Текст книги "Еще одна жизнь (СИ)"

Автор книги: Елизавета Назарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Все это время Вильдам Хабибович с недоумением и восхищением слушал Елену.

– И опять я задам тебе все тот же вопрос: откуда в этой юной хорошенькой головке такие мысли?

– Просто эта юная головка, кроме того, что читает, еще и думает. Как-то, знаете, стараюсь приучить себя думать именно головой. А любому органу в человеческом теле, чтоб не атрофировался, требуется тренировка.

Вот так, беседуя, они дошли до дома.

Квартиру Вильдам Хабибович осматривал с интересом, похвалил качественную работу мастеров, делавших последний ремонт, но согласился, что со вкусом у них было плоховато. От ужина отказался, от кофе тоже, но с удовольствием выпил чаю с заварными пирожными, которые он купил заранее в институтском буфете.

– Что ж, Елена, давай закурим, и я пойду думать, как тебе сделать все качественно и недорого.

– Я в квартире не курю и, извините, гостям не разрешаю, так что прошу на лоджию.

Они покурили, обсудили сумму, которую Елене придется копить на ремонт, и, уже одеваясь, Вильдам Хабибович добавил:

– Если ты, Елена, думаешь, что я забыл о своем обещании по поводу института, то это не так. Просто мне сейчас нечего тебе сказать. Мой товарищ сейчас в Москве и будет только после Нового года. Но думаю, что это не поздно, до весны еще далеко. Кажется, комиссии по переводам у них в апреле заседают. Во всяком случае, не раньше.

Звонок в дверь, опередил Елену, когда она уже собралась провожать своего гостя. Не заглядывая в глазок, все же за спиной не слабый мужчина, она открыла дверь. На пороге стоял Александр с большой коробкой в руках. Увидев Вильдама Хабибовича, выходящего из квартиры, он посторонился.

– Всего доброго, дорогая хозяюшка, и спасибо за чай, – сказал на прощание Вильдам Хабибович и поцеловал ей руку.

Проходя мимо Саши, он внимательно на него посмотрел и... подмигнул.

– Это что за дядька? – спросил Саша, войдя в квартиру.

– Это с работы, начальник тех.отдела.

– А-а, по работе заходил?

"Какой ты, Сашенька, любопытный! Кто да что? Лучше бы на Татьяну обратил внимание. Она, вроде, не прочь", – подумала Елена, а вслух все же объяснила:

– Не совсем. Разговорились как-то о ремонте, хочу квартиру в порядок привести.

– А чего ее приводить? – недоуменно посмотрел вокруг Саша. – Она у тебя вполне в порядке: чисто, нигде не валится.

– Надо, надо, Саша. Так вот. Вильдам Хабибович пообещал подсказать, как мне свою задумку обратить в реальность.

– Какую задумку?

– Все-то тебе надо знать! – не выдержала Елена.

– Да ладно, я так, – смущаясь, оправдывался Александр, и чтоб сменить тему, приступил к вопросу, с которым пришел. – Я вот пришел подарок тебе показать, – и он начал распаковывать коробку и рассказывать: – Такого нет ни у кого. Тетя Люба, мамина подруга, сказала, что установок светомузыки у нас сейчас нет, все к Новому году разобрали прямо со склада, даже до магазинов не дошли. А это мне брат помог. Он сам у меня радиотехникой занимается, но он так, магнитофоны и телевизоры ремонтирует. А вот друг его такие установки сам собирает. Вот погляди.

Он вытащил несколько стеклянных трубочек, диаметром сантиметров пять, соединенных проводами. Внизу каждой трубочки находились разноцветные лампочки, не мелкие, как в елочной гирлянде, а крупнее, как в холодильниках. Верхние же части трубочек были заполнены прозрачными стекляшками, слегка переливавшимися на свету.

– Ты знаешь, из чего он их делает? Ни за что не догадаешься. У них на заводе есть цех, где делают хрустальные вазы, люстры и другие фигурки. Но, как везде, бывает брак, когда хрусталь при проверке лопается. Так он этот бракованный хрусталь разбивает на мелкие кусочки и потихоньку домой таскает, вот им и заполняет трубочки. А трубки, знаешь, из чего?

– Из чего?

