Текст книги "Фронт[РИСУНКИ К. ШВЕЦА]"

Автор книги: Эмиль Офин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

ФРОНТ

РИСУНКИ К. ШВЕЦА

РЕСПУБЛИКА СОЗИДАТЕЛЕЙ

…Тяжело перевалив через холм, грузовик покатился вниз. Мотор работал по-прежнему плавно, но теперь в его обычный гул вкрался какой-то посторонний сухой звук – похоже, вышел из строя подшипник. Пришлось остановиться. Как же быть дальше? Вокруг степь, до ближайшей мастерской – десятки верст, а впереди еще долгая, трудная дорога.

Так начинается наше знакомство с героями повести Эмиля Офина «Фронт». Положение, в котором очутились шофер Надя Масленникова и ее помоидник Тимка, кажется им совершенно безвыходным.

Но внезапно их молчаливый попутчик произносит:

– Ремонт сделаем здесь. Дальше пойдем своим ходом.

Тимке пришлось пожертвовать своим кожаным ремнем, но зато через несколько дней они добрались до мастерской. Слесари сбежались смотреть на машину, которая прошла больше двухсот километров на куске кожи вместо подшипника. Старый мастер вынул из шатуна спрессованный обрезок ремня, твердый и блестящий, как отполированная сталь. Он не стал ни о чем расспрашивать Константина Горшкова, немногословного попутчика Нади. Этот самодельный подшипник рассказал старому мастеру о человеке больше, чем самые подробные анкеты и характеристики.

Разговор о творчестве Эмиля Офина хочется начать именно с этой небольшой сценки, ибо в ней, как в капле воды, отражены все характерные особенности писателя. Она типична и проблематикой его произведений в целом, и способами, с помощью которых показываются читателю персонажи, и средствами изображения, экономными, но емкими, и, наконец, в этой сцене мы видим излюбленного героя писателя, для которого он находит самые задушевные, самые точные слова – самоотверженного труженика, мастера – золотые руки, влюбленного в свое дело, знающего работу до тонкости и гордого своей профессией.

Для настоящего мастера нет неразрешимых задач. Когда на хлебозаводе ночью вышла из строя аварийная установка, а время военное и рабочим нужно выдать утром хлеб, всех опять выручает Константин Горшков. По его совету к аварийной будке подгоняют «виллис», закрепляют три колеса, а вместо четвертого ставят диск без резины. Приводные ремни перекинуты на шкив генератора, и через минуту электрический ток вновь оживляет заводские фонари и механизмы.

Слова, которые как-то сказал о Горшкове старый мастер: «Я же вижу, сынок, какой ты есть человек. Твое место здесь, около железа» – можно по праву отнести и к другим героям Эмиля Офина. Таковы и «водитель первого класса» Василий Кузьмич, и шофер Лева Королевич, и механик Илья Павлович, о которых вы тоже прочтете в этом сборнике.

У Кости Горшкова знакомство с железом началось еще в юности, с училища. Старый слесарь наставлял его, как нужно рубить, пилить и шабрить металл. «Паяльником нужно уметь расписываться», – говорил мастер, и Костя учился выводить расплавленным оловом свою фамилию на листе меди…

Пройдут годы, и Константин Горшков будет так же старательно, терпеливо, по-отцовски раскрывать тайны ремесла перед своим помощником, подростком Сережей, которого осиротила война. Корни этого славного обычая уходят в глубокое прошлое. И недаром, в конце повести «Фронт» как эстафета неувядаемой славы русских мастеров возникает чудесный клинок златоустов-ской работы с личным клеймом крепостного умельца – два конька с крылышками – и подписью: «Иван Кры-латко, 1850 г»..

Герои Эмиля Офина – достойные потомки этих кудесников. Они загораются, стоит только упомянуть о деле их жизни. Послушайте, как в повести «Степные капитаны» вводит новичка в мир своей профессии Алеша Громов:

«Автомобиль – это тебе и физика, и химия, и алгебра, и геометрия. Да знаешь ли ты, что на автомобиле есть своя маленькая электростанция, что бензин подается из бака разрежением, масло – под давлением, а воду гонит специальная турбинка? И все это шофер должен знать, чтобы уметь чинить!»

