Текст книги "Мятежный наследник (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Мичелс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Ранее он разлил целую бутылку цветной воды, которую в прошлом году продавал как тоник. Рубашки в его сундуке не пострадали, но его галстукам повезло меньше. Он мог бы распаковать свои вещи несколько недель назад в своих комнатах в штаб-квартире Spares, но он так и не распаковал их. Это не было правилом – он просто этого не делал. Может быть, тебе пора это сделать. Он проигнорировал голос, который становился все громче внутри него на прошлой неделе. Его усилиям способствовал тот факт, что голос в его голове звучал ужасно похоже на голос его старшего брата.
“Долго ждали, ваша светлость?” Спросил Стэплтон с чрезмерно официальным поклоном, явно наслаждаясь нынешней личностью Эша, а не доктора или помещика, которого он играл в прошлом.
“Достаточно долго, чтобы я удивился, что ты вообще можешь стоять. Сколько пинт ты выпил, пока я заканчивал покупки?”
“Достаточно”, – ответил Стэплтон с улыбкой. “Завидуешь?”
“Основательно. Однако я должен спросить, в состоянии ли вы вести машину? Я бы привлек взгляды, если бы увидели, как я гоняю своего одурманенного слугу по городу, поскольку я такой могущественный лорд, но я сделаю это, чтобы спасти наши шкуры.”
Стэплтон отмахнулся от его предложения. “ Я не совсем пьян. Я достаточно хорошо знаю, как замедлить потребление, когда ...
“Это...?” Перебил Эш, прищурившись в направлении магазина на противоположной стороне улицы. “Это Брайс из ювелирного магазина?”
Стэплтон повернулся в том направлении, куда смотрел Эш, вглядываясь через дорогу в витрину магазина. “Я не могу утверждать, что хорошо его знаю, но когда я осматривал его лошадь на прошлой неделе, он ни словом не обмолвился о том, что работает продавцом в магазине”.
“Совершенно верно”. Более того, Эш был уверен, что всего несколько минут назад в ювелирном было темно. “Возможно, вам следует занять свое место на случай, если нам понадобится быстро уйти”.
Стэплтон кивнул и выскользнул из-за угла кареты, оставив Эша молча изучать открывшуюся перед ним сцену.
Келтон Брайс передвигался по магазину при свете единственного фонаря. Он что-то искал. Очевидно, Запасные наследники проявляли некоторый интерес к торговле ювелирными изделиями в Лондоне. Владельцы магазинов продавали пасту по цене настоящих драгоценностей или, возможно, продавали краденое? Эш был свидетелем многих подобных заговоров за эти годы. И все же Брайс, казалось, рылся в документах, а не в драгоценностях.
Эш мог оставить свой экипаж со Стэплтоном и зайти внутрь. Он был членом того же общества и работал по ту же грязную сторону закона. И все же он не двинулся с места.
Через большое стеклянное окно он увидел, как Брайс подошел к столу в дальнем углу и начал перебирать бумаги.
Эш всегда был сторонним наблюдателем – в одиночестве. Когда он подписывал контракт со "Запасными", он не осознавал, до какой степени он менял одну пару братьев на другую, но даже сейчас между ними была стена. Стены были всегда. Три его брата всегда были вместе, всегда погружены в какое-то дело, в то время как Эш наблюдал за происходящим издалека. И вот теперь он сидел в экипаже и наблюдал, как брат другого сорта обкрадывает ювелирный магазин после закрытия магазина. Некоторые вещи никогда не менялись.
Тем не менее, он был доволен своей жизнью. Ему никто не был нужен.
Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, положив ноги на противоположную подушку. Ему не нужны были братья любого рода. Отношения стали сложными и обременительными. В конце концов, он покинет "Запасные". Ему даже придется закончить свое время с Эви. Хотя мысль о том, чтобы наблюдать за легким шуршанием ее юбок, когда она уходит, была ... трудной.
Он на мгновение напрягся, прежде чем осознал, что шелест юбок был настоящим. Сейчас дверь ювелирного магазина открывала дама. Разве это не подруга Эви? Он был уверен, что видел их вместе на балах и тому подобном. Она была одной из близнецов. Какого дьявола она делала с Келтоном Брайсом после наступления темноты, и пока он был на задании?
