Текст книги "Тайна французского порошка"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 12
ВИТРИНА ОТПАДАЕТ

В. помещение вошел полицейский, озираясь по сторонам в поисках начальства, подошел к подозвавшему его Квину, пробормотал несколько слов и быстро удалился.

Инспектор отвел в сторону Джона Грея и что-то шепнул ему на ухо. Грей кивнул и вернулся к Сайресу Френчу, который что-то тихо лопотал, уставившись в пространство бессмысленным взглядом. С помощью Уивера и Зорна Грей развернул кресло Френча так, что старик оказался спиной к лежавшему на полу трупу. Френч никак на это не отреагировал. Врач пощупал его пульс. Мэрион быстро встала и облокотилась на спинку отцовского кресла.

Дверь открылась, и в комнату вошли двое мужчин в белых халатах и фуражках с козырьком, вооруженные носилками. Они отдали честь инспектору, который молча указал пальцем в сторону накрытого простыней трупа.

Эллери, отойдя в дальний угол, задумчиво вертел в руках свое пенсне. Нахмурившись, он бросил на кровать пальто и сел сам, положив голову на сплетенные кисти рук. Наконец, словно зайдя в тупик или приняв решение, вынул из кармана книжечку и начал что-то быстро писать на форзаце, не обращая внимания на двух полицейских врачей, склонившихся над мертвой женщиной.

Эллери не стал протестовать, когда его бесцеремонно отодвинул суетливый человечек, вошедший следом за людьми с носилками, который принялся фотографировать труп на полу, кровать, сумочку и другие предметы, имевшие отношение к жертве. Глаза Эллери рассеянно следили за полицейским фотографом.

Внезапно он сунул книжечку в карман и посмотрел на отца.

– Должен сказать тебе, сынок, – заметил инспектор, подойдя к нему, – что я устал, на сердце у меня неспокойно и меня одолевают дурные предчувствия.

– Дурные предчувствия? Вот еще! Для этих глупостей нет никаких оснований. Дело мало-помалу продвигается…

– О, возможно, ты уже поймал убийцу и спрятал его к себе в карман, – проворчал старик. – Но меня беспокоит отнюдь не убийца, а Уэллс.

– Не стоит переживать из-за Уэллса, папа, – заметил Эллери. – Не думаю, что он настолько уж плох, как ты себе это воображаешь. Пока он цепляется к тебе, я буду работать под прикрытием.

– Но Уэллс может появиться здесь в любую минуту – ему уже доложили по телефону и… Да, в чем дело?

Вошел полицейский, передал сообщение и удалился.

– Ну вот! – простонал инспектор. – Уэллс уже едет сюда. Теперь начнутся аресты, интервью, допросы с пристрастием, набеги репортеров и тому подобное…

Игривое настроение тут же покинуло Эллери. Схватив отца за руку, он отвел его в угол.

– В таком случае, папа, быстро выслушай меня. – Эллери огляделся вокруг – никто не обращал на них внимания. Но на всякий случай он все-таки сильно понизил голос. – Впрочем, если ты уже пришел к каким-нибудь выводам, то я хотел бы познакомиться с ними.

– Ну… – Старик осторожно прикрыл рот ребром ладони. – Между нами говоря, сынок, в этом деле есть некая странность. Что же касается подробностей, то я все еще не определился, что к чему… И если ты в них уже сумел разобраться, то, возможно, потому, что, будучи сторонним наблюдателем, ты находишься в более выгодном положении, чем я. Однако если говорить о преступлении в целом – о возможном его мотиве, – то у меня такое предчувствие, что убийство миссис Френч само по себе не так важно для нас, как то, что именно подвигло на него убийцу…

Эллери задумчиво кивнул.

– Не сомневаюсь, что преступление было тщательно спланировано. Несмотря на его кажущуюся небрежность и странный выбор места, у нас удивительно мало материала для работы.

– А как же шарф Мэрион Френч? – спросил Эллери.

– Ерунда! – презрительно отмахнулся инспектор. – Не вижу в этом ничего существенного. Очевидно, она где-то оставила его, а миссис Френч подобрала. Но готов держать пари, что комиссар уцепится именно за это.

– Вообще-то, по-моему, тут ты не прав, – возразил Эллери. – Он будет бояться лишний раз потревожить Френча – ведь старик возглавляет Лигу борьбы с пороками и пользуется немалым влиянием… Нет, папа, пока Уэллс постарается не трогать Мэрион Френч.

