Текст книги "Тайна французского порошка"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Первое предположение заключалось в том, что тело было перенесено, чтобы представить дело так, будто убийство было совершено не в квартире. Однако это никак не увязывалось с фактами, ибо если убийца хотел во что бы то ни стало скрыть все следы преступления в квартире, то в таком случае почему он оставил здесь карты, окурки, туфли и шляпу? Правда, если бы тело не было обнаружено, то находка этих предметов не указывала бы на преступление. Однако убийца не мог ожидать того, что ему удастся спрятать труп на веки вечные. Рано или поздно тело все равно обнаружилось бы, квартиру обыскали бы, а карты, сигареты и прочие мелочи явились бы свидетельством того, что убийство произошло именно здесь.

Значит, труп был перенесен из квартиры по какой-то иной причине. Но по какой же? После некоторых размышлений ответ все-таки был найден: чтобы оттянуть обнаружение тела. Каждый день, ровно в полдень, в витрине начинается демонстрация. Этот распорядок не нарушается никогда. До полудня витрина закрыта, и это тоже известно всем. Спрятав тело в стене-кровати, убийца был твердо убежден, что его не обнаружат во всяком случае до четверти пополудни. Этот ответ явился для нас лучиком света, прояснившим очень многое в этой крайне запутанной ситуации, как, например, причину использования витрины, несмотря на то что это было сопряжено с определенными и вполне очевидными неудобствами. Итак, мы пришли к выводу, что убийца перенес тело вниз на шесть пролетов лестницы и спрятал его в витрине, так как был твердо уверен, что там его точно не найдут до полудня следующего дня.

Естественно, возникает закономерный вопрос: зачем понадобилось убийце оттягивать обнаружение трупа? Хорошенько подумав, вы поймете, что на этот вопрос может быть лишь один логичный ответ: потому что с утра во вторник он должен был сделать нечто такое, что преждевременное обнаружение тела сделало бы слишком опасным, а то и вовсе невозможным.

Все слушали затаив дыхание, с волнением ожидания продолжения рассказа.

– Но как такое могло быть? – блеснув глазами, задал риторический вопрос Эллери. – Давайте на какое-то время немного отклонимся от непосредственной темы нашей беседы… Итак, каким бы образом убийца ни проник в магазин накануне вечером, он был вынужден остаться в нем всю ночь. У него имелось три пути для того, чтобы войти незамеченным, и ни одного, чтобы выбраться обратно. Преступник мог спрятаться в магазине заранее, в течение дня, мог войти после окончания рабочего дня через служебный вход и, наконец, мог проникнуть внутрь здания через дверь склада в одиннадцать ночи, когда шла разгрузка машины с продуктами. Скорее всего, он использовал именно последний способ, так как О'Флаэрти не видел никого, кто входил бы через служебный вход, а для убийцы было бы гораздо удобнее войти в здание в одиннадцать, нежели торчать в универмаге весь вечер с половины шестого до полуночи.

Но вот только как выйти? О'Флаэрти утверждает, что никто не выходил из здания через служебный вход, остальные двери были заперты, а дверь в склад со стороны Тридцать девятой улицы была закрыта в половине двенадцатого ночи – за четверть часа до того, как миссис Френч объявилась в универмаге, и за полчаса до ее убийства. Так что у преступника просто не было иного выхода, как только остаться в здании универмага на всю ночь. А из этого следует, что он никак не мог покинуть магазин раньше девяти часов утра, когда магазин открывается для покупателей. Только тогда у него появилась возможность выйти из универмага, смешавшись с толпой ранних покупателей.

Однако здесь возникает новое обстоятельство. Если убийца мог запросто выйти из магазина в девять, то почему он не мог сделать то, что намеревался, не перенося труп в витрину, чтобы таким образом задержать его обнаружение? Значит, ему все-таки нужна была эта задержка и у него не было иного выбора, как остаться в магазине даже после девяти!

С разных сторон послышались тихие изумленные возгласы. Эллери быстро огляделся по сторонам, словно желая подметить, кого именно так удивило или, возможно, даже испугало его последнее замечание.

