Текст книги "Отчаянно ищу Сюзанну (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Мичелс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

“Не имеет значения, чего ты хочешь от жизни, Сью. Мы должны разыгрывать карты, которые нам раздают. К сожалению, этот покрытый крошками, прискорбно посредственный фасад – твоя рука ”.

Сью пыталась не обидеться на слова матери. Что-то сжалось внутри нее. Было ли это из-за ее разбитого сердца или из-за ее решимости? В любом случае, это заставило ее сжать кулаки, оставив на ладонях вмятины в форме полумесяца. “Это действительно имеет значение, чего я хочу. Это важно для меня”.

“Желания джентльмена – это все, что имеет значение в этой жизни, дорогая”. Губы ее матери скривились в гримасе отвращения. “Чувство, с которым ты, казалось, была хорошо знакома прошлым вечером. Именно поэтому твой отец принял решение отправить тебя к тете Милдред в конце этого сезона. Ей нужна компаньонка, и ты не сможешь разрушить респектабельность фамилии, живя в глуши Шотландии.”

В комнате воцарилась тишина; даже шелест платья Эванджелины прекратился.

Сью отпрянула, как будто ее ударили, и, честно говоря, ей показалось, что так оно и было. Мать хотела, чтобы она отказалась от мечты о замужестве и стала компаньонкой двоюродной бабушки Милдред? Она, моргая, вгляделась в суровое лицо матери, ища понимания в тонких морщинках в уголках ее глаз. Когда Сью наконец заговорила, ее голос был таким же тихим и незначительным, какой она всегда была в глазах своей матери. “Ты хочешь отослать меня в Шотландию за то, что я однажды вечером неподобающе оделась?”

“Я думаю, мы обе знаем, что это не результат одного вечера. Маленькая выходка прошлой ночи просто обострила нашу с тобой проблему. Правда в том, что эта семья не может приютить, прокормить и одеть тебя вечно, и тетя была так добра, что некоторое время назад сделала это предложение. Она покачала головой и посмотрела на Сью сверху вниз. “Твой отец надеялся, что ты найдешь себе пару, но мы не можем позволить тебе опозорить семью. Я уверена, ты понимаешь”.

Голова Сью раскалывалась от попыток понять что-либо из этого. “Ты хочешь для меня такой жизни?”

“Боже, нет, Сью. Я хочу, чтобы ты вышла замуж”, – беззаботно сказала ее мать, небрежно махнув рукой.

Сью почти расслабилась, но она знала лучше, когда дело касалось ее матери. Вместо этого она сидела и ждала неизбежного противоречия, доказывающего, почему у нее не может быть той жизни, о которой она так мечтала. И сегодня ей не пришлось долго ждать.

“Но поскольку на данный момент это кажется маловероятным, мы должны принимать трудные решения”.

Вот оно: правда о ее ситуации, по словам ее матери. Она попыталась вздохнуть. Сохраняй спокойствие, Сью. “Решения отослать меня жить к двоюродной бабушке Милдред. Это она терпеть не может сладкое, не так ли?”

“У нее нетерпимая натура, это правда”.

“Шотландское нагорье в компании всего лишь пожилой леди, которая нетерпима к обществу?”

“Да, но постарайся не говорить ей лишнего”. Глаза ее матери сузились, глядя на Сью. “Я знаю, как это может раздражать”.

Всю жизнь без приличных разговоров и сладостей? Сью могла только моргнуть в ответ.

“Это всего лишь повод для размышлений" к такому повороту событий нужно привыкнуть, если ты не добьешься успеха в этом сезоне”.

Комната поплыла у нее перед глазами. Неужели это происходит наяву? Она моргнула, глядя в лицо матери. “Я не могу в это поверить”.

“Я тоже не могу, дорогая. Но до прошлой ночи я не могла представить, что ты привлекаешь к себе достаточно внимания, чтобы опозорить нашу семью. Полагаю, мы обе были неправы ”.

“Это не совсем то, что я имела в виду. Мама, ты не можешь так думать. Двоюродная бабушка Милдред ужасна. Я объясняю ее неприятный темперамент явным отсутствием шоколада в ее распорядке дня. Ее можно потерпеть всего один день не больше.”

