Текст книги "Небеса Перна"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

Именно в этот момент он разглядел на тыльной стороне ее руки свежие шрамы.

– Выглядит скверно. Ты была у целителя? – спросил Ф’лессан. Придержав раненую руку, он полез в поясной карман за бальзамом из холодильной травы.

Тай попыталась высвободить руку.

– Тай, я сделал тебе больно? – спросил молодой человек, немедленно разжав пальцы, и тут же продемонстрировал ей баночку зеленого стекла, в каких обычно хранили бальзам.

– Ничего.

– Только не морочь мне голову, – с показной суровостью нахмурился он. – Я попрошу Голант’а, и он заставит Зарант’у сделать тебе внушение.

Девушка удивленно моргнула:

– Но ведь это просто царапина!

– Это Южный, Тай; а тебе пора бы знать, что даже в хорошо обработанную рану можно случайно занести инфекцию.

Он смотрел на нее, склонив голову набок, и размышлял, не стоит ли снова улыбнуться ей, чтобы завоевать ее доверие. Открыв баночку, он поднес ее к носу девушки:

– Чуешь? Это старая добрая «холодилка». Ее только этой весной приготовили. Из моих личных запасов. – Он говорил тем тоном, каким обычно успокаивал своих сыновей, когда те были еще младенцами; потом протянул руку ладонью вверх и пошевелил пальцами, приглашая девушку довериться его заботам. – Потом, когда будешь танцевать, кто-нибудь может неловко схватить тебя за руку, и тогда-то тебе действительно будет больно.

Словно по сигналу, музыка на площади зазвучала громче.

Девушка сдалась и почти покорно протянула Ф’лессану руку. Он поднял ладонь повыше, удерживая ее пальцы, перевернул баночку с бальзамом и подождал немного, пока на рану не упала густая тягучая капля и не растеклась вдоль шрама.

– Лучше, когда бальзам сам распределяется по ране, вот как сейчас, – небрежно заметил он, чувствуя, что девушка нервничает, и стараясь успокоить ее тревогу.

Раны были неглубокими, но шли от костяшек до запястья. Ей следовало бы сразу ими заняться. По своему немалому опыту он мог сказать, что прошло уже несколько часов; так почему же она не обработала руку за это время?

Девушка невольно задержала дыхание, когда прохладный бальзам медленно потек по ладони. Ф’лессан умело придерживал руку, и они оба принялись пристально следить за тем, как бальзам растекается по ранам.

– На празднике Окончания Оборота врачам чаще приходится заниматься теми, кто злоупотребляет едой и выпивкой, а не ранеными. – Ф’лессан и сам понимал, что замечание вышло не самым умным, и невольно покачал головой. – Ну, вот. Теперь инфекция не попадет в рану.

– Я и не думала, что дело так серьезно. Понимаешь, я торопилась… – Она окинула читальный зал быстрым взглядом.

– Хотела поработать, пока никто не мешает. – Он усмехнулся, надеясь, что не оскорбит ее. – Вот и я здесь по той же причине. Нет, подожди еще немного. Бальзам должен застыть, – попросил он, когда девушка шевельнулась, намереваясь высвободиться.

Он пододвинул девушке стул и жестом предложил ей сесть, потом выдвинул еще один и уселся на него верхом, положив руки на спинку. Девушка оперлась локтем о стол, разглядывая раны на кисти: бальзам постепенно терял прозрачность, становясь похожим на разведенное молоко. Желая выглядеть заботливым, но не навязчивым, Ф’лессан молчал, размышляя: о чем, интересно, можно ее спросить, не оскорбляя ее чувств. Обычно у него не возникало проблем в завязывании разговоров. Может, лучше было бы просто оставить ее одну в читальном зале?..

И тут ему пришла в голову мысль о том, насколько важными для него могут оказаться записи с «Йоко».

– Могу я спросить, почему тебя интересуют Призраки? Девушка посмотрела на него в искреннем изумлении, чуть приоткрыв рот. Губы у нее, надо признать, были очень красиво очерчены.

Ф’лессан пожал плечами:

– Ну, почему еще можно просматривать записи именно о тех Оборотах, когда шли Дожди Призраков?

