Текст книги "Небеса Перна"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

Если бы вокруг не было так темно, Халигону не удалось бы скрыть свое удивление: Торло не только знал Шпильку по имени, но и ненавязчиво намекал на его особые обязанности в цехе арфистов. С того самого праздника Окончания Оборота Халигон испытывал искреннее уважение к Торло, к его рассудительности и преданности делу. Хотя он и был сыном лорда-холдера и допускался на многие совещания, которые проводил его отец, молодого лорда удивляло, насколько больше Торло знает и разбирается в том, что происходит не только в Форт-холде, но и на обоих континентах.

– Скажи мастеру-печатнику, чтобы он был особенно осторожен и бдителен. Именно его цех напечатал ту бумагу, которая так всех взволновала. Я бы послал к нему файра, лорд Халигон, и чем скорее, тем лучше.

– Я так и сделаю.

– Например, прямо сейчас, – суховато прибавил Торло. – Проводи Тенну. Завтра ей предстоит трудный путь. Халигон и Тенна поднялись. Разговор был окончен. Завернув за угол здания станции, Халигон по дороге к дверям обнял девушку за плечи, сожалея о том, что им так скоро приходится расставаться. Он не знал, сколько глаз следили за ним, когда он поднимался к входу, но был уверен, что никто не заметил, как он свернул к боковой лестнице с левой стороны от двора, ведущей в Дом арфистов. В эту безлунную ночь огненную ящерку, вылетевшую из верхнего окна цеха, видел разве что сторожевой дракон, который пожелал золотой Красотке удачного полета.

Цех печатников в Широком Заливе Той же ночью

Красотка, конечно, разбудила мастера-печатника, осторожно потянув его за ухо, однако тот не стал спросонья размахивать руками. Неожиданное прибытие файра только подтвердило ощущение надвигающейся беды, которое возникло у него после разговора с Рошинн три дня назад. В довершение всего вчера в цех приходил станционный смотритель Арминет – вроде бы для того, чтобы распечатать прейскурант услуг скороходов. На самом же деле, похоже, его гораздо больше интересовал большой печатный зал. Он все внимательно осмотрел, расспрашивая, сделано ли стекло мастером Морилтоном или же оно сварено по старым рецептам. От столкновения Кометы с Перном стекла, сделанные цехом старого мастера Нориста, разлетелись вдребезги, в то время как стекла Морилтона не пострадали.

– Конечно, Морилтоном, – с усмешкой ответил Тагетарл.

– И отличные защелки на окнах. – Арминет со значением прикрыл один глаз. – И ворота, и двери цеха сделаны из отличного прочного дерева.

Тагетарл вопросительно поднял брови, но Арминет уже принялся объяснять, что именно ему нужно напечатать. В этот вечер Тагетарл собственноручно проверил ворота, двери и окна, запер внешние ворота на тяжелый засов, которым пользовался прежний хозяин склада, чтобы уберечься от воров. С обоих концов засов закреплялся особым образом, так что, не зная этого секрета, выдвинуть засов было практически невозможно. Дерево, выбранное Для дверей и засова, было очень прочным, так что можно было не бояться, что кто-нибудь сумеет выбить или сломать дверь.

Как будто мало ему было беспокойства Рошинн и странных замечаний Арминета: поздним вечером рядом с его кроватью возникла Красотка, золотой файр мастера Менолли, принесшая ему сообщение из цеха арфистов. Тагетарл удивился тому, что Олы, королевы Рошинн, не оказалось в комнате сразу после появления Красотки. Странно: обычно Ола всегда без промедления выясняла, что за гости заявились к мастеру и Рошинн.

Красотка уселась на руку Тагетарла. К ее передней лапке было прикреплено послание, но в комнате было слишком темно, чтобы прочесть его. Мастер тихо поднялся с постели, стараясь не разбудить Рошинн, прихватил штаны и рубашку и покинул спальню. Потом он слегка встряхнул Красотку и указал ей на лестницу, после чего принялся одеваться, подгоняемый возмущенным чириканьем файра. Пол был покрыт тонким ковром, не спасавшим от холода, потому мастер Тагетарл старался двигаться побыстрее, пока его босые ноги вовсе не замерзли.