“О, моя дорогая Сью”. Ее мать смотрела на Сью сверху вниз, как на полуголодную собаку на улице, мокрую и жалкую. “Возможно, ты сможешь угостить ее сладостями, которые ты так обожаешь, когда станешь ее компаньонкой, и вы двое будете вполне счастливы вместе”.

“Ты действительно отсылаешь меня прочь?” Голос Сью дрогнул, слова вырывались из ее горла. Она попыталась сглотнуть и, наконец, закончила шепотом: “Этого не может быть”.

“Не раньше конца сезона, дорогая, так что нет причин беспокоиться”.

“Нет причин волноваться”, – одними губами повторила Сью, хотя движение не сопровождалось ни звуком. Ее взгляд опустился в пол. О, никакого беспокойства; было только небольшое неудобство из-за того, что ее вышвырнули из дома. Она сглотнула и подняла глаза на свою мать, которая, по-видимому, все еще говорила.

“Тебе придется оставить все тонкости, к которым ты привыкла, вроде рисунков и тому подобного. Я совершенно уверена, что тетушка не допустила бы таких излишеств. И тебе не понадобятся твои бальные платья. Конечно, твои бальные платья изначально тебе не подходили, судя по тому, как ты украсила себя прошлой ночью. Этот ансамбль больше подошел бы кому-то другому ... ” Она улыбнулась, ее тонкие губы изогнулись в острые уголки. “... Кто-то вроде Сюзанны?”

Откуда она узнала? Взгляд Сью метнулся к Эванджелине. Она увидела, как румянец залил лицо сестры, и отвела глаза в зеркало, теребя складку на платье. “Мама, эти булавки вонзаются в меня”.

“О, да, моя драгоценность. Я не хотела так зацикливаться на твоей сестре. Давай снимем с тебя это платье”.

Сью, разинув рот, смотрела на удаляющуюся фигуру своей матери. После четырех неудачных сезонов она либо найдет поклонника в этом году, либо ее отправят прочь от всего, что она знала, чтобы составить компанию двоюродной бабушке Милдред ... на всю оставшуюся жизнь?

Она опустила взгляд на крошки, покрывавшие ее выцветшее муслиновое дневное платье. Это правда, что у нее не было перспектив выйти замуж. Казалось, у нее было не так уж много вариантов, кроме того, что предложила ее мать. Она, конечно, не могла вечно оставаться незамужней и со своей матерью – по сравнению с этим будущим, то, что она проведёт с двоюродной бабушкой, выглядело довольно мило.

Было ли то, что она будет платной родственницей озлобленной старой женщины, лучшим, на что она могла надеяться в жизни?

Она смахнула пальцем крошку со своего колена, наблюдая, как она падает на брошенный рисунок бального платья, лежащий на полу. Ее семья, безусловно, считала ее достойной этой профессии. Или, возможно, какой-нибудь очаровательный джентльмен выбрал бы ее в этом году, но она знала, что этого не случится – не с ней. Уголок ее рта приподнялся в кривой улыбке. Ее последний сезон. Она попытается насладиться этим последним летом, зная, что в конце концов уедет. Навсегда.

Четыре

Убежище Брук Хаус, Лондон

27 марта 1816 г.

Прохладный ветерок развевал ее распущенные волосы и прижимал тонкое платье к телу, когда она выскользнула из-за угла в переулок. Генриетта потеряла счет годам, которые провела взаперти в этих стенах. Она оперлась рукой о кирпичи сбоку от себя, чтобы не упасть. Стена была теплой. Она повернулась, щурясь от послеполуденного солнца. Она пробыла внутри так долго, что забыла, каково ощущать солнечный жар на своей коже.

“Тепло”, – прошептала она. Большая часть ее жизни была размытой, как будто она видела годы сквозь густой туман, но она знала одно: она никогда не вернется в приют Брук Хаус.

Входная дверь приюта со скрипом отворилась, и по каменным ступеням послышались шаркающие шаги. Кто-то, должно быть, заметил ее отсутствие. Генриетта прижалась спиной к кирпичам, у нее перехватило дыхание, когда она крепко прижалась к стене.

