Текст книги "1415. Азенкур. Новая история (ЛП)"

Автор книги: Энн Карри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Энн Карри
1415. Азенкур
Новая история

Благодарности

На протяжении многих лет многие люди поддерживали и помогали мне в работе над "Азенкуром". Я особенно благодарна мэру коммуны Азенкур мсье Буле, историческому центру мсье и м-м Делклюз и мсье Кристофу Жийо, его архитекторам Эрику Реве и Бертрану Клейну, а также Шивон Стивенс из центра Вергино и школы Саутлендс, которые были мне очень рады во время моих визитов. Я также благодарна Филиппу Кайлло и Ричарду Джонсу за информацию об Арфлере и его укреплениях. Дискуссии с коллегами-энтузиастами Робертом Харди, Мэтью Беннеттом и Клиффордом Роджерсом всегда были стимулирующими и веселыми, даже если нам приходилось спорить. Летиция Рено оказала очень полезную помощь с источниками в Национальной библиотеке, а Шела Митчелл – с именами лучников в документах Национального архива. Я рада отметить поддержку Британской академии и Фонда Леверхульма, предоставивших мне в 2004 году стипендию BA/Leverhulme Senior Research Fellowship, без которой невозможно было бы заниматься исследованиями и написать эту книгу. Я также благодарна Университету Саутгемптона за дополнительную финансовую поддержку. Мои муж и сын живут с "Азенкуром" почти столько же, сколько и я, и никогда не переставали потакать моему желанию пройти по следам Генриха V "еще разок". Моя особая благодарность им, а также всем тем, кто помогал и поддерживал меня в этом проекте, но должен остаться здесь безымянным.

Предисловие к изданию 2015 года

Этот год является важным для всех, кто интересуется Азенкуром, поскольку отмечается 600-я годовщина битвы. Я пишу это предисловие вскоре после того, как канцлер казначейства обнародовал в своем бюджете, что на 2015–16 финансовый год на празднование Азенкура выделен 1 миллион фунтов стерлингов, что ставит его в один ряд с проектом "200-летие Ватерлоо", который получил 1 миллион фунтов стерлингов в то же время, и "800-летие Великой хартии вольностей", которая получила такую же сумму в 2014 году. То, что Азенкур имеет такое национальное значение, не является для меня сюрпризом. За многие годы, что я пишу и выступаю с докладами об этой битве, я не перестаю удивляться уровню интереса, который проявляют многие люди. Азенкур очень много значит в англоязычном мире. Эта книга, впервые опубликованная в 2005 году, вызвала и продолжает вызывать споры.

Самым большим предметом спора стал вопрос о количестве армий. Используя сохранившиеся финансовые записи в Национальном архиве, я подсчитала, что в битве англичан было больше, чем 900 латников и 5.000 лучников, заявленных в хронике "Gesta Henrici Quinti" ("Деяния Генриха Пятого"), написанной священником, сопровождавшим армию Генриха. Армия, с которой Генрих V вторгся во Францию в 1415 году, была одной из самых больших, покинувших Англию за все время Столетней войны, и насчитывала от 11.000 до 12.000 человек. Даже с учетом смертей при осаде Арфлера, отправки домой больных дизентерией и размещения в захваченном городе гарнизона из 1.200 человек, записи оставляют по крайней мере 8500 человек, а возможно и больше, с Генрихом, когда он шел на север к Кале.

Я предположила, что очень высокие цифры, приводимые для французской армии, особенно в английских хрониках, которые обычно утверждают о 60.000 – 100.000 человек, не заслуживают доверия. Основываясь на данных о налоговых сборах, французы предполагали собрать 6.000 латников и 3.000 gens de trait (в основном арбалетчиков, но также и лучников, то что французы не использовали длинный лук, является мифом). Даже если был объявлен сбор дворянского ополчения, трудно понять, как в битве могло присутствовать более 3.000 или около того дополнительных войск. Собралось не так много людей, как надеялись французы. Некоторые прибыли поздно, некоторые вообще не успели. Из тех, кто участвовал в сражении, некоторые из арьергардных баталий предпочли не участвовать, увидев, что передовые баталии были разгромлены. Бегство от сражения – характерная черта многих современных рассказов и частая тема французских литературных и политических произведений. Поэтому в данном контексте численность французской армии имеет меньшее значение, чем то, участвовали ее бойцы в сражении или нет.

Некоторые критики моей книги утверждали, что мои предложения не выдерживают критики. Они утверждали, что сохранившиеся финансовые данные о французской армии недостаточны, чтобы доказать, что хронисты ошибались в своих утверждениях. Правда, их сохранилось меньше, чем по английской армии, но, тем не менее, их достаточно, чтобы бросить серьезный вызов традиционным взглядам и интерпретациям. Со времени выхода первого издания моей книги в 2005 году продвинулись исследования, посвященные погибшим и пленным, взятым в битве. Это позволило глубже изучить вопрос численности.[1]1
  R. Ambühl, "A Fair Share of the Profits? The Ransoms of Agincourt (1415)", Nottingham Medieval Studies, 50 (2006), 129–50; "Le sort des prisonniers d'Azincourt (1415)",Revue du Nord, 89 (2007), 755–87; O. Bouzy, "Les morts d'Azincourt: leurs liens de famille, d'offices et de parti", in P. Gilli and J. Paviot (eds), Hommes, cultures et sociétés à la fin du moyen âge(Paris, 2012), 221–55.


[Закрыть] Выкупы особенно хорошо зафиксированы в английских финансовых документах, поскольку корона имела право на долю прибыли. До сих пор в таких источниках было обнаружено не более 320 пленных. Это контрастирует с оценками хроник о 1.500 – 1.600 пленниках. Что касается погибших, то, собрав все источники вместе, мы можем определить около 500 человек, павших в битве. Это контрастирует с цифрами в хрониках, которые варьируются от 4.000 до 10.000. Работа над списками погибших, приведенными в хрониках, показала, что французская армия при Азенкуре имела ярко выраженный региональный характер. Подавляющее большинство потерь было из Пикардии и Верхней Нормандии, районов, расположенных близко к полю боя.[2]2
  F. Lachaud, "La structure familiale des Craon du xi^èsiècle à 1415: le concept lignager en question", unpublished thèse de doctorat, Université de Bordeaux-Montaigne (2012), 627.


