Текст книги "1415. Азенкур. Новая история (ЛП)"

Автор книги: Энн Карри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

7.
От переправы через Сомму до кануна битвы, 19–24 октября 1415 года

И английские, и французские хронисты придают большое значение удаче Генриха в поиске переправы через Сомму. "Gesta" сообщает, что в ту ночь, в субботу 19 октября, английская армия была полна ликования по поводу сокращения пути и надежд на то, что враг, "который, как говорят, ждет нас в верховьях реки, не будет склонен преследовать нас для сражения". Где именно автор имел в виду "исток реки", точно неизвестно, но он ошибся как в расположении французской армии, так и в ее намерениях. На следующий день французские герольды принесли Генриху извещение о том, "что они будут сражаться с ним до того, как он достигнет Кале". Через четыре дня Генрих обнаружил, что французы ждут его у Азенкура. Поэтому он разбил свой лагерь в Мезонсель и приготовился дать сражение на следующее утро. Шесть дней между 19 и 24 октября представляют большой интерес с точки зрения передвижений Генриха и планов французов. В конце главы мы рассмотрим поход Генриха от Арфлера до Мезонселя в целом.

Учитывая то значение, которое хронисты придают переправе через Сомму, удивительно, что лишь немногие называют это место, включая "Gesta".[627]627
  Летописные источники для этой главы приведены в примечании 1 к Главк 6.


[Закрыть] Обычно принимается место, названное Монстреле как лежащее между Бетенкуром и Вуазен. Аргумент заключается в том, что географические особенности, описанные в свидетельствах очевидцев, особенно в "Gesta", хорошо согласуются с ландшафтом на этом участке Соммы. Проблема в том, что долина Соммы значительно изменилась за столетия, не в последнюю очередь после обширной добычи гравия и торфа на протяжении многих веков и строительства крупного канала в начале девятнадцатого века. Описания могли бы соответствовать многим местам. Три других хрониста также помещают переправу примерно в том же районе. У де Каньи она была осуществлена между Перонном и Сен-Кантеном. В "Chronique de Ruisseauville" – в Доинте, который находится недалеко от Перонна, но не на Сомме. В "Chronique de Normandie" переправа Генриха была совершена за Перонном, ночью.

Значимость переправы Генриха подтверждается желанием хронистов приписать кому либо вину за плохую оборону этого места. Бургундские авторы обвиняют людей из Сен-Кантена, в чьи обязанности входило укрепить и защищать брод. Де Каньи утверждает, что герцог Алансонский отдал Сен-Кантена под командование бальи Вермандуа и других королевских чиновников в этом районе, планируя, что все переправы должны быть разрушены. Подразумевается, что Алансонский отдал этот приказ, когда эти чиновники находились с ним в Перонне, что, возможно, предполагает, что англичанам удалось переправиться до того, как они смогли вернуться для выполнения своих инструкций. (Роль Алансонского согласуется с его командованием армией, отправленной на север от Соммы, о чем говорилось в предыдущей главе). "Chronique de Ruisseauville" демонстрирует пробургундские настроения, во-первых, предполагая, что это вина коннетабля д'Альбре, который сам "остался в городах" и отдал приказ никому не сражаться, а во-вторых, утверждая, что граф де Невер явился с очень хорошим отрядом людей, чтобы дать сражение, но англичане ушли. Граф де Невер был младшим братом герцога Бургундского. Поскольку в "Le Héraut Berry" говорится, что он "недавно прибыл в Корби", возможно, что, когда он двигался туда, его отряд встретился с английскими разведчиками после того, как они переправились через реку. Ваврен и Лефевр упоминают, что французы под командованием д'Альбре отправились в Корби и Перонн, чтобы охранять все переправы через реку. Возможно, именно военная разведка, которую французы собирали в Перонне, побудила Генриха "срезать угол" Соммы в том месте, где она проходит через этот город, продвинувшись к Несле и далее к участку реки в направлении Хама. Возможно, он также рассчитывал, что река будет тем легче проходима, чем дальше вверх по течению он сможет продвинуться.

