Текст книги "Лоно Заруны (СИ)"
Автор книги: Энн Лу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)
Тот неохотно кивнул и легко отворил дверь уже знакомым методом. Недавно, правда, над замком поколдовали специалисты, и теперь тот имеет усовершенствованный интерфейс с привычным сенсором и светящимися символами.
Тем временем я набрала мужа. Он быстро ответил:
– Да, малышка…
Сердце нежно сжалось в груди. В последнее время он часто так отвечал, когда я называла его по имени. Мне это так нравилось, что я называла его по имени чаще, чем то было нужно. Он улыбался и повторял: «Что, малышка?». Я пищала от удовольствия и ласково прижималась к его груди. Сейчас, конечно, было не до умилений.
– Мы с Зунгом уже в Комнате Древних.
– Ясно. Зунг сказал, что подходит?
– Вроде да. Еще он сказал, что эту книгу он искал среди первых. Ты придешь?
– Да. Скоро буду.
– Хорошо. А если и она не подойдет?
– Все равно не уходите.
– Хорошо, – я удивленно уставилась на коммуникатор, когда он отбился.
Странно. То не дозовешься его. А тут… «Я скоро буду». В его голосе было столько уверенности. Пожав плечами, я зашла в комнату за Зунгом. Он сразу привел замок в действие и затворил дверь. Теперь мы были здесь одни и могли говорить, не таясь, как и проводить наши эксперименты. Он прямым ходом направился к первому ближайшему пюпитру и положил книгу в разъем. Потом довольно присвистнул.
– Что? Подходит? – я очутилась с другой стороны пюпитра.
– Идеально! – не сдержал восторга Зунг и благоговейно выдохнул. – Я не могу поверить! Неужели мы сегодня разгадаем тайну древних?
Я тоже не могла поверить глазам. Книга лежала в разъеме, как влитая. Словно она здесь находилась всегда. Зунг развернул ее, и она легла точно по контуру. Сердце ускорило свой бег. Я даже затаила дыхание, боясь спугнуть правду, будто книга, вырастив ноги, вскочит и убежит.
– И что дальше? – я перевела взгляд на собеседника.
Он задумчиво забарабанил пальцами возле книги, второй рукой поправив беспорядок на голове. Вдвоем уставились на лежащую в родном разъеме книгу в глубоком замешательстве. Мы об этом друг с другом не говорили, но где-то глубоко в душе мы верили, что если положить нужную книгу в положенное место, то задействуется какой-то таинственный механизм и что-то произойдет. Но ничего так и не произошло. И то, что мы таращились на нее расширенными глазищами, так ничего и не изменило. Зунг ушел в себя. Я же принялась листать книгу, будто надеялась, что это как-то повлияет на тот самый тайный механизм комнаты. Засветиться спрятанная лампочка и укажет нам на ключ к разгадке тайны. Ничего. С какой бы скоростью не листала.
Зунг обвел задумчивым взглядом комнату.
– Лана, что ты видишь в этой комнате такого, что связывает этот пюпитр и все остальное?
Я пожала плечами.
– Тут все связанно тем или иным образом.
– А напрямую?
– Разве что через пол, – я обреченно выдохнула и села на выступ внизу вырезанной напротив пюпитра арки .
– В тот день, когда мы вошли в эту комнату первый раз, что в ней было?
– Да, все так же, как и сейчас, – снова передернула я плечами. – Только… – я оглянулась на нишу в центре арки.
– Что? – он нахмурился. – Ты можешь навести нас на какую-нибудь идею?
– Я помню, здесь лежал подсвечник. Где он сейчас?
– Точно! – в глазах Зунга точно сверхновая взорвалась.
Он сначала посмотрел на нишу, скрытую наполовину ажурной решеткой, а потом быстрее ветра помчался куда-то, повозившись с раздраженным нетерпением возле дверного замка.
– Ты куда?
– За подсвечником!
Я озадачено хмыкнула и принялась ждать. Глаза бездумно заскользили по уже изученным до дыр картинам в каждой арке.