Девушка переводила взгляд с одного предмета на другой, избегая смотреть на Ф’лессана; потом внезапно проговорила:

– Я часто просматриваю и подыскиваю материалы для мастера Вансора, а он слышал, что Призраки, которых мы не можем видеть здесь, – но ты знаешь о них, поскольку ты из Бендена…

Она замолчала, тяжело сглотнув, словно сказала что-то непозволительное.

– Да, я знаю, что здесь, в южном полушарии, они не видны. И – да, сейчас они необыкновенно часты и ярки. Я заметил. Собственно, многие это заметили, – ободряюще продолжил он, – но, прожив всю свою жизнь в Бенден-Вейре, я помню, что временами они бывали не менее яркими и многочисленными. Я немного изучал астрономию; может быть, бенденский всадник, кое-как разбирающийся в созвездиях его родного полушария, тебе чем-нибудь пригодится?

– Личные наблюдения всегда ценны, – несколько чопорно ответила она. – Другие отмечали, – она указала на книги, и по ее губам скользнула тень улыбки, – что особенно яркими и многочисленными они бывают раз в семь Оборотов.

– Это верно; мне было три года, когда я увидел красивые огоньки и спросил, что это; сейчас я вижу сотни этих ярких огоньков уже пятый раз в жизни… Слушай, давай я помогу тебе поставить на место эти тяжелые книги! Тебе надо поберечь руку.

Девушка заколебалась было, но Ф’лессан уже подхватил пять томов и пошел с ними к нужной полке. Девушка поспешно собрала оставшиеся.

– А твои исследования были удачными? – спросила она, когда все было расставлено по местам.

– Строго говоря, нет, – ответил он. – Но, возможно, я не там искал. Может, источника просто не существует.

– Среди всего этого? – Она жестом обвела ряды полок.

– Даже Игипс не знал всего, – кажется, эти слова Ф’лессана снова удивили Тай. – Ты понимаешь, конечно, что это не ересь: просто после Второго Переселения он уже не мог ничего записывать.

– Я знаю.

В этом простом ответе прозвучала странная нотка.

– Возможно, ответа на мою загадку и вовсе не существует, – прибавил молодой человек.

– На какую загадку? – девушка слегка подалась к нему. Ах, так она любопытна! Что ж, прекрасно.

– Инициалы, – он полез в поясной карман и извлек оттуда листок бумаги, – С. К.

Он разгладил листок и продемонстрировал его девушке. Она еле заметно нахмурилась в озадаченности.

– Я полагаю, это инициалы Стева Киммера, – прибавил он.

– Кого?.. – растерянно моргнула она.

– Это был настоящий негодяй…

– А! Тот человек, который пропал, украв скутер, после того, как Табберман осуществил свой запуск?

– Ты знаешь историю.

Она залилась краской и вздернула подбородок:

– Мне очень повезло, меня приняли в школу на Посадочной площадке.

– Правда? Надеюсь, ты оказалась лучшим учеником, чем я.

– Но ты к тому времени был уже всадником, – заметила она; слова Ф’лессана удивили ее настолько, что она даже посмотрела ему прямо в глаза. Глаза у Тай, как оказалось, были зелеными, необычного оттенка.

Он усмехнулся:

– Это вовсе не обязательно означает, что я был хорошим учеником. Если ты по-прежнему учишься, – он скосил глаза на книжные полки, – значит, ты получила хорошие навыки. Так что, ты осталась здесь после того, как закончила обучение?

Она отвела взгляд; должно быть, он снова сделал что-то, что ее встревожило, но даже не догадывался, в чем дело.

– Да, – после долгого молчания ответила девушка. – Мне повезло. Понимаешь, – с видимой неохотой объяснила она, – нас всех привез сюда мой отец. Из Керуна. Он принадлежал к цеху кузнецов и помогал… здесь.

– Да? – Ф’лессан надеялся, что это восклицание подбодрит девушку и поощрит к продолжению рассказа.

– Мои братья были у него учениками и подмастерьями, а меня и мою сестру мать повела в школу, надеясь, что нам повезет и нас примут. Моей сестре школа не нравилась.

– Ну, школа не всем нравится, – с шутливым раскаяньем проговорил он.

Девушка коротко взглянула на него, и что-то в ее взгляде заставило его сделать вывод, что для нее учение – то же, что воздух для огненной ящерицы-файра.

– Ну, и?.. – подбодрил он ее.

