Текст книги "Отчаянно ищу Сюзанну (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Мичелс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Когда они отошли от гостиной, он остановился и повернулся, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. “ Ты разговаривала с той женщиной?

“Ту, которую ты оскорбил без причины? Да, мы разговаривали”.

Его челюсти сжались, и он на мгновение отвел взгляд, прежде чем снова посмотреть на нее. “О чем вы говорили?”

“Какое тебе до этого дело?”

“Это не так. О чем вы говорили?”

Почему его это волновало? И, более того, почему она должна оправдываться перед ним за свои разговорные действия? Властный… “У меня сложилось впечатление, что ты должен был играть красивого и обаятельного повесу. Что ж, ты определенно не очарователен, если тебе интересно. И я не желаю танцевать с тобой.”

Он удивленно отшатнулся. “Я не задавался вопросом, но почему ты так говоришь?”

Действительно ли он настолько не отдавал себе отчета в своих действиях? “Потому что вы...” – она гневно фыркнула, прежде чем продолжить, – “Вы, милорд, так же тупы, как и слепы. Я бы предпочла, чтобы меня ударили столовыми приборами по голове, чем танцевать с тобой. ”

“Столовые приборы?”

“Да, вилки и все такое. Ты знаешь определение столовых приборов”.

“Да”. Теперь он ухмылялся. Ухмылялся! О, этот приводящий в бешенство мужчина ухмылялся, когда она пыталась оскорбить его. “Прости, я просто удивляюсь, зачем тебе вообще понадобилось, чтобы тебя осыпали вилками и ложками”.

“Потому что тарелки тяжелые. И как бы сильно я не хотела танцевать с тобой, я не хочу умирать из-за этого решения”.

“Тогда почему не подушки?”

“Ну, да. Оглядываясь назад, подушки были бы лучшим вариантом. Я бы хотела ударить тебя подушкой или двумя ”. Она стиснула зубы. Как этот разговор мог пойти не так как должен ? Ложки и подушки? Она прочистила горло и на секунду отвела взгляд, прежде чем снова повернуться к нему. “Еще раз, что мы обсуждали?”

“Я понят только, что ты только что вызвала меня на бой подушками”. Он начал смеяться глубоким раскатистым смехом, который снял напряжение с ее костей.

“Черт бы все побрал. Если моя мать считает, что обсуждение умерших родственников неприличны, мне страшно представить, что бы она подумала сейчас ”.

Он засмеялся громче и покачал головой. “Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но признаю, что нахожу это забавным”.

“В этом весь ты”, – проворчала она сквозь улыбку.

“Ты понимаешь, что мы пропустили танцы, на которые я тебя пригласил”.

“Правда?” Хорошо! Она слегка удовлетворенно кивнула головой.

“У нас это становится чем-то вроде привычки. Однажды я потанцую с тобой, Сью Грин”.

“Вы, милорд, слишком много на себя берете. У меня нет желания танцевать с вами”. Вот. Она это сказала. Она была сильной. У нее был план, и он не включал танцы с Холденом.

“Я думал, ты шутишь. Мне еще никогда не отказывала леди”. Он задумчиво провел рукой по подбородку. “Полагаю, я не думал, что это возможно”.

“Другие дамы находят тебя очаровательным”.

“Но ты этого не делаешь. Я полагаю, мы установили этот факт. Тогда почему ты стоишь здесь и разговариваешь со мной? Ты могла бы уйти раньше, если я тебе так не нравлюсь”.

Сью открыла рот, чтобы возразить, но на ум не приходило никаких слов. Почему она здесь, разговаривает с ним? Это было именно то, чего она поклялась не делать. И она считала себя сильной. Она совсем не была сильной. Ей следовало бы искать мужа. Вместо этого она была в затененном углу бального зала, смеясь с единственным мужчиной, которого ей следовало избегать. “Я сейчас ухожу”.

Он выглядел так, словно собирался что-то сказать, затем замолчал, наблюдая за ней сузившимися глазами. Мгновение тянулось между ними, они не были до конца уверены, что сказать или как уйти. Когда он, наконец, заговорил, это были медленные, обдуманные слова. “Я должен отвести тебя обратно к твоей семье”.

“Я могу найти их сама”.