– Ну а к каким же выводам пришел ты, Эллери?

Эллери вытащил свою книжечку и открыл ее на форзаце.

– Я не залезал так глубоко, как ты, папа, – объявил он, – но мне кажется, ты прав, говоря, что мотив, возможно, важнее самого преступления… Однако меня занимали более непосредственные вопросы. Мне нужно решить четыре небольшие задачи. Слушай внимательно.

Первая, и, возможно, самая важная из них, – он заглянул в книжечку, – касается ключа миссис Френч. Здесь перед нами целая последовательность событий. Вчера ночью – примерно без десяти двенадцать – сторож О'Флаэрти видит жертву, в распоряжении которой ключ с золотым диском от квартиры мистера Френча. После этого она исчезает из поля зрения до двенадцати пятнадцати следующего дня, когда ее находят мертвой также в универмаге, однако ключ на месте преступления отсутствует. Следовательно, возникает закономерный вопрос: почему исчез ключ? Может показаться, что вопрос состоит лишь в том, как его найти. Но у нас есть все основания подозревать, что исчезновение ключа связано с преступлением. Убийца исчезает – вместе с ним исчезает и ключ. Нетрудно представить, что подобное совпадение не случайно. И если все так – а в настоящий момент все указывает на это, – то почему убийца взял ключ? На этот вопрос мы пока не можем ответить. Но зато теперь мы знаем, что в распоряжении преступника имеется ключ от апартаментов мистера Френча на шестом этаже.

– Верно, – согласился инспектор. – Хорошо, что ты надоумил меня отправить кого-нибудь из наших наблюдать за квартирой.

– Однако меня беспокоит еще кое-что, – продолжил Эллери. – Я задаю себе вопрос: не может ли присутствие ключа указывать на то, что тело было принесено в витрину из какого-то другого места?

– Не вижу здесь никакой связи, – возразил инспектор.

– Не будем об этом спорить, – вздохнул Эллери. – Я усматриваю здесь одну весьма интересную возможность, которая делает мой вопрос логичным, а история с шарфом Мэрион Френч как будто указывает в том же направлении. Думаю, что вскоре мне удастся проверить мою версию, опираясь на факты, и представить более весомые доказательства… А пока перейдем к пункту номер два. Обнаружив труп в этой витрине, было вполне естественно предположить, что убийство произошло именно здесь. Никто даже не подумал об ином варианте.

– В самом деле, – нахмурившись, согласился инспектор.

– Вот видишь! Возможно, немного позднее мне удастся направить твои подозрения в определенное русло… Итак, мы входим, видим труп и говорим: «Преступление было совершено здесь!» Однако не все так однозначно. Но словам Праути, женщина мертва уже около двенадцати часов. Тело обнаружено около полудня, следовательно, миссис Френч умерла где-то в районе полуночи. В любом случае преступление было совершено ночью. А как в это время выглядят эта витрина и вся секция здания? Они находятся в полной темноте!

– Ну и что с того?.. – сухо протянул инспектор.

– Ты, по-моему, не слишком серьезно воспринимаешь мои доводы, – усмехнулся Эллери. – Повторяю: ночью здесь темно, хоть глаз выколи, однако же мы продолжаем считать витрину местом преступления. Мы выясняем, есть ли в витрине освещение. Если есть – тогда вопрос отпадает. С закрытой дверью и опущенными со стороны улицы глухими жалюзи свет не должен быть виден снаружи. Однако мы выясняем, что освещения здесь нет – лампы отсутствуют, и я даже сомневаюсь, что к светильникам вообще подведена проводка. Таким образом, нам не остается ничего иного, как допустить, что преступление произошло в полной темноте. Тебя не устраивает подобное предположение? Меня тоже.

– Но существует такая вещь, как фонарик, – возразил инспектор.

– Безусловно. Я тоже думал об этом. Но если преступление произошло здесь, то предшествующая ему встреча и, возможно, ссора, а также последующее сокрытие тела в столь странном и неудобном месте, как настенная кровать, происходили всего лишь при свете карманного фонарика! Как говорил бесстрашный Сирано,[3]3
  Сирано – герой пьесы Эдмона Ростана (1868–1918) «Сирано де Бержерак». (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть] нет уж, увольте!

– Преступник мог принести лампочки с собой, – задумчиво пробормотал инспектор. Но в следующий момент встретился глазами с сыном, и оба расхохотались.

Эллери быстро вновь посерьезнел.