– Потом, во время последнего Оборота, когда все были так заняты в Админе, мастер Самвел послал меня работать в архив. Мой отец хотел найти хорошее место и основать свой холд, так что они все ушли отсюда.

По тому, как поникли ее плечи, как она опустила голову, Ф’лессан понял, что она их больше не видела и даже не слышала о них.

– Их кто-нибудь искал?

– О да, – быстро ответила девушка, вскинув глаза. – Т’геллан послал целое крыло…

Она снова опустила взгляд.

– И никаких следов? – мягко спросил он.

– Никаких. Все были очень добры ко мне. Меня взял в ученики мастер Вансор… я для него читаю. Ему нравится мой голос.

– Меня это не удивляет, – сказал Ф’лессан. Он уже заметил, каким выразительным может быть ее голос.

– Вот так я и оказалась на Рождении в Заливе Монако и запечатлила Зарант’у.

– Читая мастеру Вансору?

– Нет, – кажется, это замечание ее немного позабавило. – Ему нравится, когда кто-нибудь рассказывает ему о том, что происходит. Поэтому мы сидели с краю площадки Рождений…

Ф’лессан хихикнул:

– Да, я помню. Мастеру Вансору пришлось подтолкнуть тебя к Зарант’е. Ты не знала, что делать: откликнуться на призыв новорожденной или рассказывать мастеру Вансору, что происходит.

Улыбка, озарившая ее лицо и отразившаяся в глазах, была хорошо знакома ему: в ней было то счастливое изумление, которое испытывает каждый, кому посчастливится запечатлить дракона. Он улыбнулся в ответ; некоторое время оба молчали, погруженные в счастливые воспоминания о своих Запечатлениях.

– И ты по-прежнему занимаешься исследованиями? – спросил Ф’лессан, указывая на оставшийся на столе старинный том.

– Почему нет? – с кривой усмешкой спросила она. – Это такое же хорошее занятие для всадника, как и любое Другое… А в Хартии ты не пробовал искать? – немного помолчав, прибавила она.

Ф’лессан моргнул:

– В Хартии?..

Девушка махнула рукой в сторону особого шкафа, где хранился оригинал Хартии Перинитской колонии.

– Киммер ведь был одним из первых колонистов, верно? – проговорила она. – Наверное, он ставил где-нибудь свою подпись, разве нет?

Ф’лессан вскочил на ноги так стремительно, что едва не опрокинул стул. Его порывистое движение удивило и немного напугало девушку.

– Почему же мне раньше не пришло в голову?.. – трагически возопил он и метнулся к герметичному шкафу, где хранился самый древний, самый драгоценный документ на планете.

Форт-холд с торжественными церемониями вернул Хартию на Посадочную площадку. Долгое время никто не знал, что хранится в прочном контейнере, который стоял вместе с другими сокровищами холда и успел покрыться слоем пыли, пока в конце концов Игипс не рассказал людям о его содержимом. Только Игипсу был известен шифр цифрового замка. Внутри, в воздухонепроницаемом контейнере, оказалась древняя Хартия. Тщательно исследовав ее, мастер Бенелек заключил каждую страницу бесценного документа в специальную прозрачную пленку. Теперь Хартия хранилась за прозрачными толстыми стеклами, изготовленными мастером Морилтоном; механизм, устройство которого было предложено Игипсом, переворачивал страницы, когда это требовалось кому-нибудь из читателей.

– Заглавные буквы должны быть похожи, верно? Печатные или написанные… – пробормотал Ф’лессан. – Твои исследовательские способности гораздо лучше моих. – Он бросил на девушку одобрительный взгляд. – Давай-ка заглянем в конец… контрактник, контрактник… – почти беззвучно шептал он, пока механизм переворачивал последние страницы, где были подписи колонистов; некоторые из них представляли собой неразборчивые каракули.

Подписи были разделены на три раздела: в первом – подписи основателей, составлявших Хартию, во втором – имена всех контрактников, а в третьем были записаны все

дети старше пяти лет, прилетевшие на планету вместе со своими родителями.

– Вот здесь, – сказала Тай, постучав указательным пальцем по стеклу, и Ф’лессан прочел выведенное крупным почерком: Стев Киммер, инженер.

