Текст книги "Отчаянно ищу Сюзанну (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Мичелс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
“Я уверена, что очень мало”.
“Я никогда не допущу этого!” – воскликнула она, отстраняясь от Сью.
“Тебе действительно следует поработать над своими разговорными навыками, мама. Общество ожидает, что ты произнесешь больше двух слов в дискуссии. Я совершенно уверена, что это одно из твоих правил”.
“Сью Грин, ты скоро покинешь этот дом, и я, например, с нетерпением жду этого дня”.
“Это напомнило мне кое о чем, мама. Я должна сообщить тебе, что в конце сезона я не буду жить с двоюродной бабушкой Милдред. Я планирую поехать в Париж, продавать свои картины на улицах и рассказывать всем, с кем разговариваю, что вы, леди Райтуорт из Райтуорт-Хауса, моя мать. Вот как я горжусь тобой и твоим отношением ко мне ”.
Она наклонила голову и широко улыбнулась матери. “А теперь, если ты меня извинишь, у меня был тяжелый день, и я бы хотела принять ванну и съесть кекс к чаю – возможно, не в таком порядке”.
Она оставила свою мать глазеть на нее в холле, когда поднималась по лестнице. Эта женщина больше никогда не сможет контролировать ее действия. Она сбежит во Францию, чем продолжит жить под властью своей матери после окончания сезона.
***
Сью закончила одну картину и перешла к наброскам кусочков жизни за окном своей спальни на другом холсте. Если бы она продолжала двигать руками, создавая, у нее не было бы времени думать обо всем, что произошло вчера. Это был ее план. Она вздохнула, затемняя линию на бумаге. Ее план, по общему признанию, не сработал, поскольку она не могла заставить себя не возвращаться к Холдену снова и снова.
Раздался легкий стук в дверь ее спальни. “Сью?”
“Входи”, – позвала она Эванджелину, когда оторвала взгляд от своего наброска.
Ее сестра вошла в комнату с коробкой в руках и закрыла дверь за своей спиной, озорная улыбка появилась на ее лице.
“Что это?”
“Это пришло для тебя”. Глаза Эванджелины вспыхнули ликованием, когда она поставила коробку на маленький столик, где стоял забытый утренний чай Сью. “В таком настроении, в каком сейчас мама, я боялась, что она разобьет его, прежде чем отдаст тебе”.
Сью отложила альбом для рисования и пересекла комнату, ее сердце бешено колотилось. Она больше не могла выносить никаких сюрпризов, особенно после вчерашнего дня. Открыв крышку коробки, она затаила дыхание, заглядывая внутрь. Темные завитки глазури, посыпанные белым сахаром, были заключены в идеальное кольцо из крошечных конфетных цветочков.
Шоколадный торт. Черт бы его побрал. Она сморгнула выступившие на глазах слезы и вдохнула воздух с ароматом шоколада.
“Никакой записки не было, только инструкции доставить ее тебе. Кто мог прислать тебе такой подарок?” Спросила Эванджелина, заглядывая Сью через плечо.
Сью улыбнулась сестре, прежде чем снова перевести взгляд на торт. “Тот, кто любит шоколадный торт”. В этом было небольшое зерно правды. Он любил торт. Она нахмурилась и покачала головой. Каким-то образом эта правда значила больше, чем существование его матери или то, где он жил последние одиннадцать лет.
Ее рука вцепилась в край стола рядом с коробкой, когда она погрузилась в свои мысли. Он жил во многих местах, всегда в бегах.… Свобода. Это было то, что он искал? Холден бежал из страны, чтобы освободиться от своего прошлого. Он хотел жить так же, как она. И она ругала его за это. Она отпрянула от укола вины, который захлестнул ее при этой мысли.
Его мать явно была неуравновешенной. Она убила его брата и пыталась убить ее. Конечно, он солгал. Он солгал, чтобы защитить свою семью от скандала. Он бы защитил ее? Заботился ли он о ней?
Он…любит ее?