– Ну, давай на какое-то время отложим проблему освещения, тем более что ты, кажется, осознал более чем малую вероятность преступления в темноте… Теперь перейдем к любопытной вещице – помаде с выгравированной на ней буквой «К». Это мой пункт номер три. Во многих отношениях он очень важен. Прежде всего можно сделать вывод, что помада с этой буквой не принадлежала миссис Френч, чьи инициалы, выгравированные на трех других предметах в ее сумочке. – «У. М. Ф.». Далее, помада с буквой «К» значительно темнее той, которой накрашены губы покойной. Это не только подтверждает, что помада с этой буквой не принадлежала миссис Френч, но и указывает на то, что где-то должна находиться ее помада. Но где? В витрине ее нет. Значит, она где-то в другом месте. Может, убийца забрал ее вместе с ключом? Это выглядит глупым. Но вспомни, что губы покойной накрашены светлой помадой всего лишь наполовину! Что это означает? Несомненно, то, что миссис Френч помешали, когда она красила губы своей теперь исчезнувшей помадой.

– Почему ты уверен, что ей кто-то помешал? – поинтересовался инспектор.

– А ты когда-нибудь видел женщину, которая начинает красить губы и оставляет их недокрашенными? Такого просто не бывает! Значит, ей кто-то помешал, и готов держать пари, что только чрезвычайные обстоятельства могут заставить женщину бросить этот процесс, так и не доведя его до конца.

– Ей помешала собственная смерть! – воскликнул инспектор, азартно блеснув глазами.

Эллери улыбнулся:

– Очень может быть… Но ты понял смысл этого, папа? Если миссис Френч прервало убийство или инцидент, предшествующий ему, а ее помада в витрине отсутствует…

– Ну конечно! – обрадовался старик и, помрачнев, добавил: – Хотя убийца мог забрать помаду для каких-нибудь своих целей.

– С другой стороны, – продолжил Эллери, – если он не взял помаду, то она все еще находится где-то в здании или неподалеку от него. Ты мог бы организовать обыск всех шести этажей универмага.

– Сейчас это невозможно! Вот позже можно будет попытаться…

– Ну, думаю, минут пятнадцать с этим и в самом деле можно повременить, – согласился Эллери. – Перед нами встает еще один интересный вопрос: если помада с буквой «К» не принадлежит миссис Френч, то кому она принадлежит? У меня предчувствие, папа, что ответ создаст осложнения а-ля Скотт Уэллс…

При упоминании имени полицейского комиссара инспектор недовольно поморщился.

– Ты лучше кончай побыстрее свою историю, Эллери. Он может появиться здесь в любую секунду.

– Хорошо. – Эллери снял пенсне и взмахнул им. – Прежде чем мы перейдем к четвертому пункту, запомни, что ты ищешь два предмета: губную помаду убитой и ее ключ…

Что касается пункта номер четыре, то мы должны положиться на безошибочное чутье нашего почтенного и недооцененного медика Сэма Праути. Он счел странным, что раны миссис Френч кровоточили так мало. По крайней мере, на ее теле и одежде мало следов крови… Кстати, ты заметил пятно засохшей крови на ее левой ладони?

– Заметил, – кивнул инспектор. – Возможно, когда в нее выстрелили, она схватилась рукой за одну из ран, а затем…

– А затем, – договорил за него Эллери, – ее рука опустилась в момент смерти, и кровь, которая, согласно утверждениям нашего друга Сэма, по всем законам физики, должна была хлынуть ручьем… Вернее, – поправил он себя после небольшой паузы, – мне следовало сказать, что она-то как раз и повиновалась неоспоримым законам этой уважаемой науки и хлынула ручьем, но…

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – пробормотал старик.

– …но не в этой витрине. Иными словами, нам следует найти доказательства, чтобы объяснить феномен двух рваных огнестрельных ран на почти не испачканном кровью теле. А теперь давай просуммируем все сказанное мной, – подытожил Эллери. – На мой взгляд, отсутствие ключа миссис Френч от апартаментов ее мужа, отсутствие в витрине освещения, исчезновение помады убитой, которой она, судя по всему, пользовалась незадолго до смерти, так как ее губы накрашены только наполовину, присутствие шарфа Мэрион Френч и еще один пункт более общего характера, но не менее убедительный – все это приводит нас к одному выводу.

– Что убийство произошло не в этой витрине, – подхватил инспектор, взяв понюшку табаку.

– Совершенно верно.

– А что ты подразумевал под еще одним пунктом, указывающим на это?