Он не мог слышать их слов, но был отчасти благодарен за эту небольшую удачу, когда леди уперла руки в бедра в стандартной позе любой торговки рыбой. Брайс едва смог открыть рот, чтобы ответить. Это само по себе было довольно впечатляюще, поскольку он был известен своей способностью без умолку болтать голосом, который можно было услышать на другом конце города. Друг Эви теперь двигался к Брайсу, разведя руки в стороны, словно показывая, что у него нет оружия.
Эш наклонился вперед, чтобы лучше видеть, только для того, чтобы увидеть, как она исчезает за дверью в задней части магазина. Похоже, она вела в общую кладовую модистки по соседству, потому что в следующий момент Брайс последовал за ней в тусклый свет соседнего магазина. Что, черт возьми, происходит? Теперь Брайс заговорил, и впервые с тех пор, как он встретил этого человека, Эш поймал себя на том, что хочет, чтобы его друг заговорил. Его обычно громкий голос был приглушен стеной из окон между ними. Глаза Эша расширились, когда леди запустила шляпой в голову Брайса, попав ему по уху.
“Ты это видел?” Сказал Стэплтон с водительского сиденья, его голос эхом разнесся по пустой улице.
Но прежде чем Эш успел что-то сказать в ответ, леди начала стаскивать шляпы с полок магазина и швырять их в тело Брайса. Для такого крупного мужчины он не слишком сопротивлялся, просто использовал тыльную сторону руки, чтобы шляпы не попадали ему в глаза, пока фонарь раскачивался в его руке. Эш поморщился. Этот фонарь нужно было поставить на стол или…
Он вылетел из руки Брайса и приземлился среди большой корзины с лентами в витрине магазина.
Пламя мгновенно охватило стены, но ни Брайс, ни леди-близняшка, казалось, не заметили этого, слишком увлеченные своим спором. Эш положил руку на дверцу экипажа, готовый выскочить на улицу и крикнуть предупреждение, когда внутри здания что-то грохнуло, и его экипаж дернулся вперед. Стэплтон, как всегда, увозил их в целости и сохранности до прибытия властей. Но на этот раз Эш не мог сбежать. Он должен был помочь ... не так ли? Он не мог оставить их умирать в дыму.
“Остановись! Подожди! Стэплтон!”
Когда экипаж внезапно остановился, Эш распахнул дверцу. Но прежде чем он успел приступить к действиям, он увидел, как в переднее окно с грохотом влетел стул. Какими бы пустыми ни были улицы минуту назад, теперь собрались люди, торговцы потоком выходили из магазинов.
“Клобейн, мы уходим сейчас”, – крикнул ему Стэплтон. “Из вмешательства ничего хорошего не выйдет”.
Эш мгновение поколебался, затем, не говоря ни слова, снова уселся в карету.
Он уставился в темную бархатную подушку напротив своего сиденья, пока экипаж грохотал по улице. Уйти – вот что он всегда делал, когда обстановка накалялась. В данном случае накал был буквальным. Брайс и леди спасутся от огня. Окно уже было разбито, и поблизости было достаточно людей, чтобы предложить им помощь.
Тем не менее, он не видел их на прогулке снаружи. Он не мог быть уверен, что они выбрались невредимыми. Эта мысль не давала ему покоя. Он поднял руку, чтобы постучать по крыше, готовый потребовать, чтобы Стэплтон развернулся и вернулся на Бонд-стрит. Его кулак был занесен в воздух. Его пальцы сжались так, что кожа на костяшках пальцев натянулась, но он не постучал по крыше. Не вмешивайся. Не оставайся. Его собственные правила держали его, как тиски.
И все же, когда карета потащила его вперед, он понял. Когда дело касалось Брайса и Запасных Наследников – и, черт бы все побрал, Эви – его единственные незыблемые правила нужно было нарушать.
Может ли он принять участие и остаться немного дольше обычного? Или правила, которые он с такой готовностью нарушил, чтобы удовлетворить свои потребности, наконец, сработают и ударят по нему с силой, достаточной, чтобы покончить с ним?