Однако есть две хроники, которые говорят о совсем другом месте для переправы, помещая ее на участке реки к западу от Перонна, а не к юго-востоку. Это "Le Héraut Berry", который помещает ее между Корби и Перонном, и Фенин, который более точно определяет это место как Эклюзье (ныне Эклюзье-Во). Первый названный автор добавляет, что в том, что англичане смогли переправиться, виноваты французы, которые ожидали, что англичане переправятся дальше вверх по течению. Эти люди были размещены у переправы, но ушли, и, проходя через другие деревни, они говорили, что англичане уже прошли мимо, заставляя тем самым тех, кто находился поблизости, покинуть свои посты. Его рассказ продолжается тем, что англичане случайно обнаружили место переправы. Группа людей спустилась к реке в поисках пищи. С вершины ветряной мельницы они увидели, что это место не защищено, а когда добрались до него, обнаружили, что оно полно мяса, хлеба и вина, которые французы оставили в спешке при отходе. Обо всем этом доложили королю, и переправа была осуществлена.

Переправу к западу от Перонна можно было бы легко отвергнуть, если бы не несколько особенностей. Пьер Фенин и "Le Héraut Berry" являются независимыми источниками и в целом предлагают достоверный отчет о событиях 1415 года. С точки зрения ландшафта, Эклюзье очень хорошо подходит для этой цели, хотя здесь есть очень крутой холм в северной части долины, который мог оказаться трудным для подъема по нему армии. Город Амьен послал войска для защиты переправы в Эклюзье.[628]628
  Godard, "Quelques précisions", 133.


[Закрыть] Кроме того, переправа к западу от Перонна объясняет, как Генрих смог обойти основную французскую армию, собравшуюся в этом городе. Безусловно, маршрут, который Фенин упоминает после Эклюзье, имеет смысл рассматривать как маршрут, который в конечном итоге привел к Азенкуру. Генрих движется из Эклюзье в Мирамон, затем в Форсевиль, Аше, Боньер, Фревент и Бланжи-сюр-Тернуаз. Рассказ, приведенный в "Le Héraut Berry", менее подробен, но в нем упоминается, что Генрих двинулся в сторону Бокена, чтобы как можно скорее достичь Кале. Этот город также лежит на маршруте, который может предполагать переправу к западу от Перонна. В обоих случаях марш Генриха был бы короче, чем при переправе через реку в Бетенкуре/Войенне, что сократило бы путь до Мезонселя на 25–30 км.

Учитывая, что "Gesta" и другие главные хронисты не называют этого места, не исключено, что переправа была осуществлена в Эклюзье. Но утверждение в "Gesta", "Liber Metricus", у Ваврена и Лефевра о том, что Генрих прошел мимо Несле, делает эту версию проблематичной, поскольку в этом случае армия должна была повернуть назад. Кроме того, автор "Gesta", который был с английской армией, утверждает, что Перонн был пройден 21 октября "на небольшом расстоянии слева от нас", что говорит, о том что город был обойден с юга. Лефевр помещает армию после переправы в Aти, деревне, которая находится на полпути между Перонном и предполагаемым местом переправы между Бетенкуром и Войенне. Ваврен и Монстреле также считают, что английская армия расположилась к востоку от Aти в Монши-Лагаш. Если переправа была осуществлена к западу от Перонна, то все эти сведения неверны.

Поэтому, скорее всего, переправа произошла к югу от Перонна и может быть надежно датирована субботой 19 октября. В "Gesta" приводится наиболее подробный отчет, составленный таким образом, что подчеркивает контроль Генрихом ситуации. Операция по форсированию Соммы начинается с того, что король получил известие о том, что в лиге от него есть подходящая переправа. Это подразумевает, что Генрих направлял разведчиков для поиска переправы, хотя Тит Ливий предполагает, что они пришли к месту, где можно было переправиться, "с помощью некоторых людей из этого региона, которые были взяты в плен". Псевдо-Эльмхем рассказывает другую историю, чтобы показать, как удача благоволила англичанам. Согласно его рассказу, англичане искали одну переправу, но случайно заметили другое подходящее место, которое, "как утверждали пленники из той страны, никогда не было известно прежде". Ответ Генриха, согласно "Gesta", заключался в том, что он отправил конные патрули в указанное место, чтобы изучить его возможности, в частности, глубину и скорость течение воды. Мы должны предположить, что патрули вернулись с благоприятными известиями, так как Генрих последовал за ними с остальной армией. Чтобы добраться до места переправы, англичане должны были пройти через болото между Соммой и одним из ее притоков, который, по предположению редакторов "Gesta", был рекой Ингон. Автор делает обоснованное замечание, что англичане могли быть очень уязвимы, будучи зажатыми между двумя реками, но, к счастью, враг не знал об этом.

