Текст книги "Ради Инглиш (ЛП)"
Автор книги: Э.М. Харгров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Автор: Э. М. Харгров
Книга: Ради Инглиш
Серия: Ради любви #1 (про разных героев)
Переводчик: Екатерина Шишигина
Редакторы: Диана Коркина, Анна Ковальчук (до 2 части 2 гл.), Александра Кузнецова (со 2 части 3 гл.)
Вычитка: Каролина Б., Александра Гладкова
Русификацияобложки: Мадам Х
Специально для группы: Книжный червь / Переводы книг
Любое копирование и размещение перевода без разрешения администрации, ссылки на группу и переводчиков запрещено.
Аннотация
Бекли Бриджес – отец-одиночка. Он невероятно сексуален, горячее только солнце. Честное слово, разбей на него яйцо, и оно зашипит.
Так в чем же проблема? Он – настоящий козёл. Ненавижу этого придурка. Я старалась избегать его всеми силами. Но по каким-то причинам, он всегда появлялся там же, где и я. По-настоящему реальной проблемой является его дочь, Инглиш. Она невероятная, необычная первоклашка, одна из моих учеников и самый милый ребенок на свете. Инглиш – любовь всей его жизни. Поэтому я вынуждена общаться с ним на профессиональном уровне. Иметь дело с Бекли Бриджесом всё равно что провести ногтем по школьной доске.
Когда биологическая мать Инглиш пытается вернуть родительские права, после того как сама подкинула её младенцем на крыльцо дома Бека, он сделает всё возможное, чтобы оставить её себе. Именно поэтому он пришел ко мне с предложением. И знаете, что самое смешное? Я решила обдумать его.
Оглавление
ПРОЛОГ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 8
Глава 9
Глава 10
ОДИННАДЦАТЬ
ДВЕНАДЦАТЬ
ТРИНАДЦАТЬ
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
ПЯТНАДЦАТЬ
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ОДИН
ДВА
ТРИ
ЧЕТЫРЕ
ПЯТЬ
ЭПИЛОГ
ПРОЛОГ
Бек
Около шести лет назад
– Бек, тебе лучше спуститься вниз.
На улице всё ещё темно. Сейчас декабрь, солнце встанет не раньше половины восьмого. Я приехал домой на рождественские каникулы. И почему мой отец будит меня в такую рань?
– Что? – стону я.
– Вытаскивай свою задницу из кровати и тащи ее сюда. Сейчас же.
Я знаю, что, когда он говорит подобным тоном, лучше не спорить. Поэтому я вынужден выбраться из теплой, мягкой постели и потащиться на кухню. Родители стоят у кухонной стойки, не отрывая глаз от картонной коробки. Мама протягивает мне письмо.
– Что это? – спрашиваю я.
– Я не знаю, оно лежало здесь. – Она смотрит на коробку.
– Подарок на Рождество? – подумалось мне. – Не рано ли?
– Я бы не сказал, что рано, будь я на твоем месте, – отвечает отец.
Потирая сонные глаза, я пытаюсь привести мысли в порядок. Прошлой ночью была крутая вечеринка. Как обычно все ребята собрались вместе, приехав домой из колледжей. Я даже не помню, во сколько явился домой.
– Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит?
Неожиданно для себя, я слышу детский плач.
– Мы надеялись, что это ты нам объяснишь. – Мама смотрит на меня.
– Чей это ребенок? – Я ничего не понимаю.
– Бек, прочти уже это чертово письмо! – Терпение отца явно на исходе. – Оно лежало на коробке с ребёнком на крыльце. Я вышел забрать газету. Теперь прочти письмо, чтобы мы поняли хоть что-то.
Я смотрю на конверт в его руке. На нём мое имя. Я вскрываю письмо и достаю сложенный вдвое лист. Такие листы обычно используются для тетрадей на пружинках. Провожу пальцами по левому краю и немного трушу, вообще-то чертовски сильно трушу. Я не испытываю желания читать это письмо.
Подняв глаза, я вдруг снова оказываюсь пятилетним мальчиком, на которого укоризненно смотрят его родители, испепеляя взглядами. Я сглатываю слюну, но от этого ее становится только больше.
– Бек, – мягко подталкивает меня мама к неизбежному.
