пробормотал он. – Какой бы милой ты ни была, когда злишься, не уверен, что мне нравится то, что ты пытаешься от меня сбежать.

– Ну, разгадка твоего сомнения проста. Не зли меня, – парировала я. – В гневе я тебе не понравлюсь.

Даже в серьезной ситуации, я не удержалась, процитировав Халка. В этом я винила маму. Когда она злилась, то цитировала Крестного отца.

Киллиан изо всех сил старался не ухмыльнуться, но мне пришлось отдать ему должное: его лицо оставалось серьезным.

– У меня такое чувство, что ты понравишься мне в любом виде, – ответил он. – Но все же приношу свои извинения. Я не имел в виду то, что сказал, так, как ты это поняла. Трудно объяснить принадлежность к клубу тому, кто не вырос с ним за спиной. Но когда ты член клуба и кто-то тебе угрожает, клуб наносит ответный удар. Как один коллективный кулак. И мы нанесем удар, Веснушка. Булл заявил права на твою маму. Я заявил права на тебя. Это значит, что вы – семья. Мы вас поддержим.

Он погладил меня по щеке.

– К тому же, те парни докучали вам из-за вашей связи с клубом, поэтому мы позаботимся о том, чтобы подобное больше не повторилось.

Я уставилась на него, и мой гнев улетучился так же быстро, как сдувается проколотый воздушный шарик.

– Клуб позаботится, – уточнила я.

Киллиан кивнул.

– Мужчины клуба. Не ты. Обещай мне. Я не хочу, чтобы ты пострадал, – взмолилась я.

Лицо Киллиана стало суровым.

– Детка, я могу о себе позаботиться.

Я кивнула.

– Я знаю. Но мне не смириться с мыслью, что ты пострадаешь из-за меня. Обещай мне.

Киллиан уставился на меня.

– Ты должна понять, Веснушка: как только мне исполнится восемнадцать, я стану проспектом Сынов. В подобных ситуациях я не могу сидеть, сложа руки. Не в будущем.

От этой мысли у меня свело желудок.

– В будущем, а не в настоящем.

Он покачал головой и поцеловал меня в нос.

– Моя неспособность отказать тебе не сулит мне ничего хорошего, – пробормотал он.

Я ухмыльнулась.

– Но это сулит хорошее мне, кузнечик.

Килл усмехнулся и потянулся за нашими забытыми закусками.

– Давай смотреть фильм, прежде чем ты убедишь меня сделать что-нибудь еще, – приказал он.

– Типа продать душу дьяволу? – поддразнила я.

– Ею уже владеют, Веснушка, но точно не дьявол, – пробормотал он, когда кинозал погрузился во тьму.

Поскольку фильм уже начинался, ответить я не успела. Но моя рука не переставала сжимать его руку.

Глава 15

– Знаешь, если ветер не переменится, твое лицо так и застынет, – заметила мама, стоя у двери.

Я оторвалась от домашнего задания.

– Я улыбаюсь. Что в этом плохого?

Она прошла в комнату и плюхнулась на мою кровать.

– Люди, которые все время улыбаются, жуткие. Как Тед Банди. Я не могу позволить, чтобы ты так ходила по дому. Мне придется спать с одним открытым глазом, на случай, если ты сорвешься.

Я развернула кресло лицом к ней.

– Как ходить? Будто я счастлива?

Она кивнула.

– Да. Это вредно для здоровья. Я волнуюсь за тебя. Ни один подросток не должен ходить постоянно счастливым. Разве тебе не суждено бродить задумчивой и сердитой на весь мир?

Я засмеялась, встала с кресла и легла рядом с мамой на кровать.

– Ты была бы счастлива, слушай я дэт-метал и часто хлопая дверями? – серьезно спросила я.

Мама задумалась.

– Да, было бы не плохо, – невозмутимо согласилась она.

Я засмеялась. Мама взяла меня за руку.

– Кроме шуток, куколка. Я рада, что ты счастлива. Это из-за мальчика? – тихо спросила она.

