Текст книги "Мятежный наследник (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Мичелс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

“Ты уйдешь от этой леди Эванджелин?” Спросил Стэплтон, глядя на него так, что Эш осознал, сколько времени они провели вместе за эти годы.

“Я должен, не так ли?” – сказал он, его голос звучал ровно и безжизненно даже для его собственных ушей. “Она дочь Райтуорта”.

“Предположим, что так”, – ответил его человек, но это чувство, казалось, не отразилось в его глазах.

“Я позвал ее только для того, чтобы сблизиться с Райтвортом”, – уверенно сказал Эш, хотя эта ложь заставила его внутренне содрогнуться.

“Как вы делали раньше”, – согласился Стэплтон.

“Именно. Как и каждый раз до этого. И я уйду, как и каждый раз до этого”. Но от мысли об этом ему стало немного нехорошо. Правда заключалась в том, что Эви была не такой, как все остальные леди в любом другом городе. Она была особенной. Возможно, ему действительно нужно было отвлекать ее, чтобы защитить свою личность от ее отца. И, возможно, ухаживание за ней было хорошим предлогом увидеться с Райтуортом и поддержать интерес мужчины к инвестированию в Crosby Steam Works. Но его план позволял ему одновременно часто видеться с Иви. И это желание было не таким, как всегда раньше – ни в малейшей степени.

“Приношу извинения за то, что открыл дверь для ваших братьев и вторгся сюда. Мне нужно пойти посмотреть за лошадьми ... и посмотреть, смогу ли я вернуться к карточной игре, которую бросил, чтобы найти тебя. ” Он сверкнул улыбкой, но взгляд сменился задумчивой заботой, когда он посмотрел на Эша. “Просто чтобы ты знал, я впервые слышу, как ты говоришь об уходе, как будто это рутинная работа, а не удовольствие. Возможно, тебе стоит подумать над этим. ” Он вышел прежде, чем Эш успел ответить – чертов трюк, которому Эш научил его.

Эш закатил глаза и подошел к кровати, чтобы поднять письмо, которое он бросил через всю комнату. Опустившись на стул в углу, он развернул бумагу из скомканного им комка и расправил его на верхней части бедра.

Он прочитал это три раза, прежде чем подняться на ноги. Он должен беспокоиться о своем старшем брате и самопровозглашенном патриархе семьи. Будет ли Бреннен волноваться за Эша здесь, в городе? Это было возможно, но его семья была так далека от городской жизни, что это было маловероятно. Пока Бреннен оставался на острове, все было бы хорошо. С другой стороны, у Эви был потенциал поднять больше волн, чем он мог себе представить.

Она хотела вышить картину о его семье, не так ли? Ей следовало бы сделать гобелен во всю стену – история его семьи была довольно грязной историей. Он бросил письмо в огонь, наблюдая, как оно сгорает, превращаясь в черное, унося с собой правду.

Как долго он сможет удерживать Эви от обращения к отцу с тем, что она о нем знала? Еще неделю? Две, если он будет осторожен. Теперь, когда она знала его полное имя, это был просто вопрос времени. Или, возможно, если бы она знала только часть правды, он смог бы завоевать ее доверие и удержать ее в своей жизни немного дольше.

“Ты нарушаешь свои собственные правила, Эш Клобейн”, – пробормотал он в пламя, и неохотная улыбка расползлась по его лицу. Правила должны были нарушаться до тех пор, пока они не окажутся исковерканными на земле позади него. И он точно знал, кого хотел уговорить нарушить вместе с ним несколько правил.

Девять

“Я слышал, ты написала прелестное письмо. Отличный почерк”, – обвинил Эш вместо приветствия, направляясь к Эви через пустую гостиную рано утром следующего дня.

Он полночи не спал, размышляя, почему не хочет, чтобы к их общей куче добавился еще один секрет, и все еще не знал, что с этим делать. До недавнего времени его жизнь была посвящена перспективе мести ... и это все еще было так, не так ли? Так и должно было быть. Он дал обещание своей умирающей матери, и это было не то, что следовало так легко забывать.

