Текст книги "Соблазнитель (ЛП)"

Автор книги: Элин Пир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– О чем ты?

– Когда дело доходит до секса, меня больше интересует опыт духовной связи с помощью энергии. В моем представлении это больше похоже на то, чтобы слиться с кем-то воедино.

Финн выглядел слегка обеспокоенным.

– Ты вообще знаешь, что такое секс? – спросил он. – Это не какая-то духовная хрень, это нечто грубое и пошлое. Секс – это когда я укладываю тебя на спину и лижу твои сиськи, пробую твое тело на вкус и растягиваю твою дырочку, чтобы она приспособилась к размеру моего члена. Секс – это когда ты отдаешься мне и позволяешь вознести тебя на небеса.

– На небеса? – Я улыбнулась и сдула прядь волос с лица. – Ты вознесешь меня на небеса?

На лице Финна появилась самодовольная улыбка.

– Развяжи меня, и я тебе покажу.

– Нет, – нежно улыбнулась я. – Но у меня для тебя хорошие новости.

– Какие?

– Проклятие.

Его глаза загорелись.

– Слушаю.

– Я нашла способ обратить его вспять. Но мне потребуется по крайней мере три раза, чтобы мы могли быть уверены в успешном результате.

– Хорошо, а ты знаешь, что делать?

– Угу.

– Тогда чего ты ждешь?

Я заглянула ему в глаза, пока говорила на латыни, мертвом языке, используемом только учеными и теологами, такими как я. Изучение религий прошлого требовало знания языков, поскольку книги, обнаруженные при археологических раскопках, часто были написаны не на английском, а на других языках. Нашу работу осложняло то, что наши предки похоронили прежний мир со всем, что в нем было. Ужасная гибель миллиардов людей привела к тому, что у выживших возникли серьезные проблемы со здоровьем в связи с распространением радиоактивного загрязнения, а также количеством трупов, разлагающихся в зданиях и на улицах. Опустели целые страны, в то время как выжившие сосредоточились на восстановлении тех районов в мире, которые еще были пригодны для жизни. В результате было утрачено большое количество знаний и технологий, и на протяжении сотен лет единственной задачей Совета было очистить планету и вернуть ее к жизни. Считалось, что прежний мир лучше оставить в покое, и из-за такого отношения археологические раскопки недофинансировались. Только последние пятьдесят лет вернули повышенный интерес к тому, что было когда-то, и теперь мы восстанавливали все по частям.

– Что ты сказала? – спросил Финн.

Я снова повторила слова на латыни.

– Что это значит?

– Дословный перевод гласит, что ты найдешь удовлетворение и блаженство в объятиях женщины.

– Хорошо, – кивнул он. – Мне нравится. – Пробуя слова на вкус, он повторил: – Удовлетворение и блаженство!

– Это сработает, – убежденно сказала я.

– Может быть, уже сработало, – отметил он и прищурился. – Мы должны проверить, просто чтобы посмотреть, сработало или нет…

– Я же сказала, мне придется повторить это по крайней мере три раза, и нет, я не могу просто произнести это три раза подряд. Между ними должен быть перерыв по крайней мере с разницей в двадцать четыре часа.

– Но мы все равно могли бы проверить, – снова заявил он и одарил меня очаровательной улыбкой, которая смягчила меня.

– Финн, могу я спросить тебя кое о чем?

– Конечно, почему нет? Я сейчас не особо занят.

– Ты правда находишь всех женщин привлекательными или ты это говоришь только для того, чтобы добиться от них секса?

По озорному блеску, заискрившемуся в его глазах, я поняла, что он собирался выдать мне очередной саркастичный ответ, поэтому я заставила его замолчать, приложив палец к губам.

– Ответь честно, пожалуйста.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и он стал серьезнее.

– Я не слепой, Афина. Я знаю, что ты превосходишь остальных по внешним данным.

– Ты бы сказал это любой женщине, которая задала бы тебе этот вопрос.

– Да, но с тобой я откровенен. Я всегда находил тебя красивой.

Я скептически отнеслась к его словам и искала малейший подвох, но так и не нашла.

– Даже татуировки у тебя на лбу сексуальные, – добавил он.

– Это символы мудрости.