– Вижу, что некоторые из вас просто-таки, что называется, на лету уловили мою мысль, – улыбнулся он. – Может существовать лишь одна причина, по которой наш злоумышленник был вынужден остаться в универмаге даже после девяти: он был каким-то образом связан с этим магазином!

Теперь на лицах присутствующих отчетливо отразилось подозрение, недоверие и страх. Каждый невольно отпрянул от своего соседа, придя к осознанию, сколько человек может оказаться в списке подозреваемых.

– Да, в конце концов мы пришли к этому выводу, – спокойно сообщил Эллери. – Если наш таинственный преступник является служащим универмага либо связан с ним каким-то образом официально или даже неофициально, то его отсутствие после обнаружения трупа было бы обязательно замечено. Он не мог этого допустить и поэтому оказался в весьма затруднительном положении. Этот меморандум, – он взял со стола лист голубой бумаги, – оставленный в этой квартире вечером в понедельник мистером Уивером, сообщил преступнику, что мистер Уивер и мистер Френч прибудут в квартиру в девять утра. Если бы он оставил труп в квартире, то об убийстве миссис Френч стало бы известно уже в девять, поднялся бы переполох, и ему уже никак не удалось бы незаметно ускользнуть из магазина и выполнить свою таинственную миссию. Ведь телефоны тоже могли быть взяты под контроль, а потому преступник должен был устроить все так, чтобы труп не был найден до тех пор, пока ему не удастся ускользнуть отсюда или хотя бы позвонить по телефону до того, как все звонки из универмага начнут прослушивать. Единственный способ добиться этого – задержать обнаружение трупа, сокрыв его в витрине, что он успешно и сделал.

К тому времени нам удалось окончательно установить, каким образом убийца вошел в здание. Мы располагали табельным листом за понедельник. Нам ясно, что преступник служит в магазине или как-то с ним связан. Однако табельный лист свидетельствовал о том, что все служащие ушли, как обычно, в половине шестого или даже того раньше. Следовательно, убийца мог попасть в универмаг только через дверь склада.

Размышляя о причинах, побуждавших преступника задержать находку трупа, я – как, несомненно, и вы – подумал о том, что убийца, устраняя все следы преступления, шел на немалый риск и столкнулся с множеством трудностей. То, что он отнес тело вниз, объяснялось нуждой во времени для осуществления задуманного дела, все еще остававшегося для нас неизвестным. Почему же он заменил промокший фетр, тщательно удалил все следы крови и тому подобное? Ответ снова заключается в необходимости иметь утром свободу действий. Если окровавленная подставка, скажем, была бы обнаружена мистером Уивером в девять утра, то сразу же заподозрили бы неладное и шансы преступника осуществить задуманное сильно бы уменьшились. Следовательно, то, что ему предстояло сделать, было настолько важно, что он не мог допустить, чтобы о преступлении даже заподозрили прежде, чем дело будет доведено до конца.

Сделав паузу, Эллери заглянул в лист бумаги, который вынул из кармана.

– Запомните наш вывод, что тот, кого мы ищем, официально или полуофициально связан с этим учреждением, – попросил он, – и на время оставим эту тему…

Некоторое время назад я обратил ваше внимание на четыре конкретных свидетельства присутствия в этой квартире в понедельник ночью мисс Бернис Кармоди. Таковыми являются, в том порядке, в каком мы их обнаружили, игра в банк, которой увлекались мисс Кармоди и ее мать, сигареты марки «La Duchesse» с ароматом фиалки, предпочитаемые мисс Кармоди, а также ее шляпа и туфли, которые были на ней в понедельник, когда она ушла из дому.

Теперь я продемонстрирую вам, что эти факты указывают не на присутствие здесь мисс Кармоди, а на совсем противоположное, – неожиданно заявил Эллери. – Игра в банк не вносит вклад в наше маленькое опровержение: карты лежали в правильном порядке, и нам в настоящий момент незачем ими заниматься.

