Текст книги "Ради Инглиш (ЛП)"
Автор книги: Э.М. Харгров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– Это хорошо, миссис Бриджес, потому что мой член и ваша киска собираются хорошо провести время. Вообще-то, я надеюсь, они станут лучшими друзьями.
– В самом деле? – шепчу я.
– В самом деле. – Его голос глубокий и резкий.
– Тогда нам стоит представить их друг другу, – предлагаю я.
– Для начала еще пара вопросов. Ты на противозачаточных? Мне бы не хотелось получить маленький сюрприз.
У меня отвисает челюсть.
– Ты думаешь, я бы так поступила?
– Вовсе нет. Я говорю о том, что нам нужно быть ответственными.
– Я согласна. Причина того, что мы здесь, как раз в твоей безответственности, – бросаю я.
– Ты абсолютно права, так и есть. Я всегда пользовался презервативами и действительно не могу вспомнить, что случилось в ту ночь из-за алкоголя. И хотя я бы ни за что на свете не отказался от Инглиш, но считаю, что беременности должны быть запланированы.
– И снова я с тобой согласна. Да, я на таблетках.
Он кивает.
– Ты чиста?
– Я никогда не проверялась, возможно, и стоило, но я была лишь с тремя мужчинами. Последние отношения закончились год назад.
Он медленно кивает.
– Что насчет тебя? – спрашиваю я.
– У меня не было отношений, кроме двух школьных историй. Я отказался от этого из-за Инглиш. Тем не менее, у меня были сексуальные партнерши, включая один раз с ее матерью. Я проверялся после появления Инглиш, и за исключением той ночи – снова повторюсь, я не знаю, что именно тогда произошло, – всегда пользовался презервативами во время секса.
– Как и я, – отвечаю я.
Он улыбнулся.
– Хорошо. Полагаю, мы решили все вопросы.
– Вопрос остается открытым: будем ли мы пользоваться презервативами? Будешь ли ты верным во время нашего брака?
Бек смотрит на меня так, будто я его ударила.
– И что это еще нахрен за вопрос? Ты думаешь, я собираюсь трахаться направо и налево?
От гнева он повышает голос, и я немного вздрагиваю от страха.
– Что ж, я знаю, что этот брак всего лишь…
– Да, это брак. Мы женаты, Шеридан. Женатые люди не ходят по сторонам.
Слезы наворачиваются на глаза, но я приказываю себе не плакать. Только я не слушаю саму себя. Проклятье!
– Ты знаешь, что я имею в виду. Наш брак… – мне приходится замолчать, чтобы вытереть слезы с лица и шмыгнуть носом, – необычный. Я не жду, что ты…
– Что ж, а я ожидаю твоей верности мне! – Большие руки обнимают меня за плечи. – Я бы не ввязался в это, не продумав все детали. Я осознавал, на что иду, и верность – часть этого плана. Надеюсь, как и для тебя.
Я закусываю губу, прежде чем ответить.
– Я никогда не смогу предать. Я сказала это, потому что решила, возможно, ты не захочешь быть все это время со мной одной. Когда зашел весь этот разговор о презервативах, мне захотелось знать, собираешься ли ты спать с другими женщинами. В этом случае я бы попросила тебя пользоваться презервативами вместе со мной.
– Черт. Шеридан, ты и я собираемся обеспечить мою дочь любящей семьей. Это не подразумевает мои побеги из дома и связи на стороне. Я хочу, чтобы ты поняла, я не такой ужасный человек. Я хочу, чтобы она увидела любовь в наших отношениях, что включает в себя спать в одной кровати. Кроме того, я бы никогда не смог так поступить.
– Мы будем спать в одной кровати? – Это глупый вопрос, конечно же, да.
– Да. А что ты думала? Ты не можешь спать в ее комнате или в комнате для гостей. Дети общаются, она может проболтаться в школе.
– Я не знаю, почему сказала это. Чертов мой язык.
– Я хочу, чтобы ты разделила со мной постель. Теперь ты – моя жена, и пока я не увижу, что именно так ты наш брак и представляешь, буду стараться делать для этого все возможное.
Мы можем еще долго обсуждать эту тему, но в итоге он все равно окажется прав. Поэтому я протягиваю руку в качестве жеста перемирия.
– Что это? – спрашивает Бек.