“Генриетта Эллис не обнаружена в здании”. От резкого тона доктора Монро у нее по спине поползли мурашки, отчего волосы на затылке встали дыбом.

“Она не прошла мимо меня, Док. Даю вам слово”, – прогрохотал по улице голос охранника.

“Если она не проходила мимо тебя, то где, как ты думаешь, она прячется?”

“В прошлый раз она была на кухне. Я полагаю, могла пойти туда снова. Или был случай с кладовкой для метел или с калиткой за конюшнями”.

“Наглец ...” Остальная часть оскорбления доктора Монро была заглушена звуком колес кареты, катящейся по улице.

Стук лошадиных копыт становился все громче по мере того, как экипаж приближался к выходу из переулка. Если бы она смогла добраться до экипажа, то могла бы навсегда оказаться вдали от этого места. Сможет ли она добраться до задней части экипажа до того, как охранник или врач доберутся до нее? Она перевела дыхание и посмотрела вниз на свои ноги в тапочках. Не было никакой надежды дойти пешком. Возможно, в юности она могла бы бежать за свободой, но не сейчас. Ее ноздри раздулись, когда она попробовала свои ноги, на мгновение качнувшись в сторону, прежде чем рвануть вниз по переулку.

Она двигалась в лучшем случае медленно, пытаясь догнать экипаж до того, как он проедет мимо. Колеса повернулись перед ней, когда она остановилась рядом с ним, готовясь прыгнуть за багажником в задней части экипажа и своей единственной надеждой на жизнь.

“Вот она, Док!”

“Схватите ее!”

Она протянула руки к экипажу, готовясь взобраться на насест сзади, как это делали молодые грумы в ее юности.

“Нет, Генриетта! Ты не можешь уйти”.

Она потянулась к задней части экипажа, поскользнувшись на уличной грязи, но изо всех сил стараясь удержать свободу, которая была так близко от нее. Ее пораженные возрастом пальцы обхватили железную пружину, когда она оперлась верхней частью тела о багажник. Улыбка осветила ее лицо, когда она подняла ноги и вцепилась в карету. Она была свободна.

“Ты больна!Этим ты подвергаешь себя опасности!”

Генриетта оглянулась на доктора и охранника, которые теперь стояли посреди улицы и становились все меньше и меньше вдали. Она сделала это. После всех этих лет она уезжала. Она не знала, куда направляется эта карета и где будет ее окончательная остановка, но где бы это ни находилось, она должна быть ближе к ее сыну, чем она была, пока жила в стенах приюта.

Воспоминание о лице ее сына запечатлелось в ее сердце. Он был ее первой мыслью каждое утро и последней мыслью каждую ночь. И теперь она могла бы быть с ним вечно, только вдвоем. Так и должно было быть. Холден был бы так доволен.

Пять

Мать Сью забралась в карету напротив Сью и Эванджелины и села с раздражением, от которого задрожал весь экипаж. Ее глаза были прикованы к Эванджелине, когда она говорила. “Ты можешь себе представить? Укладывать твоё шелковое платье персикового цвета вместе с вещами Сью? Наглость у этой горничной!” Для пущей убедительности она стукнула по полу декоративной тростью, которую держала в руке. “Оно бы превратилось в помятое месиво, если бы я ее не остановила. Попомни мои слова, она дважды подумает, прежде чем снова прикоснется пальцем к твоему наряду, Эванджелина. Вы можете быть уверены в этом факте.”

Бедная Мэри. Фэрлины сделали все возможное, предложив Гринам воспользоваться одной из своих горничных на время их пребывания. Однако маме этого было недостаточно. Она оскорбляла бедную женщину на протяжении всего их визита. Мэри, скорее всего, вздохнула с облегчением теперь, когда они ехали по дороге в Лондон. И все же Сью чувствовала, что должна хотя бы попытаться навести порядок с горничной. Она не хотела, чтобы кто-то потерял работу из-за нелепых требований ее матери.

“Мама, мой чемодан был почти пуст. Это я предложила Мэри пустое место в нем для платья. Она была расстроена тем, что все платья Эванджелины не поместились в чемоданы для нашего путешествия. Я надеюсь, ты не была слишком строга к ней. Она всего лишь пыталась помочь.”