– Неужели тебе не приходило в голову, – медленно произнес Эллери, – насколько нелепо выглядит эта витрина с точки зрения места преступления?

– Разумеется, приходило, и я уже упоминал об этом, но…

– Ты был слишком погружен в мелкие детали, чтобы взглянуть на дело с точки зрения психологии. Подумай об уединении, соблюдении секретности и прочих моментах, необходимых для тщательно спланированного убийства. А чем располагал бы преступник здесь? Неосвещенной, периодически патрулируемой сторожем витриной! Это опасно во всех отношениях! На первом этаже, где находится служебное помещение ночных сторожей, да еще менее чем в полусотне футов от кабинета старшего сторожа! Зачем выбирать такое место? Это же просто глупо! Вот что я подумал, как только вошел сюда.

– Конечно, ты прав, – покачал головой инспектор. – Но если преступление произошло не здесь, зачем понадобилось приносить сюда тело после убийства? Мне это представляется ничуть не менее опасным.

Эллери нахмурился:

– Разумеется, это приходило мне в голову… Должно быть какое-то объяснение…

– Как бы то ни было, – с раздражением прервал инспектор сына, – после твоего анализа ситуации мне очевидно одно: витрина определенно не является местом преступления. Мне кажется… впрочем, это ясно как день – оно произошло в квартире наверху!

– Естественно, – рассеянно согласился Эллери. – Иное предположение выглядит бессмысленным. Ключ, уединение, освещение, наиболее вероятное местонахождение помады… Да-да, апартаменты на шестом этаже подходят в этом смысле как нельзя лучше. Ими я займусь в первую очередь.

– Но, Эл! – внезапно воскликнул инспектор. – Ведь Уивер прибыл в квартиру в половине девятого утра, а потом там побывало еще пять человек! Никто из них не заметил ничего необычного, значит, следы преступления были удалены, и теперь нам уже ничего не найти.

– Не принимай близко к сердцу! – рассмеялся Эллери, к которому вернулось хорошее расположение духа. – Конечно, следы были уничтожены – их, так сказать, самый верхний, а может, и промежуточный слой. Но если копнуть поглубже, то нам, возможно, и удастся что-нибудь обнаружить.

– Но мне все равно непонятна причина, по которой витриной воспользовались даже после убийства, – нахмурился инспектор. – Разве только это вопрос времени…

– Да ты становишься просто гением, папа! – радостно улыбнулся Эллери. – Я только что решил эту маленькую проблему. Почему тело поместили в витрину? Призовем на помощь все ту же старую добрую логику…

Есть два тому объяснения, каждое из которых может оказаться верным. Первое: чтобы отвлечь внимание от подлинного места преступления, которым, несомненно, является квартира. Второе, более логичное: чтобы тело не было обнаружено до полудня. Ведь ежедневные демонстрации начинаются ровно в двенадцать – это известно всему Нью-Йорку.

– Но почему, Эллери? – не понял инспектор Квин. – Зачем преступнику задерживать до полудня обнаружение трупа?

– А кто его знает! – пожал плечами Эллери. – Но в общем ответ можно сформулировать следующим образом: если убийца так спрятал тело, чтобы его обнаружили в двенадцать пятнадцать, – а он точно знал, что это произойдет именно тогда, – значит, до полудня ему нужно было осуществить нечто, что преждевременное обнаружение трупа сделало бы опасным или невозможным.

– Но что именно?

– Да, что именно, – печально отозвался Эллери. – Что должен был сделать убийца на следующее утро после преступления? Лично я этого не знаю.

– Мы просто наугад пробираемся от предположений к выводам, попросту блуждаем в потемках, – простонал инспектор. – Например, почему убийца не смог сделать то, что намеревался прошлой ночью в здании? Если ему было нужно с кем-то связаться, то там есть телефоны…

– Вот как? Нужно будет попозже этим заняться.

– Я займусь этим немедленно!

– Погоди, папа, – остановил его Эллери. – Почему бы для начала не отправить Вели к лифту, на котором поднимаются в квартиру. Пусть проверит, нет ли там следов крови.

– Боже мой, до чего же я стал глуп! – воскликнул инспектор. – Ну конечно же! Томас!

Вели подошел, внимательно выслушал отданные шепотом указания и тут же вышел.

– Мне следовало подумать об этом раньше, – проворчал инспектор, поворачиваясь спиной к Эллери. – Естественно, если убийство произошло в квартире, то тело нужно было доставить вниз с шестого этажа!

