Текст книги "Лоно Заруны (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

– Ясно. Хочешь его поручить маме? Хорошая идея. Нук говорил, что сильно переживает за Марта. У твоей мамы он сможет выспаться.

– Какой же ты у меня догадливый… – усмехнулся ятгор, подставляя лицо ветру.

Как же он был рад тому, что у него такой верный и понимающий друг.

Двухэтажный особняк Ноа возвышался на каменном обрывистом берегу самой широкой реки Иридании, Терро-Итар. Эта река брала начало в заснеженных вершинах гор Градасса и протекала извилистым руслом почти по всему материку, впадая в западный океан Охор. Многие города были построены именно на ее обрывистых берегах.

Лахрет с высоты птичьего полета критически осмотрел дом. Высокие белокаменные гладкие стены по полукружию опоясывал балкон-терасса. Балясины перил балкона выделялись замысловатым филигранным узором по его краю и были архаичным отголоском неизменной любви архитекторов к древностям. Уголки квадратной заостренной крыши упрямо тянулись к небу, а бутыльчатые колонны, подпирающие узкий навес крыльца, придавали дому античную прелесть веков.

Лахрет давно привык к изысканной роскоши особняка, зато лицо Марта, созерцавшего его с высоты, виртуозно вытянулось, соединив в себе удивление, недопонимание и восторг ребенка. Усмехнувшись потрясению молодого человека, мужчина велел Лириту снижаться.

На балкон выбежала тонкая стройная фигурка женщины. Ее шелковые воздушные одеяния, волнуясь в такт движений и порывам ветра, казались совсем невесомыми, неощутимыми. Когда лапы нуров коснулись пола балкона, она уже стояла почти рядом с гостями. На милом белоснежном лице горели румяна, а черные, как уголь глаза сияли как две ярких звездочки.

– Лахрет! Ты прилетел! Как я рада! И Март! Очень приятно тебя видеть, – ее голосок напоминал звон колокольчиков.

– Здравствуй, мама, – обнимая женщину за тонкую талию и целуя в обе щеки, произнес сын.

– Ты просто так?

– Нет. По делу.

Она вопросительно вскинула брови и отстранилась от сына. Потом покосилась на едва стоящего на ногах родственника.

– Ну что же мы тут стоим на ветру! Давайте пройдем в дом! – она жестом поманила прибывших зайти.

Март вытянул шею и заинтересованно крутил головой во все стороны, пытаясь взором охватить всю ту удивительную красоту, которую дарил вид дома. Лахия мило улыбнулась неподдельному восторгу гостя и направилась в сторону входа в дом. Март колебался.

– Чего стал? Тебе особенное приглашение надо? – обхватив шурина за шею, тепло спросил Лахрет.

– Мне? – нахохлившись как воробей, возмущенно спросил Март. – Нет. Просто я здесь первый раз. Хочу все осмотреть.

– Идем. Еще насмотришься.

Внутри особняк не уступал в роскоши домам индийских раджей. Белые колоны, широкая лестница наверх, шикарная мебель светлых тонов и ковры – все лишь подчеркивало изысканность строения и изумительный вкус хозяйки.

Лахия подозвала девушку, вытиравшую пыль с прозрачных столешниц прихожей, и велела ей принести закуски. Та поклонилась и быстро исчезла в дверях коридора, ведущего на кухню.

Когда, усевшись на мягких диванах, они пригубили прохладного напитка, Лахия спросила:

– Так что же за дело вас сюда привело?

– Хочу, чтобы этот парень отоспался.

– Я? – возмущению Марта не было предела.

– Этот? – женщина кивнула на молодого человека.

– Мам, да ты посмотри на его мешки под глазами! В них же зерно можно хранить! – Лахрет постарался сделать лицо более суровым, но в глазах явно читались забота и искреннее переживание.

– Нормальные у меня мешки под глазами! – Март возмущенно вытянул лицо.

– Угу, – Лахия критично осмотрела молодого человека. – Мешки… под глазами… Лахрет, да он не спал суток трое как минимум!

– Да сплю я! – выпученные испуганные глаза Марта возмущенно таращились на мать и сына.

– Мам, я помню, ты раньше занималась лечебными травами. Ты не могла бы быстренько сообразить что-нибудь для него, чтобы он смог как следует отдохнуть? Он мне нужен свеженьким. Не хочу раскидываться полезными кадрами. И не спорь со мной! – Лахрет вскинул палец и с укором им покачал в сторону возмущенной персоны.