“Я уверен, что ты сможешь”.

Сью одарила его мимолетной улыбкой, повернулась и помчалась так быстро, как только позволяли ее ноги, в переполненный бальный зал.

***

Это было глупо. Ему были знакомы затененные уголки террас, и он видел больше садовых скамеек, чем хотел бы признать, но ждать в одиночестве в библиотеке леди, которую он даже не видел этим вечером? На этом балу не было никого, кто был бы похож на его воспоминания о Сюзанне.

Лишь горстке людей не хватало ее роста, и из них только Сью была близка к ней по цвету кожи. Но Сью никогда не смогла бы стать такой бесстыдной соблазнительницей, какой была Сюзанна. При этой мысли из его горла вырвался хриплый смешок. Этого просто не могло быть. Дело в том, что Сюзанны сегодня не было было здесь.

И все же он стоял здесь.

Он покачал головой и снова посмотрел на записку в своей руке. Ему не следовало снова доверять близнецам Фэрлин.

Приди и найди меня. Я буду в библиотеке во время ужина, в темноте и одиночестве. —Сюзанна

P.S. Свечи зажигать запрещено.

Последняя строчка была написана другим почерком, и ни одна из них не была написана размашистым почерком, который он представлял для Сюзанны. Конечно, откуда ему знать о ее почерке? Он закатил глаза от своего болезненного отчаяния из-за этой леди и задул свечу рядом с собой одним быстрым вдохом воздуха. Это была плохая идея.

Он должен уйти.

Он потянулся к двери, когда она открылась. Свет из коридора пролился в темную комнату, очертив ее пышные формы и узкую талию. У него на секунду перехватило дыхание. Ее лицо было в тени, но волосы за спиной в свете лампы казались сделанными из упавших звезд. Он наконец-то нашел ее.

“Изабел? Ты здесь? ” спросила она в тишине библиотеки, делая шаг вперед и отпуская дверную ручку. “Виктория сказала, что ты...”

“Сюзанна”, – прозвучал его голос грубым шепотом. Он был достаточно близко, чтобы услышать ее вздох, и от этого по его телу пробежала волна осознания.

Она отступила в сторону, подальше от него, но также и от двери. “Ты не Изабель”.

“Насколько я знаю, нет”. Он ногой захлопнул дверь и сделал шаг в ее направлении. Он не собирался терять ее снова. На этот раз от него не убежишь.

“Она здесь, с тобой?” Она сделала еще один шаг от него, отступая к стене с книгами.

Ему пришлось мысленно встряхнуться, чтобы уследить за тем, о чем она спрашивала. Кто был здесь с ним? Он понятия не имел, но точно знал, что они были одни. “Нет, но ты здесь”.

“Вы должны меня извинить”. Она попыталась пройти мимо него, но он преградил ей путь.

“Ни за что”. Он подошел к ней ближе, усмешка тронула его губы, когда он увидел, как она сделала еще один шаг назад от него, ее силуэт двигался в темноте. Она думала, что сможет снова ускользнуть? Маловероятно.

“Я должна пойти проведать Изабель. Я получила сообщение, что ей стало плохо в библиотеке и она нуждается в моей помощи. Если ее здесь нет ...” Ее голова повернулась к закрытой двери.

“Полагаю, с вашей подругой все в порядке. Меня тоже заманили сюда запиской. Только моя записка правдива”. Он победоносно скомкал записку, которую крепко сжимал в руке, прежде чем опустить ее в карман.

Она наткнулась на ручку кресла и заметалась вокруг него. Очевидно, она думала, что кожаное кресло остановит его. Она ошибалась. “Что говорилось в этой записке?”

“Что я смогу найти тебя здесь”. Он одним быстрым движением обошел кресло, приближаясь к ней с каждым вздохом.

“О”.

“Сюзанна, почему ты ушла? Подожди.” Он вскинул руку. “Не отвечай на этот вопрос. Я не хочу знать. Меня волнует только то, что ты сейчас здесь”.

“Я не должна была этого делать”, – пробормотала она, склонив лицо на уровень его галстука.