Читатель, знакомый с книгами Эмиля Офина, видимо, не раз задавал себе вопрос: откуда это у писателя такое доскональное знание всех тонкостей и хитростей самых различных профессий? И возможно, как это часто бывает, а в юном возрасте особенно, читатель готов был отождествить азтора с его героями,

И надо сказать, что в данном случае такое предположение отнюдь не было бы ошибочным.

С самого детства – писатель родился в городе Харькове в 1911 году – Эмиль Офин рос и воспитывался в среде тружеников. Его отец работал наборщиком в типографии, мать была лаборанткой. Когда в 1920 году семья переехала в Петроград, Эмиль Офин поступил в трудовую школу-девятилетку, а затем—в профессионально-техническое училище.

Время было нелегкое, но бурное и героическое. Вся страна была огромной стройкой, везде нужны были умелые руки, умные головы и верные сердца. Эмиль Офин работает слесарем по ремонту автомобилей и одновременно учится на заочном отделении Ленинградского автодорожного института. Он овладевает профессией электрика, техника и наконец автомеханика, регулировщика автомобильных двигателей.

Эмиль Михайлович много читает, изучает теорию автомобиля. Это помогло ему впоследствии перейти к преподавательской деятельности. Долгое время он читает теоретический курс автомобиля в школе шоферов и кружках автодела, делится своими обширными знаниями с десятком новичков.

А рассказать хотелось о многом, и не только о секретах профессии, но и о ее виртуозах, о людях труда, об их истовом отношении к делу, о красоте их души, о великом братстве рабочих людей. К литературе влекло с детства, но жизнь складывалась так, что поначалу не удавалось посвятить себя этому.

После войны это давнее заветное желание окончательно победило. Эмиль Офин всерьез начинает заниматься литературным трудом. Первые пробы пера не удовлетворяют его. Позднее он сам трезво, с шутливой усмешкой так отозвался об этом периоде: «С 1946 по 1952 год я написал роман страниц этак на 500 и больше ста рассказов, которые, как выяснилось впоследствии, никуда не годились». Неудача не выбила оружия из рук начинающего писателя. К новому делу он относился с той серьезностью и особой уважительностью, которая отличает человека, привыкшего к честной и вдумчивой работе, знающего цену каждой вещи, созданной руками людей.

В 1954 году в сборнике рассказов молодых авторов издательства «Советский писатель» был опубликован первый рассказ Эмиля Офина «Проезжий человек». Литературную учебу Эмиль Офин продолжает в объединении начинающих писателей, где под руководством Л. Н. Рахманова, известного мастера прозы, в течение пяти лет овладевает навыками новой профессии.

Рассказы и очерки Эмиля Офина появляются на страницах газет и журналов: «Ленинградская правда», «Ве-черний Ленинград», «Звезда», «Нева», «Огонек», «Советский воин», «Работница», «Молодая гвардия» и др.

Став профессиональным литератором, Эмиль Офин не порывает со своей прежней специальностью. В ней его поддержка и опора, она подсказывает ему новые темы, она помогает ему на равных вести разговор со своим будущим героем, она позволяет ему выявить, как в отношении к труду раскрывается характер человека, найти с ним общий язык, заглянуть в душу героя.

Увлеченные легко понимают друг друга. А для Эмиля Михайловича автомобиль – давняя и непреходящая страсть. Тонкий знаток машины, он в 1959 году занял первое место в ленинградском конкурсе водителей «москвичей».

Когда в 1954 году началось освоение целинных земель, Эмиль Офин отправился туда вслед за своими новыми героями не праздным наблюдателем с блокнотом. Работая шофером, он был своим среди товарищей по труду; за рулем грузовика, в гуще событий, накапливал он материал для будущей книги.

Целинные впечатления дали пищу многим рассказам первой книги Эмиля Офина «Мечтатели», выпущенной издательством «Советский писатель» в 1955 году, и повести «Степные капитаны» (1958 год), с которой началось знакомство юного читателя с автором.

«Русский Балтик», «Держу в руках огонь», «Рядовой Лесной республики», «Форпост «Зоркий», «Оставляющие след», «Формула ЧЧ» и многие другие его произведения, написанные для детей, были тепло встречены литературной общественностью и юными читателями. Многие из них переведены на языки союзных республик и стран народной демократии.