Я не могу жениться на тебе. Его слова хлынули обратно в ее разум с силой бушующей реки. Он не сказал: “Я не хочу”. Он сказал: “Я не могу”. Возможно, он всего лишь пытался оградить ее от своего прошлого, от своей жизни. Он предложил ей стать его любовницей не потому, что не видел в ней ценности, он предложил все, что мог, учитывая его обстоятельства. Но вчера днем его обстоятельства изменились, не так ли? Если бы он только защищал ее от тайны своей больной матери, тогда, возможно,… Она не осознавала, что плачет, пока не почувствовала свои мокрые щеки. “Шоколадный торт”, – прошептала она себе под нос.
Она действительно знала его. Она знала его сердце. Все бессмысленные слова в мире не могли скрыть правду о его сердце.
“Эви, я думаю, что совершила ужасную ошибку”. Она смахнула слезы тыльной стороной ладони.
Эванджелина обняла ее за плечи. “Ужасные ошибки иногда могут привести к счастью, не так ли?”
“Я надеюсь на это”, – пробормотала она, склонив голову на плечо сестры.
Он хотел жениться на ней той ночью на террасе; она была уверена в этом. Продолжает ли он желать этого? После всего, что произошло вчера? Возможно, был небольшой шанс, что, несмотря на все это, она была ему небезразлична.
***
Холден вошел в гостиную Торнвуда, комната была украшена множеством цветов в честь недавнего праздника герцога. Он был здесь, чтобы поздравить своего друга с недавно приобретенными ножными кандалами, но его глаза уже обшаривали комнату в поисках Сью. Прошло несколько недель с тех пор, как он оставил ее злой, раненой и помятой в главном холле ее дома. Он был занят тем, что заново знакомился со своим отцом, договаривался о посещении Пембертон-Холла и гостил у своих кузин, но его мысли никогда не были далеки от Сью.
Он слышал, что она присутствовала на балу по случаю помолвки мисс Филлипс, но он ее там не видел. Конечно, в ту ночь у него было полно дел, он избивал брата мисс Филлипс и удерживал ее жениха, в то время как Торнвуд занял его место. Теперь Торнвуд был женат. В это было трудно поверить, но все равно имело смысл. Его друг только что был в другом конце комнаты, болтая со своей матерью, но его взгляд едва отрывался от своей молодой жены. Брак. Несмотря на то, что джентльмены убегали от этого, с этого ракурса это не казалось таким уж ужасным.
Обойдя джентльмена, беседовавшего у двери, он увидел ее. Ее голова запрокинулась от смеха, когда она потянулась за тортом с буфета у стены. Отвечая, она повернулась к младшей сестре Торнвуда, Розалин. Он не мог расслышать ее слов, но они все равно заставили его улыбнуться. Она сияла в золотистом платье почти под цвет своих волос. Когда она увидит его, перестанет ли она улыбаться? Он на мгновение сдержался, запоминая радость в ее глазах на случай, если его присутствие разрушит ее.
Его пристальный взгляд, должно быть, предупредил ее о его появлении, потому что секунду спустя она обернулась. Затем, как он и опасался, улыбка сползла с ее лица.
Пересекая комнату, он приблизился к ней. Что бы он сказал? Он все это время держался в стороне, чтобы дать угомониться ее гневу на него, но, возможно, это был неправильный подход. Только этим утром он репетировал слова перед зеркалом, но тщательно отточенные извинения испарились в ее присутствии, как вчерашний дождь теплым днем.
Ему нужно было поговорить с ней, попытаться еще раз все объяснить. Ничего не оставалось, как начать. “Мне нужно поговорить с тобой”.
“Это звучит довольно зловеще”.
“Это не столько зловеще, сколько вызывает раскаяние”.
Ее грудь поднималась и опускалась от неглубоких вдохов, когда она посмотрела на него. “Раскаивающийся. За это?” Она подняла свою недавно поврежденную руку. “Теперь все почти зажило, так что нет необходимости ...”
“Нет, в прошлом”. Он отвел ее подальше от скопления людей, чтобы они могли поговорить. “Я оскорбил тебя, Сью. Хотя это никогда не входило в мои намерения”.
“По какому случаю?”
“Возможно, все они”. Он усмехнулся, когда она кивнула в знак согласия. “Я вижу, вы не собираетесь разыгрывать застенчивое "О, ваши действия совершенны, милорд’.
“Я этого не планировал. Если честно, я скорее наслаждаюсь твоим дискомфортом”. Она улыбнулась ему. “Ты не часто испытываешь угрызения совести, не так ли? Ты, кажется, отвыкаете от практики.”