Сигареты, однако, представляют собой более существенное доказательство моего утверждения. Эти окурки, – он поднял со стола одну из пепельниц, – были найдены на карточном столе. Как видите, они выкурены почти полностью – осталась только маленькая полоска с названием. От каждой из десяти или двенадцати сигарет в этой пепельнице сохранился лишь маленький окурок.

В то же время в спальне мисс Кармоди в доме семейства Френч мы нашли вот эти окурки. – Подняв вторую пепельницу, Эллери взял в руки один из окурков. – Как видите, эта сигарета «La Duchesse» выкурена всего лишь на четверть – очевидно, мисс Кармоди сделала не более пяти-шести затяжек и смяла сигарету в пепельнице. Со всеми прочими окурками из этой пепельницы было проделано то же самое.

Проще говоря, – Эллери улыбнулся, – мы столкнулись с забавным феноменом: двумя группами сигарет, выкуренных предположительно одним и тем же лицом, окурки от которых выглядят, однако, совершенно по-разному. Наведя справки, нам удалось выяснить, что мисс Кармоди пребывала в довольно нервозном состоянии, причины которого скоро также будут нами рассмотрены, а потому всегда курила свои любимые сигареты столь расточительным образом.

Какой же из этого можно сделать вывод? – Эллери выдержал выразительную паузу. – Только вот такой, что мисс Кармоди не курила сигарет, которые мы нашли на карточном столе; их выкурил и оставил там кто-то другой, не знавший о неизменной привычке мисс Кармоди выбрасывать сигареты, выкуренные лишь на четверть.

Перейдем теперь к туфлям и шляпе, – предложил Эллери, не давая слушателям времени опомниться и обдумать только что полученную информацию. – Здесь мы также обнаружили признаки подтасовки. Все выглядело так, как будто мисс Кармоди приходила сюда в понедельник ночью, промокнув под дождем, и, прежде чем ушла из квартиры, сняла мокрые туфли и шляпу, надела другие, хранившиеся в шкафу в спальне. Но шляпа лежала в коробке полями вниз, а туфли стояли на полочке каблуками наружу.

С помощью небольшой проверки мы установили, что подавляющее большинство женщин кладут свои шляпы в коробки вниз тульей и полями вверх, а в случае, когда на туфлях имеются крупные пряжки, как на этой паре, ставят их каблуками внутрь, чтобы пряжки оставались снаружи и не портили обивку полочки. Тем не менее оба предмета свидетельствовали о совершенном незнании этих женских привычек. Здесь вывод также очевиден – вовсе не мисс Кармоди, а какой-то мужчина вместо нее спрятал туфли и шляпу в шкаф, потому что класть шляпу в коробку полями вниз является мужской привычкой, к тому же мужчина вряд ли стал бы обращать внимание на такие мелочи, как пряжки на туфлях. Все остальные туфли на полке стояли каблуками наружу, так как на них не было пряжек, и, кто бы ни поставил туда туфли мисс Кармоди, он просто последовал установленному порядку, чего бы никогда не стала делать женщина.

Признаю, каждый из этих пунктов сам по себе может показаться малоубедительным. Но вместе они являют собой неопровержимое доказательство того, что не мисс Кармоди, а какой-то мужчина курил сигареты, оставленные на карточном столе, и положил в шкаф шляпу и туфли.

Эллери откашлялся. Несмотря на усиливающуюся хрипоту, голос его звучал твердо и решительно:

– В этой связи отмечу еще один любопытный факт. Обследуя ванную комнату, мистер Уивер и я столкнулись с необычной пропажей. Лезвие безопасной бритвы, которым мистер Уивер пользовался в понедельник после половины шестого и которое он почистил и вставил обратно в бритву, зная, что это его последнее лезвие и что утром ему придется побриться, во вторник не было нами обнаружено. Мистер Уивер, который был слишком занят в понедельник вечером и забыл пополнить свой запас лезвий для бритвы, пришел в квартиру рано утром – в половине девятого, так как должен был приготовить бумаги к приходу мистера Френча в девять. Он собирался побриться в квартире, но лезвия, предусмотрительно приготовленного им накануне, на месте не оказалось. Мистер Френч не держит в квартире бритву, так как никогда не бреется сам.