Кивнув, я разворачиваю бумагу и начинаю читать.
Бек,
Я пыталась. Я действительно пыталась. Но это слишком. Я отдаю её тебе. Всё оказалось намного тяжелее, чем я думала. Если она не нужна тебе, отдай её на усыновление. В коробке под пледом ты найдешь все юридические документы, подписанные адвокатом и мной. У тебя полная опека. Я передаю тебе все права на неё. Если тебе интересно, она была зачата на той вечеринке в доме братства в ноябре, в наш выпускной год. Сомневаюсь, что ты помнишь всё, ведь мы были чертовски пьяны. Я не виню тебя, в этом и моя вина. В документах указано, как меня зовут. Уверена, ты сделаешь анализ ДНК, который я и сама советую сделать. Но её отец – ты, поскольку ты единственный, с кем я была. К юридическим документам так же приложена ее медицинская карта. Она здорова, если тебя это волнует. Я не поэтому отдаю ее. И как ты уже понял, я не смогла сделать аборт, как планировалось.
Прости меня. Полагаю, я не создана для материнства.
Эбби
Я стою как замороженный.
– Ну? – Отец ждет объяснений. Я передаю ему письмо. А потом каким-то чудом нахожу в себе смелость заглянуть в коробку и быстро окидываю взглядом свою дочь. Я даже не знаю её имени. Но от ее зелёно-голубых глаз невозможно оторвать взгляд. Казалось, я не дышу целую вечность. Мне безумно хочется прикоснуться к ней, но я боюсь, потому что никогда не держал на руках ребёнка. Не причиню ли я ей боль? Она ведь такая хрупкая.
– Давай. Возьми ее, Бек, – шепчет мама.
С трясущимися руками я прикасаюсь к ней. Ее бледно-розовый плед соскальзывает вниз, и передо мной предстает крошеное тельце, одетое в бледно-розовый костюм. Её ручки и ножки ударяются друг об друга. На её маленькой головке небольшой пушок, и я трусь об него щекой. Это самое мягкое, до чего я когда-либо дотрагивался. Мне не хочется её отпускать.
– Что ж, ребёнок, похоже, у тебя у самого теперь ребенок, – ворчит отец.
Мама хихикает и произносит:
– А у тебя, похоже, теперь есть внучка.
– Пап, ты прочёл письмо? – спрашиваю я.
– Угу.
– Ты не мог бы проверить её медицинскую карту? Я хочу знать, как её зовут.
Папа недолго роется в бумагах, а потом сообщает:
– Хм. Здесь написано, что её зовут Инглиш. Инглиш Бекли Бриджес.
– Инглиш.
И что мне, блин, делать с ребенком?
Вдруг раздается громкий звук, и я чувствую, как вибрирует моя рука. По комнате разносится зловонный запах.
– Ох, что это? – спрашиваю я.
Папа смеется, лезет в коробку и протягивает мне пластиковый коврик:
– Я знаю одну вещь, которой ты точно будешь заниматься. Вероятно, сын мой, ты будешь менять подгузники. Постоянно.
Я слышу его непрекращающийся смех, пока он идет через гостиную.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
МИСС МОНРО
Глава 1
Шеридан
Наши дни
Цепким взглядом я прохожусь по всем материалам, которые тщательно продумала и развесила на стенах, в поисках малейшего недочёта. На ногтях практически не осталось лака, поскольку я содрала его в процессе развешивания учебных пособий. Я хмурюсь, анализируя еще раз, почему выбрала именно эту профессию. Без сомнений, моя соседка, пробравшись в кабинет, предложила бы мне с десяток идей, как лучше его украсить, чтобы он радовал глаз. Думаю, она бы порекомендовала мне повесить на стену декоративные подушки ручной работы или роскошные произведения искусства, а также те крутые вещи из использованных поддонов с Pinterest. И уж точно она бы предложила использовать те новые парты с маленькими дырками для карандашей и ящичками для книжек. К сожалению, я не располагала ни большим бюджетом, ни временем. Мой желудок урчит от волнения и что такого? Это ведь мой первый день в школе. Мой самый первый день. То время, которого я ждала и ради которого работала всю свою жизнь. Ладно, возможно, не всю жизнь, но тем не менее. Через несколько минут в эту дверь вбегут двадцать два шестилетних ребёнка с мозгами вроде поролоновой губки. И если я не смогу правильно наполнить эти губки, навсегда убью их любовь и интерес к учёбе.