Он покачал головой и отвел взгляд, прежде чем снова встретиться с ней взглядом. “Возможно, это первый раз, когда я выражаю истинное раскаяние, теперь, когда я обдумал это”.
“Я могу сказать. Тебе действительно следует начать с объяснения своего ненадлежащего поступка”.
“Вот тут-то все и усложняется. Сью, я никогда не хотел вводить тебя в заблуждение. Большую часть своей жизни я жил, прикрываясь ложью. Когда я встретил тебя...” Как ему было это объяснить? Возможно, не было никакого способа объяснить это. Он вздохнул. “Прости. Я должен был быть честен с тобой с самого начала или, по крайней мере, с середины”.
“В конце концов, я приму честность”.
“Ты сможешь?” Его грудь сжалась, когда она слегка пожала плечами. Означало ли это, что она была готова простить его?
“Сью, ты заслуживаешь большего, чем мое предложение стать моей любовницей. Я бы обеспечил тебе комфортную жизнь, но в жизни есть нечто большее, чем комфорт. Я годами чувствовал себя комфортно, не живя по-настоящему. Теперь я это понимаю. Ты помогла мне это увидеть. Все, что я мог тебе тогда предоставить, – это свою защиту, какой бы она ни была.”
“А теперь?” Ее челюсть сжалась при этих словах.
“Мои обстоятельства изменились”.
“Как и мои”.
“Неужели они хотят отправить тебя не дожидаясь конца сезона?” Его сердце остановилось. Ее отправят в Шотландию? Он опоздал?
“Да. На следующей неделе я уезжаю в Париж. Я собираюсь начать все сначала, стать художником. Я больше не хочу прятаться за инициалами. Ты помог мне увидеть это.”
Он кивнул и перевел взгляд на соседнее окно. Он не мог потерять ее снова. Повернувшись к ней, он спросил: “Ты не возражаешь, если в твоем путешествии тебя будет сопровождать друг?”
“Думаю, мне бы этого очень хотелось. Ты знаешь такого человека или предлогаешь себя на эту роль?" Румянец пополз вверх по ее шее, окрашивая щеки в розовый цвет.
“Хотя, возможно, "друг" – неправильное слово. Я чувствовал это в течение некоторого времени ”.
“Да. Но какое слово ты бы использовал?”
Муж. Это слово всплыло в его голове с такой силой, что заставило его моргнуть. Получит ли она его? Он должен был попытаться. Если бы он этого не сделал, то всегда задавался бы вопросом и сожалел. “Это еще предстоит выяснить. Сначала нужно кое-что понять и решить несколько вопросов ”.
“Какого рода вопросы?”
“Если, во-первых, ты готова выйти за меня замуж. И во-вторых будешь ли ты мне доверять всегда ”.
Она замерла на мгновение, прежде чем ее губы разомкнулись, произнося осторожные слова. “Ты всегда будешь говорить мне правду? Даже когда я буду выглядеть отвратительно в платье?”
“Этого никогда не случится. Ты так же прекрасна в платьях, перевязанных лентами, как и в краске. На самом деле, я думаю, что предпочел бы, чтобы ты была покрыта краской – влажной, скользкой краской по всей твоей коже, когда ты скользишь ...”
“Холден!” – воскликнула она громким шепотом, толкая его.
Улыбка, которую он не смог скрыть, появилась на его лице. – Это означает “да”?
“Да”. Она улыбнулась ему.
Он притянул ее за руку к себе. ДА. Она сказала «да». “Пойдем сейчас”.
“Сейчас?”
“Сью, я следовал за тобой через всю Англию, по бальным залам, по садам, и я с радостью последую за тобой в Париж. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Но я хочу, чтобы ты стала моей женой – сейчас ”.
“Что с оглашением? Моя семья? Твоя семья?”
“Мы прожили достаточно своей жизни, думая о наших семьях. Ты действительно хочешь продолжать в том же духе еще три недели, пока будет объявлено о запрете?”
Ее лоб изогнулся в линию, которую ему захотелось стереть поцелуем. “Нет, но...”
“Пойдем со мной, Сью. Будь моей женой”.
