Текст книги "Должно быть, любят герцогов (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Мичелс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Его охватило странное чувство ревности, которое было совершенно иррациональным, поскольку он встретил ее только сегодня. Кто бы ни пользовался ее заботой в прошлом, это не имело значения. Вернувшись мыслями к настоящему, он протянул ей руку с окровавленными костяшками пальцев.

Когда она начала обматывать носовой платок вокруг его руки, аккуратно завязывая его за уголки, он не мог отвлечься от ощущения ее пальцев на своей ладони. Легкие, скользящие прикосновения заставили его захотеть большего. Он откашлялся. “Я не могу представить, что натолкнуло его на мысль, что он может позволять себе такие вольности с тобой. Я имею в виду того болвана в таверне."

Ее лицо залилось краской, когда она оценивающе оглядела себя сверху вниз. “Я тоже не знаю! Ни один мужчина никогда не пытался сделать ничего подобного. Хотя я никогда раньше не втискивалась ни в одно из старых маминых платьев. Ее рот резко закрылся, а глаза расширились, как будто она поняла, что сказала что-то неуместное.

“Ты обычно одеваешься не так?”

“Боже, нет”, – был ее единственный ответ, явно закрывающий дверь на эту тему. “Вот и все. Тебе нужно будет промыть это и перевязать как следует, когда вернешься домой ”.

Носовой платок был аккуратно намотан и завязан вокруг его руки идеальным узлом посередине. Он и представить себе не мог, что сможет справиться с этим лучше, когда вернется домой. Обычно он все равно не бинтовал свои царапины. Жизнь на борту корабля научила его, что свежий воздух и солнечный свет лечат лучше, чем любая повязка. Он отмахнулся от совета и поднял взгляд на Лили.

Его взгляд задержался на обнаженной бледной коже, которую открывало ее платье, прежде чем встретиться с этими ясными голубыми глазами. Ее груди были выставлены напоказ, как вкусные пирожные в витрине пекаря. Он не сводил с нее глаз, но, казалось, не мог контролировать свои пальцы, поскольку им очень хотелось окунуть их в глазурь торта перед ним и облизать.

“Мне, скорее, нравится твое платье”. Он провел пальцами по ряду кружев, отделывавших глубокий вырез, скользя одним пальцем по обнаженной кремовой коже. Он наблюдал, как она сглотнула и снова посмотрела ему в глаза. Она не вздрогнула и не отстранилась, как он ожидал. По его опыту, даже будучи пьяными, леди склонны сохранять видимость приличия. Но Лили не была похожа на других леди. Это все, что он знал.

“Он оставил тебе синяк здесь? Когда схватил тебя?”

“Нет”, – прошептала она.

“Хорошо. Мне бы не хотелось возвращаться в таверну, чтобы убить его”. Его палец снова прошелся по кружеву, почти касаясь ее кожи, но не осмеливаясь этого сделать.

“Не уходи”.

Она произнесла всего два коротких слова, но они радостно отдавались в его ушах. Она хотела, чтобы он остался. Она хотела быть с ним. Ему потребовались все его силы, чтобы не наброситься на нее прямо там, на заднем сиденье наемного экипажа, мчавшегося по улице. Но Лили заслуживала лучшего. Недавно ее растерзал пьяный хулиган, и он не хотел быть вторым в очереди на эту честь в этот день. Нет, он не будет торопиться с ней. В конце концов, у них был весь вечер, чтобы побыть вместе.

“Я не уйду. Ты прошла через настоящее испытание. И я все равно не склонен покидать тебя прямо сейчас.

"Я этому очень рада." Ободренный ее словами, он провел тыльной стороной пальцев по одному кремовому холмику и наблюдал, как он поднимается и опускается в такт ее учащенному дыханию.

Сняв жемчужное ожерелье с ее шеи, он провел пальцем под ним, нежно притягивая ее ближе к себе. Ее глаза моргнули раз, потом второй, и прежде чем закрыться, когда его губы встретились с ее губами.

