Текст книги "Отчаянно ищу Сюзанну (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Мичелс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

“Я нарисовала торт?” Она попыталась наклониться поближе, чтобы увидеть то, что увидел он.

Он с игривой улыбкой отобрал у нее блокнот.

“Не могу сказать, что я удивлена, но я не помню, чтобы рисовала какие-либо сладости”.

“Нет. Просто ... когда я был маленьким, наша кухарка пекла шоколадные пирожные. Запах наполнял дом. Последний час перед тем, как пирог достаточно остынет, чтобы его можно было есть, я всегда проводил на кухне. Миссис Каппингс – она была нашей кухаркой – рассказывала мне истории о рыцарях и замках. Потом мы вместе ели пирог. Некоторые из моих самых теплых воспоминаний связаны с той кухней. Даже сегодня, откусывая кусочек шоколадного торта, я думаю о миссис Каппингс и о том, как мы сидели с ней на кухне. ”

“Боюсь, я все еще не понимаю”.

“Твои рисунки похожи на шоколадный торт. Они напоминают мне о чем-то, чего я не могу понять, и все же в этих линиях углем есть элемент уюта”.

“Ох. Я думала, они приносят только мне утешение”. Ей показалось или между ними двумя была какая-то связь?

“Нет, Сью. Это не все в твоих мыслях”. Хотя он говорил о ее эскизах, она задавалась вопросом, может ли он прочитать ее мысли о нем, потому что их отношения, казалось, были только в ее мыслях.

Он вернул свое внимание к ее блокноту, перевернул последнюю страницу и вздрогнул от того, что увидел. Что она там нарисовала? Она не могла вспомнить.

Его голос был грубым, когда он спросил нарочитым тоном: “Почему у тебя в блокноте страница, исписанная именем Сюзанна?”

“Я... думаю, это красивое имя. Мне свое никогда не нравилось”. Идиотка, идиотка, идиотка! Когда она успела нацарапать ”Сюзанна"? Она выхватила блокнот из его рук и закрыла его, пытаясь не обращать внимания на то, как ее рука коснулась его руки. Она также пыталась не думать о том, как близко он сидел к ней на скамейке. У нее ничего не получалось, но, тем не менее, она пыталась.

“Итак, ты практиковалась в написании имени Сюзанна?”

“Да. Дамы делают подобные вещи, если хочешь знать”.

“Потренируйся так же подписываться именами и других дам.” Его брови сошлись на переносице, когда его изумрудный взгляд пронзил ее насквозь с яркостью, которая действительно заставила ее насторожиться.

“Отличная идея”, – блефовала она.

“Неужели? Как раз тогда, когда я думаю, что знаю все, что нужно знать о дамах, выясняется какой-нибудь интересный факт”. Его лоб все еще был нахмурен, пока он явно обдумывал правдивость ее утверждений.

“Да, хорошо, я рада поделиться с тобой кое-какой информацией сегодня обо мне”. Ее голос был выше, чем обычно, когда она улыбнулась, чтобы скрыть внезапный приступ нервозности.

“Это ... интересно”. Его губы изогнулись в улыбке. “Спасибо, что поделилась со мной своими набросками. Если я вспомню, что мне напоминают твои рисунки, я дам тебе знать. ”

“Не нужно слишком много думать об этом. Я всегда говорю, тебе не следует зацикливаться на искусстве”. Тебе не следует зацикливаться на искусстве? Это была лучшая история для прикрытия, которую она могла придумать?

“Странно всегда так говорить. Я всегда говорю: зацикливайся на приятных сторонах жизни и делай вид, что остальных не существует. Искусство доставляет удовольствие ”.

“Легко ли это сделать?”

“Думать об искусстве? Да”.

“Притворяться, что неприятных сторон жизни не существует”, – пояснила она.

“Иногда больше, чем другие, но я усердно стараюсь”. Он на мгновение заглянул ей в глаза, прежде чем заявить: “Мне пора идти. До следующего бала”. Он встал и ободряюще кивнул ей головой, прежде чем направиться прочь.

“Следующий бал, на котором я не буду танцевать с тобой?” – крикнула она ему вслед.

Он сделал паузу и бросил улыбку через плечо. “Я с нетерпением жду твоего отказа”, – он усмехнулся, – “действительно, очень. Увидимся там”.