Спускаясь по лестнице, Тагетарл выглянул в окно, быстро осмотрел пустой и темный двор перед цехом. Может, Ола там, устроилась где-нибудь на крыше? К крышам здания цеха примыкала крыша цеха ткачей: именно таким путем Шпилька обычно проникал к Тагетарлу. Ола знала Шпильку. Тагетарл задержался на лестничной площадке, прислушиваясь, не доносится ли из цеха какого-нибудь шума. Ничего подозрительного не было слышно, и никого не было в рабочих залах, так что Тагетарл направился в противоположную сторону, к просторной кухне.

Тагетарл уже упрекал себя за лишние волнения. В конце концов, с чего он решил, что послание касается именно цеха печатников? Мало ли причин, по которым Менолли может послать к нему Красотку посреди ночи! Но ни одну из причин, приходивших в голову Тагетарлу, нельзя было назвать ни приятной, ни радостной. Конечно, в цехе арфистов еще не так уж поздно; может быть. Менолли просто хотела спросить о нотах, которые он должен был напечатать для ее цеха? Красотка кружилась возле него, нетерпеливо чирикая; тем не менее Тагетарл не поленился дойти до входной двери. На ней был установлен прекрасный крепкий металлический замок с секретом, не зная которого дверь открыть было невозможно. Стекло в двери – работы Морилтона, разбить его очень трудно.

Тагетарл направился прямо в большую темную кухню, в которой было довольно тепло от жаровен. Оранжевые отблески от углей ложились на стены, однако света здесь явно не хватало для того, чтобы читать. Поскольку на дворе стояла зима, ставни были плотно закрыты. Тагетарл

зажег светильник и при его свете увидел Красотку, сидевшую на спинке стула. Свернув крылья, она протянула ему переднюю лапку, чтобы он мог снять с нее капсулу с посланием, и склонила головку набок, словно упрекая мастера в медлительности. Глубоко вздохнув, Тагетарл развернул тонкую бумажную ленточку.

«Скороходы подтверждают проблемы в Широком Заливе. Охраняй цех. Планируется помощь».

Итак, Рошинн была права. А Арминет? Или он просто делился своими подозрениями? Подозрениями, которые теперь подтверждает цех арфистов? Проблемы? От кого? Внезапно он вспомнил об Очистителях. Но они не проявляли никакой активности со времени Окончания Оборота. Разумеется, после Потопа, вызванного падением Огненного шара, все были слишком заняты…

– Проблемы? Какого рода проблемы? – Он по привычке наполнил чайник, поставил его греться и подбросил в очаг огненного камня. Затем уставился в огонь. – Может быть, пожар?..

Эта мысль заставила его тяжело сглотнуть. Бумага горела легко – так же легко, как сушеные травы или медицинские порошки. А у него все книги на виду, и еще больше книг уже упакованы для отправки на север и на юг. Прессы уничтожить не труднее, чем медицинские колбы и инструменты целителей, краску и чернила можно разлить, а склады, где он держал бумагу, были снабжены деревянными дверьми, поскольку стальные он не мог себе позволить.

В записке Очистители не упоминались. Что же заставило его думать, что они нападут на его цех? С другой стороны – почему нет? Он использовал процесс, которому научил их Игипс. Может, использования «методов Игип-са» достаточно для того, чтобы дать им повод для нападения?

– Какого рода помощь?

Может, стоит попросить своих помощников-мужчин спать в цехе или на складе? И попросить Олу… Кстати, где же она все-таки? Обучать файра ему помогала Менолли; Ола крайне ответственно относилась к заданиям, когда Рошинн посылала ее за чем-нибудь; она улетала и возвращалась быстрее, чем можно было от нее ожидать.

– Разве ты не должна вернуться к Менолли? – обеспокоено спросил он Красотку.

Ящерка моргнула зелеными глазами. Если у нее глаза зеленые, это означает, что она-то, по крайней мере, не волнуется.