Ф’лессан осторожно разгладил бумажку с обнаруженной им в Хонсю подписью и приложил ее к стеклу прямо над разборчиво и четко написанным именем.

– Это не может быть никто другой, – заметила Тай, просматривая списки колонистов. – Больше нет никого с инициалами С. К.

– Верно, ты права. Да, это он! – с характерной для него порывистостью Ф’лессан схватил девушку за талию и закружил ее, совершенно забыв о том, с какой сдержанностью она все это время относилась ко всем проявлениям дружелюбия. – Ох…

Он отпустил девушку и посмотрел на нее извиняющимся взглядом. Тай покачнулась, и Ф’лессан поддержал ее, помогая восстановить равновесие.

– Огромное тебе спасибо за то, что так быстро его нашла. Я искал везде – а оказалось, не видел того, что у меня под носом, – проговорил он, слегка поклонившись девушке.

У нее, подумалось ему, очаровательная улыбка: уголки большого рта приподнимаются, открывая ровные зубы, а зубы кажутся еще белее при ее смуглой коже, к тому же покрытой южным загаром.

– Почему для тебя это было так важно?

– Ты действительно хочешь это знать? – спросил он с прямотой, которая всегда удивляла людей.

Ее улыбка стала шире, на щеках появились ямочки. Он ни разу не видел девушек с ямочками на щеках.

– Если всадник находит что-то более важным, чем… – она кивнула туда, откуда доносилась громкая танцевальная музыка, – пиршество и танцы Окончания Оборота, значит, это по-настоящему важно.

Он усмехнулся:

– Ты тоже всадница – и тем не менее ты здесь.

– Но ты – Ф’лессан, бронзовый всадник.

– А ты – Тай, зеленая всадница, – ответил он. – Что с того?

Ямочки на щеках девушки пропали, она отвела взгляд.

«Ты – бронзовый всадник, ты – Ф’лессан, а она застенчива, – сказал Голант’. – Зарант’а говорит, что девушка хочет стать кем-то значимым После. Хочет быть самостоятельной и ни от кого не зависеть. Она больше никогда и никому не хочет быть обязанной».

«Как и все всадники», – с изрядной долей иронии заметил Ф’лессан.

«Она не хочет быть обязанной даже другим всадникам», – прибавил Голант’; кажется, независимость Тай чем-то задевала его.

– Мы неплохо ладили, когда ты искала для меня подпись Стева Киммера, – мягко проговорил Ф’лессан.

«Будь очень осторожен», – тихо заметил его дракон.

– Думаю, бальзам уже высох, – прибавил молодой человек. – А я голоден и хочу пить. Конечно, я бы предпочел вернуться в Хонсю, но мне надо появиться на людях. – Он качнул головой в ту сторону, откуда по-прежнему доносилась музыка.

– Значит, Стев Киммер направился туда? В Хонсю? Но почему именно туда?

– О, – Ф’лессан многозначительно поднял указательный палец, – это часть той загадки, которую я должен разрешить. Я действительно нашел его инициалы в холде, но в записях, которые Ита Фусаюки вела еще несколько месяцев после смерти Кенджо, нет никаких упоминаний о нем.

– Она умерла там?

Ф’лессан покачал головой и пошел к выходу из Архива; увлеченная разговором, девушка рассеянно последовала за ним.

– Я не знаю. Игипс сохранил копии сообщений, которые ей посылали? Просьбы прибыть на Посадочную площадку, чтобы оттуда отплыть на север. Значит, во время Второго Переселения она еще была жива – или, по крайней мере, кто-то в Хонсю был жив.

– Я обещала, что запру Архив, – проговорила Тай, остановившись в холле и включая сигнализацию.

Ф’лессан одобрительно кивнул. Все архивные материалы – как здесь, так и в цехах и холдах – хранили в помещениях, снабженных сторожевой системой на случай естественных – или неестественных – несчастных случаев.

Покинув здание, оба остановились на верхней ступени широкой лестницы. Пока они говорили, сумерки сменились тропической ночью; внизу сияли праздничные огни, звучала музыка, голоса и смех, а над всем этим витали соблазнительнейшие запахи праздничных яств. Ф’лессан и Тай одновременно втянули ноздрями воздух, потом так же одновременно подняли головы и посмотрели вдаль, где голубыми огнями сияли глаза множества драконов. Голубой цвет говорил, что драконы разделяют с людьми радость праздника и получают от него не меньшее удовольствие, чем всадники. Музыка закончилась громким аккордом; до молодых людей донеслись звуки смеха и голоса множества людей.