Это был сладкий поцелуй, невинный поцелуй человека, который только читал и слышал о поцелуях, но никогда не испытывал их на себе. Он почти усмехнулся. Поцеловав ее еще раз в благоговейной манере, которую она, должно быть, считала уместной, он позволил ей почувствовать себя комфортно от его близости.

Скользнув одной рукой по ее шее сзади, он удерживал ее неподвижно, пока увеличивал интенсивность, его губы искали ее губы, его тихая просьба превратилась в требовательное рычание. Она тревожно пискнула, когда его язык скользнул по ее зубам. Затем она прильнула к нему в откровенной мольбе о большем. Ее рот с цитрусовым вкусом был мягким и жаждущим под его губами. Он почувствовал, как ее рука легла на его плечо, приземлившись легко и неуверенно, как будто она боялась прикоснуться к нему.

Его рука скользнула по ее талии, обвивая ее, притягивая ближе. Этого контакта было недостаточно. Ему нужно было больше. Она, должно быть, чувствовала то же самое, потому что придвинулась ближе к нему, ее груди прижались к его груди. Этим легким движением она, казалось, отбросила все попытки вести себя как подобает леди, потому что затем запустила руки в его волосы и начала целовать его в ответ, подражая каждому движению его языка и касанию губ.

Он поднял ее и посадил к себе на колени. Прервав контакт с ее губами, он прошелся поцелуями по ее щеке, прикусил зубами мочку уха, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по стройной колонне ее шеи. Ее руки обвились вокруг его шеи, пропуская его волосы между пальцев.

Его губы задержались у основания ее горла, чтобы пососать точку, где бешено колотился пульс. Со стоном она откинула голову назад.

Он проложил поцелуями дорожку вниз по обнаженной коже у ее шеи, желая почувствовать ее тело, попробовать ее на вкус. Контакта было недостаточно, но ее просторное платье не давало ему доступа, которого он так желал. Он отодвинул слои ткани, сваленные между ними, чтобы провести руками по ее тонкому, но изогнутому телу, только для того, чтобы ее юбки приподнялись назад и преградили ему путь. Он застонал от разочарования только для того, чтобы услышать, как она хихикает над его трудностями с ее платьем.

“Ты находишь это забавным, не так ли?”

“Совсем чуть-чуть”. Она одарила его мечтательной улыбкой, когда ее взгляд опустился на его губы, и ее улыбка погасла. Она снова поцеловала его, интенсивность поцелуя возрастала с каждой секундой. Карета наехала на кочку, и их головы столкнулись, прервав момент, который мог растянуться навсегда.

Он усмехнулся и усадил ее обратно на сиденье рядом с собой, наблюдая, как она, нахмурившись, потирает лоб. “Задняя часть экипажа – неподходящее место для этого”.

“Да. Теперь я вижу связанные с этим опасности”, – сказала она с кривой улыбкой.

“Лили, ты понятия не имеешь, в какой опасности находишься в данный момент”. Он провел тыльной стороной пальцев по линии ее подбородка, наблюдая, как она пытается расшифровать его слова предупреждения.

“А что?”

“Только если ты этого хочешь”.

Между ними воцарилось молчание, пока они смотрели друг другу в глаза. Все, что можно было услышать в течение следующих нескольких минут, – это мягкий цокот лошадиных копыт по булыжной мостовой. Он не хотел оставлять ее на пороге какого-нибудь дома и так заканчивать этот день.

“Сегодня вечером я хочу показать тебе свою галерею. Пойдем со мной домой”.

Она некоторое время наблюдала за ним, поджав губы. “Что, если кто-нибудь увидит меня? Увидит нас…наедине в твоей галереи?”

“Я живу один, и у меня хорошо оплачиваемые слуги. Я покажу тебе находки из моих путешествий”. "Пожалуйста, скажи «да»", – умолял он в тишине.

Она глубоко вздохнула, не сводя с него глаз. “ Да. Я приду посмотреть на ваши насаждения и артефакты.

Девон перевел дыхание, которое задерживал, и улыбка расплылась по его лицу. Ему не придется оставлять ее. Пока нет.