– Ты прав, я согласна с тобой. Давай пожмем руки в знак перемирия.
Его теплая ладонь сжимает мою маленькую, и Бек дергает меня к своей твердой груди.
– Я бы вернулся к тому, с чего мы начали, и посмотрел бы, на какие еще уловки способна эта маленькая грязная головка.
Когда я открыла рот, чтобы запротестовать, он обрушивается на меня с неистовым поцелуем. В моих легких не остается и грамма кислорода, поскольку Бек буквально поглощает всю меня.
Прижимаясь к моему рту, он бормочет:
– Довольно интересно спорить с тобой, когда мы голые. Мне нравятся твои груди с возбужденными сосками, Печенька. – Он кладет руку на мою задницу и грубо сжимает ее.
– Теперь перейдем к сексу. На кровать.
Когда я начинаю ложиться на спину, он произносит:
– Нет, я хочу тебя на своем лице.
– Что? – переспрашиваю я, но он не дает мне ответа.
От его строгого взгляда я начинаю заикаться:
– Чт-что ты имеешь в виду? – Что-то новенькое для меня. Секс – это стандартная вещь. Я думаю о нем все больше и больше, хотя была с Беком всего один раз.
Он поднимает палец и манит меня к себе. Я переползаю выше, чтобы его голова оказалась между моих ног и завороженно наблюдаю, как он раздвигает пальцами внешние губы и начинает лизать меня. Должно быть, у него волшебный язык, потому что меня как будто пронзает током от его прикосновений.
– Держись за изголовье, Печенька, и раздвинь ноги посильнее.
Я делаю, как он мне велит, посмотрев в его сине-зеленые глаза. А когда его пальцы присоединяются к языку, я начинаю терять контроль. Бек вставляет сначала один палец, затем добавляет второй, и начинает двигать ими, задевая заветную точку. Как он так быстро нашел ее? Я убила годы на то, чтобы найти эту штуку. Боже, а то, что он делает потом, заставляет меня вскочить над кроватью. Он вытаскивает один палец и начинает тереть маленькую дырочку, до которой ни один мужчина не осмеливался прикоснуться. Может, мне стоит сказать ему, что он похож на капитана Кирка в его последнем сражении. Ладно, а может и не стоит. Когда он снова входит в меня двумя пальцами, мои мысли о капитане Кирке улетают прочь, поскольку через две с половиной секунды, я испытываю самый фантастический оргазм в моей жизни.
Бек переворачивает меня на спину и спрашивает:
– С презервативом или без? Я планирую быть верным тебе.
– Как и я. Никаких презервативов.
Отбросив фольгированный пакетик в сторону, он закидывает мою ногу к себе на плечо, и очень-очень медленно погружает в меня член.
– Все хорошо?
– Ага, – выдыхаю я.
– Хорошо. Потому что прямо сейчас я собираюсь показать тебе «быстро и жестко», так что приготовься.
Именно это он и делает. Я теряюсь на границе между болью и наслаждением, и стону, когда он начинает вколачиваться в меня. Полагаю, он забыл про наше «медленно и нежно». И я не лгу о том, что вот-вот должен запеть хор ангелов, так хорошо он меня трахает.
– Не отводи глаза, Шеридан, я серьезно. – Он резко переводит взгляд на член, а потом опять на меня.
Посмотрев туда же, куда и он, я вижу его блестящий член, покрытый моей влагой после оргазма. Моя вагина сжимается вокруг него. О боже милостивый, я снова собираюсь кончить.
– Боже, твой член заслуживает золотой медали, – стону я.
Он входит и выходит из меня с таким изяществом, это гораздо больше, чем я могла попросить. Я впиваюсь пальцами в его задницу, позволив своему оргазму захватить меня. Этот момент можно описать одним словом – «Аллилуйя». Я мало что соображаю в этот момент. Бек же не останавливается. Его толчки продолжаются. Черт возьми, мой муж оказался жеребцом.
– Я хочу еще раз. Потрогай себя. Доведи себя еще раз, ради меня, Печенька.
Ему не нужно просить дважды. Я тут же потянулась к своей гиперчувствительной зоне и начинаю массировать ее непрерывными круговыми движениями. А потом не успеваю я опомниться, как его палец вновь входит в меня сзади.
– Приподнимись для меня, – приказывает он.