– Арфисты отложили свои инструменты, – сказал Ф’лессан, указывая на платформу музыкантов, и потер руки. – А это означает, что пришло время еды. Я очень голоден.

Он оглянулся на девушку: она очень подходила ему по росту. Но согласится ли она потанцевать с ним, если он попросит?

– Я тоже, – призналась она, чуть вздернув подбородок.

Он поклонился и сделал изящный жест, предлагая девушке отправиться к столу.

– У тебя длинные ноги. Я побегу с тобой наперегонки к ямам, где жарится мясо.

И он сорвался с места. Девушка рассмеялась, потом Ф’лессан услышал позади топот ее ног: девушка приняла вызов.

Тай, знавшая о командире бенденского крыла Ф’лессане больше, чем он думал, и сама очень удивилась, когда согласилась последовать за ним. Несмотря на все, что рассказывала о бронзовом всаднике Миррим – в частности, она предупреждала о его крайней беспечности, – в библиотеке он вел себя рассудительно и любезно. Тай была удивлена тем, как хорошо он ориентируется в книгах Архива, знает, где что стоит. Кроме того, он уберег ее от весьма неприятного выговора мастера Эсселина, у которого были свои собственные представления о том, что Должны изучать всадники. В особенности зеленые всадницы. После первой, весьма неприятной встречи с напыщенным архивариусом Миррим пришлось долго успокаивать девушку. Заодно она поведала Тай о том, как скверно однажды повел себя Эсселин по отношению к ней самой во время раскопок на Посадочной площадке, когда еще не был обнаружен Игипс, и о том, как самому мастеру Робинтону пришлось вступиться за нее. Нежелание лишний раз встречаться с въедливым стариком-архивариусом было основной причиной, по которой Тай выбирала для работы в библиотеке необычное время.

По счастью, дорога, проложенная от крыла Архивов, была достаточно широкой и шла под уклон как раз к тому месту, где проходил праздник Окончания Оборота. Теперь, когда солнце село, зажглись все светильники, так что можно было бежать, не глядя под ноги, без риска споткнуться. Ф’лессан бежал впереди, но, минуя здание Игипса, замедлил движение и взглянул вправо, с почтением склонив голову. Тай знала, что Ф’лессан был связан с Игипсом едва ли не со дня обнаружения, и потому его почтение было вполне понятным и объяснимым. Она также замедлила бег – от удивления и еще потому, что хотела выразить и свое уважение. Затем Ф’лессан снова прибавил ходу; то же сделала и девушка, пытаясь догнать его. Она не была скороходом, но бегала быстро; к тому же ей действительно хотелось догнать его. Всадники следили за тем, чтобы сохранять форму: это была часть их обязательств перед драконами; ну, а бег – прекрасная тренировка.

Внезапно бронзовый всадник остановился; и Тай с разбегу налетела на него и упала бы, если бы он не помог ей удержаться на ногах, двигаясь с почти акробатической ловкостью. Оказалось, что, сворачивая за угол, он вовремя заметил влюбленную парочку, настолько занятую друг другом, что они не видели ничего и никого вокруг себя.

Вопреки тому, что рассказывала Миррим и чего подсознательно ждала от Ф’лессана Тай, бронзовый всадник отпустил ее, как только девушка сумела восстановить равновесие. В его глазах плясали смешливые искорки; он кивком указал на парочку, по-прежнему ничего не замечавшую и занятую только друг другом.

– Не следует становиться препятствием на пути истинной любви, – прошептал он и жестом показал, что им следует обогнуть влюбленных. Его дыхание было чуть учащенным и тяжелее обычного – но, с другой стороны, таким же было и дыхание Тай.

Обойдя парочку, они направились туда, где жарилось мясо, успев позабыть про свое соревнование. Желающие перекусить еще не успели прийти с танцев, так что пока народу было немного.

Как всегда по вечерам, на Посадочной площадке дул легкий прохладный ветерок. За то время, что они стояли в очереди, капли пота, выступившие на лбу Тай, успели высохнуть. Они пришли вовремя: с площади к праздничным столам уже валила толпа, и к тому времени, когда им подали жареное мясо и дичь, а к ним – вареные клубни и овощи, очередь стала втрое длиннее.