Так я сидела, пока дверь опять не зашелестела в сторону библиотеки. На пороге появился не Зунг, как я ожидала.
– Лахрет? Ты пришел!
– Привет, – он был весьма сдержан, а лицо хранило отпечаток нервного напряжения. Его явно что-то беспокоило. – Ну что? Я вижу, книга подошла под углубление!
– Привет… – я поднялась на ноги, и подошла ближе к пюпитру, где мы и встретились с мужем. – Как видишь.
– И что?
– Я тоже это спросила. Как видишь, ничего не изменилось.
– Вижу. А где Зунг?
– Побежал за подсвечником.
– Каким?
– Помнишь, когда мы сюда первый раз вошли, на одной из арок лежал подсвечник?
– Помню.
– Почему-то слова о ней навели Зунга на какую-то мысль.
Лахрет перевел взгляд на арку за моей спиной и задержал его на нише чуть выше центра. У него в глазах вспыхнул тот же огонь, что и у хранителя. Я озадаченно повернулась в том же направлении, но там все было по-прежнему.
– Что ты там увидел? Зунг тоже туда посмотрел, прежде чем убежал, как укушенный.
– Я помню, подсвечник идеально подходил размерами под эту нишу, словно его нужно ставить именно туда. Но, после нескольких разов эксперимента, когда мы ставили его в нишу, ничего не происходило. Зунг имел одну теорию… говорил, что из ниши должен литься свет. Он еще тогда вставлял в подсвечник свечу. Зажигал ее и помещал в нишу. Интересно, что в ней есть система зеркал и когда свет от свечи попадал на них, они усиливали его в несколько раз и, пробиваясь сквозь щели решетки, узором ложились на пюпитр. Причем, только на углубление в пюпитре. Если там должна быть книга, то в этом есть смысл.
– Точно! – теперь и до меня дошло. Я поглядела на указанное углубление, – выходит, что, если положить книгу сюда, а в нишу свечу, то свет укажет нам… – тут я осенено перевела взгляд на последнюю арку. Над ней были слова о том, что свет укажет путь. – Выходит, последние слова…
– Да, это подсказка. Узор падающего света должен помочь нам прочитать нужный текст в книге, когда она будет лежать в разъеме. Видимо, Зунг тоже это понял и побежал за свечой, – прочитав мои мысли, кивнул Лахрет.
Его ладонь нежно накрыла мою. Он хотел привлечь внимание:
– Как визит в медатконнор? Что сказал твой Мэнона? Там же был профессор Адит?
Я кивнула, в очередной раз поразившись его осведомленностью. Его вопрос привел в замешательство. Казалось, посещение медицинского атконнора было уже давно, даже не вчера. Все мои мысли уже поглотила книга, лежавшая на пюпитре. А тут Лахрет спрашивает о другом. На миг нахмурив брови, я вспомнила утреннюю новость и довольно улыбнулась. Как я могла забыть об этом и не сообщить Лахрету?
– Он сказал, что Забава беременна…
Брови мужа стремительно взметнулись вверх, образовав на лбу пораженные морщины. Но тут же потрясение сменилось пониманием.
– Значит, атрофированный яичник все-таки начал излечиваться?
– Нет. Развился второй яйцеклад, – в глазах мужа мелькнула осмысленность.
Он знал о его существовании. Я продолжила:
– Профессор сказал, что у королев есть два яичника. Недавно он сделал в научных кругах заявление, что первый яйцеклад отвечает за образование яиц, из которых вылупятся ниры и нуры. А второй, – который развивается уже на самом позднем этапе созревания королевы, – яйца, из которых рождаются молодые королевы. У Забавы он аномально развит. У других королев он часто находиться в спящем состоянии. Профессор Адит глубоко ошеломлен этим, так как не знает, что стимулировало работу этого яичника. Мэнона предполагает, что это защитная реакция организма на детскую болезнь. Вот… Все что я поняла.
Лахрет изумленно молчал. В таком состоянии я его видела крайне редко. Видимо он задумался не только об интересном положении Забавы, но и о том, что это с собой несет. Я молчала, ожидая его реакции и слов. Но так ничего и не услышала, так как в этот момент открылась дверь, и в комнату вошел Зунг. Он держал подсвечник, в который уже была установлена свеча.