– Возможно, мы ничего не найдем, – заметил Эллери Квин. – Я сам тщательно проверю лестницу… Но послушай, папа, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Скоро здесь будет Уэллс. Официально витрина является местом преступления. Он захочет снова выслушивать все показания. Задержи его на час, пока я поднимусь наверх с Уэсом Уивером. Мне нужно хорошенько осмотреть квартиру. Ведь после прекращения собрания туда вообще больше никто не заходил – она все время охранялась, а там должно что-то быть… Хорошо?

Инспектор устало махнул рукой:

– Конечно, действуй, сынок… Ты со своей свежей головой найдешь там больше, чем я. Ладно, я задержу Уэллса. Так или иначе, мне нужно осмотреть офис у служебного входа, склад и всю секцию первого этажа… Но почему ты берешь с собой Уивера? – Он понизил голос: – Эллери, тебе не кажется, что ты затеваешь опасную игру?

Эллери удивленно уставился на отца:

– Что ты имеешь в виду, папа? Если ты подозреваешь беднягу Уэса, то выкинь эти мысли из головы! Мы с ним друзья со школьных лет – помнишь, я гостил с приятелем в Мэне у отца Уэстли? Я знаю этого парня так же хорошо, как тебя. Его отец – священник, а мать – просто святая, происхождение и образ жизни безупречны, никаких тайн в прошлом…

– Но ты не знаешь ничего о его жизни в Нью-Йорке, Эллери, – возразил инспектор. – Ты же не виделся с ним несколько лет!

– Послушай, папа! – серьезно сказал Эллери. – Ты ведь никогда не ошибался, доверяя моему суждению, не так ли? Положись на него и сейчас. Уивер невинен, как агнец. Его нервозность, несомненно, связана с Мэрион Френч… Смотри, фотограф хочет с тобой поговорить.

Они повернулись к остальным. Инспектор побеседовал с полицейским фотографом, затем обратился к шотландцу-управляющему:

– Скажите, мистер Маккензи, как работает ваша телефонная служба после закрытия магазина?

– Все телефоны, кроме одной линии, отключаются после шести часов, – ответил Маккензи. – Работающая линия связана со столом О'Флаэрти и принимает звонки.

– Судя по табелю и рапорту О'Флаэрти, – заметил инспектор, заглянув в бумаги, – прошлой ночью не звонили ни сюда, ни отсюда.

– В этом вопросе О'Флаэрти можно доверять, инспектор.

– А если, – настаивал Квин, – какие-нибудь отделы работают сверхурочно? Тогда телефоны у них работают?

– Да, – ответил Маккензи, – но только по письменной просьбе заведующего отделом. Должен заметить, сэр, что такое у нас происходит крайне редко. Мистер Френч всегда требует, чтобы время закрытия магазина по возможности строго соблюдалось. Конечно, иногда бывают исключения… Но если в рапорте О'Флаэрти об этом не упоминается, то можете не сомневаться, что прошлой ночью телефоны не работали.

– Даже в апартаментах мистера Френча?

– Даже там, – подтвердил управляющий. – Если только мистер Френч или мистер Уивер не отдали соответствующее распоряжение главному оператору.

Инспектор повернулся к Уиверу, но тот отрицательно покачал головой.

– Еще один вопрос, мистер Маккензи. Вам известно, когда миссис Френч в последний раз до вчерашнего дня посещала универмаг?

– По-моему, это было в позапрошлый понедельник, инспектор, – ненадолго задумавшись, ответил Маккензи. – Да, именно так. Она приходила поговорить со мной насчет импортного материала для платья…

– И после этого она не появлялась в магазине? – Квин окинул взглядом присутствующих. Никто не ответил.

В этот момент вернулся Вели. Подойдя к своему начальнику, он что-то тихо шепнул ему на ухо и отошел. Инспектор обернулся к Эллери:

– В лифте нет никаких следов крови.

В витрину вошел полицейский и тоже подошел к Квину:

– Инспектор, прибыл комиссар.

– Иду, – устало отозвался инспектор Квин.

Когда он выходил, Эллери многозначительно взглянул на отца, и тот понимающе кивнул в ответ.

К тому времени, когда инспектор вернулся, сопровождая массивную, напыщенную фигуру комиссара Скотта Уэллса в окружении нескольких детективов, Эллери и Уэстли Уивера в витрине уже не было. Мэрион Френч сидела на стуле, держа отца за руку и глядя на дверь, как будто вместе с Уивером ее покинули остатки мужества.