Она все еще улыбалась ему вслед, когда он спускался по тропинке широким, расслабленным шагом человека, полностью контролирующего каждый аспект своей жизни. Его жизнь, казалось, была очаровательной и без малейшего намека на борьбу. Как ему это удавалось? Как она могла попытаться сделать то же самое? Как только улыбка начала сползать с ее губ, она услышала хруст шагов по траве позади себя. Обернувшись, она увидела леди с бала, которая предостерегала ее от замужества. Генриетта? Неужели ее так звали? И почему она, спотыкаясь, выбиралась из кустов?

“Мисс Грин, как приятно видеть вас снова”.

“Взаимно, леди"… Мне ужасно жаль. Кажется, я не расслышала вашего титула, когда мы разговаривали в последний раз.”

“Да, я действительно кажусь такой забывчивой. Леди Пембертон. Впрочем, вы можете называть меня Генриеттой. Я могу сказать, что мы быстро подружимся, даже если я вдвое старше вас.”

“О, конечно, нет. Вы выглядите довольно молодо”, – солгала Сью. Седые волосы Генриетты, собранные в тугой узел на голове, выдавали ее возраст больше, чем морщинки вокруг глаз. Но даже обладая светским обаянием репы, Сью знала, что в этой ситуации нельзя говорить правду.

“Спасибо, дорогая. Вы не могли бы остаться и поболтать сегодня днем?”

“Нет, боюсь, мне нужно встретиться со своими кузинами. Меня и так слишком долго не было”.

“Какая жалость. Тогда вам придется зайти ко мне на чай”.

“Да, это было бы... мило. Доброго дня, Генриетта”.

“Доброго дня, дорогая”.

Сью подобрала юбки и направилась к Изабель и Виктории. Что-то в этой женщине казалось немного не так. Была ли это предполагаемая дружба просто потому, что они разговаривали на балу? Или то, как ее глаза пронзали кожу Сью насквозь? В любом случае, Сью хотела оказаться подальше от Генриетты как можно быстрее, и, если бы этому можно было помочь, она бы не стала пить чай с леди Пембертон. Что там сказал Холден? Притворись, что плохих сторон жизни не существует? Конечно, в жизни Сью, если бы она вообразила все плохое, у нее бы ничего не осталось.

***

“Холден!” Раздался голос тети Пенелопы, когда он вошел в библиотеку. “Я рада, что ты смог прийти сегодня”. Ее глаза были немного чересчур яркими, когда она встала со своего места у камина.

“Извините за задержку. Я был”, – он ухмыльнулся и провел рукой по волосам при мысли о проведенном дне, – “в парке, когда пришло ваше письмо”. И какой это был восхитительный и интересный день. Мог ли он наконец разгадать тайну Сюзанны? Нет, но Сью? Этого не могло быть. Его разум отказывался принимать такой вывод. Почему она скрывала это от него все это время? Ему придется подумать об этом позже, когда тетя не позовет его на чай.

Он закрыл за собой дверь и вошел в комнату. Замедлив шаг, заметив отчаяние в глазах тети, он спросил: “Что-то не так? Это одна из девочек? Нужно ли мне вызывать на дуэль какого-то молодого парня, чтобы защитить ее честь? Вы знаете, что я это сделаю, и я стреляю гораздо лучше, чем дядя Джозеф. Кто он?” Он оценил невидимого врага игривым рычанием в попытке улучшить ее настроение. К сожалению, похоже, это не сработало.

“С девочками все в порядке. Однако тебе нужно сесть”. Тетя Пенелопа указала на один из стульев, прежде чем начать заламывать руки.

“Это не может быть хорошей новостью, если я должен сидеть, чтобы ее услышать”, – предложил он с усмешкой, обходя кресло на своем пути.

“Чаю?” Она присела на краешек стула, как будто заставляла себя оставаться неподвижной. Она всегда расхаживала по комнате, когда была расстроена.

Он приподнял бровь и спросил: “И для этого нужен чай? Что случилось, что привело вас в такое состояние?”

Она моргнула, глядя на него, ее пальцы сплелись в узел на коленях. “Прошлой ночью я видела твою мать”.