С шелестом крыльев в кухню влетела Ола, золотая королева Рошинн. Как и ожидал Тагетарл, она приземлилась на его плечо, однако ей явно хотелось пообщаться с королевой из цеха арфистов. На секунду хозяйские повадки Олы даже развеселили Тагетарла. Красотка завращала глазами и издала несколько длинных музыкальных трелей, обращенных к более молодой ящерке; в ее голосе слышался приказ.

Ола выпрямилась на плече Тагетарла, впившись когтями ему в плечо.

– Эй, Ола, поосторожнее!

Ящерка, извиняясь, потерлась головой о его щеку. Красотка издала еще одну короткую трель и исчезла.

– Значит, она ждала, чтобы поговорить с тобой, да, Ола? И что же она сказала?

Сомкнув первую пару век, Ола посмотрела на него с выражением, отчетливо говорившим: «Тебе это знать необязательно». Однако под веками ее глаза начали вращаться все быстрее и быстрее, в них разгорались желтые искры. Тагетарл не так хорошо определял состояние и настроение файров по изменению цвета глаз, как Рошинн, однако он понимал, что изменение цвета предвещает тревогу. Оранжевый или красный обозначал опасность. Ола оттолкнулась от его плеча, напоследок кольнув его когтями так, что Тагетарл невольно поморщился, и также исчезла.

Тагетарл направился к окну и посмотрел в щелку ставень, размышляя о том, что, возможно, Красотка приказала Оле охранять цех. Еще не рассвело – самые яркие звезды только начинали меркнуть, – однако и в этом свете он уже мог разглядеть черные силуэты крыш на фоне темно-синего неба. Внезапно он заметил силуэт файра, широко распахнувшего крылья и вытянувшего шею, заметил сверкание зелено-желтых глаз. Ему лестно было думать, что его слух арфиста еще достаточно остр, чтобы услышать ее призыв. Результат воспоследовал немедленно: зрелище множества файров, появившихся над цехом и рассевшихся по крышам, подействовал на мастера-печатника успокаивающе.

«Планируется помощь», – гласило сообщение. Он знал, что файры могут яростно защищать своих друзей-людей, однако Ола была единственным файром печатного цеха. Правда, в Широком Заливе было несколько крупных стай диких файров, но у всех у них была короткая память. Наверное, Менолли все-таки имела в виду что-то более существенное, чем дежурство файров.

Чайник начал закипать; Тагетарл насыпал кла в большой кувшин и залил его горячей водой. Кажется, Бенелек говорил ему на последней Встрече, что экспериментирует с чайником, подогреваемым при помощи электричества? В животе у него заурчало; Тагетарл полез в шкафчик для хлеба и отрезал себе несколько ломтей: раз уж он проснулся, не грех было и поесть. Он как раз разыскивал что-нибудь пригодное для бутербродов, когда его ухо уловило еле слышный скребущийся звук. Неужели же он был настолько глуп, чтобы открыть входную дверь, пока проверял ее? Он взял кувшин с горячим кла и направился в коридор, готовый выплеснуть обжигающую жидкость на любого, кто решится забраться в цех в это время суток.

– Это я тут, – прошептал знакомый голос.

– Пожалуйста, Шпилька! Просто «это я», – раздраженно поправил его Тагетарл, опуская кувшин.

Шпилька подошел к двери; золотая Биста сидела у него на плече, вцепившись коготками в куртку.

– Как ты сюда попал? Нет, не говори, я сам знаю. По крыше.

Шпилька скорчил извиняющуюся гримасу.

– Но как ты проник внутрь? – Учитывая, сколько марок Тагетарл потратил на сложный дверной замок, его Удивление можно было понять. – Шпилька продемонстрировал ему небольшой ключ:

– Когда ты мне его давал, ты сказал, как открывается задвижка. Я не хотел тебя будить. – Шпилька уронил ключ в потайной карман; ключ звякнул, и Тагетарл задумался о том, сколько еще ключей хранится в карманах этого арфиста.

– Но Ола на крыше, и с ней полно огненных ящериц…

С другой стороны, что могут сделать файры, будь их даже целая стая?

