Текст книги "Лоно Заруны (СИ)"
Автор книги: Энн Лу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)
Часть 1. Сон памяти
Этой ночью я видела сон…
Он был настолько реальным, что, проснувшись, не сразу поняла, где нахожусь. Все вокруг смешалось в пугающий винегрет мыслей. Часто дыша и обхватив влажными от страха ладонями голову, я села в постели. Смотрела и ничего не видела. Что же это было на самом деле? Сон или нечто большее? Только после долгих минут раздумий, я потрясенно осознала: ко мне вернулась память! Так внезапно и резко!
Просто в один момент, вдруг, уяснила, кто я и откуда пришла. И это меня ужаснуло. Ужаснуло настолько, что показалось полным и абсолютным безумием. Такого не может быть, просто потому, что не может и всё тут! Но то, что я вспомнила, было таким же реальным, как и то, что я – Лана Ноа, наездница нириты Забавы со способностями королевы и жена самого выдающегося и сильного человека Иридании (как, впрочем, и всей Заруны) Лахрета Ноа.
Однажды, много месяцев назад, я очнулась на опушке леса возле огромного поля сладкоствольной нравы. Встав на ноги, поняла, что ничего не помню. Ни имени, ни прошлого, абсолютно ничего. Мало того, не знаю даже языка, на котором разговаривало местное население. Потом мне крупно повезло, поскольку я сразу же встретила самых добрых людей Иридании. Стала их дочерью и сестрой. В то время, когда жила у них, я много узнала о правилах и законах, а также традициях и обычаях населения. Выучила язык.
Еще в самом начале я обратила внимание на то, что сильно отличаюсь ото всех. Отличаюсь не только языком, но и мышлением, возможностями и способностями. Например, я не умела говорить на языке мысли, или не обладала телепатией, как все остальные. Потом, у меня были светлые волосы, в то время как у всех жителей страны они были исключительно черными. Физически я была слабой и неподготовленной. Как бы ни старалась, но догнать в физподготовке даже при употреблении полезных напитков, не могла. По сравнению с остальными, я выглядела воробышком на фоне прекрасных орлов. Однако особенно я отличалась эмоциями, точнее их проявлением. Местное женское население, за редкими исключениями, было сдержано. Особенно сдержано в отношениях с мужчинами, так как их пристальное внимание причиняло женщинам физическую боль. Это было следствием некогда бушевавшей на планете много сотен лет назад эпидемии. В итоге, все, что во мне было сильным – это мои эмоции. В остальном я уступала окружающим.
Затем судьба привела меня в столицу страны и дала возможность пройти сакральную Церемонию Единения с существом, которое дает своему наезднику невероятную власть. Власть, связанную со способностями – ниясыти были способны перемещаться в пространстве за считанные секунды (другими словами телепортироваться). А так же законную. По-сути, Ириданией, страной, где я очутилась, правили те, кто сидел верхом на этих крылатых созданиях. Конечно, я этой власти не хотела. Ее мне настойчиво навязали, так как я являлась наездницей ниясыти. Мало того, не простой ниясыти, а будущей матери рода. Я назвала ее Забавой. Она стала для меня самым лучшим, преданным и любящим другом. Это было невероятным даром, полученным при Церемонии. И потом я никогда не жалела об этом.
Некоторые могут подумать, что я поступила малодушно, по воле течения: куда река правит, туда и плот плывет. Что нужно было бы бороться и что-то доказывать. Но кому и что? Очнувшись с разумом, подобным чистому листу, пришлось только приспосабливаться к обстоятельствам. Если не можешь что-либо изменить, измени к этому свое отношение. Да, во многих моментах я поступала по-детски, нерационально и до безобразия наивно. Да, общество, построенное на таких правилах, может быть подобно тоталитарному режиму. Да, мною воспользовались, защищая свои интересы. При всем при том, взамен это же общество подарило много хорошего. Нормы и правила, законы и традиции на Заруне руководят жизнью всех. Шаг вправо, шаг влево – гибель. Но благодаря этому порядку, оно смогло выжить. Выжить и найти путь к процветанию. Сопротивляться нет смысла. Как жить не по правилам? Хотим мы этого или нет, каждый день мы подчиняемся им. Например, дышим, кушаем, пьем. Эти потребности руководят нами, но мы же за это не обижаемся на организм? Мы понимаем, что это для нашего же блага.