[Закрыть] Не следует обольщаться, думая, что французы располагали людскими ресурсами всего королевства. При рассмотрении средневековых армий необходимо всегда помнить об ограничении коммуникаций.

Мы также можем многое узнать, сравнивая военную организацию Англии и Франции. Исследования показали, что их системы были очень похожи. Не было никакой разницы в стилях или весе доспехов, которые носили по обе стороны Ла-Манша.[3]3
  T. Capwell, Armour of the English Knight: 1400–1450 (London, 2015). I am grateful to Dr Capwell for discussion on this point.


[Закрыть] В обеих странах королевские армии набирались из опытных и квалифицированных военных, а не из населения в целом. Благодаря проекту "Солдат в позднесредневековой Англии" мы смогли установить существование профессиональных солдат в армиях английской короны и идентифицировать их в кампании при Азенкуре, в других кампаниях и сражениях.[4]4
  www.medievalsoldier.org (последняя дата обращения ― 09.12.2021), здесь перечислены все известные воины, служившие в период с 1369 по 1453 год, на основании данных списков. Эта база данных устранила необходимость включения имен воинов Азенкура, которые были напечатаны в первом издании этой книги в 2005 году.


[Закрыть]

Обращаясь за займом для финансирования экспедиции, Генрих объявил мэру и олдерменам Лондона 10 марта 1415 года, что он планирует вторгнуться во Францию с "немаленькой армией".[5]5
  Memorials of London and London Life in the xiiith, xivth and xvth Centuries, ed. H.T. Riley (London, 1868), 603–5.


[Закрыть] Но войско, которое он взял с собой, было профессиональным, а не крестьянскими ополчением. Ополчение не использовалось для заморских экспедиций уже более пятидесяти лет, а было предназначено только для обороны королевства. Профессиональной английской армии можно было противопоставить только столь же профессиональную французскую армию, состоящую из дворян и тех, кто "привык участвовать в войнах". В 1415 году французская корона не созывала arrière-ban (ополчение всех вассалов и их вассалов).

Предполагать, что у французов при Азенкуре было даже 20.000 человек, – анахронизм. Изучение французских армий в ранний современный период делает это очевидным. Только в 1494 году французы смогли собрать армию такого размера, а армии в 40.000 человек были редкостью даже в середине XVI века. Только во второй половине семнадцатого века была достигнута и превышена численность в 60.000 человек.[6]6
  D. Parrott, The Business of War: Military Enterprise and Military Revolution in Early Modern Europe(Cambridge, 2012), 74, 294.


[Закрыть]

Битва при Азенкуре не уникальна в том, что касается проблемы использования цифр которые сообщают хронисты. Она представляет собой извечную проблему для средневековых историков. Например, в битве при Креси (1346 г.) мы видим такое же преувеличение, как и в случае с Азенкуром: в некоторых повествованиях приводятся цифры 60.000 – 100.000 человек французской пехоты. Также часто встречаются чрезмерно высокие оценки числа погибших.[7]7
  C. Given-Wilson, "Edward III's Prisoners of War: The Battle of Poitiers and its Context", English Historical Review, 116 (2001), 802–33.


[Закрыть] В случае поражения французов от фламандцев при Куртрэ (Кортрейке)  (1302 г.) хронисты оценивают число погибших от 5.000 до 20.000 человек. Однако историки могут назвать только шестьдесят человек.[8]8
  X. Hélary, Courtrai, 11 juillet 1302 (Paris, 2012), 133.


[Закрыть] Ключевым моментом является то, что хронисты не пытались быть точными. Их намерением было подчеркнуть последствия битвы, которая была выдающимся событием. В каком еще случае погибло столько людей за такой короткий промежуток времени? Даже смерть 500 человек за несколько часов, о чем свидетельствует битва при Азенкуре, является серьезными потерями, особенно когда число погибших ограничивается определенным регионом, и когда доказано, что некоторые семьи потеряли сразу несколько своих членов. Уровень смертности среди побежденных также имеет тенденцию быть преувеличенным, когда потери были асимметричными – другими словами, когда победители теряли сравнительно мало людей. Классическим примером является Азенкур, где некоторые хроники, особенно написанные в Англии, сообщают о очень низком числе погибших англичан.

Азенкур был крупномасштабным событием, таким же, как Куртрэ и Креси. Любопытно, что цифра 60.000 была очень популярна среди хронистов, когда они хотели указать "значительное число". Она также фигурирует в хрониках, повествующих о крестьянском восстании 1381 года. Считалось, что ополчение Эссекса насчитывало 60.000 человек, в походе к Лондону, а ополчение Кента – 50.000 человек.[9]9
  R.B. Dobson, The Peasants Revolt of 1381 (2nd edn, London and Basingstoke, 1983), 129.


[Закрыть] Сравнение с данными о налогах и податях показывает, что такая цифра невозможна, поскольку она превышает общую численность населения этих графств на момент восстания. Как и в случае с битвами, хронисты просто указывали, что восстание сильно нарушило нормальную жизнь. Даже несколько тысяч восставших, находящихся в состоянии бунта, произвели бы устрашающий эффект.

Со времени появления моей книги археология полей сражений получила значительное развитие. Для более поздних сражений, таких как Босворт (1485), где использовалась пороховая артиллерия, находки позволили сделать более прочные выводы о месте и тактике.[10]10
  G. Foard and A. Curry, Bosworth 1415: A Battlefield Rediscovered (Oxford, 2013).


[Закрыть] Для Азенкура до сих пор нет доказанных археологических находок, несмотря на исследование современными методами. Не было обнаружено ни одной погребальной ямы, что ставит под сомнение утверждения хронистов о том, что 5 800 тел французов были захоронены в специально вырытых и освященных траншеях.

Отсутствие археологических доказательств привело к мысли, что традиционное поле Азенкура не является местом сражения.[11]11
  T. Sutherland, "The Battle of Agincourt. An Alternative Location", Journal of Conflict Archaeology, 1 (2005), 245–63.