Каждый писатель создает в своем творчестве некую воображаемую страну, перенося в нее наиболее характерное и наиболее близкое ему из окружающей жизни. Какие же люди живут в стране Эмиля Офина? Перефразируя название одной из его книг, можно сказать, что это – Республика созидателей, умелых и справедливых, работящих и верных, мир, где в добром согласии трудятся взрослые и юные, где нет места бездельникам, обманщикам и хапугам. Таких типов писатель, как и его герои, ненавидит органически. Нередко кажется, что даже перо в его руках движется с некоторым усилием, когда по ходу рассказа появляется в книге отрицательный персонаж. И бывает так, что и выглядит он несколько бледнее, чем настоящий герой, хотя каждому известно, что злодея нарисовать значительно легче, чем нормального человека.

Душа писателя отдана настоящим труженикам, таким, как механик Горшков из повести «Фронт», шофер Василий Кузьмич из рассказа «Водитель первого класса», щедрый на выдумку Петр Павлович из рассказа «Дачник» («Он всем только подсказывает, а работа идет»), неутомимый и проницательный подполковник милиции Данилов из цикла «Недостающее звено».

С чекистами у писателя дружба тоже давняя и крепкая. За плодотворную и активную работу над рассказами о самоотверженном и мужественном труде советской милиции Э. М. Офин награжден Почетной грамотой Коллегии Министерства внутренних дел и значком «Отличник милиции».

Труд – вот пароль для входа в Республику созидателей Эмиля Офина. Труд сопровождает первые шаги по жизни веселого и смекалистого парня Олега Светлова (повесть «Степные капитаны»), Реставрированная в минуты короткой передышки редкая книга остается как лучший памятник погибшему в боях Алексею Кулькову (рассказ «Памятник»). Токарный станочек в чужой квартире, к которому потянулись руки Симки, заставляет его забыть о краже и вернуться на правильную дорогу («Неопубликованный рассказ»). И даже когда писатель обращается к далекому будущему, он показывает не всемогущество фантастической техники, а то, как приятно даже в таком совершенном обществе, где все делают умные машины, самому хоть изредка поработать руками (рассказ «В том-то и дело»).

Б 1971 году Эмилю Михайловичу Офину исполняется шестьдесят лет. В этот сборник писатель включил наиболее близкое ему из того, что создал он за многие годы служения литературе. На этих страницах вы встретитесь с его любимыми героями: мастеровыми, солдатами, хлеборобами, чекисталли, шоферами.

Как-то Эмиль Михайлович в шутку посетовал, что почти на каждой обложке его книги нарисован автомобиль. Вот и на обложке этого сборника вы видите колонну грузовиков, везущих боеприпасы. Но в подобной приверженности самых различных иллюстраторов писателя к одной теме оформления, если разобраться, нет ни прихоти, ни случайности.

Это только дань уважения магистральной линии творчества Эмиля Офина. За рулями этих ллногочислен-ных машин скромные и работящие герои писателя, труду которых он не устает воздавать должное.

Доброго и долгого пути ему в нашей литературе!

Г. Аршинников

ФРОНТ

Л. И. PAXMAHОВУ

Повесть

1

Человек поднял голову и прислушался. Потом выбрался из чахлой, пыльной травы и осмотрелся. Степь, бескрайная, знойная, желтеющая сожженным кустарником, лежала вокруг. В раскаленном воздухе стоял равномерный гул. Дорога, уходившая к горизонту, была пустынна. Человек уже неоднократно ошибался сегодня, принимая стрекот кузнечиков за шум мотора. Но на этот раз звук, рождаясь где-то далеко, упорно ввинчивался в горячий воздух степи. Быть может, это самолет? Но вот впереди показалась черная точка. Она двигалась, за ней клубилось облако пыли. Гул ширился, заполняя собою все пространство степи, и, наконец, придвинулся вплотную.

Человек вышел на середину дороги и поднял руку.

Скрипнул тормоз, с высоты нагруженного кузова сполз молодой долговязый парень и, лениво разминаясь, подошел к человеку.

– Голосуешь? В попутчики ладишь? – спросил он. Из кабины вышла девушка-шофер, устало повела плечами.