Конечно, он приятно провел время в дороге – свобода, острые ощущения от продажи и новый старт в новом городе, где его никто не знал. Но месть Райтворту всегда была его движущей силой. Теперь, после многих лет работы, он был как никогда близок к своей цели.

Но тогда была Эви, леди, которую он должен был использовать, чтобы отомстить ее отцу.

Вместо этого он каждый день с нетерпением ждал общества Эви, даже мельком видел ее на балу. Все острые ощущения, которые он получал от своей жизни мошенника, меркли по сравнению с тем, как колотилось его сердце, когда он был рядом с ней. И впервые он не стремился начать все сначала там, где его никто не знал.

Вместо этого он хотел, чтобы Эви узнала его получше. Он хотел выложить ей на стол неприглядную правду о своей жизни, чтобы она изучила ее, и тогда, возможно, она сделала бы то же самое для него. Он должен был взять себя в руки. Небольшая порция правды – вот все, что он мог предложить ей сейчас. Он должен помнить это. Но когда он увидел, как она подняла глаза от вышивания и встретилась с ним взглядом здесь, в гостиной, все его сложные мысли о прошлой ночи улетучились.

“Письмо! Значит, я нашла твою семью?” Воскликнула Эви, вставая со своего обычного места в гостиной перед окнами, нисколько не смущаясь своей корреспонденции.

“ТССС! Ты не возражаешь?” Он развернулся на каблуках, чтобы посмотреть, нет ли кого поблизости, но, к счастью, обнаружил, что холл позади него пуст, если не считать молодой горничной, которая вернулась в свой обычный угол комнаты. Она уже знала слишком много их секретов, но Эви, казалось, доверяла девушке. Он подошел ближе, оказавшись рядом с Эви всего в нескольких шагах.

“Клобейн"… Это твое настоящее имя? Эш Клобейн? ” спросила она почти шепотом.

“Для всех в Лондоне я Кросби, и я хотел бы сохранить это имя”, – тихо пробормотал он, приложив палец к губам.

“Прошу прощения”. Без предупреждения она сильно ударила его по руке своим маленьким кулачком.

“Ой!” Он отстранился от нее. “Что, черт возьми, это было?”

“Я уверен, что понятия не имею, лорд Барниш. Я имею в виду, лорд Кросби”. Она бросила на него прищуренный взгляд, от которого могла бы расплавиться плоть, если бы ее розовые щеки и пухлые губы не делали этот взгляд скорее очаровательным, чем пугающим.

Он жаждал быть честным с ней. Он мог рассказать ей все – это то, чего он хотел. Но она не могла так легко отмахнуться от того, что он делал с ее отцом, с ее семьей. Рассказав ей все, он решил бы свою судьбу. Однако иногда планы приходилось менять и приспосабливаться. Ему просто нужно было найти баланс между полной честностью и тем, к чему он привык – жизнью во лжи.

“Очень хорошо, полагаю, я заслужил твои побои”, – наконец сказал он с усмешкой, не отрывая взгляда от ее губ. Возможно, сегодня она была еще красивее, чем в его мыслях прошлой ночью, если это было возможно. “Если тебе так уж необходимо ударить меня, я, по крайней мере, благодарен, что на этот раз ты избежала встречи с моим лицом”, – добавил он, намереваясь подразнить ее за продолжающиеся оскорбления. Пока он говорил, его улыбка исчезла, и воздух вокруг них потеплел. Воспоминание об их поцелуе в комнате для прислуги окружило их так, словно он описал каждую секунду в мельчайших подробностях.

Очевидно, она думала о том же, потому что между ними повисла тишина, и ее взгляд опустился на его губы. Если он поцелует ее снова, ударит ли она его? Забьет ли, наконец, молодая служанка тревогу? Рискнуть еще раз поцеловать Эви стоило. Возможно, еще слишком рано, чтобы снова не получить пощечину, но он никогда не уклонялся от вызова. Он немного подался вперед, сокращая расстояние между ними.

“Милорд”, – пробормотал лакей из-за открытой двери, заставив Эви отпрыгнуть за пределы его досягаемости, а горничную вскочить на ноги.

