Текст книги "Рапсодия - Дитя Крови (Симфония веков - 1)"

Автор книги: Элизабет Хэйдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 40 страниц)

– О боги... Перестань, – прошептала Рапсодия, решительно шагнув с выступа в трясину. – Сагия. Вы делаете больно Сагии. – Она побрела к Грунтору, но ее остановила железная рука Акмеда.

– Чепуха. Это стволовой корень; у Дерева тысячи таких корней.

Грунтор между тем вырвал еще один здоровенный кусок слипшихся волокон, заставив Рапсодию содрогнуться.

– Дыра на стенке затянется, как только мы в нее пройдем... Коридор, в котором мы находимся, продолжает наполняться жидкостью. Неужели ты сама не замечаешь?

Если в первый момент вязкая жидкость, в которой они стояли, доходила Рапсодии до пояса, то сейчас добралась уже почти до груди.

Великан вновь взмахнул трезубцем. Звук рвущихся тканей отразился от жидкости. Грунтор оглянулся:

– Готово, сэр.

Акмед кивнул и повернулся к Рапсодии:

– Слушай внимательно. Я не собираюсь повторять дважды. Нам необходимо отсюда выбраться. Потом мы попытаемся выйти из корня наружу. Он находится внутри туннеля, который охватывает его, словно ножны, – корню необходимо сокращаться и расширяться в зависимости от количества воды, которое в данный момент в нем находится. Мы пойдем вдоль туннеля как по коридору; там есть вода и воздух. И если нам повезет, туннель выведет нас в другое место, где не будет тех, кто нас преследует. И где Майклу тебя не найти. Впрочем, дело твое. Ты можешь пойти с нами или остаться здесь и утонуть, когда корень полностью наполнится жидкостью. Тебе выбирать.

Ошеломленная Рапсодия высвободилась из его рук и медленно двинулась к отверстию, которое проделал в стене Грунтор. Великан слегка отодвинулся в сторону. Девушка заглянула в дыру и увидела лишь беспросветную мглу. Тогда она посмотрела вверх. То же самое – коридор уходил в бесконечную темноту.

Акмед проверил, надежно ли закреплены вещи.

– Ну? Ты идешь?

Чудовищность положения, в которое она попала, вдруг обрушилась на Рапсодию, точно грязевой сель. Она оказалась в ловушке внутри Дерева. Ей действительно ничего не оставалось, как последовать за своими спутниками по темному коридору, ведущему в неизвестность. Уже одно то, что ей пришлось покинуть Истон, вызывало тоску, но когда девушка подумала обо всем, что придется оставить теперь, у нее по спине побежали мурашки.

Рапсодия оттолкнула Акмеда, сделала несколько неуверенных шагов вперед и принялась отчаянно колотить в стену кулаками. Потеряв голову, она звала на помощь, кричала во всю мощь своих легких, надеясь, что лирины, которые охраняют священное дерево, освободят ее из подземного плена. Потом замолчала, дожидаясь спасителей, но вокруг стояла мертвая тишина.

Акмед и Грунтор переглянулись и снова повернулись к ней. Рапсодия опять принялась звать на помощь. Она начинала кричать четырежды – пока Акмед не утратил терпения. Протянув руку, он похлопал ее по плечу:

– Предлагаю отправляться в путь. Мы уходим. Можешь попрощаться с нами и остаток своей очень короткой жизни звать на помощь возле непроницаемой стены. Времени у тебя – до тех пор, пока корень весь не заполнится жидкостью.

От безнадежности Рапсодия разрыдалась. Вообще-то она редко плакала, и всякий, кто ее хорошо знал, сразу бы понял, что она в отчаянии. Веки и кожу Акмеда пронзила боль – так он отреагировал на рыдания Рапсодии. Он схватил девушку за руку.

– Прекрати немедленно! – резко приказал он. Его голос оставался холодным. – Я запрещаю тебе плакать. Если хочешь пойти с нами, то тебе следует запомнить, что я запрещаю плакать и жаловаться. А теперь – решай. Если хочешь, пойдем с нами, но только прекрати выть.

Он решительно шагнул в дыру, проделанную Грунтором, не обращая внимания на своего спутника, который бросил на него недовольный взгляд. Великан повернулся к девушке, и на его лице появилось немного диковатое выражение, которое, как теперь знала Рапсодия, было улыбкой.