“Я не хочу, чтобы платья Эванджелины были упакованы вместе с твоими”. Ее мать отшатнулась, перья на ее шляпке затрепетали от возмущения. “Твои вещи всегда покрыты краской и грязью с какого-нибудь поля. Это сезон дебюта твоей сестры. Все должно быть идеально. Разве это ничего не значит для тебя?”

“Конечно, имеет. Я хочу, чтобы Эванджелина нашла счастье в жизни”.

“Спасибо тебе, Сью”, – поблагодарила Эванджелина, изучая свои руки в перчатках, сложенные на коленях.

“Аккуратно отглаженные, чистые платья принесут Эванджелине счастье. Не так ли, дорогая?”

“Да, мама”. Но в глазах Эванджелины это чувство не совсем соответствовало действительности. Печаль омрачила кристально-голубые озера. Эванджелина избегала Сью с тех пор, как та предала ее на прошлой неделе. Сью так надеялась на будущее своей сестры, что где-то глубоко внутри Эванджелин, казалось, испытывала какое-то ноющее чувство сожаления из-за того, что рассказала их матери о Сюзанне и предрешила судьбу Сью на всю оставшуюся жизнь.

Мать, казалось, не заметила перемены в Эванджелине. Она была слишком сосредоточена на бальных платьях и планировала, какого лорда она могла бы привлечь в семью. “Как только мы приедем в город, наши графики будут довольно плотными. Сью, у нас не будет времени на твои глупости с этими твоими рисунками. Я не могу допустить, чтобы тебя видели в городе с такими-то пятнами на руках. Это то, что заставило меня уехать ... ”

“Лорд Амбершталл. Я в курсе, мама”.

“Что ж, стоит повторить. Эванджелина, я составила список доступных джентльменов, которые бы тебе подошли”.

“Ты тоже составила для меня список, мама?”

“У меня просто не было на это времени, Сью. Ты же знаешь, нужно было сделать так много приготовлений”.

“Понятно”. Сью сосредоточилась на проплывающем пейзаже, пытаясь не обращать внимания на обсуждение перспектив замужества Эванджелины.

“Эванджелина, посмотри на этот список и запомни имена”. Мать протянула Эванджелине лист пергамента и откинулась на спинку стула. “Когда будут представляться, я хочу, чтобы ты уже знала их положение в обществе, родословную и интересы. У нас достаточно времени на поездку в Лондон, поэтому давайте начнем с моего первого выбора для тебя.”

“Да, мама. Первым в списке стоит…Лорд Стилингс”.

Сью поперхнулась. Прочистив горло, она обернулась и увидела паническое выражение на лице сестры. Она должна была знать, что это был мужчина у подножия лестницы. Она должна была знать, что они танцевали вместе. Теперь он будет встречаться с Эванджелин?

“Ах, да. Он идеальный выбор для тебя, Эванджелина. Сейчас он всего лишь виконт – титул учтивости, ты же знаешь.” Мать брезгливо сморщила нос. Ей был нужен только такой граф, как отец. “Однако, когда его отец умрет, он станет маркизом! Его кузены – новые соседи Фэрлинов. Поэтому, конечно, только ради тебя, дорогая, я встретилась с его тетей и упомянула о тебе, когда мы были в гостях. Я бы не сомневалась, что в ближайшие несколько недель его внимание будет обращено на тебя. ”

Она улыбнулась, разглаживая складки юбки, явно довольная своими приготовлениями. “Я знаю, что титул виконта не самый высокий в стране, но его отец занимает довольно выгодное положение. И я слышала, что его поместье действительно отличное. Говорят, там есть места для прогулки на природе и озеро. Как раз то место, где моя дорогая дочь однажды сможет устраивать вечеринки. Ты можешь себе представить? ”

“Мама, я ... гм ... не хотела бы провести остаток своих дней в таком поместье. Я ... мне не нравится вода”. Слова Эванджелины вырвались сами собой, выдавая маленькую ложь в ее рассуждениях.