Переправа описывается как состоящая из двух длинных, но узких дамб. Французы сломали их в середине реки в надежде сделать их непригодными для использования, но переправа по одиночке оставалась возможной. Передовые отряды латников и лучников под командованием сэра Джона Корнуолла и сэра Гилберта Умфравиля, тех же самых людей, которые, надо отметить, участвовали в разведке первоначальной высадки у Шеф-де-Ко, проложили себе путь через реку, чтобы создать плацдарм.[629]629
  Прозаический рассказ Хардинга добавляет Уильяма Портера и Уильяма Буршье к Корнуоллу и Умфравилю, делая группу еще ближе к той, что была во время высадки. Эти люди, по-видимому, были эквивалентом Генриха.


[Закрыть] Это должно было защитить английских воинов от возможного нападения французов, когда они перебирались через реку на северный берег. Но что еще более важно, был разработан способ, позволяющий армии переправиться быстрее, чем если бы им пришлось двигаться в одиночку. Король приказал заполнить проломы в дамбах фашинами, соломой и досками, чтобы три человека могли ехать в ряд. В хрониках Ваврена и Лефевра англичанам приписывается разрушение домов и снятие ставней, лестниц и окон, чтобы сделать мост через существующие провалы. Это производит совсем другое впечатление, хотя именно этого придерживается и "Religieux". Здесь английский передовой отряд находит мост через Сомму настолько разбитым, что в ярости бросается на окрестные деревни и поджигает их. Затем они собирают всех рабочих и плотников и приказывают им построить новый мост из деревьев из близлежащих лесов, чтобы они могли переправиться.

Таким образом, французские отчеты дают гораздо более жестокий отчет о действиях англичан. В "Gesta" все выглядит гораздо более по-джентльменски, поскольку местные жители полностью отсутствуют. О том, как Генрих владел ситуацией, свидетельствует и его приказ о том, что обоз должен быть отправлен по одной дамбе, а воины – по другой. Очевидно, он расположился с верными людьми у входа на оба моста, чтобы предотвратить заторы и давку, так как, несомненно, войска стремились переправиться как можно быстрее. Согласно Ваврену и Лефевру, пешие лучники были отправлены первыми, чтобы выступить в роли защитников, пока остальная армия будет переправляться. Как только достаточно большое количество переправлялось на другой берег, устанавливался один из штандартов. Затем переправлялся весь авангард, а лошадей вели по импровизированному мосту. После этого следовали основные силы и тыловое охранение.

Эти рассказы дают наглядное представление о том, какая организация была необходима для осуществления переправы. При таком количестве участников это заняло бы несколько часов. "Gesta" утверждает, что переправа началась в час дня и была полностью завершена только за час до полуночи. В это время года темнота наступала около пяти часов вечера. Ваврен и Лефевр указывают начало переправы в 8 часов утра, и заканчивают до наступления темноты. Эта трудоемкая операция помогает нам понять, почему Генрих не хотел осуществлять переправу там, где могло возникнуть сопротивление французов, поскольку войска, идущие через реку, были уязвимы, по крайней мере, до тех пор, пока на северном берегу не было собрано приличное количество войск. "Gesta" сообщает нам, что вскоре после начала переправы появилась французская кавалерия, к которой присоединились другие отряды, расквартированные в близлежащих деревнях. Они послали всадников, чтобы выяснить, могут ли они еще оттеснить англичан, а англичане выслали против них небольшие конные патрули. Таким образом, они держали французов подальше от дамб и не давали им объединить силы для атаки на ранних этапах переправы. Как только достаточное количество англичан достигло северного берега, французы поняли, что их превосходят в численности, и отступили. Переправа англичан застала их врасплох, хотя это и не было неожиданностью, учитывая длину реки, которую нужно было охранять, и трудности коммуникаций. Можно предположить, что, пытаясь патрулировать все возможные переправы, они слишком сильно рассредоточили свои силы и не смогли быстро перегруппироваться. Таким образом, потенциальная сила превратилась в слабость.