– Где мы сядем? – оглядевшись вокруг, спросил у девушки Ф’лессан.

– Ты, конечно, присоединишься к своим друзьям?

– Ха! Вовсе даже не собирался. Я только хотел спокойно позаниматься в Архивах. Вон там, посмотри – слева: за тем столом должно быть относительно тихо. Эй, Джегер! – крикнул он; виночерпий оглянулся. – Обслужи нас, хорошо?..

С этими словами, взяв Тай под локоть, он провел ее к выбранному столу.

Джегер появился у стола как раз вовремя.

– Белое? Красное? – спросил Ф’лессан у девушки, прежде чем сделать заказ. – У вас тут бенденское есть, а, Джегер?

– Ну, для тебя, Ф’лессан, полагаю, найдется. – Джегер резко свистнул, перекрыв шум толпы.

Второй виночерпий, находившийся на другой стороне площади, где висели мехи с вином, поднял голову и посмотрел в их сторону. Джегер подал ему условный знак, понятный, кажется, только им двоим; получив ответ, он обернулся к Ф’лессану:

– Три марки, бронзовый всадник.

– Сколько? – переспросил Ф’лессан.

– Я заплачу за себя, – быстро проговорила Тай и полезла в поясной кошель.

– Это чистой воды грабеж, Джегер. Я мог бы купить его у виноделов за полторы.

Ярость, прозвучавшая в голосе Ф’лессана, позабавила Тай.

– Это надо было делать до того, как ты сюда прилетел, Ф’лессан. И ты прекрасно знаешь, что три марки – вовсе не так уж много за холодное белое бенденское. – Последние слова он произнес медленно, тоном опытного искусителя.

– Но три?

– Я заплачу… – начала было Тай, но Ф’лессан резко хлопнул ладонью по столу.

– Забудь! Мы с Джегером старые друзья. – Его глаза блестели, но голос звучал твердо. – Разве не так, старый друг?

– Даже для старых друзей три марки за холодное белое бенденское тридцатого Оборота – хорошая цена в праздник Окончания, – никакие заверения в дружбе не могли поколебать Джегера.

– Бенденские марки, – заявил Ф’лессан.

– Конечно, бенденские марки подойдут. Они почти так же хороши, как марки цеха арфистов.

Ф’лессан отдал ему три марки; второй виночерпий как раз подошел к их столу и поставил на него большой мех с вином.

– Хорошего Оборота, – сказал Джегер, салютуя Ф’лессану, и подмигнул Тай.

– Что ж, – пощупав мех, заметил Ф’лессан, – оно хорошо охлаждено.

Он жестом попросил Тай взять со стола два стакана, аккуратно наполнил их, снова закупорил мех и поставил его под стол.

– Безопасного неба! – произнес он традиционный тост.

Девушка поспешно чокнулась с ним.

– Думаю, это и вправду тридцатый год, – тоном знатока сказал Ф’лессан, отпив глоток; потом широко ухмыльнулся. – Знаешь ли, три марки за бенденское белое – не такая уж неразумная цена.

Девушка, как раз в этот момент поднесшая стакан к губам, едва не поперхнулась вином. Даже в день Окончания Оборота три марки были для нее непозволительной тратой, хотя на празднике деньги разлетались сами собой. Она взяла с собой немного, поскольку ожидала, что, закончив исследования, о которых ее просил Эррагон, быстренько перекусит, может быть, еще послушает арфистов и вернется вместе с Зарант’ой в Свой вейр в Заливе Монако. В любом случае марок у нее было не слишком много.

хотя, как и многих зеленых всадников, ее нанимали для доставки небольших посылок и писем по всему Южному – разумеется, когда она не была занята в Вейре или не работала на мастера Вансора в Прибрежном холде.

– Благодарю тебя, бронзовый всадник, – сказала она.

– Меня зовут Ф’лессан, Тай, – мягко ответил он; его глаза улыбались.

Она не знала, как на это реагировать.

– Давай-ка есть, – предложил он, снимая с пояса нож. – Судя по запаху, здешние повара использовали свой особый соус. Чего еще можно желать в ночь Окончания?