На мгновение я задумалась. После просмотра кино на выходных, у меня возникло такое ощущение, будто Киллиан проводил со мной каждую свободную минуту. Ежедневно после школы он работал, но потом всегда заходил к нам и чаще всего оставался на ужин. Мама легко приняла его, подкалывая, как и меня. Кажется, он не возражал. Хотя говорил он мало, но на его лице всегда была полуулыбка. Во время репетиции группы он либо катался на мотоцикле, либо валялся на диване в гараже, наблюдая за нами. Или, точнее, за мной.

– И да, и нет, – сказала я наконец. – С ним я счастлива. Но дело не только в нем. Есть еще мои мальчики. Они мне, как братья. И то, что я могу создавать с ними музыку. И есть Амбер. Этот маленький городок мне уже стал домом. А через три недели к нам в гости приедут Стив и Ава.

Я сжала мамину руку.

– И моя мама счастлива. У нее есть свой человек, – прошептала я, повернув голову, чтобы взглянуть на нее. – Когда Зейн вернется с пробега?

Меня немного раздосадовало, что ему пришлось уехать еще до того, как я увидела его и маму парой. «Пробег» по таинственным «делам клуба», как объяснил Киллиан, длился от нескольких дней до недель.

Лицо мамы помрачнело, и она сжала мою руку, прежде чем резко сесть.

– Не уверена, куколка. Байкерские миссии находятся под строгим секретом. Я скорее узнаю коды запуска ядерного оружия, чем дату возвращения Зейна, – пошутила она.

Я настороженно посмотрела на нее, когда она встала. Ее веселье казалось натянутым. Мое сердце на секунду остановилось, и страх сменил недавнюю радость.

– Мам, все в порядке? Я имею в виду у тебя с Зейном? – спросила я, садясь.

Мама лучезарно улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз.

– Все в порядке, – заверила она, ее голос в конце повысился. – Мне нужно приготовить ужин, если Киллиан придет, и я предполагаю, что так и будет, учитывая, что с тех пор, как ты видела его в последний раз, прошло примерно четыре часа. Иначе у него начнется ломка.

Ее стремление уйти показалось мне подозрительным.

– Приготовить ужин? – повторила я.

Она нахмурилась.

– Заказать китайскую еду – значит приготовить ужин, – защищаясь, сказала она.

Я со вздохом поднялась с кровати.

– Я приготовлю ужин. Что-нибудь, что не доставляется в коробке, чтобы гарантировать, что мои мама и парень не заболеют цингой, – ответила я.

Мама посмотрела на меня.

– Я ем фрукты, – возразила она.

– Назови, когда ты в последний раз ела что-нибудь с витаминами, – бросила я вызов.

Мама поморщилась и молча последовала за мной на кухню, явно терзаясь в раздумьях.

– Вчера я ела розовые «Старбаст»! – заявила она торжествующе.

Я высунула голову из-за дверцы холодильника.

– Конфеты не в счет, – сообщила я.

– Они были клубничные, – возразила она.

– С ароматом клубники, – подчеркнула я, доставая овощи. Я показала ей морковку. – Этот чужеродный предмет выглядит знакомым?

Она сделала вид, что задумалась.

– Не говори мне, не говори мне, – саркастически скандировала она.

Я закатила глаза.

– Ты сделаешь что-нибудь полезное и поможешь мне?

Мама кивнула, направляясь к холодильнику, который я только что закрыла.

– Могу поспорить на твою милую задницу, – ответила она, потянувшись за чем-то в холодильник. – Приготовлю себе на закуску фруктовый салат.

Дверца закрылась, и она показала мне бутылку вина.

– Из винограда, – сказала она с усмешкой.

***

– Как мама выглядела за ужином? – спросила я Киллиана, перебирая струны на гитаре. – Она не показалась тебе странной?

Киллиан поднял взгляд со своего места за моим столом. Мама разрешила ему находится в моей комнате при условии, что дверь останется открытой, и он будет держаться подальше от горизонтальных поверхностей.

– Это вопрос с подвохом? – ответил он, борясь с усмешкой.

Я откинула волосы с лица и нахмурилась.

– Нет. Я серьезно. У меня такое чувство, что она будто... не в себе с прошлой недели. Я волнуюсь, что это как-то связано с ней и Зейном. Ты с ним разговаривал?