Почему же исчезло лезвие? По-видимому, им воспользовались либо ночью, либо рано утром, до прихода мистера Уивера. Кто же мог это сделать? Только двое – миссис Френч, которая могла использовать его как режущий инструмент, или ее убийца.

Из двух альтернатив наиболее правдоподобной представляется вторая. Помните, что преступник был вынужден провести ночь в универмаге. Где он мог найти самое безопасное убежище? Разумеется, в квартире! Учитывая, что сторожа всю ночь делают обходы, бродить или даже просто прятаться по темным этажам было бы для него куда более рискованно! Исчезновение лезвия предполагает обычную процедуру бритья. А почему бы и нет? Мы знаем, что убийца должен был появиться утром в качестве одного из служащих универмага. Так почему бы ему не побриться, оставаясь в квартире? Конечно, это требует немалого хладнокровия, однако все свидетельствует в пользу именно такого предположения. Почему исчезло лезвие? Очевидно, с ним что-то произошло. Что именно? Могло ли оно сломаться? Почему бы и нет? Ведь лезвие использовалось уже несколько раз, и оно могло треснуть во время завинчивания бритвы. Предположим, случилось именно это. Почему же убийца не мог оставить сломанное лезвие? Потому что он не только хитрый негодяй, но, кроме того, еще и прекрасный психолог. Если бы в ванной комнате осталось сломанное лезвие, кто-нибудь мог вспомнить, что еще накануне оно было совершенно целым. Измененный предмет является более существенным напоминанием, чем его отсутствие на месте. По крайней мере, если бы я был на месте убийцы, то рассуждал бы именно так, и поэтому мне кажется, что преступник, забрав лезвие, поступил разумно, с его точки зрения. Доказательством может служить хотя бы то, что мистер Уивер даже не упомянул о пропавшем лезвии, пока я не вытянул из него это, будучи сторонним и непредубежденным наблюдателем.

Эллери усмехнулся:

– Как видите, я работал на основании всего лишь предположения, однако если вы сложите воедино все перечисленные мною факты, то наверняка согласитесь, что лезвие использовали для бритья и унесли, так как оно сломалось. Это подсказывает здравый смысл. Нет никаких свидетельств, что лезвием воспользовались не по прямому назначению. А пока позвольте мне на время оставить эту тему и перейти к другой – одной из самых важных во всем процессе расследования.

По рядам слушателей пробежал приглушенный ропот. Все взгляды были по-прежнему устремлены на Эллери.

– Вы можете подумать, – сказал он, – что во всей этой истории, возможно, замешаны двое; что даже если мисс Кармоди не прятала в шкаф свои туфли и шляпу – даже если на мгновение забыть об улике в виде сигарет, – она все же могла при этом присутствовать, пока другой участник преступления – мужчина – клал их в шкаф, стоя рядом с ним или занимаясь еще чем-нибудь. С удовольствием опровергну подобное предположение.

Опершись руками о стол, Эллери слегка подался вперед:

– Итак, леди и джентльмены, кто имел, так сказать, легальный доступ в эту квартиру? Всего пять обладателей ключей: сам мистер Френч, миссис Френч, мисс Кармоди, мисс Мэрион Френч и мистер Уивер. Шестой ключ в столе О'Флаэрти не мог заполучить никто без ведома его самого или дневного сторожа – О'Шейна. Поэтому мы смело можем о нем забыть.

Из шести существующих в природе ключей нам все известно о пяти. Ключ миссис Френч исчез. Все остальные оставались исключительно в распоряжении их владельцев. Ключ миссис Френч разыскивала вся полиция, но безуспешно. В здании его нет, несмотря на утверждение О'Флаэрти, что когда миссис Френч входила в универмаг в понедельник ночью, то ключ у нее был.

В начале этого импровизированного выступления я говорил, что убийца, по-видимому, забрал этот ключ. Теперь я скажу вам большее – он не мог его не взять.