Драматично? Возможно. Я учитель начальных классов и именно моя задача предоставить им шанс полюбить школу. Если я облажаюсь, они возненавидят школу и это будет на моей совести. Кроме того, это самый первый день, когда я в качестве их духовного наставника. Я только-только окончила колледж и вот я здесь. Настало время изменить этот мир! Работа моей мечты, карьера и путь, который я выбрала.
Выдохнув токсичный оксид углеводорода, я наполняю легкие свежим воздухом. А потом слышу их. Легкая вибрация маленьких ножек по кафельному полу и крики детских голосов. В центре всего этого стоит директор – Сьюзен Джордженсен, которая велит детям успокоиться и построиться в одну линию вдоль коридора. Я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, потому что раньше слышала те же самые слова от директора своей школы. Дверь открывается, и директор просовывает голову внутрь.
– Мисс Монро, вы готовы встретиться с вашими новыми учениками?
– Да, конечно.
Я скрещиваю пальцы и молюсь.
Она держит дверь открытой, пока друг за другом входят дети, их так много, как муравьёв в муравейнике. Улыбка сменяет хмурый взгляд, и я не могу сдержать восторга, который приходит на место волнения. Они выглядят невероятно напуганными, выстроившись передо мной в ряд. Картина умилительная. О. Боже. Мой. Как же я смогу не влюбиться в каждого из этих маленьких спиногрызов? С ними я непременно буду похожа на мятую картошку.
– Доброе утро, ребята. Меня зовут мисс Монро, и в этом году я буду вашим учителем. Как ваше настроение?
Тут же один маленький мальчик засовывает в рот большой палец и начинает его сосать. Несколько девочек смущенно улыбаются мне, а пару мальчишек смотрят по сторонам, не обращая на меня внимания. Сьюзен бросает на меня многозначительный взгляд, указывая на дверь, и выходит из кабинета. Заранее приготовив своё рабочее место, я подхожу к первому ряду и начинаю называть детей по именам, указывая им на их места. Заполнив наполовину второй ряд, я произношу имя Инглиш Бриджес, но ответа не получаю, поэтому продолжаю дальше. Когда я рассадила три четверти детей, дверь класса открывается и в проходе появляется женщина около сорока лет с ребенком на шее.
– Извините, что отрываю вас, это случайно не первый класс? – спрашивает она на выдохе.
– Все верно, – отвечаю я с улыбкой. – Я могу вам помочь?
– Простите за опоздание. Меня зовут Анна Бриджес, а это Инглиш, Инглиш Бриджес.
– Ах, да.
– Вы не будете против, если я попрошу вас выйти в коридор на пару слов?
Я смотрю на еще не рассаженных учеников и спрашиваю:
– Не дадите мне несколько минут, чтобы я смогла рассадить остальных?
– Конечно.
Я смотрю ей вслед и заканчиваю рассадку оставшихся школьников.
– Теперь оставайтесь все на своих местах, я скоро вернусь. Помните, нельзя вставать со своих мест. Вы поняли меня?
– Да, – отвечают дети.
Я выхожу в коридор, где меня ждет Анна Бриджес. Она все ещё держит на руках Инглиш.
– С Инглиш все в порядке? – спрашиваю я.
Анна закатывает глаза. Конечно, Инглиш не может увидеть этого. Мне становится интересно, что же всё это значит.
– С ней все хорошо. У нее просто произошла небольшая проблема а-ля «я-не-хочу-идти-в-школу», но я сказала ей, что, если она не пойдет, вырастет необразованной.
Я слышу приглушенный голос:
– Я не стану необразованной. Я умная. Я могу учиться по тем школьным видео, которые смотрю по телевизору.
Хмм. Она довольно хорошо развита, поэтому я говорю:
– Но, Инглиш, а как же ты заведёшь новых друзей и будешь участвовать в весёлых школьных мероприятиях?
– Школа – это не весело.
– Хмм. А тебе нравился садик?
– Да, – бурчит она.
– И как же ты поняла, что тебе не понравится первый класс, когда ты ещё в нём не была?