“Я слышал, что лорд Геддингс гордится своей книжной коллекцией почти так же, как своими охотничьими трофеями. Так много острых углов ...” Он услышал, как ее спина с негромким стуком ударилась о книжную полку. “Не такая, как ты. Мягкая. Красивая”, – закончил он шепотом про себя, но знал, что она услышала его.

Он преодолел последний разрыв между ними, опершись одной рукой о полку над ее головой. Тома в кожаных переплетах зашевелились под его пальцами, когда он навис над ней. Она была так близко. Ее волосы пахли сладостями, украденными с кухни. Он вдохнул, но ее запаха было недостаточно. Ему нужно было прикоснуться к ней, но он подождал, чтобы не спугнуть ее – не в этот раз.

“Я не должна ...” – начала она, но слова потерялись, прильнув к ее губам, полным губам, которые он хотел поймать в ловушку своими.

“Я тоже не должен. И все же мы здесь, вместе”. Он нащупал кружевную отделку на плече ее платья и повертел ее в пальцах.

“Действительно”.

Еще больше склонившись над ней, он провел костяшками пальцев по линии кружева там, где оно соприкасалось с ее кожей. Вверх по небольшой выпуклости ее ключицы и через плечо, он провел линию к ее шее. “Я жаждал прикоснуться к тебе с той самой ночи”.

Она сглотнула и прерывисто вздохнула. “Правда?” Слово было произнесено только наполовину.

“У тебя были сомнения?” Его пальцы скользнули вверх по ее шее, приподнимая подбородок. Наконец-то она была в его власти. Ее нежная кожа горела под его прикосновением. Тень ее губ приоткрылась, когда она посмотрела ему в лицо.

Темнота окутала их, но он все еще мог видеть очертания ее рта, мягкие и зовущие его. “Я думала...”

“И теперь ты здесь”. Его рука провела по линии ее подбородка, заставив ее прерывисто вздохнуть, когда его пальцы скользнули вверх, обрамляя ее лицо.

“Да”, – прошептала она.

Они на мгновение замолчали, слившись в обещании чего—то – поцелуя? Возможно, большего. Темнота больше не имела значения, потому что она была здесь, с ним.

Когда он больше не мог ждать и встретился с ее губами, она всхлипнула и обвила его руками. Она притянула его к себе своим клубничным ртом и маленькими ручками на его спине. Он не мог подойти к ней достаточно близко. Со стоном он оторвался от ее губ, обхватил руками ее талию, приподнял и прижал к стопкам томов в кожаных переплетах. Ее руки обвились вокруг его шеи, когда одна из книг с полки со стуком упала на пол.

Ее пальцы зарылись в его волосы как раз в тот момент, когда он начал завладевать ее ртом. Ее сладкий рот, о, как он скучал по нему. Каково было бы чувствовать, как ее губы обхватывают его по всей длине? При этой мысли он сильнее прижался к ее бедрам. Ее язык переплелся с его языком с настойчивостью, которой он не помнил раньше. Она хотела его. И на этот раз она никуда не денется.

Он скользнул руками по ее бедрам, удерживая ее в своих ладонях. Словно прочитав его мысли, она обвила ногами его талию. Ее большие груди прижались к его груди с мягкостью, которая почти заставила его застонать. Он хотел ее обнаженной, хотел попробовать ее на вкус – всю ее. Охваченный потребностью погрузиться в нее и поглотить, он притянул ее еще ближе. Он хотел кувыркаться с ней несколько дней, пока, наконец, не насытится ею.

Пройдясь с ней, обнявшей его, он сумел найти кресло и опустился на него. Их поцелуй на секунду прервался, когда она устроилась у него на коленях. Она сидела верхом на его бедрах, ее мягкий вес покоился на его коленях.

“Жаль, что здесь так ужасно темно. Я бы хотел насладиться видом тебя на мне. Такая милая”. Он скользнул руками вверх по внешней стороне ее грудей и по обнаженной кремовой коже на ее шее, притягивая ее ближе. “Эти губы”. Он поцеловал ее в пухлые губы, прежде чем закончить: “Я бы узнал эти губы где угодно”.

Она со вздохом отстранилась, толкая его обратно в глубину кресла ладонью. Ее губы были приоткрыты, но в вопросе, а не в приглашении.

Он погладил ее по боку, пытаясь снова привлечь к себе. “Сюзанна? Я сказал что-то не то?”