Так вот, вообще, к чему это я? Я стала частью этой системы. Пусть и не боролась, поддалась установленным порядкам. Все же во всем этом научилась быть счастливой и извлекать хорошее из плохого. Даже то, что мне навязали маленькую ниясыть, заставив быть ее наездницей, не сделало меня несчастной. Не все рождаются с сильными характерами, но все могут побороть свои страхи и повернуть события так, чтобы радоваться жизни. Забава сделала меня сильной. Она научила меня быть смелее и увереннее в себе. Как можно этому союзу не радоваться? Пусть это влекло за собой некоторые неудобства, я никогда даже не допускала мысли, чтобы отказаться от этого союза.
После Церемонии я автоматически стала студенткой специального учебного заведения (атконнора). Там познакомилась с будущим мужем Лахретом Ноа. Он был Начальником Службы Безопасности страны, а на тот момент выполнял обязанности преподавателя атконнора. Это было необходимо в силу многовековых законов, существовавших в государстве, для того, чтобы передавать ценнейший опыт последующим поколениям. Особенно этого ожидали от Лахрета, так как он был выдающейся личностью и героем легендарной битвы при городе Ерноне, когда, наконец, были изгнаны с континента людей враги всего человечества. С самого начала я боялась, что человек, которого я выбрала себе в мужья (скорее, это он меня выбрал), хотел лишь власти. Что он был не искренен. Поэтому сомневалась во всем. Устраивала истерики. Как бы то ни было, искренен он был или нет в самом начале, Лахрет относился ко мне тепло и с уважением. А в какой-то момент я поняла, что он питал ко мне сильные и настоящие чувства.
В атконноре я узнала о страшной истории Иридании и о тех самых врагах – тараках. Эти существа похожи на двуногих ящеров. Были очень агрессивными и использовали людей, как генетический материал для особой процедуры очищения и обновления генома последующего поколения. Причиной такой их потребности являлось то, что они были гибридами людей и некогда существовавшей на Заруне расы разумных существ, похожих на прямоходящих ящеров с бежевой мелкой чешуей. Их называли гернами. До сих пор появление тараков на Заруне являлось загадкой. Никто не знал до конца, что двигало гернами при их создании и почему сами создатели вымерли. Все же, как бы там ни было, теперь существование тараков на Заруне внушало всем людям панический ужас и держало в постоянном напряжении.
Однажды люди смогли изгнать тараков с земель родного континента, в тот самый памятный день при Ерноне. После этого они установили огромный энергетический барьер вокруг материка и обрели шаткий мир. Как долго он продлится, никто не знал, поскольку это поле было лишь экспериментальным и имело много недочетов. А в последнее время вышки, являвшиеся частью целой системы и создававшие это поле, начали загадочным образом выходить из строя. Те, кто знал об этом, хранили в сердцах страх о грядущем. Особенно тяжело было тем, кто видел времена вторжений тараков. Мой Лахрет был одним из них.
Ещё, через приблизительно полгода моего обучения в атконноре, я попала в плен к таракам. Этому поспособствовала тогдашняя правительница страны Мара Ниасу. Ею двигал гнев и подспудный страх, что Лахрет, который получил власть, когда женился на мне, мог забрать верховную власть у нее и ее мужа (скажу, это было вполне возможно, благодаря выдающимся способностям Лахрета и моей Забавы). В плену я познакомилась со странным существом Мэноной. Он был тараком. Но необычным. Среди тараков такие были не в почете. Их называли гадаками. Роль гадаков в таракском обществе заключалась в том, что они следили за генетической чистотой их расы и создавали всевозможное оружие. О Мэноне можно говорить много и долго, так как это была неординарная и очень человечная личность. Когда меня спасли, то Лахрет решил забрать его с собой в Ириданию, где гадак стал жить в одном из медицинских атконноров Ира, столицы страны.