“Ах, это”. Черт. Он недостаточно быстро увел ее с бала. Если бы только он мог увести свою мать, когда впервые увидел ее, но не было никакой возможности сделать это. А потом он получил записку от мисс Фэрлин. Черт, черт, черт. Он вздохнул, упал в кресло позади себя и приготовился к словесной взбучке, которую собирался получить.

“Ах, это? Это все, что ты можешь сказать? Холден, все считают, что она мертва. Как правило, умершие люди не посещают балы.”

“Кто-нибудь еще видел ее?”

“Насколько я знаю, нет. Я видела, как она уходила с тобой, Холден”, – пожурила она.

“Прошу прощения?”

“Что нам сказать людям? Что, если кто-нибудь заметил ее присутствие прошлой ночью?” Она прикусила губу и покачала головой.

Холден наклонился вперед и понизил голос. Они были одни, но он всегда был осторожен, всегда. Осторожность была единственной константой в его жизни. “Я справляюсь с ситуацией”.

“Как ты справляешься с этим, Холден? Как? Когда Генриетта посещает балы в городе?”

“Она ... появилась в моем доме несколько дней назад”. Он стиснул зубы, ожидая реакции своей тети, прежде чем добавить: “Я сказал ей, что она может остаться со мной”.

У нее отвисла челюсть, когда она уставилась на него. “ Ты не можешь позволить ей оставаться под твоей крышей! Ты с ума сошел? Она могла причинить тебе боль, Холден. Она нездорова.

“Ей некуда было пойти. Что мне было делать?”

“Я не знаю. Прикажи ей уйти?” Ее слова срывались с языка настойчивым шепотом.

“И куда она пойдет? Обратно в Брук-Хаус?”

“Если это удалит ее из твоего дома, тогда да, пусть возвращается в Брук-Хаус”.

“Посреди ночи?” Он не мог так поступить со своей матерью, и тетя Пенелопа это знала.

Она покачала головой и вгляделась в его лицо в поисках ответов. “Как ей удалось сбежать? Твой отец знает? О, когда он услышит об этом...”

“Он об этом не услышит”.

Тетя Пенелопа вздохнула. “Ты не можешь прожить остаток своей жизни, не разговаривая со своим отцом. В какой-то момент тебе придется...”

“Нет. Я не буду иметь дел с этим человеком. Если он хочет верить, что я шатаюсь по Франции с распутными женщинами и вдоволь выпиваю, пусть так думает. Тем временем мама останется со мной, пока я не найду для нее подходящую жилплощадь. Я бы не отправил своего злейшего врага обратно в это место, не говоря уже о моей семье. ” Прошло несколько дней, а он все еще не мог забыть голодный взгляд, от которого сводило скулы у его матери, когда она впервые появилась в его доме. Он покачал головой. “Отец был неправ, что держал ее там”.

“По-своему, ты знаешь, ему не все равно. Он заявил, что она мертва, и отослал ее, потому что был вынужден, Холден ”. Она некоторое время смотрела на него, прежде чем продолжить. “Каким бы ни было состояние дел между тобой и твоим отцом, я знаю, что он хотел бы знать об этом”.

“Он ничего не захочет, кроме как снова запереть ее”.

“Она не может жить с тобой, Холден”.

“Я знаю это.” Он провел рукой по глазам и откинулся на спинку стула. “Но я не хочу, чтобы отец решал ее судьбу”.

Она налила чашку чая и посмотрела на него поверх края с молчаливым неодобрением, прежде чем спросить: “Тогда что ты будешь делать?”

“Она ушла из моей жизни с тех пор, как я был ребенком. Семья утверждала, что она умерла так долго, что я начал верить этой лжи. И теперь она вернулась ”. Он со вздохом оторвал взгляд от изучения подлокотника своего кресла. “ У вас случайно нет чего-нибудь покрепче чая? Полагаю, мне все-таки нужен алкогольный напиток для этого разговора.

“В графине на столе. Это любимая выпивка твоего дяди”. Она указала на хрустальный сосуд рядом с ним. “Холден, ты не сможешь восстановить утраченные воспоминания за несколько дней пребывания здесь. И уж точно не с такой женщиной, как Генриетта. Это небезопасно ”.

“Сейчас в ее присутствии я в большей безопасности, чем когда был ребенком”, – рассуждал он, наполняя бокал бренди.