[Закрыть] Самое раннее известное указание на битву на карте Кассини, датируемое концом восемнадцатого века, помещает сражение к западу от Азенкура, а не к востоку. Однако, по крайней мере, с начала девятнадцатого века общепринято считать, что битва произошла на территории между Азенкуром на западе, Трамекуром на востоке, Руассовилем на севере и Мезонселем на юге.[12]12
  A. Curry, Great Battles: Agincourt (Oxford, 2015), 199–201.


[Закрыть] Историки полагают, что центр сражения находился на современной дороге D71, проходящей между Азенкуром и Трамекуром.[13]13
  Map 5.


[Закрыть] Однако, возможно, это происходит из-за того, что в начале 1870-х годов к северу от этой дороги была установлена Calvaire (памятник павшим в войне), в основном в память о франко-прусской войне. Археологические работы показали, что Calvaire не обозначает место массового захоронения в Азенкуре, однако это утверждение все еще сохраняется.[14]14
  T. Sutherland, "The Battlefield", inThe Battle of Agincourt, eds A. Curry and M. Mercer (London and Princeton, 2015).


[Закрыть]

Отсутствие надежной дислокации места битвы при Азенкуре затрудняет использование местности в качестве ориентира для понимания того, как обе стороны разместили свои войска и что могло произойти 25 октября 1415 года. Традиционное место, безусловно, наталкивает на мысль о том, что французам было слишком тесно на поле боя, однако оно слишком узкое для больших размеров армии, указанных в хрониках. Еще в 1946 году Фердинанд Лот пришел к выводу, что ширина поля битвы, которую он определил в 700 м, означает, что французы не могли превосходить по численности англичан. По его мнению, если бы французов было в четыре раза больше, чем англичан, они были бы достаточно сильны, чтобы оттеснить своего противника. Он даже предположил, что у французов могла быть армия меньше, чем у англичан.[15]15
  F. Lot, L'art militaire et les armées au moyen age en Europe et dans la Proche Orient, 2 vols (Paris, 1946), ii, 5–15.


[Закрыть] Хотя это и неправдоподобно, неправильно и утверждение одного из недавних критиков, что "все хронисты… согласны… что французы значительно превосходили их по численности".[16]16
  J.W. Honig, "Reappraising Late Medieval Strategy: The Example of the 1415 Agincourt Campaign", War in History, 19 (2012), 133.


[Закрыть] На самом деле, хроника, написанная Жилем де Бувье Берри, и хроника Грюэля, вдохновленная Артуром де Ришмоном, участником битвы, который вернулся на поле боя в 1436 году, "объясняя тем, кто был с ним, как происходила битва", обе сообщают что англичан было на несколько тысяч человек больше, чем французов.[17]17
  Chronique d'Artur de Richemont par Guillaume Gruel, ed. A. Le Vavasseur (Paris, 1890), 126. For army sizes see Appendix B.


[Закрыть]

Что касается огромной тучи стрел выпущенной английскими лучниками,  то до сих пор не было найдено ни одного наконечника. Это может быть результатом воздействия почв и обработки земли, но может быть и так, что мы ищем не в том месте. Также по-прежнему трудно составить план сражения на основе свидетельств хроник, поэтому я и не пыталась этого сделать.

Азенкур – это битва, породившая множество мифов и легенд, которые часто заслоняют реальность самого события.[18]18
  Более полное обсуждение мифов и культурного наследия битвы в целом, см. A. Curry, Great Battles: Agincourt (Oxford, 2015).


[Закрыть] Некоторым читателям моей книги оказалось трудно отказаться от существующих предубеждений, основанных на вере, а не на знаниях. Как я уже отмечала в предисловии к изданию 2006 года, я получила множество негативных отзывов от валлийцев за то, что обнаружила в финансовых документах, что было собрано только 500 валлийских лучников – столько же, сколько из Ланкашира – и что набор проводился только в Южном Уэльсе, поскольку север все еще был неблагонадежен после восстания Оуэна Глендоуэра[19]19
  Оуэн Глендоуэр (валл. Owain Glyndŵr 1349 или 1359 – ок. 1416), коронованный как Оуайн IV Уэльский, был последним валлийцем, носившим титул принца Уэльского. По линии отца Грифид ап Грифида Глиндур был потомком правителей древневаллийского королевства Повис, а по линии матери – Элен верх Томас – потомком королей Дехейбарта. Он был инициатором ожесточённого и длительного, но в итоге неудачного восстания против английского господства в Уэльсе.


[Закрыть]. Даже после дальнейшей детальной проработки темы валлийских лучников,[20]20
  A. Chapman, "The King's Welshmen: Welsh Involvement in the Expeditionary Army of 1415", Journal of Medieval Military History, 9 (2011), 41–64.


[Закрыть] совершенно ошибочное мнение о том, что большинство лучников Генриха были валлийцами, сохраняется.[21]21
  M. Livingstone, "The Battle of Bryn Glas", in Owain Glyndwr: A Casebook, edsM. Livingston and J.K. Bollard (Exeter, 2013), 467. Утверждение Ранульфа Файнса о том, что 80 процентов армии Генриха составляли валлийцы, см. The Times, 9 August 2014.


[Закрыть]

Книга "1415. Азенкур. Новая история" – это не просто пересказ старой истории на основе хроник и исключительно печатных и вторичных материалов, как это делали практически все другие исследования. Она основана на полностью оригинальном исследовании неопубликованных архивных источников как в Англии, так и во Франции. Она намеренно избегает великих тюдоровских историй Эдварда Холла[22]22
  Эдвард Холл (ок. 1496–1547) – английский юрист и историк, наиболее известен своей книгой "The Union of the Two Noble and Illustre Families of Lancastre and Yorke" ("Союз двух благородных и выдающихся семей Ланкастер и Йорк"), широко известной как "Hall's Chronicle" ("Хроника Холла"), впервые опубликованной в 1548 году.