Киллиан поднял брови.

– Детка, он в пробеге, – напомнил он.

– Знаю. Но телефоны до сих пор существуют.

Хотя Килл почти не пользовался своим, разве что время от времени писал мне сообщения, спрашивал, не занята ли я, или в редких случаях уведомлял, что не может прийти.

– Да, но ты действительно думаешь, что мы с Буллом звоним друг другу и болтаем о наших делах и его личной жизни? – спросил он, поддразнивая. – Кроме того, использование телефона предполагает умение разговаривать.

Я сузила глаза.

– Зейн умеет разговаривать, – во мне проснулось защитное чувство.

Килл покачал головой.

– Едва ли. Ни с кем, кроме тебя и твоей мамы, – тихо сказал он.

Я обдумывала это, рассеянно играя на гитаре.

– Не волнуйся, Веснушка. Уверен, у Булла все хорошо. Насколько это для него возможно. Могу сказать, что дела у него лучше, чем когда-либо раньше с тех пор, как вы с Мией вошли в его жизнь.

Я взглянула на него, чувствуя, как улыбка расползается по моему лицу. Слова Килла меня успокоили.

– Теперь, может, перестанем обсуждать личную жизнь твоей мамы и ты мне что-нибудь сыграешь?

Моя улыбка стала шире. Мы уже обзавелись традицией во время визитов Килла. Иногда делали домашнее задание. Поправка: я делала, а он либо сидел и смотрел, либо помогал мне, либо читал книгу. Килл не заморачивался домашним заданием. Или мы смотрели фильм с мамой. Килл быстро понял, насколько серьезно мы относимся к фильмам и насколько эмоционально относимся к персонажам «Ходячих мертвецов». Он без труда включился в процесс. Даже утешал меня, когда я думала, что Гленн мертв, и даже не считал меня сумасшедшей из-за моих переживаний за вымышленного персонажа.

Но что бы мы ни делали, вечер заканчивался тем, что я играла и пела. Сначала я испытывала неловкость. Когда я пела и играла у себя в комнате, то была самой собой. Мои чувства были обнажены, и, теряясь в музыке, я проецировала свою истинную сущность. То, как он посмотрел на меня после моего исполнения «Like a Rolling Stone» Боба Дилана, обуздало все мои страхи и напугало до чертиков. Он словно понимал, что музыка – это моя душа, мое всё. Каким-то образом он вписался в эту часть моей личности. Обосновался в ней.

– Есть пожелания? – спросила я.

Килл откинулся назад, скрестив руки на груди.

– Нет, детка, все, что ты играешь, прекрасно.

По моим щекам разлился румянец, и я опустила голову к гитаре. Я начала тихо петь кавер «We Don't Eat» Элис Кристиансен и вскоре нашла в себе смелость поднять взгляд к льдисто-голубым глазам Киллиана и не отводить его. Я пела ему песню, и мы оказались в том пространстве, которое принадлежало только нам. Там, где только настоящее имело значение. Не прошлое и будущее. Они были где-то далеко.

Когда я пропела последнее слово, и тишина взревела громче, чем мое бренчание, меня охватило странное чувство потери.

Поскольку мы оба молчали, воздух вокруг потрескивал электричеством.

– Может ли певчая птичка нашего поколения петь чуть потише? Я пытаюсь смотреть «Коронованных деток». И ты разрушаешь дряньмосферу.

Появление мамы в дверном проеме прервало момент. Она взглянула на Киллиана.

– Это атмосфера дрянного шоу. Если ты собираешься проводить время с девочками Спенсер, тебе нужно знать наш язык, – сообщила она ему. Ее взгляд метнулся обратно ко мне. – Малышка, это было прекрасно. Что не удивительно.

Она одарила меня грустной улыбкой и оттолкнулась от двери.

– «Коронованные детки» зовут меня. Уже бегу, Милашка Бу-Бу, – сказала она воображаемому человеку в гостиной. – Кроме того, ваш дружелюбный хранитель времени напоминает вам, что сейчас 9:53. Прощайтесь, дети. Вам придется пережить друг без друга целую ночь, – драматично заявила она.