“Простите, что прерываю”, – сказал мужчина, и брови его поползли к линии залысин. “Ваш фаэтон, кажется, перегородил улицу”.

Проклятый фаэтон. И Брайс сказал, что было бы хорошей идеей привезти это хитроумное приспособление. “Леди любят, когда их видят в парке”, – предположил он. Идиот. Он стоил Эшу того момента с Эви и того, что это могло обещать. Тем не менее, Эш кивнул в знак благодарности лакею, когда тот повернулся, чтобы покинуть гостиную.

“Ты приехал сюда на фаэтоне?” Спросила Эви, оглядываясь вокруг и в окно. “Фаэтоне, на фоне которого красные яблоки выглядят скучными?”

“Да, оно очень красное. Я позаимствовал его у своего друга, мистера Брайса”, – пробормотал он, пытаясь выбросить горькие мысли из головы. У него все еще могло быть время с Эви сегодня. “Я подумал, что тебе, возможно, захочется насладиться погодой. Я знаю, ты сторонник таких вещей”.

“Я говорю о погоде. Переживать ее – совсем другое дело”. В выражении ее лица была печаль, когда она говорила мягким голосом, который, казалось, она всегда использовала, когда рядом были другие. “Я мог бы покрыться веснушками в экипаже мистера Брайса”.

Эш сделал паузу, наблюдая за ней и пытаясь понять ее колебания. “Это значит, что ты не хочешь прокатиться со мной по парку? Из-за угрозы солнечного света”.

“Мне сказали, что это опасно”, – ответила она, но напряжение в ее глазах, казалось, немного спало.

“Есть только один способ узнать наверняка”. Он протянул ей руку и подождал. Пойдет ли она с ним? От ощущения неуверенности у него по спине пробежал холодок.

Эви повернулась и посмотрела на молодую служанку в углу. “ Джейн?

“Иди. Если понадобится, я скажу, что ты в своей спальне с головной болью”, – ответила горничная с ободряющей улыбкой. “У тебя нет светских мероприятий до сегодняшнего дня”.

“Если ты уверен”, – сказала Эви, прежде чем повернуться к нему. “Но мы должны поторопиться, пока кто-нибудь не заметил, что я ушла. Если к поездкам в открытых экипажах в столь модный час относятся неодобрительно, я, конечно, не хочу объяснять это. ” Она взяла его за руку и позволила отвести себя обратно в холл. Ее глаза метались по сторонам в поисках какой-то угрозы, которую он не мог увидеть.

Чего она боялась? Он хотел поговорить с ней всего несколько минут без помех, и это казалось лучшей тактикой. По крайней мере, если верить его друзьям из "Запасных наследников". “Я доставляю тебе неприятности?”

“Всегда”. Она посмотрела на него с неуверенной улыбкой. “Я слышала, что фаэтон мистера Брайса – отличный транспорт”.

“Ты знаешь об этом?”

“Я знаю человека, которому это принадлежит”, – поправила она.

“Откуда ты знаешь Брайса?” Спросил Эш с неожиданным уколом ревности.

“Я знаю кое-кого, кто ни о чем другом не говорит”, – сказала она, беря шаль у своей верной горничной, которая последовала за ними в холл. “Он водит ярко-красный фаэтон, носит только лучшие жилеты и, по-видимому, отличный танцор”.

“Ах, я должен предупредить беднягу”, – ответил Эш, наблюдая за бессловесным обменом мнениями между Эви и ее горничной, который закончился тем, что женщина ободряюще кивнула ей.

“Он должен быть таким удачливым”. Эви нахлобучила шляпу на голову и повернулась к нему. “Я не знала, что вы с ним друзья”.

“Мы члены одного клуба”, – сказал Эш, отвлеченный напряжением на лице Эви, когда она бросила последний взгляд на свою горничную.

Горничная одними губами произнесла “Я никому не скажу” и еще раз кивнула Эви.

“О? Который это?” Спросила Эви.

Что именно? Он моргнул, поняв, что она спрашивает о Запасных частях – одной из многих тем, которые он не мог с ней обсуждать. Эша избавили от необходимости подыскивать ответ, потому что дворецкий пробормотал “Милорд”, открывая им дверь, чтобы они могли уйти.