* * *
Эванджелина проскользнула сквозь толпу, собравшуюся у входа в бальный зал, стремясь найти Розалин – если бедняжка вообще была здесь сегодня вечером. Когда Эванджелина услышала, что ее мать остановилась, чтобы поприветствовать кого-то позади себя, она только ускорила шаг. Этот небольшой шаг дал бы ей по крайней мере десять минут покоя, а также двадцать минут словесной перепалки позже этим вечером, но цена того стоила.
Оглянувшись только один раз, чтобы убедиться, что ей удалось сбежать, она увидела, что ее мать теперь окружена группой дам, которых она задержала, чтобы поприветствовать. Веера затрепетали, поскольку было решено, что будет завтра. Розалин упомянула, что ее брат называл их "стервятниками", и Эванджелина полностью согласилась.
К сожалению, ее подруга стала предметом сплетен, основанных на их порочных предположениях о ее прошлом. Роузлин не была виновата в том, как все закончилось для ее жениха до начала сезона, даже если у Эванджелины и были опасения по поводу деталей истории Роузлин. Но таинственная история вряд ли была достаточной причиной, чтобы испортить первый сезон юной леди. Однако такова непостоянная природа Лондона.
Эванджелина обернулась, окидывая взглядом комнату. Она сказала себе, что ищет Розалин, но знала, что это был не единственный человек, которого она искала.
День, который она провела с Эшем в парке, был самым счастливым в ее жизни. Тепло солнечного света на ее лице, возможность пошевелить пальцами без связывающих перчаток – все, что было связано со вчерашним днем, приносило ей свободу, но в том, что она наслаждалась этим днем, было нечто большее, чем просто неуловимый вкус свободы, который большинство леди считают само собой разумеющимся. Ее пальцы дрогнули при мысли о своей обнаженной руке на руке Эша. Теплый взгляд в его глазах, когда он одарил ее своей неприятной усмешкой.… Она взяла себя в руки, обходя группу джентльменов.
Сегодня вечером она еще не видела Эша. Однако она заметила Розалин, стоявшую возле дверей на террасу в задней части зала. Матери потребовалась бы нюхательная соль, если бы она увидела, что та общается с Розлин, в то время как ее подруга была текущим источником болтовни в противоположном конце комнаты. Эванджелина ускорила шаг, чтобы присоединиться к Розлин, прежде чем мать успела ее остановить.
Розалин благодарно вздохнула, когда увидела ее. “ Я думала, ты бросила меня.
“Никогда”, – пообещала Эванджелина. Она надеялась, что ее улыбка была обнадеживающей, даже если в ней и была нотка беспокойства, которое она не могла скрыть. “Виктория и Изабель еще не приехали?”
“Они сказали, что придут на это мероприятие – во всяком случае, я в это верю. Я должен был встретиться с Викторией на Бонд-стрит сегодня днем, но потом меня отвлекло крушение моих надежд и мечтаний ”.
“Конечно, все не так плохо, как кажется”, – предположила Эванджелина, зная, что все определенно настолько плохо. Ее мать потчевала ее разговорами во время их поездки сюда в экипаже. Казалось, она была очень рада сообщить о социальном падении подруги своей дочери. Все, что Эванджелина могла делать, это слушать.
“Я использую новости как предлог, чтобы надеть свое любимое платье”, – сказала Розлин, слегка приподнимая юбки. “Может быть, я и не гожусь в мужья, но я не стану вступать в свой упадок в нищете”.
Эванджелина не могла представить, чтобы Розлин Грей делала что-то нехорошее. Она не интересовалась модой так, как Розлин, но знала о ней достаточно, чтобы понять, что ее подруга была самой хорошо одетой леди в этом сезоне. Даже сегодня вечером она была воплощением элегантности в ярких тонах, с простым ожерельем на шее и замысловатыми косами, уложенными высоко на голове, чтобы укротить ее темные, растрепанные кудри.
“Разговоры о твоем присутствии при кончине лорда Эйтона не будут длиться вечно, Розалин”, – заверила ее Эванджелина. “Скоро стервятники набросятся на какую-нибудь другую ничего не подозревающую душу, и ты будешь свободна танцевать с любым джентльменом, которого выберешь”.