В "Gesta" и некоторых других текстах переправа через Сомму изображается как значительная победа англичан. После более чем недельной беспомощности и, возможно, нарастающей паники – о чем свидетельствует приказ о заготовке кольев – они перехитрили французов. В "Gesta" рассказывается о веселье в армии ночью после переправы, так как путь в Кале был сокращен примерно на восемь дней. Неразумно использовать эту цифру, чтобы попытаться вычислить, как далеко, по мнению англичан, им пришлось бы пробираться вверх по течению не переправься они сейчас. Автору "Gesta", похоже, особенно нравилось понятие "восемь дней". Именно на этот срок, как он утверждает, Генрих приказал приготовить провизию, когда армия покидала Арфлер, предполагая, что именно столько времени потребуется, чтобы добраться до Кале. Таким образом, эта цифра может быть скорее символической, чем реальной. В "Gesta" также утверждается, что англичане были воодушевлены мыслью о том, что если французская армия собирает силы дальше по течению, то теперь она может "не захотеть следовать за нами для сражения". На самом деле все было наоборот. Как только англичане переправились через Сомму, французам пришлось действовать быстро. Они рассчитывали на то, что задержат и ослабят английскую армию еще дольше, тем самым дав себе больше времени на сбор войск. Однако после переправы англичан через Сомму время больше не было на их стороне.

Вызов на битву

В день, когда англичане перешли Сомму, 19 октября, французы, согласно брабантскому хронисту Динтеру, провели совет в Перонне. На нем присутствовали герцог Бурбонский, герцог Алансонский, граф Ришмон, граф д'Э и граф Вандом, Гишар Дофин, коннетабль д'Альбре, маршал Бусико, сенешаль Эно и сеньоры Ваврен и Ронс. Письма, отправленные этой группой, были получены герцогом Брабантским в Лувене 21 октября. В них герцогу предлагалось лично отправиться в путь, поскольку французы намеревались дать сражение на следующей неделе.[630]630
  Dynter, 298–9; Sources, 172.


[Закрыть] Эта датировка позволяет предположить, что французы уже решили дать сражение еще до того, как узнали, что англичанам удалось перейти Сомму, но на их решение, должно быть, повлиял тот факт, что Генрих ускользнул от их внимания, продвигаясь на юг к Несле. Они знали, что в какой-то момент ему удастся переправиться через реку, поскольку чем дальше он продвигался вверх по течению, тем легче было переправляться. Поэтому теперь были все основания попытаться привлечь на свою сторону сеньоров из северных земель, таких как герцог Брабантский.

Согласно "Gesta", уже на следующий день, в воскресенье 20 октября, французские герольды прибыли к Генриху с извещением о том, что сражение будет дано до того, как англичане достигнут Кале, хотя они не указали ни дня, ни места. Этот инцидент поднимает несколько важных вопросов. Первый – где именно находились англичане в этот момент. "Gesta" не помогает в плане географии. На самом деле хронист дает очень мало подробностей о походе Генриха между переправой через Сомму и кануном битвы. Он описывает, что англичане провели ночь на 19 октября к северу от реки, в деревнях, которые ранее служили базами для французских отрядов, угрожавших помешать их переправе. Никакого движения не отмечено на 20 октября, день, в который, как утверждает автор, французские герольды прибыли к Генриху. Поход продолжился 21 октября, причем подразумевается, что в этот день англичане миновали "обнесенный стеной город Перонн… на небольшом расстоянии слева от нас".[631]631
  У Хардинга Генрих также проезжает слева от Перонна, но датирует это 22 октября..


