Текст книги "Небеса Перна"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

– Или не понимают в достаточной мере, какие преимущества им это даст? – спросила Лесса, вспомнив о своих собственных апартаментах, обогреваемых устройствами, созданными при помощи Игипса. Здесь от каменного пола поднимался холод, и у нее мерзли ноги.

– Понадобится больше тех нескольких Оборотов, которые прошли со смерти Игипса, чтобы объяснить это всем, кто должен понять, – сказал Сибелл.

– Кстати сказать, – заметил Грож, – у меня есть множество мелких холдеров, которые не верят, что всадники изменили орбиту Алой Звезды, потому что Нити все еще продолжают падать.

– Некоторые не поймут этого никогда, – устало проговорил Джексом.

– Конечно, мы пытаемся разъяснить ситуацию как можно большему количеству холдеров. – Сибелл постарался, чтобы его фраза не прозвучала как попытка оправдаться. Подобные объяснения входили в обязанности цеха арфистов. – Но способности некоторых людей к пониманию крайне ограниченны…

– И эти «некоторые» охотнее верят лжи, которую легче понять, чем правде, которую понять тяжелее. – Джексом пошевелился в кресле, устраиваясь поудобнее. – Большинство людей моего холда получили, по крайней мере, базовые сведения – но даже при этом нам постоянно приходится бороться с непониманием…

Грож положил руки на подлокотники кресла:

– Сегодня мы обсуждаем не эти вопросы. Нам нужно решить, что делать с этими людьми, и, если это возможно, – прибавил он, кивнув Сибеллу, – найти того, кто спланировал все эти нападения. Если несколько групп действуют с такой синхронностью и столь сходными способами, у них, согласитесь, должен быть руководитель – или руководители.

– К тому же нужно решить, что нам делать, чтобы в Дальнейшем предотвратить такие нападения, – прибавил Джексом.

– Может быть, нам удастся узнать больше от керунца, – предположил Сибелл, изучая лежавшие перед ним листы, – которого зовут Товер. Он красильщик, судя по шрамам и пятнам на его руках.

– Может, он дубит кожи или переплетает книги, – предположила вполголоса Лесса.

– Это тот самый Товер, который потерял семью во время эпидемии? – спросил Кривеллан. – Цех целителей Широкого Залива ведет тщательные записи…

– Хорошая мысль, надо проверить, – откликнулся Сибелл. – Кроме того, надо узнать, что Тагетарл делает с испорченными страницами…

– А не окажется ли так, что некоторые записи цеха целителей Широкого Залива утрачены? – прибавила Шарра.

– Да, и нам нужно выяснить, где и кто напечатал эту дрянь, – настаивал Кривеллан.

– Сомневаюсь, что удастся, – сказал Сибелл. – Но если вы передадите нужную информацию целителям, я также попрошу арфистов быть настороже. И скороходов тоже.

Он взглянул на Халигона; тот кивнул. Сибелл начал подсчитывать, загибая пальцы:

– Сейчас мы можем незаметно провести расследование в Керуне, проследить дороги из Крома, выяснить, не видел ли кто этих людей по дороге туда – или, может быть, когда они проходили Телгар и Керун, выяснить, где они раздобыли ткань на одежду, и раздать портреты Батима, Скальпа и Чесотки…

– И предложить всем цехам выставлять по ночам охрану, – прибавил Ф’лар.

– Вы имеете полное право, Грож, – Джексом сделал паузу и иронически усмехнулся, – держать их здесь так долго, как это понадобится.

– Понадобится? – Грож выглядел оскорбленным. – Я выставлю их из моего холда, как только это станет возможным. – Нахмурившись, он оглядел всех сидевших за столом. – Я знаю, что хотел бы с ними сделать. Что, по моему глубочайшему убеждению, следует сделать со всеми этими проклятыми Очистителями. – Он грохнул кулаком по столу. – Сослать их!

Кривеллан подпрыгнул от неожиданного грохота.

– Мне казалось, для этого нужен суд… – удивленно проговорил он.

