Текст книги "Лоно Заруны (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

Часть 3. Дар Забавы

Март с лицом измученной сосредоточенности склонился над дисплеем управляющей консоли одной из вышек-излучателей защитного поля Иридании. Вот уже битый час он вместе с Одором Кзо, начальником комитета по ликвидации неисправностей излучателей, бился над очередной загвоздкой в согласовании его алгоритма и главной системы работы процессора кома управления вышкой. Получалось не очень. Точнее, совсем не получалось.

Бодрой походкой шагая сюда вслед за Лахретом, глубоко в душе Март лелеял мечту, что вот он явится, как гром среди ясного неба, и быстро решит главную проблему излучателей. Тогда все будут восхищаться его гениальностью и сразу же примут с распростертыми объятиями в ряды защитников кордонов Иридании. Тогда он, Март Арамс, докажет всем, что не зря усердно учился и долгими часами корпел над экранами комов атконнора. Тогда Лахрет, наконец, не будет над ним насмехаться и относиться как к маленькому мальчишке, постоянно журя и называя «поганцем». Примет его и будет считаться с его мнением, прислушиваться, спрашивать советы и, наконец, забудет, что он всего лишь сводный брат его жены. Он мечтал быть нужным и важным. Он жаждал признания самого уважаемого человека в Иридании, Лахрета Ноа. Март никогда не хотел признавать этого, но этот молчаливый и проницательный человек всегда вызывал в его душе глубокое и неподдельное чувство восхищения и желания подражать ему во всем. Поэтому стремился, во что бы то ни стало, доказать ятгору свою необходимость.

Лахрет приставил его к гениальному программисту Одору в надежде, что выведенный Мартом алгоритм сможет работать с уже существующими программами вышек. Одор оказался невероятно умным человеком и Март был вынужден признать, что на его фоне все достижения молодого любителя выглядели детским лепетом. Каково же было его удивление, когда Одор с непритворной заинтересованностью отнесся к его расчетам и с активностью безумного профессора принялся адаптировать их к программному обеспечению вышек. Тот все бурчал себе под нос, что очень интересное решение, довольно нестандартное и гибкое. Это польстило Марту, и он с еще большим энтузиазмом принялся за работу. Но, видимо, голого энтузиазма было слишком мало. Пока что они безуспешно топтались на месте.

– Слушай, Одор! – похоже, Март не собирался ни к кому обращаться по чину и с почтительностью. – Я думаю, волна высчитанной амплитуды алгоритма не когерентна колебаниям волн излучателей…

– Да, я только что тоже это заметил, – кивнул Одор, устало потерев красные от недосыпания глаза. – Смотри, излучатель комбинирует несколько фаз колебаний, а ты рассчитал лишь одну. Видишь, только мы настраиваем одну программу, вот эта команда переводит колебания в новую фазу и все соскакивает… надо просчитать все вероятности и связать их воедино… И еще надо скомпилировать этот фрагмент твоего алгоритма в эту подпрограмму…

Март запустил пятерную в копну черных волос и скривил озадаченно губы. Это представилось ему невероятной задачей, но Одор не обратил на это особого внимания и принялся стучать по командной строке сенсорной панели, углубившись в расчеты и язык программирования. Март страдальчески выдохнул и попытался повторить действия напарника, но движения его от многочасовой работы стали вялыми и неточными, так что он совершал ошибку за ошибкой.  Одор смуро покосился на молодого человека и поймал за руку:

– Стой, это лишняя команда. Она застопорит весь процесс… – программист недовольно свел густые брови и окинул взглядом осунувшееся лицо Марта. – Слушай, может, тебе пора пойти и хорошенько выспаться? На тебе лица нет, а твоими ведрами под глазами можно воду носить. Ты, вообще, когда в последний раз спал?

Март упрямо передернул плечами, и хотел было проигнорировать своевременное замечание программиста, продолжив водить дрожащими пальцами по теплой консоли управления. И опять был легко остановлен.