Её плечи почти достают до ушей, когда она демонстрирует мне преувеличенное пожатие плечами.
– Вот что. Почему бы тебе не поучиться неделю? Потом ты решишь, понравилось тебе или нет.
Маленькая девочка поднимает голову и смотрит на меня. Светловолосая кудрявая головка приветствует меня взглядом зелено-голубых глаз. Моё внимание также привлекает ее одежа. Калейдоскоп цветов – полосатые гетры и цветная рубашка, которые каким-то образом сочетаются на ней. Все остальное розового цвета. Не понимаю, кто кого будет учить.
– Хорошо. А вы обещаете, что она мне понравится?
– Я не могу тебе этого пообещать, Инглиш, но я сделаю всё, что в моих силах.
Она разворачивается лицом к женщине и произносит:
– Ладно. Пойдём.
– О, сладкая, я должна уйти.
– Нет! Не оставляй меня, Банана!
Банана?
Женщина переводит на меня взгляд и улыбается.
– Да, она зовет меня Банана. Оригинальное сочетание бабушки и Анны, не правда ли?
Замешательство, скорее всего, светится у меня на лбу, как неоновая вывеска.
Женщина уточняет:
– Поскольку меня зовут Анна, мне в голову пришла блестящая идея, что вместо бабушки пусть зовет меня бабушка Анна, но она не смогла выговорить это, поэтому теперь я – Банана. Это еще ничего. Я уже привыкла, когда она зовет меня Большая Банана. Это причина для многих шуток.
Я прикрываю рот, чтобы удержать вырывающийся из него смех.
– Так значит вы бабушка?
– Моего сына сейчас нет в городе, поэтому на мне сегодня родительские обязательства. Ой, я почти забыла. Вам разрешено получать сообщения во время уроков? Он так нервничает, что не смог присутствовать в её первый день в школе, поэтому я сказала, что попрошу вас написать ему одно или пару сообщений, если это возможно.
Подобное участие со стороны родителя меня только радует. После всех тех историй, что нам рассказывали во время учёбы в колледже о безразличных родителях, я сильно волновалась по этому поводу.
– Вообще, мы просим родителей писать на электронную почту, но в этом случае я буду рада написать ему сама. Не представляю, как он волнуется. Можете дать мне его номер?
Она тут же протягивает мне бумажку с именем и номером телефона.
– Я передам ему, что вы напишете, и сообщу, как вас зовут.
– Идеально. Ну что, Инглиш, ты готова начать своё обучение?
Она протягивает мне ладошку, но потом оборачивается и восклицает:
– Банана, скажи папочке, что я сегодня под радугой.
– Хорошо, Медвежонок, я передам ему. – Она улыбается и поднимает большой палец вверх. Полагаю, быть под радугой – это хороший знак.
Когда мы входим в класс, всё хорошее тут же заканчивается, а внутри царит полный хаос. Ученики носятся как угорелые, гоняясь друг за другом, и кричат так, будто они на детской площадке. Мне нужно принять меры. Я тут же прохожу в начало класса и хлопаю в ладоши. Не помогает. Тогда выкрикиваю:
– Ученики, займите свои места.
Никакой реакции. Складывается ощущение, что сейчас перемена. Я засовываю пальцы в рот и издаю самый мощный и громкий свист. Если только свист и может их успокоить, что ж, пусть будет так.
Они все застывают и поворачиваются в мою сторону.
– Разве я не сказала вам оставаться на своих местах?
Они кивают.
– Когда я задаю вам вопрос, я ожидаю услышать от вас слова, а не жесты. А именно: «Да, мисс Монро, или нет, мисс Монро», вам все ясно?
– Да, мисс Монро.
– Итак, разве я не дала вам чётких указаний не вставать со своих мест?
– Да, мисс Монро.
Я провожу рукой перед собой.
– И это вы называете оставаться на своих местах?
– Нет, мисс Монро.
– Это настоящий позор, потому что сегодня я приготовила для вас угощение, а вы, пробыв в классе всего пятнадцать минут, не смогли следовать моим указаниям. Похоже, вы не получите никакого угощения.
– Простите нас, мисс Монро. Мы не думали, что вы расстроитесь, – пищит тоненький голосок.