Найти и спасти меня смогли благодаря нашей с Забавой особой связи. Все же вред, нанесенный мне в зловещих лабораториях в плену, был ужасающ. Одной из страшных последствий являлась болезнь Забавы и ее бесплодие. В результате, она лишилась всех привилегий, которые имела как королева, и стала обычной нирой, то есть бесплодной ниясытью. Но, скажу, что скорее привилегий лишились я и Лахрет, а не она. К ней крылатый народ продолжал относиться с глубоким почтением.
Но самым интересным и главным событием для меня стало обнаружение таинственной комнаты в подземном книжном хранилище атконнора. Наран, близкий друг Лахрета, верил, что существует некий источник знаний о Заруне, который он называл Зарунской рукописью. По его мнению, этот источник объясняет не только существование людей и тараков на планете, но и может подсказать, как навсегда покончить с их угрозой.
После тщательных исследований этой комнаты и ее интерьера, в которых участвовал еще один неординарный персонаж по имени Зунг (главный хранитель библиотеки и хороший знаток древнего языка), мы наткнулись на одно препятствие. Оно заключалось в особенной книге, которая была ключом к дальнейшим действиям. Скорее всего, она должна была открыть нам путь, где находится тот самый источник знаний. Мы никак ее не могли найти. Все усложнялось тем, что не знали даже, как она выглядит. Только ее размеры и толщина. А еще древность. Всё. Именно поэтому, уже два с половиной года, ответ на вопрос о том, где находится важное для Заруны место, остается такой же тайной, что и несколько тысяч лет назад.
Вслед за теми насыщенными событиями, в моей жизни все устаканилось. Прежних правителей, которые были виновны в моем пленении, судили и сослали в трудовое поселение, лишив их не только всего, что те имели, но и власти вместе с привилегиями. Они затаились. Но Лахрет знал, что это лишь иллюзия. Тирет и Мара Ниасу, те самые правители, никогда не смирятся с потерей власти. Поэтому он следил за ними.
Я же продолжила учебу в атконноре. Лахрет вернулся после двух лет работы в атконноре в Главное Управление Службы Безопасности Иридании. В последнее время я его практически не видела, что страшно расстраивало. Он объяснял это тем, что много работы. Приходилось верить. Часто я проводила время только в компании Забавы и друзей. Постоянными гостями в моей комнате общежития атконнора были Март (сводный брат, сын семьи, что приютила меня в самом начале) и Лия, наездница ниры.
В общем, жизнь моя обрела относительный порядок. К нему я привыкла и уже не ожидала никаких изменений. Даже начало казаться, что так все и будет до конца моих дней.
И вот сегодня приснился этот сон. Сон, потрясший до глубины души и перевернувший с ног на голову сознание. Неужели он – предвестник грядущих перемен?
Я тряхнула головой, пытаясь прогнать безумные мысли, но они стали моей частью и ничто этого уже не изменит! Я та, кто я есть – женщина из другого мира!
Таня Кравцова…
Так меня звали там… на Земле! В тот день, когда неведомая сила привела меня в мир Заруны, мне исполнилось ровно двадцать лет. Та девушка из прошлого была совсем другой, ранимой и нерешительной. Чуткой и тихой, почти незаметной. Было такое ощущение, что я увидела свою прошлую жизнь со стороны. Жизнь простую и ничем не примечательную. Так мне казалось всегда.
Родилась я в семье военного летчика-испытателя. Многие мечтали быть ребенком военного. А я вот, всегда это старалась скрыть. Нечем тут гордиться. Мама, работавшая заведующей в столовой при военном городке, очень сильно любила моего отца. Так любила, как только могла женщина любить мужчину. Никогда ничего не требовала от него, терпела грубый нрав и частые вспышки гнева. Молча, переносила долгие отлучки и командировки. Сопровождала во всех переездах и никогда ни в чем не упрекала. Разве так может любить женщина? Видимо, может.