– Послушай, ты уже здесь восемь часов без перерыва. Ночь на дворе. Ты просто должен выспаться. Это приказ! – Одор вскинул палец вверх, остановив всякие возражения. – И раньше обеда чтобы здесь не появлялся. Иначе будешь говорить со своим зятем. И позволь тебе заметить, не уверен, что ты победишь в споре…

– Да уж, на это способна только моя сестрица, – Март шумно выдохнул и встал на ноги.

Мало кто знал, что прежде чем являться на глаза Лахрету, решая алгоритм, Март не спал двое суток. Поэтому были вычерпаны все ресурсы его организма, как, впрочем, и таланта. Ноги предательски дрожали и норовили в любой момент согнуться. До сознания дошел призыв его Нука. Нур очень беспокоился за физическое состояние своего наездника и постоянно звал домой, чтобы тот отдохнул. На этот раз Март откликнулся и велел тому подлететь ближе к вышке.

– Пока, – махнул рукой Одор и погрузился в работу, мгновенно забыв о еще не ушедшем молодом человеке.

Понимая, что нет смысла ни с кем спорить, гордый за себя молодой нурит послушно повернулся в сторону выхода. Махнув ответно рукой и пару раз проморгавшись слезящимися глазами, он покинул рубку управления вышкой через люк в полу.

Теплый ночной воздух немного привел в чувства. Март устало потянулся и поглядел на усыпанное звездами небо. Сегодня они ему показались необычно яркими. Ветерок легко трепал его слипшиеся волосы, освежая раскрасневшееся лицо. Тихий шелест накатывающих на щебнистый берег волн услужливо убаюкивал отключающуюся голову. Прожектор вышки освещал лишь небольшой участок берега, оставляя в тени черные контуры прибрежных скальных глыб. Март оглянулся в поисках своего нура. Еле слышный шелест кожаных перепонок крыльев слева привлек внимание молодого человека. Он повернулся к нуру и ласково улыбнулся. В свете прожектора вышки здоровая шкура зверя ярко блестела стальным черно-белым глянцем.

– Что, увалень! Хочешь домой? – насмешливо потрепав друга по плечу, спросил молодой человек.

– Я бы не отказался, – фасетчатый глаз нура сверкнул золотом в свете прожектора.

– Какой же ты у меня стал большой! – горделиво усмехнулся Март и обхватил шею друга. – Скоро будешь такой, как Лирит.

Нук ничего не ответил, но довольный рокот сказал Марту за него. Нур любил похвалу и всегда проявлял особую благодарность за нее.

– Я и, правда, хочу дико спать… Прямо здесь готов заснуть! – едва внятно пробубнил молодой человек и оторвался от Нука.

Вот он уже вознамерился залезть нуру на спину, но тут его заставил замереть чуть слышный шорох щебня. Он резко обернулся.

– Что, студент, справился? – насмешливый женский голос из тени вышки заставил его прищуриться.

На свет вышла гибкая фигура наездницы, обтянутая в кожаный черный костюм. Благодаря этому камуфляжу, она почти не отличалась от темного фона  ночного побережья. Лишь белизна овала лица и кистей рук выдавали ее присутствие. Наездница ниры. Ее лицо было Марту до боли знакомо. Где он мог ее видеть? Этот вопрос вырисовался у него в глазах.

– Меня зовут Фиона Матхур, – она насмешливо растянула тонкие губы, а в больших карих глазах заплясали огоньки интереса.

– Точно! – Март выпрямился и повернулся всем телом к собеседнице. – А я думаю, что за сказочная фея явилась мне? Не сон ли вижу наяву? Ты, верно, была одно время телохранительницей моей сестры?

– Да. Было дело. Но сейчас появились более важные дела… Я видела, ты прибыл с ятгором Лахретом Ноа.

Март с подозрением сощурился, настороженно дернув плечом. Он не раз слышал о том, что у Мары с Тиретом есть свои уши и глаза во всех уголках Иридании. Не эта ли девушка пособничает им? Что она здесь делает? Не связана ли она с отключением вышек? Он тут же дернул головой, отгоняя глупые подозрения уставшего мозга. Как эта девушка,  когда-то охранявшая его сестру, и преданно следовавшая за Лахретом, может быть предательницей и шпионить ночью у пострадавшей вышки?