– Пожалуйста, займите свои места.
Я жду, пока все займут свои места, и показываю Инглиш её место. Как только ребята сели, я продолжаю:
– Я расстроилась. Если бы для меня это было неважно, я не попросила бы вас оставаться на местах. И… если вы сомневаетесь или хотите задать вопрос, вы должны спрашивать.
Инглиш поднимает руку.
– Да, Инглиш.
С широкой улыбкой на лице она спрашивает:
– Поскольку я вела себя хорошо, могу ли я получить свое угощение?
Могу сказать, что она невероятно умна.
– Посмотрим. Для начала я собираюсь пройтись по всему классу, чтобы каждый из вас назвал своё имя, и мы смогли познакомиться друг с другом.
Где-то во время всего этого суматошного утра, я вспоминаю, что должна написать Беку Бриджесу.
«Ваша мама попросила меня поставить вас в известность о первом дне Инглиш в школе. Я рада сообщить, что у нее все в порядке. Можете в любое время ответить на мое сообщение. Шеридан Монро.»
Я ожидаю тут же получить ответ, поскольку Анна объяснила, как сильно он переживал о том, что не был со своей дочерью в её первый день в школе, но ответа не следует. Возможно, он занят и не увидел сообщения. Час спустя я опять проверяю телефон, но ответа по-прежнему нет. Мне становится интересно, получил ли он вообще мое сообщение. Поэтому пишу ему еще одно.
«Здравствуйте, мистер Бриджес. Это Шеридан Монро, учительница Инглиш. Хотела сообщить, что ее день проходит хорошо. Она все улавливает и заводит новых друзей.»
У меня нет времени ждать ответа. Ученики шумят вокруг Кейна, и когда я смотрю в их сторону, в центре всего вижу Инглиш. Она кричит на всех мальчишек:
– Ну я вам сейчас наваляю.
– Ладно, мы здесь так не общаемся. Это невежливо, Инглиш.
Инглиш топает ногой и говорит:
– Он толкнул меня, мисс Монро, и я сказала ему больше так не делать, но он опять это сделал. Мой папа сказал не позволять никому задирать меня.
И как с этим поспоришь?
– Джордан, ты толкнул Инглиш?
– Нет.
Кто-то из них врет и мне нужно выяснить, кто именно.
– Хорошо, один из вас говорит неправду. Кто в этой комнате видел, что произошло?
Скромная темноволосая Мелани делает шаг вперед.
– Они оба.
Итак, мне предстоит разобраться в этой мыльной опере.
– Мелани можешь рассказать, что случилось?
Она кивает.
– Он толкнул её, а она сказала: «Перестань». А потом добавила, что сможет побороть любого мальчика в классе.
Я смотрю на Инглиш, которая выпячивает нижнюю губу. Вина написана на её лице.
– Что ж, это будет вам уроком. Никаких задираний в классе или на детской площадке среди других мальчиков и девочек. Всем все понятно?
Звучит хор голосов:
– Да, мисс Монро.
– Хорошо. На этот раз никакого наказания, но, если это повторится, я доложу директору.
Море улыбающихся лиц приветствует меня довольными взглядами.
Оставшаяся часть дня проходит без происшествий, и к его концу я отвожу детей к выходу. Вернувшись в класс, проверяю телефон и не вижу никакого ответа от мистера Бриджеса. Какой заботливый отец.
Так и проходит мой первый день в школе.
Глава 2
Шеридан
– Как прошёл твой первый день? – спрашивает Мишель, моя соседка.
– Ох, они бешеные. Я даже не успеваю передохнуть. Серьезно, я не могла даже сходить пописать. И это правда.
– Ой, да не преувеличивай.
– Нет, честно. И есть еще одна маленькая девочка, Инглиш, которая… не знаю, как и описать её. Она сказала всем мальчикам, что сможет одолеть любого из них.
Мишель давится своим вином.
– Вот блин!
– Ага, блин. И что на это можно сказать? Ки-и-ия? – Я пытаюсь сдержать смех, но не удается.
– Эпично.
Я потираю глаза, потому что от контактных линз они жутко горели.
– Надеюсь, я не облажаюсь с этими детьми.