Грож жестом обвел собравшихся:

– Мастера, предводители Вейров, лорды холдов. Вполне подходящие судьи. Вандалы были пойманы на месте преступления. Множество людей видело, что они сделали. Уничтожили ценную собственность, лишив других людей медикаментов и лечения. И не только в Форте. – Он выразительно взмахнул рукой; сузив глаза, посмотрел на целителя, все еще пребывавшего в нерешительности. – Будь это обычный случай, я послал бы их в рудники. Однако мысль о ссылке может заставить других дважды подумать, прежде чем повторить подобное. Я не хотел бы, чтобы кто-либо думал, будто можно нападать на цеха целителей и отделаться легким наказанием. Не так ли, мастер Кривеллан?

– Да, – ответил тот, хотя в его голосе по-прежнему звучало сомнение. – То, что было испорчено и уничтожено сегодня, будет нелегко восстановить. Хотя, как мне кажется, гораздо важнее было бы остановить распространение вот этого. – Он указал на памфлет.

– Я так и думал, что вы нас поймете, – сказал Грож. – Мы будем действовать вместе.

– У меня будет много поручений для Кими, – проговорил Сибелл, поднимаясь.

– Мийр и Талла могут помочь, если хочешь, – предложила Шарра.

– И Трис, – откликнулся Н’тон. Он встал и потянулся, разминая затекшие суставы.

– Знаете ли, ссылка – справедливое наказание для них, – заметила Лесса. – Они не смогут бежать – и не смогут избегать друг друга. Проследи за тем, чтобы им достался не слишком большой остров, Н’тон, ладно?

Опершись на руку Ф’лара, она поднялась на ноги и сняла со спинки кресла свою тяжелую, подбитую мехом летную куртку:

– Во время Падения, которое случится через два дня, мы все будем настороже.

– Как скоро ты сможешь получить информацию от скороходов, Халигон? – спросил Ф’лар.

Халигон пожал плечами:

– Сначала они должны разнести вести. Когда я объяснил суть дела Торло, смотрителю станции Форт, он проинструктировал всех, кто отправляется в дорогу.

– Перн полагается на скороходов, – объявил Ф’лар. – От вас многое зависит.

– И так будет всегда, – прибавила Лесса, направляясь к дверям.

Шарра на мгновение задумалась, видел ли кто-то, кроме нее, какое удовольствие доставили Халигону ободряющие слова Лессы. Ей хотелось оказаться дома не меньше, чем Лессе. День выдался долгим и трудным.

– Мы разберемся со всеми проблемами, – с искренней уверенностью заявил Грож. – Благодарю вас всех и каждого из вас за помощь в этом неприятном деле. Будем надеяться, что это самая большая неприятность наступившего Оборота!

– Будем надеяться, – согласился с ним Джексом.

Станция скороходов Форт-холда 2.1.31

– Из Крома все еще никаких вестей, – сообщил Торло, едва Халигон вошел в здание станции.

Торло только что отправил в путь скороходов с сообщениями из цехов: работы было предостаточно. Да, этот Поворот начался весьма хлопотно…

– Крепкий мороз – хорошая дорога.

– Вейры, холды и цеха в долгу перед тобой, Торло, – вежливо проговорил Халигон, невольно задумавшись, зачем вчера он дал обещание, которое, возможно, не сумеет выполнить. Скороходы придерживались жесточайшей этики.

– Проследить путь писем – наш долг, – беспечно махнув рукой, ответил старик, – в особенности после этого грязного происшествия в цеху целителей.

Он бросил хитрый взгляд на своего раннего гостя:

– Ты слишком рано пришел: Тенны еще нет. Ты же ведь должен помнить, что дорога назад займет у нее много времени. А ты обещал провести с ней большую часть праздника.

Халигон смущенно откашлялся, не зная, как объяснить свое раннее появление.

– О, что? Тебе нужно что-то еще? – Торло, бывший человеком весьма восприимчивым, хотя иногда грубоватым, указал в угол пустующего зала станции скороходов. – Свежего кла, лорд Халигон?