– Из ламп дневного света. Он их чистит, моет и смазывает какой-то жидкостью. Видишь, как они изнутри сверкают. А остальное просто. Паяет специальную плату, вот здесь, в этой коробочке все и находится, потом все соединяет проводами, и все готово. У него дома на стене такая "дура" огромная висит, метра два в длину и метр в высоту, из таких же трубочек с хрусталем. Он, когда включил, Ленка!... Такое сияние, такая красота! Но он таких больших на продажу не делает, но и эта тоже класс! В этой установке, что хорошо? То, что каждую трубочку можно поставить отдельно на разных уровнях или рядом, кто как захочет. Хочешь, посмотреть?

– У меня не получится. У меня проигрыватель старый, у него никаких выходов нет.

– Да? – разочаровался Саша. – Тогда пошли ко мне.

– Нет, Саша, не пойду, – решительно ответила Елена. – Мне очень интересно, но у меня дела, работа. Увижу у Андрея. А у тебя денег на нее хватило?

– Да. Хватило... – настроение Саши совсем упало. – Даже осталось двадцать пять рублей. Он всего восемьдесят за нее взял. А что с этими деньгами делать?

– Цветы купите.

– Цветы? Он же не девчонка!

– На дни рождения цветы и мужчинам дарят.

– Да ну. Я не буду.

– Так, подарите его матери. Это же и ее праздник, она же мучалась в этот день, его рожала.

– Точно.

– И Андрею приятно будет, – добавила Елена. – А как вы этот подарок ему понесете? В этой коробке?

– Ну да...

– Так ее как-то украсить надо. Коробка-то не родная, от чего-то другого.

– Я купил, а украшать, уж кто-нибудь другой пусть украшает.

– Тогда оставляй. Я запакую. Заберешь завтра, или нет, послезавтра. А сейчас, прости меня, Сашенька, я тебя не прогоняю, но мне работать надо.

– Что ж, ладно, я пойду. Приду послезавтра. А зря не хочешь посмотреть...

– Увижу еще. Пока.

Закрыв за Сашей дверь, Елена облегченно вздохнула.

"Надо будет сказать Андрею, пусть тактично ему объяснит, чтоб он мне не надоедал".

Остаток вечера она провела в работе, но не только в чертежах. Уже третий вечер она с огромным удовольствием занималась своим новым платьем, не спеша, аккуратно, чтоб не ошибиться. Два часа она занималась платьем, два часа чертежами. Бросить работу она тоже не могла, аванс перед Новым годом обещали дать больше, в зависимости от уже заработанных до двадцатого числа денег. А к Новому году деньги никогда не лишние.

На следующий день Елена рассказала Тане о визите Александра. Таня надула губки:

– А мне не показал. У меня тоже есть магнитофон, не хуже, чем у него.

– Так ты же в институте по вечерам, – успокаивала ее Елена, – а ему уж очень хотелось похвастать.

Таня улыбнулась:

– Да, он любит чем-нибудь похвалиться, только у него это так искренне получается, так эмоционально, так естественно, как у ребенка. Не то что, некоторые: я, я, у меня... Вот такой сейчас у Аринки Эдик.

– Что, уже? – поразилась Елена.

– Да. Ей просто был нужен повод, чтоб бросить Сашу, – она теперь тоже, как и Елена называла его более серьезным именем Саша, а не простецким Саньком. – Я тебе говорила об этом парне, помнишь?

– Помню. "Хорошая" из них получится парочка. Она к тебе сама приходила?

– Нет. Мы с ней в одной группе учимся. А этот Эдик на втором курсе, хотя ему уже двадцать два года. Она со мной не разговаривает, но демонстративно с ним обнимается у меня на глазах.

– Тебя это задевает?

– Нисколько. Мне даже смешно.

– Вот и замечательно. А ты идешь сегодня в институт?

– Нет. У нас сегодня всего одна пара, причем вторая, причем препод всегда отпускает нас пораньше, так что стоит ли тратить два часа на дорогу ради часа занятий по Истории КПСС?

– Не стоит. Даже ради двух часов. Значит у тебя сегодня свободный вечер?

– Да. Я никуда не собираюсь. А что? – с любопытством заглянула Таня ей в глаза. – У тебя какие-то планы есть.

– Есть, – засмеялась та. – Только не у меня, а у тебя. С работы идем вместе, по дороге заходишь к Саше. Ты же знаешь, где он живет?