– О! Господин Лахрет! Я рад вас видеть! Вы как раз вовремя! – произнес хранитель, протиснувшись между мною и аркой. – Я думаю, что сейчас мы будем свидетелями разгадки самой главной тайны Заруны! Ну, или пути к ней… как вариант.
Я вежливо отошла в сторону, уступив место «открывателю», не отрывая глаз от подсвечника. Мужчина суетливыми движениями подпалил фитиль и поставил его в нишу. Воск с пламенем скрылись за решеткой и тут же полился свет, мягкими очертаниями ложась на пожелтевшие страницы книги. Зунг тут же оказался рядом и быстро открыл ее на первом развороте с карским текстом. Замысловатым рисунком свет ложился на отдельные фразы. Хранитель сразу же начал читать то, что получалось благодаря указанию, водя дрожащим от возбуждения пальцем по строкам. Лахрет, заложив руки за спину, угрюмо следил за нервными движениями языковеда.
– Ну, что ты прочитал? – взволновано прошептала я, словно громким голосом я могу спугнуть торжественность момента.
Зунг напряженно морщил лоб, а губы медленно двигались, тихо озвучивая забытый язык. Ответил он не сразу:
– Очень запутанно и двусмысленно. Дословно перевести сложно. Вот, например, вот это слово «кодос», – он ткнул в одно из первых выделенных слов, – может переводиться как «искать», так и «копать». Я так думаю, что древние отождествляли поиски с копанием. А «раге» переводиться как «знания» или «информация». Но если перед ним стоит частичка «ет», тогда оно означает «обращение к кому-то, кто хочет что-то знать». Можно сказать, что это слово переводится как «знай».
В то время как ученый муж разглагольствовал на тему значений слов, Лахрет нервно постукивал носком по полу. Когда тот вздохнул, чтобы набрать воздух для следующего потока «интересных» подробностей перевода, он быстро вставил:
– Я так понимаю, что тебе нужно время для перевода?
Я удивленно посмотрела на напряженное лицо мужа. У него явно хорошее настроение нервно топчется в углу, хотя он всячески старается это скрыть за приветливой улыбкой.
– Да. Да. Надо. И чтобы никто не мешал! – кивнул Зунг, а в его глазах появилась немая просьба.
– Ладно, – кивнул Лахрет. – Я прикажу охране, чтобы никого сюда не пускали, и отменю все экскурсии. Делай, что тебе необходимо. Сколько тебе нужно времени, чтобы все перевести?
– И возле других арок? – встретив смурый взгляд ятгора, Зунг в замешательстве стушевался. – Я не знаю. Может, день. А может, и неделя.
– Даю тебе три дня.
Тот озадаченно сглотнул.
– И скоро к тебе прибудет Наран. Он тебе поможет. Со всеми вопросами к нему. Теперь для тебя это первостепенная задача. Понял? Для него тоже. Разрешаю спать как можно меньше. Дело срочное. Чем быстрее, тем лучше. Уразумел?
– Хорошо, – усиленно закивал библиотекарь.
Лахрет повернулся к выходу и бросил на меня тяжелый взгляд:
– Ты пойдешь? Или хочешь здесь остаться?
Я не знала, что и сказать. Что повлияло на его настроение? Может, то, что я ему сообщила о беременности Забавы? Когда он вошел, был более расположен. Я подняла на него вопросительный взгляд. Мне хотелось остаться с Зунгом и помочь ему с переводом. Я вот уже год учила язык древних, и многое уже понимала. Лахрет кивнул мне в сторону выхода. Я не решалась, покосившись на склонившегося над книгой хранителя библиотеки. Затем снова на Лахрета. Настроение Лахрета вызывало страх. Конечно, мне уж точно ничего плохого не грозило, но его угрюмый взгляд способен был напугать и смелого.
– Я пойду, Зунг, – тихо попрощалась я с ученым мужем.