“Гретна-Грин, как это делали наши друзья?”
“В Кале, на пути в Париж. Сначала заедем домой”.
“Зачем нам нужно заезжать к тебе домой?”
“Наш дом. Теперь это будет и твой дом тоже. И мы не можем начать наше совместное путешествие, не говоря уже о нашей жизни, не захватив предварительно ланч для поездки или, возможно, просто большую корзину сладостей. Он обхватил ее руку своей. Наконец—то она была там, где ей было место – рядом с ним, где он никогда больше не потеряет ее.
Он посмотрел на нее сверху вниз, и в его голове остался только один вопрос. Как ни странно, затронуть эту тему было сложнее, чем женитьбу. Он позволил себе расслабленную улыбку, которой не чувствовал на своем лице. Скоро он расскажет ей о степени своих чувств к ней. И скоро он узнает, чувствует ли она то же самое.
***
Они вломились в дверь спальни под звук рвущегося платья и осознание того, что ей было абсолютно все равно. Цель их остановки дома изменилась, как только они оказались в комнате вместе – наедине. Она рассмеялась ему в губы, когда он попытался пинком захлопнуть дверь, в то время как она прикусила его нижнюю губу зубами. Потянув за узел его галстука так, что он свободно повис у нее в пальцах, она провела пальцами по теплой коже его шеи. Грубая мужская кожа с легким намеком на щетину оцарапала ее ладонь. Она вдохнула пряный аромат его мыла для бритья, когда его губы снова встретились с ее губами.
Прохладный воздух ласкал ее кожу, когда он рванул ее платье дальше, и оно упало на пол вокруг нее грудой шелка. Он взглянул вниз со смешком, который пробежал рябью по ее телу. “Я куплю тебе другое”.
“Или мы могли бы оставаться обнаженными на все время нашего брака”. Она с усмешкой стянула с его плеч сюртук.
“Это можно устроить”. Он поднял ее с земли, обхватив руками ее ягодицы, чтобы притянуть ближе к себе.
Ее ноги обвились вокруг его талии, а руки погрузились в его волосы. На мгновение их взгляды встретились. В этот момент они оба замерли. Она не могла поверить, что это реально. Думал ли он о том же? Мысль исчезла, когда его губы коснулись ее губ с голодом, который она тоже почувствовала. Его губы скользнули вниз по ее шее, и она со стоном откинула голову назад, когда ее пальцы сильнее вцепились в его волосы.
Пронеся ее через комнату к кровати, он усадил ее на край и снял рубашку через голову, развязанный галстук все еще висел у него на шее. Полоска белой ткани легла на крепкие мышцы его груди и привлекла ее взгляд к другой линии – маленькой полоске золотистых волос, исчезающей под бриджами. Без паузы она обхватила пальцами концы ткани и притянула его к себе.
Его губы встретились с ее в голодном поцелуе, требуя, чтобы она соответствовала каждому его движению. Мгновение спустя ее груди освободились, когда он расстегнул ее корсет без ее ведома. Он прервал поцелуй, чтобы опуститься на колени на кровати над ней, глядя на нее сверху вниз. “Прелестно, абсолютно прелестно”, – размышлял он.
Когда она снова попыталась стянуть его за фалды галстука, он остановил ее прикосновением руки и лукавым блеском в глазах. Схватив отрез ткани, он размотал его у себя на шее и положил ей на живот.
“Что ты делаешь?”
“Ты начала эту игру первой”.
“Я боюсь твоих игр. Они всегда заканчиваются тем, что я оказываюсь в компрометирующем положении”.
“Вот именно”, – улыбнулся он. “Ты мне доверяешь?”
“Да. Полностью”. Она моргнула, глядя ему в лицо, зная, что это правда.
“Тогда дай мне свои руки”.
Когда она подчинилась, он слегка сжал ее пальцы. Перевернув ее руки, он увидел красные шрамы от травмы, нацарапанные на ее ладони и идущие неровной линией вверх по запястью. Наклонившись, он коснулся губами ее едва зажившей кожи. В его нежном поцелуе было невысказанное обещание, что это никогда не повторится. Ему не нужно было произносить эти слова; она знала, что это правда. Он выпрямился, сжимая ее запястья вместе и перевязывая их своим галстуком. Склонившись над ней, он уперся коленом ей в бок и приподнял ее, пока она не легла по диагонали поперек его большой кровати.