– Знаю, – довольно ответила Таня, она уже начала догадываться, что Елена хочет сказать.

– Ну вот. Берешь его, затем забираете у меня светомузыку и идете хоть к тебе, хоть к нему, ее опробовать. Только, чур, запаковываешь подарок уже сама.

– А это удобно, чужой подарок использовать?

– Это же техника. А технику обязательно надо проверять при покупке, тем более подарок. Представляешь, мы дарим, Андрей включает, а она не работает...

– Это ужасно! Обязательно надо проверить, – с напускным беспокойством воскликнула Татьяна.

– Аккуратно обращаться с техникой, думаю, вы умеете.

– О чем разговор? – уверила Таня.

А назавтра в обед она уже «отчитывалась» за прошлый вечер:

– Какая красота! Все сверкает, переливается, по стенам, по потолку разноцветные блики разбегаются, будто ты где-то внутри радуги, аж, дух захватывает! Я тоже такую хочу!

– Хорошо. На день рождения тебе тоже подарим, – успокоила ее Елена.

– Это же еще два месяца ждать. Правда, Саша сказал, что брат хочет такую на Новый год взять, тогда он иногда будет ко мне ее приносить.

– Вы ж, надеюсь, не злоупотребили ею?

– В каком смысле? – покраснела Таня

– Только в техническом, – Елена попыталась спрятать улыбку.

– Со светомузыкой все в порядке: все собрано, упаковано и даже ленточкой перевязано.

– А с кем не все в порядке? – внезапно Елене в голову пришла тревожная мысль: "Уж не подала ли я ей дурной пример? Не натворила ли она бед?"

Таня покраснела еще больше, отвернулась и молчала. Елена испугалась не на шутку:

– Танечка, что случилось? Он обидел тебя? – она попыталась заглянуть Тане в глаза. Но когда повернула ее к себе и увидела улыбку на губах, облегченно вздохнула: "Раз не плачет, а улыбается, значит, не расстроена".

А Таня, наконец, решилась:

– Мы целовались. Танцевали и целовались. И нас Светка чуть не застукала.

– Тебе понравилось?

– Ну-у... Конечно, понравилось. Он так классно целуется, – наконец, ее прорвало, – так нежно и романтично. И словечки ласковые на ухо шептал. Ты осуждаешь, да? Только три дня назад по Андрюхе сохла, а сегодня уже с другим целуюсь.

– Не бери в голову, все нормально. Кто сказал, что существуют нормы времени, сколько должно пройти дней, месяцев, лет, прежде чем девушка обратит внимание на другого. Ни в коем случае, никто не смеет тебя осуждать, и даже ты сама. Ты заслужила по жизни, чтоб тебе говорили ласковые слова, обнимали и целовали, если тебе этого хочется. Думаю, и Саша понял, наконец, что он в свое время выбрал не ту девушку и теперь исправляет свою ошибку.

– Ты действительно так думаешь?

– А зачем бы я это говорила? – и она радовалась за подругу не меньше, чем за себя.

Всю неделю она гнала от себя тоску, занимая себя работой, и к вечеру так уставала, что, добравшись до подушки и сказав вслух: «Спокойной ночи, Андрюшенька», моментально засыпала. Но в пятницу, в конце рабочего дня, в душу закралось какое-то беспокойство. И напрасно она прислушивалась к себе, пытаясь понять его причины. А сердце ее то останавливалось, то начинало бешено колотиться, порой не хватало воздуха, и она дышала, как будто пробежала стометровку. Ее состояние заметила Сонечка, когда, как обычно принесла ей чертежи на выходные:

– Леночка, ты не заболела? Что-то ты такая бледненькая, – Елена смогла только слабо улыбнуться в ответ. – Может, отдохнешь в эти выходные? Не будешь работать? Очень срочных чертежей пока нет. А то ты совсем себя загнала. Виданное ли дело – без выходных почти два месяца. Подорвешь свое здоровье сейчас, потом, ох, как тебе это может аукнуться.

Елена знала, что, выйдя замуж в восемнадцать лет и прожив в браке почти десять, Соня не могла родить ребенка, не снашивала. Она много лечилась и даже ездила в Москву к какому-то медицинскому "светилу". И только, пролежав там, в клинике, всю беременность, она родила сына. Сейчас ее трехлетнего Элика обожали все девочки в отделе, он частенько приходил с бабушкой встречать маму с работы.