– Во-первых, она меня знает. А во-вторых, за меня попросила Биста. По чести сказать, Ола действительно чуть не спустила на меня всех своих файров. – Шпилька принюхался, глядя на кувшин в руках Тагетарла. – Ты что, знал, что я приду? – удивленно спросил он.

– Ко мне прилетела с сообщением Красотка. Вы с Бистой и есть моя «помощь»?

На усталом лице Шпильки появилась улыбка:

– Отчасти; однако я рад, что предупреждение пришло и через цех арфистов. – Он оглянулся и произнес несколько громче, чем раньше: – Можете спокойно входить. Тут есть свежий кла. И, – продолжал он, обращаясь к удивленному Тагетарлу, – кстати сказать, я подозреваю, что они тоже воспользуются крышей дома ткача. Он уже столько времени слушает стук ткацкого станка, что ничего не услышит.

Шпилька уверенно подошел к буфету и принялся извлекать оттуда кружки, нанизывая их на пальцы левой руки; потом правой рукой прихватил еще четыре и, подойдя к столу, расставил их, в то время как его спутники по одному заходили на кухню.

– Будет очень мудрым поступком позволить им воспользоваться этой брешью в вашей обороне. Кстати сказать, это входит в обещанную «помощь». Не пялься на них, Таг, лучше наливай кла, а я пока что их представлю.

Пять молодых людей и три девушки собрались наконец на кухне – с заплечными мешками и корзинами в руках. Каждый из них кивал или смущенно улыбался Тагетарлу в знак приветствия.

– Ох, оставляйте вещи у порога, иначе нам некуда будет сесть, – сказал им Шпилька, после чего принялся раздавать прибывшим кружки. При этом он всех представил: Мэйси, Ченоа, Эгара, Магалиа, Фромелин, Торджус, Гаррел и Нинесс.

– Очень приятно, мастер.

– Благодарю, мастер Тагетарл.

– Вы очень добры, мастер.

– Спасибо, мастер.

– Восемь, Шпилька? – автоматически наполняя кружки, сказал Тагетарл. Интересно, хватит ли в итоге кла на него самого?

– Да, как раз восьмерых должно хватить на то, чтобы покрасить все дерево, которое тут у тебя имеется, мы подсчитали, – с усталым вздохом проговорил Шпилька, усаживаясь боком на стул и жестом предлагая своим спутникам располагаться поудобнее. – Хотя большей частью твой цех построен из прочного камня, но двери, полы и оконные рамы деревянные. Они сгорят так же легко, как и бумага. – Эти слова явно привели Тагетарла в ярость, и Шпилька успокаивающим жестом поднял руку. – А потому мы все продумали и принесли с собой огнестойкую краску, которой покроем все дерево в твоем цеху. Мы начнем прямо сейчас, и еще до полудня все будет готово. Кстати, она не пахнет; по крайней мере, в соседстве с верфями и всеми их ароматами этот запах ты даже не почувствуешь. Состав быстро высохнет, как уверил меня Пьемур, и, поскольку любезные наши Очистители никогда не забирались настолько глубоко в файлы Игипса и не подозревают о существовании подобных веществ, это поможет нам смешать им карты.

– Так это Очистители? Ты знаешь, что они планируют? – воскликнул Тагетарл, едва не расплескав горячий кла.

– Мы можем строить догадки, правда, довольно правдоподобные, основываясь на том, что они делали раньше, – с некоторой снисходительностью ответил Шпилька. Потом он поджал губы с выражением отвращения на лице.

– Но зачем им нападать на цех печатников? В конце концов, мы ведь поддерживаем учебные программы, и…

– Ну, как же! Ведь это ты напечатал отчет об Огненном шаре и о Потопе, изложил все факты… – Шпилька усмехнулся, глядя на выведенного из себя Тагетарла. – Мы предположили, что они станут распространять слухи, будто Игипс изменил сам ритм существования Перна и будто Огненный шар есть результат его вмешательства. Следовательно, все, что предлагал, рекомендовал, планировал и решал Игипс, должно подвергаться сомнению, всего этого следует избегать. А постепенно избавиться от наследия Игипса и забыть о нем, чтобы вернуться к тем «чистым» дням прошлого, когда единственной нашей заботой было Падение Нитей раз в плюс-минус двести пятьдесят Оборотов.