Ее сердце стучало у нее в ушах. Что он делал? Неужели именно такая деятельность происходила за закрытыми дверями спален в другом конце Лондона? Все эти годы, а она понятия не имела…
Его руки скользнули вниз по ее рукам, остановившись на ее ладонях. Их взгляды на мгновение встретились, когда она едва заметно кивнула ему. Очевидно, это было то, чего он ждал, потому что в следующее мгновение она осознала, что ее руки были привязаны к одному из высоких столбов над головой. Когда она откинула голову назад, чтобы посмотреть, ткань натянулась на ее запястьях, пригвоздив ее к кровати.
Кончик его подбородка защекотал ее кожу, когда он проложил губами дорожку вниз по внутренней стороне одной руки. Он скользнул через ее плечо, остановившись, чтобы прикоснуться губами к мочке ее уха. Ее тело выгнулось навстречу ему, и она сходила с ума от потребности прикоснуться к его коже, почувствовать его, прижаться к нему. Он двинулся вниз по ее телу, осыпая поцелуями каждый дюйм ее кожи, пока жалобный звук не вырвался из ее горла.
Он не изменил темпа, только довел ее еще больше до грани безумия, когда втянул кончик ее груди в рот, рисуя там круги языком. Его зубы задели затвердевшую вершинку, и он сверкнул улыбкой, прежде чем двинуться дальше вниз по ее телу. Он намеренно сводил ее с ума – этот раздражающий мужчина. Она еще раз потянула за веревки, но узел не сдвинулся с места. “Мне нужно прикоснуться к тебе”.
“Ш-ш-ш, тебе нужно только чувствовать. Поверь мне.” Он сбросил бриджи и сапоги и опустился перед ней на колени, как коварный греческий бог, взирающий сверху вниз на мир и гадающий, где он в следующий раз посеет хаос.
Она вздрогнула под его пристальным взглядом, обнаженная перед ним. Она облизнула губы, во рту у нее внезапно пересохло. Но, когда он прикоснулся рукой к ее бедру, она успокоилась. Он раздвинул ее ноги толчком бедра и лениво провел рукой вверх-вниз по ее боку, пока она не расслабилась.
Она хотела, чтобы его руки были на ней. Она хотела, чтобы к ней прикасались повсюду. Она хотела его. “Холден”. Прошептанная мольба повисла в воздухе между ними, когда она посмотрела на него.
Он склонился над ней, целуя ее, и скользнул пальцем в ее лоно. Она выгнулась навстречу ему, ее груди задели затвердевшие мышцы. Он снова коснулся ее рукой, и она изогнулась от его прикосновения, ее колени поднялись, чтобы коснуться его боков. Мгновение спустя он оторвался от их поцелуя, убрал руку от ее лона и заменил своим достоинством , но не зашел далеко, поскольку оперся на локоть, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Вся его длина застыла у входа в нее.
“Это может быть немного больно, но я обещаю, что больше никогда не будет больно”. Он дрожал от желания, когда его горячая кожа накрыла ее.
В ответ на ее кивок он повернул ее бедра и вошел в нее одним длинным движением. Он принял ее крик своим ртом, когда замер, позволяя ей расслабиться вокруг него. Она чувствовала себя наполненной, восхитительно наполненной, когда Холден придавил ее своим весом. Затем он пошевелился. У нее перехватило дыхание, когда он вышел и снова скользнул в нее. На этот раз не было боли, только нарастающая, мучительная потребность в чем-то, что, как она знала, только он мог дать. Его руки блуждали по ее телу, пока он входил в нее. Подтянув ее колени кверху, он снова скользнул в нее, входя все глубже.
Ее глаза закрылись, когда она начала подниматься к освобождению, не похожему ни на что, что она испытывала раньше в его объятиях. Его руки сжались на ней, когда скорость момента возросла. Еще, еще, ее тело пело, пока она не закричала, ее глаза открылись, чтобы увидеть Холдена, когда она потеряла контроль и приземлилась обратно в его постель. Его тело изогнулось над ней, когда он вошел в нее в последний раз.