[Закрыть] Хронист предполагает, что французская кавалерия, вышедшая из города, служила приманкой, чтобы заманить англичан на расстояние вражеского выстрела, но добавляет, что как только английская кавалерия выступила против них, они вернулись в город. Другие хроники дают возможные разъяснения по поводу местонахождения англичан. Лефевр помещает армию в Атье в ночь после переправы через Сомму. Ваврен и Монстреле помещают англичан чуть дальше на восток, в Монши-Лагаш. Это последние места, отмеченные перед приездом герольдов. Если хронология, приведенная в "Gesta", верна, то мы должны предположить, что герольды прибыли к Генриху, когда он находился к югу от Перонна.

Второй вопрос заключается в том, кем были посланы французские герольды. Английские хроники называют герцогов Орлеанского и Бурбонского, бургундские авторы добавляют коннетабля д'Альбре. У Тита Ливия указана более многочисленная группа, от имени которой приехали герольды: герцоги Орлеанский, Брабантский, Бурбонский, Барский, Бургундский и Алансонский, а также коннетабль, граф Неверский и архиепископ Сенса. В других французских хрониках Орлеанский не упоминается. В "Le Héraut Berry" говорится, что "коннетабль, герцог Бурбонский, герцог Барский и граф Неверский, которые только что прибыли в Корби, были в ярости, когда узнали, что англичане переправились через реку", и поэтому они послали герольдов к Генриху. Двое из числа этих людей присутствовали по сообщению Динтера на совещании, состоявшемся в Перонне 19 октября. Учитывая, что Генрих находился в окрестностях Перонна, когда прибыли герольды, самое простое объяснение заключается в том, что именно собравшиеся там сеньоры решили, что будет дано сражение, и послали герольдов к Генриху.

Однако здесь возникают две трудности. Первая – это заседание совета в Руане 20 октября, отмеченное Монстреле. Хронист утверждает, что вместе с королем и дофином присутствовали герцог Анжуйский, герцоги Беррийский и Бретонский, граф Понтье, младший сын Карла VI, а также тридцать пять или около того королевских советников. Тридцать из них решили, что Генриха следует вызвать на бой, но остальные пять советовали, что "лучше, по их мнению, не сражаться в назначенный день". Большинство решило, и король немедленно отправил письма коннетаблю и другим военачальникам, чтобы они как можно скорее собрались со всеми силами, какие только возможно, для сражения с Генрихом и его армией. По словам летописца, был издан общенациональный призыв к знати, чтобы они поспешили присоединиться к коннетаблю, "где бы его ни нашли". Ваврен и Лефевр также говорят, что король и его совет решили, что битва должна быть дана, и упоминают, что это решение вскоре стало известно "во многих местах королевства и за его пределами", но они не называют дату заседания совета. Дез Юрсен не говорит о совете, но отмечает, что в Руане был отдан приказ дать сражение определенным образом. Мы вернемся к предполагаемому развертыванию в следующей главе.

Вполне возможно, что совет в Руане состоялось 20 октября. Герцог Беррийский прибыл в Руан в тот же день, что и Карл (12 октября).[632]632
  BN manuscrit français 6748, 115.


[Закрыть] На тот момент Людовик II, герцог Анжуйский, все еще находился в Орлеане, но к 20 октября он достиг Руана, хотя его зять, Карл, граф Понтье, оставался к югу от Луары.[633]633
  C. Du Fresne de Beaucourt, Histoire de Charles VII (Paris, 1881–91), i, 17.


[Закрыть] Герцог Бурбонский прибыл в нормандскую столицу 17 октября,[634]634
  Wylie, Henry V, ii, 104.


[Закрыть] но, как мы уже видели, есть предположения, что к 19 октября он был в Перонне. Возможно, что датировка совета в Руане неверна, и она произошла до даты, которую предлагает Монстреле. Таким образом, согласно этой интерпретации, герцог Бурбонский принес весть о решении совета дать сражение в Перонн. В этом месте собрались не только сеньоры, которые были с армией, действовавшей к северу от Соммы, такие как коннетабль, маршал, герцог Алансонский, графы Вандом и Ришмон, но и сеньоры с северо-востока, такие как граф де Невер и герцог Барский. Герольды были отправлены к Генриху либо как прямой результат решения, принятого в Руане, либо после дальнейшего обсуждения сеньорами в Перонне.