– Знаю, и меня заводит, что ты такая чертовски мудрая.

Мое сердце забилось чуть быстрее.

– Но ты все равно предпочел бы проводить каждую ночь с новой женщиной?

Финн слегка напрягся.

– Конечно.

– Я уже достаточно тебя отвлекла? – спросила я и откатилась назад, чтобы лечь на спину, чувствуя глубокое разочарование. В течение почти двух десятилетий я упорно трудилась, чтобы избавиться от своего эго и преодолеть такие мелочи, как тщеславие и гордыня. Но давление в моей груди было признаком того, что мне еще предстоит пройти долгий путь. Комментарий Финна о том, что одной женщины будет недостаточно, чтобы удерживать его интерес, поразил и задел меня так, словно он заявил о том, что ему будет недостаточно меня.

Финн замолчал, и мы некоторое время просто лежали рядом друг с другом.

– Афина, – прошептал он.

– Да.

– Почему ты продолжаешь задавать мне один и тот же вопрос?

Я задумалась, прежде чем ответить.

– Из того, что я знаю о твоих сородичах, мужчины Севера предпочитают связывать себя узами с одной единственной женщиной. А вот ты другой и, кажется, боишься подпускать к себе слишком близко.

– Неправда. Я уже говорил тебе, что занимался сексом с пятью женщинами.

Я повернула голову одновременно с ним, и мы снова встретились взглядами.

– Тогда скажи, почему ты продолжал прыгать из койки в койку вместо того, чтобы соблазнить единственную женщину и сделать ее своей женой?

Он моргнул и бросил взгляд на мои губы, после чего снова дернул за веревки.

– Я бы хотел, чтобы ты развязала меня.

– И я хотела бы, чтобы ты ответил на мой вопрос. Не думай, что я не понимаю твоей стратегии. Ты меняешь тему, когда не хочешь отвечать.

– Я не был влюблен ни в одну из женщин, – признался он. – Ты права; я не такой, как мои друзья. В отличие от них, я не способен на любовь.

– Почему?

– Для меня невозможно испытывать такие чувства к другому человеку.

– Откуда ты знаешь?

– Послушай, у меня есть один очень хороший друг. Вот и все! Но даже мы с Магни не говорим о подобном дерьме, так что не жди, что я превращусь в сосунка с Родины и поделюсь с тобой всеми своими чувствами.

– Вы не говорите с Магни о чувствах?

– Нахрена! Мы деремся, пьем пиво и решаем проблемы.

– Но что, если ваши проблемы носят эмоциональный характер? – спросила я.

– Тогда мы решим это, напившись вдрызг.

Я покачала головой.

– Утопить свои проблемы – не значит их решить, к тому же я не верю, что Магни – твой единственный друг.

– Мой самый близкий друг. Слушай, мы закончили или нет с этим допросом?

– Если ты не хочешь говорить, прекрасно, но не позволишь ли ты мне кое-что попробовать?

– Конечно, если это что-то сексуальное.

Придвинувшись к нему поближе, я прижалась к телу Финна и положила руку ему на живот.

– Не хочешь переместить свою руку чуть ниже и «освоить» меня, милая? – поддразнил он.

Я закрыла глаза, чтобы подключиться к его энергии.

Его пульс участился, но я не знала, было ли это сексуальным возбуждением или неприязнью к тому, что он находился в такой близости ко мне.

– Ты что, на этом остановишься? – спросил Финн. – Если ты развяжешь меня, я покажу тебе, что такое секс.

– Единственная причина, по которой я так приблизилась к тебе, заключается в том, что ты связан, – ответила я.

– Ладно, – пробормотал Финн, – но сделай мне одолжение.

Подняв голову, я посмотрела на него.

– Какое?

– Не влюбляйся в меня.

Когда я ошеломленно уставилась на него, он продолжил.

– Одна или две женщины, с которыми я спал, помешались, думая, что влюблены в меня. Неловкости было не избежать.

– Спасибо за предупреждение, но вряд ли… – начала я, но Финн меня перебил.

– Я здесь всего на пару дней, а потом ты меня больше никогда не увидишь. Именно это я имел в виду, когда говорил, что не способен на любовь, так что не ходи вокруг да около и не строй какие-то романтические иллюзии на мой счет?