– И что, вот это они и собирались говорить? После всего того, как целители научились лечить травмы и болезни, которые раньше сотнями убивали людей? И это – если не говорить о книгах, к которым теперь можно обратиться, чтобы найти объяснения и ответы на вопросы, и… и…

Тагетарл был потрясен. Шпилька налил кружку кла и сунул ему в руки.

– Выпей. Ты еще не проснулся. Ты назвал лишнюю причину попытаться уничтожить твой цех.

– Лишние причины? Уничтожить цех?..

– Напечатанное слово имеет особую силу, которой никогда не будет иметь молва. Ты печатаешь правду. Очистители распространяют слухи и сплетни. Человек может перечитать напечатанные слова и заново удостовериться в правде. Слухи нельзя поймать или выследить. Может, их и интереснее передавать, но книга, слово, напечатанное на листе бумаги, – его смысл не меняется, когда оно переходит из рук в руки. Выпей кла, Тагетарл, – очень мягко проговорил Шпилька, поднимая руку Тагетарла, в которой была кружка, к его губам.

Мастер-печатник сумел проглотить всего один глоток горячей жидкости.

– Что же мне делать? Мне нужна охрана. Моих учеников не хватит…

Шпилька поднял руку, призывая его к молчанию.

– Конечно, не хватит. Это прекрасные ребята, но не подготовленные, хотя я и подозреваю, что Марли хорош в словесной перепалке; но мои люди, – он жестом обвел молодых людей, тихо попивавших свой кла, – знают кое-какие приемы и понимают толк в драке. Кроме того, мы появились вовремя, поскольку Красотка уже побывала здесь, а мои подозрения подтвердили скороходы. – Он жизнерадостно улыбнулся Тагетарлу. – Всадники – не единственные, кто оказывается в нужное время в нужном месте.

Тагетарл, не удержавшись, приоткрыл рот от удивления при этих словах.

– А теперь, когда вы допили свой кла, мальчики и девочки, пора приступать к работе: мы еще многое должны сделать до того, как наступит день. Покройте огнеупорным составом все деревянные поверхности. Перчатки, может, и не слишком удобны, но они защитят вашу кожу. И, пожалуйста, работайте тихо. Я не хочу слышать даже шлепанья кистей по дереву. В конце концов, опыт у вас есть.

Пока двое из группы собирали кружки и ставили их в мойку, остальные тихо вышли из кухни, прихватив свои вещи. Тагетарл выглянул в окно: в рассветных сумерках едва можно было различить строения на той стороне широкого двора.

– Когда состав накладывают на деревянную поверхность, он темный, а высыхая, становится прозрачным. Не беспокойся, – сказал Шпилька, поднимаясь, чтобы снова наполнить чайник водой из-под крана и поставить его на огонь. Усевшись на стул верхом, он вытащил из кармана листок бумаги и, разгладив, положил его на стол перед Тагетарлом. – Видел его тут в последнее время?

Тагетарл нахмурился:

– Это тот самый человек, которого ты рисовал, когда приходил в последний раз. Мне он показался знакомым. Я еще подумал – как странно, что он просит копию Учебных Баллад. Я только что выполнил заказ лорда Кашмана, и на складе у меня не было ни одного экземпляра. Сказал ему прийти через неделю.

Шпилька кивнул, словно это вовсе не было для него новостью:

– Завтра.

– Ты хочешь сказать, он планирует вот так просто войти сюда… – Тагетарл пришел в ужас, вспомнив о том, что уже совершили Очистители. – Я показал ему цех. Это было простой любезностью…

На лице Шпильки появилась сардоническая усмешка:

– Надеюсь, ты ограничился цехом.