“Да. Я имею в виду, нет. Дело только в этом.… Что я делаю?” прошептала она, начиная сползать с его колен, борясь со своими юбками, чтобы сделать это. “Я должна уйти”.

“Подожди. Не уходи!” Он потянулся к ней, но она исчезла, как дым в ветреный полдень. Остались только следы ее запаха. “Пока рано”, – пожаловался он.

“Я должна”. Болезненный шепот донесся из темноты. Послышался шелест юбок и скрежет, когда стул заскользил по деревянному полу, сопровождаемый бормотанием: “Черт бы все это побрал”.

Затем наступила тишина.

Его пальцы все еще хватались за воздух перед собой, когда хлопнула дверь в библиотеку. Он встал, чтобы броситься за ней, но, черт возьми, девчонка сделала его твердым как камень.

Он откинулся на спинку кресла, чтобы на несколько минут охладить кровь – и не по своей воле. Оскорблять половину посетителей вечеринки не годилось, а учитывая его состояние, они наверняка обиделись бы. Он снова позволил ей ускользнуть. И после такого поцелуя… Он выругался длинной чередой ругательств, которые, он был уверен, оскорбили бы другую половину общества, присутствовавшего этим вечером.

Наконец, он встал, чтобы присоединиться к компании, и направился через темную библиотеку к двери. Если Сюзанна все еще здесь, он найдет ее и завершит то, что они начали ... дважды.

Девять

Сью все еще кипела от негодования, когда обнаружила свою мать на краю бального зала, наблюдающей за танцем Эванджелины. Я узнал бы эти губы где угодно. “Задница слепой лошади”, – пробормотала она, схватив бокал шампанского с подноса проходящего мимо лакея и осушив его.

“Ты что-то сказала, Сью?”

“Ничего, мама”. Она смотрела на движение вокруг, когда все возвращались из буфета в столовой, на самом деле никого не видя. Его губы. Его руки. И все же он не знал ее. Ее оттащили в сторону, когда Эванджелина появилась под руку с джентльменом. Ей было все равно. Они могли повалить ее на пол, пока занимались этим. Ее участь не могла стать хуже. Какое это имело значение? Он снова увидел ее, на этот раз без маски, и он все еще не знал ее. Конечно, там было довольно темно ... но на самом деле, насколько глупым он был, чтобы не узнать ее? И она сделала именно то, чего поклялась не делать, и упала прямо в его объятия. “Черт возьми, надеюсь, что этого больше не повториться”.

“Что это было, дорогая?”

“Ничего, мама”.

Она прикоснулась кончиками пальцев к губам. Почему она позволила этому мужчине снова прикоснуться к ней пальцем? Как бы она ни старалась, ее планы, казалось, рассыпались в прах всякий раз, когда он был рядом. Словно призванный ее мыслями, он снова был перед ней.

“Я вижу, вы нашли свою семью раньше и без проблем, мисс Грин”.

“А это вы? Как видите мне это удалось. Шокирует?”.

Его голова склонилась набок, когда он рассматривал ее, его светлые локоны отражали свет свечей сверху. “Я вас чем-то обидел, мисс Грин? Мне показалось, что сегодня вечером мы неплохо ладим.”

“Вы ошибаетесь. Похоже, это обычная проблема у вас”.

“Неужели? Мне придется приложить усилия, чтобы исправить свою ошибку ”.

“Точно. О, смотрите, вот моя прекрасная сестра. Я полагаю, вы следующий в ее танцевальной карте. Я уверена, вы не захотите ошибиться на этот счет. Знаете, она идеальна. Некоторые говорят ‘незабываемая”.

“Да, я полагаю, пришло время для нашего танца”. Он протянул руку смущенной Эванджелине и увел ее прочь.

Сью задержалась недостаточно надолго, чтобы увидеть их на танцполе. Наблюдать, как они скользят прочь вместе, выглядя идеальной парой, было достаточно тяжело. Мама, конечно, сияла от гордости. Пробормотав извинение и пожаловавшись на головную боль, Сью вышла за дверь и села в их экипаж еще до того, как заиграла музыка. Она даже не была уверена, из-за чего она так расстроена. Список становился слишком длинным, чтобы за ним можно было уследить: ложь Виктории, близнецы, заманившие ее в библиотеку, напоминания матери о том, где, без сомнения, закончится ее сезон, Холден, еще раз оглядывающий ее после их поцелуя. Тот поцелуй…

Она глубже вжалась в сиденье экипажа, как будто кто-то мог увидеть ее в окне и догадаться, что у нее на уме.