Тот набычился, обиженно высунув нижнюю губу, и скрестил недовольно руки на груди. Взъерошенные волосы на голове словно зашевелились, выражая безмолвное неодобрение. Лахия тихо хмыкнула, поднялась с дивана и произнесла:

– Пойду что-нибудь соображу…

– Да послушайте же! Со мной все в порядке! – Март не переставал храбриться, хотя рот так и норовил порваться в зевоте.

– Вот-вот, – улыбнулась Лахия и исчезла в проеме коридора на кухню.

– Март! Ты же не хочешь проблем со своей сестрой? Она, когда увидит тебя, без анестезии уложит спать. Причем, не кригом (горячим напитком)… – Лахрет не сдержал насмешливой ухмылки. – А я буду выслушивать лекцию о том, что совсем не забочусь об обездоленных родственниках.

Март приник, возмущенно заморгав веками. Упоминание о сводной сестре возымело действие. Все знали, когда молодая женщина в приступе заботы начинает действовать, остановить ее не может даже Лахрет. Потом покорно встал и спросил:

– Куда мне идти?

Лахрет довольно растянулся в улыбке. Оказывается, Ланой запугать можно Марта так же легко, как и его самого.

– Иди на кухню, – кивнул в сторону важной комнаты всех домов Лахрет. – Мама там. Она тебя и отведет.

Тот послушно кивнул и исчез в том же направлении, что и Лахия. Лахрет, устало уронив на спинку дивана голову, не стал его провожать взглядом. Вместо этого он прикрыл веки и погрузился в мир пустоты. Ему тоже срочно нужен покой и тишина.

– Я вижу, не один Март нуждается во сне? – голос матери вывел Лахрета из мира дум.

Лахрет нехотя открыл глаза и навел резкость на матери. Она присела рядом на кресло и уперла локти на колени, приблизившись к сыну.

– Не сейчас, – покачал он головой. – Слишком много работы.

– Ее у тебя никогда не было мало, Лахрет, – покачала головой Лахия, и положила ладонь сыну на колено. – Послушай маминого совета, отдохни и ты. Не все ж тебе работать.

– Ты мне Лану напоминаешь. Она мне тоже говорит, что работа не волк, в лес не убежит… – Лахрет устало потер лицо.

– Кто такой «волк»?

– Не важно. Зверь какой-то, – он шумно выдохнул и уронил руки на колени.

Лахия задумчиво всмотрелась в изнеможенное лицо сына. Поправила отросшую прядь челки со лба и произнесла:

– Я тебя никогда не спрашивала… А сейчас хочу спросить, пользуясь правами той, кто родила и растила тебя… Можно?

Лахрет настороженно нахмурился и наклонил вопросительно голову:

– Если это не связанно с государственной тайной…

– Это личное.

– Ладно…

– Скажи, Лана сердиться на тебя за то, что ты не до конца открываешься ей?

Лахрет оторвал затылок от спинки дивана и повел бровей:

– Откуда ты знаешь? Небось, она нажаловалась уже?

– Нет. Она не говорит. Но я вижу, что Лану что-то волнует, когда речь заходит о тебе.

– И?

– Как-то раз, я случайно заметила, что она думает о Маре, когда я обращаю внимание на то, кем ты являешься на самом деле.

– Ты говоришь о моей эмпатии?

Лахия удивленно дернула подбородком. Это первый раз, когда Лахрет так просто и вслух упомянул о своих способностях.

– Да, об этом, – Лахрет выжидающе свел брови, поэтому мать продолжила: – Я спросила ее о том, что ей сказала Мара в тот самый день… ты понимаешь, о чем я. Так вот, она все думает о том, какой секрет хранят все эмпаты…

Лахрет напряженно выровнялся и подался вперед так, что лицо матери видел почти вплотную. Память сразу же нарисовала картину из прошлого, когда он допрашивал Мару Ниасу, а Лана была связана сознанием со своей Забавой и слышала их разговор. В тот день Мара сказала, что эмпаты имеют страшный секрет и боятся довериться близким. Он знал, что эта мысль напугала Лану и до сих пор, всплывая, напрягает ее сердце. Она скрывает это, но ей страшно, что этот секрет может нарушить их с Лахретом отношения.