Лахрет одобрительно кивнул и сделал жест, приглашающий меня идти вперед. Зунг провел нас до выхода и вновь склонился над книгой, достав из кармана небольшой планшетник.
Я пару раз оглянулась на молчаливого Лахрета, идущего немого позади. Ненавижу, когда он со мной обращается, как с подчиненной. Но спорить с ним не стала. Наверное, его ошеломила новость о Забаве. Спрошу его об этом, но чуть позже. Пусть переварит информацию. Но что меня ввергло в замешательство так это то, что его взволновала больше новость о том, что Забава беременна, чем то, что мы, наконец, нашли нужную книгу.
Всю дорогу до лифта мы оба молчали. Лахрет молчал, думая о своем. Я не издавала ни звука, так как не решалась заговорить, когда он вот так вот хмурит брови. Возле лифта лицо Лахрета немного смягчилось, что дало знак говорить:
– Что ты думаешь о новом положении Забавы?
Он покосился на меня, продолжая стоять лицом к дверцам лифта.
– Я думаю, хоть это и действительно радостная новость, но не для других ушей.
– Почему?
– Ситуация на границе Иридании с каждым днем накаляется. Мир шатается на своих основах. Я должен быть там и решать проблему непосредственно. Если все узнают, что Забава по-прежнему королева, мы снова будем вынуждены взять на себя обязанности кашиасу и лорта. Тягомотина, в которую затянут нас формальности и бюрократия, будут сильно мне мешать. Поэтому, я думаю, будет лучше, если мы будем скрывать это до тех пор, пока нас не вынудят к этому обстоятельства или положение Забавы, когда ей нужно будет откладывать яйца. Тогда уже мы не сможем молчать.
Я рассматривала его серьезное лицо и пыталась понять его мысли. Он их высветил довольно ясно, но за словами стояло еще что-то. Что – я не поняла.
– Хорошо. Как скажешь.
– Скажи это и Забаве.
– А Лириту ты скажешь, что он скоро станет отцом?
Он удивленно повернул в мою сторону лицо.
– Забава ему скажет. Так всегда делают королевы. Ты не знала?
– Нет. Откуда. Это все в первый раз…
Он смягчился и приобнял.
– Прости. Снова я забылся, что ты не подчиненная. Но эта информация очень важная. Теперь есть надежда.
– А как же найденная книга? Может, это надежда? Ведь что сейчас могут сделать новорожденные королевы?
– Многое, Лана, многое. И самое главное – возродить в сердцах надежду. Именно надежда не позволяет воинам унывать. Это много важнее, чем сам факт. Понимаешь?
Я кивнула и глубоко вздохнула. Так таки так. Ему лучше знать.
*** *** ***
Мара не сводила пристального взгляда с лорта Хережа Расо, правителя города Замбы. Еще когда судили ее и Тирета, Хереж выступал в их защиту. И, хотя решение приняли в согласии с волей большинства, этот человек продолжал поддерживать осужденных во всем. Так же он был одним из первых, кто прибыл сюда, в место их заключения с искренними заверениями в полной и преданной поддержке.
Сегодня он прилетел с вестью. Недавно Хереж встречался с союзниками и теми, кто испытывал сочувствие к ним и их политике. Говорил мужчина с Тиретом, но Мара не упускала ни слова.
– Серет, Гор, Мегорд, Бас, Комор, Ветер, Сила, Голош и еще десятеро с нами и подписали соглашение. Теперь мы все на одном берегу. Осталось только назначить дату, – его голос немного дрожал от волнения, и он опасливо оглядывался по сторонам.
Излишняя нервозность союзника раздражала, но Мара давно уже привыкла к этому и старалась больше обращать внимание на слова. Сердце трепетало от страха и волнения, от того, что надвигалось на Ириданию. Государственный переворот…
Уже более двух лет они старательно и скрупулезно прорабатывали план. Для его реализации требовалось подготовить и продумать множество мелочей, которые, исполнившись в разных сторонах, создавали бы один мощный эффект, одну взрывную волну по всему континенту. Чтобы Лахрет не успел сообразить и вовремя среагировать, им нельзя допускать ошибок. Продумать надо было все, до самой маленькой мелочи. Иначе нынешний ятгор Службы Безопасности живо смекнет, откуда растут руки, и найдет способ им помешать. Он слишком умный и могущественный, чтобы его недооценивать.