У нас есть одно подтверждение того, что преступнику был нужен ключ. В понедельник, вскоре после того, как мисс Кармоди тайком ушла из дому, у мисс Андерхилл, экономки, состоялся телефонный разговор. Звонившая женщина назвалась мисс Кармоди и попросила мисс Андерхилл срочно прислать ей с посыльным ключ от квартиры. Однако ранее в тот же день, утром, мисс Кармоди сообщила мисс Андерхилл, что, очевидно, потеряла свой ключ от квартиры и попросила ее раздобыть один из других ключей, чтобы сделать для нее дубликат.

Мисс Андерхилл не уверена, что ей звонила именно мисс Кармоди. Она готова поклясться, что кто-то стоял рядом с говорившей и подсказал ей ответ, когда мисс Андерхилл напомнила о потере ключа и утреннем распоряжении. После этого говорившая в замешательстве повесила трубку.

Какой же можно сделать вывод из всего сказанного? Только тот, что звонила не мисс Кармоди, а сообщница убийцы или женщина, нанятая им с целью заполучить ключ от квартиры.

Эллери глубоко вздохнул:

– А теперь позвольте мне провести вас по лабиринту логических умозаключений к другому выводу – к тому, с которого я начал развивать свой тезис.

Зачем убийце понадобился ключ? Очевидно, чтобы попасть в квартиру. Не имея своего ключа, он не мог войти туда без помощи другого лица, которое этим ключом обладало. Вероятно, убийца ожидал, что его впустит миссис Френч, но в тщательно спланированном преступлении владение ключом могло оказаться важным, и это объясняет историю со звонком. Но перейдем к сути дела.

Преступник убил миссис Френч в квартире. Он знал, что должен перенести труп в витрину по причинам, которые я уже изложил, когда ему в голову пришла внезапная мысль. Преступнику было известно, что дверь в квартиру имеет пружинный замок и запирается при захлопывании. Ключа у него не было, так как он не смог заполучить ключ Бернис Кармоди. Убийца должен был вынести тело, но потом ему пришлось бы вернуться в квартиру, чтобы удалить следы крови, подложить в шкаф туфли и шляпу, а на стол карты и сигареты. Даже если он сделал бы это заблаговременно, до того как перенес труп, ему все равно понадобилось бы вернуться после похода за фетром, клеем и всем необходимым для замены подкладки на подставке для книг. К тому же он не намеревался провести в квартире всю ночь.

Первой его мыслью было, очевидно, просунуть что-нибудь между дверью и полом, чтобы не дать замку захлопнуться. Однако убийца наверняка помнил о том, что сторожа каждый час проходят по коридору, и обязательно заметят приоткрытую дверь, начнут выяснить, в чем дело. Нет, дверь должна оставаться закрытой. Но ведь у миссис Френч должен быть собственный ключ, с помощью которого она вошла в квартиру! Можно воспользоваться им! Мы можем представить себе, как преступник склоняется над окровавленным трупом, открывает сумочку, находит ключ, кладет его себе в карман и выносит тело из квартиры, уверенный, что сможет туда вернуться, выполнив свою жуткую задачу.

При этом, – Эллери невесело улыбнулся, – убийца, разумеется, должен был взять ключ с собой наверх. Вот почему мы не нашли его у убитой. Правда, он мог, сделав уборку, снова отнести ключ вниз, но тогда ему уже не удалось бы снова попасть в квартиру, а кроме того, его могли заметить на первом этаже входящим в витрину… В первый раз это было тоже довольно рискованно, но все же неизбежно. И убийца, очевидно, решил, что самое разумное для него – убрать ключ в карман и избавиться от него, выйдя утром из здания. Конечно, можно было бы оставить его в квартире – например, на карточном столе. Однако отсутствие здесь ключа свидетельствует именно о том, что преступник предпочел забрать его с собой.