Я приподнимаю бедра, и его палец полностью погружается в меня.
– Я чувствую свой член внутри тебя, вот здесь.
– Ох, это…
Я больше не могу разговаривать, потому что он снова входит в меня. А потом начинает вколачиваться размеренными, медленными ударами. Его палец, его член, мой палец и черт! Я взрываюсь.
А потом приходит его черед. Его член пульсирует внутри меня. И мне нравится растекающееся внутри меня ощущение тепла.
Бек целует меня, медленно втягивая нижнюю губу в рот и нежно прикусывая ее. Он начинает опускаться вниз к моей груди, а когда нащупывает сосок, то просто срывается. Он продолжает жестко сосать и кусать меня, и я снова завожусь. Как такое вообще возможно? Он переходит к другой груди и стонет. Громко.
– На живот.
Я переворачиваюсь. Когда его тело накрывает мое, он широко разводит мне ноги своими коленями. Я чувствую, как его кончик входит в меня, а потом он врывается одним глубоким толчком. Моя спина выгибается, как арка, чтобы приспособиться к его движениям. А потом появляется еще более странное ощущение, когда он сводит мои ноги вместе – и боже – трение просто волшебное.
Мы находим общий ритм, но давление нарастает слишком быстро, и вскоре я вскрикиваю:
– Я скоро кончу.
Я дышу, словно собака жарким летом.
Как только меня накрывает оргазмом, Бек кажется совершенно диким, яростно вколачиваясь в меня в погоне за собственным удовольствием. Он падает на меня и его тяжелое тело совсем меня не пугает. Наоборот, мне даже нравится эта приятная тяжесть. Он целует меня везде, куда может дотянуться. Его голос отзывается у моего уха, когда он произносит:
– Однажды, я возьму тебя в попку, Печенька. Эта тугая задница слишком соблазнительна.
– Да что не так с вами, мужчинами, и нашей задницей?
– Она узкая. А нам нравится, когда узко, – объясняет он.
– Так моя киска не узкая?
У него вырывается резкий смешок, и я вздрагиваю.
– Твоя киска очень тугая. Она не может быть идеальнее.
– Но ты так же хочешь мою задницу?
– Конечно, хочу. Это великолепная задница. Почему я должен не хотеть? – Он скатывается с меня и ложится рядом.
– Ты сумасшедший.
– Вообще-то это ты поимела меня в задницу, – возражает он с легкой ухмылкой на лице.
– Это не одно и тоже.
– Да что ты, давай кое-что проясним. Ни один другой парень не дотронется до этой киски или задницы, – он стискивает меня еще крепче, – пока ты остаешься моей женой. Понятно?
– Понятно. – Бек чертовски серьезен насчет всего, что касается брака. Я улыбаюсь из-за мысли, что замужество зарабатывает в свою пользу одно очко. Огромное очко.
– Что это за улыбка? Ты выглядишь, как кошка, которая только что съела канарейку.
– Проглотила.
Бек приподнимает бровь вверх и спрашивает низким голосом:
– Прошу прощение?
– Проглотила. Не съела.
Его язык, тот самый, который подарил меня столько оргазмов – проходится по моей нижней губе, и я чувствую, как запульсировала моя киска. Через минуту я снова буду мокрой.
– Почему ты так смотришь на мой рот, Шеридан?
Я не утруждаю себя ответом. Лишь обнимаю его за шею и подаюсь вперед.
Наконец, я узнаю, что такое ад. Это мой муж. Черт, я могла делать с ним, все что захочу.
Двумя днями позже, в субботу, мы стоим в очереди в аэропорту, чтобы зарегистрироваться на наш обратный рейс домой. Мои джинсы натирают во всех ненужных местах. Жаль, что я просто не могу ходить голой. Бек придвигается ко мне и шепчет:
– Обещаю, что мы еще вернемся сюда и посмотрим «Сирк дю солей».
Он прикасается губами к чувствительной точке за моим ухом. Он довольно быстро нашел все мои эрогенные зоны. Этот мужчина настоящий пожар в постели. И на полу. И в холле. В душе и душевой кабине. Кажется, теперь я косолаплю.
– Ничего страшного. Мне очень понравился сервис в номере, – говорю я, засовывая язык за щеку. Мы прошли через пункт досмотра и вышли к воротам.