– Да, наверно, Соня, я отдохну в эти выходные, – ответила ей Елена устало.

– А на счет аванса не беспокойся, я уже записала тебя на сто рублей, – добавила Соня на ушко.

Елена благодарно ей улыбнулась.

Выйдя с работы, она решила не идти сразу домой, боялась, что дома, в одиночестве, без работы, ей станет хуже. Лучше, как можно позже придти, поужинать и лечь спать. И она отправилась в центральный универмаг, так как это был единственный магазин, который работал до восьми часов вечера, ей нужны были украшения к новому платью.

Универмаг находился в трехэтажном красивом современном здании из стекла и бетона в новой части города. Пока она обошла все этажи, заглядывая в каждый отдел, просто, чтоб отвлечься, она успокоилась, а когда выбирала бижутерию, у нее даже поднялось настроение. Как обычно, в подобных отделах царила атмосфера праздника: выставленные в витринах украшения, особенно с восточным колоритом, радовали глаза своим блеском, разнообразием цветов и форм. Традиционные европейские кольца, серьги, колье, завораживали своей изысканностью и простотой, национальные же украшения, порой громоздкие и вычурные, поражали богатством красок, причудливостью исполнения. Отдельным рядом стояла чеканная посуда: подносы от огромных по метру в диаметре до малюсеньких на одну пиалу, кувшины различных силуэтов и размеров, кубки, вазы.

Елена долго думала, какие выбрать серьги. У нее остались от матери нитка искусственного жемчуга и серебряное колье из голубых камешков с изысканным бантом посредине. Ей понравились и серьги с жемчугом на тонкой золотистой ниточке, и серьги с голубыми камнями в паутинке из какого-то белого металла. Правда, к жемчужным серьгам подбиралось и маленькое колечко, а с голубым камнем не было ни одного кольца. Она решилась на жемчуг:

"Конечно, жемчуг – это "девичьи слезы" и подходит лишь "водным знакам", но он будет лучше смотреться с моим синим платьем, да к тому же, колечко хорошо!"

Дома она разложила уже готовое и отглаженное накануне платье, приложила к нему свой жемчужный комплект и осталась довольна. Непонятные страхи и беспокойство, терзавшие ее полдня прошли. Появилось чувство ожидания праздника. Она вспомнила, какой бой вела сама с собой при выборе фасона платья, как спорила и даже кричала вслух, вызвав, наверняка, недоумение соседей, и ей стало смешно. Теперь все было позади. Вот оно – платье, конечно, в стиле этого времени, но легкое и элегантное одновременно: складки расклешенной книзу юбки придавали ему воздушность, узкий лиф подчеркивал ее тонкую талию, не слишком глубокий вырез на груди скрадывал несколько излишне торчавшие косточки, зато спина была открыта до самых лопаток. От рукавов она отказалась наотрез, компенсировав их коротким пиджачком без пуговиц с длинными слегка расклешенными рукавами. Полюбовавшись своим нарядом, она занялась ужином. Продуктов, купленных Андреем, ей хватило на всю неделю, так что она сэкономила немалую сумму.

"Конечно, общий подарок от друзей – это хорошо, – подумала она, – но хочется подарить что-то от себя. Но что? Надо придумать что-то такое, что он мог бы всегда иметь при себе. Таким образом, я всегда буду с ним. Как я не подумала еще в магазине? Теперь придется завтра утром бежать, искать. И еще надо от себя купить цветы его матери... Вот и хорошо, что забыла, завтра будет, чем себя занять, чтоб не нервничать".

Так спокойно размышляя, она закончила этот беспокойный день и уснула с мыслями о завтрашнем.