Он отстранился от нее и потянулся, чтобы отвязать ее руки от столбика кровати, прежде чем рухнуть рядом с ней. Она стряхнула путы со своих запястий и прижалась к нему, положив голову ему на грудь и проводя ногтями по линиям его мышц. Наконец-то она была свободна и могла прикоснуться к нему. Он обнял ее, нежно поглаживая по спине.
После нескольких минут молчания она спросила: “Холден, ты действительно отвезешь меня в Париж?”
“Мы можем уехать первым делом утром. Ну, возможно, не первым делом. Звучит рановато для вечера, который у нас впереди”.
“Еще? Но все еще день”.
Он поднял голову. “Ты жалуешься на мое внимание?”
“Никогда. Я хочу проводить все свои вечера вот так, в твоих объятиях”.
“Сью?” Он притянул ее к себе на грудь, чтобы они могли видеть друг друга. Его брови озабоченно сошлись в линию. “Я должен признаться, у меня действительно есть один последний секрет”.
Ее сердце бешено колотилось. Она почти не хотела знать – почти. “Что это?”
Он убрал упавшие волосы с ее лица. Она могла прочесть напряжение в его глазах, страх. “Я люблю тебя”. Он вздохнул, его взгляд смягчился. “Я люблю тебя с той ночи, когда ты ударила меня по носу, и я буду любить тебя до конца своих дней”.
Он любил ее? Ее глаза горели, когда она смахнула слезы и улыбнулась ему сверху вниз. “Честно говоря, между нами, у меня есть похожий секрет. Я люблю тебя, Холден”.
Он вздохнул с облегчением и улыбнулся ей, при этом притягивая ее ближе.
Она положила руку на его сердце, чтобы почувствовать, как оно колотится под ее ладонью. “Больше никаких секретов. Я не хочу, чтобы между нами снова встала ложь”.
“Миледи, я вообще ничего не хочу между нами”. С этими словами он перекатился с ней через кровать и продолжил показывать ей, что именно он запланировал на оставшуюся часть этого вечера и каждый последующий вечер до конца времен.
OceanofPDF.com
Насладитесь очередным выступлением Элизабет Майклз в стиле Регентства.
Как потерять Лорда за 10 дней или меньше
Эндрю никогда не видел, чтобы кто-то так явно чувствовал себя неловко в платье. Он улыбнулся ей, помогая выйти из открытого экипажа. Хотя он не хотел, чтобы она испытывала такой дискомфорт, в каком-то темном уголке своего сознания он был счастлив не быть одиноким в своем горе. Он усадил ее на землю и забрал трость, прежде чем снова повернуться к ней с ухмылкой.
“Что тут смешного? Это мое платье, не так ли?” Она потянула за отделанный кружевом вырез и одернула юбку там, где она ниспадала на бедра. “Я выгляжу нелепо. Я знал, что так и сделаю.”
“Кэти”. Он задержал ее руки в своих. “Ты прекрасна”. Казалось, это заявление шокировало ее так же сильно, как и его, но это была правда. Она сияла в светло-зеленом платье. Ее светлые глаза были видны в угасающем свете дня. Ее волосы были наполовину связаны, и лишь несколько огненных локонов падали на одно плечо. Он задержал свои руки на ее ладони на секунду дольше, чем было уместно, прежде чем отстранился, чтобы предложить ей сопроводить в Торнвуд-Мэнор.
“Красив в этом? Вряд ли”, – пробормотала она, кладя руку ему на плечо.
“Уверяю вас, это вполне вероятно”. Он кивнул в сторону входной двери, где их ожидал дворецкий. “Давайте закончим с этим вечером, хорошо?” Он вздохнул, глядя на темное каменное строение, нависающее над ними с властным высокомерием, как и был склонен делать его владелец.
Она наклонилась к нему поближе и прошептала: “Я верю, что ты так же взволнован этим вечером, как и я тем, что надела это чертово платье”.
Он приподнял бровь. “ Ты знаешь, что ты единственная из моих знакомых леди, которая не любит одеваться?
“Из-за тебя кажется, что я хожу голый”. Она сморщила нос, отчего ее веснушки заплясали.
“С таким же успехом ты мог бы. Эти бриджи вообще ничего не скрывают”.
“Правда?” Она замедлила шаг. “Я не заметила. Возможно, мне следует надеть юбки”.