Теперь мы можем утверждать, – Эллери сделал небольшую паузу, – что наш преступник совершил убийство без сообщников. Я вижу сомнение на лицах некоторых из вас. Тем не менее это было именно так. Ведь будь у него сообщник, ему не пришлось бы забирать ключ! Он преспокойненько отнес бы тело вниз, а потом снова поднялся бы наверх, и сообщник открыл бы ему дверь. Сам факт, что ему пришлось взять ключ, доказывает, что он работал в одиночку. Конечно, можно предположить, что действовали все-таки двое, которые вместе перенесли тело. Но на это я заявлю свое уверенное «нет», так как это предполагало бы двойной риск – двоих сторож мог бы заметить скорее, чем одного. Автор столь хорошо продуманного преступления никогда бы не пошел на такое.

Эллери заглянул в свои заметки. Никто не шелохнулся. Когда же Эллери снова поднял голову, обводя взглядом присутствующих, то его решительно сжатые губы свидетельствовали о внутреннем напряжении, о причинах которого никто даже не мог догадываться.

– Я подошел к моменту, леди и джентльмены, – спокойно заговорил Эллери, – когда могу попытаться описать нашего неуловимого преступника. Хотите услышать его словесный портрет?

Он обвел комнату взглядом, словно бросая вызов присутствующим. В ответ – ни звука. Слушатели молча потупились.

– Что ж, позвольте считать ваше молчание выражением согласия, – заметил Эллери все тем же спокойным голосом, в котором, однако, слышались нотки угрозы. – Возражений нет? Вот и отлично!

Он подался вперед. Глаза его заблестели.

– Итак, наш убийца – мужчина. Способ помещения в шкаф шляпы и туфель, а также исчезновение бритвы, физическая сила, необходимая для переноса тела, проявляющееся время от времени безжалостное и твердое здравомыслие, хладнокровие – все это указывает на лицо мужского пола, требующее ежедневного бритья.

Этот человек совершил преступление в одиночку, не прибегая к помощи сообщников, о чем свидетельствуют выводы, сделанные мною относительно исчезнувшего ключа.

Наш одиночка также связан с универмагом. Это доказывает перенос тела в витрину и сопутствующие сложности.

Слегка расслабившись, Эллери улыбнулся, поднес к губам платок и окинул комнату взглядом. Затем посмотрел на комиссара Уэллса, напряженно замершего в своем кресле, на отца, устало прикрывшего глаза ладонью, на неподвижных детективов слева от себя, на Вели, Краутера, Джимми и Фьорелли справа и сухо проговорил:

– В одном вопросе мы еще не пришли к определенному выводу. Я имею в виду сущность дела, которое убийца считал важным настолько, что уделил ему особое внимание утром во вторник… Это приводит меня к истории с книгами, которые мы обнаружили на письменном столе, причем подборка представляла собой странную смесь сведений из палеонтологии, детской истории музыки, коммерции Средних веков, филателии и дурацких водевильных опусов.

Эллери описал все пять книг, карандашные пометки на них, рассказ Уивера о мошенничестве Спрингера, открытие того, что адреса являются хранилищами наркотиков, и, наконец, поведал о неудачной облаве в доме на Девяносто восьмой улице, адрес которого был получен из шестой книги, оказавшейся в распоряжении Уивера.

– Когда Спрингер готовил шестую книгу, – рассказал он, – то, безусловно, не знал, что его махинации стали известны постороннему. В противном случае он не предоставил бы книгу любопытным взглядам Уивера. Таким образом, когда Спрингер покинул универмаг в понедельник вечером, он не знал, что шестая книга – «Эстетика современных интерьеров» Люциана Втоцкого – оказалась в распоряжении мистера Уивера, молодого детектива-любителя, который тайком следил за ним все это время. Коль скоро Спрингер за весь вечер ни с кем не встречался и не разговаривал, даже находясь в своей квартире в Бронксе (мы выяснили на телефонной станции, что Спрингер по возвращении домой никому не звонил), он мог и не знать, что его книжная система дала сбой, по крайней мере, до прихода на работу на следующее утро – иными словами, уже после убийства. О раскрытии системы шифра могли оповестить кого-нибудь из сообщников Спрингера, однако только позвонив по телефону из универмага. Но на ночь здесь отключают все телефонные линии, кроме одной, соединенной со служебным помещением О'Флаэрти, который утверждает, что никто ею не пользовался.