Они были почти у садовой калитки, когда он заметил, что она наблюдает за ним. “ Что-то не так?

Она покачала головой. “Мой лорд"… Ты никакой не лорд, Эш.

“Это правда”, – признал он, придерживая для нее калитку.

“Похоже, тебя не смущает это различие”.

“Я пытаюсь быть честным. Для меня это редкость. Можно подумать, ты могла бы оценить это немного больше”. Он подошел к ней вплотную, обхватив руками ее тонкую талию. Он поднял ее с земли и усадил на высокое сиденье фаэтона. Вряд ли это было похоже на уединенное место для разговора, но Брайс настоял, что так оно и было. Эш пожал плечами и перешел на противоположную сторону, кивнув, забирая поводья у Стэплтона.

Стэплтон понимающе ухмыльнулся, когда Эш сказал ему прогуляться, пока они не вернутся. Эш знал, что узнает об этом позже, но сейчас он хотел побыть наедине с Эви. Забравшись на сиденье рядом с ней, Эш подождал, пока они не скроются из виду из ее дома, прежде чем придвинуться к ней поближе и немного расслабиться перед дорогой.

“У тебя есть семья на острове Мэн”, – сказала она, глядя на него так, словно он был загадкой, которую очень нужно разгадать. “Брат?”

“На самом деле, несколько”, – поправил он. Он не должен был предоставлять ей информацию, которая могла бы привести к его падению, если бы она передала его своему отцу, но этот мост был перейден некоторое время назад, не так ли? Или это был просто слабый цветочный аромат, исходивший от нее, когда она сидела рядом с ним, который заставил его заговорить? Какова бы ни была причина, его обычно сдержанные слова срывались с его губ вместе с ней, отдавая правдой. Он вздохнул.

“Несколько. Правда?”

“Я младший из четырех”.

Она изучала его, кивая, как будто он действительно был похож на молодого, безрассудного младшего брата, которым, по утверждению его семьи, он был. Он подавил раздраженное рычание и направил лошадей за угол в парк. Затем он оглянулся на нее, почти забавляясь тем, что она все еще наблюдает за ним, пытаясь собрать воедино кусочки его жизни.

“И они живут на острове Мэн, который ты считаешь своим домом”, – задумчиво произнесла она.

Это был дом? У него больше не было дома. Его лишили всех воспоминаний и продали много лет назад. Оболочка здания не приравнивалась к дому. “Я не возвращался туда довольно давно”.

“Почему ты в Лондоне? Это не для того, чтобы наслаждаться сезоном, как многие другие джентльмены, не так ли? Это вообще бизнес, как ты утверждал?” наконец спросила она, танцуя ужасно близко к главной правде, которая стояла между ними подобно стене.

“Что, никаких пространных комментариев о состоянии погоды сегодня?” спросил он, глядя на солнечный свет, пробивающийся сквозь листву деревьев над головой.

“Ты пользуешься вымышленным именем. Ты проводишь свободное время, втираясь в доверие к джентльменам в городе. Ты украл документ у бедного лорда Диллсворта, а потом таким же образом ускользнул в прошлом году.

“На самом деле меня зовут Эш Клобейн”, – сказал он, и это прозвучало довольно неубедительно перед лицом этих ужасающих фактов.

“Да”, – согласилась она. “Кросби, однако, нет”.

Черт. Обычно в этот момент он либо переводил разговор на более безопасную территорию, либо убегал из города, перегруппировывался и пробовал снова в следующем городе по дороге. И все же, здесь, когда это было важнее всего, он рассматривал другие варианты, хотя и знал, как ужасно может закончиться этот разговор. Что произойдет, если он расскажет ей? Вряд ли он мог рассказать ей все, но, возможно, немного.

Что с ним было не так? Это было правило номер два из двух. Неужели он не мог следовать даже своим собственным правилам? Но с другой стороны, он не мог остановиться. Подобно мощным волнам, затягивающим его в неизведанные воды, он не мог бороться с течением вместе с ней.

“Если ты предпочитаешь обсуждать облака на небе ...”