Нужно равномерно распределить силы нападения по всем крупным городам, а основной удар нанести на Ир. Мару радовало то, что у них был козырь – союз с тараками. Пусть и шаткий, хрупкий, но союз. Договор между нею и ними определял действия и награду. Со стороны тараков ожидался синхронизированный удар со стороны границы. С ее – обеспечение им прорыва через поле. Тогда Лахрет будет вынужден стянуть все силы на защиту границы. А в городах останется совсем мало охраны.
В этот самый момент они и нападут. Лахрет не сможет биться на двух фронтах с таким слабым количеством наездников. Так что беда Иридании о малом количестве Небесных Стражей играет мятежникам на руку. Подмяв под себя власть в городах, ей и ее союзникам будет легче напасть с тыла. Оказавшись в тисках, Лахрет будет вынужден встретиться с нею и Тиретом. Тогда она с гордым презрением посмеется над ним и заставит отдать власть. А чтобы он меньше сопротивлялся, она постарается надавить на самое его больное место – безмерную любовь к жене.
Воспользовавшись своим шпионом, она намерена захватить Лану и шантажировать ею. Это уже пройденный этап. Смогла один раз, сможет и второй. Конечно, в связи с этим пунктом много «но», но разве Мару пугали когда-нибудь трудности? А что касается тараков… Пожертвовав сотней-другой человеческих ресурсов, она отправит тех восвояси и снова закроет границу. А затем победоносно вернется, как великая спасительница Иридании, в свой родной Ир. План до безобразия прост. Все остальное – детали.
– Так, когда мы выступаем? – вопрос Хережа вывел ее из торжествующей задумчивости.
– Вчера Кара поднялась в свой брачный полет, – заговорил ровным тоном Тирет, слегка покосившись в ее сторону. – По закону Мара через несколько дней должна вернуться в Ир, в Гнездовье. На границе все идет по плану. Восемнадцать вышек выведено из строя. Предположительный срок – через месяц. Может, и раньше. Все зависит от обстоятельств. Мара будет нашими глазами в Ире.
Хереж сощурился и пристально поглядел в лицо бывшего правителя. На тонких губах немолодого союзника заиграла зловещая улыбка предвкушения.
– Ясно. Тогда позвольте откланяться, чтобы проработать оставшиеся нюансы нашего плана, – лорт Замбы учтиво склонился и стремительно вскочил на спину своего нура.
Еще через миг небо опустело после легкого хлопка, всегда ознаменовывающего вход и выход через зияние. На небольшой каменистой площадке, окруженной голыми скальными глыбами да синим небом, остались только Мара и Тирет. Они довольно переглянулись и позвали своих ниясытей, нетерпеливо ожидавших их на неудобных скальных выступах.
*** *** ***
Стиснув челюсти так, что на щеках выдулись желваки, Лахрет напряженно всматривался в быстрые движения пальцев программиста над панелью управления вышкой излучателя поля. Очередная вышедшая из строя вышка. Восемнадцатая. Он уже давно понял, что выходят они из строя не случайно. И вина тут не в тараках. Кто-то сливал важные коды и систему работы врагам. Сливал тот, кто близко соприкасается или соприкасался с их работой. Тот, кто знает ее вдоль и поперек. Да так хорошо знает, что даже самые лучшие специалисты не могут найти какой-либо зацепки, чтобы найти концы виновника. Таких людей Лахрет знал только десять. И их он проверил в первую очередь. Но никто не был замешан в этом. Или же скрывается так умело, что даже его талантливые агенты не могут докопаться. Таких способных людей он бы посчитал по пальцам одной руки. Но это вряд ли. Они слишком преданы своей стране, чтобы решиться на такой жуткий шаг – продаться таракам.