Следовательно, любой человек, находящийся в магазине в ночь с понедельника на вторник и рано утром во вторник, не мог сообщить Спрингеру или кому-то другому о шестой книге, которую взял с собой Уивер.

– Однако, – продолжал развивать свою мысль Эллери, – то, что система распределения наркотиков была дезорганизована, во вторник утром – это доказывает покинутый дом на Девяносто восьмой улице – могло быть вызвано только тем, что ночью кто-то обнаружил манипуляции Уивера. Напоминаю, что в понедельник вечером Спрингер в очередной раз прибег к уловке с книгой – а значит, в то время банда еще считала существующую книжную систему безопасной. И тем не менее на следующее утро они не на шутку встревожились и поспешили убраться с Девяносто восьмой улицы, даже не обслужив страждущих клиентов. Напрашивается все тот же вывод: ночью кто-то заподозрил неладное.

Это могло произойти в трех случаях: если кто-то заметил отсутствие шестой книги на условленном месте в понедельник после ухода мистера Уивера, покинувшего магазин последним; если ночью кто-то обнаружил пять дубликатов книг на письменном столе мистера Френча; или если случилось и первое и второе. Так как дезорганизация состоялась утром после преступления, о ней мог распорядиться только некто, сделавший одно или оба упомянутых открытия предыдущей ночью. Некто, находившийся в универмаге после ухода Спрингера и Уивера и оказавшийся не в состоянии выйти оттуда или связаться с кем-либо до девяти утра.

На лицах некоторых слушателей появилось нечто похожее на понимание. Эллери улыбнулся:

– Вижу, что кое-кто из вас уже предвидит неизбежный вывод… Кто был в состоянии сделать ночью в универмаге одно или оба библиографических открытия? Ответ: человек, который убил миссис Френч в комнате, где пять книг находились у всех на виду. Подтверждает ли что-нибудь в последующих действиях убийцы, что он обнаружил эти пять книг? Да, тот факт, что преступник перенес труп в витрину с целью обеспечить себе следующим утром время для «дела», до сих пор остававшегося не вполне понятным…

Цепочка выводов слишком крепка, леди и джентльмены, – торжествующе объявил Эллери, – чтобы в ней можно было усомниться. Убийца во вторник утром предупредил о провале шайку торговцев наркотиками!

Таким образом, к тому, что наш преступник – мужчина, совершивший убийство в одиночку и связанный с универмагом, мы можем добавить, что он принадлежит к отлично организованной банде, занимающейся распространением наркотиков.

Более того, – Эллери коснулся пальцами пяти книг на столе, – мы в состоянии пополнить описание убийцы еще кое-чем.

Если бы тот человек побывал в квартире Френча до ночи убийства – в любое время в течение предшествующих пяти недель, – то он увидел бы книги на столе, заподозрил бы неладное и распорядился бы прекратить использование книг в качестве средства шифровки. Но так как система действовала вплоть до самой ночи убийства, следовательно, преступник за пять недель, прошедшие до этой ночи, не бывал в библиотеке мистера Френча… То, что книги обнаружил именно убийца, подтверждает тот факт, что, обследуя подставки и меняя на одной из них фетр, он не мог не обратить внимания на эти пять томов и не понять их значения, что и привело его в ужас…

Можно смело предположить, – продолжал Эллери, – что преступник, обнаружив на столе упомянутые книги, сразу же прокрался с фонариком в книжный отдел проверить, все ли в порядке с шестой книгой. Убедившись в ее исчезновении, он окончательно понял необходимость срочно передать сообщникам, что игра окончена. Могу вас обрадовать тем, что очень скоро мы сумеем проверить на практике это предположение!

Эллери перевел дыхание, вытер лоб носовым платком и рассеянно провел пальцами по стеклам пенсне. На сей раз паузу заполнил возбужденный шепот, становившийся все громче и внезапно оборвавшийся, как только Эллери предупреждающе поднял руку.