Может быть, это следовало сделать более мягко, неофициально, но Торло сам задал тон, назвав Халигона лордом. Скрыв свою печаль, Халигон принял гостеприимство Торло и уселся на стул в конце стола, пока Торло наполнял кружки и ходил за хлебной доской, на которой лежал свежеиспеченный хлеб. Все знали о встрече в маленькой обеденной зале холда. Знали, что Батима допросили. Разумеется, нельзя было не заметить, как много файров с посланиями покинуло цех арфистов. Скороходы никогда не возражали против того, чтобы файры доставляли послания; они понимали, что скорость может быть крайне важным фактором, который нельзя не учитывать в их ремесле. В прежние времена, когда кладки огненных ящериц все еще можно было найти на песчаных пляжах Болла, Исты и Керуна, скороходы и сами пользовались услугами файров.

Молодой лорд потягивал кла, который здесь всегда был превосходен, и размышлял, как ему найти подход к Торло. У него было несколько весьма серьезных причин, по которым не следовало ссориться ни с этим человеком, ни со скороходами. Во-первых, необходимо было выполнить поручение, данное ему прошлой ночью. А во-вторых, он испытывал сильнейшую привязанность (которую его брат называл «маниакальным влечением») к Тенне.

– Очиститель, который вел вандалов, кое о чем проговорился, – начал он, тщательно подбирая слова.

– Он – один из них? – с глубоким отвращением спросил Торло. – Наподобие тех, кто похитил мастера Робинтона?

– Да, они похожи. Но на этот раз объектом их ненависти стали цех целителей и цех стеклодувов.

– И цех стеклодувов тоже? – Кустистые брови Торло поползли вверх, глубоко посаженные глаза впились в лицо Халигона. Он слегка подался вперед: – А как насчет кузнечных цехов?

Что-то в поведении Торло подсказывало Халигону, что, по мнению скорохода, именно они должны были первыми Подвергнуться нападению. Интересно, почему?

– После первых нападений на эти цеха больше десяти

Оборотов назад кузнецы установили очень надежные охранные системы, – ответил он.

– Хм-м… да, теперь я припоминаю. – Торло задумчиво потер подбородок. – А этот Игипс сам себя охранял, верно?

– Но цех не должен себя защищать, – возразил Халигон. – У цехов просто не должно возникать такой необходимости!

– Верно.

– И в особенности это касается цеха целителей!

– Согласен. – Торло жестом предложил Халигону попробовать сладкие булочки, лежавшие на доске. Сам он тоже отломил кусочек.

Халигон подумал, что старик тянет время.

– Мастер Торло, разве мастер Олдайв не удалил нарост с ноги Гролли? Прежде никто не смог бы такого сделать. Насколько я понимаю, Гролли теперь снова может бегать. А катаракта на глазах Тувора? Сейчас он может ясно видеть! Я слышал, они могут устранить даже выпадение внутренностей. И они не делают секрета из своих новых знаний. Разве они не показали мастеру скотоводов Фроли, как вылечить того чудесного жеребенка, который раньше едва ходил – так он шатался?

– Да, это верно… к чему вы ведете, лорд Халигон?

– Некоторые люди распространяют злобные наветы на целителей и лживые памфлеты…

– Скороходы сжигают те, которые им передают.

– Они их видели? – Это так потрясло Халигона, что, вздрогнув, он расплескал свой кла.

– Скороходы не станут распространять такую грязь.

– Но где? Когда? Насколько часто такое случается? Значит, Кривеллан был прав, что волновался по этому

поводу…

Торло одарил его долгим взглядом:

– Это дело скороходов. Мы сами позаботимся об этом.

– Но где?.. Мы должны прекратить распространение этих пасквилей! Знают ли скороходы место, откуда они распространяются по планете?

Торло пожал плечами:

– Скороходы не позволяют им расходиться дальше.

– Да, но часть все-таки доходит до людей, – в сильнейшем волнении проговорил Халигон. – У вандалов с собой была копия особенно грязного пасквиля. Мастер Кривеллан был просто в отчаянии.

– Не он один.

Халигон напрягся, услышав в голосе Торло иронические нотки:

– Разве у скороходов были какие-то ссоры с цехом целителей? – понизив голос, хотя в обеденной зале не было никого, кроме них, спросил он.