***

Едва вальс подошел к концу, как Холден вернул младшую мисс Грин ее матери. Она была достаточно хорошенькой, но соглашалась с ним по любому поводу до раздражающей степени, в отличие от своей сестры, которая, казалось, постоянно сердилась на него. В данном случае он предпочел гнев. Что с ним было не так? Он покачал головой.

В прошлом экзотические красавицы, которые смеялись над его шутками, всегда дольше всего привлекали его внимание. Конечно, это длилось недолго, но это был первый раз, когда он был рад, что танец с самой красивой леди в зале закончился. Возможно, именно интерлюдия в библиотеке выбила его из колеи этим вечером. Должно быть, в этом и проблема – Сюзанна снова ускользнула из его рук. Его разум упорно избегал ужаса при виде своей “покойной” матери, беседующей со Сью ранее. Он вздохнул и потянул за манжету своего сюртука, хотя оно уже идеально сидело на его плечах.

Его мать ранее ясно дала понять, что ее нельзя увести с этого бала без сцены, привлекая еще большее нежелательное внимание, чем если бы он оставил ее здесь. Он предположил, что у него не было выбора, кроме как поступить именно так и надеяться, что никто не узнает ее личность. Где она вообще нашла бальное платье? Ему нужно будет поговорить с Фезавальдом, когда он вернется домой. Его подчиненные должны быть более бдительными, если он хочет спрятать свою мать в Лондоне. Держать ее при себе было опрометчиво, но такими были многие его действия в эти дни. Он почти усмехнулся. Ни из одной сферы его повседневной жизни не могло выйти ничего хорошего, и он знал это.

Сегодня вечером у него больше не было настроения танцевать и болтать о погоде, и он направился к двери. Там, рядом с огромным растением в горшке у подножия главной лестницы, он заметил единственного человека, который мог сделать уход еще более трудным – его мать.

“Миледи, почему бы мне не проводить вас до вашего экипажа”, – сказал он, схватив ее за локоть и потащив через главный зал.

“Да, мне пора возвращаться. Я довольно устала от всех этих волнений”.

“Если ты так считаешь, то, возможно, тебе не стоило приходить”. Как я и просил тебя, закончил он про себя. Однако он прикусил язык. Если бы они поссорились на балу, половина общества узнала бы о ее существовании уже завтра. Он нацепил вежливую улыбку. “Должен признать, я удивлен видеть вас здесь этим вечером”. Почти так же удивлен, как он был удивлен, увидев ее у себя дома.

“Я польщена, что ты вообще обратил на меня внимание, учитывая то, как ты суетился вокруг той девчонки Грин”.

“Не впутывай ее в это”, – отрезал он, прежде чем изобразить на лице тщательно продуманную улыбку. Когда он увидел, как его мать разговаривает со Сью ранее,… Он отогнал эту мысль. Сейчас было не время зацикливаться на содержании этого короткого разговора.

“О, я тебя расстроила? Она тебе интересна? Похоже, она не в твоем вкусе, Холден”.

“Я не такой, и откуда тебе знать о моих интересах?” он зашипел на нее, когда лакей подал ему шляпу и пальто.

“И то хорошо. В твоей жизни все равно нет места для леди, поскольку я только недавно приехала, и нам нужно заново познакомиться”. Она протянула руку и погладила его по щеке, прежде чем он успел отойти за пределы ее досягаемости. “Как я скучала по тебе, мой дорогой мальчик”.

“Да, все это так ... мило”. Он отстранился от нее и одним быстрым движением вытолкнул за дверь. Кто-нибудь видел, как она прикасалась к нему? Он повел ее прочь от входа к веренице экипажей, все дальше скрываясь под покровом темноты.

Как только они оказались за пределами слышимости за дверью, он добавил: “Но ты знаешь, что не можешь оставаться со мной вечно. Это только временно, пока я не смогу что-нибудь устроить”.