Тай подумала, что такое желание ей и в голову бы не пришло: ужин был для нее слишком роскошным. Она взяла чистую вилку и принялась за свои любимые жареные клубни.

Вино было самым лучшим, какое она когда-либо пробовала в жизни; еда тоже.

Некоторое время они утоляли голод в молчании.

– Как твоя рука? – через несколько минут поинтересовался Ф’лессан.

– Моя рука?.. – Тай взглянула на поврежденную кисть. – О, я уже ничего не чувствую! Еще раз спасибо. Обычно я держу бальзам из «холодилки» под рукой, просто сегодня не взяла его с собой.

У нее в вейре действительно была большая банка целебного бальзама; однако она умолчала о том, что баночки, достаточно маленькой для того, чтобы носить ее в поясном кармане, у нее попросту не было.

– Как это получилось? С твоей рукой?

– Наверное, вечером, когда я чистила Зарант’у. Сегодня она охотилась, и ей было необходимо хорошенько вымыться.

Охота и купание Зарант’ы заняли больше времени, чем планировала Тай. Она знала, что скорее всего во время праздника Окончания Оборота Архивы будут пустовать, и потому торопилась попасть туда, так что не заметила поросший ракушками камень, когда споласкивала Щетку, которой отскребала бока Зарант’ы.

– Это случается, – согласился Ф’лессан. – Твой вейр на берегу или в глубине материка?

Тай внутренне напряглась, даже оцепенела: бронзовые

всадники, желавшие, чтобы их драконы поднялись в полет с Зарант’ой в следующий раз, когда она будет «готова», всегда старались разузнать, где ее найти. Но до этого времени Зарант’е в любом случае еще далеко.

– На берегу, – быстро ответила она. Возможно, слишком быстро и поспешно. – Ты проводишь много времени в Хонсю?

– На берегу, да? Ты часто видишь дельфинов Монако? Девушка расслабилась. Она слишком подозрительна.

– Да, часто. – Она улыбнулась.

Всякий раз, когда она вспоминала о своих друзьях-дельфинах, Тай расцветала. Похоже, на Ф’лессана упоминание о дельфинах действовало точно так же, поскольку он широко улыбнулся в ответ. Какая у него веселая, солнечная улыбка… Точь-в-точь такая, как описывала Миррим.

– У Натуа опять родился малыш. Она уже хвасталась мне и Зарант’е. – Девушке доставлял удовольствие разговор о дельфинах; она охотно рассказала бы о них побольше.

– Правда? – Ф’лессан был искренне заинтересован в развитии темы: у него засверкали глаза, а лицо озарилось каким-то внутренним светом. – Надо и нам с Голант’ом выкроить время, чтобы посмотреть на них!

– Она покажет малыша любому; она так гордится им!

– Понимаешь ли, я лучше знаю Прибрежный и команды Ридиса, – доверительно сообщил он девушке.

– Я знаю, – ответила она.

– Еще бы! – Он бросил на нее насмешливый взгляд: похоже, бронзовый всадник был вовсе не прочь поддразнить собеседницу. – Дельфины обожают сплетничать больше всего на свете. Они разносят новости быстрее, чем скороходы. На этой планете слишком много животных, которые могут разговаривать с людьми!

Девушка ошеломленно воззрилась на Ф’лессана, потом хихикнула:

– Думаю, мы должны быть благодарны за то, что файры не говорят!

– Да, это истинное благословение для нас, – согласился Ф’лессан. – Довольно и того, что они поют!

– Но у них прекрасный дискант, и они так хорошо поют вторым голосом…

– Точно, – дружелюбно ответил молодой человек.

Тай знала, что Лесса, мать Ф’лессана, недолюбливает огненных ящериц. Миррим говорила: это потому, что, когда эти существа впервые попали в Бенден, никто не знал, как с ними управляться. Может, предубеждение Лессы передалось и ее сыну?.. Девушка не знала, что сказать, ничего не придумывалось. Ф’лессан пришел ей на выручку, заговорив первым:

– А почему тебя так заинтересовали схемы системы Ракбата?

– А! – Она была благодарна ему за перемену темы. – Дело в том, что Залив Монако – он достаточно близко от Архивов, а я здесь училась… – Она на мгновение умолкла.

– Ты говорила…

– И поэтому меня часто просят проверить результаты первоначальных расчетов орбит, которые слишком ценны, а потому хранятся только в Архивах.