Два

Ее рука скользнула по простыне, чтобы убрать горячее одеяло, которым она была накрыта ночью. Почему ее подушка была взбита так высоко? Когда ее кровать стала такой мягкой? Все казалось неправильным. Как раз в этот момент ее рука наткнулась на мощное мускулистое предплечье, обхватившее ее тело.

“Черт бы все это побрал”. Лилиан прошептала в темноту страдальческим шепотом. “Во что я себя втянула?”

Жилистый мужчина рядом с ней пошевелился во сне, проведя рукой по ее коже, чтобы положить теплые пальцы на грудь, пригвоздив ее к кровати и притягивая ближе. Она быстро вдохнула, когда события прошлой ночи с резким облегчением всплыли в ее памяти. Бонд-стрит, таверна, выпивка, Девон. Так его звали, не так ли?

Да, Девон Грей, так оно и было. То, как он целовал ее губы, ее тело, и, о боже, она позволила ему… Она взглянула вниз, чтобы убедиться в тревожном факте: на ней не было ни клочка одежды.

Как она позволила этому простому плану пойти так ужасно наперекосяк?

Тепло его тела растекалось по ее позвоночнику, его глубокое дыхание овевало ее волосы, которые рассыпались по подушке позади нее. Что-то твердое уперлось ей в спину. От стыда ее щеки вспыхнули при мысли о том, что это должно быть. До прошлой ночи она бы подумала, что он спал с пистолетом, но этим утром она знала другое.

Ей нужно было поскорее убраться отсюда, подальше от его грешных поцелуев, подальше от безрассудного поведения, которое он поощрял, и риска снова упасть в его объятия. Она уже позволила всему зайти слишком далеко. Кто мог ее винить? Но совместный вечер – это все, что могло когда-либо быть между ними. Именно поэтому не рекомендуется употреблять большое количество спиртного с мужчиной.

Лилиан пошевелилась самым осторожными движением, на которое только осмелилась, с легкой дрожью отодвигаясь от мужчины рядом с ней. Когда он не пошевелился, она снова пошевелилась, мягко соскользнув на край кровати. Брыкаясь одной ногой, она пыталась высвободить свои обнаженные конечности из простыней. Но они держали ее, привязывая к кровати. Еще один быстрый толчок, и она обнаружила, что падает на покрытый ковром пол. Приземлившись на руки, она поморщилась от острой боли, пронзившей запястье, и одними губами произнесла в темноте тихое “ой".

После того, как она повисла там, держась за лодыжки, когда прохладный утренний воздух холодил ее кожу, а ее зад был открыт любому, кто случайно заглядывал в окна, она высвободила ноги и поползла к изножью кровати. Это, безусловно, был новый опыт – выползать из спальни мужчины до рассвета. Она утверждала, что хочет больше приключений в своей жизни, но почему-то это было не то, что она имела в виду.

Звук кареты, катящейся по улице, ускорил ее шаг. Скоро рассветет и приглушенный свет дневного света, разольет свое тепло по городу. Она должна уйти, пока кто-нибудь из прислуги Девона не заметил ее. Они наверняка скоро проснутся. Она встала на ноги и обогнула угол кровати с балдахином, все еще низко пригибаясь – так, по ее мнению, полагалось красться по комнате незнакомого мужчины в темноте. Лилиан заметила свою сорочку там, где она свалилась кучей у двери.

Обогнув дальнюю сторону кровати, она поискала свой корсет. Пол скрипнул под ее босыми ногами, сковывая движения.

Затаив дыхание, она бросила взгляд на кровать, но Девон не слышал шума. Сделав неглубокий вдох, чтобы успокоить нервы, она сделала еще один шаг, желая, чтобы пол позволил ей бесшумно сбежать.

Где она оставила свой корсет? Ее глаза вглядывались в темноту, но ничего не видели. Если уж на то пошло, где ее полусапожки и ридикюль? И что более важно – где ее платье? Ее пальцы скользнули по одному чулку, стягивая его с прикроватного столика. Где был другой? Казалось, в комнате не было ничего из ее одежды. События прошлой ночи были немного размыты из-за пульсирующей боли в голове. Она потерла лоб, пытаясь разобраться в своих беспорядочных воспоминаниях.