Наутро Елена проснулась в приподнятом настроении. Сегодня она увидит Андрея. Наскоро позавтракав, она отправилась покупать ему подарок и цветы для его мамы. Ей ничего не пришло в голову лучше, чем купить ему маленького львенка или, если не найдет львенка, кошечку. Решила далеко не ходить, а поискать в маленьких сувенирных магазинчиках возле вокзала. Потратила она на это больше часа и все же не нашла ни больших львов, ни маленьких львят, а вот кошечек – на любой вкус: и белые, и черные, и полосатые, и большие, и маленькие. Елена решила выбрать кошечку, тем более, одна ей понравилась: рыженькая, с белой мордочкой и зелеными глазками-пуговками, мягкая, ее легко можно было сжать в кулаке, но стоило его раскрыть, она расправлялась, как пружинка. В этом же магазинчике она купила шкатулочку для нее. Шкатулка была совсем маленькая, меньше кошечки, но засунуть ее туда было можно, зато стоило открыть крышку, как она выпрыгивала из нее. Затем она направилась покупать цветы. Она не знала, какие цветы любит его мама, и решила послушаться своей интуиции. Выбор был небольшой. Какие в декабре цветы? Только те, что выращивают в теплицах: розы, гвоздики, калы. Интуиция подсказала ей купить белые гвоздики. На все про все у нее ушло два часа. Она не знала, когда придет Андрей, и поспешила домой.

Возле дома ее ждала Татьяна, она уже заходила и не захотела снова подниматься на пятый этаж, поэтому они присели на скамейку во дворе. Таня пришла предупредить, что у Андрея нужно быть в пять часов вечера, что подарок у нее, и все придут к ней в шестнадцать тридцать. На что Елена ответила:

– Танечка, вообще-то, Андрей обещал за мной зайти, потому, если я не приду к этому времени, не ждите.

Таня улыбнулась, посмотрела на нее чуть-чуть грустным взглядом и, отведя глаза, сказала:

– Ладно. Договорились. Я побежала.

Так как было уже около часа, Елена тоже поспешила домой.

В гостиной на столе стоял новый букет роз, и лежала записка: "Приходил. Ждал. Надо бежать. Буду в четыре. Люблю, люблю, люблю. Обнимаю и целую всю. Твой Андрей". Она сначала ужасно расстроилась, а потом решила, что так лучше, иначе они бы не смогли расстаться, а у него еще дела, хлопоты, и у нее тоже.

К четырем она была почти готова: накрашена и причесана, не одела только платье, чтоб при встрече не помялось, и бижутерию.

Без пяти четыре она услышала, как щелкнул замок входной двери, и стремглав устремилась навстречу. Она сходу влетела в его раскрытые объятия и повисла, обхватив руками за шею и замерев в долгом поцелуе. Он осторожно опустил ее на ноги и заглянул в глаза: они светились такой радостью, таким счастьем, что он снова крепко прижал ее к себе и стал осыпать ее лицо поцелуями, а, оторвавшись, зашептал ей на ухо:

– Я приходил утром, сразу после училища, не заходя домой. Я так соскучился! Я вчера чуть с ума не сошел, готов был бежать даже с занятий и успокоился только потому, что уверил себя – утром обязательно тебя увижу.

– А я чувствовала: у меня бешено колотилось сердце, и дыхание перехватывало, а я не могла понять от чего.

– Вот видишь? Мы с тобой – одно целое и даже на расстоянии связаны невидимыми нитями. Вот только, почему ты не почувствовала утром, как я к тебе летел, и ушла? – шутливо строгим голосом добавил он.

– Я сейчас покажу почему.

Она рванулась в спальню, но он не отпустил. Он решительно и даже властно взял ее на руки и понес. Когда до кровати осталось два шага, она, заглядывая ему в глаза, потемневшие от желания, прошептала:

– Не надо, Андрюшенька.

– Почему? – остановился он.

– Потом.

– И потом тоже, – и он сделал еще шаг.

– Нет, – поспешно воскликнула она.

Он остановился, но с рук ее не спускал.

– Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Просто, не хочу быть с помятой физиономией на твоем празднике.

– Почему с помятой? – опустив ее на ноги, но все же не отпуская, спросил он.

– Андрюша, милый, золотой, родной мой, я очень тебя люблю и очень хочу, но не могу любить тебя пятнадцать-двадцать минут, потом второпях, наспех одеваться и бежать. Ну, представь, как будет выглядеть твоя королева. Это раз.

– А два?

– А два – это то, что мне мало даже часа, я хочу любить тебя всю ночь.

– Пропади он пропадом, этот праздник! Зачем я столько гостей наприглашал? Кроме тебя, мне никого не надо!

– А мама? – выдвинула Елена главный аргумент, и еще подумала: "А мое платье, подарок..."