Вывод он сделал только один. Явился новый гений. И этот гений, очевидно, не желает о себе давать знать. Он как-то связан с Тиретом и Марой. Причины связи могут быть разные. От шантажа до полной преданности политике бывших правителей. Исключать ничего нельзя. В том, что головой всего происходящего здесь на границе были заключенные бывшие правители, он не сомневался. Доказательств не хватало. И хоть к этим людям он приставил самую надежную охрану, но проследить за всеми передвижениями наездников просто не реально, что бы он ни делал. Согласно решению Верховного суда Иридании, раз в месяц и Мара и Тирет имели полное право вылетать из зоны Рудников на короткое время. К вечеру они должны вернуться. Лахрет был против этого решения, но ничего не мог поделать. Суд учитывал «смягчающие обстоятельства». Но были ли они на самом деле «смягчающими»? Многие присяжные поверили Тирету, что его действия в отношении Ланы оправданы желанием добыть важную стратегическую информацию о враге. И это ему удалось. Ведь Лана выжила. И мало того добыла все необходимое. Поэтому им поверили.
В голове активным строем митинговали мысли. Он пытался построить логическую последовательность и совместить все, что имел. Вышки ломались с устрашающей закономерностью. Аналитики уже просчитали, что если так будет продолжаться и дальше, в поле возникнут по всему периметру множественные бреши уже через месяц. А это значит, что будет война. Согласно данным со спутников, тараки медленно стягивали силы к границам поля. Там шла полномасштабная подготовка к боевым действиям. Лахрет тоже не расслаблялся. Он понимал, что может быть, поэтому уже сейчас по всему периметру поля распределил основные военные силы Иридании. Каждый солдат понимал, что предстоит, и изо дня в день велась усиленная подготовка новобранцев. Катастрофически не хватало наездников. Он был вынужден задействовать всех, даже кадетов и тех, кто только стал на крыло.
Проблема выхода вышек была ни сколько в самой ее поломке, сколько в том, что восстановить ее работу просто невозможно. Программисты говорили, что после прекращения ее работы все программное обеспечение превращается в бесполезный хлам и чтобы исправить работу, требуется замена почти всей аппаратной начинки. Причем так, только они проводят полностью апгрейд всей системы, она через считанные часы снова летит. Недавно Март предположил, что возможно, что в систему заноситься какая-то вредоносная программа, поражающая всю работу основного процессора. Где она находится, никто не знает, поэтому это остается всего лишь теория, которую Март продолжает активно отстаивать. Где он ее взял? Лахрет не имел понятия.
Но больше всего его пугала мысль о том, что будет, если тараки ворвутся на территорию людей. Снова. Ведь повториться все, что он вспоминал с дрожью в коленях. Пострадают в первую очередь приграничные земли. Тараки заберут многих. Поэтому он распорядился о масштабной эвакуации мирного населения в центральные части материка. Потом последуют крупные города. Набеги будут повторяться не регулярно и не часто, но будут. Пострадают больше всего те места, которые не защищены наездниками. Многие бросят привычную работу и насиженное место и убегут в города в поисках защиты. Производства станут. Пострадает сельское хозяйство. Страна войдет в период голода прежде, чем возобновится прежняя система обработки земли. Однако самое главное для него было благополучие его упрямой и непредсказуемой жены. Что будет с ней, если он погибнет где-нибудь, защищая кордон? Кто о ней позаботиться? Нет, конечно, рядом с ней будет Забава, что очень утешало его, но кто еще захочет ее оберегать так, как это делал всегда Лахрет?