“Боже, нет”. Он усмехнулся и немного откинулся на спинку сиденья. “Я родом с острова Мэн. Как я уже говорил, я младший из четырех братьев, хотя и не возвращался домой много лет. Со школьных времен я сам выбрал свой путь.”

“Ты должен был бы это сделать, как младший мальчик в семье”.

“Хммм”, – сказал он, ни соглашаясь, ни не соглашаясь. Ему не нужно было упоминать о недавнем приобретении титула его старшим братом, не так ли? Это никак не повлияло на жизнь Эша, хотя, судя по тому письму, которое он получил, это изменило ситуацию на острове.

“Что делает человек, будучи младшим из четырех?”

“Я занимаюсь продажами. В данный момент я собираю инвестиции в персональные машины steam ”. Он направил их по более уединенному пути. Не было никакого способа узнать, к чему это приведет, так же, как и время, проведенное ими вместе. Это казалось подходящим. Все, что он знал, это то, что Эви сидела, прижавшись к нему, и никто не мог прервать их разговор.

“А до этого момента?”

“Это зависит от города и людей—то, что им нужно, что у меня есть, что захотят”. Он взглянул на нее, слово, желание, наполняя воздух между ними.

Она отвела от него взгляд, дернув головой, и уставилась вперед. “И вы меняете то, что продаете, просто так. Из города в город, постоянно переезжая”.

“Да”. Он хотел посмотреть на нее. Вести этот разговор было бы достаточно сложно с ... кем угодно вообще, но особенно с Эви, без необходимости одновременно управлять лошадьми. Ему нужно было посмотреть на нее, чтобы увидеть эффект, который произвели его слова. Прямо впереди была чистая земля, где тропинка огибала группу деревьев. Остановив лошадей, он переместился так, чтобы одна его рука покоилась на спинке сиденья. Его предплечье коснулось задней части ее плеча, а ноги были вытянуты ближе к ее ногам, когда он изучал ее лицо.

Она почти отодвинулась, чтобы сохранить между ними надлежащую дистанцию. Он заметил, как она опустила взгляд на скрещенные лодыжки его ботинок, которые касались подола ее платья. Он был так сосредоточен на том, чтобы вести машину по траектории, что только сейчас заметил, как она сидела невероятно прямо и крепко держалась за сиденье по обе стороны от своих ног. Испугалась ли она их роста, пребывания с ним наедине в парке или поворота тем между ними? Он не знал, но схватил руку, сжимавшую сиденье между ними, в попытке прогнать тревожные мысли из ее головы.

Она подавила тихий вздох и посмотрела на их соединенные руки. Отстранится ли она? На секунду он затаил дыхание, словно в присутствии дикого животного, которое могло убежать от него. Но когда она переплела свои пальцы с его и посмотрела на него, она казалась скорее задумчивой, чем испуганной. Часть его была рада, что его попытка успокоить увенчалась успехом, в то время как другая часть задавалась вопросом, какого черта он затеял с этой леди.

“Цыгане, которые жили почти так же, как вы, однажды остановились на границе нашего поместья. Они предсказывали судьбу и раздавали тонизирующие средства, которые, как говорили, излечивают любые болезни – за определенную плату. Это то, чем ты занимаешься?”

И вот она стояла перед ним – правда. Потерявшись в глубине ее глаз, он пробормотал: “Все немного сложнее, чем это. Я...”

“Эш, я говорю только о погоде и моде со всеми, кого знаю. Здесь твои секреты в безопасности”.

“Это то, что ты говоришь сейчас”, – сказал он, зная, что скоро между ними все изменится. Впервые за все время он боялся того дня, когда получит свою награду и уйдет. “А что будет, когда мне придет время уходить?”

“Я укажу на то, насколько лиственным я нахожу дерево, пока ты уходишь”.

“Почему?” Она не должна была обещать защищать его. Она бы не стала, если бы знала всю историю.

“Потому что я хочу знать правду”. Она слегка повернулась на стуле и поднесла другую руку к его руке, взяв его ладонь в свои.

“Нет.” Он покачал головой, пытаясь вернуть себе здравый смысл. Это было бессмысленно, пока он был в ее обществе, но, тем не менее, он попытался это сделать. “Зачем тебе помогать мне, когда я уйду?”