– Нет, не было, – с удивлением ответил Торло.

– Тогда с кем?

Торло немного помолчал; потом усмехнулся уголками губ и взглянул прямо в глаза Халигону:

– Ты вовсе не таков, каким кажешься, лорд Халигон.

– Скороходы жизненно важны для нас, так же как и целители, мастер станционный смотритель. В чем проблема?

Торло подумал, взвешивая какие-то аргументы про себя; потом наклонился вперед:

– У нас нет возражений против нововведений цеха целителей: они идут на благо всем. Но когда «улучшения» угрожают целому цеху – это совершенно другое дело.

– Но кто и что может угрожать скороходам? Лесса, госпожа Вейра, только прошлой ночью говорила, что скороходы всегда будут необходимы нам…

Торло рассмеялся ироническим, лающим смехом:

– Да ну? Правда? А кому будут нужны драконы, если станет известна правда об Алой Звезде?

Халигон попытался собраться с мыслями. Ему никогда не приходилось вести разговор, полный стольких словесных ловушек.

– Алая Звезда? Ты не веришь, что Алая Звезда изменила орбиту? Но здесь, на севере, вы наверняка видели это!..

– Видели свет в небе; но что это значит для тех, кто ходит по земле?

Халигон решил использовать другую тактику:

– Ладно; обычно Прохождение составляет пятьдесят лет. На этот раз оно будет короче – Игипс утверждал это совершенно определенно. Значит, до конца этого Прохождения остается еще шестнадцать Оборотов. Если через

шестнадцать Оборотов Прохождение завершится, значит, Игипс действительно знал гораздо больше, чем мы могли

бы когда-либо узнать. Тогда мы получим подтверждение того, что, если Игипс давал четкий ответ, он был правдой. Доказанной правдой. Он сказал, что всадники совершили то, что он им поручил: изменили орбиту Алой Звезды так, чтобы она никогда больше не проходила близко к Перну и не могла сбрасывать на него Нити.

Халигон и сам удивился собственному напору. Он вовсе не был в первых рядах тех, кто в течение пяти Оборотов тяжким трудом изменял судьбу планеты. Однако в глубине души он верил в то, что Игипсу удалось решить главную проблему Перна. Он хотел верить в это, и он нуждался в этой вере.

– Может быть, я и проживу еще шестнадцать Оборотов и увижу конец этого Прохождения, – сказал Торло. – Ты – доживешь; однако для того, чтобы убедиться, что Игипс был прав, нужно прожить не шестнадцать, а еще двести Оборотов…

– Дело в том, мастер, что у нас есть множество мелких чудес, которые подтверждают правоту Игипса и придают вес его слову.

Торло цинично усмехнулся:

– Например, то, что драконы – и скороходы – перестанут быть необходимыми? Если драконы перестанут быть нужны для того, чтобы бороться с Нитями, они станут искать себе другие занятия. И скороходы станут не нужны!

– Скороходы – не нужны?.. – воскликнул Халигон, всплеснув руками. Он знал, что всадники прилагают большие усилия, чтобы обеспечить собственное будущее; но ведь у скороходов оно уже есть! – О чем ты говоришь? Ведь ваше ремесло требовалось еще тогда, когда не был построен первый Вейр! Сейчас скороходы прокладывают дороги и основывают станции на Южном. Ваше ремесло только расширяется – как и другие ремесла!

Торло подался вперед, в его глазах сверкнул гнев:

– Нет! Теперь драконы доставляют по назначению сообщения, людей и посылки.

– Сколько мелких холдов и цехов может позволить себе нанять дракона? – быстро возразил Халигон. – А передать сообщение со скороходом стоит только одну тридцать вторую марки. Сейчас на планете всего шесть тысяч двести сорок драконов, и половина из них – коричневые, бронзовые и золотые, которым в голову не придет передавать сообщения и доставлять послания! У вас не меньше семей скороходов, которые готовы к работе в любой час. Дети и юные скороходы могут доставлять сообщения тем адресатам, которые живут неподалеку, и все они прекрасно справляются со своей задачей, не говоря уже о том, что вскоре дороги скороходов будут проложены на Южном. Королевы не так часто поднимаются в брачный полет и откладывают яйца, так что не думаю, чтобы зеленые или голубые составили серьезную конкуренцию скороходам. А файры вас, кажется, никогда не беспокоили. Торло фыркнул:

– Лишь немногим из них можно доверить доставку посланий.