“Не заикайся, Эванджелина. Ты знаешь, как я это презираю. Но что касается твоего возражения, я слышала, что лорд Стилингс почти никогда не навещает своего отца. И как только ты переедешь туда, великолепие с лихвой компенсирует любые сомнения по поводу наличия воды. У тебя все будет хорошо, моя девочка. ”

“О. Я рада, что ты так думаешь”. Руки Эванджелины на коленях сжались в кулаки.

“Давайте перейдем к интересам лорда Стилингса”.

Сью не хотела больше ничего слышать. Она отвернулась к окну. Какое прекрасное ... поле. Оно было таким ... зеленым. И смотри, там каменная стена. И еще одно... поле. Ах, дерево – как мило.

Несмотря на все ее усилия, голос матери все еще проникал в ее мысли. “Насколько я понимаю, он очень интересуется путешествиями и...”

“Французских шлюшках”, – пробормотала Сью себе под нос, сосредоточившись на проплывающем пейзаже.

“Сью Грин! Мы не говорим о таких вещах! Возможно, он провел некоторое время за границей, но сейчас он дома, и мы не будем говорить о прошлом джентльмена, который вполне мог бы вскоре стать твоим шурином. ”

Сью повернулась, бросив свирепый взгляд на свою мать. “Они еще даже не встретились, мама”.

“Сью, я больше не хочу слышать от тебя ни слова, иначе конец твоего сезона начнется довольно скоро”. Тонкие брови ее матери поднялись до самой линии роста волос, из-за чего ее глаза стали навыкате.

“Да, мэм”, – выдавила Сью сквозь сжатые челюсти.

“Итак, на чем я остановилась? Ах да, интересы лорда Стилингса. По словам его тети, он очень интересуется антиквариатом и имеет значительную коллекцию произведений искусства ”.

“Тогда не был бы он более подходящим для Сью? Учитывая интерес к искусству и все такое”, – тихо предложила Эванджелин, заставив Сью резко повернуть голову, чтобы посмотреть на сестру.

“Боже, нет. Сью никогда не смогла бы привлечь его внимание. Знаешь, он довольно красив. Я познакомилась с ним несколько лет назад и с тех пор положила на него глаз ради тебя ”.

“Понятно”. Эванджелина сглотнула, мышцы ее тонкой шеи напряглись – единственный признак ее эмоций.

“И он тоже увидит в тебе отличную жену, моя прекрасная девочка. Если ему нравится искусство, он будет обожать тебя. Твоя красота затмевает любой мазок краски”.

Сью перевела дыхание, которое задерживала, и попыталась разжать узел в животе. Холден собрал не просто капли краски. Он владел ее картинами. Она снова взглянула на сестру, сидящую рядом с ней, и утреннее солнце поблескивало в ее темных волосах. Она действительно затмила Сью – во всех мыслимых отношениях.

“Спасибо тебе, мама”, – сказала Эванджелина с естественной грацией. Она посмотрела на свои колени и продолжила: “Могу я спросить, когда я встречусь с лордом Стилингзом?”

“Я уверена, что его пригласили на бал к Диллсвортам. Ты знаешь, там каждый год настоящая давка. Сью, безусловно, в курсе этого. После четырех неудачных сезонов она должна быть, в любом случае ”.

Сью не ответила. Возразить было нечего. Это была правда. Она приехала в Лондон и четыре года подряд не могла найти мужа. Теперь, похоже, ей придется не только снова увидеть Холдена, но и наблюдать, как он ухаживает за ее сестрой. Ее последний сезон в Лондоне окажется довольно унылым опытом. Возможно, так жизнь готовила ее к тому, что должно было произойти. Она моргнула от слабого утреннего солнца.

Или, возможно, это был ее последний шанс повеселиться в обществе перед тем, как начнется другая жизнь. Она попыталась улыбнуться, но губы отказывались шевелиться. Одно было ясно наверняка: она будет держаться как можно дальше от Холдена Эллиса, лорда Стилингса.

***

Холден многого не знал о жизни в целом на тот момент, но он знал одно: ему нужно выпить.