– Я сегодня ночью несу вахту, – шелковистым голосом развеяла она подозрение юноши. – Уже как год к каждой вышке приставлен круглосуточный караул. Это слишком важный стратегический объект для страны. Поэтому господин Ноа усилил охрану этих объектов. Так что не удивляйся. На каждой вышке дежурит два наездника – нурит и нирита. Проверяются все, кто входит и выходит в вышку и из нее. Это стандартная процедура.

– Ясно, – не отрывая подозрительного взгляда от карих глаз девушки и засунув руки в карманы, протянул Март. – А чего ты от меня хочешь?

– Тебя проверяет сейчас моя Брина. Сам понимаешь, безопасность превыше всего.

– А ты меня отвлекаешь, чтобы я не расстраивался?

– Можно и так сказать, – она снова насмешливо усмехнулась. – Не больно?

– Хе… – Март вздернул подбородком и пренебрежительно повернулся к Нуку. – Ты же видела, что я с Лахретом сюда прилетел. Значит, он мне доверяет. Зачем проверять? Я ничего не вынес и не внес в рубку вышки.

– Доверяй, но проверяй. Это моя прямая обязанность, – она слишком кокетливо повела бровью, чтобы быть лишь простой строгой мимикой охранницы важного объекта.

Марта почему-то расстроил этот упомянутый факт, так что он не заметил игривого огонька во взгляде девушки. Он недовольно нахохлился, мрачно глядя на глазастую нириту с точеной фигурой в виде гитары.

– Ладно. Что твоя Брина говорит? Я не опасен?

– Да, как и твой нур, – она смерила его блестящим взглядом и шагнула в сторону. – Теперь можешь лететь, куда собирался.

Март стиснул зубы, так что выдулись недовольные желваки, и положил ладонь на шею настороженного Нука. Почему-то ему не понравилось подобное подозрительное отношение. Можно было и не демонстрировать так явно эти подозрения. Девушка держалась свободно и легко, в движениях ее читалась хищная бдительность, и за нею Март не разглядел простого женского любопытства, особенно присущего ниритам. Все знали, что девушки, прошедшие обряд единения с ниясытями становились много эмоциональнее и отзывчивее, чем простые женщины Иридании. Об этом сейчас Март меньше всего думал, уязвлено лелея разыгравшиеся фантазии о вселенских заговорах и тайных интригах. Сказалось долгое недосыпание.

Юноша возмущенно отвел взгляд в сторону вышки. Белый цилиндр основы, увенчанный шестигранной рубкой, поднимался над берегом метров на десять. А на самой ее крыше гнездилась тарелка волнового излучателя поля, направленная в сторону океана. Когда он поглядел вновь на место, где стояла девушка, там уже никого не было. Внутри все похолодело.

Он когда-то слышал, что те, кто работает в службе начальника Внешней Безопасности Иридании, проходили особую подготовку и были так поднатасканы, что внушали благоговейный страх на каждого жителя страны. О них ходили легенды. Рассказывали, что агенты ятгора Ноа могли проходить сквозь стены и растворяться в воздухе. Конечно, это все были простые байки, не имеющие ничего общего с реальностью. Но в чем-то были и правы. Люди,  работающие в Службе Безопасности Иридании, во главе которой стоял Лахрет, были идеальными воинами, ищейками и агентами. Лахрет славился всегда тем, как правильно и мудро умел подбирать кадры для работы в столь нелегкой службе и как умело ими руководил. Его все боялись и глубоко уважали. Стоило ему только посмотреть кому-то в глаза, как любой легко и безропотно подчинялся.

Единственная, кого это не касалось – была его сестренка Лана. Она всегда каким-то образом спокойно справлялась со всякими попытками этого мужчины повлиять на нее. Март сам не раз был свидетелем того, как наоборот Лана легко манипулировала ятгором и заставляла делать то, что просит. Она единственная, кого Лахрет действительно  слушался и боялся. Но боялся не физически. Ему вряд ли найдется достойный противник. А вот обидеть ее, разгневать, причинить боль – Лахрет боялся этого больше любого физического вреда. Он лучше бы страдал где-нибудь в пещере от сырости и голода или от сильных ран, но не это. Только в глазах жены вздрогнет слеза, как он тут же таял и покорялся любому ее капризу.