– Я запомню это.

– Хорошо, так может ты перестанешь лезть ко мне?

Я лишь теснее прижалась к нему.

– Тебе не о чем беспокоиться, – вкрадчиво произнесла я. – Я не влюблюсь в тебя. Я просто постараюсь исцелить тебя, предложить тепло и человеческую связь, которых тебе так не хватало.

– Отлично, но не могла бы ты сделать это со своей стороны кровати? – сказал Финн и попытался отодвинуться от меня. – Мне не очень комфортно находиться с тобой в такой близости.

– Просто расслабься, – прошептала я.

Финн фыркнул.

– Скажи это моей твердокаменной эрекции.

– Она пройдет, если ты будешь ее игнорировать, – ответила я.

– Угу, она бы прошла быстрее, если бы ты просто подрочила мне или что-то в этом роде.

У меня вырвался смешок.

– Хорошая попытка, Финн. Но я не сомневаюсь, что у тебя эрекция, и даже смотреть не буду, чтобы убедиться. Ты так говоришь, чтобы избавиться от меня, потому что тебя бесит такая близость.

– Тебе не нужно смотреть, – сказал Финн с озорством в голосе. – Просто поищи мою эрекцию своей рукой, а когда найдешь ее, погладь немного, хорошо?

– Спокойной ночи, Финн, – произнесла я. – Я тебя раскусила. Мне известно, что в твоем прошлом случилось нечто плохое, и когда ты будешь готов рассказать мне об этом, я буду готова выслушать.

Финн напрягся и на несколько секунд перестал дышать:

– Ты ничего обо мне не знаешь, – пробормотал он.

– Я эмпат, а это значит, что я прислушиваюсь не только к словам.

– И что, блин, это значит?

– Я прислушиваюсь к твоему тону, движениям твоего тела, твоим глазам, мимике твоего лица. Я по-своему интерпретирую твое молчание. Я слышу все, что ты недоговариваешь, – объяснила я.

– О, правда? Забавно. Оказывается, мы с тобой очень похожи, – моментально заявил Финн. – Только для меня все понятно по рукам людей. Особенно по рукам мужчины.

Я приподняла брови.

– Я этого не знала.

– Да, например, если его руки сжимают твое горло, он злится, – усмехнулся Финн, но это был приглушенный звук, который меня не обманул.

Карма творила свое волшебство. Броня Финна истончалась. В глубине души я знала, что не имело значения смогу я добиться проявления того же страха, который пережила в Северных землях или нет. Финн испытывал страх другого рода. Он привык подавлять плохие воспоминания и топить их в алкоголе. Со мной он был вынужден оставаться неподвижным так долго, что прошлое загоняло его в ловушку.

«Если бы я только знала, что с ним случилось, чтобы оказать ему помощь». Прислушиваясь к ровному ритму настороженного сердца Финна, я задумалась над его предупреждением не влюбляться в него. С его стороны это было глупо, ведь любовь была редким явлением в наши дни и в наше время. Шансы на то, что два таких разных человека, как Финн и я, влюбятся друг в друга, была статистически невозможна.

Я лежала без сна, размышляя, анализируя и исследуя свое уязвленное эго, когда мне пришла в голову тревожная мысль.

Не использовала ли я Карму как оправдание, чтобы ублажить свое собственное эго?

Я убеждала себя, что прохожу через это испытание, чтобы помочь Финну, но было ли это правдой? Что, если эти пять дней были направлены на усладу моих душевных потребностей? Изучая историю, я узнала о монахах, которые молились за солдат, убивших их «братьев», а после того, как побывала в заложниках, в моей голове продолжали прокручиваться истории о заключенных, которые остались людьми и простили своих надзирателей. Я хотела походить на них.

Означало ли это, что я использовала Финна, чтобы превознести свое собственное эго?

Мое внутреннее равновесие пошатнулось из-за этого человека, а мои мыслительные процессы затуманились. В конце концов я пришла к выводу, что даже если мое эго сыграло в этом определенную роль, Финну все равно будет лучше получить мое прощение, нежели остаться без него.