– Ну-ка, быстро, Тимка! Дорога вся впереди. Неси воды, проверь масло!

От мотора несло бензиновым жаром. Над пробкой радиатора вился парок. Тимка протер заспанные близорукие глаза, снял ведро с гвоздя, вбитого под кузовом грузовика.

– Воды здесь не найдем, пожалуй, – недовольно пробурчал он.

– Вода есть, – с готовностью сказал человек, – вон в тех кустах. Она мутная, но для мотора сойдет. – И тихо добавил: – Я ее пил.

Девушка внимательно посмотрела на человека. Лицо его выражало просьбу и усталость. Пропыленный комбинезон и опущенные руки с чуть вздрагивающими пальцами подчеркивали эту усталость.

– Давайте я принесу, – предложил он, пытаясь отобрать у Тимки ведро.

– Сам принесет, не барин. Ну? Сказано тебе, где вода, чего ждешь?

Тимка послушно направился к кустарнику неподалеку от дороги.

– Довезите попутно, – повторил свою просьбу человек. Он стоял на пыльной дороге, ладонью прикрывая глаза от солнца.

– Куда тебе надо?

– Да сколько подвезете…

– Я далеко еду, до самого Урала. Человек оживился.

– Мне туда и нужно… – Но тут же добавил смущённо: – У меня нет денег, но я буду вам помогать. Любую работу, какую дадите…

Подошел Тимка.

– Какой из тебя помогала? – лениво и насмешливо сказал он,

– Молчи, твое дело было воды налить, – остановила его девушка.

– Я уже долил, хозяйка, – добродушно отозвался долговязый Тимка, давно, видимо, привыкший к повелительному тону шофера. Он выплеснул остаток воды на дорогу. – Можно трогать!

Девушка села в кабину и уже оттуда потребовала:

– Предъяви-ка документы! Человек еще больше смутился.

– У меня нет документов…

– Как нет? – удивилась девушка. – Кто же ты такой? Незнакомец развел руками.

– Меня обокрали. Понимаете… И чемодан и документы…

– Значит, у тебя и паспорта нет? – опять вмешался Тимка.

– И никакой бумажки нет? – подозрительно спросила девушка.

Человек нерешительно ощупал верхний карман комбинезона, покачал головой.

– Нет.

Тимка зло прищурился.

– Интересное дело. Ну, вот я, к примеру, пятьдесят процентов потери зрения имею. А ты ж, видать, здоровый. Почему не на фронте? И в степь сюда как попал?

– Я еду в командировку. В Петропавловске остановился, зашел на рынок. Ну, там это и случилось. Все утащили. Даже фуражку.

Незнакомец виновато поовел рукой по своим спутанным пыльным волосам. На его помятом лице глаза под припухшими веками казались тусклыми, больными. Девушка с шумом захлопнула дверцу кабины.

– Люди на работе или на войне. Вон у Тимки брат без ноги остался. А тыловые крысы по рынкам шныряют, напиваются до потери сознания. Ну ладно, полезай пока, там посмотрим. Тимка, заводи!

Тимка протянул незнакомцу заводную ручку.

– На, помогала, действуй!

– Ему не провернуть, не балуй! – прикрикнула девушка.

Но человек быстро вставил рукоятку и с неожиданной сноровкой дернул вверх. Мотор зарокотал.

Тимка хотел сесть рядом с девушкой, но она многозначительно посмотрела на него.

– Я здесь и одна справлюсь. А ты девай лезь в кузов, поближе к попутчику. Соображаешь?

Тимка понимающе кивнул и уселся на укрытый брезентом груз, косо поглядывая на попутчика.

Рявкнул мотор, машина взяла разгон и, подняв облако пыли, умчалась в степь.

2

Велик Сибирский тракт. Врубаясь в леса и распластываясь на полях, рассекая реки и огибая озера, взлетая на кручи и спускаясь в долины, стремится он вперед и вперед. Через деревни и села, поселки и города, области и края – всё дальше и дальше. Меняются климат и растительность, говор и одежды людей, а он нескончаемой серой лентой уходит в тысячекилометровую даль, зеликий Сибирский тракт.