Иногда Марту было до коликов смешно, когда его упрямая сестренка, вбив себе в голову какую-то дикую идею, заходилась убеждать мужа. Такая маленькая в сравнении с ним только ставила руки в боки, как высокий, крепкий мужчина с огромной волей быстро сдавался и уступал. Ей даже удалось оставить в живых тарака, самого ненавистного врага каждого ириданца. Мэнона до сих пор работает в небесном медицинском атконноре и при этом счастлив и здравствует. Кто бы мог себе позволить сохранить жизнь такому существу? Позволил бы этому случиться Лахрет, если попросил бы об этом кто-нибудь другой? Вряд ли. Он бы задавил тарака и не моргнул глазом. Только не на просьбу жены. Она лишь составила бровки домиком, и тарак остался жив. При всем том такие вещи с Лахретом могла проделывать только Лана.

Задумавшись о своей сестре, Март не сразу взобрался на спину Нука, продолжая стоять у его груди. Как же он был благодарен судьбе, что когда-то она привела в его отчий дом эту удивительную и незаурядную девушку. И подарила ему ее доверие и дружбу. Лана даже сама не понимает, насколько огромной властью обладает. Именно это всегда придавало  ей особого шарма и очарования.

Затем он все-таки забрался на спину Нука и велел лететь в атконнор Ира, где он все еще проходил обучение и жил в отведенной комнате. Перед тем, как уйти в зияние, Март последний раз кинул отрешенный взгляд на белую колонну вышки, и через миг мир озарился перламутровым переливом подпространства.

***   ***   ***

Крепко прижимая к груди увесистую книгу, аккуратно обернутую непрозрачной бумагой, я быстро шагала по узкому белому коридору медицинского атконнора Небесного Ира. Гулкий звук от моих шагов, переплетаясь с мягким шелестом от движений Забавы, эхом отражался от белых стен. В смотровом кабинете нас с нетерпением ожидал взволнованный Мэнона. Вчера он посвятил целый день очередным глубоким исследованиям строения мочеполовой системы ниясытей. Поднял некоторую древнюю литературу и усиленно искал ответ на вопрос о дополнительном, якобы рудиментарном, отростке яичников королев. Он поднял на уши всех специалистов, даже не сильно питавших к нему симпатий, точнее, имевших к нему выразительную неприязнь. А сегодня с утра прибыл уже немолодой специалист, профессор из провинции. О нем Мэнона узнал совершенно случайно из слов нынешнего ассистента. Старый профессор был его учителем и посвятил всю жизнь изучению биологии ниясытей. Гадак искренне думал, что, может быть, он прольет свет на странности организма Забавы.

Я шла быстро, но не замечала дороги. В голове снова кружились воспоминания о прошлом. Сегодня я проснулась в горячем поту. Мне опять снился этот сон. Точнее последний день моей жизни на земле и это начинало сильно напрягать. Когда же это прекратиться?!

С Лахретом я не успела перекинуться даже парой фраз. Он быстро встал. Принял душ и скоро убежал, чмокнув меня в лобик, когда я еще спала. Именно когда он ушел, мне приснился этот сон. А когда он рядом, мне спокойно и хорошо.

Так что я проснулась в одиночестве и с неприятными ощущениями. Забава уже успела к тому времени слетать на пруд и опустошить, небось, половину водоема, чтобы насытить зверский голод. Лирит улетел вместе с Лахретом.

В кабинете Забава спокойно проследовала на привычное для нее место. Затем ожидающе повернула к нам голову, даже не обратив внимание на то, что кроме меня и Мэноны ее осматривать будет еще несколько человек. Обычная процедура. Как тут не привыкнуть к такому, когда почти каждый жаждет вернуть ей репродуктивные  способности. У некоторых даже появился какой-то спортивный интерес.