“Потому что ты хочешь уйти”, – сказала она со смирением, которое сводилось на нет тем фактом, что она цеплялась за его руку, как будто он был последним кораблем в гавани.

“Ты хочешь, чтобы я ушел?”

Мгновение между ними растянулось, как остывший мед, прилипший к ложке. Ни один из них не спешил ни заговорить, ни быстро отвести взгляд. Ей явно не хватило подготовки, необходимой для ответа.

Он тепло улыбнулся ей, давая понять, что в словах нет необходимости. Он не будет давить на нее. По крайней мере, пока. Чем больше он узнавал о ней, тем больше понимал, что в том, что она оставила невысказанным, было больше правды, чем в том, что она сказала. Она говорила своим взглядом, своим пожатием руки. Это был нюанс, и он изучил каждую его деталь. Что так напугало ее, что она так боялась выражать свои мысли? Он снимал с нее все слои, пока она не обнажалась перед ним, но сегодня это означало раскрыть о себе больше, чем он хотел признать. Это был риск, но он не мог уйти от него.

“Как вы начали изучать именно эту область?”

“Область изучения?” Он рассмеялся, снимая напряжение между ними. “Это началось в школе, я полагаю. Когда я ушел из дома, я смог стать кем-то другим. Впервые я не был безответственным Эшем, младшим из четырех. Я был тем, кем хотел быть – благо называть остров своим домом, я полагаю. За пределами острова никто не знал ни меня, ни мою семью. Я мог начать все заново, стать кем угодно. Именно тогда я обнаружил, что люди – люди, отличные от тебя, – верят тому, что им говорят.”

“Что ты говоришь людям, кроме меня?”

“Ты уже знаешь, Эви”. Его взгляд опустился туда, где на ветру, который усилился за последние несколько минут, зацепился кончик ленты с ее шляпки. Отрезок блестящего голубого атласа защекотал обнаженную кожу у нее на плече. С этими словами он зажал ленту между пальцами и убрал ее с ее шеи. Затем, поскольку он был не из тех, кто сопротивляется искушению, он проследил путь, пройденный лентой, тыльной стороной пальцев коснувшись ее бледной кожи. “Я тоже не был честен с тобой, но каким-то образом ты догадался об истине”.

“Это правда”, – сказала она, не уклоняясь от его прикосновения. “Я думаю, тебе, возможно, нужно отточить свои навыки”.

“Такова была моя жизнь в течение семи лет, и ты думаешь, что теперь моим навыкам нужно поработать?” – спросил он, продолжая водить пальцами по линии ее затылка вниз к плечу. Она не вздрогнула ни от его вопроса, ни от его прикосновения. Фактически, единственным признаком того, что он оказывал на нее какое-то влияние, была хватка, которую она теперь держала за другую его руку. Он был уверен, что она не осознавала, что при этом ласкает его пальцы и смотрит ему в глаза.

“Вам следует подумать об улучшениях. Вы ни на секунду не обманули меня, лорд Кросби”.

“Даже на мгновение?” Он ухмыльнулся. “А как насчет прошлого года? Что насчет комнаты для прислуги? Я думал, что был довольно неотразим в том случае”.

“Это совершенно разные навыки”. Казалось, она осознала, как держится за него, потому что попыталась отстраниться – по крайней мере, до тех пор, пока он не усилил хватку и не остановил ее. Как она могла дразнить его по поводу поцелуев, сохраняя при этом такой чопорный вид?

“Жаль. Думаю, я бы предпочел оттачивать эти навыки с твоей помощью”. Прямо сейчас, средь бела дня, с любой возможностью быть замеченным. Он хотел ее. Он не мог сидеть здесь, имея право прикасаться к ее плечу, шее, даже к пряди волос, выбившейся из-под шляпы, и не желать чувствовать ее губы на своих. Он хотел прикоснуться к каждой частичке ее тела, попробовать ее на вкус и раскрыть все секреты, которые она скрывала под этой вуалью совершенной женственности.