– Хочешь, что-нибудь купить, перед тем как сядем в самолет?
– Пакет со льдом, – сказала я, подмигнув ему.
У него недоумевающий взгляд, и поэтому мне приходится указать пальцем вниз, на место проблемы. Огоньки понимания загораются в его глазах, и он произносит:
– Хм. У меня столько идей насчет льда, Печенька.
– О, я уверена, так оно и есть.
Он обнимает меня, и мы направляемся в сторону нашего выхода. Спустя какое-то время, когда в первом классе разрешают разговаривать по телефону, у него вибрирует телефон.
– Кто это? Инглиш?
Он хмурит брови, когда читает сообщение. А потом и вовсе мрачнеет, когда отводит в сторону глаза, напомнив мне тем самым старого Бека. Я тут же паникую.
– Что случилось?
– Это Джон. Мой юрист. Он каким-то образом раскусил нас. Адвокат в курсе, что мы сбежали в Вегас.
– Как такое может быть? Мы же никому не говорили.
– Он должно быть отследил мои передвижения по номеру телефона. Но есть новость и похуже. Ему известно о твоей дисциплинарной комиссии в школе. Джон предлагает тебе уволиться.
Мое сердце уходит в пятки, поскольку мой мир, мой единственный мир, который я так хотела, рушится.
Глава 4
Шеридан
Полет домой оказывается настоящей пыткой. Нас встречает Джон, чтобы отвезти домой. Во всей этой ситуации нет никакого смысла – ни в чем. Как он узнал обо всем так быстро? И если я уволюсь со своей должности, это только подтвердит мою виновность. По мнению Джона, все это лишь портит ситуацию, давая тем самым понять, что если – и он имел в виду ЕСЛИ – суд увидит в этом что-то неуместное, то нам нужно будет срочно менять положение дел. Мы влюбились и поженились так быстро, потому что знали, мы не хотим прожить друг без друга ни дня. Джон уверяет, что это все объясняет. Я же утверждаю, что это полная хрень. Каждый, у кого есть мозги, сразу поймет, что здесь что-то не так, и тут же захочет вывести нас на чистую воду. Но мое мнение осталось неуслышанным. Джон смотрит на меня снисходительно, а затем цыкает – да-да, цыкает, – говоря, что я не знаю всех юридических аспектов и вообще не имею понятия, о чем говорю.
Аргументы продолжают сыпаться в мою сторону и во мне начинает зарождаться ярость.
– Я точно знаю одну вещь, если бы я была судьей и мне бы предъявили подобное оправдание, я бы не поверила ни одному вашему слову.
Джон, видимо, уже сытый по горло моим мнением, одаривает меня испепеляющим взглядом. Мое первое желание – отодвинуться от него подальше. Да, Джон – представитель закона, но я в любом случае буду продолжать настаивать на своем. Насмехаясь надо мной, он отвечает:
– Что ж, но вы ведь не судья, или я что-то путаю?
Бек наконец-то выходит из транса и осаживает адвоката:
– Хватит, Джон. У Шеридан есть право слова.
– Но, она…
Бек расправляет плечи и говорит:
– Послушай-ка меня. Она права. Уволиться – означает подтвердить свою виновность, а это нам нужно меньше всего. Мы ничего такого не сделали. Мы едва целовали друг друга, перед тем как пожениться. Факт в том, что у нее нет никакой причины для увольнения.
– И как ты собираешься все объяснить?
Лицо Бека слегка напрягается.
– Твоей задача в качестве моего адвоката – доказать то, что мать Инглиш недееспособна в роли матери. Я был уверен, что ты наймешь человека, который выяснит, что происходит у нее в жизни. Что у нас с этим? И почему мне кажется, что ты пытаешься обвинить во всем этом Шеридан? Ты и меня обвинишь?
Джон потирает заднюю часть шеи и произносит:
– Да, с этим еще нужно разобраться, но если вам предстоит явиться в суд, нужно быть готовыми к тому, что они будут задавать подобные вопросы. И мне не нужно напоминать, что суды обычно встают на сторону матери.
– Не могу поверить, что это происходит. А как же официальные бумаги, которые она подписала, передавая мне все права на ребенка? Для суда это ничего не значит?