Вчера вечером мы остановились на площадке лестницы.

***

Он проложил поцелуями дорожку вниз по ее шее, его губы задержались у основания шеи, там, где ее обрамляли жемчужины. Она выгнулась навстречу его телу, мужское прикосновение его рук к ней опьяняло сильнее, чем выпивка, которую они разделили. Между ними было слишком много слоев одежды, даже без платья. Она хотела почувствовать прикосновение его кожи к своей. Ее пальцы вцепились в его темные волосы, притягивая его ближе. Этого было недостаточно. Она неглубоко вдохнула и с тихим раздражением выдохнула.

Он усмехнулся, прижавшись к ее коже, звук был грубым и соблазнительным, а глубокий тон разнесся по всему ее телу. “Терпение, Лили. Я сейчас освобожу тебя от этого хитроумного устройства”.

Кто-то дернул за завязки ее корсета, потянув ее обратно к краю лестницы, сопровождаемый звуком рвущейся ткани. Он отбросил одежду и прижал ее к своему телу. Ее руки скользнули к его груди, когда она посмотрела в его бурные голубые глаза. Его губы снова накрыли ее губы, целуя с растущей потребностью.

Она резкими движениями стянула шерстяной сюртук с его широких плеч. Она чувствовала его горячую, мускулистую кожу под рукавами рубашки. Еще. Ее руки запутались в узлах его галстука, когда их поцелуй стал глубже, языки пробовали на вкус, требовательно. Ее пальцы скользнули по его обнаженной шее, и она услышала ответное рычание из глубины его груди.

Он поднял ее прямо, ее пальцы ног едва касались края лестницы, когда он нес ее. Она обвила руками шею Девона, его рубашка нежно касалась ее напряженных сосков при каждом шаге. Она хотела чего-то, чего-то неописуемого. Все, что она знала, это то, что он мог это дать. Его поцелуй. Его кожа. Его руки. Она нуждалась в нем.

Она прикусила его губу, и он мгновенно повернулся, прижимая ее к стене лестницы. Он удерживал ее в воздухе, прижимаясь к ней всем телом. “Лили”. Он прошептал это имя ей в губы. “ Если ты будешь продолжать в том же духе, мы не доберемся до верха лестницы.

“О, я не хочу, чтобы ты останавливался. Я только ...” Она погрузилась в свои мысли, уставившись на его губы в нескольких дюймах от своих. Она снова поцеловала его. Он прижался своими бедрами к ее так, что у нее перехватило дыхание и она покраснела.

“Меня беспокоит падение”, – сказал он, снова прижимаясь своими бедрами к ее и наблюдая, как она ахнула. Она хотела обхватить его своими длинными ногами, притянуть к себе и удерживать там. Что он с ней делал?

Смущение уступило место ощущениям, когда его руки скользнули по внешней стороне ее грудей, скользнули по талии и спустились по бедрам к ягодицам, поднимая ее к себе. Только тонкая ткань ее сорочки отделяла его большие мужские руки от нее. Откуда он узнал, чего она хочет? Он сделал еще несколько шагов, прижимая ее к себе, прокладывая поцелуями дорожку вверх по ее щеке и в волосы. Она ответила тем же, поцеловав его в шею сбоку, прежде чем прикусить ухо.

В одно мгновение она снова врезалась в стену, когда он коснулся ее губ своими в глубоком, требовательном, восхитительном поцелуе. Он отстранился, чтобы улыбнуться ей. Это была плутоватая улыбка, улыбка, которой волк мог бы одарить маленького кролика перед тем, как съесть кроличьи ушки. “Как бы мне ни нравились эти ступеньки, дорогая, я хотел бы в конце концов увидеть их вершину”.

“Я думала, ты лазил по горам ради спорта. Это всего лишь небольшая лестница”.

“Я покорял горы ради науки, и в то время я не был так тверд,как скала, для шалуньи, которую несу на верх на руках”.

“Твои мышцы кажутся мне довольно податливыми, совсем не как камень”. Ее руки скользили по его рукам нежными хватательными движениями, пытаясь почувствовать камень, о котором он говорил.