[Закрыть] и Рафаэля Холиншеда[23]23
  Рафаэль Холиншед (англ. Raphael Holinshed, ум. ок. 1580) – английский хронист, один из авторов "The Chronicles of England, Scotland and Ireland" («Хроника Англии, Шотландии и Ирландии»), известной как «Хроники» Холиншеда.


[Закрыть], которые легли в основу многих старых работ и популярных взглядов на битву, не в последнюю очередь из-за вдохновения, которое они дали Шекспиру. Хотя в книге используются современные хроники, то есть те, которые были написаны в течение пятидесяти лет после битвы, они рассмотрены критически. Различные рассказы сравниваются и анализируются, а не просто принимаются за "правду".

Некоторым читателям трудно согласиться с тем, что научный подход (который иногда неизбежно порождает скептическое или неубедительное мнение) является обоснованным. Они указывают, что предпочитают книги о битве, в которых рассказывается та история, которую они хотят услышать. Образ Давида и Голиафа в Азенкуре продолжает оставаться привлекательным, особенно для английских читателей, в эпоху, когда англичане продолжают восторгаться своим превосходством над французами. История Азенкура для многих остается скорее вопросом веры, чем разума.

Мое убеждение остается таким же, каким оно было в самом начале. Задача профессионального историка – очистить историю от мифов, подвергнуть сомнению предположения, даже если они широко распространены, и критически использовать все доступные источники. Только таким образом мы можем добраться до истины или, по крайней мере, приблизиться к ней настолько, насколько это возможно в отношении события, произошедшего 600 лет назад.

В одном отношении моя точка зрения изменилась с момента выхода первого издания этой книги. В 2005 году я считал, что Азенкур следует рассматривать как решающее сражение. Дальнейшие исследования и размышления заставили меня усомниться в этой интерпретации. Ни французский король, ни его сын не присутствовали при Азенкуре. Действительно, их отсутствие было признаком французской мудрости, а также свидетельством того, что французы опасались армии Генриха. Хотя несколько знатных дворян были взяты в плен, ни один из них не был достаточно значительным, чтобы заставить французов сесть за стол переговоров. Азенкур не дал Генриху никаких немедленных преимуществ в отношениях с французами, хотя и укрепил его позиции внутри страны. Чтобы добиться значительных успехов во Франции, Генриху нужны были две вещи. Во-первых, в 1417–19 годах ему нужно было провести кампанию, которую он намеревался начать в 1415 году: завоевание Нормандии. Слишком часто забывают, что Генрих собрал свою армию в 1415 году на двенадцать месяцев службы. Но, во-вторых, что гораздо важнее, ему нужно было, чтобы французы сами себя уничтожили своими междоусобными распрями. Именно убийство Иоанна Бесстрашного, герцога Бургундского, сторонниками дофина Карла 10 сентября 1419 года обеспечило Генриху наследование короны Франции, а не его успех при Азенкуре, даже если эта победа отучила французов от попыток ввязаться с ним в сражение. Как сказал Франциску I Французскому картезианский монах в 1521 году, показывая королю смертельную рану в черепе Иоанна Бесстрашного, "это отверстие, через которое англичане вошли во Францию ".[24]24
  Cited in M.G.A. Vale, Charles VII (London, 1974), 14.


[Закрыть]

Введение

В "Сити Letter-Books of the City of London" ("Книги города Лондона") записано, что в пятницу 25 октября 1415 года в городе распространялся "прискорбный отчет, полный печали и повода для бесконечной скорби". Такой пессимизм возник потому, что никто не знал, что происходит с английской армией и ее королем, "доблестно борющимся за права своего королевства за границей… все подробности были окутаны тайной".[25]25
  Memorials of London and London Life in the xiiith, xivth and xvth centuries, ed. H.T. Riley (London, 1878), 620–2.


[Закрыть] В тот же день в Аббевиль пришло известие о великой французской победе, и гильдия серебряных дел мастеров устроила пир по этому поводу.[26]26
  Это было записано в счете гильдии, Archives Communales d'Abbeville CC204, документ был уничтожен в 1940. Цитируется в J. Godard, "Quelques précisions sur la campagne d'Azincourt tirées des archives municipales d'Amiens", Bulletin trimestre de la Société des Antiquaires de Picardie (1971), 134.


[Закрыть] Ни в том, ни в другом случае мало кто понимал, что на самом деле происходит при Азенкуре. Но вскоре правда стала известна. Последняя запись в отчете гильдии Аббевиля с классической недосказанностью отметила, что новости о победе были "неправдой". Напротив, запись в книге Сити гласила, что достоверные сведения прибыли через несколько дней, "чтобы освежить все жаждущие уши города". Король Генрих "Божьей милостью одержал победу над врагами, которые объединились, чтобы противостоять его походу через центр его владений к Кале". Большинство его противников были "преданы на суд смерти или покорились его милости, слава Богу". Эта "радостная весть" прибыла в Лондон рано утром во вторник 29 октября. После обнародования этой новости у собора Святого Павла в 9 часов утра зазвонили колокола городских церквей и запели "Te Deum". Позже в этот день состоялось торжественное шествие в Вестминстерское аббатство, чтобы вознести благодарственную молитву у святилища Эдуарда Исповедника. Среди присутствующих была Жанна Наваррская[27]27
  Жанна Наваррская (фр. Jeanne de Navarre, ок. 1368/1373–1437) – наваррская принцесса, дочь короля Карла II Наваррского и Жанны Французской. В первом браке герцогиня Бретани; во втором – королева Англии.


[Закрыть], вдовствующая королева Генриха IV, которая, несомненно, испытывала смешанные чувства, если уже узнала, что ее сын от первого брака, Артур, граф Ришмон[28]28
  Артур III Меченый (фр. Arthur de Richemont, 1393–1458), граф де Ришмон, коннетабль Франции с 1425 года, герцог Бретани, граф де Монфор-л'Амори с 1457 года, пэр Франции, видный французский государственный деятель и полководец эпохи Столетней войны.


[Закрыть], брат герцога Бретани, был среди тех, кто покорился как пленник "милостивому могуществу" ее пасынка Генриха V.