От Петропавловска до Кургана триста километров. Села расположены далеко друг от друга: можно ехать час и два, а человека не встретить. Тракт проходит больше по степи; иногда попадаются редкие перелески, вдалеке поблескивают на солнце рельсы Омской железной дороги. Пылят по тракту редкие автомашины и среди них трехтонка Надежды Масленниковой, шофера из совхоза «Авангард».

Солнце багрово отразилось в окнах изб. Надя не остановилась в селе. Мимо копошащейся в пыли детворы, мимо сидящих у ворот стариков, осторожно проехав сквозь стадо равнодушных к гудкам коров, она вывела машину за околицу и погнала ее дальше в степь. За селом тракт вошел в небольшой низкорослый лесок. Свернув с дороги, Надя въехала на поляну. Здесь кусты и березки давали тень, в траве журчал ручей, пахло скошенным сеном.

– Будем отдыхать.

Надя вышла из кабины, рставив открытыми настежь обе дверки, и вместе с Тимкой принялась устраивать костер. Попутчик хотел помочь им чем-нибудь, нерешительно походил вокруг машины, постоял и, видя, что на него никто не обращает внимания, сам нашел себе дело.

Он поднял обе створки капота над мотором, отчего автомобиль стал вдруг похож на большую, взмахнувшую крыльями птицу. Затем, отломив от куста прутик, сунул его в бензиновый бак. Бак был почти пуст. Порывшись в инструментальном ящике, он нашел молоток, зубило и резиновый шланг. Приподняв брезент над стоящей в переднем углу кузова бочкой, он заложил зубило в прорезь пробки и, обернув тряпицей молоток, легонько ударил по зубилу. Пробка подалась. Один конец шланга он сунул в бочку, а другой поднес ко рту и, быстро засосав в себя воздух, опустил шланг в бак.

Пока наливался бензин, попутчик долил масла. Убирая инструмент в ящик, он обнаружил там консервную банку, наполненную солидолом. Взяв немного его на пальцы, отвернул крышки масленок водяной помпы и набил их свежей смазкой. Покончив с этим, протер дочиста двигатель и, соскоблив железкою накипь с аккумулятора, намазал клеммы остатками солидола.

Все это он проделал не торопясь, но с большой ловкостью, не пролив ни капли, не сделав ни одного неуверенного движения. Работа была окончена. Он отошел в сторону и, сорвав пучок листьев, стал вытирать руки.

– Возьми мыло в верхнем углу кабины. Полотенце тоже там,

Человек обернулся, встретил внимательный взгляд девушки и понял, что она все время наблюдала за его работой.

Смущенный, он ответил:

– Спасибо, я так…

– Так не отмоешь, а помыться тебе вообще надо, И потом привыкай слушаться с первого раза.

Ему действительно нужно было помыться: пыль покрывала его с головы до ног, хрустела на зубах. Уйдя за кусты, он скинул комбинезон и долго плескался в ручье.

Вымывшись, он как-то сразу почувствовал сильную усталость, с головокружением и дрожью в коленях. Превозмогая слабость, он направился к кабине.

– Не убирай, я тоже мыться буду, а ты – на, хоть причешись.

К ногам его на траву упала гребенка. Человек не сразу поднял ее, не нагибаясь, неловко присел и, взяв гребенку, с усилием выпрямился.

Надя задержала взгляд на его лице, но ничего не сказала, взяла из его рук мыло и полотенце и ушла к ручью.

А Тимка священнодействовал. Куда девалась его сонливость? Он подкладывал сучья в костер, бегал к ручью, носил из кузова мешочки и свертки. Большой лоскут чистого брезента заменил скатерть, а на нем Тимка живописно разложил ломтики шпика, красную горбушу, чеснок и снял с огня котелок с дымящейся картошкой. Покончив с хлопотами, Тимка приволок из кабины сиденья и уселся возле костра.

Как и большинство сибиряков, Тимка был немногословен. А может, просто не считал нужным разговаривать с попутчиком. Весь день Надя гнала машину на запад без отдыха, без остановок. А дорога была длинная, проголодался Тимка, видно, порядком, но без «хозяйки» ужинать не начинал и сидел в молчаливом ожидании.