Он рассмеялся и снова начал подниматься по лестнице. “ Ты восхитительна, Лили Уитби."

Она была сбита с толку его замечаниями, но у нее не было времени обдумывать их, потому что они поднялись на второй этаж его дома, и он снова целовал ее. Они споткнулись, проходя мимо стола, и она услышала, как что-то упало. Он опустил ее на диван и склонился над ней с ярким блеском в глазах.

“Мы пережили лестницу, это было опасное путешествие. Мы все еще должны рискнуть пройти по коридору. Я обещал показать тебе свою галерею. Конечно, моя спальня тоже дальше по коридору ”.

“Коридор там?”

“Да. Куда мне отвести вас, миледи?” Девон ждал, глядя прямо в ее глаза, когда вопрос, который он действительно задавал, проник в ее душу.

Это было грандиозное приключение, которое продолжалось чуть дольше, затем еще немного после этого. И все же все это привело к этому моменту. Она почувствовала, что ее голова утвердительно кивнула с нервной улыбкой, прежде чем она смогла обдумать это дальше. В ответ он провел тыльной стороной пальцев по ее щеке, и в уголках его глаз появились морщинки от улыбки. В них промелькнула какая-то эмоция. Была ли это надежда или страстное желание? Возможно, что-то еще, чего она не распознала. Прежде чем она успела это проанализировать, он склонил голову.

Он целовал ее запястье, плечо, ключицу. Двигаясь вниз по ее телу, он посасывал ее грудь через сорочку, прикусывая зубами вершинку. “Такая красивая”. Его голос эхом отдавался в ее теле, когда его руки скользили по ее талии и бедрам.

Он потянул зубами за кружевной край тонкой сорочки. Она почувствовала, как прохладный воздух коснулся ее кожи, когда он стянул сорочку к ее талии. Его пальцы скользнули вверх по внутренней стороне ее бедра и остановились на верхушке ее ног.

Она неглубоко вздохнула. Их взгляды встретились, никто не осмеливался отвести взгляд.

Он нежно поцеловал ее, когда его палец скользнул в глубину ее тела. Она вцепилась в его плечи, желая большего, но боясь попросить. Он уговаривал ее, его большой палец нежно поглаживал, пока его палец скользил все глубже в нее.

Ее бедра раздвинулись со стоном. О боже. Неужели она издала этот звук? Она была бы смущена, если бы он остановился и позволил ей подумать. “О, Девон”, – прошептала она ему в губы.

“Да, Лили. Вот так, Лили. Боже, я хочу тебя, Лили”. Он произнес ее имя как молитву в освещенном свечами коридоре.

Сводящее с ума напряжение нарастало внутри нее. Она выгнулась навстречу его порочной руке. Его пальцы двигались непрерывными толчками. Они разрывали ее на разрозненные кусочки ее прежней сущности. Она цеплялась за него, привязывая к себе, когда раскалывалась на части и рушилась под ним.

Он убрал волосы с ее лица с таким почтением, что она растаяла на мягком диване. Выражение обещания и сострадания в его глазах заворожило ее, когда он аккуратно поправлял оставшуюся одежду. Его пальцы запутались в шнурках ее ботинок, когда он осторожно стянул сначала один, потом другой с ее ног.

***

Она моргнула, и воспоминание ускользнуло, как капля росы, скатившаяся с лепестка цветка. Это была самая чудесная ночь в ее жизни.

Если верить воспоминаниям, в этой комнате не было ее одежды. Она поморщилась из-за задержки. Девон повернулся во сне, его рука покоилась там, где всего несколько минут назад было ее бедро. Если бы только все было по-другому. Решив расстаться с корсетом, чтобы сделать то, что должно быть сделано, она повернулась, ища в почти темной комнате сброшенную одежду Девон.

Заметив его жилет, ее пальцы лихорадочно нырнули в его карманы и вцепились в ткань, пока она не нашла то, что вызвало весь этот инцидент. Да, это было оно. Именно так она думала о вчерашнем вечере. Инциденты можно игнорировать, как будто их никогда не было. Никто никогда не узнает, что она натворила. Если бы только она могла забыть.