Андрей сдался, добавив:

– Но ночь моя. Вся. И завтра я тоже не отпущу тебя ни на минуту.

– Я согласна. А теперь отпусти меня, – Елена потянулась на комод и взяла шкатулку. – Мы купили тебе общий подарок от всех друзей, а это лично от меня.

Он с любопытством взял шкатулку в руки, открыл, и... оттуда выпрыгнула игрушечная кошечка, которая попала ему на грудь. Он от неожиданности вздрогнул. А Елена засмеялась и захлопала в ладоши:

– А это я. Дарю тебе себя.

– С намеком? Мол, если посадишь в темную, тесную коробочку, я выпрыгну и улечу от тебя?

– Возможно... – кокетливо взглянула она на него, а так как Андрей уже тянулся ее "благодарить", она поняла, что благодарность может затянуться надолго, легонько его оттолкнула и сказала: – Потом, потом. А сейчас мне надо одеться.

– Я помогу, – Андрей с готовностью снова притянул ее к себе.

– Нет, – решительно отказалась она. – Иди туда, а я скоро, – и, выпроводив его за дверь, быстро начала одеваться.

Когда Елена вышла к нему "при всем параде", он не мог оторвать от нее глаз. К нему вернулось то благоговейное чувство перед ней, которое появилось в первую их встречу, когда он называл ее королевой. Он подошел, взял ее руки в свои, нежно поцеловал сначала каждую из них, а потом в щечку.

– Ты настоящая королева! Моя королева!

А она с удовольствием купалась в его восхищении собой. Он бережно помог ей надеть пальто, сам одел и застегнул сапоги, чуть-чуть дольше задержав в своих руках каждую ножку. У самой двери она спохватилась:

– А цветы?!

– Это тебе.

– Нет. Я купила цветы.

– Мне? Зачем?

– Твоей маме.

Он благодарно посмотрел на нее и подумал:

"Нет. Определенно, она – моя судьба. Именно о такой девушке я и мечтал".

По дороге к дому Андрея Елена молчала, она волновалась, как его мама на нее отреагирует. Ревниво? Высокомерно? Или с лицемерной доброжелательностью? Она и раньше ее не знала, а судя по ее сыну, она женщина не простая, конечно же, умная, и интеллигентная.

"Дай бог, чтоб у нас с ней сложились нормальные отношения. Особой теплоты я не жду, но хотя бы понимания", – думала она.

При подходе к дому ее стала бить мелкая дрожь. Андрей почувствовал и крепко сжал ее руку:

– Не бойся, мама у меня замечательная. И я всегда буду рядом.

Дверь своей квартиры Андрей открыл ключом. Они тихо вошли в прихожую, такую же маленькую, как и у Елены. Он помог ей раздеться и, обхватив сзади за плечи, провел в гостиную. Его мать хлопотала у накрытого стола.

– Мама, познакомься. Это моя Аленушка.

Елена удивилась, что он назвал ее именем, которое она любила больше, чем просто Лена, Леночка, Ленчик, Ленок, и от неожиданности совсем растерялась. Его мать улыбнулась, но глаза внимательно посмотрели на нее, потом на Андрея и снова на нее, подошла поближе.

– Очень приятно. А я – Надежда Вячеславовна, – представилась она мягким низковатым голосом.

Елена протянула ей цветы:

– Это Вам. Поздравляю Вас с рождением сына.

Надежда Вячеславовна взяла букет, и глаза ее потеплели:

– Спасибо, Аленушка. Проходите, располагайтесь. Андрюша, а где же твои друзья?

Но не успела она закончить фразу, как в прихожей раздался звонок. Андрей, оставив Елену с матерью, отправился открывать дверь.

– Вы давно знакомы с Андреем, Алена? Я могу Вас так называть?

– Да, конечно, – улыбнулась Елена. – Около месяца.

– Да? – удивленно подняла брови Надежда Вячеславовна и отвела взгляд, она хотела еще что-то спросить, но тут в гостиную вошел Александр с большим букетом роз.

– Надежда Вячеславовна, это Вам, за нашего Андрея.

– Спасибо, Сашенька.

Надежда Вячеславовна растроганно приняла цветы. Гвоздики, которые ей подарила Елена, она тоже еще держала в руках, не успев поставить их в вазу. Елена поспешила ей на помощь:

– Давайте, я наберу воды.