– Пойдем, мисси, там совсем неплохо. Считай, что у тебя приключение. Кто знает, что мы найдем? И не забывай: ты навсегда отделалась от Бесполезного Дыхания.

– А также рассталась с моей семьей и друзьями, – ответила Рапсодия, сдерживая слезы.

– С какой такой стати, дорогая? Пусть парни по имени Акмед и Ой не собираются вертаться в Серендаир, но ТЕБЕ ведь никто не может помешать! Только отсюда ты все равно никуда не вернешься, правда?

Рапсодия почти улыбнулась. Уродливый великан пытается ее утешить, а тот, кто гораздо больше похож на человека, обращается с нею подчеркнуто равнодушно. Все происходящее вдруг стало каким-то нереальным, словно ей снится диковинный сон. Она вытерла слезы и устало вздохнула.

– Ладно, – сказала она Грунтору. – Похоже, у меня действительно нет выбора. Где-то же должен быть выход отсюда. Пойдем.

– Хорошая девочка, – одобрительно проворчал Грунтор. – Давай за мной, милая. Ой не хочет упасть на тебя. – Он схватился за стенку и начал осторожно опускаться в темную дыру, которая уже успела поглотить его спутника.

Рапсодия содрогнулась.

– Нет, это я не хочу. – Она решительно шагнула вперед, обнаружила, что мужчины воспользовались волокнами как веревками, чтобы спуститься вниз, и последовала их примеру.

Она осторожно сползала в темноту бесконечной дыры, окружавшей один из Глубоких Корней Дуба. Ей предстояло обнаружить, насколько правильно выбрано название Дерева.

Майкл шел между телами своих людей. Еще никогда ему не приходилось видеть такой жестокой расправы, хотя сам он был способен на чудовищные поступки. Здесь никого не пытали и не расчленяли трупы, но все его люди были убиты с поразительной ловкостью – им же не удалось уничтожить ни одного врага!

Гэммон молча, не поднимая глаз, следовал за Майклом. Он боялся говорить, боялся встретить взгляд своего вожака – едва ли ему удалось бы скрыть ужас. Гэммону приходилось видеть горы искалеченных трупов, но еще никогда враг не делал свое дело с таким равнодушным хладнокровием. Майкл, по правде говоря, наслаждался кровавой работой. Но за очевидным безразличием того, кто прикончил его товарищей, таилось не наслаждение, а нечто страшное.

Наконец Майкл остановился. Коротким кивком предложил Гэммону помочь остальным – люди уже начали стаскивать трупы в общую могилу, – а сам еще раз обвел взглядом луг, на котором погиб весь отряд.

Майкл поднял руку, чтобы прикрыть глаза, – так ослепительно сияло голубое полуденное небо. Нигде никакого укрытия – как враг мог устроить ловушку? Вокруг расстилалась равнина, поросшая высокой травой, ломкой и сухой под лучами жаркого летнего солнца.

Майкл знал, что существует только один ответ. Брат.

Он подумал о девушке, и в горле у него пересохло. Залитая солнцем трава волновалась под порывами ветра, напоминая ему о золотых волосах Рапсодии, о ее длинных мягких локонах, гладких, точно шелк. Как ему нравилось ощущать их на своей груди, когда девушка лежала рядом с ним в темноте. Это воспоминание не покидало его даже после того, как он попытался выбросить из головы мысли о ней.

Теперь, когда девушка исчезла, высокая трава будет напоминать ему о том, чего он больше никогда не сможет получить. Если Брат забрал девушку себе, она для Майкла потеряна; дракианин наверняка убил ее и выбросил тело в море еще до того, как покинул Истон. О легендарном убийце почти ничего не известно, но все знают о его бессердечии.

– Сожгите тела, – приказал Майкл. – А потом соберите вещи и седлайте коней. Мы уходим.

8

ПРАКТИЧЕСКИ СРАЗУ у них возникла проблема.

Под тем местом, где Грунтор пробил дыру, оказался небольшой выступ. Скорее всего, обычный нарост лишайника. Рапсодия встала на него и посмотрела вниз – туда, где в бесконечном туннеле вместе со слабым мерцающим светом факела быстро исчезали оба ее спутника.