Рядом с гадаком стоял уже немолодой мужчина с глазами, глубина которых терялась в бездне ума и вдумчивости. Его сразу представил ассистент Мэноны. Профессора звали Адит Меронот. За его спиной робко топталась молодая девушка, явно только что закончившая учебу в конноре. В ее глазах светился неприкрытый страх. Она до ужаса боялась гадака, чего нельзя сказать об Адите. Мужчина часто на нее поглядывал и утешающе поглаживал по плечу. Девушку старик называл Ади, и она была очень на него похожа.

Мэнона почтительно меня поприветствовал и начал задавать вопросы о состоянии Забавы. Ничего ли у нее не болит? Не колит ли внизу живота? Ни давит ли нигде? При этом он порхал когтистыми пальчиками по консоли кома. Все привычные процедуры были проведены с быстрой точностью. Все просканировано. Выведено на экран и уже через минуту перед нами явилась голограмма забавиного яичника. Профессор с гадаком тут же очутились рядом возле мерцающего трехмерного изображения и начали по очереди хмыкать и дакать. Ассистент Мэноны, молодой человек лет тридцати, по имени Вико, несмело пристроился со свободной стороны. В итоге, я уже ничего не видела, кроме спин ученых мужей. Девушка взволнованно вздохнула, и устало села на кресло возле стола гадака. Страх вытягивал у нее все силы. Ее можно понять. Она с детства приучена бояться тараков. Для нее это ужас, ночной кошмар, страшилка, которой пугали с самих пеленок.

Тем временем ученые мужи начали горячо о чем-то спорить. Очень горячо и активно жестикулируя.  А профессор изрядно удивляться и нести что-то невыговариваемо-ученое. Я немного походила вокруг, так и не найдя лазейки к голограмме. Потом разочарованно села на диван у выхода и откинулась на спинку, продолжая пристально наблюдать за мужским трио. Книгу же положила рядом на сидение дивана. Профессор, после пары неудобовразумительных фраз, в итоге, хлопнул гадака по плечу и утвердительно кивнул.

– Неужели это правда?! – глаза тарака торжественно блеснули в свете комнатного светильника.

– Что там такое? – я не заметила, как оказалась рядом и сразу же дернула Мэнону за локоть.

Только тот не реагировал на мои телодвижения, продолжая удивленно таращиться на профессора.

– Я более чем уверен! – кивнул немолодой мужчина.

– Меня вообще кто-нибудь слышит?!! – я возмущенно вскинула руки.

– Она беременна! – широко раскрыв глаза и повернувшись вполоборота, ответил профессор Адит.

Ассистент удивленно свистнул и громко хлопнул в ладоши. Я распахнула рот, да так от потрясения и не смогла захлопнуть его еще минут пять. Мэнона находился не в лучшем состоянии. Но в его глазах читалось ликование, а у меня шок. Я уже давно похоронила эту мысль и то, что только что услышала, было громом среди ясного неба. Я поднесла ладонь ко рту и тихо прошептала «беременна», пытаясь на ощупь свободной рукой найти место, куда можно бы сесть. Ассистент гадака услужливо направил меня к дивану. Пораженно переводя взгляд то на голограмму, то на Забаву, я пыталась прийти в себя и осмыслить сказанное.

– Но как? – был следующий мой вопрос.

– Понимаете ли, госпожа Лана… – заговорил профессор, ибо Мэнона погрузился в изучение данных со сканера в коме. – Согласно моим последним исследованиям… кхм… – он смущенно отвел глаза. – В общем, я недавно сделал заявление в научных кругах, что вот этот вот отросток яичника, – Адит ткнул пальцем в то место, на что еще позавчера обратил внимание Мэнона, – на самом деле не рудиментарный отросток, а… – он еще раз смущенно кашлянул, – я назвал его «королевским яйцеводом»!