“Я... я не думаю"… В этом нет необходимости, ” пробормотала она, но не отодвинулась.

“Тогда позже”, – пообещал он, больше себе, чем ей.

Она опустила взгляд, сосредоточившись на какой-то безвредной точке на его рубашке, пока говорила. “Я уверена, что вы практикуете подобные вещи в каждом затемненном зале по всей Англии. Я была просто леди, присутствовавшей в тот вечер”.

Думала ли она, что это правда? Ладно, возможно, в этом был намек на правду. Очень хорошо, большая доля правды. Но это было до того, как он узнал ее, до… Он не мог понять, что изменилось, но это произошло. Она была другой. “Ты была не просто присутствующей леди”. Он приподнял костяшками пальцев ее подбородок, пока она снова не посмотрела на него. “ Ты Эванджелин ... Эви, ” добавил он.

“Я полагаю, тот факт, что ты теперь помнишь мое имя, вызывает удовлетворение”, – пробормотала она, все еще выглядя обеспокоенной.

Он зашел слишком далеко. С другими он всегда мог оценить эту линию поведения и свою позицию по отношению к ней, но не с ней. И теперь она отдалялась от него. Он опустил руку на сиденье позади них. “ Я действительно забыл твое имя, Эви. Я признаю это и сожалею об этом. Однако я не забыл тебя.” Он помнил о ней все. Казалось, все, кроме одной детали, которая имела значение.

Она прочистила горло и отвела взгляд, позволяя сменить тему коротким кивком головы. Когда она повернулась обратно, с ее лица исчезли все эмоции. То ли она простила его, то ли не хотела обсуждать это дальше, было неясно, но все в ней говорило о том, что они должны двигаться дальше. “Даже после приятных перемен в твоем доме, зачем выбирать быть ...”

Он на секунду заморгал от внезапной смены темы, прежде чем закончить вопрос за нее. “Продавец? ... Мошенник?”

“Я искал более мягкую терминологию, но да. Наверняка были и другие профессии, которые тебе нравились”.

Никакая другая профессия не вернет того, что потеряла его семья, не говоря уже о том, что никакая другая не соответствовала бы его темпераменту так хорошо. Это было естественное решение. Но соответствовала ли она все еще его темпераменту? Он так и не остановился, чтобы задать вопросы, которые сейчас задавала Эви. Он бросил взгляд на лошадей, которые начинали беспокоиться под упряжью. Поводья все еще лежали, обернутые вокруг борта фаэтона, когда лошади переступали с ноги на ногу и били копытами по земле. Ему следовало бы забрать поводья и продолжить путь, но он оставался неподвижным, не желая уходить прямо сейчас.

Оглядываясь на нее, он сказал: “Это соответствует моим потребностям ... и это просто произошло. У вас когда-нибудь что-то приходило к вам так легко, что вы не задумывались о решениях, которые привели вас к этому?”

“Да, один раз. Или, я полагаю, уже дважды”. Ее взгляд на секунду опустился на его губы, прежде чем она покраснела и отвела взгляд.

Он молчал, чувствуя, что снова собирается пересечь черту. Он не хотел, чтобы она отстранялась прямо сейчас.

“Знаешь, у младших братьев и сестер действительно есть выбор помимо преступной жизни”, – сказала она через мгновение.

“Ха!” – выдохнул он, подумав о большом штаб-квартире на другом конце города, заполненной такими же джентльменами, как он, младшими братьями и сестрами, которые собрались вместе, чтобы выжить в обществе.

“Ты мог бы вступить в ряды вооруженных сил”, – предложила она. “У них довольно элегантная форма. Жизнь, прожитая под бой барабана и все такое”.

“Ты знаешь, как рано они должны вставать по утрам?” спросил он, в шоке отступая назад.

“Ты ведешь преступную жизнь, чтобы тебе не нужно было рано вставать?”

“Конечно. Разве не так все принимают жизненные решения? Не любите рано вставать? Жизнь в армии или жизнь пекаря, если уж на то пошло, исключаются ”. Он пожал плечами и нераскаявшейся улыбкой одарил ее. У него были и другие причины для выбора своего пути – например, обещание, данное матери, – но он никогда не рассматривал военную службу как вариант. Его выбор, безусловно, был серьезнее, чем когда он был вынужден вставать утром, но, к сожалению, не с большим отрывом, как он начинал понимать.