“Я понимаю, что она твоя мать. Она моя невестка. Но она также оборвала жизнь твоего брата”.

“Я прекрасно осведомлен. Отец никогда не давал мне забыть об этом. – Он насмешливо заглянул в глубину своего бокала. – Сэмюэль не поступил бы подобным образом. Сэмюэль принял бы правильное решение. Он провел свою жизнь в тени старшего брата, которого едва помнил. Он хотел бы, чтобы Сэмюэль тоже был жив, но у его отца была неудачная манера горевать – обвиняя при этом Холдена.

“Это было ужасное событие”.

“Действительно. В тот день я потерял все”. Он сделал глоток бренди, позволяя ему сжечь свое прошлое.

“И ты думаешь, что сможешь вернуть это, пряча свою ранее кровожадную и в настоящее время больную мать в своем доме”. Это был не вопрос. Она пронзила его взглядом, заставив вздрогнуть.

“Признаю, какая-то часть меня интересуется ею. В конце концов, она моя родственница. Я не позволю ей оставаться со мной вечно. Только ... на время ”.

“Это небезопасно. Она убивала раньше”.

“Я в полной безопасности, тетя Пен. Ее действия в прошлом не имеют значения, не сейчас”.

“Разве нет?” – возразила она.

“Я в порядке. Я сам о себе заботился много лет, и присутствие моей матери не изменит этого факта”.

“Генриетта появляется на светских мероприятиях, и ты не в порядке. Ничто из этого не в порядке ”.

“Все, что мне нужно сделать, это держать ее в секрете, пока она рядом. Не волнуйтесь, тетя Пен. Она останется мертвой, и все пойдет своим чередом, как всегда”. Во всяком случае, он на это надеялся.

“Холден, подумай о своих кузинах”. Она наклонила голову так, что он всегда чувствовал себя как щенок, выпрашивающий объедки со стола. “Если Генриетту узнают в городе, их сезон будет окутан скандалом”.

Он провел рукой по волосам, стараясь не смотреть на нее. “ Я разберусь с этим должным образом. Даю вам слово."

“Возможно, я смогу помочь”. Она прикусила губу, явно обдумывая их ограниченные возможности. “Мы должны сказать Джозефу, что его сестра вернулась. Он, конечно, расстроится, но мы должны. Ты не можешь нести это бремя в одиночку. Лучше всего было бы рассказать твоему отцу, но тебе нужна помощь кого-нибудь из членов семьи. ”

Он отстранился, пораженный ее словами. Это было его бременем, и только его. “Я не могу позволить вам сделать это. Чем меньше людей знают об этом ...”

“Холден, он может помочь тебе. Он уже знает, что произошло много лет назад”, – настаивала она, снова переплетя руки, отчего побелели костяшки пальцев. “Ты не можешь вечно хранить этот секрет. Теперь я это понимаю. Это слишком сложно. Если я расскажу твоему дяде о местонахождении Генриетты, он сможет...”

“Нет! Я могу сделать это один. Никто не должен знать об этом. И никто не узнает”.

“Холден”, – взмолилась она, снова склонив голову набок с выражением, которому Холден не смог отказать. Но на этот раз он должен.

“Тетя Пен, мы не можем допустить, чтобы об этой ситуации узнал даже дядя. Если правда выйдет наружу, каждый салон в Лондоне будет гудеть от семейных секретов. ‘Разве ты не знала? Он утверждал, что его собственная мать умерла. Он должен быть в цепях. А ты слышал о ней? Безумен, как мартовский заяц ”. Он вздохнул, тяжесть положения все тяжелее ложилась на его плечи – шансы его кузин на удачный брак, его собственная репутация… “Я планировал остаться после этого визита, но если об этом узнают, мне придется уехать. Полагаю, обратно во Францию”.

Ха. Франция. Когда-нибудь он действительно посетит эту страну. Шотландию, Бельгию и даже Исландию он знал довольно хорошо. Если здесь что-то произойдет, он просто соберет свои вещи и уедет.

Это было бы легко. Он делал это раньше.

И все же ... и все же он не мог представить, что действительно ступит на борт корабля, направляющегося в чужую страну. Если он это сделает, то пропустит следующее мероприятие в своем расписании, и на этот раз с ним не сможет потанцевать Сью Грин. Перспектива того, что Сью будет кружиться с ним по танцполу и смеяться ему в лицо, заставила его улыбнуться. Он покачал головой.