Сегодня, в век быстрого и массового распространения информации, трудно представить себе время, когда новости распространялись медленно и недостоверно.[29]29
  В Бордо, принадлежавшем англичанами, узнали об этом к 23 ноября.; Venice by 1 December (Sources, 194, 263).


[Закрыть] В день объявления победы в Лондоне Генрих V, его армия и пленники прибыли в Кале. Вместе с Ришмоном прибыли племянник французского короля, Карл, герцог Орлеанский[30]30
  Карл I Орлеанский (фр. Charles d'Orléans, 24 ноября 1394, Париж – 5 января 1465, Амбуаз) – герцог Орлеанский (1407–1465), граф де Блуа, де Дрё и де Куртене, французский феодал и военачальник, член королевского дома Валуа, один из самых выдающихся поэтов Франции.
  Происходил из Орлеанской ветви династии Валуа. Карл был внуком короля Карла V Мудрого, сыном герцога Людовика Орлеанского и Валентины Висконти. Впоследствии его сын Людовик в 1498 году стал королём Франции как Людовик XII.


[Закрыть], герцог Бурбонский[31]31
  Жан I (фр. Jean I, 1381 – 5 февраля 1434, Лондон) – герцог де Бурбон с 1410, граф де Форе с 1417, граф де Клермон-ан-Бовези с 1404, герцог Оверни и граф де Монпансье с 1416 (по браку), французский военачальник.


[Закрыть], графы д'Э[32]32
  Карл (Шарль) д'Артуа (фр. Charles d'Artois, 1394–1472) – граф д'Э с 1397 года.


[Закрыть] и Вандомский[33]33
  Людовик де Бурбон (фр. Louis Ier de Bourbon, 1375/1376 – 21 декабря 1446) – граф де Вандом и де Шартр.  Вандом командовал одним из флангов при Азенкуре, где попал в плен (освобожден в 1422 г.)..


[Закрыть], а также маршал Франции Бусико[34]34
  Жан ле Менгр по прозвищу Бусико (Boucicaut) (фр. Jean Le Meingre, 28 августа 1366 – 21 июня 1421) – французский военный деятель времен Столетней войны, маршал, путешественник.


[Закрыть]. Тем временем на поле Азенкура слуги их бывших товарищей по оружию продолжали обыскивать груды голых и изуродованных мертвецов в надежде найти своих хозяев. Контраст между гибелью участников сражения с каждой стороны был сразу же очевиден при перечне одних только благородных мертвецов. Тело двоюродного дяди Генриха, Эдуарда, герцога Йоркского[35]35
  Эдуард Норвичский (англ. Edward of Norwich, 1373 – 25 октября 1415), 1-й граф Ратленд (1390–1402), 1-й граф Корк (1395–1415), 1-й герцог Альбемарль (1397–1399 и 1414–1415), 2-й герцог Йоркский (1402–1415), 2-й граф Кембридж (1402–1415) – английский аристократ, сын Эдмунда Лэнгли, 1-го герцога Йоркского и Изабеллы Кастильской, внук короля Англии Эдуарда III.


[Закрыть], сварили и положили в бочку, чтобы привезти домой, как и тело Майкла де ла Поля, графа Саффолка[36]36
  Майкл де ла Поль (ок. 1367 – 18 сентября 1415) – английский аристократ и военачальник, 2-й граф Саффолк (1398–1399, 1399–1415).


[Закрыть], который унаследовал свой титул всего шесть недель назад, когда его отец умер от дизентерии при осаде Арфлера. С французской стороны были найдены и увезены для погребения тела коннетабля Франции Шарля, сира д'Альбре[37]37
  Шарль (Карл) I (фр. Charles Ier d'Albret; ок. 1370 – 25 октября 1415) – сеньор д'Альбре, виконт де Тартас, де Марамн, де Дакс, сеньор де Нерак, граф де Дрё, коннетабль Франции, французский военачальник времен Столетней войны, командующий французской армией в битве при Азенкуре.


[Закрыть], герцогов Барского[38]38
  Эдуард III (фр. Édouard III de Bar, 1377 – 25 октября 1415) – герцог Бара и маркграф Понт-а-Муссона с 1411, сын Марии де Валуа, дочери короля Франции Иоанна II Доброго.


[Закрыть], Брабантского[39]39
  Антуан Бургундский (фр. Antoine de Bourgogne, 1384 – 25 октября 1415) – граф Ретеля в 1393–1406 годах, герцог Брабанта, герцог Лимбурга и маркграф Антверпена с 1406 года, сын герцога Бургундии Филиппа II. Младший брат Жана Бесстрашного, герцога Бургундии.


[Закрыть] и Алансонского[40]40
  Жан I д'Алансон (Жан IV Мудрый) (фр. Jean Ier d'Alençon, 2 июня 1385 – 25 октября 1415, Аррас) – граф Алансонский (1404–1414), граф дю Перш (1404–1415), 1-й герцог Алансонский (1414–1415). Французский военачальник, представитель Алансонской ветви династии Валуа.


[Закрыть], графов Невера[41]41
  Филипп II Бургундский (фр. Philippe de Bourgogne; 1389 – 25 октября 1415) – граф Неверский (1404–1415) и Ретельский (1406–1415), третий сын Филиппа II Смелого, герцога Бургундии. Младший брат Жана Бесстрашного, герцога Бургундии.


[Закрыть], Водемона[42]42
  Ферри (Фридрих) Лотарингский (фр. Ferry de Lorraine; 1368 – 25 октября 1415) – сеньор из Лотарингского дома, с 1393 года посредством брака также граф Водемона и сир де Жуанвиль.


[Закрыть], Сальма, Руси, Марля и других бесчисленных представителей французского рыцарства.

Азенкур стал катастрофой и кровавой баней для французов. Арфлер, город у устья Сены, который Генрих взял после пятинедельной осады (17 августа – 22 сентября), оставался в руках англичан, и поражение в битве означало отсутствие шансов на скорую возможность его вернуть. Напротив, звезда Генриха находилась на всходе. Парламент, открывшийся в Вестминстере 4 ноября, когда король все еще находился в Кале, просуществовал всего восемь дней – самый короткий из всех средневековых парламентов – и проголосовал за пожизненную субсидию королю с таможенных пошлин. Его победа была тем более удивительной, что, как отмечает "Сити Letter-Books of the City of London", французы задерживали и преследовали его поход через Нормандию в течение двух с половиной недель (8–25 октября) и вынудили его вступить в бой против его воли. Таким образом, в течение одного дня мир изменился как для англичан, так и для французов.