“Я не знаю об этом. Я и забыла, как сильно скучала по обществу”. Мягкая улыбка осветила ее лицо, когда она посмотрела на него. Конечно, она не собиралась повторять этот вечер, но по тому, как она сжала челюсти, он мог видеть, что это действительно так.

“Мама, ты не сможешь прийти на другой бал. Я приношу свои извинения, но ты просто не можешь”.

“Такой сильный, сын мой. Когда ты вырос и научился так разговаривать со своей матерью?”

“Я был вынужден достичь совершеннолетия намного раньше положенного мне срока, и это было много лет назад”.

“Тем больше причин для меня остаться. Мы можем сделать все то, по чему я скучала все эти годы. С чего нам начать?”

“Мы можем начать с того, что поедем домой и больше не будем посещать балы”. Он повел ее вдоль вереницы экипажей, пока не заметил свой экипаж.

“Звучит идеально! Мы можем остаться дома и болтать по вечерам ...”

“Меня там не будет. Ты останешься дома. А я пойду куда-нибудь, мне нужно выпить”.

“Ты оставляешь меня? Одну? С этим твоим дворецким? Я ему ни капельки не доверяю, Холден. В нем есть что-то неприятное и я его боюсь”.

“Ему восемьдесят два! Даже если бы в его теле были неприятные косточки, которых у него нет, у него не хватило бы сил воспользоваться этим”.

“Возможно, мне нужно кое-что исправить для тебя в твоем доме и навести порядок среди твоих слуг. Тебе нужна женщина, которая справится с этими делами. Меня не было здесь, как следовало быть, мой дорогой”.

“Оставьте в покое моих сотрудников”, – заявил он тоном, который нельзя было понять неправильно. “Они моя семья”.

“Я твоя семья. Только я”.

“Мама...” Он отвернулся, проведя рукой по волосам. Он не мог обсуждать ее будущее здесь, на подъездной аллее Геддингсов. Ему нужен был воздух, и, очевидно, его не было, даже на улице в такую морозную ночь, как эта. Повернувшись, он помог ей подняться в экипаж. “Добрый вечер. Я вернусь поздно”.

Она ахнула, когда он захлопнул дверцу экипажа, оставив ее в темноте, а сам ушел. Удержит ли это ее подальше от следующего мероприятия, которое он посетит? Скорее всего, нет. Он медленно выдохнул и отошел от вереницы экипажей, наблюдая, как его карета отъезжает. По всей длине палисадника тянулся длинный ряд кованых железных оград, и он уперся в них руками за спиной.

Закрыв глаза, он ждал, что в голову придет какой-нибудь ответ, но его не последовало. Он никогда не понимал, почему отец отослал его мать. Даже сейчас это казалось суровым наказанием. Но его отец был суровым человеком. Если бы он услышал, что Холден позволил своей матери остаться с ним хотя бы на одну ночь, его отец был бы в ярости. Поэтому он не должен узнать. Звук лая собак заставил Холдена открыть глаза.

Неужели охотничьи собаки лорда Геддингса поднимали такой шум? Он хвастался их превосходной дрессировкой перед всеми, кто был готов слушать, но, конечно же, он не хвастался ими посреди бала. Холден вздохнул, прислонился спиной к ограждению и посмотрел в безоблачную ночь.

Учитывая драму, когда его мать появлялась на балах, возможно, ему следует отказаться от идеи разыскивать Сюзанну. Все это было немного чересчур, и он в любом случае выглядел довольно отчаявшимся.

Неужели она всегда будет убегать от него? Ему нужно было либо отказаться от охоты, либо получить больше информации от коварных близнецов, которые привели его сюда для начала. Каким бы запутанным ни был его разум, сейчас было не время принимать решения. И лакеи начнут болтать, если он задержится здесь еще немного. Оттолкнувшись от забора, он направился к улице.

“Стилингз!”

Холден обернулся и увидел своего друга, выходящего из дома Геддингсов. “Торнвуд. Как раз тот человек, в котором я нуждался этим вечером”.

“О? Тебе что-нибудь нужно?” Герцог замедлил шаг, приближаясь к Холдену.