– До свидания, мама, – сказала я, глядя на нее.

Она махнула мне рукой и исчезла.

Киллиан посмотрел на меня.

– Мне она кажется нормальной. Ну, «нормальной» в стиле твоей мамы.

Я показала ему язык и положила гитару на кровать, чтобы подойти к нему. Усевшись на стол, я свесила с него ноги. Киллиан взял меня за руку и переплел наши пальцы.

– Нервничаешь по поводу субботы, Веснушка? – спросил он после минутного молчания.

Я оторвалась от созерцания наших переплетенных пальцев. Его большая мозолистая ладонь поглотила мою маленькую. У него уже были руки мужчины.

– Нервничаю? – повторила я. – Вовсе нет. Я взволнована. Не могу дождаться встречи с остальными членами твоего клуба. С теми, кого ты называешь семьей.

В субботу Рози, сестра Кейда, устраивала у себя дома грандиозное барбекю, на которое собирался весь клуб и его большая семья. Я еще не была ни на одном мероприятии клуба, и не могла дождаться. Меня очаровал мир, о котором рассказывал Килл, их образ жизни. Мне не терпелось увидеть его во плоти, познать его на собственном опыте. Я также хотела стать ближе семье, которую Килл считал родной. От этой мысли у меня скрутило желудок.

– А ты нервничаешь? – спросила я тихим голосом. – Как твоя семья воспримет меня? Впишусь ли я туда?

Я никогда не испытывала дискомфорт, будучи собой, и Килл никогда не давал мне повода чувствовать себя так, но я отчаянно хотела вписаться в жизнь Киллиана, отчего ощущала неуверенность. И мне это не нравилось.

Лицо Килла посуровело, но его глаза лучились теплом, когда он оттолкнулся от кресла и встал передо мной. Откинув мои волосы с лица, он обхватил ладонями мою челюсть.

– Где бы я ни был, там есть место и для тебя, – пробормотал он. – Тебе не обязательно вписываться куда-либо, потому что тебе это не удастся. Ты – единственная в своем роде, Лекси. И я чертовски горжусь тем, что в субботу представлю тебя как свою девушку, не забывай об этом.

Я смотрела на него.

– Хорошо, – глупо ответила я.

Киллиан улыбнулся. Он наклонил голову, чтобы коснуться моих губ поцелуем.

– Мне пора, – пробормотал он мне в губы.

– Нееет, – запротестовала я.

– Увидимся утром.

– Ты принесешь кофе? – сформулировала я связную мысль.

Килл усмехнулся.

– Я ценю свою жизнь, так что, да.

Я ухмыльнулась. Это стало еще одной нашей традицией. Килл каждое утро возил меня в школу, высаживал перед тем, как уехать на работу в автомастерскую, а днем отвозил домой. Узнав о моем и мамином пристрастии к кофе Шелли – владелице городского кафе, – он каждое утро приносил нам кофе.

В первое утро, когда это произошло, мама заявила, что назовет своего первенца в его честь.

– У тебя уже есть первенец, и ее зовут Лекси, – напомнила я ей.

– Имя можно сменить. Отныне твое новое второе имя – Киллиан, – решила она с усмешкой, а затем подмигнула Киллу.

Именно в этот момент Килл преодолел все оставшиеся сомнения мамы по поводу него. Кофеин был самым верным путем к сердцу моей матери.

– Засыпая, я буду слышать твой прекрасный голос, Веснушка, – прошептал он, возвращая меня в настоящее, – как и каждую ночь.

Он поцеловал меня в голову, а затем вышел из комнаты. Я услышала, как он попрощался с мамой, а затем улыбнулась.

Я определенно с нетерпением ждала субботы.

***

Я всплеснула руками.

– Неа. Я сдаюсь. Тебе придется возить меня до скончания веков, – простонала я, опуская голову на руль машины Килла, на которой он пытался научить меня водить.

Итак, он почувствовал на себе всю радость мой полной неспособности управлять автомобилем.

– Напомни мне убить маму, когда я вернусь домой, – сказала я приглушенным голосом. – Это она виновата, что я оказалась в такой ситуации. Если бы не ее болтливый язык, ты бы до сих пор находился в блаженном неведении. И мое достоинство было бы нетронуто.