Все же они расстались. Мне тогда исполнилось семь лет. Вот оно! Лопнувшее терпение. Она просто однажды собрала вещи и, забрав с собой маленькую меня, ушла. Ушла, потому что не могла терпеть лишь одного – бесконечных измен красивого и обаятельного мужа. Женщины липли к нему, как муравьи к меду, а он не очень-то и сопротивлялся. Первый раз он изменил маме, когда она была на шестом месяце беременности. Простила, когда он приполз к ней на коленях. А потом покатилось, как лавина с горы. Одна измена за другой. И она прощала. Целых восемь лет прощала, а потом просто ушла, оставив на столе записку: «Я так больше не могу. Не ищи нас». Мне она говорила, что отец ее никогда и не любил. Что, жил с нами из-за меня, так как был глубоко убежден, что дети должны расти с двумя родителями. А то, что жена его страдала от бесконечных измен, его не волновало.
После ухода, она так и не вышла замуж. Она так и не смогла поверить мужчинам, как бы они не заверяли ее в великой и чистой любви. Помню к нам ходил очень долго один солидный мужчина, желая жениться на маме и даже удочерить меня, девочку-подростка. По правде сказать, он был весьма честный и уважаемый человек. Имел свой бизнес и очень хорошо относился к маме. Но она не смогла… Как говорят, обжегшись на горячем, дуешь на холодное. Жалела она об этом? Она говорила, что нет. Правда ли это? Не знаю. Мама всегда прикрывалась мною, что ей некогда этими «делами» заниматься. Но я думаю, она просто никак не могла забыть отца.
Покинув военный городок, мы перебрались в столичный город Киев. Там мама открыла ветеринарную лечебницу, так как вторым ее образованием была ветеринария. И вообще, не знаю, каким образом ей удалось стать заведующей в столовой, да и еще такой молодой. Так что я росла среди кошек и собак, часто убеждаясь, что их общество намного приятнее компании многих сверстников, думающих только об одном – залезть под юбку. Мама, хотя и крепко любила меня, никогда не вмешивалась в мою жизнь и предоставляла достаточно свободы. Поэтому я сама выбрала, куда ехать учиться. Я решила, что менеджмент в техникуме – отличный вариант. Потом бы смогла, закончив обучение, помогать маме в управлении лечебницей. Она не возражала.
И еще… у меня была бабушка. Мамина мама. Такая добрая, заботливая и самоотверженная, что казалось, нет таких бабушек больше нигде на свете! Она жила недалеко от Киева. В трех часах пути. Я часто ездила к ней в гости, а летом, на каникулах, вообще пропадала месяцами. Помогала садить огород, следить за большим хозяйством. Бабушка всегда читала старинную книгу, называя ее Священным Писанием, и научила меня молиться. Я всегда уважала ее за это.
Так что я росла в любви и заботе, но без отцовской руки. Папу после нашего тихого «бегства» видела лишь однажды. Он все-таки приезжал навестить меня, а по пути назад попал в автокатастрофу и погиб. Вот так вот. Летал на самолетах, испытывал их, а погиб в аварии на земле. Такой вот парадокс.
Мама после этого много плакала по ночам, тайком от меня, чтобы я не видела, как ей больно. Больно от того, что она хотела изменить в жизни; от того, что так и не случилось в ней; от того, что хотела вернуть в свою жизнь моего отца. Я знала об этом и тоже плакала. Иногда у нее под дверью, прижав к лицу плюшевого мишку. Иногда у себя в постели, обхватив подушку. И очень сильно жалела мамину судьбу, ее несбывшееся счастье и разбитое сердце. Так как однажды уйдя от папы, она так и не ушла от любви к нему. В ее добрых и любящих глазах я часто читала грусть и тоску о человеке, которого она уже давно простила, но которого никогда не сможет вернуть в свою жизнь. Человеке, навсегда убившем в ней веру в мужчин.