– В завершение моего анализа, – заговорил он, надевая на нос пенсне, – я намерен оценить личность каждого из вас по специальной шкале, разработанной мною в процессе этой работы, – хотя, полагаю, многим это и будет неприятно.

В комнате раздались возгласы удивления, негодования и любопытства. Пожав плечами, Эллери обернулся за помощью к комиссару Уэллсу. Комиссар решительно кивнул – «Да!» – и сердито посмотрел на собравшихся. Те неохотно замолчали.

Эллери, улыбаясь, вновь повернулся к слушателям.

– Право же, – проговорил он, – я ведь не раскрыл самый большой сюрприз, так что ни у кого из вас нет оснований для протеста – вернее, почти ни у кого. Но как бы то ни было, давайте побыстрее начнем увлекательную игру в исключения.

Благодаря первому делению на моей шкале – тому факту, что убийца был мужчиной, – мы можем сразу же со спокойной душой исключить из числа подозреваемых мисс Мэрион Френч, мисс Бернис Кармоди и миссис Корнелиус Зорн, не рассматривая их кандидатуры даже в качестве примера для упражнения интеллекта.

Второе деление шкалы – это то, что преступник действовал в одиночку, – не имеет значения для определения его личности, потому сразу перейдем к третьему: убийца – мужчина, связанный с этим универмагом, и к четвертому: убийца не был в этой квартире последние пять недель.

Начнем с мистера Сайреса Френча. – Эллери учтиво поклонился старому миллионеру. – Мистер Френч, безусловно, связан с этим учреждением. Он имел возможность совершить преступление. Не так давно я приводил в качестве примера гипотетическую возможность, что, подкупив шофера мистера Уитни, у которого он гостил в понедельник, и попросив доставить его обратно в город из Грейт-Нек поздно вечером и никому не говорить об этом, мистер Френч теоретически мог приехать в универмаг вовремя, чтобы успеть проскользнуть через вход в склад в квартиру. Ведь после того, как он, пожаловавшись на недомогание, удалился в свою спальню в доме Уитни в девять вечера, его там, кроме шофера, больше никто не видел.

Хотя, с другой стороны, – тут Эллери позволил себе улыбнуться, глядя на побагровевшего от возмущения Френча, – мистер Френч, разумеется, приходил в эту комнату ежедневно. И не только в последние пять недель, а на протяжении вот уже многих лет. Но даже если и это кому-то покажется неубедительным, то все равно, мистер Френч, вам волноваться не о чем. Так как имеется и другая причина, о которой я пока сознательно не упоминаю, но как раз она свидетельствует о том, что психологически вы никак не могли быть убийцей.

Френч умиротворенно расслабился и даже слабо заулыбался. Мэрион крепко стиснула руку отца в своей ладони.

– Итак, – строго продолжил Эллери, – мистер Джон Грей, близкий и давний друг семьи Френч. Именно он подарил мистеру Френчу упомянутые мною подставки для книг. И вы тоже, мистер Грей, – обратился он к франтоватому директору, – по целому ряду вычеркиваетесь из списка подозреваемых. Хоть вы и связаны с универмагом и ваше отсутствие во вторник с утра было бы непременно замечено, но вам также приходилось часто бывать в этой квартире за последние пять недель. Ну, например, хотя бы на совещании в прошлую пятницу. Помимо этого мы также проверили ваше алиби на вечер понедельника и лишний раз убедились в его надежности: ваше алиби подтвердил не только ночной портье, который вспомнил, что вы разговаривали с ним в одиннадцать сорок, а потому никак не могли в то же самое время проникнуть в универмаг, но и еще один постоялец из вашего отеля подтвердил, что видел, как вы в тот вечер входили к себе в апартаменты без четверти двенадцать… Хотя и без этих показаний у нас не было никаких оснований всерьез вас подозревать, так как прежде всего у нас не было причин сомневаться в искренности портье. Равно как, в случае с мистером Френчем, и в честности личного шофера мистера Уитни. Про возможность подкупа я упомянул лишь чисто теоретически.