– Это верно, – согласился Халигон, хотя королева его отца, Мерга, была прекрасно обучена Менолли и выполняла поручения расторопно и безошибочно. – При этом не было случая, чтобы скороход не доставил послания по назначению.

Сказав это, он снова вспомнил о Тенне, бегущей где-то по замерзшим дорогам.

Торло задумчиво посмотрел на него:

– И никогда не будет, – ответил он.

– Тогда что же в действительности беспокоит тебя, Торло?

– Эти штуки, которые делает цех кузнецов… – Торло прищелкнул пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.

– Переговорные устройства?

– Именно они! Я сам видел одно такое устройство. Люди смогут «говорить» с кем угодно. С кем они захотят. Тогда скороходы, передающие сообщения, перестанут быть нужны.

Халигон рассмеялся с облегчением, чувствуя, что у него просто камень свалился с души:

– Нет, Торло. Этого никогда не случится.

– Почему? – в вопросе Торло прозвучала искренняя тревога и надежда. Старик редко проявлял подобные чувства.

– Слишком дорого, – смеясь, объяснил Халигон. – Все очень просто. На то, чтобы изготовить эти штуки, у мастера Бассажа и его цеха уходит по несколько месяцев. Им приходится доставлять детали из разных цехов. Кроме того, эти устройства здесь, на севере, работают только на

небольших расстояниях, поскольку не существует спутниковой передачи. – Чего?

– Такого корабля, как «Йоко», который мог бы принимать сигнал и транслировать его в нужную точку… Цеху целителей нужен передающий центр здесь, на западе, еще один – в Тиллеке и, возможно, третий – в Телгаре. На востоке, как я слышал, таких установок необходимо две. На Южном эти устройства будут работать лучше из-за «Йоко», но там сейчас появляется все больше новых холдов и цехов; к тому же им нескоро удастся набрать достаточное количество марок, чтобы приобрести такие устройства. Мой отец еще долго будет пользоваться услугами скороходов. Он доверяет вам. Конечно, он с нетерпением ожидает многих нововведений, однако, несмотря на это, он больше доверяет людям, чем машинам. Нет, мастер, скороходы будут необходимы, пока… пока у них есть ноги, чтобы бегать. Это был первый цех, возникший при Форт-холде. За много Оборотов до того, как появился первый Вейр. Вы всегда будете нам нужны, мастер Торло.

Выражение лица Торло прояснялось по мере того, как Халигон перечислял проблемы, вставшие перед новой технологией.

– С Игипсом всегда так, верно? Он показывает, как сделать жизнь лучше, но сами эти улучшения требуют массы времени. Может быть, это самый лучший путь. Зачем делать вещи, которые не нужны нам по-настоящему? – Торло поднялся, тактично показывая, что разговор окончен.

По чести сказать, Халигон так и не понял, согласился смотритель станции помочь холду или нет.

– Мы поддерживаем целителей, – подтвердив свои слова энергичным кивком, проговорил Торло, провожая молодого лорда к выходу из зала. – И мы будем распространять слово мудрости среди тех, кто слишком плохо информирован и не может сам разобраться, что к чему.

– Именно это нам и нужно, Торло.

– Мы – я или Тенна – будем сообщать тебе новости. – Станционный смотритель отсалютовал Халигону на прощание, и тому не оставалось ничего, кроме как уйти.

«Как могли скороходы хоть на секунду подумать, что их услуги когда-нибудь станут ненужными?» – думал Халигон, вдыхая морозный воздух и торопливо шагая вперед, чтобы сообщить отцу о состоявшемся разговоре. Но Вейры действительно будут больше не нужны… Он замедлил шаг, его взгляд невольно обратился к Вейру, расположившемуся в горах над Форт-холдом. Вейры – но не драконы! Должна быть причина, по которой драконы навсегда останутся в небесах Перна! Они будут нужны всегда – для… для чего-нибудь! Смешно даже подумать о Перне без драконов! Это просто нелепо!