– Мама…

– Я знаю. Ты боишься показать ей свои страхи, свои глубинные эмоции… Думаешь, что ты ее так защищаешь. Но пойми, мальчик мой, она не такая, как все. Она другая. Она живет эмоциями. Лана понимает их даже лучше, чем ты. Разве она может тебя за них осудить? Я понимаю, ты не хочешь, чтобы она видела, что ты можешь чего-то бояться, что подумает, что ты не сможешь ее защитить от угроз всего мира, и покинет тебя. Но и ты пойми, хороший мой, таким образом, ты ставишь между собой и ею огромную стену и лишаешь себя настоящего счастья. Счастья, которое она может подарить тебе с избытком. Откройся ей, и ты увидишь, сколько она тебе даст. Ведь если много даешь, то много и получаешь. Это закон Вселенной, – Лахия нежно улыбнулась и ласково провела тыльной стороной ладони по его щеке.

Лахрет отодвинулся, с подозрением покосившись на доброжелательное лицо матери. Он и сейчас боялся, но не хотел себе в этом признаться. Как же часто его мать была права, особенно, когда это касалось чувств. Но он молчал. На его лбу прорезались морщины напряженной борьбы рассудительности и сомнений.

– Лахрет, – продолжила свою тихую речь Лахия, – ты женился по любви. По взаимной любви. Ты – настоящий счастливчик. Не многие, поверь мне, удостаиваются такой чести в нашем мире. У тебя настоящая семья. Поэтому пользуйся этим. Не отказывайся. Если ты сомневаешься в этом, то подумай хотя бы о той, кого ты любишь. Ведь Лана станет тоже счастливой. Она поймет, что ты ее действительно любишь. Любишь от всей души и по-настоящему.

Лахрет упрямо скрестил руки на груди и отвел взгляд. Лахия с укором поджала губы, не сводя взгляда с напряженно-задумчивого лица сына.

– Мама, Лана бывает иногда просто невыносима, когда ей взбредет в голову какая-нибудь бредовая мысль! Если я впущу ее в себя однажды, то, как я выдержу ее перепады настроения? – через несколько минут размышлений, ожил Лахрет.

– Ты забыл? Она ведь это тоже будет чувствовать.

Лахрет изумленно нахмурился.

– Мам, я защищаю ее. А не отгораживаюсь. Ведь, если она будет знать, что у меня в голове! Это же… немыслимо! Это я сам едва выдерживаю, а что тогда говорить о ее хрупкой психике?!

– А разве она будет знать твои мысли?

– Конечно! Я не могу ее обречь на то, что не дает покоя мне.

Лахия выдохнула и на миг задумалась.

– Послушай, Лахрет. Я знаю одно, что надвое разделенная беда, становится в два раза меньше, а надвое разделенная радость – в два раза больше. Не лишай себя дара этой женщины. Ты же сам знаешь, чем обладает она на самом деле.

– Нет, – покачал он головой. – Я не знаю. Никто не знает. И меньше всего она.

Мать снова коснулась его щеки и прошептала:

– Какой же ты у меня удивительный получился. Я всегда думала, что мне нужно было выйти замуж за твоего отца уже только потому, чтобы у меня родился такой сын, как ты. Ты стал великим человеком, Лахрет. И я горжусь тем, что я твоя мать, – Лахрет удивленно воззрился на мать и тронуто свел брови домиком. – Да-да, я говорю искренне. Ты – дар Иридании. Такой же упрямый и умный, как отец. И такой же добрый, как мой отец. Я уверена, ты сможешь защитить нас от тараков. А Лана тебе поможет. Она – дар тебе с небес. Цени это. Не отгораживайся от нее.

– Ладно, я подумаю над этим, – хлопнул он себя по коленям и встал. – Мне надо идти.

– Хорошо. Привет Лане.

– Передам. И проследи, чтобы этот парень хорошо выспался, – ответил он, обернувшись через плечо на пороге.

– Обязательно, милый.

***   *** ***

Я медленно брела по коридору, устало повесив руки вдоль тела. Мне даже махать ими не хотелось в такт шагу. Последний урок практики был для меня явно лишним. Как же я изнервничалась, когда выруливала флайер между пиками и скальными солончаковыми навесами горы Гухо, что находилась ближе всего к Иру. Говорят, это самая экстремальная гора Иридании после горного массива Градасса. А мне сегодня пришлось там летать, бороться с турбулентностью, с воздушными ямами, вихревыми потоками и тому подобным, да еще огибать каменные глыбы невероятных форм и изгибов. Я совершенно обессилена.

У самых дверей я вдруг задумалась о том, где сейчас Лахрет? Страшно захотелось прижаться к нему и забыть в его объятиях обо всех тяготах этого неспокойного мира. Каково же было мое удивление, когда я увидела его в дверном проеме балкона! Он стоял к выходу спиной и смотрел на красное зарево Раголара.