После инцидента в Хоупе мама рассказала Киллиану о том, что мне еще предстоит научиться водить машину. Киллиан обещал научить меня, после обеда у него был выходной, и мы приступили к урокам. Дела у нас шли не очень хорошо.

– Веснушка, подними голову от руля, – приказал Киллиан с ноткой смеха в голосе.

– Нет, – надулась я.

– Лекси, – предупредил он.

Я выдохнула и сделала, как он просил, хмуро глядя на его ухмылку. Он убрал волосы с моего лица.

– Теперь, зная, что я идиотка, ты пересмотришь статус наших отношений? – серьезно спросила я.

Ухмылка Киллиана исчезла, и его ладонь легла на мою щеку.

– Не хочу больше слышать, чтобы ты так говорила о себе, в шутку или нет, – приказал он. – И не хочу больше слышать безумные речи о том, что я пересмотрю наши отношения.

Он провел большим пальцем по моей щеке.

– В ближайшее время этого не произойдет, – пообещал он.

Я моргнула, забыв о своем унижении.

– Теперь снова заведи машину. Не забудь поставить ногу на сцепление. Действуй медленно, Веснушка. Мы никуда не торопимся. На самом деле, я буду счастлив, если ты заглохнешь еще раз сто, если это будет означать, что я проведу с тобой в машине еще сто минут, – пробормотал он, убрав руку от моего лица.

Я снова моргнула, и мой мозг превратился в кашу.

– Детка, заведи машину, – мягко напомнил он.

– Точно, – прошептала я. – Но предупреждаю, – сказала я, переключая внимание на педали и заводя машину, – тебе придется давать мне хотя бы пять секунд отсрочки каждый раз, когда говоришь такие вещи.

– Какие вещи? – спросил Киллиан, изображая непонятливость.

Держа руку на зажигании, я посмотрела на него.

– Сам знаешь.

Надо отдать ему должное, он действительно выглядел ничего не понимающим.

– Нет, не знаю.

Я вздохнула, набираясь смелости.

– Вещи вроде тех, что ты только что сказал. Красивые слова в духе любовного романа. От которых я влюбляюсь, – прошептала я, не в силах оторвать от него взгляд.

Его лицо стало непроницаемым.

– В кого, Веснушка? – прохрипел он.

– В тебя, в нас, – прошептала я едва слышно.

Он долго смотрел на меня, затем наклонился вперед и прижался губами к моим губам. После поцелуя он отстранился, но продолжал держать в ладонях мое лицо.

– Предупреждаю, детка, ты должна быть готова к тому, что я поцелую тебя, когда ты говоришь такую хрень, – пробормотал он мне в губы.

– Какую хрень? – прошептала я в ответ.

Он пристально смотрел мне в глаза.

– Из-за которой я еще сильнее влюбляюсь в тебя.

Он откинулся на свое сиденье, будто только что не потряс мой мир.

– Заводи машину, Веснушка, – тихо скомандовал он.

Я выдохнула.

– Кажется, мне понадобится десять секунд, – сказала я ему.

Он промолчал, но уголок его губ приподнялся в небольшой усмешке.

***

– Веселишься, Веснушка? – защекотал мое ухо глубокий баритон.

Когда я обернулась, по моему позвоночнику пробежала приятная дрожь. Я ухмыльнулась Киллиану.

– Ты распугал всех детей, – заметила я, наблюдая, как малыши разбегаются при виде моего парня, одетого во все черное.

Мой парень. Я никогда не устану это говорить. Он возвышался надо мной и смотрел на меня своими льдисто-голубыми глазами, которые, казалось, были такими же глубокими, как сам океан. Создавалось ощущение, словно сам океан смотрит на меня.

– Вот и хорошо, – пробормотал он, шагнув вперед, чтобы взять меня за запястье. – Я целую вечность ждал момента, чтобы провести время со своей девушкой.

Он замолчал, его взгляд ненадолго оторвался от моих глаз,. став пристальным и опасным, когда он обратил его к своим братьям-байкерам.