Действительно ли он изменил свои планы, чтобы вернуться в Лондон к балу у Диллсуортов? Да, изменил. Неужели он, находясь в здравом уме, отменил свои договоренности с хорошо обеспеченной рыжей девушкой в таверне возле Торрента? Да, отменил. Неужели он проделал весь этот путь обратно в город, услышав от девчонки, едва вышедшей из класса, что Сюзанна будет сегодня вечером на балу? Он провел рукой по волосам с тихим стоном. Да, действительно, он это сделал.

Он распахнул дверь джентльменского клуба Уайтса и вдохнул сладкий запах дыма и спиртного. Здесь пахло свободой – свободой от дам с их ложью, насмешками и исчезновениями. Улыбка расплылась по его лицу, когда он направился к бару.

“Стилингз!”

Холден обернулся на знакомый низкий гул голоса своего друга. Девон Грей, герцог Торнвуд, был единственным, кто мог хоть на секунду оторвать его от успокаивающего действия напитка. Он широко улыбнулся в знак приветствия, проходя мимо группы джентльменов, чтобы присоединиться к своему другу.

Они быстро подружились в школьные годы, начиная с той ночи, когда он ускользнул в деревню, чтобы встретиться с местными девушками, а Девон последовала за ним. Посмеиваясь над старым воспоминанием, он обогнул столик и кивнул проходившему мимо джентльмену. С той ночи он проводил каникулы в поместье Торнвуд и умудрялся поддерживать связь со своим старым другом даже в последние годы, когда Торнвуд уехал из страны в свои исследования, а Холден остался во Франции – по крайней мере, так все думали.

“Я думал, ты собирался пробыть в деревне несколько недель. Так скоро вернулся?”

“Моя поездка была прервана. Это довольно длинная история о том, почему ”. Он действительно не хотел объяснять, что преследовал одну женщину по совету двух других. Это было остроумное оружие, которое не следует дарить другу, если только это не неизбежно. “Я просто скажу, что я вернулся. Рад видеть тебя, Торнвуд. Не хочешь чего-нибудь выпить?”

“Конечно”, – ответил Торнвуд, хлопнув Холдена по спине. “Я ищу любой предлог, чтобы в данный момент не бывать дома”.

“Ее светлость в городе?” Спросил Холден, выдвигая стул из-за ближайшего стола, чтобы сесть.

“И сеет хаос в моем здравом уме. Она вбила себе в голову, что именно в этом году убедит меня подчиниться ее воле и жениться. Она считает, что мое решение устроиться пойдет на пользу Розалин в следующем сезоне. Я продолжаю говорить ей, что этого не произойдет, но слушает ли она?” Торнвуд покачал темноволосой головой и уселся в кресло напротив Холдена, его большие размеры никак не вязались с маленьким столом.

“Слушает ли кто-нибудь из женщин, когда мы провозглашаем, что есть истина?” Мать Торнвуда сравнивалась с сильным штормом на море как по воздействию на маленькие лодки на ее пути, так и по социальному поведению в обществе. На ней даже фирменные пронзительные серые глаза семьи смотрели так, словно могли разорвать человека надвое – но Холден знал лучшее. Несмотря ни на что, она была заботливой матерью и за что у Холдена заслужила уважение на протяжении многих лет. Он всегда любил ее.

Они прервали свой разговор, чтобы подать сигнал, чтобы к их столику принесли напитки. Наконец-то, хоть что-то, что могло бы заглушить унижение от того, что их хитростью вынудила вернуться в город группа дам. Холден вытянул перед собой свои длинные ноги и улыбнулся в предвкушении приятной беседы со старым другом и предстоящей ночи, в течение которой он, наконец, найдет Сюзанну.

“Какие у тебя планы на вечер?” Лениво спросил Торнвуд, откидываясь на спинку стула.

“Я сопровождаю своих кузин на бал к Диллсвортам”. Затем он отведет Сюзанну в какой-нибудь отдаленный уголок и найдет там облегчение от мучений, которые она воспламенила в нем. Он не смог удержаться от улыбки, приподнявшей уголки его рта. – Ты тоже будешь там? – Спросил он.

“Черт возьми, нет”. Торнвуд отпрянул, его брови озабоченно сошлись на переносице. “Это тот самый бал, на который моя мама настойчиво призывает меня пойти. Откажись от своих кузин, и мы напьемся до бесчувствия.”