– Подождите, – дрогнувшим голосом попросила она. – Вы спускаетесь слишком быстро.

Тени метались по стенкам туннеля, отчего у нее кружилась голова, а на лбу выступил пот.

– Забавно, – послышался снизу скрипучий голос, усиленный гулким эхом. – Мне-то показалось, что это ты спускаешься слишком медленно.

– Пожалуйста! – взмолилась Рапсодия, которую вновь начала охватывать паника.

Тишина, лишь выступ, на котором она стояла, дрогнул. Две огромные руки появились у его края, и Рапсодия увидела голову Грунтора. Даже в темноте она разглядела ухмылку у него на лице.

– Что случилося, твоя светлость?

– Не знаю, сумею ли я, – прошептала она, ненавидя себя за слабость.

– Конечно, сумеешь, дорогая. Только не торопися, и все.

– Я – лиринка...

Огромный фирболг рассмеялся:

– Знаю, лучше не напоминай мне. Ой уже давно ничего не ел.

– ...а мы плохо чувствуем себя под землей.

– Ой видит. Ой будет тебя учить, хочешь? Иди, Ой тебе покажет. – Он поманил ее свободной рукой, другой продолжая держаться за толстые волокна.

Рапсодия осторожно подобралась к краю выступа и с опаской заглянула вниз.

– Вот первая ошибка. Не смотри вниз. Закрой глаза и повернись.

Рапсодия неуверенно повиновалась.

Наручи доспехов Грунтора заскрипели, его мускулистые руки обхватили девушку за талию. Рапсодия тихонько вскрикнула.

– Хорошо. А теперь закрой глаза, пошире расставь руки и обхвати корень. Когда как следует прилипнешь к нему, ищи, за что уцепиться.

Грунтор продолжал держать Рапсодию, а она потянулась вперед, к гладкой поверхности корня. Вздрогнула, когда Грунтор слегка переместил ее ближе к корню. Тяжелый металлический запах его доспехов и пота смешался с влажным, земным ароматом. Почти сразу Рапсодии удалось найти упор для левой руки, а правой она ухватилась прямо за корень.

– Теперь ноги. Молодчага! Открывай глаза.

Рапсодия повиновалась. Перед ней находился стволовой корень, поверхность которого была испещрена пятнами и наростами лишайника. Она оказалась шершавой на ощупь. Рапсодия прижалась к корню ухом и, сделав глубокий вдох, ощутила густой, пряный запах. Девушка прислушалась к пульсу Дерева. Песнь несла утешение, хотя Рапсодия и находилась глубоко под землей.

– Ну, порядок?

Рапсодия кивнула, продолжая прижиматься щекой к призрачно белеющей в темноте поверхности. Метнулись в сторону последние тени, и факел внизу с шипением погас.

– Видишь, получается. Не гляди вниз и не поспешай. Ой тебя поймает, если свалишься. – Великан смущенно похлопал ее по спине и начал спускаться вниз.

– Спасибо, – пробормотала Рапсодия.

Она осторожно отыскала новое место для рук. Потом пошарила ногой – и снова ей повезло. Плечи болели от напряжения, руки дрожали, колени подгибались – а она ведь только начала спуск.

Рапсодия не знала, сколько времени она спускалась – наверняка прошло несколько часов, хотя ей казалось, что мучения длились уже не одни сутки. Всякий раз, когда ей удавалось отыскать заметный выступ, она останавливалась, давая мышцам плеч и ног передышку.

Она уже не видела своих спутников и даже не представляла себе, насколько они ее опередили. Акмед организовал спуск так, чтобы каждый из них имел возможность передохнуть на уступах. Всякий раз, когда он находил подходящее место, он рассказывал о нем спутникам, после чего Рапсодия с Грунтором ждали, пока Акмед отдохнет, и только после этого снова пускались в путь.

Как-то раз, во время одной из таких передышек, когда девушка стояла на узком карнизе, продолжая обнимать корень, ее вновь охватила паника.

Туннель, внутри которого находился корень, возле ствола был достаточно широким. Он формировался в течение столетий, пока росло Дерево, и, когда путешественники только начали спуск, вокруг вздымались стены необъятной пещеры.