– Бек, ты же знаешь, мы это уже обсуждали. Она заявила, что была психологически сломлена, когда подписывала бумаги, и если суд встанет на ее сторону, этот аргумент не будет иметь никакого веса. Мы не можем вернуться в прошлое и по-настоящему оценить ее психологическое состояние.
– Блядь. Шеридан, ты действительно полагаешь, что тебе не стоит увольняться? – спрашивает Бек.
– Да, я так думаю. Это даст неверное представление. – Боль в глазах Бека пугает меня. – Но я сделаю все, что ты попросишь.
Я акцентирую внимание на его просьбе, а не адвоката. Он знает, что я доверяю ему. По какой-то причине, мне не нравится этот человек. Я чувствую взгляд Джона, и он совсем не добрый. Когда мы распрощались, я затрагиваю очень щекотливый вопрос.
– Бек, ты действительно думаешь, что Джон – лучший юрист по данному делу?
– Что ты имеешь в виду?
Далее я подбираю слова очень тщательно.
– Ладно, я не очень хорошо разбираюсь во всех этих тонкостях, да и чувствую себя немного аутсайдером, поскольку не была с вами с самого начала этого дела, но мне кажется, здесь нужен человек, который имел бы практику именно в подобного рода деле.
Бек прикусывает нижнюю губу и стоит безмолвно какое-то время.
– Знаешь, Джон – друг моего отца. – Я знаю это, и теперь пообщавшись с Джоном, сильно удивлена. Не могу представить, чтобы Марк общался с кем-то подобным. На самом деле я считаю Джона козлом. Я бы не выбрала его в качестве одного из друзей Марка.
– А тебе не кажется, что именно поэтому ты считаешь себя обязанным пользоваться его услугами?
– Нет, но, когда отец позвонил ему, он сказал, что возьмется за это дело. Мы обрадовались. Будет неудобно отказаться от него на данном этапе.
– Неудобно сейчас моей заднице. Мы говорим о твоей дочери. – Я удивлена и немного зла его ответу.
– Ты полностью права.
– Это лишь мое мнение, но мне кажется, что он не разбирается в подобных делах. И я думаю, он ошибается. Возможно, так думаю только я, но мне стало бы гораздо легче, если ты услышишь еще чье-то мнение.
– Ты права.
– Давай воспользуемся компьютером и попробуем найти кого-нибудь прямо сейчас.
Это оказывается верным решением, поскольку мы находим юридический офис, который занимается подобными делами. Мы тут же звоним им. Зная, что сейчас выходные, не ожидаем получить обратный звонок. Но они тут же предлагают нам встретиться на следующий день, в воскресенье. Встречу назначают днем, надеясь, что Марк с Анной смогут приглядеть за Инглиш.
Они возвращаются во второй половине дня, и дом тут же превращается в безумный мир Инглиш, носящейся по всем углам и тараторящей о поездке в Диснейленд. Девочка без умолку говорит о персонажах, с которыми успела сфотографироваться, и горках, на которых они катались. Внезапно я чувствую огромный комок вины где-то между ребер. Мое дыхание резко учащается, а рука поднимается к тому месту, где расположено сердце. До меня вдруг доходит, что я хочу видеть все эти моменты. Хочу быть там, когда она будет прыгать вокруг Золушки и принцессы Жасмин. Как будет фотографироваться, обнимая своими маленькими ручками Микки-Мауса или Анну с Эльзой. Я еле-еле сдерживаю слезы, поэтому, извинившись, быстро отправляюсь в комнату Бека и запираюсь в ванной. Это безумие какое-то. Я не могу позволять себе так рассыпаться в присутствии Инглиш. Она не должна этого видеть.
Сбрызнув лицо водой несколько раз, я собираюсь с духом. Когда открываю дверь, Бек уже стоит там.
– Печенька, ты в порядке?
– Я уволюсь. Я сделаю все, что понадобится, Бек. Мне все равно.
А потом, когда мужчина обнимает меня, во мне буквально прорвалась плотина слез. Слова льются потоком, но понять их невозможно.
Бек обхватывает ладонями мое лицо и смотрит на меня с расстояния буквально в пару сантиметров. Затем обрушивается на мой рот в страстном поцелуе. Это не неуклюжий влажный поцелуй. Как раз наоборот. Воспламеняющий и напористый. Один из тех, после которых идет продолжение, и ты начинаешь умолять о большем. Но у нас на это нет времени, мы слышим приближающиеся шаги Инглиш. Бек отпускает меня как раз вовремя, прямо перед тем, как я успеваю справиться с дыханием, а Инглиш забегает в комнату.