– Что, возможно, к лучшему, поскольку у меня было время дать понять моим будущим братьям, чтобы они не пялились на тебя, – процедил он, сам оглядев меня с головы до ног. – Хотя я веду проигрышную битву, – пробормотал он, в его глазах снова заплескалась глубина. Темнота.

Я счастливо покраснела от его одобрительной реакции на выбор моего наряда. Кто знал, что мой начинающий парень-байкер оценит винтажную, разноцветную укороченную куртку поверх струящегося белого кружевного платья длиной значительно выше колена?

Не зная, куда смотреть, я разглядывала свои ботильоны на широком каблуке. От голодного взгляда Киллиана у меня свело желудок. Его рука легла на мой подбородок и подняла его вверх, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Горжусь как никогда, Веснушка, что могу дать понять парням, что ты моя. Черт. – Он покачал головой. – Сам с трудом могу в это поверить. Но если мне это снится, я с радостью продолжу спать.

У меня перехватило дыхание. Килл подождал те пять секунд, о которых мы говорили, не обращая внимания на тишину, пока вокруг нас ревела вечеринка. Как он мог быть таким задумчивым, загадочным, а иногда и абсолютно молчаливым, а потом выдать такие красноречивые и красивые вещи? Мне нравилось думать о себе как о начитанном человеке и авторе песен в придачу, но если бы вы попросили меня сейчас прочитать алфавит, у меня возникли бы трудности. Киллиан казался довольным, наблюдая за мной, одной рукой обхватив мою щеку, а другой потирая запястье.

– Малой, – прервал момент громогласный голос, и я подпрыгнула от резкости в тоне.

Мое лицо расплылось в широкой улыбке, поняв, что громогласный голос принадлежал Зейну. Он стоял поодаль, но его глаза не отрывались от Киллиана. А еще Зейну принадлежал убийственный взгляд, который был направлен на Киллиана. Я предполагала, что такой взгляд, скорее всего, поставит взрослых мужчин на колени. Но не Киллиана. Он храбро смотрел в ответ.

– Стегу нужно с тобой поговорить, – прорычал он. – И держи свои руки подальше от Лекси.

Килл опустил руки по бокам, и я почувствовала, как в нем пульсирует гнев. Я видела, что он хотел поспорить, но даже такой храбрец, как Килл, не мог противостоять Зейну.

Его глаза метнулись ко мне, и весь его гнев улетучился.

– Веснушка, я найду тебя позже, – пробормотал он, прежде чем в последний раз хмуро зыркнуть на Зейна и рвануть в дом Рози.

Секунду я смотрела ему в спину, а затем мое волнение сменилось томлением. Я улыбнулась суровому лицу Зейна и побежала к нему. Даже не задумываясь, обвила руками его огромное тело. Я скучала по нему. Мы не виделись две недели, и я не могла зайти в его гараж в поисках тихой компании, чтобы прояснить голову, пока мы вместе бренчали на гитаре.

– Как же я рада, что ты вернулся, – пробормотала я в его жилет, вдыхая запах кожи.

Его огромные руки легко обвились вокруг моих предплечий, и он осторожно потянул меня назад, чтобы осмотреть на расстоянии вытянутой руки.

– Рад вернуться, Лекс, – отрывисто сказал он.

На его лице ничего не отражалось, но глаза улыбались. Возможно, он был немногословен, но я знала, что под этим скрывается теплота.

– Пробег удался? Или поездка? Или что там еще. – Я махнула рукой. – Где ты был?

– Много где, Лекс. В основном в Нью-Мексико.

– Но теперь ты дома, – заметила я.

Зейн кивнул.

– Нет места лучше, чем родной дом.

Моя улыбка стала шире.

– Ты только что процитировал «Волшебника страны Оз»? – поддразнила я.

– Волшебника чего?

Внешне Зейн никак не отреагировал, но и не выказывал никакого недовольства из-за того, что застрял в разговоре с девочкой-подростком на байкерской вечеринке. Он казался... счастливым. Ну в его версии счастья, что привело меня в восторг. Возможно, у нас бы получилось. У мамы и меня. Мы смогли бы сделать его счастливым. Точнее, мама, но я надеялась, что и я внесла бы свой вклад.