Однако чем дальше они продвигались вниз, тем уже становился туннель. Сам корень также постепенно сужался, от него все чаще отходили в стороны ответвления. Земля смыкалась вокруг путников, стены туннеля подбирались все ближе, и сердце Рапсодии стучало все сильнее. Наполовину лиринка, дочь неба и открытых равнин, она не была создана для скитаний по подземным лабиринтам, подобно фирболгам – расе Грунтора. С каждым новым вдохом легкие Рапсодии наполнялись тяжелым воздухом подземелья, а душа претерпевала невыносимые муки.

У девушки закружилась голова. Она больше не увидит неба, она погребена заживо – так глубоко, что ее никто и никогда не найдет. Даже после смерти лирины никогда не закапывают своих мертвых в землю, они отправляют их на погребальный костер, чтобы развеять прах под небом и звездами.

Рапсодии казалось, что огромные толщи над головой немилосердно давят на нее, вызывая животный ужас. Глубоко забрались. Слишком глубоко!..

И ей вдруг показалось, что громадная масса земли, глины, камней и песка словно бы опустилась ей на плечи, выдавливая воздух из легких. Она изо всех сил вцепилась в корень. Девушку бросило в жар, голова кружилась все сильнее.

Песнь Дерева, такая успокаивающая, постоянно звучавшая в начале спуска, превратилась в едва слышный шепот. Шорох дыхания и тяжелый стук сердца наполнили уши. У Рапсодии было такое чувство, что она тонет. Она стала задыхаться. Слишком глубоко. СЛИШКОМ ГЛУБОКО.

И тут в памяти прозвучал голос отца:

– ПРЕКРАТИ ИСТЕРИКУ.

Рапсодия закрыла глаза, сосредоточив остатки воли на собственной Именной ноте. ЭЛА, шестая нота. Когда началось обучение, будущей Певице сразу рассказали о замечательном способе, позволяющем выделить истинную составляющую любого звука. Она сразу все вспомнит, даже если будет охвачена ужасом. Рапсодия сделала глубокий вдох и начала тихонько напевать свою ноту...

...Вода в пруду была холодной, зеленая ряска плавала на поверхности.

– Отец!

– Я здесь, дитя. Медленно передвигай руки. Так, уже лучше.

– Тут так холодно, отец. Я не могу оставаться на поверхности. Здесь слишком глубоко. Помоги мне.

– Расслабься. Вода будет сама тебя держать...

Рапсодия еще раз вздохнула и почувствовала, что дышать становится легче. В сознании возникло улыбающееся лицо отца – струйки воды текут по щекам, в бороде и бровях застряли прозрачные капельки.

– Вода не сделает тебе ничего плохого. Паника, страх – гораздо опаснее. Сохраняй спокойствие...

Она кивнула, как в тот день, и почувствовала, что капельки пота стекают с ее волос, как вода... тогда, очень много лет назад...

– ТУТ СЛИШКОМ ГЛУБОКО, ОТЕЦ.

– Неважно – пока твоя голова находится над водой. Ты можешь дышать?

– Д-д-а-а.

– Значит, глубина не имеет значения. Не паникуй. Паника тебя убьет, даже если не будет грозить никакая другая опасность.

Следующий вдох дался ей гораздо легче.

"Воспоминания – вот первые истории, которые ты узнаёшь, – говорил Хейлис, ее учитель. – Это твои собственные легенды. В них больше силы, чем в любых других знаниях, потому что их написала ты сама. Черпай силу прежде всего из них".

Она уже дважды обращалась к своему прошлому и оба раза получала то, в чем нуждалась.

ГЛУБИНА НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. НЕ ПАНИКУЙ.

Рапсодия медленно открыла глаза.

– Мисси!

Голос, донесшийся снизу, застал ее врасплох, и страх вернулся. Рапсодия вздрогнула, и ее нога соскользнула с карниза. Девушка отчаянно вцепилась в корень, но ноги больше не сумели отыскать опору, и она начала сползать по скользкой поверхности корня.

Мелкие ответвления и отростки обламывались у нее под руками, оставляли синяки на теле, хлестали по лицу. Больше всего пострадали шея и руки. Падение продолжалось до тех пор, пока Рапсодия не налетела на Грунтора.

Его мощное тело легко поглотило инерцию удара. На уродливом серо-зеленом лице великана расплылась довольная улыбка.