“И жалованье в армии небольшое”, – добавил он, пытаясь звучать более разумно. “Я не зарабатываю королевских денег, но я достаточно хорошо зарабатываю, чтобы вести определенный образ жизни. Я был воспитан с пониманием определенных тонкостей. Тонкости, которые не часто встречаются на поле битвы. ”

“Очень хорошо. Тогда не в армии. Как насчет дома священника? Посвяти свою жизнь служению другим и выполнению работы Господа?”

Он начал смеяться. У него не было ответа. Эш -викарий. Новый приступ смеха сотряс его тело и вызвал слезы в уголках глаз.

“Я не нахожу эту идею настолько забавной”, – проворчала она, но намек на улыбку угрожал появиться на ее лице.

Он продолжал смеяться еще мгновение, прежде чем вытереть глаза тыльной стороной ладони. “ Викарий, ” пробормотал он.

“Тогда, я полагаю, мошенник – это единственный вариант для тебя”. Она покачала головой с явным раздражением.

“Я не пользуюсь людьми, если это то, что ты себе представляешь. Я нахожу людей с избытком средств, людей, у которых есть богатство, но которые ничего хорошего с ним не делают ... тех, кто этого не заслуживает. И даже в этом случае я не уезжаю из города со всем, что у них есть. Я не смог бы жить в мире с собой, если бы поступил так с ничего не подозревающим джентльменом ”, – сказал он со всей честностью. Именно так поступил ее отец, и Эш не стала бы таким же образом грабить другую семью.

Другая семья, кроме ее собственной. Но он не хотел думать об этом сейчас. Не сейчас, когда здесь Эви.

“Только те, кто заслужил потерю своих средств своими проступками? В обществе довольно много таких людей, не так ли?”

“Я хорош в этом, Эви. Просто я такой, какой есть”, – попытался объяснить он.

“Я не согласна”. Ее слова были тихими, когда она говорила тихим, хрупким голоском, который она использовала, когда рядом были другие. “Ты способен на гораздо большее”.

Он посмотрел ей в глаза, цепляясь за веру в него, которая жила в них. Было странно, что такая сила могла исходить от таких мягко произнесенных слов. Был ли он способен на большее? Сейчас он хотел только быть способным выполнить стоящую перед ним задачу. Он подумает о большем через несколько недель, когда будет в пути из города. “Возможно”, – наконец пробормотал он. Это должно было стать его крупнейшим планом. Ему нужно было быть способным на большее, чем он был в прошлом, даже если он знал, что это не то, что она имела в виду.

“Ты ухаживаешь за мной как прикрытие для своих заговоров, не так ли?”

Ее вопрос был резче, чем пощечина, нанесенная ему в тот вечер на балу. Он не знал, какого дьявола он с ней делал, но это определенно не помогало его планам – или его бедственному положению, если уж на то пошло. “У меня никогда не было намерения использовать тебя, Эви”.

“Если вы занимаетесь такой работой, какие отношения у вас с моим отцом?”

Вот он – вопрос, которого он так боялся. “Это дело другого рода”.

“У тебя есть другой сорт?” – спросила она, в ее глазах появилось беспокойство.

“Эви, я был до отвращения честен с тобой. От мысли об этом мне становится немного нехорошо”.

“И честность не обязательна для прогулок в парке. В конце концов, это не разговор за чаем”, – сказала она, но не тем легким тоном, который использовала бы всего несколько минут назад. Она устремила взгляд вперед, на тропинку. “ С моей стороны было неправильно спрашивать. Конечно, ты не используешь моего отца в своих интересах. Тебя бы здесь со мной не было, если бы это было правдой. Это был глупый вопрос. Я не должен был предлагать такие вещи.”

Он взял ее за руку и сжал. Если он останется, ему, в конце концов, придется рассказать ей правду. Он резко вздохнул от легкости, с которой ему пришло в голову остаться. Он не остался – никогда. Он не мог, не так ли?