– Да, но я еще упомянул о том, сколько у меня учеников…

Тагетарл хлопнул себя ладонью по лбу. Как он был наивен! Неужели он утратил ту предусмотрительность и осторожность, которая свойственна арфистам? И где его проницательность?! У него в обучении было семь парней – все они, исключая Марли, еще подростки – и еще три девушки, все – худенькие и легкие в кости, которых взяли в цех, потому что у них были ловкие руки и быстрые пальцы. Прибавить к ним тех восьмерых, которых привел с собой Шпилька…

– Не нервничай, – успокаивающе проговорил Шпилька. – У тебя не было повода – по крайней мере, тогда – для каких-либо подозрений. И не было причин быть нелюбезным. В конце концов, ты выполняешь особую работу. Пусть даже Очистителям это и не нравится.

Тагетарл глотнул горячего кла, но напиток, вопреки обыкновению, не принес ему ни успокоения, ни облегчения и быстро стынущим комом провалился в желудок.

– Сколько нападавших было в цехе целителей? Десять? Нет, пятнадцать.

– Я бы сказал, для той работы, которую они собираются проделать здесь, им понадобится по меньшей мере десять человек, – заметил Шпилька словно бы вскользь, как будто это не имело никакого значения. – А еще какие-нибудь «любопытные» посетители у тебя бывали в последнее время?

Тагетарл спрятал лицо в ладонях, потер лоб, потом поскреб в затылке.

– Очень может быть. Но все они выглядели разумными людьми.

– Может быть, – дружелюбно заметил Шпилька, – такими они и были – исключая, конечно, тех, которые считают, что ты – лживое орудие Мерзости, и все только потому, что ты можешь переписать целую книгу не за многие месяцы, а за день.

Тагетарл застонал.

Протянув руку, Шпилька похлопал Тагетарла по плечу:

– Но мы предупреждаем всех, кто находится в опасности, а я знаю, кого – и что – искать.

– Те три рисунка, которые ты мне показывал?..

– Надеюсь, все трое придут на эту вечеринку, – на лице Шпильки появилось загадочное выражение.

– На вечеринку?.. – вскинулся мастер-печатник.

– Ну, если угодно – на комплекс вечерней гимнастики. Поскольку они надеются застать тебя врасплох и устроить тебе сюрприз, мы приготовим сюрпризы для них самих. – Он поднялся, и Биста скользнула со своего насеста на подоконнике ему на плечо. – Пойду, помогу там.

Тагетарл привстал, с трудом приходя в себя от потрясения, но Шпилька указал ему на чайник:

– Нам понадобится еще кла, и много. И не обращай на меня внимания, пока я буду тут ходить сегодня, хорошо? Сделай вид, что ты меня не замечаешь. Остальные спрячутся на чердаке: главное – никого туда не посылай, хорошо? Воду и еду мы Принесли с собой. Никто не узнает, что мы здесь.

Он уже собрался уходить, но остановился, погладив золотую ящерицу, сидевшую у него на плече.

– Еще одно, Таг, – продолжал он. – Ты можешь внезапно получить неожиданный подарок, например, мехи с вином. Так вот, даже из вежливости – не пробуй это вино. И никакую пищу, которую тебе предложат в благодарность за книги.

– Что?..

Тагетарл ошеломленно уставился на Шпильку. Они действительно принимали свежие фрукты и мясо в обмен на книги. Неужели Очистители дошли до того, чтобы использовать яд? Потом он вспомнил, что мастеру Робинтону подсунули снотворное и похитили его на Встрече в Руате, где были сотни людей.

– И сколько человек может быть в это вовлечено? Шпилька пожал плечами:

– Не знаю, но Очистители, похоже, работают группами. Поскольку они намереваются разрушить цех, то приведут достаточно народа, чтобы все тут разнести. Есть еще люди, – и он тяжело вздохнул, сожалея о том, что такие люди встречаются, – которые берутся за любую работу, лишь бы она приносила им марки.

Тагетарл содрогнулся, ясно представив себе разрушенный цех, горящую бумагу, рассыпанный повсюду краситель, удары молота, обрушивающиеся на его прессы… Даже если Шпилька совершенно уверен, что его состав поможет спастись от огня…

– Ты не успокоил меня, Шпилька, – едко проговорил он.

– Мы хотим, чтобы они вошли внутрь, – продолжал Шпилька, которого тон Тагетарла вовсе не смутил, – чтобы они продемонстрировали свои недобрые намерения, и при этом не хотим, чтобы они вышли наружу.