От морозного воздуха пощипывало в ноздрях. Может быть, там, внизу, у Болла, где сейчас бежит Тенна, теплее? Он искренне надеялся, что так. Его уважаемый отец испытывал некоторые сомнения по поводу заинтересованности, которую Халигон проявлял по отношению к Тенне. Что ж, по крайней мере, сейчас эта заинтересованность оказалась им весьма полезной. Халигон надеялся, что он сможет убедить Тенну и что их союз будет скреплен более прочными узами, чем теперь. В конце концов, в Форт-холде вполне достаточно наследников… Может быть, она захочет отправиться на Южный, когда его сыновний долг перед лордом Грожем будет исполнен…

Нужно еще рассказать Сибеллу о разговоре с Торло. Мастер-арфист должен знать о том, что тревожит скороходов. Так много нужно сделать – так много! Нужно просмотреть все поданные прошения и жалобы и отобрать те, которые заслуживают особого внимания его отца. Что ж, сегодня прекрасный день для того, чтобы остаться дома, в тепле, и заняться бумажной работой.

Халигон направился по лестнице к холду, шагая через две ступеньки.

Цех печатников в Керуне 3.1.31

Тагетарл зажмурил утомленные глаза и потер переносицу длинного носа. И почему ему кажется, что от этого глаза станут болеть меньше?.. Лучше было бы поспать – вот это бы помогло, но ему еще нужно просмотреть всю правку и заняться словарем. Некоторые старые арфисты, у которых было слишком мало дел, подвергали сомнению определения и сожалели о введении новых технологических терминов. А ведь они были жизненно необходимы, чтобы молодые ученики понимали тот язык, на котором написаны руководства. Возможность печатать множество копий была существенным преимуществом перед прежним методом рукописного копирования. Любой ученик цеха арфистов, которому приходилось проводить долгие часы над рукописями в архивах, благословлял введение печатных прессов; однако должен быть способ находить все ошибки, вкрадывающиеся в печатные строчки. В годы своего ученичества, когда он делал ошибку, неверное слово или букву можно было соскоблить ножом и переписать. Если везло, он успевал это сделать прежде, чем мастер Арнор поймает его за этим занятием.

Однако исправить ошибки после того, как отпечатано несколько сот копий, было намного труднее. Множество печатных операций было чисто техническими, и ошибки в них были недопустимы; все объяснения и инструкции должны быть совершенно ясными и четкими. Рошинн была в этом деле непревзойденной, ее ловкие пальцы успевали набрать страницу гораздо быстрее, чем это мог сделать он сам, – однако им обоим приходилось учиться преодолевать сложности, связанные с работой в этом новом цехе. Он с немеркнущей признательностью и уважением вспоминал, как верил в него мастер Робинтон, и стремился сделать печатное дело самым успешным из всех начинаний Игипса.

Еле слышный скрип открывающейся двери показался ему в тишине ночи слишком громким. Он вскочил на ноги. Ночь?.. Одного взгляда в обращенное на восток окно хватило, чтобы он понял: наступало утро.

– Это я тут, – шепотом сообщил знакомый голос.

– Нужно говорить «Это я» или «Я пришел», – устало поправил Шпильку Тагетарл. – Как ты попал сюда? Ворота заперты.

После происшествий во время праздника нападения Очистителей, кажется, прекратились, однако это вовсе не означало, что таковых не планируется. Тагетарл так и не смог выяснить, как отрывки из медицинских текстов, набранных им в прошлом Обороте, попали в их руки. Чтобы такого больше не повторилось, цех печатников теперь тщательнейшим образом уничтожал все бракованные листы.

– Верно; и это прекрасные крепкие ворота, – заметил Шпилька, подходя ближе и вступая в круг света, отбрасываемый настольной лампой.