Вспоминаю то, чему учили меня преподаватели, заложив в мою голову цель – всегда искать новые идеи, хотеть становиться лучше. Вдруг я начинаю сомневаться в своих способностях.
– Что за взгляд? – Мишель знает меня слишком хорошо.
– Нет никакого взгляда.
Она указывает на меня пальцем.
– Тебе меня не провести. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.
– Просто я всегда боялась облажаться со своими первыми учениками.
– Ты не облажаешься. И знаешь почему?
– Почему?
– Потому что ты самый заботливый человек, которого я знаю. Вот почему. Так что перестань волноваться.
Когда возле тебя нет никого, кто бы мог заботиться о тебе, проще делать это самому. Ну, практически никого. Есть Мишель. Мой якорь. Правда, когда у неё появляется новый парень, она полностью помешана на нём.
– А о чём ты думаешь сейчас?
Я смотрю в её огромные глаза и выдаю правду:
– Как было бы здорово рассказать маме с папой о моем первом дне в качестве учителя.
– Да, и они очень гордились бы тобой, Шеридан. Ты же знаешь это, правда?
Она права. Я знаю. Но правда в том, что их больше нет, и я никогда не смогу поговорить с ними о чём-либо, поделиться своими идеями, попросить совета, просто прибежать домой в надежде получить крепкие объятия. Тяжело быть одной. Я не хочу жаловаться, ведь, если быть честной, то ни к чему хорошему это не приведет, да и родителей моих не вернёт.
– Не грусти, Шер. Ты так долго работала ради этого. И ты станешь той учительницей, которую будет помнить каждый ребенок, а родители будут молиться на неё.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
На следующее утро маленькая армия моих муравьев шагает в класс. Когда они занимают свои места, я прошу открыть домашнюю работу, которая была задана им днём ранее. По большей части, день проходит на удивление хорошо, если не считать несколько ссор. Я даже раздаю им угощение, которое обещала вчера. Пришло время ланча и маленькой переменки. Я вздыхаю, отчаянно нуждаясь в перерыве. Поскольку я не была на этой неделе старостой по раздаче еды в кафетерии, направляюсь в сторону преподавательского столика.
– Как у тебя дела, Шеридан? – Я поворачиваю голову и вижу директора Сьюзен, которая сидит позади меня.
– Эти маленькие спиногрызы могут свести с ума, правда?
Она смеется и произносит:
– Твоя правда. Они беспощадны. Есть какие-нибудь проблемы?
– Нет. Кажется, им пока всё нравится.
– Что ж, это и есть показатель. Для тебя этот год что-то вроде вызова, проверки на прочность.
– Пока им нравится учиться, у меня не будет проблем.
– Шеридан, фокус в том, чтобы они полюбили учебу настолько сильно, чтобы не могли оторваться от самого процесса.
– Я знаю. Это и есть моя цель. Сделать учебу весёлой и интересной.
В комнату начинают заходить другие преподаватели, один из которых уводит Сьюзен за собой. Она удивительная, и я надеюсь, она и дальше будет таким директором, который поддерживает решения преподавателей. Прямо сейчас она передает мне такой заряд энергии. Надеюсь, всё так и останется.
Закончив с обедом, я возвращаюсь обратно в класс. По дороге заглядываю в кафетерий и проверяю учеников. Каждый хватает что-то с чужих подносов, но всё кажется безобидным.
После обеда мы занимаемся математикой и естественными науками, и к концу дня я решаю поиграть с ребятами в игру.
– Как насчёт того, чтобы немного повеселиться? Хотите сыграть в игру?
Все ученики приходят в восторг и прыгают на своих стульях. В углу класса стоит стул, на котором я читаю им истории, поэтому решаю использовать его. Ученики окружают меня, а я беру большие карточки с алфавитом.
– Давайте все вместе поиграем в алфавит.
Они кивают, и мы приступаем к игре.
– Хорошо, кто может назвать слово, которое начинается на букву «А»?
Все идет отлично, пока мы не доходим до буквы «В». Кажется, эта буква вызывает у них трудности, пока Инглиш не поднимает руку и громко выкрикивает:
– Я знаю, я знаю. Вагина!