Его зубы обнажились в недоброй усмешке.

– Это сделать легче; ты меня понимаешь?

– Нет, не понимаю, но вижу, что это именно такое приключение, которое доставляет тебе огромное удовольствие!

– Когда ты был помоложе, Таг, тебе тоже нравились опасные приключения. – Шпилька нимало не смутился. – Пока ты не стал мастером и не основал новый цех.

Прежде чем Тагетарл успел ему возразить, он поднялся со своего места.

– Кстати, если услышишь, как кто-то свистит, – он издал чистую высокую трель, – вот так, то это я. Если услышишь вот такую, – такт из пяти нот прозвучал очень странно, похоже на музыку, которую Менолли писала для квартетов очень опытных музыкантов, – это означает, что поблизости появился кто-то подозрительный. Запомнил?

– Разумеется, – с некоторой обидой ответил Тагетарл. – В конце концов, я – мастер цеха арфистов. Кстати, это напомнило мне вопрос, который я хотел тебе задать: где ты набрал эту свою команду, да еще так быстро? В одном из цехов?

В этих молодых людях было что-то знакомое, но что именно, Тагетарл не мог бы сказать.

– Там и тут, – загадочно ответил Шпилька, но затем прибавил с необычной прямотой: – Скороходы и кое-кто – из жителей побережья: они ждали кораблей. Все это проверенные люди, уверяю тебя. Они меня просто загнали, пока мы добирались сюда. И по крыше быстро пробрались. – Он выглянул наружу. – Кроме того, они умело управляются с кистями… и не только с кистями.

Тагетарл не успел спросить больше ничего: Шпилька с Бистой на плече уже покинул кухню. Удивленный появлением Шпильки и потрясенный мыслью об опасности, грозившей его цеху, Тагетарл остался стоять посереди кухни, оглядываясь по сторонам и размышляя, как ему сообщить все эти новости Рошинн. Что ж, если он вымоет кружки и уберет их на место, она не узнает о ранних посетителях. По крайней мере, не сразу.

Холд Хонсю 9.2.31

– Входи, моя милая Тай, – сказал Ф’лессан, когда она вошла в кухню, – мы поедим – а потом займемся делом.

Он поднялся и шагнул ей навстречу.

Она улыбнулась ему, хотя и не без некоторой настороженности. У него была привычка разбрасываться, как будто ему доставляло удовольствие выводить ее из равновесия. Возможно, она была близка к истине.

Она полагала, что после того, как Голант’ догнал Зарант’у, Ф’лессан постарается потихоньку отделаться от зеленой всадницы – возможно, более ласково и осторожно, чем это было с другими. Однако он, напротив, настоял на том, чтобы она осталась в Хонсю, чтобы выбрала себе комнату – хотя они почти всегда делили большую комнату, которую он выбрал для себя; он показал ей весь холд, который был когда-то рассчитан на большое число жителей. Она и не знала, что в этой горе так много этажей. Ей понравилось прекрасно оснащенное помещение мастерской, расположенной на том же уровне, где размещался покрытый пленкой корпус летательного аппарата Предков. В ту ночь, когда упал Огненный шар и множество обитателей Монако-Вейра нашли прибежище в Хонсю, должно быть, впервые за века этот вейр-холд был заселен хотя бы наполовину…

Ф’лессан радовался, когда она говорила об астрономии; он сумел доставить из Архивов тексты, которые не торопился возвращать. Она подозревала, что мастер Эсселин даже не знает, что эти тексты кто-то взял почитать.

– Думаю, мы уже давно это откладывали!

Его глаза блеснули – и это послужило Тай единственным предупреждением: мгновением позже он подхватил ее на руки и закружил. Она обхватила его за плечи, но не потому что боялась, что он ее уронит. Ей все еще требовался предлог, чтобы коснуться его. Она не привыкла ни к неожиданности его поступков, ни к тому, что ему нравились прикосновения, однако она училась радоваться им. Улыбка светилась в его серых глазах. Если бы она не знала так хорошо все морщинки, которые тревоги оставили на его лице, она бы сочла, что он становится гораздо моложе своих лет, когда он улыбается вот так. Такая открытая, веселая и искренняя улыбка!