В тот памятный день, когда мне исполнилось двенадцать, папа вошел в наш дом с огромным плюшевым медведем и букетом алых роз. Такой красивый и мужественный… именно таким он навсегда остался в моей памяти. Я помню разговор родителей. Папа молил маму простить и принять обратно. Но она отвернула от него полные слез серые глаза и лишь устало ответила:
– Оставь работу…
Он пообещал, что подаст в отставку, вернется к нам, и мы будем жить снова все вместе. Но этого так и не случилось… Поверила ли ему тогда мама, не знаю. Она об этом также не сказала. Но в ту ночь, когда он уехал с намерением исполнить свое обещание и, когда нам сообщили, что он в больнице и лежит в реанимации, мама, бросив все, опрометью помчалась к нему. На похоронах она не проронила ни слезинки, простояв с каменным лицом у гроба, а потом… Я слышала, как из ее комнаты всю ночь доносились всхлипы: она тихо плакала.
Слёзы мамы… что может быть больнее для любящей дочери? Мое сердце разрывалось на части, но я ничего не могла сделать. Я лишь потерянно села возле ее двери, обхватив подаренного папой мишку, и со слезами на глазах тоскливо гладила закрытую дверь маминой комнаты. Не знаю, может, именно тогда, в далекие детские дни, внутри что-то сломалось. Я стала подсознательно бояться мужской любви. Тихое неверие мамы незримо передалось и мне. Будучи девушкой, учась в школе и техникуме, я гнала от себя всех, кто хоть как-то пытался за мной ухаживать. Всю свою любовь я отдавала животным в нашей ветлечебнице и питомнике. И была счастлива.
Эти детские воспоминания болью отзывались в душе. Я всегда гнала их от себя, заставляя себя поверить во что-то хорошее и надеяться, что в моей судьбе случиться счастье.
А еще этой ночью я отчетливо увидела тот страшный день, когда попала в этот чудесный мир Заруны. И вряд ли его когда-нибудь забуду.
В тот черный день я приехала к бабушке на выходные в гости. Всего несколько дней назад я защитила диплом и хотела поделиться радостью со вторым самым любимым человеком на земле – бабушкой Таней, в честь которой я была названа. Она как раз кормила меня своими фирменными варениками, когда позвонил неизвестный номер. Я подняла трубку:
– Кравцова Татьяна? – послышался чужой голос.
Мое сердце испуганно сжалось в груди.
– Да, это я.
– Вас беспокоит фельдшер из скорой помощи. Мы вашу маму везем с острым приступом аппендицита. Случай очень запущенный и сложный. Угроза гнойного разрыва. Мы ее подобрали в супермаркете. Она дала ваш номер телефона как близкого родственника. Мы везем ее в Александровскую клиническую больницу, – сообщил обеспокоенный мужской голос.
Говорил мужчина быстро и громко, а на фоне был слышен вой сирены. Сердце пропустило удар и сперло дыхание.
– Хорошо. Я буду, – уронив руку на стол, ответила я.
– Что? – бабушка испуганно расширила глаза, припав к столу. – Что случилось? Ты так побледнела!
– Маму везут в скорой в больницу… – находясь в шоковой прострации, растянуто ответила я. – Мне нужно ехать.
– Батюшки! – бабушка схватилась за сердце и с шумом грохнулась на стул. – Конечно, Танечка, езжай. Прямо сейчас езжай. А я завтра…
Она нервно теребила подол фартука и, распахнув рот, качала головой.
Как во сне, я медленно поднялась из-за стола, пытаясь осмыслить услышанное, а потом, как укушенная, помчалась в свою комнату собирать скудные вещи. В голове назойливыми мухами кружились страшные мысли. Кое-как запихав в рюкзак пару кофточек, мобильный и паспорт с кошельком, я скоро выбежала в коридор. Бабушка встретила меня и протянула банку, закутанную в полотенечко с еще горячими варениками.
– Как доедешь, позвони, Танюша. Я буду переживать, – она прижала руки к пышной груди и глядела на меня уже тусклыми от старости любимыми глазами.