Он вспомнил последний миг, когда она уходила от него. Ее упрямое лицо, надутое очередной придуманной проблемой. Эти серые любящие глаза. Нежную улыбку. Ласковые ладони. Почему-то, когда он вспоминал ее, на лице у него всегда появлялась рассеянная глупая и весьма неуместная улыбка. Как сейчас. Хорошо, что он стоял ко всем спиной. Мысли о жене всегда Лахрету придавали сил и решимости бороться во что бы то ни стало, чтобы обеспечить ей мирное будущее. Ей и их детям. Детям… Мысли, к стати, тоже не уместные в данный момент, о детях отвлекли его от тягостных и не решаемых дум. Как Лана переживала о том, что не может забеременеть. Он скрывал от нее, но желание иметь от этой невероятной женщины детей было самой заветной его мечтой. Как часто он представлял себе маленькую сероглазую девчушку, тянущую к нему маленькие пухленькие рученки и называющую его «папой». Правда Лана мечтала о мальчике, таком же сильном и смелом, как и он. В принципе, ему было не важно, в итоге, кто же у них будет. Главное, что их ребенок, их кровь, плод их сильной и страстной любви. Как-то раз они пришли к выводу, что придется родить двоих, иначе никак.
Сердце больно сжалось от мысли, что же будет с нею, если его не будет рядом. Нет! Надо гнать от себя их. Он должен остаться в живых и заботиться о ней. Быть рядом, любить, защищать. Лахрет недовольно тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли и сосредоточился на насущном.
– Одор, что с алгоритмом Марта? – спросил он главного программиста.
– Сэр, она гениальна, но возникли некоторые осложнения в ее интеграции в главную системную оболочку. Я сидел, писал подпрограмму, когда тараки атаковали эту вышку. Всё то же самое, что и на остальных вышках. Схемы, диаграммы, командные коды словно сошли с ума, а потом все выключилось. Я пытаюсь переустановить основную операционную систему, но все снова повторяется. Я вынужден все-таки согласиться с теорией Марта. Такое ощущение, что где-то в системе находиться вредоносная программа, которая тут же запускается и выводит все из строя, – мужчина с глазами, красными от напряженных и недоспаных ночей, устало потер переносицу.
Только Лахрет набрал в грудь воздух, чтобы ответить, как люк в полу поднялся и в кабину управления вышкой залез Март. Лахрет резко и удивленно выдохнул, вскинув озадачено брови. Молодой человек шумно дышал от быстрого бега. Лицо пунцовое и потное казалось сейчас засветиться как лампочка. Позади послышались озадаченные возгласы спутников Лахрета. Март, не успев отдышаться, быстро выпалил:
– Я понял, в чем проблема!!!
Его слова привели присутствующих еще в большее недоумение, чем его неожиданное появление.
– Говори, – Лахрет напряженно свел брови, не обращая внимание на возмущение присутствующих о наглости молодого человека.
Сейчас важна была любая полезная информация, от кого бы она не звучала.
– Теперь я могу доказать на все сто процентов, что виной всему вирус!!!
– Вирус?! – теперь это был голос Одора.
– Да! – глаза Марта ничем не отличались по красноте от его лица, а мешки под ними обрели синюшный оттенок. – Эту идею мне подала Ланка!
– Как же она попала в главный компьютер вышки? – Одор повел недоверчиво бровей.
– Через брешь, созданную в поле. Это вирус, созданный тараками. Его программные коды совпадают с нашими и, зацепившись за любой программный носитель, он изменяет работу всей системы!
– Но почему он не удаляется с системы, когда мы ее полностью стираем и устанавливаем новую?
– Потому что она небольшая и ей не нужно много места! – Март подошел к панели управления и взял в руки коммуникатор Одора. – Она создает себе резервные копии где угодно. Вот ваш коммуникатор вы перезагружали во время переустановки операционной системы? Нет? А зря. Я, когда пришел к себе домой, положил коммуникатор возле своего планшетника, когда начал работу над доработкой алгоритма и заметил странности в работе планшетника. Тогда я и нашел ее. Вот! – пальцы Марта запорхали по панели управления, и на мерцающем экране появилась командная строка с набором бегущих всевозможных символов.
– Это не наш код… – нахмурился Одор.
– Это таракский.
– Ты его понимаешь?
– Да. Мэнона объяснил… – лицо главного программиста недовольно вытянулось при упоминании подопечного Ланы, однако никто не посмел сомневаться в правоте слов этого гадака и молодого человека. – Правда я не все понимаю и поэтому не могу запустить антивирус.
– Антивирус?
– Тоже идея Ланки. Не знаю, откуда она такое вдруг придумала, – передернул он плечами.