“Ты знаешь, что твоя мать среди тех, кого ты называешь стервятниками, не так ли?”
“Факт, который только доказывает правдивость моего заявления”, – тихо сказала Эванджелина, заставив Розалин усмехнуться.
“Кстати, о стервятниках, они летят в этом направлении”.
Эванджелина в темно-изумрудном платье выпрямила спину, защищаясь от надвигающейся бури, которая становилась все ближе. “Я избавлю тебя от неудобного приветствия и покину”.
“Весьма признательна”, – сказала Розалин с легкой улыбкой. “Я буду здесь, одна, но потрясающе выглядящая в своем новом платье”.
Эванджелина одарила подругу последней улыбкой, прежде чем отвернуться. Она перемещалась между группами беседующих и избегала леди, которая, казалось, переняла свои навыки обращения с веером на примере Изабель.
Теперь, когда Эванджелина уходила от Розалин, ее мать явно решила подождать ее в противоположном конце комнаты. Женщина ходила только тогда, когда это было необходимо, как будто даже этот маленький поступок демонстрировал слишком много человечности и, как таковой, был ниже ее достоинства. Хмурый взгляд, спрятанный за ее настороженными глазами, обещал более двадцати минут угроз и выговоров по дороге домой в экипаже.
Ну что ж. Розалин стоила такой жертвы.
Когда Эванджелина обходила группу джентльменов, от жаркого взгляда у нее по спине пробежали мурашки. Кто-то наблюдал за ней. Но вместо того, чтобы вытянуться по стойке смирно и прошествовать мимо с фальшью, которую поощряла ее мать, она улыбнулась. Эш. Она не была уверена, откуда узнала, что это он, но она знала.
Уже покраснев, она обернулась и обнаружила Эша в центре группы. Он явно был в центре какой-то дискуссии, потому что привлек внимание каждого мужчины в пределах слышимости. Она понимала их очарование. Конечно, теперь то же самое внимание было обращено на нее, когда она остановилась перед собравшимися.
“Леди Эванджелина”. Глубокий мужской голос Эша обволакивал ее, заставляя ее сердце бешено биться.
“Лорд Кросби”, – ответила она с легким реверансом.
“Вы извините меня, джентльмены?” Спросил Эш, не сводя с нее глаз. “Я совершенно уверен, что пропустил танец с леди Эванджелиной”.
“Ты не должен позволять милым ждать слишком долго, Кросби”, – поддразнил Эша пожилой джентльмен, проходя мимо.
“В точности мои мысли”. Он отвел от нее взгляд и с усмешкой повернулся к джентльмену. “Я знал, что вы здесь один из самых умных, лорд Рэндмор. Когда я вернусь, мы разработаем план, как потратить все деньги, которые я помогу тебе заработать.”
“Он провидец”, – сказал пожилой мужчина группе джентльменов, когда они уходили.
“Провидец”, – повторила она, когда Эш повел ее на танцпол как раз в тот момент, когда заиграл вальс.
Его глаза сузились, глядя на нее с дразнящим блеском, который заставил ее еще больше осознать, как близко нужно стоять к вальсу. “Я так понимаю, это намного приятнее, чем то описание, которое вы бы использовали?”
“Нет, только другой”, – сказала она, положив одну руку ему на плечо, а другую вложив в его ладонь.
“Теперь я должен спросить, какое слово вы бы использовали, чтобы описать меня”, – сказал он, притягивая ее чуть ближе и ведя за собой в первых нескольких шагах вальса, точно так же, как в тот день в библиотеке ее отца. “Подожди. Не думаю, что хочу знать твой ответ. Во всяком случае, не в таком общественном месте”.
Он считал ее настолько скандальной, что все, что она скажет, будет шокировано? Скандальным былон, а не она.
Хотя теперь, когда она задумалась, весь этот танец был скандальным. Или, возможно, это просто ее партнер по танцам заставил это казаться таковым. Она никогда не считала вальс постыдным, как считали некоторые старшие матроны света, но сегодня вечером, в его объятиях, она могла понять их точку зрения. Даже в ярко освещенном бальном зале, под пристальным вниманием множества глаз, танцевать с Эшем было захватывающе. “Неужели я похож на человека, у которого такие порочные мысли, что их не следует высказывать публично?”