– Ну, привет, герцогиня! Ой уж так надеялся, что ты упадешь прямо к нему в лапки. Хочешь чайку?

И тут накопившийся страх вырвался наружу и бесследно исчез; Рапсодия не выдержала и рассмеялась. Великан захохотал в ответ.

– Грунтор. – Скрипучий голос оборвал веселье. Великан глянул вниз, в темноту.

– Здесь свернем, – сказал Акмед. – Дальше пойдем другой дорогой.

– Подожди здесь, милая, ладно? Рапсодия кивнула.

Грунтор нашел удобное место, где девушка могла немного отдохнуть, после чего протянул ей фляжку с водой. Потом великан полез вниз – обсудить положение с Акмедом. Вскоре Грунтор вернулся.

– Широкий карниз начинается маленько в стороне от нашего корня, сказал он. – Мы на нем переночуем. Если хочешь, Ой отнесет тебя вниз.

Рапсодия покачала головой:

– Нет, спасибо. Дальше я спущусь сама.

– Как скажешь, – пожал плечами великан. – В любом случае, если ты опять решишь свалиться мне на голову, я тебя поймаю. – Он быстро спустился, сопровождаемый негромким смехом Рапсодии.

Они ужинали молча в сумрачном свете факела, который Акмед вставил в трещину в стене. Рапсодия наслаждалась теплом и светом маленького пламени.

Акмед нашел на корне грибы и выяснял, нельзя ли их использовать в качестве топлива. Один из них, похожий на губку, хорошо поддерживал огонь и продолжал тлеть еще некоторое время после того, как пламя гасло. Акмед собрал некоторый запас этого грибного топлива и засунул в свою сумку.

– Теперь у нас есть чем освещать дорогу, – сказал он Грунтору, – и хоть как-то греться.

Фирболг между тем осматривал кусок сушеного мяса, который они забрали у людей Майкла.

– С водой проблем тоже не будет. – В качестве доказательства Акмед выжал угол своего намокшего плаща. На землю пролилась тоненькая струйка воды.

Теперь, когда непосредственная опасность больше не грозила Рапсодии, у нее появилась возможность спокойно подумать о том, где она оказалась. Однако большую часть сил ей приходилось тратить на борьбу со страхом, который продолжал волнами накатывать на нее. Девушка даже не заметила, что Акмед протягивает ей что-то зеленое. Только после того, как он потряс растением у Рапсодии перед носом, ему удалось привлечь ее внимание.

– Ешь.

Рапсодия безмолвно взяла, с усилием сделала несколько глубоких вдохов, откусила кусочек и поморщилась. Растение оказалось мягким с жесткими прожилками. Девушка с трудом прожевала сырое яство.

– Что это? – с сомнением спросила она.

– Корень. – Акмед улыбнулся, явный довольный впечатлением, которое он произвел на девушку.

– Корень? ТЫ ЕШЬ САГИЮ?

– Ну, в данный момент это ТЫ ешь Сагию. – Он положил руку ей на плечо, чтобы удержать на месте. – Прежде чем отказываться, подумай. Мы застряли здесь надолго. У нас слишком мало припасов, чтобы продержаться значительное время. Что ты предлагаешь делать, когда запасы иссякнут? – Он не обратил ни малейшего внимания на гнев, вспыхнувший в глазах Рапсодии. – Или предпочитаешь, чтобы я задал этот вопрос Грунтору?

– Не трухай, мисси, – заявил великан, продолжавший что-то жевать. – Ой не думает, что из тебя выйдет приличный обед. Ты слишком костлявая, уж не обижайся на правду. Мясо жесткое и совсем не сочное.

– То количество корня, которое мы съедим, не окажет ни малейшего влияния даже на живущих здесь паразитов, не говоря уже о самом Дереве. Мы не причиним ему никакого вреда, зато сохраним свою жизнь. Теперь ты сможешь буквально понять аллегорию о том, что Дерево вскормило народ лиринов.

Рапсодия раскрыла было рот, чтобы объяснить сидящему рядом с ней негодяю, что Сагия – это живое существо, которое имеет душу, но тут до нее дошел смысл всего сказанного Акмедом.

– Ты говоришь, здесь есть паразиты? Грунтор фыркнул:

– Да ладно тебе, мисси, не видела норы, что ли? Рапсодия попыталась разглядеть что-нибудь в темноте.