Любая битва, подобная Азенкуру, с таким дисбалансом смертности между участниками, должна была привлечь внимание как в то время, так и в последующие века. Действительно, на битву было потрачено огромное количество чернил в самых разных жанрах.[43]43
  В главах 2 и 4 "The Battle of Agincourt. Sources and Interpretations" (далее – Sources) я рассматриваю интерпретации, начиная с шестнадцатого века и до наших дней. Я сознательно избегала использования историй XVI века в данной работе, поскольку они были в значительной степени продуктом своего времени. Только "First English Lifeof Henry V" 1513 года имеет связь со временем самой битвы. Хотя она основана на хрониках Монстреле и Тита Ливия, в ней также использованы воспоминания Джеймса Батлера, графа Ормонда (1392–1452), хотя как они были переданы автору, неясно (Sources, 204).


[Закрыть] Преобладают несколько ключевых представлений: победа немногих над многими; простого человека над высокомерным аристократом; военного гения Генриха V над некомпетентностью французов. Также были распространенны мифы, о том что победоносные английские лучники изобрели знак из указательного и среднего пальцев означавшего букву "V" . Но могут ли такие интерпретации быть обоснованными? Одна из опасностей заключается в том, чтобы вырезать битву из ее контекста. Азенкур произошел в драматический и сложный период английской и французской истории. Генрих был сыном узурпатора и в 1415 году все еще чувствовал себя неуверенно на собственном троне. Во Франции король страдал от психического расстройства, а в годы, предшествовавшие вторжению Генриха, в стране шла междоусобная война. Цель этой книги – рассмотреть Азенкур как заключительный этап всей кампании и попытаться сбалансированно описать цели и действия Генриха и реакцию Франции на них.

Во многих отношениях историк работает как детектив, находя как можно больше доказательств и критически оценивая их, чтобы найти истину. Детектив может опросить всех участников событий. Нам же приходится обходиться допросом свидетельств очевидцев.[44]44
  Для этапа кампании между выходом из Арфлера и возвращением в Англию все упомянутые тексты хроник переведены, а их авторы подробно рассмотрены в Sources, Глава 1. Во избежание излишних сносок, в начале каждой главы примечаний приводятся соответствующие диапазоны страниц из этой работы. Что касается осады и других периодов, я буду ссылаться на опубликованные версии хроник, опять же указывая в самом начале номера страниц.


[Закрыть] Джон Хардинг утверждал, что участвовал в кампании, но рассказы, которые он привел в своих стихотворных хрониках, являются поверхностными и написаны более сорока лет спустя.[45]45
  Более того, человек, который, как он утверждает, был его командиром в походе, сэр Роберт Умфравиль, в то время был одним из хранителей шотландской границы и, возможно, не служил во Франции (E28/31: письма, написанные Умфравилем в Бервике 3 августа 1415 года). До сих пор не было найдено ни одного Джона Хардинга, служившего в этом походе. Хардинг добавил латинский прозаический рассказ к своей второй версии. В целом это очень близко к "Gesta".


[Закрыть] Фламандскому хронисту Жану де Ваврену[46]46
  Жан де Ваврен (фр. Jean de Wavrin, Jean de Waurin, англ. Jehan Waurin, 1398 или 1400–1474 или 1475), также Ваврин или Ворэн, сеньор ле Форестье (фр. Jean du Forestiér) – бургундский воин, историк, политик и библиофил. Выходец из знати графства Артуа, участник Столетней войны и один из виднейших её хронистов, автор «Собрания староанглийских хроник».


[Закрыть] (далее – Ваврен), по его собственному признанию, было пятнадцать лет во время кампании, и он сопровождал французскую армию в сражении. Он добавляет, что получил информацию от Жана Лефевра де Сен-Реми[47]47
  Жан Лефевр сеньор де Сен-Реми (фр. Jean Le Fèvre de Saint-Remy, также Jean Lefebvre de Saint-Remy или Jean Charolais; 1395, Абвиль – 16 июня 1468, Брюгге) – бургундский рыцарь, историк и гербовед. Владетель Сен-Реми, Ла-Вакри, Авена и Мориенна. Участник и один из видных хронистов завершающего периода Столетней войны, автор «Хроники короля Франции Карла VI», или «Хроники Золотого руна». Будучи гербовым королём ордена Золотого руна (фр. Ordre de la Toison d'or), получил у современников прозвище «Золотое Руно» (фр. Jean Toison d’Or)[5].


[Закрыть] (далее – Лефевр), который позже стал гербовым королем бургундского ордена Золотого Руна и которому "во время битвы было девятнадцать лет, и он находился в обществе короля Англии и во всех делах этого времени". В каком качестве Лефевр находился с англичанами, точно не известно, хотя, скорее всего, он был среди герольдов, а не в качестве воина. Второй рассказ Ваврена предполагает, что Лефевр был с англичанами как в походе, так и в битве, но неясно, присутствовал ли он при осаде. Оба составили свои хроники позже, Ваврен в 1440–50-х годах, а Лефевр в 50–60-х годах. Они также использовали свидетельства других герольдов и французских солдат, таких как сир Юэ де Ланнуа и его брат, сир Жильбер.[48]48
  Воспоминания последнего о битве см. в книге "Oeuvres de Ghillebert de Lannoy, voyageur, diplomate et moralist". Собрано и опубликовано Шарлем Пуатвином (Louvain, 1878), 49–50.


[Закрыть] Самый ранний рассказ очевидца написан с английской точки зрения. Это анонимные "Gesta Henrici Quinti" («Деяния Генриха Пятого», далее – "Gesta"), написанный капелланом, который находился с армией Генриха на протяжении всей кампании. Поэтому это самый важный из имеющихся у нас источников, хотя он имеет свои недостатки и не всегда отвечает на вопросы, которые мы хотели бы задать.