“После того, как я поймал вас на том, что вы пялились на мои бриджи на последнем балу?” спросил он. “Похоже, что ваши мысли не совсем уместны, миледи”. Последнюю фразу он произнес, приподняв бровь и дразнящими нотками в голосе.
“Я не была ...” Ее голос затих, когда горячий румянец залил ее щеки. Она не могла солгать ему. Она полностью винила в этом Изабель. Ее идеей были задницы высокопоставленных джентльменов. Эванджелине пришлось немедленно навести порядок в этом разговоре. “Опасный". Именно так я бы тебя описал.
“Лорд Кросби, опасный провидец”, – задумчиво произнес он. “По-моему, звучит довольно мило”.
“Полагаю, да, если ты подумываешь о том, чтобы открыть магазин с черепицей на витрине”.
“Нет”, – выпалил он, и тень беспокойства на мгновение пробежала по его лицу. “Никаких магазинов и никаких витрин. Они слишком опасны”.
“Слишком малоподвижный образ жизни для джентльмена в разъездах?”
“Возможно”, – ответил он. Прежде чем он заговорил снова, заиграла музыка, и неприятности, казалось, были отложены на время. “Кстати, ты выглядишь восхитительно этим вечером”.
“Я?” Какой странный комплимент. Она не думала, что джентльмен никогда не назвал ее вкусной , что она могла вспомнить.
“Ммм, капельки клена на ванили”. Он опустил взгляд на вышивку на рукаве ее платья. “Ты разве не заметила?”
“Это теплый оттенок шелка, который был выбран в тон моим волосам”.
“И это так. А еще это делает тебя похожей на блюдо с кленовым мороженым”. Он наклонился ближе и прошептал: “Ты ведь простишь меня, если я попробую лизнуть, правда? Я ничего не ел с сегодняшнего утра и умираю с голоду.”
Ее глаза расширились от шока. “Я совершенно уверена, что леди Дансбери не одобрила бы, если бы кто-то лизал ее на одном из ее мероприятий”.
“Ты думала, я имел в виду тебя?” – спросил он, ведя ее за угол бального зала. “О том, чтобы лизать тебя, явно не может быть и речи на таком роскошном балу, как этот. Нет, твое платье вызывает у меня тягу к мороженому со вкусом клена. Конечно, я уверен, что прогрызенные дырки на твоих юбках тоже произвели бы неправильное впечатление. ”
У нее вырвался громкий смех, словно она молила о свободе. Она сжала губы, пытаясь подавить любые дальнейшие вспышки гнева.
Его развеселило ее ужасное публичное шоу. “Решение очевидно. Ты должна снять платье, чтобы доставить мне удовольствие за ужином, и таким образом избежать любого общественного смущения. На самом деле, это работает для всех ”.
Эванджелина издала неподобающий леди смешок, когда он закружил ее по полу.
“Встретимся завтра за мороженым”, – сказал он, как только она перестала смеяться. “Я обнаружил, что у меня есть страстное желание, которое невозможно удовлетворить здесь, в бальном зале”.
Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил о мороженом как о жажде, которую нужно утолить. “То, что ты делаешь лед из Гюнтера, звучит довольно скандально”.
“Я опасен, как ты и сказал”. Он ухмыльнулся. “Если нужно, возьми с собой компаньонку”.
“Я полагаю, лед в парке – лучший вариант, чем снимать с меня платье, чтобы пообедать тканью”.
“Если бы ты знал, как я умираю с голоду, ты бы так не думал”.
“Тебе следует перекусить перед этими событиями. Никогда не знаешь, в каком состоянии поданные напитки”. Конечно, на балу ей никогда не давали ни кусочка. Мать не думала, что вид обедающей леди привлекает джентльменов, не говоря уже о времени, которое это отнимает у бального зала.
“ Сегодня вечером у меня не было времени. В моем доме возникла небольшая ... проблема. Тень беспокойства на мгновение вернулась в его глаза.
“О?”
“Ничего страшного”, – пробормотал он, но было что-то в его напряженных челюстях, что опровергало его слова.