– Ты пришла? – оглянулся он через плечо.

Больше ни о чем не думая, я подбежала к нему и обхватила со спины за талию. Как это здорово – вот так вот прижаться к нему и почувствовать его силу, уверенность, спокойствие. Мне так часто не хватало этого…

– Что с тобой? – повернулся он всем телом и обхватил за плечи. – Устала?

– Угу, – я уперлась в грудь лбом и зажмурила глаза, – Тахур заставил меня сегодня кружить над хребтом Гухо. Я думала, у меня руки отваляться от напряжения и страха. К чему он меня готовит? Хочет сделать воздушным акробатом? Или жаждет убить позамудрёней?

– Такова учеба, милая, – гладя меня по кудрям волос, тепло ответил Лахрет.

Что-то было сейчас странное. Непривычное, что исходило от него. Я не сразу это поняла. Раньше такого я не ощущала. Сейчас, стоя совсем рядом, мне, внезапно, показалось, что я коснулась чего-то глубокого, сокровенного в душе Лахрета.

– Я люблю тебя, – словно слыша мой вопрос, ответил над ухом муж и поднял мое лицо. – Я хочу тебе сейчас кое-что сказать. Ты должна внимательно выслушать и потом решишь, что делать дальше. Хорошо?

Я удивленно подняла брови и распахнула рот. Мне даже стало немного не по себе от этих слов. Все же перебивать не стала.

– Помнишь, в тот день, когда Забава стала Старшей Королевой? – я понятливо кивнула. – Мара тогда кое-что тебе сказала…

– Ты о секрете эмпатов? – насторожилась я, и во мне взорвалось давно скомканное желание узнать правду об этом.

– Да, о нем. Мало кто знает ответ. Мы тщательно это скрываем… Кхм… – Лахрет бережно поправил непокорный локон на моем лбу и продолжил: – Понимаешь, мы имеем одну слабость. Наши эмоции. Наши чувства. Мы можем быть зависимыми, если сливаемся с кем-то эмоциями. Настолько зависимыми, что теряем над собой контроль и вкус к жизни, если лишаемся этого источника. В этом мы очень похожи на ниясытей. Поэтому, чтобы защитить себя, мы часто ставим внутренние блоки и закрываемся от окружающих. Если даем слабину, то в итоге теряем себя в любимом человеке и нами можно легко управлять. Те, кто узнает об этом, могут манипулировать нами через наших близких. Я не хотел так поступать с тобой, потому что боялся, что тогда потеряю себя. Тогда другие могут воспользоваться этим и контролировать меня. Меня – того, кто руководит одной из самых уязвимых и стратегически важных систем Иридании – ее безопасностью. Я стою на рубеже мира Иридании. И если кто-нибудь получит к этому доступ, то мира на Заруне не станет.

Его лоб прорезала напряженная морщина. Он глубоко вздохнул и провел мягкой ладонью по моей щеке. Казалось, в данный момент он скинул с себя непосильную ношу и, наконец, почувствовал бесконечное облегчение.

– Но ты стала моей слабостью намного раньше, чем я бы хотел себе это позволить. Даже не впустив тебя в себя, я стал зависимым от тебя… я не хотел себе в этом признаться. Я… – его голос дрогнул и горячие губы коснулись моего лба. – Мне не надо быть эмпатом, чтобы стать зависимым от тебя…–  эти слова больше звучали, как оправдание, чем объяснение.

Я ощущала его дрожь, глубокое волнение и поток сильнейших эмоций, которых никогда не знала. Сердце переполнили чувства. Не мои. Его. Я вскинула взволнованные глаза, слыша, как шумно вырывается с моих губ учащенное дыхание.

– Я сегодня хочу тебе открыться… позволь… разреши ощутить всю тебя… без остатка… я больше не хочу бояться…

– Лахрет… – удивленно выдохнула я, пытаясь осознать сказанные им слова, но его губы сомкнули мои в тот момент, когда хотела возразить.

И тогда я забыла все, что хотела сказать… Невероятным потоком нахлынули на меня сильнейшие желания, эмоции. В голове засверкали фейерверки, зарябило в глазах, а в животе запорхали бабочки. Сердце забилось канарейкой в клетке, желая вырваться из груди. А потом сознание отказалось отдавать себе отчет и понеслось куда-то в небеса, к белым воздушным облакам. Душа запорхала разноцветным мотыльком у палящего огня. Нежные руки мужа заскользили вниз по плечам к кистям, сжав их в больших ладонях. А потом из его уст полились самые ласковые слова, которые только можно сказать тому, кого любишь до последней клеточки, до кончиков волос.