– Конечно, бабуль, позвоню, – чмокнув ее в морщинистую щеку, ответила я и нагнулась застегивать сандалии. – Все, пока. Я побежала. Люблю. И не волнуйся ты так. Простой приступ аппендицита. Все будет хорошо, – постаралась успокоить ее, не веря ни единому своему слову.
Она недоверчиво поглядела на меня из-под лба, покачав головой. Скользнула теплой рукой по моей щеке и махнула на прощание.
На дворе уже вечерело. Я бросила взгляд на развидневшееся после дождя небо, вдохнув влажный пропитанный озоном воздух, и посмотрела на время в мобилку. Мамочки! До последнего автобуса оставалось пятнадцать минут, а мне еще бежать до остановки не меньше двадцати. Я кинулась к калитке, проклиная все на свете возле тяжелого старого засова, который нужно открывать пять минут не менее. Руки трусились как у алкоголика. Когда спешишь, как же все нервирует! Закрывать за собой калитку даже не думала и со всех ног бросилась бежать в сторону остановки. А тут еще узкий сарафан мешает бежать. Я бесстыдно задрала его выше колен и побежала так, как не бегала даже в школе на физкультуре. Рюкзак неприятно хлопал по спине, подпрыгивая при каждом шаге. Ветер шелестел в ушах от скорости, резко закололо в боку и сперло в зобу, но я продолжала себя гнать что есть силы. Мне еще сосед что-то вдогонку кинул некультурное, но я не ответила, сохраняя силы для бега.
Вот выскочила на дорогу, ведущую к трассе Харьков-Киев. В поле зрения среди цветущих кустов сирени замаячила знакомая облупленная остановка. С непривычки зажгло бронхи, и с хрипом вырывался воздух из часто вздымаемой груди. На остановке никого не было. И тут завиднелся желтый силуэт автобуса «Богдан». Как кто сзади шилом кольнул, я прибавила ходу. Ору что есть силы, махаю руками, чтобы подождал, но трижды проклятые кусты скрыли меня из виду от водителя. Он промчался мимо остановки, даже не замедлив скорости. Поэтому там я увидела лишь задний обзор последнего автобуса на Киев.
Уронив в бессилии руки, я плюхнулась на лавочку, и очумело уставилась вслед уезжавшего «Богдана». Я не могла поверить, что опоздала. Через десять минут бестолкового сидения на полуразломанной лавочке поднялась на дрожащие ноги с твердым решением идти на трассу. Туда шлепать около километра. Но ничего. Дойду, а там поймаю попутку и доеду до Киева. А там все просто. По крайней мере, я так думала….
Вот тут и началась история моих постоянных кошмаров.
Передо мной вытянулась длинная темная дорога. Вдоль нее стена из зеленых рослых деревьев. Мокрый асфальт после дождя блестел в свете фар приближающихся машин. Они, слепя глаза водителей встречных автомобилей, с воем пролетали мимо. Гудя мощными моторами, проезжали огромные фуры. Солнце уже почти зашло за горизонт, опаляя развидневшееся небо алыми красками заката. Я стою на краю дороги и машу рукой. От яркого света фар щурю глаза. Сердце в груди бешено колотится от волнения. Я не привыкла ездить попутками. «Пожааалуйста!» – почти пританцовывая, молю проезжающих. Уже столько времени пробежало, как пришла сюда, стало прохладно, и я зябко ежилась. Вот, наконец, остановилась одна. Жигули. Когда-то она явно была белого цвета, но из-за толстого слоя грязи и пыли, сейчас казалась серой. За рулем сидел лысоватый мужчина в очках и дополнительной подушкой безопасности в виде шарообразного живота. Рядом – худой и с усами.
– Садись деточка! – махнул рукой водитель.
– До Киева довезете?
– Чего ж нет! Довезем! Садись!
Они слащаво усмехнулись и кивнули на заднее сидение. Что-то было в их глазах. Подозрительное. Но мне некогда было об этом думать. Надо срочно ехать и я уже начала замерзать.
– Спасибо, – облегченно выдохнула я и захлопнула за собой дверцу.