Надя шла от ручья, свободно ступая босыми ногами по скошенной траве, В руке она несла снятый с себя комбинезон. Ситцевое платье ладно сидело на ее крупной и сильной фигуре. Она на ходу развязала косынку, и белокурая коса тяжело упала вниз. Степенно усевшись на приготовленное для нее место, огляделась.

Попутчик полулежал в траве и, казалось, дремал. Надя посмотрела на Тимку, кивнула в сторону незнакомца. Тимка послушно встал, подошел к человеку и тронул его за плечо. Тот вздрогнул и поднял голову. Тимка рукой показал ему на брезент. Человек отрицательно мотнул головой. Тогда Тимка сказал;

– С ней не спорь – оставит на дороге.

Человек неохотно приподнялся. Тимка легонько подтолкнул его к костру.

– Упираешься? – спросила Надя.

– Поймите, мне неудобно… И так даром везете. Еще и кормить хотите?

– Ты знаешь, сколько нам до места ехать?

– Еще двое суток, я думаю.

– Ну и что же, ты собрался все это время голодать? Человек ничего не ответил.

– Доеду я, пожалуй, раньше, – продолжала Надя, – ко тебе предупреждение: еще раз заспоришь – ссажу. А теперь поедим.

Попутчик подождал, пока она и Тимка взяли по куску, и, уже более не сдерживаясь, принялся за еду. Надя незаметно наблюдала за ним. Румянец появился на его впалых щеках, глаза блестели. Обжигаясь, он торопливо чистил картошку, старательно обсасывал рыбьи кости и подбирал хлебные крошки.

В чайнике забулькала вода. Надя принесла из кабины два узелка. Из одного достала расписную чашку и блюдце, пакетик с этикеткой «Ароматный земляничный напиток» и холщовый мешочек с желтыми конфетами-подушечками. Во втором оказались шаньги. Тимка вынул кисет, и сизый дым самосада поплыл вверх, смешиваясь с дымом костра. Покурив, Тимка встал и молча ушел в густеющие сумерки.

Надя налила кружку, подала ее попутчику.

– Пей и шаньги ешь, завтра все равно зачерствеют, жара.

Сама она пила наслаждаясь. Неторопливо тянула с блюдечка, держа его на широко расставленных пальцах правой руки. На небе одна за другой вспыхивали звезды. Догорающий костер освещал лицо Нади, золотил ее волосы.

– На машинах, видно, работал? – спросила она неожиданно,

– Приходилось иногда, – сдержанно ответил незнакомец.

– Не ври, – спокойно сказала Надя. – Сноровка есть: я видела, как ты молоток тряпкой обернул, чтобы искры не получилось, когда бочку открывал.

Попутчик молчал. Он сидел, обхватив руками колени, и смотрел на огонь.

– Если ты на Урал в командировку едешь, зачем же, однако, в Петропавловске задерживался?

– Дочка у меня там в детдоме. С начала войны не видел, – тихо ответил попутчик и вздохнул. Надины глаза выражали и сочувствие и вместе с тем настороженность к каждому его слову. – Поезд пришел в шесть утра. В детдом идти рано. Я забрел на рынок, подарок дочке поискать и заодно – дернул черт! – купил бутылку спирта. А там какие-то двое напросились в компанию, на вид приличные люди… Чемодан, документы, даже фуражку взяли… – Попутчик с досадой отвернулся и опять уставился в огонь. – Глупо все это получилось и некстати. Меня работа ждет, а теперь на проверку напорешься, задержат черт знает насколько. Начнется – кто такой, откуда, – вроде как вы, ведь ни одному слову не верите.

– Да уж больно не похоже, что ты можешь напиться до беспамятства, – рассудительно заметила Надя.

Попутчик ничего не ответил. Только машинально не то пощупал верхний карман комбинезона, не то приложил руку к сердцу. Подошел Тимка, притащил в своих огромных ручищах чуть не полкопны свежего, остро пахнущего сена.

– Смотри, хозяйка, какую я тебе царскую постельку изладил.

Надя приняла это как должное. Степенно ответила:

– Спаеибо, Тимоша. – И повела бровью в сторону попутчика. – Его возьми в кузов, положи рядом с собой. Соображаешь? И давайте-ка спать. Отдохнуть надо.

Ветерок донес из села всхлип гармошки. Костер догорал. Над ним вились последние искры.