– Откладывали что? – спросила она, подстраиваясь под его тон. Он явно хотел чем-то удивить ее.

– Сегодня такая чудесная ясная ночь! – Он выдержал мучительно-долгую паузу, во время которой она вдруг поняла, что он имел в виду, и невольно вскрикнула от восторга. – Да, сегодня, моя милая зеленая всадница, мы можем настроить телескоп.

Тай пришла в восторг и не могла этого скрыть.

– Ты достал монитор!

– И программы для управления телескопом. Эррагон скопировал их для нас. Он также дал нам программу поиска. И у нас всегда будет достаточное количество расходных материалов, необходимых для работы. – Его глаза решительно блеснули. – Все, что нам нужно, – настроить телескоп в нужное время на нужный участок неба.

Конечно, он был прав – и, видя его лучезарную улыбку, его широко распахнутые глаза, она не сомневалась в том, что он добьется успеха, несмотря на все сложности. Он был человеком, чей характер сочетал в себе удивительно контрастные черты. Ее это совершенно очаровывало; она упрекала себя за то, что когда-то считала его легкомысленным и поверхностным. За несколько последних недель она узнала, как серьезно он воспринимает свои обязанности, как он умеет заражать всех вокруг своим оптимизмом; узнала, что он никогда не отказывается от тяжелой или грязной работы, которая ему поручена. Так было и в Бенини-холде, где им пришлось копаться в земле и сажать деревья; а ведь он мог бы препоручить эту работу другому всаднику… Несомненно, он вовсе не был легкомысленным и избалованным парнем из Вейра, каким описала его Миррим.

– Конечно, я могу помочь тебе с выполнением заданий Эррагона, – проговорила она, мгновением позже поняв, с какой легкостью ему удается вовлечь ее в свои планы. – Он доверял мне сравнение снимков неба, сканирование и исследование…

– Я бы предпочел исследовать тебя, Тай, моя дорогая, – сказал он, поцеловав ее в ямку между ключиц; его губы показались ей необыкновенно нежными и теплыми – особенно после путешествия в Промежутке. – Однако мы должны продемонстрировать Эррагону результаты из Хонсю, иначе он настоит на том, чтобы снова утащить тебя в Прибрежный.

Он медленно опустил ее на землю. Ей нравилось ощущать тепло его тела, когда он обнимал ее: Ф’лессан был так полон жизни, он был таким энергичным, таким… живым!

Он не убрал руки, продолжая нежно обнимать ее за плечи.

– Я сегодня провел массу времени, изучая то, что Игипс называл «курсом повторения», – прибавил он с улыбкой. – Мне кажется, в первый раз я на многое не обратил должного внимания…

Она заметила, как потемнели его глаза при мысли об утраченных возможностях. Легко погладила его щеку:

– Если бы мы все знали то, что знаем сейчас…

– О, да. – Его губы горько скривились.

Тай снова удивило то, что Ф’лессан не пытается скрыть свое сожаление и печаль. Он всегда казался таким уверенным в себе. Она ощутила легкое смущение при этом проявлении интимности и, отведя взгляд, заметила вдруг дымящийся котелок на огне.

– Ты что-то готовил? – и, присмотревшись добавила: – Этот котелок не из Хонсю.

– Нет. – Он хмыкнул, на мгновение крепче прижал ее к себе, потом подошел к плите. – На обратном пути я остановился в холде у Сагасси. У меня были с собой гвозди, которые они заказывали в кузнечном цехе на Посадочной площадке. Она настояла, чтобы я взял вот это как плату за доставку. – Он пожал плечами. – Напомни мне вернуть котелок.

– Напомню, – ответила она. – После того, как удостоверюсь, что ты как следует его вымыл.

Девушка просто не могла удержаться и не подразнить его. Взяв деревянную ложку, она помешала содержимое котелка:

– О, смотри – чуть не подгорело!

– Значит, еда уже достаточно горячая, чтобы можно было ее есть.