– Старый добрый мастер Эсселин… – шутливо проговорил Ф’лессан.

Девушка вспыхнула.

– Он мне не доверяет, хотя мастер Стинар позволяет мне даже доставлять отчеты с «Йоко» в Прибрежный. Я не нравлюсь Эсселину, потому что я – всего лишь зеленая всадница.

– Не бывает такого – «всего лишь зеленый всадник», Тай. В крыле вечно не хватает зеленых всадников, – веско возразил он. Голос бронзового всадника звучал так решительно, что девушка изумленно вскинулась – и встретилась с Ф’лессаном глазами. – Во мне говорил командир крыла. А, кроме того, мастер Эсселин – чванливый старый зануда! Не обращай на него внимания.

– Не могу. Потом, разве ты не надеялся также избежать встречи с ним?

– Каждый раз на это надеюсь. Он, – шепотом проговорил Ф’лессан, наклоняясь к Тай через стол, – не одобряет то, что я живу в Хонсю.

– Но ведь это ты нашел этот холд! – удивленно воскликнула девушка.

– Да, – кивнул он с довольным видом. – И я забочусь обо всех его сокровищах.

– Я слышала…

– Значит, ты все-таки слышала обо мне хоть что-то хорошее?..

Она знала, что бронзовый всадник поддразнивает ее; она знала, что зачастую выглядит чересчур серьезной. Даже Миррим говорила, что девушке нельзя быть такой суровой и сдержанной; по мнению Миррим, она была слишком добросовестной. Она просто не знала, как реагировать на легкомысленный разговор.

Похоже, Ф’лессан заметил ее неуверенность и потянулся за вином.

– Еще вина, – коротко проговорил он.

Она и не заметила, когда опустел ее стакан, и послушно протянула его бронзовому всаднику.

– Эррагон позволяет тебе дежурить вместе с ним в Прибрежном по ночам? – спросил он.

– Да. Я хорошо умею следить за временем. Добросовестно; Эррагон использовал то же слово, что и Миррим.

– Время – очень важный фактор в астрономии, – заметил Ф’лессан.

Она была удивлена тем, что Ф’лессану это известно.

– Ты много занимался астрономией?

– Не так много, как надо бы; но я наверстаю упущенное. – Сейчас он не шутил и не поддразнивал ее. Он говорил совершенно серьезно. – Полагаю, это будет полезно: нам придется заниматься чем-то иным вместо привычных обязанностей. Нужно смотреть в будущее. Мне нравятся люди, которые живут не только сегодняшним днем.

– И ты сам – явно из таких, если вспомнить о Хонсю.

Выражение лица Ф’лессана снова изменилось: похоже, он задумался о своем собственном будущем. Сейчас он перестал быть похожим на прежнего легкомысленного бронзового всадника. Потом Ф’лессан улыбнулся и, повинуясь импульсу, накрыл руку девушки своей рукой, словно хотел успокоить ее.

– Да, у меня и вправду есть планы на Хонсю, – и, уже другим тоном: – Я возьму нам вторую порцию, а то все жареное мясо закончится.

Девушка не решилась бы взять добавки, но Ф’лессан забрал ее тарелку прежде, чем она успела возразить. С легким испугом она смотрела, как бронзовый всадник болтает с поваром, пока тот отрезает толстые ломти жареного мяса.

Все столы вокруг были заняты радостными гостями, наслаждавшимися великолепной трапезой. Хотя некоторые окликали Ф’лессана, когда он возвращался к столику, за которым ожидала Тай, он только отвечал на приветствия, ни разу не остановившись, чтобы поболтать с приятелями. Нет, он был вовсе не похож на того Ф’лессана, которого Тай знала по рассказам Миррим, по пресловутым выходкам в Бенден-Вейре. Что ж, в конце концов, это было много Оборотов назад, еще до того, как он прошел Запечатление. В его характере была и серьезная сторона, противоречившая смешливым ярким искоркам, плясавшим в его глазах. Ей следует опасаться этих искорок. Миррим говорила, что он – истинный бронзовый всадник!.. Может быть, ей следует ускользнуть от него, как только представится случай? Но ведь это будет очень невежливо: она едва пригубила второй стакан вина, предложенный ей Ф’лессаном…