Лилиан сжала в кулаке его карманные часы и вздохнула с облегчением. Проведя большим пальцем по его прохладной поверхности, она почувствовала утешение от его тяжести в своей руке – твердой, тяжелой и своей. Мрачная улыбка тронула ее губы в темноте. Наконец-то. Теперь все, что ей нужно, это найти свою проклятую одежду и сбежать.

С кровати донеслось ворчание, когда Девон повернулся во сне. Она постояла, наблюдая за ним некоторое время, зная, что с каждой секундой солнце поднимается немного выше в небе и ей становится все труднее растворяться в ночи. Однако ей было трудно отвернуться от него.

Его угольно-черные волосы слегка вились над бровью, а сильные черты, которые она запомнила по прошлой ночи, смягчились со сном, придавая ему выражение невинности на закаленном в мире теле. Очень жаль, что она не сможет еще раз взглянуть в его глаза. Она хотела навсегда запечатлеть в своем воображении образ грозовых туч, надвигающихся на море. Как бы ей хотелось поговорить с ним еще раз и заставить его понять.

Ее глаза прошлись по нему, запоминая каждый мускул, каждый дюйм обнаженной мужской кожи. Простыня упала, обнажив тонкую дорожку из темных волос, которая вела к ... что ж, лучше не думать о том, куда она вела прямо сейчас. Лилиан отругала себя, поворачиваясь, чтобы уйти. Подобрав с пола свою сорочку, она натянула ее через голову и сделала еще один шаг к двери, ближе к бегству.

Прошлая ночь с Девоном, без сомнения, будет ее единственным опытом с мужчиной. Отношения с ним никогда не должны были зайти так далеко, но с тех пор, как это произошло, она будет молча лелеять ночь, которую они провели вместе. Он навсегда останется в ее памяти, когда она тихо останется старой девой. Сжимая в руке карманные часы, Лилиан в последний раз посмотрела на то место, где он лежал на кровати, прежде чем с тихим щелчком закрыть дверь в его спальню.

Это было началом остальной части ее жизни. Так почему же это вызвало такое стеснение в груди? Какая ты растяпа, Лилиан. Она покачала головой и огляделась, чтобы сориентироваться в темном доме. Крадучись по коридору, она остро осознавала свое нынешнее состояние раздетости и возможность быть обнаруженной горничной, разжигающей утренний камин.

Завернув за угол, она заметила свои полусапожки рядом с диваном в нише напротив лестницы. Сунув ноги в них, она остановилась, чтобы поправить вазу с цветами на соседнем столике. Большая часть цветов была разбросана по полу, но времени не было, чтобы убрать все. Она поступилась своей потребностью в порядке, поправив картины, сбитые набок по пути вниз по лестнице. Схватив свой корсет там, где он лежал, перекинутый через перила на лестничной площадке, она продолжила спускаться, заметив свое платье, сваленное в кучу на третьей ступеньке снизу.

Ей удалось наеть платье на свою стройной фигуры и застегнуть почти все пуговицы на спине, и запихнуть единственный чулок и карманные часы в ридикюль у входной двери, когда из-за угла показался дворецкий.

Она развернулась, держась спиной к двери, чтобы не были видны оставшиеся не застегнутые пуговицы. Он замер. Они стояли, уставившись друг на друга, казалось, целую вечность. Он, казалось, не знал, что делать, и, как оказалось, она тоже. Однако, чем дольше она стояла там, соревнуясь в гляделки, тем больше вероятность, что их найдет другой слуга.

Было ли подставление спины неизвестному дворецкому в Лондоне худшим преступлением в истории?

Она сделала медленный шаг боком к двери. Его глаза расширились. Он сделал шаг вперед. Лилиан неглубоко вздохнула. Сейчас или никогда, и никогда не было выбора. Прошло еще мгновение, прежде чем она повернулась и распахнула дверь, выбегая на прохладный утренний воздух.

Из последних мятежных сил она подбросила корсет высоко в воздух в знак прощания и оглянулась через обнаженное плечо на возмущенного дворецкого, прежде чем подобрать юбки и побежать к открытой садовой калитке.