До сих пор она была занята только одним – как бы не сорваться в бездну – и не обращала внимания ни на что больше. Но даже сейчас она видела лишь шероховатую бело-зеленую стену и каменистый туннель. Размеры корня и окружавшей его пещеры вселяли в сердце Рапсодии страх. – Нет.

– Ты под землей, Рапсодия, – сказал Акмед на удивление терпеливым голосом. – Червяки и насекомые живут тоже под землей. Они питаются корнями – надеюсь, ты заметила, что здесь есть корни? – Он увидел, как в огромных зеленых глазах девушки вновь появился ужас, и взял ее за плечи. – Послушай, мы с Грунтором знаем, что делаем. Если ты останешься с нами и будешь нас слушаться, то сможешь отсюда выйти. Во всех остальных случаях тебя ждет неминуемая смерть. Ты меня поняла?

Она кивнула.

– Ну, для начала неплохо. А теперь пришла пора воспользоваться одним из твоих умений. Кажется, ты говорила, что знаешь, как продлить сон?

– Знаю.

– Это может пригодиться. После отдыха мы двинемся в другом направлении. Здесь есть корни, которые расположены горизонтально. Мы пойдем вдоль одного из них. Постарайся поспать. – Акмед откинулся назад, и его лицо скрылось под капюшоном.

Рапсодия придвинулась поближе к факелу, надеясь, что он будет светить хотя бы до тех пор, пока она не заснет. Она закрыла глаза, но ее преследовало ощущение, что вокруг полно насекомых, питающихся корнем Сагии.

Песнь Дерева, казавшаяся такой далекой, пока они спускались вниз, зазвучала громче в наступившей тишине, проникла в самое сердце, словно укачивая и помогая заснуть. Рапсодия тихонько пропела свою Именную ноту, входя в гармонию с песнью Сагии. Это поможет ей выжить среди жутких кошмаров ночи...

Далеко, в царстве, которое было темнее любого из мрачных снов Рапсодии, огромный спящий змей шевельнулся, и дрогнули бесконечные кольца его колоссального тела. Охватившее своими кольцами корни Великого Дерева еще с Преждевременья, чудище лежало в холодном мраке земных недр, дожидаясь зова. Скоро, очень скоро разразится война, дверь в верхний мир откроется, и он сможет приступить к трапезе, которой ждет так давно.

9

АКМЕД ПРОСНУЛСЯ в темноте, пытаясь прогнать остатки сна, заполнившего его сознание. Он сразу понял, что Грунтор тоже не спит. Сержант в оцепенении уставился на девушку, которая металась и стонала – ей снился какой-то кошмар.

– Бедняжка. – Болг прислонился спиной к корню. – Давай разбудим ее?

– Ни в коем случае, – покачав головой, ответил Акмед. – Она – Певица и, возможно, наделена даром предвидения.

Знаешь, она – симпатяшка. Ою она нравится. Скрывая лицо под капюшоном плаща, Акмед едва заметно улыбнулся:

– Если она обладает даром предвидения, то может заглядывать в Будущее и Прошлое. С некоторыми Певцами такое случается, поскольку они настроены на вибрации мира. Ее кошмары могут содержать важное знание.

Рапсодия начала всхлипывать во сне, и Грунтор покачал головой:

– По-моему, не слишком приятный дар. Ей бы следовало вернуть его дарителю.

Акмед закрыл глаза, вслушиваясь в ритмы сердец, бившихся рядом с ним. Он различил свой собственный, потом громкий, ровный гул сердца Грунтора, который знал почти так же хорошо. Затем донеслось мерцающее, испуганное биение – это девушка металась в своем беспокойном сне. А вокруг жила Земля, сильный, могучий голос которой звучал вдалеке и одновременно трепетал в ее жилах – корнях Великого Дерева. Акмед заставил себя отвлечься от ощущений, ставших уже привычными, стараясь отыскать другой ритм – замедленный и глухой. И древний.

Голос Дерева звучал столь громко, что заглушал все вокруг, кроме стука их сердец. Земля надежно хранила свои тайны. Только время от времени звенели, падая на корни, капли воды и скрипели стены, когда тут и там в них возникали едва заметные трещины. Впрочем, Акмед знал, что обязательно услышит тот единственный звук, который ищет.