– Дык чего нам? Не ногами же тормозили! – зареготал водитель и тронул машину с места.
Уложив рядом рюкзак, я облегченно вздохнула и уютно уселась на сидении. В машине пахло бензином и изрядным перегаром. Не знаю от кого. То ли от соседа водителя, то ли от обоих. От этого сердце испуганно екнуло. Не попадем ли мы в аварию по нетрезвости водителя? Но ровная езда машины заверила меня, что водитель трезв, как стеклышко. А вот сосед! Язык у него оказался, как у коровы! Он постоянно острил, посылая в мой адрес пошловатые шуточки и делая непристойные намеки. Я пыталась гнать подозрения, отвечая кратко и стараясь быть вежливой, хотя неприятные намеки вызывали у меня исключительно приступы тошноты. Водитель постоянно осекал своего усатого дружка, что внушало мне надежду, что все-таки мы доедем без приключений к месту назначения. Они говорили о замужестве, о проститутках, о настоящих мужчинах. Через час я уже жалела, что села к ним в машину.
На улице уже стемнело, когда мы проезжали мимо хвойного леса. Водитель, назвавший себя Коляном, сообщил, что хочет «отлить» и, остановив у обочины машину, вышел. За ним вышел и усатый, по имени Вован. Я осталась одна. Внутри ядовитой змеей зашевелилось жуткое подозрение, что тут явно что-то не так. Было уже совсем темно и лишь фары проезжавших машин иногда освещали дорогу и часть леса. Благо на такой трассе даже ночью часто ездят машины. Поэтому я увидела то, что, возможно, и спасло мне жизнь. В один из моментов, когда мимо проезжала громадная фура, грозно рыча мощным мотором, на фоне яркого слепящего света ее фар я увидела два силуэта. Один, худой и высокий, стоял спиной ко мне, а второй, похожий больше на шар, стоял в пол оборота. В этот миг он повернул голову в сторону стоящей машины, и очки зловеще блеснули отражением от света фар. Они о чем-то договаривались. Желудок болезненно сжался в страхе, послав волну дрожи к рукам. Мозг красочно нарисовал возможные варианты дальнейшего поведения мужчин. Больше я не думала. Распахнув настежь дверцу машины, забыв рюкзак на сидении, выскочила из автомобиля и, что есть духу, бросилась в темноту леса.
– Куда ты, крошка?! – узнала я гнусавый голос Вована.
Быстро пришло понимание о правдивости моих догадок, от чего дикий ужас придал мне ускорения. Но они явно не хотели просто так сдаваться и оказались, не смотря на вес и возраст, удивительными бегунами. Кто знает, что их подгоняло? Похоть? Беспокойство, что жертва выживет и напишет заявление в полицию? Я об этом не думала. Просто бежала и боялась, что они вот-вот догонят и сделают страшное дело…
Ломясь сквозь бурелом и густые заросли молодняка, спотыкаясь, задыхаясь от дикого бега, я слышала позади крики и возгласы преследователей. Упала. Порвались одновременно обе застежки, и сандалии легко слетели с ног. Возвращаться за ними не стала и, вскочив со стоном на ноги и стиснув с силой зубы, прихрамывая, побежала дальше сквозь темноту леса. Еще раз двадцать споткнувшись, пару раз растянувшись во весь рост, я выскочила на высокий глинистый берег небольшой речушки. На небе появился серп убывающей луны, осветив желтым мягким светом спокойные воды. Активно заводили хоровод жабы, празднуя свои свадебные церемонии. Ухал где-то высоко филин, но мне эта картина никак не казалась живописной. Молотом сердце отдавало в ушах, заглушая все окружающие звуки, а хриплое дыхание довершало шумовой эффект. Внизу в метрах трех искристым серебром блестела вода. Достаточно высоко, но не слишком, чтобы убиться. Что делать? Опасливо оглянулась, затаив громкое дыхание. Где-то хрустнули ветви бурелома, послышался стон и усталый храп. Они рядом! Я снова обратила взор вниз на речушку и остолбенела. Между мною и водой что-то засветилось слабым голубым сиянием и показалось, словно воздух заволновался. Почудилось? Плод больного испуганного воображения? Иллюзия зрения? Долго думать не пришлось. Резкий звук сломленной ветви в нескольких шагах позади толкнул меня вниз и… яркая вспышка, затем пугающая темнота, леденящий кровь холод, словно мою голову клешнями медленно сдавливает невидимый титан. Миллион игл вонзился холодным металлом в мозг и всё. Пустота.