Он был невысок ростом; его угловатое лицо, потемневшее от усталости и грязи, казалось неприметным и незапоминающимся. Самое обычное лицо. Сейчас он более всего напоминал одного из керунских горцев – и запах от него исходил соответствующий. Удивительная способность сливаться с окружением, имитировать акценты и манеру речи любой части Перна, как на юге, так и на севере, а также острый слух и зрение делали его идеальным наблюдателем. Живой и циничный разум позволял ему анализировать то, что он видел и слышал.

Шпилька ногой зацепил и пододвинул к себе стул; сел. Выглядел он так, словно ему нет дела ни до чего в мире. Беспечная обаятельная улыбка открывала два ряда очень ровных зубов, а в карих глазах мерцали умные и лукавые искорки.

– Я не воспользовался воротами. Не ожидал, что ты тут будешь в такой час, так что я…

– Снова забрался по крыше? Однажды ты провалишься сквозь нее.

– О, все в порядке, крыша еще и не то выдержит! Ящерка твоей Рошинн, кстати сказать, прилетела проверить, кто это, но, когда узнала, что это мы тута…

– Что мы здесь, – безжалостно поправил Тагетарл.

– …я и Биста, она снова отправилась спать. – Шпилька прищелкнул языком. – Биста, поздоровайся с мастером-печатником.

Маленькое золотистое существо, казавшееся шарфом на шее арфиста, склонило голову набок и, моргнув, посмотрело на Тагетарла сверкающими, как изумруды, глазами.

– Так почему ты не спишь?

Тагетарл ткнул пальцем в тексты, которые он правил’ всю ночь.

– Если в своих странствиях тебе доведется встретить того, кто умеет грамотно писать и разбирается в структуре и синтаксисе предложений, то знай, что у меня есть работа для него – или для нее… лучше всего, конечно, – для них.

Шпилька коротко кивнул:

– Постараюсь кого-нибудь найти.

– Я знаю, что постараешься. Ну, и что же привело тебя сюда в этот час ночи, да еще и по моей крыше?

– Сейчас уже почти день, – любезно поправил его Шпилька. – Я кое-что проверял; послонялся по мелким холдам, по станциям скороходов и лагерям торговцев. В Керуне есть множество разных горцев из тех, которые не хотят, чтобы их детей учили арфисты или лечили люди из цеха целителей. Есть там еще и другие люди, не горцы: у них бывает слишком много гостей, и занимаются они довольно странными вещами…

Он полез в карман и извлек оттуда свернутый в несколько раз листок бумаги; развернул его – на листке обнаружились наброски людских лиц в профиль и анфас.

– Но учти, я был там, в общем-то, незваным гостем; зато мне удалось найти уголок, из которого я мог наблюдать за людьми и делать кое-какие наброски. Если у меня будет немного приличной бумаги и уголь, я могу сделать портреты получше. – Он бросил на Тагетарла вопросительный взгляд. – Бумага, мастер? Карандаши? Улучшенные чернила Игипса? Есть у тебя что-нибудь?

– Что будешь рисовать – горцев?..

– Нет, людей, которые живут в горах. Бумага? Карандаш? – Он пододвинул стул поближе к столу.

Тагетарл немедленно собрал страницы, лежавшие на его рабочем столе, сложил их в аккуратную пачку и сдвинул на край стола, чтобы не мешать Шпильке; затем извлек из ящика чистые листы и целую коллекцию различных рисовальных принадлежностей:

– Садись! Устраивайся! Принести тебе кла? Вина? Еды? Шпилька схватил заточенную палочку угля, правой рукой – он был левшой – придвинул к себе листы бумаги и принялся рисовать:

– Спасибо – да, да и да. И что-нибудь для Бисты. Мы пришли сюда, нигде не задерживаясь и не останавливаясь, по тропам скороходов. Они мне позволяют, видишь ли. Хорошие ребята, эти скороходы. Ну, что ж ты стоишь – принеси мне что-нибудь поесть и выпить!