Танец закончился слишком быстро, без учета улыбок или затяжных прикосновений, чтобы подсчитать его продолжительность. Ей нужно было отпустить его. Если бы они еще немного посидели, уставившись друг на друга в пол, завязался бы разговор. Она попыталась высвободить свою руку из его, но встретила мгновенное сопротивление, прежде чем ее рука без перчатки упала вдоль тела.
Она с удивлением посмотрела на свою обнаженную руку, прежде чем спрятать ее в складках платья, ниспадавшего на бедра. “ Как ты это сделала?
“Боюсь, это ремесленные хитрости. Танцуя с опасным джентльменом– рискуешь потерять перчатку”.
“Эш, верни это”, – прошептала она, снова взглянув на него, но только для того, чтобы увидеть веселый блеск в его глазах.
“Леди Райтуорт”, – сказал он, поворачиваясь, чтобы поприветствовать ее мать, стоявшую всего в нескольких шагах от него.
“Эванджелина”, – скомандовала ее мать. “Лорд Уинфилд ждет, чтобы отвести тебя на танцпол”. Ее взгляд метнулся к Эш, прежде чем вернуться к Эванджелине с плохо скрываемым гневом. “Приоритеты, дорогая”.
“Я должна идти. Спасибо за танец, лорд Кросби”, – сказала Эванджелина, приподняв бровь, оставив верните мою перчатку невысказанным между ними.
“Мне было приятно”. Он кивнул ей и ее матери, являя собой отвратительный образец джентльменского поведения, если бы не дамская перчатка, которую он держал в руке.
“Сейчас я собираюсь уйти, чтобы присоединиться к своему следующему партнеру по танцам”, – заявила Эванджелина, бросив взгляд в его сторону, но ничего не сказав об украденной одежде в присутствии матери.
“Конечно, ты такая”, – ответила ее мать. “Лорд Кросби знает порядок вещей. Не так ли, милорд?”
“Да”, – сказал он с широкой улыбкой.
“В самом деле?” Спросила Эванджелина, глядя на перчатку, которую он все еще держал в плену.
“Эванджелина, ты допрашиваешь титулованного джентльмена?” обвинила ее мать с фальшивым, жеманным смехом. “Я уверен, что он хорошо разбирается в правилах поведения в обществе, как и ты”.
“Я только удивляюсь его знаниям в определенных вещах, которые интересуют леди больше, чем джентльменов. Мода, например”.
“Я хорошо разбираюсь в таких вещах, миледи. Хотя, я действительно удивляюсь использованию веера. Скажите мне, леди Райтуорт, это действительно для охлаждения тела или это просто что-то, что нужно держать под рукой, чтобы поранить руки джентльменов?
“На мой взгляд, ваши руки выглядят не слишком изношенными, милорд”, – заявила ее мать. “Руки лорда Уинфилда, с другой стороны, совершенно пусты”. Она огляделась в поисках другого лорда, на мгновение повернувшись к ним спиной.
“Да, ваши руки выглядят вполне прилично, милорд”, – сказала Эванджелина, потянувшись за своей перчаткой.
Эш вырвал его у нее из рук с выражением притворного шока на лице. “ Я рад, что ты заметила.
Она пихнула его в грудь и потянулась за проклятой перчаткой, но только для того, чтобы он помахал ею у нее перед лицом. Она схватилась за край ткани, но Эш была быстрее ее, оставив ее размахивать руками за спиной матери в безумной попытке вернуть украденное имущество. Пока продолжалась их безмолвная битва, Эванджелине оставалось только надеяться, что никто не смотрит в ее сторону, чтобы стать свидетелем этого.
В следующую секунду Эш опустил руку и изобразил на лице приятное выражение. Раздраженно опустив руки, Эванджелина огляделась как раз в тот момент, когда ее мать повернулась к ним.
“Пойдем, Эванджелина. Мне кажется, я замечаю лорда Уинфилда в другом конце комнаты. Мы должны поторопиться – Розлин Грей рядом с ним. ” Ее презрение было очевидно в том, как она произнесла имя подруги Эванджелины. “Ему не следовало бы терять к вам интерес в пользу такой ... леди. Добрый день, лорд Кросби”.