Двадцать одна пара глаз тут же поворачивается к ней, но, когда она делает вид, будто ничего не произошло, то снова обращаются ко мне. Но до того, как я успеваю что-либо сказать, Инглиш выпаливает:
– Ну, вы же знаете, – а потом указывает пальцем вниз, как раз на то, о чём говорит. Все выглядит так, будто двадцать одна голова наблюдает за теннисным матчем. Они смотрят то на меня, то на неё. Я же просто теряю дар речи: вся способность говорить пропадает. Меня предупреждали, что нужно быть готовым к «нежданчикам», но эта ситуация – совсем новый уровень.
А затем… Инглиш кладет вишенку на торт:
– Ну знаете, там же, где и пенисы растут.
Во имя любви ко всему, за что? Все походит на снежный ком, скатывающийся с горы. Роберт засовывает руки в карман и опускает взгляд на промежность Инглиш. Я точно знаю, о чем именно он думает, и мне срочно нужно сменить тему, но я не успеваю сказать и слова, как Миллисента выкрикивает:
– У моего младшего брата есть пенис. Ему сделали на нем операцию, когда он родился, и теперь маме приходится его мыть. – Потом она смеется – Если он писает, все это оказывается на штанах, если мама забывает надеть подгузник.
Инглиш добавляет:
– А у меня нет братика. Только папа. И я уверена, у него большой пенис, потому что он и сам большой.
– Ладно, ребята, кто-нибудь может назвать слово на букву «К»?
– Мисс Монро, а почему ваше лицо такое красное?
«Господи боже, да потому что мы разговариваем о пенисах и вагинах».
– Хмм, думаю здесь немного жарко. Так кто хочет попробовать букву «К»?
Я едва могу сосредоточиться на окружающей меня катастрофе. Я молюсь лишь о том, чтобы ни один из них не пришел домой и не рассказал о случившемся. О, мой бог. Что, если они сделают это? Сьюзен меня убьет. Я едва слышу, как кто-то называет кита.
– Мисс Монро? А у китов есть пенисы? – Теперь даже малькам интересно.
– Отлично. Кит – хорошее слово. Что насчет буквы «Р»? Она довольно трудная, – говорю я с энтузиазмом.
– Рентгеновый, – выкрикивает Инглиш, прыгая на стуле и хлопая в ладоши. В каком доме она растет? Я даже не знаю, что ответить.
– Это не совсем слово, Инглиш. Можешь придумать что-нибудь другое?
Мигель вопит:
– Рентген!
– Очень хорошо, Мигель.
Я вижу, как своим ответом задеваю чувства Инглиш, но не уверена, что теперь делать. Может она назовет последнюю букву:
– Кто что знает на букву «З»?
Около пяти учеников кричат в унисон:
– Зебра!
Большинство начинает смеяться, но только не Инглиш. Ее светлые кудряшки свисают вперёд, а подбородок упирался в грудь.
– Молодцы, класс, а поскольку вы так хорошо играли, у меня есть для вас сюрприз.
Я вытаскиваю домашнее шоколадное печение, которое принесла ученикам.
Когда подхожу к Инглиш, она бормочет:
– Нет, спасибо.
– Может, ты возьмешь немного домой и сможешь съесть потом? – Я сажусь за её парту, и девочка выглядит по-настоящему несчастной. Вероятно, мой тон строже, чем я думала. Мне нужно быть с ней более внимательной. Она, должно быть, очень чувствительна.
Звенит звонок, означающий конец урокам, и дети друг за другом выходят в коридор. Сьюзен наблюдает за всеми ними, что хороший знаком. Я смотрю, как школьники выбегают к ждущим их машинам или автобусам, но Инглиш выглядит очень грустной. Всю ночь я думаю лишь об этом.
Глава 3
Шеридан
Мне требуются три недели, чтобы войти в привычный режим. Я запоминаю имена каждого ученика, его любимый предмет и что-нибудь ещё, что ему нравится. Теперь я кручусь вокруг этого. И правду говорят, что если обучать ребенка с помощью игр и кино, то они будут впитывать в себя информацию, как тело солнечные лучи на пляже. Они становятся ненасытными, когда понимают, о чём идет речь.