“Нет, в основном тот факт, что ты не женщина, говорит в твою пользу сегодня вечером”.

“Ах. Я полностью согласен с твоим мнением. В дополнение к отсутствию женщин, мне необходимо выпить чего-нибудь покрепче”.

“Как и мне. Что за сумбурный вечер”. Холден покачал головой.

“Свора охотничьих собак посреди бального зала, как правило, все портит, не так ли?” Торнвуд усмехнулся и хлопнул друга по спине.

“Стая собак? А я подумал, что мой вечер был более интересным. Кажется, я пропустил настоящее волнение вечера ”. Они направились вниз по улице к центру города.

“Действительно. Я расскажу тебе об этом за большим стаканом виски, и ты сможешь рассказать продолжающуюся сагу о том, как ты избежал ножных кандалов ”.

“Никаких ножных кандалов не будет, никогда. Просто чтобы внести ясность”.

“Нет. Конечно, нет. Пойдем выпьем”. Торнвуд ухмыльнулся.

***

Виктория расправила юбки на одеяле в Гайд-парке. “Я всего лишь пыталась немного оживить твой сезон, Сью. Нет причин злиться”.

“Ты сказала мне, что Изабель была больна и нуждалась в помощи в той библиотеке. Ты знала, кто будет ждать меня вместо больной кузины”. Сью взяла тарелку холодного цыпленка из рук горничной своей кузины и прислонилась к дереву, щурясь от солнечного света.

День был ясный, необычный для Лондона, который обязательно нужно было отметить пикником. По крайней мере, так она думала. Эванджелина была заперта дома, чтобы защитить свои щеки от веснушек. Но с ней были Виктория и Изабель, и им нужно было кое-что обсудить. А именно, выходку с библиотекой на балу у Геддингов.

“Мое участие никогда не подвергалось сомнению, Сью. Конечно, я заманила тебя в библиотеку. Должна ли я теперь чувствовать себя виноватой? Потому что я этого не чувствую.” Виктория отправила в рот кусочек яблока.

“Как ты можешь не чувствовать себя виноватой? Я могла быть скомпрометирована. Он мог бы ...”

“Это было так? Я хочу подробностей. Он поцеловал тебя?”

“Это не важно”. Сью сосредоточилась на кусочке хлеба у себя на тарелке, чтобы избежать взгляда кузины.

“Он это сделал! Ты должна сказать нам!”

“Я не буду!” К ее щекам уже прилил румянец, выдавая ее секреты.

Изабель практически подпрыгивала от возбуждения, когда вмешалась: “Но разве ты не понимаешь, Сью? Это замечательные новости. Теперь он знает, кто ты. После того, как он проделал весь путь до нашего дома, чтобы найти тебя, затем последовал за тобой в Лондон, теперь он нашел тебя. Вы можете быть вместе. Держу пари, он скоро договорится с дядей. О, Сью! Ты выходишь замуж! И за такого красивого джентльмена.”

“События развивались не совсем так, Изабель. Сейчас я не ближе к замужеству, чем была неделю назад, даже больше, потому что балов стало на два меньше”.

“Он не женится на тебе? Распутник!” Губы Изабель от шока сложились в идеальную букву “О”.

“Мы никогда не обсуждали брак, Изабель”.

“Но он поцеловал тебя”. Изабель в смятении покачала головой.

Виктория закатила глаза. “Изабель, иногда я задаюсь вопросом, как мы можем быть связаны”.

“Мы близнецы”, – ответила Изабель, как будто это решало все вопросы.

“Спасибо за напоминание”. Виктория вздохнула. “Я имела в виду, как ты можешь быть такой ужасно наивной?”

“Я не такая! Я верю в лучшее из людей. В жизни повсюду есть добро. Ты просто отказываешься это видеть”.

“Доброта повсюду вокруг нас?” Виктория со смехом откинула голову назад. “Я полагаю, что у всех джентльменов есть честь, радуги украшают небеса, а полевые цветы расцветают у твоих ног”.

“У всех джентльменов есть честь. Папа сказал мне, что позаботится об этом”.

“Ты не заметила, как он чистил свое охотничье ружье, когда говорил это?”