“Нет!” Он прочистил горло и снова обратил свое внимание на дворецкого, ожидавшего их у двери. “Я бы не хотел, чтобы вы переодевались в одежду, которая вам не идет”.
“Платья, увесистые драгоценности и вызывающие зуд кружева мне не идут, это правда”.
Эндрю опустил взгляд на ее обнаженную шею. На ней не было никаких украшений, за исключением маленьких овалов из черного гагата в каждом ухе. Она была такой необычной.
Его мать была близка к тому, чтобы отправить его отца в долговую тюрьму из-за своего пристрастия к роскоши, когда он был мальчиком. Ее жадность вынудила Эндрю в возрасте десяти лет стать коневодом, и все ради того, чтобы оплачивать ее привычки ходить по магазинам. Напряжение, вызванное этим, убило его отца на несколько месяцев раньше, чем он успел увидеть в идеях и упорной работе Эндрю первый намек на успех. Даже если бы его отец не скончался в долговой тюрьме, его мать оборвала его жизнь и попутно оторвала его от Эндрю.
Было довольно приятно найти леди, которая не желала тратить все свои деньги на пустяки.
Его глаза сузились, глядя на нее. У Кэти, должно быть, другие интересы, на которые тратятся все средства ее отца. В конце концов, ее коттедж был до отказа набит такими вещами. Но ... наверняка ее краски, книги и музыкальные инструменты стоили не так уж много. Наличие интересов не было таким уж преступлением.
Он привел ее в Торнвуд-Мэнор. Дворецкий ушел, забрав их шляпы и тому подобное, и отправился на поиски хозяев вечера. Эндрю повернулся к Кэти. Неважно, сколько он узнал о ней, он все равно хотел узнать больше. Он провел рукой по волосам, убирая их с лица.
Все в жизни должно быть легко разложено по категориям, чтобы их можно было аккуратно разложить по полочкам. Кэти была леди, но она пренебрегала всеми правилами женского убеждения и отказывалась, чтобы ее куда-либо складывали. Поэтому она осталась сидеть на столе в его сознании, незаписанная, без рубрикации. Во всяком случае, так он решил прошлой ночью, когда лежал без сна. Это объяснило бы, почему он продолжал думать о ней – она была незаконченной работой, проектом, до завершения которого оставался день.
“Почему ты так на меня смотришь?”
“Я не осознавал, что смотрю на тебя каким-то особенным образом”.
“Ты хмуришься”.
“Был ли я?”
“Действительно”.
“Должно быть, все дело в здешней атмосфере”, – проворчал он, отводя от нее взгляд.
“Я всегда думала, что Торнвуд-Мэнор неправильно понимают”. Она улыбнулась, проведя пальцем по резьбе на лестнице из темного дерева, ведущей на верхние этажи. “Это место кажется унылым, но в нем есть сдержанная приятность”.
“Довольно сдержанно”, – пробормотал он, оглядываясь на портреты сердито выглядящих предков Торнвудов, украшающие стены.
Пройдя дальше по главному залу, он прищурился на тяжелый деревянный потолок, когда услышал смех, доносившийся из комнаты дальше по коридору, когда распахнулась дверь. Лилиан Филлипс – или теперь ее светлость, предположил он – вышла поприветствовать их. Она не выглядела так, будто он ее помнил, но все равно он знал ее. Ее волосы больше не были завязаны так туго, что казались болезненными. Теперь в ее улыбке появилась легкость, которой у нее не было раньше. Сможет ли она быть счастлива с Торнвудом? Должно быть, он сильно недооценил ее год назад, если это было правдой. Он покачал головой и кивнул ей.
“Лорд Амбершталл, мы были так рады услышать, что вы находитесь по соседству”, – поприветствовала она, подходя ближе.
Последний раз, когда он видел ее, был в день той проклятой выставки. Она рассматривалась на роль его жены. Казалось, что трофеи достаются победителю. Это было к лучшему; у него не было истинного желания жениться помимо долга перед своим титулом, и спешить с этим не стоило.
“Ваша светлость”. Эндрю склонился над ее рукой.
“Пожалуйста, входите”. С улыбкой она указала на открытую дверь позади себя. “Все собрались в гостиной”.