“Ни единого шанса”, – заявил Холден, его мысли были сосредоточены на предстоящей победе.

Его друг издал нечленораздельный звук и наблюдал за ним так, как он всегда делал, когда ему было что-то интересно.

Черт возьми, неужели Холден так явно говорил о других причинах посещения бала? Он попытался невинно пожать плечами, но, судя по прищуренным глазам Торнвуда, это явно не попало в цель.

После долгого пристального взгляда его друга Холден вздохнул и оперся локтем о стол. Он не собирался уклоняться от этого разговора, не рассказав о своей позорной прогулке по сельской местности – в этом можно было быть уверенным. Понизив голос, чтобы его не услышали, он начал: “Видишь ли, есть одна чрезвычайно неприятная женщина”.

“Она всегда есть”.

“Да, говорят, что именно эта неприятная особа будет присутствовать на балу этим вечером”. Он попытался оставить все как есть, но Торнвуд был чертовски проницателен, как обычно.

После очередной порции свирепых взглядов Холден стиснул зубы и признался: “На самом деле, именно из-за нее я так скоро вернулся в город”.

“Почему я думаю, что сейчас услышу длинную историю, которую ты забыл рассказать мне о своем поспешном приезде?”

“Я бы не осмелился утомлять тебя подробностями. Я ограничусь этим: меньше недели назад в поместье моего дяди был маскарад. Я, конечно, был вынужден присутствовать. У меня было типично скучное время, когда ... появилось это видение в ”Темной розе". " Он удержался от того, чтобы не рассказать все, хотя видение Сюзанны на лестнице, а затем на его кровати было теперь на переднем плане его сознания. Нет необходимости вдаваться в подробности. Его подбитый глаз зажил, и он не собирался ни с кем делить этот танец вниз по ступенькам. Это было его и только его.

Он прочистил горло и сделал глоток бурбона, чтобы успокоить свои разгоряченные мысли. “В общем, мы вместе потанцевали, посмеялись, среди прочего, а потом девчонка исчезла. Пропала, вот так просто. ” Он для пущей убедительности щелкнул пальцами в воздухе.

“Я разыскал ее подругу по маскараду, которая сообщила мне о ее присутствии в Лондоне и балах, которые она собирается посетить. Сегодня вечером я найду ее ”. Он ухмыльнулся, уже представляя себе эту сцену. Он бы заметил ее. Она бы непреднамеренно отступила в темный угол. Он бы украл ее в ночи. Они закончат то, что начали. Все просто. Ее бледная кожа будет в его руках, ее полные красные губы под его губами, ее блестящие золотые волосы упадут вокруг них, когда они…

“Боже мой, ты сражен наповал!” Глаза Торнвуда сузились. “Я с трудом могу в это поверить! Кто эта искусительница, которая заманила тебя?”

“Ее зовут Сюзанна. Прелестно, не правда ли?” Холден вздохнул, изобразил улыбку и сделал еще глоток своего напитка.

“И это все, что ты о ней знаешь?”

“Ну, да. Видишь ли, она исчезла. Ты не представляешь, как это бесит, когда девчонка исчезает таким образом. Я только хочу увидеть ее еще раз. Возможно, это всего лишь подходящее завершение того, что я ищу сегодня вечером. Или подходящее начало… Он снова выпил, благодарный за то, что отвлекся от допроса своего друга.

“Исчезающие дамы, мягко говоря, раздражают”. Торнвуд провел рукой по волосам, и мрачное выражение его серых глаз, казалось, указывало на то, насколько серьезно он относится к своим словам. “Она исчезла у тебя на глазах. Она могла убегать от чего угодно. Она могла быть воровкой. Ты проверял свои карманы после того танца?”

“Воровка? Какого дьявола ты так подумал?”