– Но…
– Я знаю, это дикая идея, но ведь в Иридании прежде никто не создавал таких программ. Зачем себе создавать лишние проблемы?
– Что вы предлагаете? – Одор выпрямился в спине, словно от этой информации в нем появились новые силы.
– Мне кажется, что с этой проблемой должен разобраться тот, кто знает программный язык тараков лучше, чем я… – Март оглянулся на Лахрета.
Наступила всем понятная пауза. Лицо Лахрета почернело от недовольства. От мысли, что самую страшную проблему всей страны он должен доверить тому, кого так и не научился уважать, заставила его протестующе подобраться. Он терпел его лишь из-за жены, хоть и не мог не признать успехов пленного тарака в области лечения Забавы, как, впрочем, и в области медицинских технологий. Чего стоит только его голопроектор! На его висках надулись вены от напряжения. Он боролся в себе со здравыми словами Марта и врожденной неприязнью к гадаку. Впустить его сюда для Лахрета значило довериться ему. А, значит, признать правоту Ланы в том, что она верно сделала, сохранив жизнь гадаку. Он день и ночь боролся с желанием его удавить, пока она спит. Сколько восторга так часто он видел в глазах жены в отношении пленного, сколько доверия и любви. Позволить ли этому случиться?
– И что это даст? – озадачено чухая подбородок, спросил Краф, стоявший за спиной Лахрета.
Осунувшееся красивое лицо заместителя Лахрета сейчас походило больше на лицо великомученика, чем на привычное лицо оптимиста.
– Тогда мы сможем перезапустить снова все вышки!!!
Лахрет шумно, с видом полной обреченности, подчинившись голосу разума, выдохнул и хрипло произнес:
– Ладно. Будет здесь твой Мэнона. А ты – немедленно в постель!!!
– Но… – начал было возражать молодой человек, но встретившись взглядом с глазами, против которых нет смысла бороться, опустив плечи, с сомнениями повернулся к выходу. Потом, у самой дверцы люка он попытался повторить попытку сопротивления:
– А может все-таки…
В голове молодого человека плясал вопрос о том, почему он, автор идеи о вирусе, не имеет право разрабатывать ее дальше?
– Нет! Спать. Ты на себя вообще в зеркало смотрел? – толкая шурина в открытый люк к лестнице, бросил Лахрет. – На тебе лица нет. Ты когда спал в последний раз? И как тебе Нук это позволил?
Тот, недовольно бурча себе под нос неясные возмущения, полез по винтовой лестница вниз. Ятгор замер у выхода и оглянулся на присутствующих:
– Я ухожу. Краф, будь здесь. Никого не впускать, пока не прибудет кто-нибудь с гадаком. К тому приставить тщательный контроль. И еще, не позволяйте никому его унижать. Это приказ. Не хватало мне потом выслушивать за это… – он тут же осекся, сообразив, что позволил себе расслабиться и упомянуть о напряженной обстановке у него с женой, когда речь заходила о гадаке.
Поняв приказ, Краф пробубнил что-то согласное и затворил за ним люк. Так что наверху остались только Краф, Одор и двое офицеров.
На улице царил полдень. Раголар нещадно палил песчаный пляж, слепя глаза. Сильный ветер поднимал высокую волну, закручивая ее в метровые буруны, и ударял об одиночные глыбы, выступающие из воды редкими зубами. На миг Лахрет задержал на волнах взгляд. Как же ему иногда хотелось плюнуть на все и, отрыв в закромах давно заброшенную доску, оседлать волну и промчаться на ней, ощутив весь драйв от скорости и ощущения свободы. Прогнав очередные отвлекающие мысли, он покосился на садящегося на спину нура шурина. Тот еле двигался. Пораскинув немного мозгами, он решил парня отправить не домой, а в другое место, более надежное. Там он уж точно крепко поспит.
– Лирит, вели Нуку следовать за нами, – похлопав друга по подставленной шее и забираясь к нему на спину, шепнул Лахрет.
– А куда мы?
– Летим в поместье Ноа.