***

Девон проснулся в своей постели, как делал каждое утро. Он перекинул ноги через край, чтобы нащупать ступнями пол. Только тогда его разум догнал тело.

Прошлой ночью он был не один.

Когда воспоминания начали вставать на свои места в его голове, он повернулся и обнаружил, что кровать за его спиной пуста. Осталась вмятина, отмечающая место, где кто-то спал рядом с ним, была всем, что осталось. Она ушла. Он огляделся в поисках записки или какого-нибудь подарка от нее, чувствуя себя при этом разочарованным. Закатив глаза от собственной сентиментальности, он поднялся на ноги.

Именно тогда он увидел край кружева, выглядывающий из-под его подушки. Возможно, она оставила ему что-то на память. В груди у него сжалось от этой мысли. Высвободив это, он позволил тонкому шелку скользнуть по его пальцам. Запах розовой воды заполнил его легкие.

“Лили”, – пробормотал он. Только один кремовый чулок остался как доказательство того, что Лили вообще существовала. Мрачная улыбка тронула его губы.

Лили была идеальным отвлечением от его кислого настроения. Он не мог припомнить времени, когда кто-либо доставлял ему такое удовольствие. Он никогда не приводил леди в свою резиденцию, где бы та ни находилась, но каким-то образом Лили проскользнула сквозь его настороженную внешность. Даже в своей затуманенной алкоголем голове он помнил, как смеялся с ней и видел ее ярко-голубые глаза, сияющие от возбуждения. Затем наступила ночь с ней.

Девон вздохнул, вспоминая ощущение ее губ, ее реакцию на его поцелуи и изгибы ее тела, прижатого к нему. Теперь она ушла. Она исчезла, как воспоминание о сне, которое не могло остаться в пределах его досягаемости. Как он сможет найти ее теперь?

Запустив руку в волосы, он, пошатываясь, пересек комнату, собирая на ходу разбросанную одежду. У него было такое ощущение, будто по голове проехались карета и восьмерка. Ему придется попросить кухарку приготовить немного ее специального тоника. Это и чашка кофе, и он, возможно, переживет день. Кстати, сколько было времени? Солнце уже взошло. Он начал рыться в карманах в поисках своих новых карманных часов и остался с пустыми руками. Его взгляд упал на ковер под ногами, но часов там тоже не было. Наклонившись, чтобы заглянуть под кровать, он увидел только темный пол. Он помнил, какой вес был у него в кармане прошлой ночью, но его там больше не было.

Его часов не было. “Тогда который, черт возьми, час? Его голос эхом отразился от стен спальни".

Мгновение он стоял, обдумывая возможности того, где они могли бы быть. Его разум по меньшей мере трижды упорно избегал одного очевидного вывода, прежде чем с некоторой обидой остановился на нем. Лили украла их. А теперь и ее не стало.

“Эта маленькая воровка!” – проворчал он, еще раз взглянув на пустую кровать, где она лежала всего несколько часов назад. Таков был ее план с самого начала? Что-то похожее на боль развернулось внутри Девон. Он отогнал эмоции, сосредоточившись на том, как она совершила этот подвиг.

Никто не воспользовался им, и уж точно не такая женщина, как Лили Уитби. Знала ли она, что он ходит в "Оленя и лань"? Видела ли она его там в последние недели? Возможно, она следовала за ним всю дорогу от магазина, где он купил эти чертовы часы. Он оделся еще до того, как его мысли пришли в порядок. Забыв о головной боли, Девон вышел за дверь. Лили пожалеет о том дне, когда связалась с Безумным герцогом Торнвудским.

***

Смех все еще клокотал у нее в горле, когда Лилиан свернула за угол на улицу, уже оживленную ранним утром. В какую безрассудную шлюху она превращалась. Прохладный воздух развевал ее распущенные светлые волосы. Она дышала полной грудью. Должно быть, это чувство бунта. Боже, но она могла видеть его привлекательность. И все же бунтарство, казалось, не охватывало того, что она испытывала.