Он сморгнул ее образ, прошептав: “Я не могу уйти. Не сейчас”.

Кто-то резко втянул воздух напротив него. “Ого, Холден Эллис! Ты кем-то увлечен”.

Он поднял взгляд, заметив внезапную смену ее тона. “ Мы обсуждали довольно важный вопрос, тетя."

Она отмахнулась от этой проблемы тыльной стороной ладони. “Обещай, что ты предоставишь ей надлежащие условия для человека в ее состоянии – в ближайшее время! И что она больше не будет появляться на публике”.

“Я позабочусь о том, чтобы с нами не случилось скандала. Не сомневайтесь в этом”.

“Тогда очень хорошо. Я полагаю, нет смысла спорить. То, что мы будем в ссоре, ничего не меняет в ситуации”. Она со вздохом откинулась на спинку стула, когда дверь из коридора распахнулась. Его кузины ввалились в комнату как раз в тот момент, когда тетя проинструктировала его: “Расскажи мне об особенной леди, которая привлекла твое внимание!”

“О, у Холдена есть особенная женщина?”

“Кто она?”

“Скажи нам! О, ты должен!”

Холден встал и повернулся лицом к своим кузинам. “У меня нет особенной леди!”

“Ты, безусловно, врешь. Твоя улыбка выдает тебя”, – заявила Эйприл.

“Правда”. Он протянул руки, сдаваясь. “Это не то, что ты думаешь. Она...”

“О! Там есть она!” Мэй воскликнула, прижимая руки к сердцу.

Черт. Избежать этого обсуждения было невозможно, кроме как сказать: “Мне пора уходить”.

“И лишаешь нас послеобеденных развлечений?” Пожаловалась Джун, опускаясь на стул рядом с его тетей.

“Как в Древнем Риме в день спортивных развлечений.  Я верю, что я буду на своем пути, прежде чем выпустят голодных львов для развлечения толпы, но увы не сегодня”.

Как раз в этот момент вошла Джен со своим щенком на буксире. “Холден! У меня новые кролики! Хочешь с ними познакомиться?”

“Я бы с удовольствием, Джен. Я уйду через сад за домом. Доброго дня, дамы”.

Когда он двинулся к выходу из комнаты, собака Джен ухватила его за ботинок, прежде чем выбежать в коридор. Холден обернулся. “Видишь? Голодные львы. Я так и знал”.

“Береги себя, Холден. И разберись в той ситуации, которую мы обсуждали”.

“Я так и сделаю”.

Когда он провожал Джен из библиотеки, за ним тянулись отголоски “Какой ситуации, мама?” и “Кто его леди?”

Он покачал головой и последовал за кузиной вниз по лестнице, ведущей в сад за домом. Его мысли были заняты тем, что ждало его в ближайшие дни. Ему не хотелось сообщать матери, что она должна вернуться в больницу. Ее действия были немного странными, но была ли она все еще так опасна, как считала его тетя? Конечно, нет. Ему нужно было время, чтобы найти нового врача и частный дом, где ее будут нормально кормить и выдадут подходящую одежду. Ничего из этого нельзя было сделать в течение дня. И его ночи в тот момент были наполнены балами, – он ухмыльнулся.

Пока он будет держать свою мать в стенах своего дома, никто ничего не узнает. Это даст ему время, в котором он нуждался – и время, которого, как ему было стыдно, он желал. Ему просто нужно было быть более осторожным, чтобы она не сбежала, пока он будет во всем разбираться.

“Холден, ты придешь посмотреть на моих новых ангорских кроликов или нет?” Раздался голос Джен, оторвавший его от размышлений. “Это Oryctolagus cuniculus, и они прекрасны!”

Он откашлялся и спустился по оставшейся части лестницы к Джен, которая стояла в свете кухонного камина. Она выглядела воплощением невинности со своей длинной темной косой, спадающей на плечо. Он сдержал проклятие во вздохе, когда приблизился к ней.

При всех своих желаниях относительно своей матери, глядя на Джен, он знал, что его тетя права. Если он не спрячет свою мать навсегда, это на какое-то время вызовет скандал в семье. Даже спустя годы, когда Джен достигнет совершеннолетия, она будет предметом разговоров. Он должен был исправить эту ситуацию. Хотя бы ради Джен. “Да, давай посмотрим на твоих новых питомцев. Сколько это их? Двадцать? Тридцать?”