Сью встала и отряхнула юбки. “Вы не возражаете, если я ускользну на несколько минут? Мне нужно пройтись, чтобы прояснить мысли”.

“Я уверена, что так оно и есть после вечера в объятиях лорда Стилингса”.

“Я не была...”

“Не лги, Сью. Ты знаешь, что ты ужасная лгунья”.

“Я…Я не ...” Сью фыркнула и пнула одеяло там, где оно запуталось у нее в ноге, затем зашагала прочь по траве.

Виктория была права. Она была ужасной лгуньей. Так почему же сейчас ей казалось, что все ее существование было ложью? Она пошла по тропинке за поворотом, где большая поляна становилась более лесной. Она замедлила шаг, пиная палки носками своих полусапожек. Слова Изабель все еще звенели у нее в ушах: Ты выйдешь замуж. Если бы только.

Казалось, что даже нежелательные мужчины в городе были на расхват. А что касается некоего красивого джентльмена, это было невозможно. Странно, что она подумывала о браке, когда они впервые встретились на маскараде, но с тех пор это не приходило ей в голову. Он никогда не женится на ней. Если только на Эванджелине? Если мать добивалась своего, тогда да. Но не на ней. Он не хотел узнавать ее. Он не хотел, чтобы мечта о Сюзанне разбилась вдребезги, и он остался только со Сью. Она не могла винить его; она бы тоже не хотела, чтобы ее оставляли с ней.

Достав из кармана маленький блокнот, она села на скамейку и начала рисовать. Ничто так не успокаивало ее разум, как погружение в картину на несколько минут. Разве не было бы прекрасно, если бы во всех жизненных проблемах можно было ориентироваться так же легко, как в линиях на бумаге? Сью вздохнула и погрузилась в свой рисунок.

Она провела углем линию по странице своего маленького блокнота, наблюдая, как дерево в Гайд-парке оживает на пергаменте. Сью улыбнулась блокноту у себя на коленях, довольная собственной сообразительностью. Кусочек угля из камина в гостиной, спрятанный в кармане, и блокнот, достаточно маленький, чтобы поместиться в кармане ее мантии, и она могла делать наброски, когда мамы не было рядом. Блестяще! Это было не то же самое, что рисовать весь день, но это помогало ей сохранять рассудок, пока она была в городе.

Наклонившись ближе, она начала придавать четкость нескольким листьям. Именно тогда она почувствовала это – тепло, пробежавшее по ее спине, как огонь. Кто-то наблюдал за ней.

Прежде чем она успела повернуть голову, она услышала раскатистый голос Холдена, склонившегося над ее скамейкой в парке. “Ты нарушаешь правила”.

Ее сердце бешено заколотилось, когда тепло его слов окутало ее слух. При звуке его голоса остатки ее гнева на него прошлой ночью улетучились, оставив только воспоминание о его грешных поцелуях. Она повернулась и улыбнулась ему. “Ты ведь не донесешь на меня, правда?”

“Никогда. Можно мне посмотреть?” Он обошел скамейку в парке и сел рядом с ней.

“Это всего лишь мои рисунки, заметки о том о сем...”

Он закончил ее оправдания свирепым взглядом и протянутой рукой.

“Очень хорошо”. Она протянула ему блокнот, пытаясь вести себя так, будто ее не волнует, что он копается в ее мыслях об окружающем мире. Он собирал ее картины, но эти рисунки были грубыми набросками, незаконченными. Сочтет ли он ее бездарной теперь, когда увидел ее работу незавершенной и разрозненной? Ее мышцы напрягались, когда он медленно листал страницы, и она вздрагивала при каждом моргании его глаз.

“Это все из парка?”

“Нет, тут и там есть несколько случайных каракулей из других частей города. В любое время, когда моей матери не было рядом. В основном меня вдохновляют достопримечательности. У меня есть мысли о картинах, чтобы не забыть, забытья делаю зарисовки. Что бы ни было у меня на уме ...”

“У тебя прекрасные наброски”.

Она проглотила комплимент. По крайней мере, одна ее черта показалась ему привлекательной. “ Спасибо. ” Ее голос перешел на шепот.

“Нет, правда. Ты очень талантлива”. Он перевернул еще одну страницу, задумчиво склонив голову набок. “Это шоколадный торт”.