А потом мир вокруг изменился. Я изменилась. Жизнь изменилась.
Открываю глаза. Вижу новое небо, вдыхаю кристально чистый воздух и понимаю, что что-то не то. Ничего не помню. Не знаю, что делать дальше. Таким был мой последний день на Земле и таким был мой первый день на Заруне…
С тех пор минуло немногим более трех лет. Этот мир, взяв меня как чистый лист, написал мою новую историю. Он научил меня дышать зарунским воздухом, думать как житель Заруны и жить как ириданка. Я стала другой. Более решительной, смелой и уверенной в себе. Я обрела самых дорогих мне существ во всей Вселенной. Забава. Лахрет. Братец Март. Лия. Магон. Неутомимый и неугомонный Зунг, искатель древностей. Мрачный Наран. И даже этот мегащепитильный Мэнона… они стали частью моей истории. Они стали частью меня.
А теперь память вернулась. Кто же я теперь? Таня Кравцова или Лана Ноа?
Обхватив в безысходности голову ладонями и запутав пальцы в русых кудрях, я тихо застонала. Как теперь соединить воедино две совершенно разные личности? Как научиться жить с таким немыслимым прошлым? Мне же никто не поверит! Это же полный абсурд! Я – с другой планеты! Меня же на смех поднимут. А Лахрет… что он обо мне подумает? Стоит ли ему говорить правду? Просто невероятное безумие какое-то!!! Лучше бы я никогда не вспоминала прошлого. Ведь что я могу изменить? Как вернуться домой? И главное, хочу ли я этого?!!! Где теперь мой дом?
Я оглянулась на блестящую избела-серебряным глянцем громадину, развалившуюся просто на невероятно огромной кровати. Она сладко сопела в две дырочки, не подавая никаких признаков беспокойства, как это часто бывало, когда мне снились кошмары. Близился рассвет. Перед рассветом ее сон был особенно крепок. Забава. Моя драгоценная, преданная, неизменная Забава. Некогда бывшая королева, теперь нира со способностями королевы. Мне нравился ее настрой. Она совершенно не переживала, что не может теперь подарит миру Заруны детей. Для нее вся жизнь и будущее сходились на мне. Главное – что я рядом. Остальное не важно. Во всей Вселенной нет, и не может быть, преданнее существа, чем ниясыть. И она рядом со мной!
Грудь моя поднялась высоко в глубоком вздохе и я, счастливо улыбнувшись ее присутствию рядом, положила ладонь на морду Забавы. Все будет хорошо, пусть часто и не так, как хочется. Ведь она рядом…
Стянув с края кровати ватный халатик и накинув его на плечи, вышла на балкон-террасу. Поежившись от свежего влажного воздуха, я бесшумно подошла к перилам и уронила взгляд на предрассветный Ир. Высокие остроконечные здания, белыми пятнами вырывавшиеся из густоты зелено-бардовых насаждений, казались сейчас особенно сказочными. Легкий туман редкой дымкой стелился среди извилистых улиц города, скрывая первых ранних «птичек», вскочивших со своих постелей ни свет ни заря, чтобы вовремя прийти на работу. Среди густой листвы деревьев, сидя на корявых веточках, чудные утренние птички захлебывались в своей невыразимо сладкой песне, призывая красивых партнерш на вечный танец любви. Где-то недалеко прогудел аэрокар, пролетая по тихим улочкам. Внизу кашлянул охранник, и гулкое эхо далеко унесло этот звук. Чудесное утро! Утро на планете Заруна.