“Всего девять”.

“И это все?” Он улыбнулся своей младшей кузине, зная, что должен сделать. Он навсегда спрячет свою мать. Она снова будет вычеркнута из его жизни. И он пойдет дальше, не оглядываясь, как это делал его отец. Но он не сделает этого сегодня. В данный момент ему нужно было многое обдумать по самым разным вопросам. Он наконец-то вернул свою мать. И сегодня все были в безопасности. Ему просто нужно было держать все под контролем…пока.

Десять

Холден вошел в свою гостиную. Должно быть, именно там он оставил свою книгу, потому что он определенно искал ее уже везде. Он сомневался, что сможет уткнуться в книгу, чтобы отвлечься от своих круговых мыслей, но он планировал попытаться это сделать изо всех сил. Он замер, услышав скрип стула в углу комнаты.

“Ох. Мама, я не знал, что ты ...” Он наблюдал, как грудь матери поднимается и опускается от сонного дыхания. Ее вязание лежало заброшенным у нее на коленях, когда она дремала в тепле маленькой комнаты.

Он на мгновение задержался у двери, не желая беспокоить ее. Он уже пропустил день с подобными рассуждениями. Скоро он найдет для нее дом и скажет, что она должна покинуть его дом, но не сейчас. Холден провел рукой по волосам и оглянулся через плечо на открытую дверь. Он мог уйти. На самом деле ему не нужно было…

“Я искал книгу”, – прошептал он, делая шаг вглубь комнаты. Хотя он пришел за своим последним чтением, его взгляд не отрывался от ее спящей фигуры в кресле. “Я начал это несколько дней назад, но сейчас, кажется, не могу вспомнить, что это”. Когда она не пошевелилась, он повысил голос до мягкого уровня. “Я полагаю, Фезавальд мог позаимствовать это. Однако я не могу представить, чтобы он интересовался Европой.”

Грудь его матери поднялась, затем опустилась без малейшего движения.

Холден покачал головой. Весь болтающий Лондон, а он здесь разговаривает с дремлющей умершей женщиной. “Я не уверен, зачем я тебе это объясняю, ведь ты спишь. Ты спишь, не так ли?” Тишина в комнате, казалось, распространилась на весь мир, как будто все на свете на мгновение прекратили свои занятия, чтобы прислушаться. Ничего.

“Я так и думал”. Он придвинулся ближе, присаживаясь на край чайного столика рядом с ее креслом. “Знаешь, это действительно очень плохо. Ты так много пропустила в жизни, находясь взаперти. Это то, где ты должна быть, но иногда я не могу не задаваться вопросом…

“Боже! Почему все должно быть именно так? Если бы ты была в здравом уме, все было бы совсем по-другому”. Он опустил голову на руку, пытаясь стереть свои проблемы с висков. “Ты больше не сможешь приходить ни на какие балы, мама. Не знаю, понимаешь ли ты это. Тетя Пен хочет, чтобы я поселил тебя обратно в Брук-Хаус, но я сказал ей "нет". И все же ты не можешь оставаться здесь вечно. Она говорит, что это небезопасно, и я признаю это, когда увидел, как ты разговариваешь со Сью ... Он прерывисто выдохнул.

“Конечно, Сью ничего не заподозрила, но это не имеет значения. Само твое присутствие подвергает окружающих опасности”. Он подумал о Сью и вздрогнул. “Я хотел бы, чтобы ты поняла, в каком положении я нахожусь из-за тебя. Тетя Пен видела тебя прошлой ночью. И если она увидела тебя, то могла бы увидеть и другая женщина, и тогда вся хорошо продуманная ложь, призванная защитить всех, была бы разоблачена.

“Я ошибался, думая, что смогу это сделать, вести такую жизнь. Удержать тебя здесь хотя бы на время. Черт возьми, все мое возвращение в Англию было сплошным хаосом ”. Он обвел рукой комнату вокруг себя, прежде чем снова занять свою позу, положив руку на колено. “Ты не виновата в этом, по крайней мере, не в этот раз. Тетя Пен упомянула о том, что надо связаться с отцом, когда мы разговаривали за чаем, и я обнаружил, что с тех пор мне не по себе. Мы с отцом некоторое время не разговаривали. Я не знаю, знали ли вы об этом. ” Он посмотрел в окно, наполовину ожидая вызвать в воображении этого человека одним упоминанием его имени.