Существует также ряд работ, в которых информация была получена от очевидцев. "Vita Henrici Quinti" («Жизнь Генриха Пятого») (ок. 1438 г.) была написана Титом Ливием Фруловези[49]49
  Тит Ливий Фруловези, или Фруловизий (англ. Tito Livio Frulovisi, или Titus Livius of Forli, итал. Tito Livio da Forli, лат. Titus Livius de Frulovisi, или Titus Livius de Frulovisiis; около 1400–1456 или 1457) – итальянский поэт, историк и гуманист, автор «Жизни Генриха V» (лат. "Vita Henrici Quinti").


[Закрыть] (далее – Тит Ливий), итальянцем на службе у Хамфри, герцога Глостера[50]50
  Хамфри Ланкастерский, герцог Глостер (англ. Humphrey, Duke of Gloucester, 3 октября 1390 – 23 февраля 1447).


[Закрыть], последнего оставшегося в живых брата Генриха V и ветерана битвы. "Vita et Gesta Henrici Quinti" («Жизнь и деяния Генриха Пятого», ок. 1446–49 гг.) – анонимная хроника, которую обычно называют "Псевдо-Эльмхем" (далее – Псевдо-Эльмхем). Известно, что в ней использовалась информация от сэра (позже лорда) Уолтера Хангерфорда, который также сражался при Азенкуре. Три текста – "Chronique d'Arthur de Richemont" ("Хроника Артура де Ришмона") Гийома Грюэля (ок. 1458 г.), "Chronique de Perceval de Cagny" ("Хроника Персеваля де Каньи") (конец 1430-х гг.), семейная хроника герцогов Алансонских, и "Chronique des ducs de Brabant" ("Хроника герцогов Брабантских") Эмонда Динтера[51]51
  Эмонд Амброзий де Динтер (Emond van Dinther) (ок. 1370–1449) был потомком знатной семьи Ван Динтер, происходящей из Брабанта. С 1412 года он последовательно был секретарем брюссельской канцелярии четырех герцогов Брабанта и Бургундии, а именно: Антуана Бургундского, Иоанна IV Брабантского, Филиппа де Сен-Поль и Филиппа III Доброго. Между 1443 и 1446 годами Филипп Добрый поручил ему написать хронику по истории герцогства Брабант до 1442 года.


[Закрыть] (1440-е гг.) – связаны с французскими сеньорами, которые участвовали в сражении.

Поскольку Азенкур был важным событием, он попал в монастырские хроники, такие как хроники Томаса Уолсингема[52]52
  Томас Уолсингем (англ. Thomas Walsingham, лат. Thomas Walsinghamus; около 1340–1422) – английский хронист и историк, монах-бенедиктинец из аббатства Св. Альбана (Сент-Олбанс).


[Закрыть] (ок. 1420–22 гг.) из Сент-Олбанса и "Religieux de Saint-Denis"[53]53
  Мишель Пинтуан (фр. Michel Pintoin, 1349–1421), известный также как «Монах из Сен-Дени» (фр. Religieux de Saint-Denis) – французский хронист, монах-бенедиктинец из аббатства Сен-Дени, автор "Хроники правления Карла VI Французского", один из летописцев Столетней войны.


[Закрыть] Мишеля Пинтуана (далее – "Religieux") (ок. 1415–22 гг.), монаха аббатства, издавна связанного с составлением хроник. Другой монах, Томас Элмхэм[54]54
  Томас Эльмхем, или Томас из Лентона (англ. Thomas Elmham, или Thomas de Lenton, лат. Thomas Elmhamus; 8 апреля 1364 – после 1427) – английский хронист, монах-клюниец, один из хронистов Столетней войны, предполагаемый автор «Рифмованная книга о Генрихе Пятом» (лат. "Liber metricus de Henrico V").


[Закрыть] из собора Святого Августина в Кентербери, написал стихотворную "Liber Metricus de Henrico Quinto" ("Рифмованная книга о Генрихе Пятом") (ок. 1418). Когда в конце века стали популярны истории на английском языке, такие как "Brut Chronicle"[55]55
  Хроника "Brut", также известная как "Проза Брут", – это собирательное название ряда средневековых хроник по истории Англии. Оригинальная "Проза Брут" была написана на англо-нормандском языке; впоследствии она была переведена на латынь и английский. Хроника начинает историю Англии с мифологического основания Британии Брутом Троянским, названным "Brut" на французском и английском языках; Брут – легендарный правнук Энея, и его основание Британии, таким образом, связывает эту страну с великой историей Трои.


[Закрыть] ("Хроника "Brut"", далее – "Brut") и "London Chronicles" ("Лондонская хроника"), события 1415 года стали излагаться и в них. Во Франции рассказы о битве были включены в такие крупные труды, как "Chroniques de Monstrelet" ("Хроника Монстреле", далее – Монстреле) Ангеррана де Монстреле[56]56
  Ангерран де Монстреле (фр. Enguerrand de Monstrelet, около 1390, Монстреле – 20 июля 1453, Камбре) – французский хронист, один из хронистов последнего периода Столетней войны, автор «Хроники Монстреле».


[Закрыть] (ок. 1444 г.), "Histoire de Charles VI, roy de France" ("История короля Карла VI") (1430–40-е годы) Жана Жювеналя дез Юрсена (далее – дез Юрсен)[57]57
  Жан Жувенель дез Юрсен, или Жан Ювенал ди Урсино (фр. Jean II Jouvenel des Ursins или Jean Juvénal des Ursins, 23 ноября 1388 – 14 июля 1473) – французский священник, историк и дипломат, выходец из рода Жувенель дез Юрсен, один из хронистов последнего периода Столетней войны, оставивший ценные свидетельства о Жанне д’Арк и принимавший активное участие в её реабилитации.


[Закрыть]; "Historiae de rebus a Carolo VII et Ludovico XI" ("История Карла VII и Людовика XI") (1471–72) Тома Базена[58]58
  Тома Базен (фр. Thomas Basin, лат. Thomas Basinus, 1412, Кодбек-ан-Ко – 3 декабря 1491, Утрехт) – французский хронист и клирик из Нормандии, епископ Лизьё, один из хронистов последнего периода Столетней войны и историографов королей Карла VII и Людовика XI, участник процесса реабилитации Жанны д'Арк.