“Свобода”. Слово слетело с ее языка вместе с ответной улыбкой. По улице к ней приближался экипаж. Вскинув руку, она наблюдала, как карета притормозила рядом с ней и кучер спрыгнул на землю.

“Гостиница Cross Keys Inn, к северу от города, чтобы успеть к почтовому дилижансу до его отправления, пожалуйста, через два часа”.

“Мэм”, – сказал в ответ возница, открывая дверцу экипажа. Затем он приподнял шляпу и окинул ее оценивающим взглядом, который заставил ее слишком остро осознать свой наряд.

Забираясь наверх, она оглянулась в сторону возницы, чтобы добавить: “Поторопись”. Ей действительно следует попытаться взять себя в руки, прежде чем прибыть в гостиницу, полную путешественников.

Устраиваясь на сиденье кареты, когда дверца закрылась, она была благодарна за каждый поворот колес, который уносил ее все дальше от дома Девона. Дело сделано, испытание завершено. И теперь она была одна, как всегда. Ее затянувшаяся улыбка погасла, когда она смотрела, как за окном проплывают здания.

Не было причин когда-либо снова думать о прошлой ночи – за исключением того, что она не могла оторвать от нее свой разум. Между ее ног чувствовалась некоторая болезненность, и воспоминания о его руках на ее коже оставались, как чернила на бумаге. Что она натворила?

Она даже не назвала своего настоящего имени. Позор. Мисс Лилиан Филлипс. Неужели это так трудно было сказать? Хорошо, что она воспользовалась вымышленным именем, теперь, когда у нее с ним были отношения. Она удовлетворенно фыркнула в сторону пустого экипажа. Девон теперь никогда ее не найдет.

Только волна горя захлестнула ее, заполнив место, где должно быть облегчение. Она солгала ему. Прошлой ночью она сказала себе, что если ее имя вымышленное и никто не узнает, это не имеет значения. Ничто из этого не имело значения. Ничто из этого не было настоящим. Почему тогда все, что происходило между ними, казалось таким реальным?

При любых других обстоятельствах она бы немедленно пошла и извинилась. И все же это было единственное, чего она никогда не смогла бы сделать. Нет. Она обманула Девона и обокрала его. Обокрала! Она провела дрожащей рукой по жемчужному ожерелью у себя на шее. Ей следовало найти другой способ. Ей следовало обсудить это с Девоном прошлой ночью. Ей следовало сделать что угодно, но не то, что она сделала.

Она не была уверена, что было в тех напитках в "Олене и лани", или как она позволила всему зайти так далеко с мужчиной, которого даже не знала. Девон Грей. Ради всего святого, она мало что знала о нем, кроме имени. О чем она только думала?

Инцидент, подобный этому, очевидно, не произошел бы в будущем. Она больше никогда его не увидит. Никто даже не знал, что она уехала в Лондон, и никто никогда не узнает. Там, на сиденье кареты, она поклялась, что унесет эту тайну с собой в могилу. Только она одна будет знать о своих действиях. Она одна будет помнить ощущение его рук на своем теле и его губ на своих. Он навсегда останется ее сокровенной мыслью.

Одинокими ночами, когда луна отбрасывала длинные тени на пол ее спальни, она будет думать о нем. Теперь она знала, что значит желать. Она познала вкус мужчины и неконтролируемое удовольствие, которое можно найти в умелых руках мужчины. Она познала, каково это – спать, свернувшись калачиком в сильных объятиях.

Воспоминаний о нем хватило бы на всю жизнь. Так и должно быть, потому что она никогда не позволит этому случиться снова.

Она отложила воспоминания в сторону, чтобы собрать волосы в обычный тугой узел на затылке и застегнула платье так высоко, как только могла дотянуться до спины. На данный момент этого достаточно. Надеясь, у нее будет время переодеться обратно в свое черное траурное платье в гостинице до того, как карета отправится в Уитби.

Она достала из ридикюля карманные часы и открыла их. У нее был час и сорок минут. Непрерывное тик-тик-тик напоминало ей о том, почему она зашла так далеко, почему отказалась от своей морали и позволила жизни разметать ее, как вчерашний пепел.