Все общество называло его друга Безумным герцогом Торнвуд, и в данный момент он действовал в соответствии со своим именем. Однако Холден никогда не считал своего друга сумасшедшим. Поговаривали, что старый герцог был сумасшедшим и передал болезнь своему сыну – идея, в которой Холден был совершенно уверен, была вздорной. Но с момента своего возвращения в страну в прошлом году Торнвуд стал отшельником от общества, поглощенный своими интересами в области судоходства и немногим другим. В течение нескольких месяцев он прятался в своей библиотеке, окруженный картами, торговыми маршрутами и экзотическими растениями. Сегодня все было по-другому. Что-то помимо личности Сюзанны беспокоило его друга. Действительно, воровка. Холден прищурился, глядя на мужчину напротив, пытаясь прочесть его мысли или просто заставить перестать обвинять его Сюзанну в воровстве.

“Это возможность, которую следует рассмотреть. Я уверен, что такое иногда случается”. Торнвуд наклонился вперед из своей прежней непринужденной позы, его широкие плечи нависли над Холденом, что было непросто, учитывая рост Холдена. В данный момент он был очень благодарен за маленький столик между ними. Почему Торнвуд был так расстроен? В конце концов, они обсуждали Сюзанну. Он даже не знал ее.

“Вряд ли леди стала бы красть у меня в доме моего дяди”. Холден наблюдал за Торнвудом, и в его глазах промелькнула дикая ярость, почти скрытая темными волосами, падающими на лицо. В этом свете он определенно выглядел сумасшедшим. К сожалению, Торнвуд никогда бы не раскрыл, что на самом деле у него на уме. Холден многое знал о своем друге. И все же он спросил: “Что на тебя нашло?”

Выражение озабоченности, запечатлевшееся на лице Торнвуда, расплылось в легкой улыбке, когда он снова откинулся на спинку стула. “Ничего страшного. И я передумал. Думаю, сегодня вечером я приду на мероприятие в Диллсворт. Я должен встретиться с этой загадочной леди, из-за которой ты гоняешься за ней по всей округе. ”

“Потрясающе!” Холден был, мягко говоря, удивлен такой переменой, но, во всяком случае, доволен. “Я действительно не рассчитывал провести весь вечер в компании своих кузин. Они, как правило, визжат. На самом деле это довольно раздражает. Но когда ты будешь рядом, я смогу легко ускользнуть. Холден расслабился на своем месте, с каждой минутой предвкушая вечер все больше и больше.

“Я полагаю, если это убережет тебя от нежелательных отношений, ты можешь использовать мой печально известный характер во благо сегодня вечером”.

“Ей должно найтись хорошее применение. Ты, конечно, в последнее время ею не пользовался, сидя за работой в своей библиотеке, не имея времени ни на дам, ни на развлечения. Действительно, это сработает идеально. Мои кузены и так тебя боятся. У меня будет целый свободный от них вечер, чтобы найти Сюзанну. И ты, наконец, покинешь свой дом, чтобы пообщаться со мной. Кто знает, возможно, ты даже станцуешь. Холден ухмыльнулся, зная, что его социально вспыльчивый, задумчивый друг никогда бы не ступил ногой на танцпол.

“Ах, но теперь я буду дразнить тебя за то, что ты выставляешь себя дураком перед леди. Да, развлечения этого вечера звучат все заманчивее с каждой секундой. Но танцев не будет. Торнвуд встал с мрачной улыбкой и кивнул Холдену, когда тот обходил стол. “Увидимся там. Сначала мне нужно уладить несколько дел. С этими словами он распахнул дверь и ушел, оставив Холдена с пустым столом, пустым стаканом и мыслями, полными предвкушения предстоящей ночи.

“Мне нужно еще выпить”, – пробормотал он, глядя на столешницу. Четыре часа. Это стоило каждой секунды ожидания, потому что сегодня вечером он найдет Сюзанну.

***

Холден со вздохом склонился над своей кузиной, чтобы продолжить разговор, который они начали на крыльце дома Диллсуортов. “Мы могли бы быть здесь еще час назад. Ты в курсе, что для платьев доступны другие цвета, кроме розового.”

“Да”. Эйприл вздернула подбородок, демонстрируя улыбку двум дамам, проходящим мимо них по коридору.

Холден кивнул в их сторону, прежде чем продолжить: “И ты можешь приобрести ткани синего, зеленого, желтого цветов ...”

“Ужасно скучные цвета, все они”. Она остановила свое продвижение по коридору, подняв на него глаза, чтобы спросить: “Почему я должна хотеть быть скучной, Холден?”