В ту секунду, когда ее мать снова отвернулась, Эванджелина нырнула в руку Эша. Ее пальцы переплелись с его пальцами достаточно надолго, чтобы она подняла глаза и встретила его смеющийся взгляд. Сжав ее пальцы, он вернул ей перчатку.
“Завтра. Скандальное мороженое на солнышке”, – подтвердил он.
“Я не сомневаюсь в скандальной части”, – пробормотала она, засовывая пальцы обратно в перчатку.
“Вы назвали меня опасным”, – объяснил он. “Теперь мне нужно поддерживать репутацию”.
Она натянула перчатку должным образом и вызывающе вздернула подбородок. “Я должна была оставить тебя думать, что ты провидец”.
“Мне нравится твое определение”, – сказал он, когда она повернулась, чтобы уйти.
Пять улыбок и легкое прикосновение руки спустя, и она вернулась в бальный зал. Все в лорде Уинфилде было респектабельным и правдивым. Он был всем, на что она могла надеяться в муже, даже если он и утопался в одеколоне перед каждым балом. Он не был плохим человеком и– как заметила Изабель, непривлекательным. Он обеспечит ей комфортную жизнь вдали от матери. Он, казалось, был вполне доволен ею – ну, во всяком случае, доволен ее внешностью. Казалось, он искал что-нибудь, что можно было бы показать городу на своей руке, очень похожее на новый браслет. Она будет его сияющим украшением. Пока она продолжает сиять, это будет прекрасная жизнь. Это все, на что ей следовало надеяться.
Почему же тогда ее внимание вернулось к Эшу, когда она танцевала с лордом Уинфилдом? Их движения были схожи по характеру, прикосновение его руки к ее руке было вполне сопоставимым, и все же ее танец с Уинфилдом ни в малейшей степени не казался скандальным. И лорд Уинфилд не сочли забавным красть ее одежду. Она улыбнулась. К сожалению, она нашла это таким же забавным, как и Эш, разрази ее гнусное сердце.
Она наблюдала за Розлин, пока та вальсировала по комнате с самым неподходящим партнером по танцам. Поскольку Эш исчез с группой джентльменов, с которыми он разговаривал ранее, Эванджелина была предоставлена своим мыслям до следующего танца. Это был тот момент вечера, когда Виктория обычно говорила что-нибудь неуместное, но Эванджелин осталась размышлять о вальсе Розалин в одиночестве.
Ее подруга танцевала с новым лордом Эйтоном, младшим братом ее бывшего жениха. Общая забота о ее благополучии могла быть причиной того, что он пристально смотрел на ее подругу, но Эванджелина не думала, что это так. Возможно, она была неправа, беспокоясь о разрушении первого сезона Роузлин. Ее подруга, казалось, в данный момент лучше разбиралась во всем, чем Эванджелин. Еще раз оглянувшись в поисках Изабель и Виктории – хотя было уже слишком поздно, чтобы они могли приехать, – она задалась вопросом, что случилось, что заставило их отсутствовать. Должно быть, кто-то заболел в конце дня. Она отправит записку утром, прежде чем встретиться с Эшем за мороженым.
“Пламя чуть не унесло их обоих”, – сказала какая-то леди своей матери достаточно громко, чтобы привлечь внимание Эванджелины.
Пламя? Случился ли у кого-нибудь пожар в доме? Пожары на кухне – ужасная вещь, особенно в таком месте, как Лондон, где дома расположены так близко друг к другу. Бедная семья, о которой они, должно быть, говорят, потеряла бы все. Эванджелина обернулась, прислушиваясь к разговору, который обычно игнорировала.
“Я слышала, что он вынес девушку из магазина всего за несколько минут до того, как она умерла бы от дыма. Довольно героично”, – закончила женщина, обмахиваясь веером.
“Неужели?” – спросила другая леди, наклонившись к нему. “Леди Смелтингс сказала, что ее прижимали к его телу самым скандальным образом”.
“Боже мой. Интересно, узнают ли когда-нибудь правду”, – прокомментировала другая леди.