Глава 16

Исповедь

Финн

Я проснулся в пустой постели и уловил восхитительный запах блинов. Узлы были ослаблены настолько, что я мог освободить руки и ноги от веревок. Я сел, провел руками по волосам и потянулся.

Прошло немало времени с тех пор, как я просыпался таким отдохнувшим. Я даже не мог вспомнить, чтобы мне этой ночью приснился хоть один кошмар. Поначалу из-за близости Афины мне было трудно заснуть, но каким-то образом мне это удалось.

– Ты слишком строг к себе, Ханс, – донесся до меня тихий голос Афины. – Ты сертифицированный специалист, а остальное не важно.

– Но я чувствую себя мошенником. Если Финн узнает, он потеряет ко мне всякое уважение.

– Почему тебя волнует, что он подумает? Финн все равно больше беспокоится о себе, чем о тебе или обо мне. Пока ты не встанешь у него на пути, с ним все будет в порядке.

– Но в этом-то и проблема, Афина. Совет попросил меня присматривать за ним и следить, чтобы он не сбился с пути и выбрал правильное направление.

– И что же это за направление?

– Само собой, основанное на опыте общения с северянами. По-видимому, его последний визит на Родину был связан с большим количеством взаимодействий с женщинами, поэтому на этот раз Совет составил расписание, чтобы он был занят делами, связанными с его профессиональной деятельностью, деятельностью врача.

– Интересно, какое же у него расписание?

– Смотри, – начал Ханс. – Поскольку мы здесь проведем пять дней, кое-что из списка придется исключить. Сегодня он должен был посетить больницу и встретиться со своими коллегами, чтобы обсудить подходы к болезням в Северных землях и здесь, на Родине, – сказал Ханс. – Затем запланировано посещение дома престарелых, научно-исследовательского центра, клиники по лечению бесплодия и места для размышлений.

– Звучит весьма серьезно.

– Да, но другие северяне занимаются более непринужденными вещами, такими как работа над проектами общественного сада.

Мне надоело их подслушивать. Если Афина и Ханс что-то скрывали от меня, я хотел знать, что именно. Две минуты спустя я стоял полностью одетым, скрестив руки на груди и не сводя глаз с Ханса.

– Что ты от меня скрываешь? – спросил я.

Ханс разволновался и указал на стопку блинов на столе.

– Ты голоден? Как насчет завтрака?

– Не пытайся отвлечь меня, это не сработает, – хмыкнул я.

– Но я не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотал Ханс, его лицо излучало вину.

– Слушайте вы, гении, не стоит обсуждать то, что я не должен слышать, если знаете, что я наверху.

– Мы думали, ты спишь, – стал защищаться Ханс.

– Спал, пока не проснулся и не услышал, как вы двое шепчетесь о том, что я потеряю к тебе всякое уважение. Но начнем с того, что у меня нет особого уважения, так что не похоже, что у тебя здесь много чего стоит на кону.

Ханс плюхнулся на стул, его плечи поникли.

Я повернулся, чтобы получить ответы от Афины, и моя кровь моментально вскипела. Этим утром она была чертовски хороша, ее длинные волосы каскадом ниспадали на плечи, а эти зеленые глаза были еще очаровательнее, чем когда-либо. В памяти всплыли обрывки нашего вчерашнего разговора и у меня чуть ноги не подкосились, когда я вспомнил о своей лжи. Правда заключалась в том, что если бы я мог заниматься любовью с такой потрясающей женщиной, как Афина, каждую ночь, я бы даже не посмотрел на другую женщину.

– Скажите, что вы двое скрываете от меня? – потребовал я немного жестче.

Афина наклонила голову и сделала три шага, чтобы встать рядом с Хансом.

– Доброе утро, Финн, – ее голос был тихим и вкрадчивым, но выражение глаз так и кричало, что мне придется пройти через нее, если хочу добраться до Ханса.

– Доброе утро, Афина, а теперь скажи мне, в чем дело.

Взмахнув рукой, Афина жестом пригласила меня занять место за столом.

– Не хочешь миску фруктов к блинам? – спросила она и, разложив все передо мной, села, сложив руки перед собой. – Я удивлена, что ты хочешь узнать секрет Ханса. Означает ли это, что ты готов поделиться собственными секретами? – Она смотрела на меня с выражением бескомпромиссности на лице.