Второй вопрос – местонахождение герцога Орлеанского. Достоверный источник говорит о его нахождении в Орлеане 17 октября.[635]635
  Champion, Vie de Charles d'Orléans, 668.


[Закрыть] Это затрудняет его присутствие в Перонне вместе с другими сеньорами. Французские хронисты никогда не включают его в число находившихся в Перонне, а Монстреле не сообщает о его присутствии на совете в Руане, хотя вполне возможно, что он мог переехать из Орлеана в Руан между 17 и 20 октября. Существует вероятность того, что он прибыл на север в конце дня, а к Азенкуру прибыл только в день битвы. Как тогда это согласуется с тем, что его имя связано с отправкой герольдов? Решение заключается в том, что в Руане уже было принято решение, о котором было сообщено в Перонне, что король, дофин и герцог Беррийский не будут присутствовать на предполагаемом сражении, но Орлеанский будет присутствовать. Монстреле сопровождает свой рассказ о совете 20 октября комментарием, что "даже герцог Гиеннский имел большое желание поехать", подразумевая, что уже было принято решение, что он не должен ехать. В "Le Héraut Berry" герцог Беррийский утверждает, что король не должен участвовать в сражении, под влиянием воспоминаний о пленении его отца при Пуатье он говорит: "лучше проиграть только битву, чем проиграть битву и потерять короля". Карл VI, добавляет "Le Héraut Berry", охотно пошел бы сражаться, потому что он был "храбрым, сильным и могучим рыцарем".

В какой-то момент было решено, что король и дофин не должны участвовать ни в одном сражении. Герцог Беррийский был слишком стар. Таким образом, герцог Орлеанский был следующим ближайшим членом королевской семьи, и поэтому было вполне уместно, что вызов герольдов Генриху был сделан от его имени, наряду с именем герцога Бурбонского (который присутствовал на совете в Руане) и коннетабля д'Альбре (главного военачальника). Следует помнить, однако, что первоначально совет рекомендовал отказаться от личного участия герцогов Бурбонского и Орлеанского в сражении. В результате, теперь необходимо было послать Орлеанскому уведомление, чтобы он прибыл на север и присоединился к остальной армии, отменяя возможный более ранний приказ о том, что он не должен приезжать лично.

Предлагаемое здесь решение основано на предположении, что между сеньорами в Перонне и двором в Руане существовала координация. Конечно, возможно, что координации не было, и что каждая из этих групп выполняла свои собственные планы. На это намекает "Le Héraut Berry". По его версии, как только коннетабль, Бурбонский, Барский и Невер в Корби узнали, что Генрих переправился через Сомму, они послали Генриху герольдов, призывая его к сражению в четверг 24 октября при Обиньи в Артуа. Когда новости достигли Руана, герцог Беррийский, как мы уже видели, был "сильно раздосадован тем, что сеньоры согласились дать сражение", и отказался позволить королю присоединиться к ним. Это согласуется с замечанием Динтера о том, что в письмах, отправленных из Перонна герцогу Брабантскому 19 октября, говорилось, что король и дофин намерены присутствовать лично. На данном этапе сеньоры, собравшиеся в Корби/Перонне, думали, что так и будет, но позже получили известие из Руана, что это не так.

Как только герольды прибыли к Генриху, он продолжил свой поход. В "Gesta" нет никаких указаний через какие места проходил поход, пока 24 октября не была достигнута река Тернуаз. У Лефевра Генрих проходит Дуэнг, к юго-востоку от Перонна, а затем движется к Мирамону, местоположение которого также отмечено у Фенина. Мирамон лежал на реке Анкре, в 10 км к западу от Бапауме.[636]636
  Ваврен также упоминает Мирамон, но называет его скорее рекой, на которой был расположен Монши-Лагаш, хотя это ошибка, поскольку та река называется Оминьон.. Wylie, Henry V, ii 119 предполагает, что под рекой Мирамон Ваврен имел в виду реку, на которой лежал Мирамон, т. е. Анкр.