Он обернулся и снова посмотрел на своего друга. Грунтор по-прежнему сидел, наблюдая за Певицей и поставив свою громадную ногу так, чтобы девушка не скатилась с выступа в пропасть.

– Когда начнем подъем, придется привязывать ее к корню веревкой, особенно во сне.

Грунтор кивнул, а Акмед одним скользящим движением поднялся на ноги и заглянул в бездонную пропасть, которая начиналась сразу за выступом, где они решили заночевать. Корень уходил вниз, постепенно превращаясь в тоненький прутик, а туннель заметно сужался.

– Как у тебя с благородством, Грунтор?

Болг удивленно на него взглянул, а потом радостно заулыбался:

– Ой ужасно благородный, сэр. Это у меня в крови. С тех самых пор, как я скушал того рыцаря – помнишь, несколько лет назад? А в чем дело?

– Думаю, нам придется немного свернуть в сторону.

Почувствовав тепло на лице, Рапсодия проснулась. Кошмар прекратился, и она открыла глаза.

Акмед наклонился над ней, держа в руках горящий гриб. Лицо дракианина пряталось в тени капюшона. Рапсодия сонно подумала, что, пожалуй, впервые он проявил к ней доброту. Она проснулась не в кромешной темноте – уже за одно это спасибо. Кроме того, он постарался скрыть свое страшное лицо, чтобы оно не стало первым, что она увидит, когда откроет глаза. Она заставила себя прогнать ненависть, которую испытывала к нему с тех самых пор, как он затащил ее внутрь Дерева.

– Доброе утро, – сказала она. Акмед пожал плечами:

– Как скажешь. Только мне кажется, что сейчас ночь. Протянув руку, он помог ей подняться на ноги. Рапсодия с отвращением оглядела их лагерь. Громадные тени метались по стенам бесконечного туннеля, уходившего вверх. Великана нигде не было видно.

– А где Грунтор?

– По ту сторону корня. Мы пойдем по другой тропе. Надеюсь, тебе она больше понравится. Сначала мы немного поднимемся, а дальше будем двигаться практически горизонтально – по крайней мере, некоторое время.

Рапсодия отдала ему грубое походное одеяло, под которым спала, и спросила, стараясь, чтобы голос прозвучал ровно:

– А откуда ты знаешь, что эта тропа выведет нас отсюда? Вдруг мы заблудимся еще сильнее?

Акмед проигнорировал ее вопрос. Он подошел к стене, схватился за веревку, которую закрепил там Грунтор, и медленно пополз к дальней стороне корня.

Подниматься оказалось еще труднее, чем спускаться вниз. Грунтор прибил веревку колышками, и Рапсодия изо всех сил цеплялась за нее, стараясь не смотреть вниз и не обращать внимания на отчаянно протестующие мышцы рук и ног. Снизу наползал бездонный мрак, пугающий и холодный, и Рапсодия начала замерзать.

– Давай, мисси. Ой держит веревку. Не спеши. Рапсодия сделала глубокий вдох. Она знала, что великан ее не видит, просто время от времени подает голос, чтобы подбодрить. Неожиданно она различила в его глубоком рокочущем басе нотки неуверенности. За последние несколько минут она не сдвинулась с места ни на каплю, и болг пытался понять, не свалилась ли она в пропасть. Девушка заставила себя успокоиться.

– Я иду, – ответила она испуганно и едва слышно. Собственная слабость возмутила ее и придала сил. Рапсодия откашлялась и крикнула как можно громче:

– Я уже почти у поворота, Грунтор!

Спустя несколько мгновений она добралась до конца веревки и огляделась по сторонам. У входа в небольшой горизонтальный туннель стоял Грунтор и, улыбаясь, протягивал ей руку. Корень, словно диковинный овощ с многочисленными отростками, уходил в сторону, в стены центральной шахты, по которой они спускались.

– Не спеши, – предупредил Грунтор, протягивая веревку дальше. Поосторожнее давай, помаленьку.

Рапсодия кивнула и закрыла глаза. Затем ухватилась за веревку. Медленно, шаг за шагом, не торопясь, внимательно отыскивая опору для ног. Как и прошлой ночью, она принялась тихонько повторять свое музыкальное имя в такт пению Дерева и почувствовала, как его мелодия наполняет, поддерживает, дает ей силы.