Прищурившись, я прожевал свою еду и перевел взгляд с нее на Ханса и обратно.

– Мои секреты не имеют к вам двоим никакого отношения.

– А почему ты считаешь, что секрет Ханса имеет какое-то отношение к тебе?

Ханс поставил локти на стол и спрятал лицо в ладонях.

– Потому что я слышал, как он говорил о том, что не хочет, чтобы я кое-что узнал.

– Да, ну, в этом-то и проблема с подслушиванием, – голос Афины был спокоен, но суров. – Иногда ты слышишь то, что не должен слышать.

Я взял стакан апельсинового сока, но ее комментарий вынудил меня с грохотом поставить его на стол.

– Кончай нести чушь и просто скажи мне уже.

Ханс подскочил на месте и начал что-то бормотать, словно я грозил отрезать ему пальцы или что-то в этом роде.

– Я не могу выносить такого уровня враждебности, – сказал он писклявым голоском. – Я ценю, что ты пытаешься сохранить мой секрет, Афина, но боюсь, Финн не перестанет на нас давить, пока мы ему не расскажем.

– Вот именно, так что тебе лучше рассказать мне обо всем сейчас, – произнес я, пряча улыбку. Расколоть Ханса было легче, чем шестилетнего ребенка.

– Ты не должен ему ничего говорить, – сказала Афина и положила руку поверх руки Ханса.

– Я обманщик, – признался Ханс и посмотрел на меня глазами полными слез. Я откинулся на спинку стула. Либо этот человек был мягким как печенье, либо его секрет был грандиозных масштабов, раз он выглядел так, будто вот-вот заплачет.

– На самом деле я не самый опытный наставник, как заверяла тебя Изабель. – Он снова опустил глаза и прошептал следующую фразу. – Я солгал ей.

– Ты солгал Изабель? Ладно, так кто же ты тогда? – спросил я.

Грудь Ханса приподнялась в глубоком вздохе, а его тело обмякло, словно потерпело поражение.

– Я новичок. К тому же не очень хороший.

– Хочешь, чтобы я объяснила? – спросила Афина Ханса, который кивнул так робко, как маленький мальчик, собирающийся получить свое первое жестокое наказание.

Может только потому, что Афина говорила своим идеальным бархатистым голосом, я все еще ждал большого откровения, когда она закончила свою речь. Скорее всего, даже если бы она сказала мне, что зомби вот-вот нападут, я все равно был бы заинтригован, просто потому, что ее голос походил на сливки с медом.

– Итак, как видишь, в намерения Ханса не входило причинять кому-либо вред, – произнесла она.

– Погоди минутку. – Я потряс головой, чтобы избавиться от желания наклониться и попробовать, каковы на вкус ее сладкие губы. – Объясни еще раз: в чем проблема?

Между ее бровями образовалась треугольная складочка.

– Ханс допустил ошибку, преувеличив свой опыт работы, и теперь он боится, что Совет будет им недоволен.

– Я не преувеличивал, – воскликнул Ханс. – Я откровенно солгал, Афина. Когда я перешел из фиолетовой зоны в зеленую, я не сообщил им, что только недавно получил сертификат. Я уверил их, что я один из лучших, и подделал рекомендацию.

Я с трудом удерживал рвущийся наружу смех. Видеть взрослого мужчину таким подавленным из-за такой малости было слишком комично.

– Ты кого-нибудь убил? – спросил я его, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Он отпрянул назад.

– Нееет, конечно, нет, как ты мог спросить меня о таком?

– Так в чем же трагедия? – задал я очередной вопрос. – Твое наставничество по-любому не похоже на настоящую работу. Тебе даже не платят.

– Что ты имеешь в виду? – встряла Афина. – Разумеется, это настоящая работа. Такая же настоящая, как и моя.

– Но у вас нет денежной системы, как работа может быть настоящей, если вам не платят?

– Возможно, у нас нет настоящих денег, но то, что ты не понимаешь систему справедливого расчета, еще не значит, что ты можешь заявлять, будто у нас нет работы. Мы все вносим вклад в общее дело своими особыми талантами.