Его мать пошевелилась во сне, и ее вязанье соскользнуло на толстый ковер у ее ног.

Он наклонился и поднял вязанье, отложив его в сторону. “Он считает, что я годами жил в Париже, растрачивая свою жизнь и ресурсы. А правда заключается в том, что я даже никогда не видел Францию. Как только я стал достаточно взрослым, чтобы закончить школу, я пошел в гавань и сел на следующий корабль, выходящий из порта, – рыболовецкое судно, направляющееся в Исландию.”

Он усмехнулся. “Исландия. Ты можешь в это поверить? Именно там я провел первые четыре года своего отсутствия. В конце концов, я накопил достаточно средств, чтобы найти дорогу обратно поближе к Брюсселю. Затем я некоторое время разводил овец в Шотландии. Ирония в том, что я добился довольно большого успеха. По крайней мере, этого достаточно, чтобы меня кормили, одевали и иметь крышу над головой. Я никогда не прикасался к деньгам, которые отец кладет на мой счет – я отказываюсь. Мне не нужна его помощь, финансовая или иная. И все же он все еще видит меня в плохом свете. И поэтому я позволяю ему. ”

Его отец никогда не любил его, и на данном этапе жизни Холдена это чувство было взаимным. Было время, когда он был молод и жаждал одобрения своего отца, но он устал от усилий, когда был еще школьником. В последние годы он держался на расстоянии от этого человека, поощряя слухи, которые распространялись о его собственных безрассудных действиях во Франции. Разговоры о его распутном поведении отдаляли его отца от его жизни – как того хотел Холден. Он фыркнул в тишине комнаты. “В любом случае, теперь я вернулся. И до тех пор, пока ты держишься подальше от посторонних глаз и поскольку мне удается избегать отца, я думаю, что могу остаться ненадолго.

“Я не ожидал этого – ничего из этого. Ты. Сью...” Он вздохнул. “И я не совсем уверен, что делать на этот счет. Я совершенно уверен, что она скрыла от меня довольно большую правду. Пока я не уверен, я не знаю ... и даже если бы я знал наверняка…

“У нее, должно быть, были свои причины играть со мной в эту игру, не так ли? После стольких лет я не хочу ее отпугивать. Я не думаю, что мне следует что-либо говорить, пока она не признает свой обман. Если это действительно обман. Вопрос в том, как я узнаю наверняка.” Все встало на свои места в одно мгновение, заставив его сесть прямо. Был один способ узнать наверняка, была ли Сью всего лишь Сью. Он ухмыльнулся, подумав о губах Сью, обычно таких занятых тем, что ругают его за какую-нибудь неосторожность.

“Спасибо за эту небольшую беседу, мама”. Он встал и вышел из комнаты. Он найдет свою книгу в другой раз. Однако он добрался только до основания лестницы, когда раздался стук в дверь. Он позвал: “Фезавальд, ты здесь?” Но никто не ответил. Пожав плечами, Холден подошел к двери и распахнул ее.

“Отец”, – пробормотал он в знак приветствия, глядя в лицо человека, от которого убегал одиннадцать лет. Он постарел, в его когда-то светлых волосах появилась седина на висках. Холден удивился, увидев, что они одного роста и телосложения. Мужчина, который маячил в его воспоминаниях, теперь был на равных с ним. Он выглядел достаточно хорошо, в прекрасно сшитом пальто, скрывавшем большую часть свидетельств его большого аппетита.

“Так вот где я тебя нахожу”.

“Действительно. Я вернулся в Англию совсем недавно”. Холден сделал шаг на крыльцо, вместо того чтобы позволить мужчине войти.

“Я много чего слышал. Это дом одной из твоих подруг-француженок?” спросил его отец, с насмешкой глядя на фасад дома Холдена.

“Зачем ты пришел сюда, отец?”

“Кем бы она ни была, она следит за тем, чтобы ты был хорошо одет. Конечно, я уверен, что это в ее интересах ”.

“Дом мой, как и моя одежда”.