Я от удивления хекнула и покосилась на гадака. Тот оторвался от кома и пару раз согласно кивнул. А профессор продолжил:

– Я обратил внимание на одну особую деталь… А благодаря последним данным в этом твердо убедился. Так вот, постараюсь объяснить доступным языком. Кхм… У ниясытей органы размножения немного отличаются от человеческих.  Но у них тоже, как и у женщин, парные половые железы. В них созревают половые клетки, далее они превращаются в яйца в заранее подготовленном месте, яйцеводе…Во время развития, организм молодой королевы все силы направляет на формирование главного яйцевода. Он отвечает за созревание основной силы ниясытьского рода, то есть за нуров и нир. Поэтому результаты сканирований всех королев показывают именно его развитым. А вот вторая ветвь яичника формируется почти перед самым ее половым созреванием. И она отвечает… – Адит сделал многозначительную паузу, – за королевские яйца! Он задействуется крайне редко и не известно по какой причине. У вашей Забавы он полноценно развит и! – профессор поднял вверх указательный палец и покосился на голограмму яичника Забавы, – хочу сказать, аномально развит! – в момент кульминации он выпучил глаза для выразительности слова.

– И?.. – я подняла брови, призывая продолжать дальше.

– Он выпустил не одну зрелую клетку! А… – он повернулся к Мэноне.

– Пять! – глаза у гадака реально увеличились в два раза, когда он вывел на экран нужную информацию.

– Невероятно!!! – Адит подскочил к Мэноне и заглянул на мониторинг сканирования. – Ваша Забава беременна! И носит в себе пять королевских яиц!!! Это просто невероятно! Никогда за всю историю Иридании королевы не приносили столько королевских яиц сразу! – он сунул нос прямо к экрану, считывая данные. – Я полагаю, что виной этой аномалии ее детская болезнь. Вполне вероятно, из-за того, что организм не тратил силы на формирование атрофированного вследствие болезни главного яичника, он бросил их на создание придаточного… Эта новость будет сенсацией не только в сфере науки, но и во всем обществе Иридании! – Адит выпрямился во весь свой немалый рост и всем телом повернулся ко мне, устремив на меня осененный взгляд: – Позвольте вас первым поздравить с восстановлением в чине кашиасу… Нет! Шиасу! Вы по праву заслуживаете это звание! Забава принесет Заруне пять молодых королев сразу! Это потрясет все общество! Весь мир! Это же надежда для всех людей, которую мы так долго искали! – он еще говорил тучу подобных торжественных и восторженных слов, но я их уже не слышала.

Я подошла к изумленной королеве и положила ладонь ей на переносицу. Голова закружилась от ошеломляющей новости. Надо же, моя малышка скоро будет мамой, да еще особенной мамой – матерью многих королев Заруны. «Милая моя, хорошая моя…» – я гладила ее нос, надбровья, шею, плечи и снова и снова повторяла ей эти слова. Забава, конечно, удивилась этому, но приняла как должное. Ведь она – королева!

– Господин Адит, – я повернулась к профессору, бубнящему что-то возле экрана вместе с Мэноной, с дикой мыслью, которую решилась озвучить: – Я попрошу вас пока об этом никому не говорить.

Профессор резко повернул лицо в мою сторону и шокировано распахнул рот, не зная, что сказать. Лица ассистента и девушки вытянулись в подобном изумлении.

– Это касается и вас, – я обвела и их строгим взглядом. – Я не хочу объяснять причины. Лишь скажу, что ситуация в стране сложная и…

– Поэтому всем нужна надежда! Такая, как эта! Тогда в сердцах многих появятся силы для дальнейшей борьбы! – Адит недоуменно качнул головой и подошел к нам с Забавой. Затем он, не боясь ниясыти, совсем по отцовски погладил меня по плечу и продолжил: – Людям необходима эта новость.