– Хорошо и что же плохого в том, что Ханс вызвался следовать за мной повсюду? – покачал я головой, глянув на него. – Ты делаешь из мухи слона.

Ханс уставился на меня в недоумении, а затем перевел взгляд на Афину.

– Почему вы оба относитесь к этому так спокойно, когда я самый что ни на есть преступник?

– Не мне тебя судить, – ответила она, – похоже, ты уже себя сурово осудил. Людям свойственно ошибаться, тот факт, что ты раскаиваешься – хороший знак, который говорит о том, что ты стал другим человеком, и что нынешняя более повзрослевшая версия тебя противоречит действиям более ранней версии.

Ханс кивнул.

– Выразить не могу, как мне стыдно за то, что я сделал.

– Послушай, Ханси, – начал я и насупил брови. – Думаю, тебе следует отдать должное этой твоей более ранней версии. По крайней мере, у нее были амбиции и стимул чего-то добиться в этой жизни. Она мне нравится больше, чем эта твоя версия полного раскаяния.

Ханс растерянно моргнул, а Афина уронила вилку.

– А что, если бы кто-то решился на обман в твоей сфере деятельности? – спросила она. – Как бы ты на это отреагировал?

– Это разные вещи, – всплеснул руками я. – Ханс – наставник в такой области, где люди извиняются за отрыжку. – Я закатил глаза от того, насколько это было нелепо. – Не похоже, что он подвергает кого-то опасности или что-то в этом роде.

– Тем не менее, ты бы мог посочувствовать его раскаянию в том, что он солгал. Нелегко нести столь тяжкое бремя.

Я больше не мог сдерживать смех.

– Поверь мне, дорогая, если это самое тяжкое бремя в жизни Ханса, с ним все будет в порядке.

– Так ты не расскажешь Совету о том, что я сделал? – спросил меня Ханс.

– Нахрена? Теперь, поскольку у меня есть на тебя компромат, ты будешь моим ведомым, когда я отправлюсь кадрить женщин, так ведь?

– Твоим ведомым? – спросил Ханс. – Я не понимаю.

Но Афина поняла, и ее взгляд стал суровее.

– Это значит, что вместо того, чтобы следовать приказам Совета, ты, по мнению Финна, теперь будешь следовать его приказам. Он хочет, чтобы ты помог ему переспать с как можно большим количеством женщин.

– Ааа. – кивнул Ханс. – Я понял.

– Почему тебя это так волнует? – спросил я Афину, которая откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, как будто больше не хотела продолжать этот разговор.

– Что именно? То, что ты эксплуатируешь человека, который только что доверил тебе свой секрет, или то, что ты собираешься переспать с бесчисленным количеством женщин? – спросила Афина и встала, чтобы убрать со стола. Ее движения были необычайно резки.

– Последнее. – Я последовал за ней к раковине. – Ты ревнуешь, Афина?

– Ха! – Она притворно рассмеялась и с громким звоном поставила тарелки на стол. – Не льсти себе.

Понизив голос, я наклонился и прошептал ей на ухо.

– Я предупреждал тебя. – Тело Афины сковало от моей близости, и между нашими телами пробежала искра сексуального напряжения. – Не влюбляйся в меня.

В этот момент время остановилось. Она положила руки на кухонную стойку прямо перед собой, ее пальцы были растопырены и слегка согнуты, как будто она хотела вцепиться ногтями в деревянную поверхность. У Афины ногти были не длинными, а короткими, практичными и чистыми.

Я должен был отодвинуться и дать ей пространство, но от ее запаха и близости мне захотелось придвинуться к ней еще ближе. Подняв руку, я накрутил прядь ее волос на палец, наблюдая, как солнечные лучи, проникающие из окна, меняют цвет ее волос на ярко-красный.

Афина повернула голову, чтобы взглянуть на меня, и мы практически уперлись друг в друга носами. Энергия, потрескивающая между нами, преобразилась в покалывания, пробегающие сверху вниз по моему позвоночнику. Я затаил дыхание, когда в ответ она прошептала мне своим удивительным голосом.

– Финн.

– Да?

– То же самое касается и тебя.

– Что?

– Не влюбляйся в меня.