Я растворилась в нем, я потеряла себя в нем, в его бескрайнем океане чувств, переживаний и горячих желаний. В водовороте страсти казалось, меня затянет в бездну, куда я продолжала падать и падать, проваливаться без желания остановиться.

– Ты мой океан и я в тебе утонул… – слышала я. – Ты мой свет, мой мир, мой воздух, моя жизнь…

***  ***   ***

Придя в себя от агонии любви, я заглянула Лахрету в лицо. Я ничего не спросила, но он ответил, словно знал мой немой вопрос:

– Я никогда в жизни не ощущал такой легкости. Будто всю жизнь на плечах носил неимоверную тяжесть, а сейчас она с шумным грохотом рухнула на землю.

Я сладко улыбнулась и провела пальцами по его скуле до подбородка, а он продолжил, прикрыв глаза:

– Я даже сейчас ощущаю тебя каждой клеточкой своего тела… это, правда, невероятно! Ланочка…

Я тихо засмеялась и уронила голову ему на грудь. Сегодня случилось что-то действительно удивительное. Такого я никогда не ощущала. В один страстный вихрь слились наши желания, и я не могла разобрать, где мои, а где – его. Все, что было до этого – ледяные ветры и метели в сравнении с вулканом. Теперь я смело могла сказать, что мы стали одним целым.

Его пальцы воздушными движениями скользили по моему плечу, когда он вдруг сказал:

– Роди мне дочь…

Я даже села, недоуменно уставившись на мужа. Он усмехнулся и ответил на немой вопрос:

– У вас на Земле, наверное, такого нет, а здесь, на Заруне, мужчина знает, когда его женщина зачала… – он поймал мою руку и прижался к ней губами.

Если бы это было возможно, то мои глаза точно вылезли бы на лоб. Его улыбка стала еще шире и теплые пальцы привычным жестом смахнули непослушные пряди с моего лба:

– Какая же ты у меня еще несмышленая…

– Я не знаю, что мне сказать.

– Не говори. Я чувствую тебя все равно. Ты же хотела, чтобы у нас были дети…

– Но я…

– Забава уже перешла этот рубеж. Она не будет тебе мешать. Она же сама ждет потомство… так что, – Лахрет пожал плечами и уронил руку на постель.

Я глубоко и надолго задумалась. Среди потока озадаченных мыслей я почувствовала мысли Забавы. Она проснулась и заинтересованно следила за моими душевными трепыханиями. Ей понравилась мысль, что у меня будет ребенок. А вот у меня в голове это не укладывалось. Лахрет лишь любовно наблюдал за изменениями моей мимики и широко улыбался.

– Но как?

– Тебе объяснить, как женщина беременеет?

– Да нет же, – я свела брови. – Как вы это понимаете?

Он передернул плечами:

– Не знаю. Это где-то на подсознательном уровне, – его забавляло мое замешательство.

– Не понимаю…

– Это, может быть, связано с тем, что мужчины больше заинтересованы в потомстве, чем женщины.

Некоторое время я пристально разглядывала его лицо, продолжая сомневаться в его словах. Разве такое может быть, чтобы мужчина знал раньше женщины, что она беременна? Тут же поняла, что он почувствовал мои сомнения и в голову ворвались его уверенные мысли. Родилась твердая убежденность. Тогда дошло, что давнее желание, наконец, стало реальностью. Теперь надо к ней привыкать и научиться радоваться своему новому состоянию и будущему положению.

– Ну, – смиренно вздохнула я и сжала его ладонь, – тогда, господин Лахрет Ноа, позвольте вас поздравить. Через девять месяцев ты станешь отцом.

– Девять?

– Да. А что?

– Женщины Заруны носят детей одиннадцать месяцев… Ты чего?

– Плачу…

– Уф… не надо… милая, ты не перестаешь меня удивлять. Чего ты плачешь? – он крепко обнял меня и начал успокаивающе гладить по волосам. – Не забывай, теперь я чувствую все твои эмоциональные порывы. Еще немного, и я сам захочу плакать!

– Я от счастья.

– Я уже и забыл, что ты у меня можешь плакать из-за счастья… землянка моя…

– Скажи еще…

– Что?

– Землянка…

– Земляночка моя… любимая моя… Я так благодарен судьбе, что забросила тебя сюда, на Заруну. И я смог испытать самое большое счастье в этом мире для мужчины – быть любимым женщиной…