“Какие замечательные новости”, – пробормотал он, когда Кэти еще крепче обхватила его руку и слегка сжала.
***
Это была ужасная идея. Энди двигался рядом с ней, как один из крошечных солдатиков, с которыми играли ее братья в детстве, – деревянный, с нарисованной улыбкой. Торнвуду, скорее всего, будет не менее некомфортно, и его бедным гостям, лорду и леди Стилингз, придется стать свидетелями всего происходящего. Хуже всего было то, что проклятая кружевная отделка на ее платье чесалась. Она заерзала, пытаясь не прикасаться к нему своей кожей, что было совершенно безнадежно, поскольку оно облегало шею и закрывало короткие рукава.
“Кэти? Кэти Мур?” – спросила дама, проходя через комнату.
Они знали друг друга? У нее были каштановые волосы, и она не была красивой в обычном смысле этого слова, но привлекательной в другом смысле. Кэти не могла вспомнить ее, но знала, что видела эту маленькую леди раньше.
“Мы познакомились в Лондоне на вечеринке в саду”, – с улыбкой сообщила она. “Сью Грин, хотя вскоре после того дня я стала леди Стилингз. Впрочем, вы можете называть меня Сью”.
“О, да! Ты помогла мне снова надеть платье”.
“Почему ты была без платья? Или, возможно, мне даже не стоит спрашивать”, – сказал Энди.
“Было жарко”, – объяснила она, пожав плечами. Она на секунду перевела взгляд с Энди на Сью. Предполагалось, что она должна была их представить? Подобные детали всегда сбивали ее с толку. Она получила лишь самую базовую подготовку в обществе, но поскольку это ее особо не интересовало, она быстро забыла все до последнего слова, уезжая из Лондона. Предполагалось, что Энди должен был представлять их друг другу, потому что он был мужчиной? Возможно, это была Сью, поскольку она была самой высокопоставленной дамой в разговоре ... “Вы ведь знаете друг друга, не так ли?” – наконец выпалила она.
Сью улыбнулась и присела в легком реверансе. “Лорд Амбершталл, мы были удивлены, услышав, что вы оказались поблизости”.
“Это, конечно, не было запланированной остановкой в моем путешествии, но мисс Мур была идеальной хозяйкой”.
“Правда?” Она подняла бровь в его сторону. Он слишком много жаловался для того, кто считал ее идеальной в любом отношении.
Его улыбка на секунду стала искренней, прежде чем он окинул взглядом комнату, и она сползла с его лица. “Если вы меня извините, мне нужно пойти поприветствовать нашего хозяина. Леди Стилингз, – предложил он, кивнув.
“Это Сью. Я сказала это всего минуту назад, не так ли? Я никогда не понимала, почему мы не можем говорить более открыто среди друзей. Это правда, что я всегда был сторонником болтовни, некоторые даже думают, что я говорю слишком много, но я всегда думал ...” Она продолжала говорить о разговорах, но мысли Кэти были заняты джентльменом, который только что ушел от нее.
Кэти смотрела, как Энди уходит. Он либо помирится с Торнвудом, либо ковер в этой гостиной навсегда останется в пятнах их крови – покажет только время.
“Кажется, с ним все в порядке”, – задумчиво произнесла Сью, снова привлекая внимание Кэти.
“Ты так думаешь?” Она с беспокойством оглянулась на Энди. “Мне он кажется довольно бледным”.
“Торнвуд тоже”, – прошептала она.
Кэти улыбнулась ей. “Полагаю, ты права”.
“Я так рад видеть тебя снова. Когда я встретил тебя, я понял, что мы могли бы стать друзьями. В тот же день я рассказала своему мужу; ну, в то время он не был моим мужем, но сейчас он ...”
Кэти посмотрела мимо Сью туда, где мужчины собрались у камина. Торнвуд действительно выглядел немного бледным этим вечером. Ей хотелось бы уметь читать по губам и понимать, что говорят. Ей придется поработать над этим. Конечно, она могла бы научиться читать по губам так же, как научилась бросать горшки, играть на большинстве музыкальных инструментов и рисовать фрески. Конечно, как только они войдут в столовую, она будет не так далеко от Энди и сможет слышать, о чем говорят двое мужчин.