– Мисс Монро, идемте. Вы должны увидеть мои рисунки. – Она берет меня за руку и тащит за собой. Я прижимаю пальцы к губам, все еще ощущая вкус Бека.
– Медвежонок, почему бы тебе не пойти на кухню. Нам нужно кое-что тебе сказать.
– Папочка, а это не может подождать? Я хочу показать мисс Монро мои рисунки с радугой.
Я неуверенно смотрю на Бека, но он лишь качает головой. Речь Инглиш можно сравнить с ездой в пятьдесят километров в час. Я едва могу уловить все сказанное. Возможно, не будь моя голова занята другими вещами, все было бы не так плохо, но это не так – в данный момент я полностью бесполезна.
– Что вы думаете? Спорим, вы бы хотели там оказаться?
– Конечно хотела бы. Не могу придумать, чего бы мне хотелось так же сильно. – Но говорю я не о том, о чем она думает.
– Медвежонок, – Бек зовет ее из-за двери. – Подойди на кухню. Банана и дедушка хотят с тобой попрощаться.
Инглиш обнимает и целует меня.
– Идемте, мисс Монро. Давайте. Нам нужно сказать «До свидания» Банане и дедушке.
Она раскачивает наши руки взад-вперед, а мне хочется обнять этого ребенка. Она как шарик счастья. Когда мы доходим до кухни, Бек хватает ее на руки и подбрасывает в воздух, усадив на кухонный уголок.
– У нас есть для тебя сюрприз, Медвежонок.
– Сюрприз?
– Да. – Мужчина тянется ко мне и придвигает ближе к себе. – Пока ты была в Диснейленде, мы с Шеридан тоже ездили в кое-какую поездку. Мы летали в Лас-Вегас. И пока мы были там, решили пожениться. Я говорю о том, что…
– Ты имеешь в виду, что теперь мисс Монро – моя мамочка? – выпаливает Инглиш.
– Что ж, полагаю, так и есть, – отвечает он.
Глупая улыбка появляется на моем лице и, как мне кажется, она настольно большая, что можно увидеть все тридцать два зуба.
Инглиш хлопает в ладоши и интересуется:
– Это значит, мы можем все вместе смотреть кино в твоей кровати, папа?
– Думаю, да.
– И мы можем есть попкорн?
– Да, и попкорн тоже.
Она смеется, а мне хочется проглотить эту улыбку. Затем она широко распахивает руки и произносит:
– Я хочу подарить тебе большие и крепкие любящие объятия, мамочка.
Гора эмоций размером с Гибралтар вырастает у меня в горле, когда я оказываюсь в невероятных маленьких ручках Инглиш и получаю от нее эти самые объятия. По щекам текут слезы. На короткий момент я забываю, что ждет нас впереди, и решаю позволить себе насладиться моментом радости, которая течет по моим венам – радость от того, что тебя любит такой невероятный ребенок.
Обнимая меня, она говорит:
– Думаю, сейчас я под самой большой в мире радугой. – Может ли этот ребенок занять еще больше места в моем сердце?
Я встречаюсь глазами с Беком сквозь ее светлые кудряшки, и его глаза тоже не кажутся сухими. Он предлагает:
– Как насчет того, чтобы всем вместе поужинать в нашем любимом ресторане?
Анна с Марком отказываются от нашего предложения, сославшись на то, что им нужно распаковать вещи. Меня посещает чувство, что они хотят дать нам время побыть втроем. До того, как они уходят, Бек отводит их в сторону. Выражение лица Марка точно говорит мне, о чем идет речь. Он кивает несколько раз, а затем они прощаются, подарив Инглиш объятия и поцелуи. Она кричит им «До свидания» и напоминает, чтобы они не забыли помолиться перед сном, а также помыть руки перед едой. Я чуть не умираю от смеха. Они же, наоборот, сохраняют серьезные лица.
Когда они наконец уходят, Инглиш просится поиграть в ее комнате со своими игрушками из Диснейленда. Я падаю на диван, но Бек тут же тянет меня в свою комнату. Или я уже должна сказать, нашу комнату. Пока это все слишком странно.