“Хммм. Когда я услышал, что ты в городе, я подумал, что стоит поговорить. В последнее время в семье возникли некоторые проблемы”.

Холден закрыл дверь за своей спиной и проводил отца обратно по ступенькам в маленький сад. “Проблемы?” Тетя Пенелопа все-таки связалась с ним? При этой мысли Холден стиснул зубы. Он доверял ей.

“Я получил сообщение от врача из Брук-Хауса, что была предпринята успешная попытка к побегу." Он огляделся вокруг, прежде чем сказать: “Твоя мать пропала без вести”.

Холден кивнул. “Спасибо за информацию”. Значит, тетя Пенелопа хранила молчание без всякой на то причины. Этот проклятый доктор.

Его отец неловко кивнул ему головой. Оглядывая сад, он, казалось, подыскивал слова. Когда он наконец снова посмотрел на Холдена, это было для того, чтобы сказать: “Мне пора”.

“Очень хорошо”. Холден скрестил руки на груди.

“Холден, ты можешь остановиться в Пембертон-Хаусе, если захочешь. Если здесь ничего не получится...” Он отвел взгляд.

“В этом нет необходимости, отец. Мне и так вполне комфортно”.

“Ты знаешь, что твоя жизнь позорит семью. Жить за счет благосклонности какой-то француженки – это вообще не жизнь. Ты не обязан...” Казалось, он не в состоянии больше ничего сказать на эту тему.

“Если я увижу маму, я сообщу тебе”.

Его отец кивнул и повернулся, направляясь к садовой калитке. Его рука замерла на щеколде. Обернувшись, он спросил: “Ты не имеешь никакого отношения к недавнему исчезновению в Брук-Хаусе, не так ли?”

“Нет. У меня не вошло в привычку вытаскивать больных людей из больниц. Разве ты не знаешь, что я слишком занят для этого распутными женщинами и выпивкой ?”

В голубые глаза отца вернулось знакомое жесткое выражение. Он повернулся к воротам, распахнул их и, не сказав больше ни слова, сел в свой экипаж.

***

Сью вышла на улицу в еще один прекрасный солнечный день. Какая странность, что два дня подряд стоит идеальная погода! Мэй была права – она определенно не хотела проводить такой день в гостиной, потягивая чай и обсуждая модные вещи. Ратледжи были восхитительной компанией дам, однако ее мать и Эванджелина никогда не позволяли беседе за чаем слишком далеко отклоняться от условностей. Почему-то она подумала, что, если бы ее мать не присутствовала сегодня, чаепитие было бы совсем другим и довольно приятным. Как бы то ни было, Сью весь последний час подавляла зевоту.

Мэй, должно быть, заметила задумчивое выражение ее лица, когда она смотрела в окно, потому что через минуту извинилась и вывела Сью через дверь в сад. “Теперь, когда мы покончили с этим обязательством, не хотела бы ты прогуляться по саду? Я бы показала тебе окрестности, но мне нужно вернуться на конюшню и проверить, как там моя лошадь, пока кто-нибудь не заметил моего отсутствия. Сегодня днем ее должны были подковать. Ты не возражаешь?”

“Вовсе нет. Я прогуляюсь по саду и буду наслаждаться днем. Я просто рада, что не буду обсуждать линии талии на платьях ”.

Мэй рассмеялась. “Я тоже, Сью. Я вернусь через некоторое время. Тебе следует начать с розария за лабиринтом. Это мое любимое место”.

“Спасибо. И не торопись со своей лошадью. Мне и здесь будет хорошо ”.

Мэй улыбнулась и исчезла за решеткой из пурпурных цветущих лоз.

У Сью было предчувствие, что они быстро подружатся. Жаль, что они встретились только во время последнего сезона Сью. Сью вздохнула и ступила на гравийную дорожку. Обогнув лабиринт живой изгороди, она направилась в дальний угол сада.

Войдя в дверной проем, прорезанный в зелени живой изгороди, она была поражена обилием цветов, простиравшихся во всех направлениях. Лилии вперемешку с тюльпанами покоились в тени розовых кустов всех мыслимых цветов. Цветущие деревья склонились над дорожками, словно защищая их любящими руками. Она двинулась дальше вглубь скрытого сада, ее голова кружилась от усилий впитать в себя всю его красоту.