Наши взгляды были прикованы друг к другу. Я заметил, как она облизала губы в бессознательном приглашении. Мои мышцы напряглись от желания поцеловать ее. Если бы Ханса не было в комнате, я бы так и поступил, но еще до того, как в моей голове сформировалась эта мысль, меня вернул к реальности входящий звонок на моем браслете.

Отойдя от Афины, я увидел, что звонил Магни, и вышел из дома, чтобы ответить своему другу.

Глава 17

Новости из дома

Финн

– Чем занят, уродливый ты засранец? – Лицо Магни парило над моим браслетом в голографической проекции.

– Не тем, чем хотелось бы.

– Мы не получили отчет, поэтому Хан захотел, чтобы я тебе позвонил.

– Неправда, – прозвучал женский голос на заднем фоне. – Это я хотела, чтобы Магни тебе позвонил.

– Привет, Перл, – откликнулся я. – Изабель поведала тебе, где я нахожусь? Извини, что я сам не связался с тобой, но я подумал, что твоя мать расскажет тебе о требовании Афины.

– Эй, не толкайся, – проворчал Магни. – Если ты хотела, чтобы Финн тебя увидел, могла бы позвонить ему сама.

Голограмма Финна замерцала, и в поле зрения появилось симпатичное личико Перл, но быстро исчезло.

– Почему ты не можешь просто переключить камеру, чтобы было видно нас обоих? – спросила она Магни.

– Потому что это разговор между мной и Финном.

– Хан, скажи своему брату, что мне нужно поговорить с Финном. Он ведет себя неразумно.

– Ты не видела неразумных, – пробормотал Магни, но судя по возникшему лицу Перл, он, наверно, немного подвинулся.

– Финн, что происходит между тобой и Афиной? – спросила она.

– Ничего. Ей нужно время, чтобы снять проклятие, поэтому она попросила меня остаться здесь на пять дней.

– Сколько раз я должна тебе повторять, что проклятия не существует, Финн?

– Ага, а вот Афина говорит, что есть, и она работает над тем, чтобы его снять.

– И что же такого плохого должно сотворить проклятие? – спросила Перл.

– Это личное, – ответил я и сменил тему. – А как насчет других парней, вы получили от них отчеты?

– Да, и они превзошли мои ожидания. Я очень ими горжусь. По словам моей матери, они произвели приятное впечатление на жителей Родины.

Я услышал глубокий смех Магни, вернувшего себе контроль над связью, несмотря на звуки протеста Перл.

– Они заставили Брюса Ли балансировать на игрушке.

– Это не игрушка, а велосипед, – прокомментировала Перл у него за спиной.

– Неважно. Было забавно наблюдать, как этот идиот продолжал падать с этой дебильной штуки. – Магни качал головой и смеялся. – Ты видел, как они унизили его в новостях?

– Нет.

– Сначала они показали, как он падает на задницу, а потом взяли у него интервью с окровавленным носом. Говорю тебе, Мамаши могут казаться милыми и дотошными, но они – эксперты по кастрированию мужиков.

– Неправда! – запротестовала Перл на заднем плане.

– Эй, не вмешивайся в мой разговор с Финном, – бросил Магни через плечо. – И не думай, что я не слышал, как ты на днях попросила Хана подержать твою сумочку. С тем же успехом ты могла отрезать ему яйца.

– Я не держал ее сумочку, – пробормотал Хан достаточно громко, чтобы я мог услышать.

– Но ты обдумывал такой вариант, и это уже весомая слабость. Говорю тебе, Финн, Мамаши – опасный вид, и если ты не будешь осторожен, чувак, одна из них высосет из тебя всю твою мужскую гордость.

– Я не собираюсь держать никаких сумочек, – пообещал я.

– Надеюсь, черт возьми. Тебя это тоже касается, Хан. Понял?

– Я и не собирался ничего такого делать, – подтвердил Хан. – И Финн…

– Да, сэр, в чем дело?

– Я хочу, чтобы ты держался подальше от школы танцев. Брюс Ли выставил себя дураком на том велосипеде, а Ричарда обманом заставили взять урок танцев. Это был позорный момент в истории нашей страны.