Но Инглиш находится на каком-то другом уровне. Ее любимое слово «Почему». Иногда я очень хочу отдыха, потому что она высасывает из меня все силы своими вопросами. Её причудливые наряды заставляют меня смеяться. Никогда не знаешь, во что она будет одета, в клетку или горошек, во что-то красное или розовое. Очевидно, она любит легинсы, потому что носит их каждый день. Узоры, яркие цвета или просто черный, именно так выглядит её выбор одежды. Она очень любит цвета. Вероятно, её отец позволяет ей выбирать их самостоятельно. Меня она просто очаровала. Это как смотреть на разнообразную палитру художника каждый день.
Меня волнует лишь её переменчивое настроение. Один день она светится от счастья, а на другой – унылая и подавленная. Я даже проверила ее руки на наличие синяков, предположив о домашнем насилии. Я не могу быть пристрастной, но это тяжело, потому что чувствую, что ей не хватает объятий. И я не понимаю почему. Может, потому что мне они тоже нужны.
На следующей неделе состоится родительское собрание. Родители будут заходить в школу после работы с четырёх до восьми часов, что сделает мою неделю просто ужасной. Я подготавливаюсь ко всему заранее, потому что уверена, неделя будет загруженной.
Настает понедельник, и мои первые восемь встреч проходят просто замечательно. Родители восторгаются моими навыками и благодарят за работу с их детьми. Во вторник все повторяется. В среду проходят лишь две беседы, а еще две назначены на четверг. Моим последним посетителем должен стать Бекли Бриджес, отец Инглиш. Уже пять часов, а мистера Бриджеса так и нет. Я жду его до шести и всё тщетно. Меня это просто бесит. Ведь это касается его ребенка, и если он не может найти время, чтобы прийти и посмотреть на её успехи в школе, то это говорит многое о нём, как об отце.
Глава 4
Бек
Чертовы авиалинии. Всегда всё в спешке, а аэропорт Атланты хуже всех остальных. Я смотрю на свои часы уже в сотый раз и не могу понять почему. Все равно это не ускорит события. Наконец, мы подходим к выходу, и целая вечность уходит на то, чтобы открыть эту долбанную дверь. Я практически сбиваю с ног стюардессу, пока выбираюсь оттуда, потому мне просто необходимо явиться на родительское собрание. Последнее, чего мне хотелось – это пропустить его. Инглиш для меня всё и узнать об её успехах в школе невероятно важно.
Но у судьбы снова другие планы. Мой грёбанный багаж пропал. Я не мог взять его с собой из-за размеров, но что могло произойти? Это всего один перелет. Один чертов перелет без пересадок, и они теряют мой гребанный багаж. А в сумке оборудование для моей камеры и сама камера с новыми брендовыми линзами. Так что теперь я стою в очереди у бюро потерянных вещей, пытаясь определить местоположение своего чертового багажа, стоимостью в двадцать тысяч долларов. Слава богу, он застрахован. Проверив ещё раз свои часы, я понимаю, что никаким образом не успею вовремя на родительское собрание.
И, конечно, движение на дороге просто кошмарное. Ну почему это случается именно со мной? Я куда-то тороплюсь и опаздываю. Нахрен все! Не говоря уже о том, что, по словам отца, я получил ещё одно письмо. Ударив руками по рулю, я позволяю себе использовать серию ругательств. Хорошо, что Инглиш не в машине.
Мне стоило проверить сообщения до того, как сел за руль, но я уже и так опаздываю.
Глава 5
Шеридан
Все еще ожидая мистера Бриджеса, я вспоминаю, что у меня есть его номер телефона, поэтому отправляю ему сообщение, напомнив о назначенной встрече. Я снова жду. Ничего. Спустя ещё тридцать минут, я понимаю, что он считает своё время дороже моего, поэтому собираюсь уходить домой. Выходя спиной из класса, чтобы закрыть дверь на ключ, я врезаюсь во что-то позади себя. Я поворачиваю голову, чтобы понять, на кого нечаянно налетела, поднимая глаза всё выше и выше, пока не останавливаюсь на паре зелено-голубых глаз. Ещё лучше оказываются ярко-розовые губы. Вот же дерьмо! Он запускает пальцы в светлые волосы, густые и немного волнистые, и мне отчаянно хочется самой провести по ним ладонью.
– Мисс Монро? – У него глубокий хриплый голос, как будто он только что проснулся.
– Да.