“Я знала, что от этих девочек будут проблемы, когда они впервые заявили, что они родственницы”, – заявила ее мать. “Троюродные сестры, знаете ли ... довольно дальние”.
Страх скрутил живот Эванджелины при словах матери. Этого не могло быть. Но Виктория и Изабель не были здесь сегодня вечером, как планировали, и это было правдой. “Мама, что-то случилось с Викторией и Изабель?” Спросила Эванджелина. “Поэтому их сегодня здесь нет?”
“Разве вы не слышали?” – спросила одна из других дам, явно взволнованная возможностью стать частью вечернего обсуждения. “На Бонд-стрит был пожар. Ваша кузина Виктория была в огне. И ее спас мистер Брайс.”
Ее мать заерзала рядом с ней при упоминании об их семейных отношениях, но Эванджелина проигнорировала ее.
“Мистер Брайс? Что Виктория делала с мистером Брайсом?” Изабель была единственной, кто больше ни о ком не говорил. Она была влюблена в этого человека столько, сколько Эванджелина ее знала. В этом не было никакого смысла.
“Это то, что всем интересно. Что она делала наедине с мистером Брайсом?” – спросила одна из дам, вызвав взрыв хихиканья, пронесшийся по группе.
Эванджелина покачала головой, не понимая. “Но он спас ее. Она в безопасности”.
“Я слышала, она довольно уютная”, – сказала одна из дам, обвиняюще приподняв брови.
“Она была в огне”, – возразила Эванджелина.
“Кого волнует эта девушка? Ты слышала, ожидается ли появление мистера Брайса сегодня вечером?” – услышала она чей-то вопрос.
Другая женщина заметила: “Леди Дансбери была бы довольна, я уверена. Однако я подозреваю, что он отдыхает от такого героического подвига”.
Эванджелина отступила на шаг, чтобы восстановить самообладание. Не годится ввязываться в кулачные бои со стаей дам на балу. Заставив себя разжать кулаки, она перевела дыхание и посмотрела на море кружащихся платьев перед собой. Неужели никого не волновали факты о ситуации или благополучие Виктории?
Она обернулась и увидела, что к ней направляется Роузлин, а за ней следует джентльмен, с которым она танцевала. Роузлин собиралась сегодня днем пройтись с Викторией по магазинам. Она была на волосок от смерти, а Виктория еще ближе. Бонд-стрит всегда казалась таким безопасным местом, но пожар… Что ж, пожары могут случиться где угодно. И что во всем этом было с Изабель? Заставлять всех ставить имя ее сестры рядом с мужчиной, которого она любила, должно быть, по меньшей мере хлопотно.
Как будто прошлый сезон повторялся. Тогда Эванджелин улыбнулась мужчине, которого любила Сью. Они вместе гуляли по саду по настоянию ее матери. Но в этом сезоне все было по-другому. В этом сезоне рядом с ней был Эш. Болтовня вокруг нее перешла в возбужденные голоса, отвлекая Эванджелину от ее мыслей.
“Меня не интересует твое мнение”, – выпалила Розлин.
“Ну, я никогда”, – ответила ее мать, застигнутая врасплох.
Эванджелина встала между ними, прежде чем ситуация могла ухудшиться. “ Если ты не против, мама, я сама разберусь с этим. Розалин, ты слышала о Виктории?
Эванджелина рассказала своей подруге все, что знала об ужасном пожаре в тот день, но ей нужно было знать больше. Сегодня вечером было слишком поздно навестить своих кузенов. Однако завтра утром с первыми лучами солнца она будет у их дверей. Ее мать могла сколько угодно отрицать их семейную близость, но Эванджелина знала правду. Она не собиралась бросать их, так же как не оставила бы Розалин одну на весь бал. Эти дамы были для нее большей семьей, чем когда-либо была ее семья.
Возможно, в этом сезоне на нее можно было рассчитывать в том, что она сделает правильный выбор. Некоторые из ее решений все еще могут быть сомнительными, иначе она не согласилась бы на лед с Эшем Клаубейном завтра днем, но она могла бы стать другом своим кузенам. Она примет мудрые решения о других вещах в своей жизни позже – после того, как проведет с Эшем немного больше времени.