– Хотел бы я это увидеть, – произнес я и усмехнулся.

– Да, ну, а остальные из нас хотели бы это развидеть.

– Это нечестно, – вмешалась Перл. – Ричард очень старался, и, по-моему, он прекрасно смотрелся.

Магни закатил глаза.

– Ни один мускулистый мужик ростом шесть футов три дюйма никогда не преуспеет в балетном классе. Отплясывая там, Ричард выглядел умственно отсталым. Это был позор, и мне плевать, что ты скажешь, но Совет не мог не планировать это, только для того, чтобы всех нас унизить.

– Они пытаются поделиться с вами нашей культурой, а балет очень популярен на Родине, – вклинилась Перл.

– Это партизанская война, вот что это такое, – заявил ей Магни. – Не думай, что я не понял, как Ричард оказался в засаде.

– У тебя на уме одна война, Магни, – фыркнула Перл. – Хан, может ты что-нибудь скажешь?

– Магни прав, милая. Какой мужик может здраво мыслить, когда вокруг него танцуют двадцать красивых женщин в обтягивающих нарядах? Я согласен, что это была подлая атака, чтобы выставить нас в дурном свете.

– Финн, скажи им, что они параноики и безумцы, – взмолилась Перл.

Я рассмеялся и понял, как сильно мне их не хватало.

– Вы двое параноики и безумцы.

– Черта с два, – запротестовал Магни. – Подожди, пока не увидишь, как отплясывали те женщины. В какой-то момент они наклонились и коснулись пальцев ног прямо перед носом у Ричарда. И не похоже, чтобы гребаный костюм, который они заставили его надеть, хоть как-то скрыл его заинтересованность. Я бы наотрез отказался надевать эти узкие штаны, – поморщившись заметил Магни.

– Ладно, никаких уроков танцев, – отозвался я. – Всё понятно.

– Если ты закончил нести чушь, спроси Финна, чем он занимался последние два дня, – сказала Перл.

– Зачем? Ты же знаешь, он тебя слышит.

– Перл, я рад сообщить тебе, что побывал в одной семье, где познакомился с парой пятилетних близнецов и малышкой по имени Марита.

– Оу, я люблю детей. Тебе удалось ее подержать?

– Нет, но она схватила меня за палец, а еще мы посетили местную школу, и вот там-то и был настоящий дурдом.

– Почему? Ты подрался?

– Какого хрена, Магни? – нахмурился я. – С кем, черт возьми, мне драться в школе?

– Не знаю, – пожал плечами Магни. – Это ты сказал, что там был настоящий дурдом.

– Потому что я встретил свою копию.

– Не улавливаю.

– Там был ребенок. Его звали Тристан, и клянусь тебе, мальчик похож на меня как две капли воды.

– Это безумие, – поднял брови Магни. – Ребенок с Родины, который выглядит как тридцатичетырехлетний северянин. Я хочу познакомиться с этим парнем.

– Ха-ха, очень смешно. – Я показал ему средний палец. – Я серьезно. Это было все равно что увидеть себя в пятнадцать лет.

– Пришли мне его фотографию, я сам сделаю выводы.

– Ты не помнишь, как я выглядел, – произнес я и добавил: – Или помнишь?

Выражение лица Магни стало серьезнее.

– Я помню все события тех дней.

Я на секунду перестал дышать, прекрасно понимая, о чем он говорит. Но потом я вставил шутку, похожую на распылитель, способный снять напряжение в тот момент.

– Ну, тогда, может, ты сможешь вспомнить, действительно ли я напился в стельку около шестнадцати лет назад и тайком пересек границу, чтобы по-быстрому перепихнуться с женщиной по имени Рэнда Кристин?

– Нет, не припоминаю. Если ты это сделал, меня с тобой в ту ночь не было.

– Вряд ли, но да ладно. Я просто поражен тем, насколько парень на меня похож, – произнес я и пожалел, что не взял с собой куртку. На улице было прохладно, и когда пошел дождь, я сказал: – Слушай, я обещаю отчитываться чаще, но мне нужно зайти в дом моей надзирательницы и ее приятеля, сверкающей всеми цветами радуги черепахе. Просто скажи, прежде чем я отключусь, как дела у детей в школе?