– И они ее получат! – вспыхнула я. – Но сообщить ее я хочу сама, когда посчитаю нужным. Если вы с этим не согласны, я позволю себе воспользоваться моим положением и потребовать от вас подчинения, – я сурово свела брови. – Пожалуйста, не спорьте со мной. Я должна эту новость сперва обсудить с мужем. Я думаю, вы догадываетесь, что будет, если вы позволите себе заговорить раньше меня…

– О! – профессор вскинул руки к потолку в значении, что сдается. – Это ваше право, госпожа! Я не смею спорить с Вами! Но, пользуясь своим правом возраста, хочу посоветовать вам – не тянуть с этим. Подарите людям надежду. Прошу вас! Она нужна нам как воздух, особенно в свете того, что твориться на границе с вышками излучателя поля. Нет-нет! Не возражайте. Я знаю, что там происходит, хоть это и стараются держать в секрете! – качал головой пожилой мужчина. – Именно поэтому я молю вас подарить людям такую замечательную надежду!!! Пять королев сразу! Да это же просто невероятно! Это потрясающе! Это свет в ночи! Это ВЕЛИКИЙ дар миру Заруны! Это так необходимая надежда для всех нас!

Я внимательно всмотрелась во взволнованные глаза профессора. Он был прав. Мир Заруны висел на тоненькой ниточке и готов был оборваться в любую минуту. Именно поэтому люди нуждались в какой-нибудь надежде. Пять молодых королев – это немало. Ой! Как немало! Не знаю, почему я так решила, но что-то внутри подсказывало, что все-таки с объявлениями нужно было повременить и, действительно, посоветоваться с Лахретом. Он лучше знает, когда и как можно воспользоваться этой информацией.

– Уж поверьте, господин Адит, когда Забава отложит свое первое яйцо, вся Иридания узнает об этом. Природа всех известит в положенном порядке. Не переживайте! А пока, я должна все обдумать, – поймав взглядом покорное кивание профессора, я перевела взгляд на притихшего у кома гадака и обратилась к нему: – Я думаю, ты счастлив, Мэнона? Наверняка, это следствие твоих кропотливых и неустанных стараний. Спасибо тебе, – моя улыбка была для Мэноны, как елей на душу.

Он выпрямился, став выше, чем обычно, и радостно улыбнулся, смешно оголив ряд острых зубов. Он был доволен собой и поистине счастлив, что его похвалила его «хаягетта». У них в улье это было самой высшей наградой.

Поулыбавшись ему еще с полминуты, я оторвалась от королевы и шагнула в сторону выхода, поманив ее за собой.

– Если это все, Мэнона, я бы хотела удалиться. Всем до свидания. И помните мою просьбу.

Присутствующие здесь свидетели чудесного открытия пребывали немного в пространной задумчивости. Каждый принял к себе мое указание и пытался переварить произошедшее в кабинете. Поэтому в ответ на мое прощание они лишь заторможено забубнили что-то невнятное. Лишь Мэнона лихорадочно закачался как болванчик:

– О! Да, моя хаягетта, не смею вас более задерживать. Забава не нуждается ни в каких медицинских вмешательствах. Только было бы хорошо, чтобы ты иногда заглядывала сюда для наблюдения. Это для того, чтобы проследить за ходом ее беременности и предотвращения неожиданностей, – склонился Мэнона, благо что не до земли.

– Понимаю! – махнув всем на прощание рукой, я покинула кабинет.

Легкая чуть слышная позади поступь подсказывала, что Забава шла за мной почти впритык. Теперь мой путь лежал в атконнор. Прижимая к груди книгу, я постоянно косилась на молодую королеву, стараясь понять ее настроение.

В пути Забава большей частью молчала. Она тоже была потрясена, не меньше моего. Поэтому нам двоим было о чем подумать. У атконнора она пожелала побыть наедине. Подумать. Она ведь тоже уже давно смирилась с тем, что не будет иметь детей. Мое настроение незримо передалось ей, так что стало ее мыслью и уверенностью не меньше моего. Она, конечно, не так сокрушалась от осознания своей «непригодности», но все-таки чувствовала свою ущербность. Так мы думали. А природа же распорядилась по-своему.

Проведя ладонью по горячей гладкой коже, я отпустила ее.