– Да-да, Аленушка, возьмите эту вазу и вон ту, с подоконника.

"Это что за Аленушка?" – Саша пригляделся к незнакомой девушке в эффектном платье. – "Ба! Да, это же Лена! Ничего себе! Не узнать. И уже Аленушка?..".

Когда Елена вернулась из кухни с двумя вазами с водой, все гости уже прошли в гостиную и поздравляли именинника. Она подошла к Надежде Вячеславовне, все еще державшей цветы и довольно наблюдавшей за происходящим.

– Вот, пожалуйста. Давайте, я поставлю.

– Да-да, девочка моя, поставь.

В присутствии такого большого количества молодежи Надежда Вячеславовна стала как-то проще и мягче. Они занялись цветами. К ним подошла Таня:

– Надежда Вячеславовна, мы Вас все поздравляем! Посмотрите, какой подарок мы купили Андрею.

Ребята уже распаковывали коробку и расставляли на мебельной стенке трубочки светомузыки.

– Это такая красотища! Сейчас мальчики подключат, и Вы увидите, – и, обращаясь к Елене: – Лен, а тебя не узнать. Ты где такое платье взяла?

– Сшила, – смущенно улыбнулась Елена.

– В ателье?

– Нет, Танюш, сама.

– Сама? И ты скрывала, что так шить умеешь?

– А никто не спрашивал, – отшутилась она.

Надежда Вячеславовна тоже с интересом рассматривала Елену, будто только что увидела.

– Хорошее платье. Молодец, Алена. Есть и вкус, и уменье.

А Татьяна уже "села на своего конька":

– Ой, Надежда Вячеславовна, она у нас во всем молодец! На работе больше всех и лучше всех работает, готовит – объеденье, сама мебель собирает и разбирает. А какую гардеробную в своей квартире сделала! И все сама придумывает. И даже ремонт сама собирается делать.

– Таня, – взмолилась Елена. – Ну, не надо, – ей было очень неловко перед Надеждой Вячеславовной, а та с новым интересом рассматривала ее. – А откуда ты о ремонте узнала? Саша уже разболтал.

– Да. Лен, ну чего ты? Я же ничего не придумала.

Надежда Вячеславовна, глядя на них, улыбнулась, похлопала обеих по спинам, слегка приобняв, и сказала:

– Вы обе умницы, девочки, – и отошла.

– Тань, перестань меня нахваливать всем. Это же неудобно.

– Неудобно на потолке спать – одеяло падает. А Надежда Вячеславовна очень хорошая, очень умная. Она все правильно поймет. Как она еще тебя узнает, если я ей не расскажу?

– Хорошо. Но только умоляю тебя, Таня, не говори обо мне больше ничего.

– Ты думаешь, я лишнее что-нибудь сболтну? – собралась обидеться Таня.

– Нет. Лишнего ты не скажешь, но и так ты уже достаточно сказала, – и, увидев, как надуваются губки у Татьяны, сказала: – Не обижайся, ты самая лучшая подруга, но еще лучше, когда человека узнают постепенно, по поступкам, а не со слов других людей. Ты согласна?

– Согласна. Я знаю, я иногда много болтаю. Обещаю, следить за своим языком.

Девушки обнялись. Подошел Саша.

– Они опять обнимаются. Что это за любовь у вас такая?

– Обыкновенная женская дружба, – парировала ему Таня. – Вы все говорите о мужской дружбе, а есть и женская, не хуже вашей.

– Я думаю, наша хуже: мы столько не обнимаемся...

Татьяна шутливо заколотила его кулачками по груди. Он засмеялся и схватил ее руки, привлек к себе и увел в сторонку.

Подошел Андрей. Он взял ее ладони в свои, поднес к губам:

– Прости меня, моя родная, что я так надолго оставил тебя. Больше такого не повторится.

– Прощаю, – улыбнулась она в ответ.

Но в прихожей опять раздался звонок.

– Ну вот, – засмеялась Елена. – Иди уж.

– Нет. Ты пойдешь со мной, – он взял ее за руку и повел за собой.

Это был Женя. Увидев Елену, он оторопел, посмотрел на Андрея, затем снова на нее.

– Командир, да это же та самая королева!