Когда Тагетарл вернулся, таща нагруженный поднос и миску свежего мяса для Бисты, Шпилька продолжил говорить, словно мастер Тагетарл и не покидал комнаты:

– Я сказал скороходам, что им нечего беспокоиться обо всех этих механических штучках. Я тебе так скажу: я бы не хотел, чтобы такая штука квакала где-нибудь возле меня. Кроме того, если эта штука заквакает в неподходящий момент, меня могут заметить – а мне вовсе не нужно, чтобы меня замечали. В любом случае я больше верю ногам, чем запчастям. – Он недобро усмехнулся Тагетарлу. – У меня, понимаешь ли, традиционные взгляды на жизнь.

Мастер-печатник невольно хмыкнул: уж очень неожиданно прозвучали эти слова из уст Шпильки. Заметив это, Шпилька прибавил:

– Но это правда. И именно поэтому я рискую и сбиваю ноги, выполняя задания цеха арфистов.

Биста закончила трапезу и свернулась на полке. К тому времени Шпилька уже успел окончить один рисунок и отбросил его в сторону, начав второй прежде, чем Тагетарл успел поднять и рассмотреть первый.

Тагетарл пристально посмотрел на рисунок. Это был набросок, сделанный скупыми штрихами. Он живо изображал рослого человека. Правое плечо выше левого. Высокий лоб, черные брови, зигзагообразный шрам, идущий от правого виска вдоль носа и заходящий на щеку, большой нос с широкой переносицей, впалые щеки, тонкогубый рот, узкая нижняя челюсть и сильно выступающий кадык. Левая рука, которую, казалось, он согревал над огнем, была лишена первой фаланги на указательном пальце.

Его одежда, состоявшая из рваных и потертых кожаных брюк и куртки, была изношена и порвана. Штаны были подвязаны под коленями по обычаю горцев. Ботинки достаточно высокие, но тонкой кожи, которая успела потрескаться оттого, что хозяину этих ботинок пришлось пробираться по болотам.

При помощи правой руки Шпилька засунул в рот кусок хлеба с сыром и запил большим глотком пива, не отрываясь от рисования. Тагетарл подумал, что это настоящий дар небес – в особенности для того, кто постоянно занят наблюдением. Мастер Робинтон, покойный мастер-арфист, умел обращать на пользу цеху способности необычных людей, как мужчин, так и женщин. До теперешнего Прохождения, до пробуждения Игипса, в те времена, когда к всадникам и даже к мастерам цеха арфистов относились с пренебрежением, мастер Робинтон научился использовать эти редкие таланты арфистов, мужчин и женщин, которые знали, как обращаться с людьми из холдов и цехов. Тагетарл встречался со Шнырком, первым странствующим арфистом, обязанностей которого никто не знал и который крайне редко пел. Никто не знал, как зовут Шнырка на самом деле. Он обучил Скрыта, еще одного талантливого, но совершенно не переносимого в цехе парня, и использовал в некоторых операциях Сибелла – а Сибелл, в свою очередь, поставил на службу цеху необычные способности и таланты Пьемура. Теперь к ним присоединился и Шпилька, а также двое других арфистов, о которых Тагетарл знал, но вовсе не был уверен, что когда-либо встречал их.

Тагетарл сосредоточился на том, чтобы тщательно рассмотреть и запомнить первое лицо. Лицо это, подумалось ему, похоже на лицо драчуна и забияки: это был человек, способный раздуть ссору из любой мелочи.

Следующий рисунок, сделанный Шпилькой, изображал человека, который показался мастеру-печатнику смутно знакомым. Он был моложе, чем первый. Высокий, хорошо сложенный, с кожей более темной, но не от загара, и короткими светлыми волосами. Его плотно сжатый тонкогубый рот говорил об эгоизме и неуступчивости, а глаза были глазами исключительно хитрого человека, который ничего не упускает. По выражению лица можно было подумать, что его что-то забавляет, – но при этом в чертах отражалось и чувство собственного превосходства, доходящее до надменности.

Третьей была женщина; ее поза (левой рукой она держалась за правый локоть) была несколько неловкой, живые глаза были широко распахнуты, словно она прислушивалась к распоряжениям, которые намерена выполнить со всем тщанием. Она также была одета, как горская женщина, однако эта одежда не подходила ей – ни по фигуре, ни по манере держаться.