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем ее подхватили могучие руки, оторвали от веревки и очень аккуратно поставили на землю. Рапсодия открыла глаза и обнаружила, что стоит в низком туннеле. Грунтор едва не касался потолка головой. Рядом проходил один из боковых корней Дерева. Задыхаясь и смеясь от радости, она опустилась на колени и принялась гладить руками твердую поверхность земли.

– Нравится, да? – Улыбаясь, великан предложил ей руку. – Ну, нам пора двигать, герцогиня. Мы и так отстали.

Усталость, с которой Рапсодия отчаянно сражалась с той самой минуты, как начала взбираться по корню, навалилась на нее и не давала пошевелиться. Девушка покачала головой, легла на спину и замерла на месте:

– Я не могу. Мне нужно отдохнуть!

Она провела рукой по стене узкого туннеля, разглядывая потрескавшийся потолок у себя над головой.

Болг перестал улыбаться.

– Ой даст тебе минутку, герцогиня, а потом пошагаем дальше. Ты же не хочешь, чтобы тебе на голову свалился потолок, правда? – В его голосе прозвучала спокойная уверенность, которая, наверное, и позволяла ему вести в бой отряды могучих воинов.

Рапсодия вздохнула и ухватилась за его руку.

– Ладно, пошли, – проворчала она.

Вскоре туннель начал сужаться, и им пришлось протискиваться в небольшое отверстие. Теперь Грунтор не мог идти даже наклонившись, и некоторое время они ползли, пока земляной туннель снова не стал достаточно широким и высоким. Вдалеке Рапсодия заметила свет, и сердце радостно забилось у нее в груди – она решила, что поверхность уже близко.

Наконец они выбрались на открытое пространство. Рапсодия не удержалась и вскрикнула от изумления.

Они стояли возле громадной, шишковатой башни, которая нависала над ними, расставив дряблые, словно паучьи лапы, ветви, а откуда-то сверху, из кромешной темноты, спускались тонкие длинные корни.

Гигантский корень тянулся вверх, в вертикальный туннель и терялся из виду где-то у них над головами. Здесь не было того непроглядного мрака, который окутывал их, когда они спускались вниз. Все вокруг было пронизано тусклым алым мерцанием. Других горизонтальных туннелей Рапсодия не заметила – лишь этот новый корень, извиваясь, уходил куда-то вниз, в пропасть.

Разочарование, которое Рапсодия испытала, когда поняла, что до поверхности еще далеко, уступило место изумлению, исполненному ужаса.

– Господи, что это такое? – едва слышно прошептала она.

– Ой думает, стержневой корень, тот, что соединяет дерево с главной линией, – предположил Грунтор.

– С ГЛАВНОЙ ЛИНИЕЙ? Ты о чем?

В темноте впереди кто-то насмешливо фыркнул, и, присмотревшись повнимательнее, Рапсодия разглядела в конце туннеля Акмеда, который стоял в тени, словно сам превратился в черный сумрак.

– А я думал, ты знаешь легенды своего народа. Неужели ты вообразила, что это конец нашего путешествия? К настоящему Корню мы еще даже не подобрались.

Изо всех сил сражаясь с отчаянием, которое грозило ее поглотить, Рапсодия попыталась вспомнить рассказы матери о Сагии.

Корни дуба прячутся очень глубоко. Его вены и артерии, словно линии жизни, пронизывают землю и соединяются с другими священными деревьями, растущими по всему миру. Они называются Корни-Близнецы.

Мать говорила о громадных размерах Сагии.

Главные корни священных деревьев следуют вдоль Оси Мира. Лирины, в отличие от своих соседей, считали Землю круглой. Они полагали, что ось, вокруг которой вращается Земля, хоть и является невидимой линией, но обладает особым могуществом и неразрывно соединена с Сагией. Вот почему Дерево выросло до таких непостижимых размеров и наполнено мудростью прошлых веков. Оно связано с душой мира – так говорила мать. Наверное, Грунтор именно это имел в виду.

– Ось Мира? – уточнила Рапсодия.

– Именно.

Акмед поплевал на руки, ухватился за один из свободно свисающих корней и не слишком уверенно подтянулся, слегка раскачиваясь над землей. Затем поставил ногу на шишковатый выступ на теле громадного корня.