– Ты знаешь, как сильно я хочу тебя? Забирайся в кровать.
– Ты с ума сошел? – яростно шепчу я. – Мы не можем этого сделать, когда Инглиш играет внизу.
– Успокойся, моя похотливая маленькая женушка. – смеется Бек – Я лишь хочу, чтобы ты легла на кровать, а я тебя немного поласкаю. Господи, неужели у тебя все сводится к быстро и жестко?
Я резко захлопываю рот от внезапного шока.
– Сладкая, если ты не закроешь свой рот, я опущу эту сладкую попку на пол в ванной и возьму твой ротик своим членом.
– Эм… что?
– Ты слышала меня. Тебе бы этого хотелось, не так ли?
О боже, моя киска на самом деле только что сжалась от его слов? Между бедрами появляется зуд и мне приходится свести ноги вместе.
– Я задал тебе вопрос, Шеридан. – От его слов по моему телу бегут мурашки.
– Эм… да. Я бы этого хотела, – мямлю я, сжав свои мышцы в тщетной попытке облегчить боль.
Черт. Я оглядываюсь вокруг комнаты, сама не зная в поисках чего.
– Что такое, сладкая?
Он точно знает, в чем моя проблема.
– Ты уже намокла, правда?
Я бегаю глазами по комнате и пытаюсь понять, успею ли убежать в ванную, чтобы быстренько помастурбировать.
– Ты думаешь о том, как бы снять напряжение?
– Как ты узнал об этом? – пищу я.
– Твои соски выпирают сквозь майку.
– Неправда. На мне лифчик.
– Печенька, тебе стоило бы сменить лифчик. Посмотри. – Он подводит меня к зеркалу, и черт, мои соски могли бы служить указателями на шоссе. Блядь!
Бек встает позади меня и потирает выпирающие пики.
– Мне нужно гораздо больше, чем это.
– Что же это?
Не прерывая контакт наших глаз в зеркале, он надавливает на шов моих джинсов прямо по центру клитора, а я продолжаю стоять с разведенными ногами. Его средний палец создает невероятное трение сквозь грубую ткань. Я так сильно завожусь, что не проходит много времени, как я кончаю с его именем на губах.
Бек наклоняется, прошептав на ухо:
– Мой член стал еще тверже от этого звука. Твой рот заводит меня слишком сильно, Печенька. И я бы хотел оказаться на тебе, но лучше подождать до вечера. Теперь ложись на кровать, чтобы я смог обнять тебя.
– Ладно, – отрывисто выдыхаю я.
Забравшись на кровать, я уточняю:
– На эту кровать?
– А что с ней не то?
– Она как пушистое облако.
Бек прилегает рядом со мной и произносит:
– Рад, что тебе нравится. – Он поворачивается лицом ко мне и дотрагивается до моей щеки. – Инглиш так счастлива, что мы поженились.
– Господи, Бек, как она может быть настолько милой? Мне хочется съесть этого ребенка. Каждый раз, когда она что-то говорит, мне кажется, мое сердце взлетит вверх и будет порхать, словно бабочка. Это кажется ненормальным, я знаю, но она заставляет все внутри меня переворачиваться.
– Я знаю, что все это поможет ей быть под радугой. – Он целует меня в макушку, и придвигает ближе к себе. – Надеюсь, завтра мы получим хорошие новости.
– Я не позволяю себе думать о чем-то плохом. – Я целую его.
Секундой позже на кровати между нами появляется белокурая кучеряшка, и мы все вместе обнимаем друг друга. Это напоминает мне детство, когда мама и папа все еще были живы. Такие моменты кажутся особенными, но я не подозревала, насколько сильно буду их ценить. Оказавшись рядом с Инглиш, я буду беречь все эти моменты у себя в сердце и никогда их не отпущу. Она не выбирала, появляться на этот свет или нет, и уж точно не она начала ту войну, которая будет крутиться вокруг нее. Я поклялась себе, что буду защищать ее, чего бы мне это не стоило, раз уж теперь она часть моей жизни.
Глава 5
Шеридан
В воскресное утро нам приходится постараться, чтобы уговорить Инглиш пойти в церковь без нас. Она такая любопытная. Мы не можем сказать ей настоящую причину, поэтому приходится придумывать оправдание. Бек говорит ей, что мне нужно заехать домой за кое-какими вещами, а потом немного поработать. Она сильно хмурит лоб от нетерпения.