[Закрыть] (далее – Базен); "Mémoires" ("Мемуары") (1430-е годы) Пьера Фенина[59]59
  Пьер Фенин (фр. Pierre de Fénin) – французский историк, родом из Артуа. Его хроника заключает в себе краткое изложение борьбы между бургундской и орлеанской партиями. Она разделяется на две части: первая охватывает время от 1407 до 1422 г., вторая – первые пять лет царствования Карла VII. Хроника Фенина вошла в состав «Mémoires relatifs à l’histoire de France» (1837).


[Закрыть] (далее – Фенин); "Chronique du roi Charles VII" ("Хроника короля Карла VII") Жиля Ле Бувье[60]60
  Жиль де Бувье Берри (фр. Gilles de Bouvier Berry, Gilles le Bouvier, dit Berry; около 1386 года, в Бурже – около 1457) – французский хронист.


[Закрыть] "Герольда Берри" (1450-е годы) (далее – "Le Heraut Berry"), а также в менее значительные произведения, такие как "Chronique de Ruisseauville" ("Хроника Руиссовилля") (1420–30-е годы), места, расположенного недалеко от Азенкура.

Стремясь рассказать хорошую историю, современные комментаторы склонны выбирать самые сочные фрагменты из каждой хроники, чтобы создать единый рассказ. Но мы должны проявлять некоторую осторожность, используя эти хроники, даже хроники наших очевидцев, в качестве "доказательств". В них приводятся противоречивые сведения, и они были написаны по собственным причинам, что делает опасным принимать их слова за чистую монету. Для французов Азенкур был такой катастрофой, что кто-то должен был быть в ней виноват. Значение битвы было политизировано в контексте предшествующей и продолжающейся борьбы между бургундской и арманьякской/орлеанистской партиями. Даже "Religieux", ближайший к битве официальный придворный хронист, и другие неприсоединившиеся авторы, такие как "Le Heraut Berry", чувствовали необходимость подчеркнуть глупость тех, кто советовал дать сражение. Для англичан дело было проще, но не менее серьезным. Азенкур ознаменовал триумф ланкастерского правления Генриха, а также успех Англии в борьбе с ее старым врагом. "Gesta", возможно, была написана для того, чтобы превознести достоинства Генриха как христианского рыцаря на европейской сцене, особенно на Констанцском соборе, обсуждавшем тогда папский раскол. Тит Ливий писал, восхваляя не только Генриха V, но и герцога Хамфри Глостера в то время, когда политическое влияние последнего пошло на убыль. Более поздние пройоркистские авторы английских простонародных хроник приписывали решение поставить английских лучников за кольями не Генриху, а Эдуарду, герцогу Йоркскому, дяде Ричарда[61]61
  Ричард Плантагенет, 3-й герцог Йоркский (21 сентября 1411 – 30 декабря 1460) – сын Ричарда графа Кембриджа, и Анны Мортимер (1388–1411), глава партии Йорков в начале войны Алой и Белой Розы.


[Закрыть], претендовавшего на трон в 1460 году.

В любом случае, мы должны интерпретировать то, что говорится в хрониках, помня о трудностях перевода с языков оригинала и понимания современных нюансов. Там, где их повествования близки или идентичны, это не обязательно подтверждает правдивость, но свидетельствует о копировании и взаимозависимости. Это особенно заметно при рассмотрении трех бургундских авторов, Монстреле, Лефевра и Ваврена, чье текстуальное сходство значительно и еще не до конца изучено. Аналогичным образом, Псевдо-Эльмхем может быть более пространной версией Тита Ливия, а "Liber Metricus" – стихотворной версией "Gesta". Как мы уже отмечали, многие свидетельства, включая свидетельства очевидцев, были собраны вместе много позже. Память не только ослабевает, но и становится избирательной под влиянием того, что происходит в это время. Все наши авторы писали с оглядкой на победу Генриха в 1415 году, а большинство – после заключения договора в Труа в 1420 году, который сделал английского короля наследником французского престола. Это еще больше усиливает патриотизм английских рассказов и пессимизм французских. Рассматривая наши источники, мы также должны помнить, что битвы по своей сути являются сложными событиями для описания даже для очевидцев. Писателям было трудно разделить события, которые происходили одновременно, или определить время. Автор "Gesta" и другие латинские хронисты находились под сильным влиянием классических текстов, которые они читали. Действительно, все авторы были склонны писать отчеты о сражениях по "шаблону "[62]62
  C. Given-Wilson, Chronicles. The Writing of History in Medieval England (London, 2004), 2.


[Закрыть] и придумывать цифры для эффекта. Тем не менее, все работы, написанные в течение сорока лет или около того после битвы, остаются ценными источниками доказательств при условии их критического использования. Подобно детективам, историки постоянно ищут новые зацепки. При Эдуарде III ряд королевских писем был отправлен в Англию с войны, что давало более непосредственное представление о событиях и мотивах.[63]63
  См. примеры в книге "The Wars of Edward III. Sources and Interpretations", под редакцией и с предисловием C.J. Rogers (Woodbridge, 1999).


[Закрыть] Этого источника не хватает для 1415 года, но мы можем сделать вывод о том, как принимались решения, изучив королевские приказы, записи советов и парламентов, а также дипломатические документы, хотя даже здесь мы должны помнить, что пропаганда и извращение фактов – это не сегодняшнее изобретения. Где мы оказываемся на более твердой почве, так это в финансовых отчетах того периода.[64]64
  В Англии они хранятся в Национальном архиве в Кью. Во Франции они находятся в Национальной библиотеке и Национальном архиве в Париже, а также в различных архивах департаментов и в Британской библиотеке. См. Sources, Chapter 5, for an overview.


[Закрыть] Поскольку армии обеих стран были платными, мы можем установить их размер, состав и даже имена солдат, тем самым освободив себя от чрезмерной зависимости от повествовательных отчетов.