[Закрыть] Это должно было произойти в ночь на вторник 21 октября. На следующий день, согласно Лефевру, Генрих направился в сторону Анкра (ныне Альберт) и остановился в Форсвиле, а его люди разместились в деревнях поблизости. Фенин, Монстреле и Ваврен добавляют деревню Аше как одно из мест, где разместились англичане. Нет никаких доказательств того, что Генрих проходил через сам Анкр, но его маршрут должен был в какой-то момент пересечь реку Анкр.

Предложенный Лефевром маршрут поднимает важный вопрос. Из Мирамона Генрих мог бы двинуться на северо-северо-запад в направлении Люше и Кале. Почему же вместо этого он повернул на запад к Аше и Форсвилю? Это могло бы показаться пустяком, если бы не рассказ "Le Héraut Berry" о том, как герольды бросили Генриху вызов на сражение при Обиньи в Артуа. Генрих принял вызов, "пообещав явиться на поле и сразиться в этот день (24 октября) без отказа". Обиньи находится в 18 км к западу от Арраса, на дороге в Сен-Поль-ан-Тернуаз. Он находился в районе, через который проходила французская королевская армия летом 1414 года, и был удобным местом встречи войск, прибывших из Перонна, Пикардии, области Марна-Мёз и бургундских и брабантских земель на севере и востоке. В отличие от местности к югу от Арраса, характеризующейся холмами, за которые велись бои в Первой мировой войне, местность здесь была более открытой и ровной. Что еще более важно Обиньи лежит почти на севере от Мирамона.

Поэтому можно предположить, что как только Генрих получил от герольдов информацию о месте сражения, он направился из окрестностей Перонна в сторону Обиньи. Но затем он изменил свое решение и повернул на запад к Аше, которого он достиг к ночи вторника 22 октября. "Le Héraut Berry" говорит, что Генрих не сдержал обещание, данное французским герольдам: "На самом деле, он поступил прямо противоположным образом, поскольку проехал мимо места под названием Бокен, чтобы как можно скорее достичь Кале". Бокен лежит прямо к западу от Аше. "Chronique de Normandie", хотя и не сообщает никаких подробностей о предполагаемом месте, также утверждает, что обе армии договорились через своих герольдов дать сражение в четверг 24 октября, но англичане не выполнили договоренность, "но держались левее, прежнего направления". Таким образом, планы французов дать сражение при Обиньи пришлось изменить. В "Religieux" говорится: "…внезапно, по приказу каких-то командиров, имена которых я не знаю, французам было приказано изменить свою позицию и отойти, чтобы закрепиться в другом месте. Они повиновались, но не без сожаления, так как предвидели, что этот маневр пойдет на пользу врагу".

Мы не можем быть уверены, что хронист имеет в виду переход от Обиньи к Азенкуру, но важно иметь в виду такую возможность, особенно если учесть, что французы не смогли собрать все свои силы к моменту начала сражения. О том, что они планировали начать сражение в пятницу 25 октября, говорится в письме, отправленном бальи Эно в город Монс, которое прибыло туда 23 октября.[637]637
  Cartulaire des comtes de Hainault de 1337 à 1436, ed. L. Devillers, vol. 4 (Brussels, 1889), 47.


[Закрыть]

Несомненно, что после визита герольдов Генрих был уверен в неизбежности сражения. "Gesta" сообщает нам, что он даже приготовился дать сражение на следующий день (т. е. 21 октября). В этот день в миле или около того за Перонном англичане обнаружили, что дороги разрыты французской армией, "как будто она прошла впереди нас во много тысяч человек". Хотя мы не можем точно определить это место, оно вполне соответствует движению французов из Перонна в сторону Обиньи. "Gesta" продолжает, что это заставило Генриха и многих других опасаться, что битва неизбежна, и что были вознесены молитвы, чтобы Бог "отвратил от нас насилие французов". Это чувство паники встречается и в других произведениях. В "Liber Metricus" говорится, что "англичане искали место для лагеря, и их сердца дрожали от страха". У Ваврена и Лефевра за эпизодом с герольдами следует упоминание о том, что поскольку король знал, что французы хотят дать сражение, он сам облачился в доспехи и приказал своим войскам сделать то же самое, дополнительно повелев, чтобы его лучники впредь были снабжены кольями. И так он передвигался "каждый день до самой битвы". Подразумевается, что англичане были готовы к битве, но не стремились к ней.