Спустившись в книжное хранилище, еле отыскала Зунга. Он как всегда рылся на пыльных полках старинных книг. Когда я тихо подошла, он даже не заметил и продолжал листать одну из них. Вид его больше походил на нахохлившегося попугая, чем на человека. На голове царил классический беспорядок ученых мужей, скорее всего созданный активным мыслительным процессом с употреблением массажа головы. Улыбнувшись встрепанному виду занятого друга, я замерла у стеллажа и принялась ждать, когда он поймет, что уже не один.

Минут через пять Зунг хмыкнул над чем-то прочитанным. Потом потер пальцами нос, выдохнул шумно и звучно захлопнул книгу. В этот момент он удосужился повернуть голову в мою сторону и резко дернулся. Схватился за сердце и испуганно вытаращил глаза, словно увидел привидение.

– Делаете что-то предосудительное? – съерничала я.

– Фух! Лана! Ты напугала меня! Просто не ожидал никого увидеть. Добрый день! Давно тут стоишь? – взгляд его коснулся книги. – Чем обязан? Пришла помогать?

– Нет, – качнула я головой и развернула книгу. – Я хотела показать тебе ее. У нас с Лахретом возникла надежда… – после этих слов я протянула ему принесенный предмет.

Он, продолжая вопросительно смотреть на меня, принял и покрутил в руках. То, что происходило на его лице, сложно описать. Поначалу оно приняло вытянутую задумчивость, затем удивленное прозрение, а далее – торжество и потрясение.

– Где?!! – больше он не смог ничего из себя выдавить.

– У себя в комнате. Она лежала у меня за диваном.

– Но как? Я думал, что она навсегда исчезла! Я даже не помнил, что с ней произошло. А ведь она была у меня одна из первых в списке! Как же так? Откуда она у тебя окзалась?

– Помнишь, тот день, когда я нашла тайную комнату? – он, сведя сосредоточенно брови, кивнул. – Я тогда взяла с собой книгу…

– Так это была она?!

– Да. Я о ней совершенно забыла! Начисто стерло из памяти. Но все сходится. Лахрет сказал, что ключ хранят возле двери. Почему мы об этом не подумали, а искали где угодно, только не там?

– Мы бы ее нашли, если бы ты ее не забрала. Забыла? – с укором нахмурился Зунг и погрозил пальцем. – Вот, что значит, вовремя сдавать книги. Тогда, может быть, мы так долго бы не искали…

Я согласно опустила голову. Зунг пристально осмотрел книгу еще раз, понюхал и начал листать, бубня себе под нос, что она соответствует по размеру и содержание подходящее.

– Ты ее на зуб еще попробуй…

– Ты измерила ее? – не обратил он на насмешливую фразу никакого внимания.

– Да. Подходит. И еще. Меня озадачило, почему в ней семь раз повторяются развороты на карском, в то время как остальные – поочередно? На одной стороне на древнем, а на второй стороне разворота – на более современном.

– Я думаю, этому есть объяснение. У меня есть догадка. Но мы должны проверить ее в комнате.

– Я тоже так думала. Она сейчас свободна?

– Да. Должна быть. Следующая экскурсия вечером.

– Там кто-то есть?

– Да. Туло. Он сегодня несет вахту.

– Тогда пошли? Тебе же ничего не надо сейчас делать?

Зунг быстро закачал головой с глазами, полными нетерпения.

– Нет-нет! Это много важнее!

У двери комнаты действительно стоял только охранник Туло, огромный увалень с габаритами шкафа. Мне он нравился тем, что, несмотря на его габариты, сердце у него было очень добрым. Завидев нас, молодчик растянул губы до ушей и мило раскланялся, бормоча, что рад видеть нас.

– Туло, можешь нас пропустить? У нас есть важное дело.

– Для вас, господин Зунг, все без вопросов. И для вас, госпожа Ноа… – он кинул на меня липкий взгляд, от чего неприятно сжался желудок.

Никогда не любила, когда на меня смотрят, как на гамбургер. И почему на меня так реагируют мужчины? Я же вообще не красавица.

– Нечего таращиться, давай открывай! – поторопил его хранитель. – Нам срочно. И еще. Никого не впускать. Мы закроем дверь и, когда надо, сами выйдем. Понял?