– Та самая, – ответила за Андрея Елена, прижимаясь к его плечу.

– Поздравляю.

– Кого? – спросил Андрей.

– Тебя, конечно. Ты же у нас именинник! Хотя, не грех, и королеву поздравить.

– С чем? – уже задала вопрос Елена.

– С именинником.

– Жека, ты совсем запутался, – засмеялся Андрей.

– Ничего я не запутался. Поздравляю обоих с обретением друг друга и именинника с днем рождения! А "куколки" здесь случайно нет?

– Какой "куколки"? – спросила недоуменно Елена.

– Я тебе потом объясню, – тихо, наклоняясь к самому ее уху, сказал Андрей. – Кстати, у моей королевы есть имя.

– Да ты что? Неужели? – с дурашливым изумлением протянул Женя.

– Представляешь? Какие у меня были оригинальные родители: дали имя да еще в "Свидетельство о рождении" записали, – в тон ему ответила Елена.

– А паспорт не дают? Только свидетельство?

– Дали! Как ни странно. Но это уже заслуга паспортного стола.

Андрей стоял и молча, с улыбкой, наблюдал за их "дуэлью".

– И что, там тоже имя записали? – продолжал Женя.

– Причем, полное: и имя, и отчество, и фамилию.

– Смотри, как повезло!

– Определенно.

– Так, ты не хочешь, наконец, представиться и узнать, как все же имя моей королевы? – прервал их Андрей.

– Конечно, хочу. Разрешите представиться, Ваше Величество, – гвардии поручик Евгений Дивных, – он вытянулся по струнке и залихватски щелкнул каблуками, а потом склонился в поклоне. – Позвольте узнать Ваше имя.

Елена на миг растерялась: как же ей себя назвать? Елена или Алена?

– Елена, – решила она и подумала: "Пусть я буду Алена лишь для Андрея и его мамы".

Когда они вернулись в гостиную вместе с Евгением, Надежда Вячеславовна обратилась к Андрею:

– Ну, Андрей, все твои гости собрались? Приглашай к столу.

Праздник получился «на славу»: пили мало, но веселились много. Все восхищались светомузыкой и Александром, что он нашел такой великолепный подарок. Но тут правдолюбивая Татьяна не выдержала:

– Вообще-то, мысль подала Лена, но достал все Саша, – его она тоже не хотела обижать.

Андрей наклонился к Елене и прошептал:

– Как я люблю твою светлую головку!

Надежда Вячеславовна посидела с молодежью немного и незаметно ушла к приятельнице. Конечно, это и ее праздник, но она понимала, что, все равно, при ней ребята будут чувствовать себя неловко.

Весь вечер Андрей не отходил от Елены, даже Женька не решился пригласить "прекрасную Елену" танцевать, когда наткнулся на его потемневший взгляд. Елена решилась с ним поговорить:

– Андрюшенька, ты любишь меня?

– Да. Люблю. А почему ты спрашиваешь?

– А ты веришь, что я люблю тебя?

– Верю, моя милая.

– Тогда, почему ты так ревниво себя ведешь? – на его лице мелькнула тень недоумения. Он подобрался, выпрямился и смотрел на Елену с высоты всего своего роста. Елена знала это его свойство: таким образом, он настраивался на бой, и в прямом, и в переносном смысле. – Получается, что ты мне не веришь, – продолжала она, – если не позволяешь никому ко мне приближаться, будто собственник, – он попытался что-то сказать, но она легонько зажала его рот ладошкой. – Позволь мне договорить. Мне никто не нужен, кроме тебя. Но мы не на необитаемом острове, вокруг люди, кстати, твои друзья. Мы не можем пренебрегать их присутствием и их интересами. Правила приличия мы с тобой знаем, не так ли? Давай их соблюдать, пока не закончится праздник для всех, а вот потом мы устроим праздник только для нас двоих. Согласен?

Они разговаривали в танце при свете только светомузыки, но освещения было достаточно, чтоб можно было разглядеть их. И все же он прижал ее к себе и поцеловал в губы долгим страстным поцелуем, сжимая в объятиях все сильней и сильней. А затем прошептал на ухо:

– А я не хочу соблюдать правила приличия, я всю жизнь их соблюдал, а сейчас хочу совершать только безумные поступки, – и он опустился перед ней на колени.