Такое же впечатление производит и ответ Генриха французским герольдам. Рассказ в "Gesta" и "Liber Metricus" очень краток, в нем просто говорится, что герольды принесли весть о том, что французы собираются сразиться с ним до того, как он достигнет Кале. Ни время, ни место не были указаны. Нет никаких упоминаний о реакции Генриха, хотя в текстах говорится, что он принял вызов как божественную волю и приготовился к битве, уповая на волю Божью и справедливость своего дела. Рассказ Тита Ливия и Псевдо-Эльмхема по сути тот же самый, но Генриху приписывается ответ герольдам. Когда его спрашивают, каким маршрутом он собирается идти, он отвечает: "Прямо в Кале", а затем продолжает, что у него не было намерения искать врагов, и скорость его похода не определялась страхом перед ними: "Однако мы призываем их не препятствовать нашему пути и не стремиться к большому пролитию христианской крови". У Ваврена и Лефевра герольды произносят более длинную речь. Они начинают с того, что французы желают помочь ему осуществить его желание, "ибо они хорошо знали, что с того момента, как он покинул свое королевство, его желанием было дать сражение французам". Таким образом, "если он пожелает назначить день и место для сражения с ними, они будут рады, если он сделает это". Они предложили, чтобы детали решали представители каждой стороны, чтобы ни одна из сторон не имела несправедливого преимущества. Генрих сначала отправляет герольдов без ответа, но затем посылает двух своих герольдов к французским сеньорам со своим ответом. В нем говорилось, что с тех пор, как он покинул Арфлер, его целью было возвращение в Английское королевство. Поэтому он не останавливался ни в одном укрепленном городе или крепости: "Таким образом, если три принца Франции хотели сразиться с ним, не было необходимости назначать время или место, потому что они могли найти его в любой день, когда захотят, на открытой местности и без помех". Таким образом, как и в английских рассказах, в этих бургундских текстах нет никаких указаний на то, что Генрих искал битвы. Поэтому только "Le Héraut Berry" предполагает, что Генрих согласился на заранее оговоренную битву.

Как и в случае со многими другими событиями кампании, мы не можем быть уверены в том, что произошло на самом деле. Все хроники были написаны позже. Хотя "Gesta" и "Liber Metricus" были написаны ближе всего к событию, оба они придерживаются линии, соответствующей пропаганде самого Генриха, согласно которой французы были агрессорами и что Генрих был вынужден взяться за оружие только из-за их отказа отдать ему то, что принадлежало ему по праву. Хроники Ваврена и Лефевра были составлены несколько десятилетий спустя, когда стали очевидными последствия Азенкура. Оба они участвовали в сражении и видели, как много людей погибло  из мест откуда они родом. Помните, что в начале своего повествования они прокляли пленного гасконца, который дал ложную информацию, когда Генрих впервые подошел к Сомме с запада. Если бы Генрих переправился у Бланштака, утверждают они, не было бы "печального и скорбного дня для французов в битве при Азенкуре". Поэтому неудивительно, что они подчеркивают, что битвы можно было избежать. Как мы увидим, в своем рассказе о битве они стараются подчеркнуть храбрость бургундцев, тем самым подразумевая глупость "арманьяков". Что касается "Le Héraut Berry", то он тоже писал несколько десятилетий спустя и был тесно связан с Карлом VII. Поэтому вполне возможно, что он изобразил Генриха трусом, отказавшимся от обещания. Напротив, он утверждает, что Карл VI охотно пошел бы в бой, "потому что он был храбрым, сильным и могучим рыцарем", но ему помешал герцог Беррийский.