– Почему ты не можешь поработать завтра, мамочка?
Господи, она уже зовет меня мамочкой.
– Потому что у меня есть пара дел, которые нужно сделать. Но ты можешь пойти с Бананой и Дедой, они приедут за тобой, а потом привезут обратно.
– Но я хочу побыть с вами.
Бек присаживается на корточки напротив ее лица и начинает объяснять:
– И мы тоже этого хотим, Медвежонок, но у нас есть несколько взрослых дел. Обещаю, как только мы с ними закончим, приедем за тобой и займемся чем-нибудь веселым. Как насчет посмотреть кино?
– Хорошо. А я могу получить попкорн и M&M’s?
– Твоя взяла. – Он крепко обнимает ее.
Бек, должно быть, чувствует вину за то, что позволил съесть сладости с попкорном.
Инглиш надевает тиару со стразами, а также солнечные очки в виде сердечек, которые Банана купила ей в Диснейленде. Она выглядит, как с картинки.
– Ладно, как вы думаете, это можно одеть в церковь? – Девочка указывает на свою тиару.
Бек возводит глаза к потолку, а мне приходится прикрыть рот.
– Вот что я тебе скажу. Оставь это здесь, чтобы надеть в кинотеатр.
Инглиш протягивает свой крошечный кулачок и ударила им по большому кулаку. Затем заявляет, что готова ехать в церковь.
– Тебе стоит сфотографировать ее со всеми этими вещами. Она чертовски милая в них.
Он качает головой, смеясь.
– Ага, и она это знает.
Когда она появляется из своей комнаты, на ней красно-белые лосины, черно-белая клетчатая юбка и ярко зеленый свитер. Все это выглядит чертовски мило. Бек проводит рукой по своим волосам.
– Ого, выглядишь потрясающе. Будто наступило Рождество. Мне нравится, Инглиш, – говорю я ей.
– Правда?
– Ага, я уже вижу, как в будущем ты занимаешься модой.
На ее маленьком сладком личике показывается улыбка с ямочками на щеках.
– Я люблю тебя, мамочка. Ты всегда заставляешь меня быть под радугой.
– Хочешь кое-что узнать? Ты тоже делаешь это для меня.
Ураган белокурых кудряшек обрушивается на меня, и я сжимаю Инглиш в крепких объятиях. Она целует меня в щеку, и я таю в руках этого ребенка. Может, это не такая уж и плохая идея – перевести ее в другой класс. Не представляю возможным ругать ее. Она чертовски милая.
Мы отвозим ее к Марку и Анне, а когда садимся обратно в машину, Бек едет в полной тишине.
– Ты в порядке?
– Да, просто не думал, что она так быстро примет тебя. Это… я даже не могу передать словами, Шеридан.
– Как можно ее не любить? Она особенный ребенок, это правда. Ты проделал невероятную работу.
– Нет, она всегда была такой. С первого же дня она была этим маленьким комочком любви, который никогда ничего плохого не сделает. Знаешь, как говорят, собака, которая никогда не укусит и не нападет? Золотые дети? Это все Инглиш. Меня это действительно тревожит.
– Что ты имеешь в виду?
Мужчина на секунду переводит на меня взгляд, а потом обратно на дорогу.
– Будто я не настолько хорош, чтобы иметь такого ребенка.
– Это же смешно. Ты не можешь так думать.
– Иногда мне кажется, что она – ангел. И возможно ей суждено пробыть со мной не так много времени. Именно поэтому я так чертовски дергаюсь из-за предстоящей битвы за опекунство. Как будто наше с ней время заканчивается. Ты понимаешь меня?
– Да, но я с тобой не согласна. Ты получил своего ребенка, потому что его мать отказалась от него. Бек, она оставила ее у твоей двери в коробке с письмом. Инглиш не появилась магическим образом из капусты. ДНК тому подтверждение. Это не магия. Ты ее отец, и ты потратил последние шесть лет, чтобы вырастить ее. Не сдавайся. Верь в себя. Посмотри, чего ты достиг. Она – одна из лучших учеников в классе несмотря на то, что у других детей есть оба родителя. Никогда не думай, что сделал что-то не для нее.
