Текст книги "Соблазнитель (ЛП)"

Автор книги: Элин Пир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Как сложилась бы жизнь Тристана, если бы он вырос в Северных землях? – спросила Афина, положив руку между подушкой и подбородком.

– Ты провела со мной девять дней, так что наверняка стала кем-то вроде эксперта по северянам, не так ли? Думаю, ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

– Тогда могу я спросить тебя кое о чем другом? – выдохнула она.

– Да.

Афина сглотнула, прежде чем задать вопрос.

– Почему ты так боготворишь Магни?

– Я не боготворю его. Он просто мой лучший друг, вот и все.

– Но как ты можешь дружить с тем, кто похищает женщин? – Она прищурила глаза. – Держу пари, он даже убивал людей.

– Во-первых, Магни не занимается похищением женщин. Он похитил только тебя. Во-вторых, его работа заключается в обеспечении мира и стабильности в Северных землях. Конечно, он убивал людей. Если бы он этого не делал, эти люди убили бы его и его семью.

Между ее бровей образовался маленький треугольник, когда она нахмурилась.

– Ты дружишь с убийцей.

– Не называй его так. Магни – воин, Афина. К тому же чертовски хороший.

– Но человеческие жизни бесценны.

– Мне жаль говорить тебе об этом, но некоторые люди – подонки, которые приносят другим только страдания и боль.

Афина заговорила тихим шепотом.

– Но Финн, как Магни может жить в согласии с собой, не испытывая угрызений совести за те жизни, которые он отнял? Разве тебя это не беспокоит?

Я опустил взгляд, зная, что никогда не смогу ее переубедить, если не открою ей глаза.

– Ты думаешь, что все добрые и пушистые, – вздохнул я. – В тебе есть невинность и чистота, которым я завидую, и в то же время которые меня возмущают. Дело в том, Афина, что ты понятия не имеешь, что на самом деле происходит в мире. На что способны хорошие люди, когда речь заходит о выживании.

Афина лежала тихо и просто слушала меня.

– Ты говоришь о непредвзятости, но в то же время осуждаешь.

– Как ты можешь так говорить? – запротестовала она. – Я ведь не осуждала тебя, так?

– Да, но ты не знаешь худшего из того, что я сделал.

Ее глаза расширились.

– Если ты собираешься судить Магни за убийство, тогда тебе придется осудить и меня.

Афина моргнула в замешательстве, и ее ноздри расширились, когда она набрала полную грудь воздуха.

– Я тебе не верю.

– Это правда.

– Нет, я чувствую в тебе доброту. Если бы ты был убийцей, я бы это почувствовала, – воскликнула она и продолжила растерянно моргать своими зелеными глазами.

Было заманчиво позволить ей поверить в это, но, очередной раз глубоко вздохнув, я открыл ей свой секрет.

– Когда мне было пятнадцать лет, я убил одного из своих наставников.

Она потрясенно выдохнула.

– Нет.

– Да.

– Это был несчастный случай?

Я приподнялся на локте и покачал головой.

– Нет, это не был несчастный случай. Я ненавидел его и годами мечтал его убить.

Ее рука взлетела ко рту, а затем Афина отодвинулась от меня. Я не винил ее.

– Правда в том, что я забил его до смерти, – признался я. – Его звали Джонсон, и он был самым подлым сукиным… – я остановил себя. – В течение многих лет он мучил меня и других учеников, это не прекращалось, пока не появился Магни.

– Магни ходил в ту же школу, что и ты?

Я кивнул.

– Он пробыл в школе всего около трех месяцев, когда это случилось. – Наши с Афиной взгляды пересеклись, и я увидел, как в ее глазах застыли слезы. – Мы с Магни не были друзьями, но он был единственным человеком, храбрым настолько, что дал Джонсону отпор. Вероятно, из-за того, что Магни был сыном нашего правителя, Джонсон никогда не издевался над ним так, как над остальными.

– И как же Магни избавил вас от мучений? – спросила Афина.

– Однажды вечером, когда Джонсон снова меня пытал, Магни вышиб дверь ногой и начал его избивать.

Афина нахмурилась, испортив красивый рисунок своих татуировок.

– Разве Магни не младше тебя? Как он мог избить учителя? Он же был ребенком?

Я начал комкать простынь, пытаясь объяснить.

– Магни был не обычным ребенком, Афина. Во-первых, он был огромен для своего возраста. Во-вторых, его отец – Марк Аврелий – с четырехлетнего возраста сам его учил, поскольку был превосходным бойцом, и, насколько я знаю, он подтолкнул Магни и Хана к тому, чтобы сделать из них феноменальных бойцов.

– Но, по твоим словам, это ты убил учителя.

– Да. Магни оттащил его от меня и повалил на пол, но после этого именно я пришел в неистовство и бил его ногами по голове.

Афина поморщилась.

– Понимаю, звучит жутко, но если бы ты знала, сколько издевательств я перенес от этого человека, ты бы его не жалела, – защищался я и вздохнул. – Ученики страдали и даже умирали из-за него.

– О, нет, это ужасно. – Афина потянулась ко мне, и я опустил взгляд на ее руку, лежащую поверх моей. – Как такому человеку позволили работать с детьми?

Я пожал плечами.

– Без понятия. Но я никогда не забуду, что Магни сделал для меня в тот день. Он мог закрыть на происходящее глаза, как и все остальные. В конце концов, он не страдал от жестокого обращения, и, как я уже сказал, в то время мы с ним не были друзьями.

Афина погладила меня по руке, внимательно прислушиваясь к каждому моему слову.

– Дело не только в том, что он ворвался в комнату и оттащил от меня монстра, он также взял на себя вину за убийство Джонсона.

– Почему? – прошептала она.

– Потому что, если бы он этого не сделал, меня бы сегодня не было в живых. Даже в Северных землях избиение человека до смерти – это не шутка.

– Но он мучил тебя – разве ты не мог заявить о своем праве защищаться?

– Возможно, но это было бы мое слово против слова мертвеца, и есть вероятность, что другие наставники не захотели бы создавать прецедент, чтобы ни у одного из учеников не возникло идеи прибить своего наставника.

Смахнув слезу, Афина прошептала:

– Прости меня. Я в ужасе от того, что это случилось с тобой. Вы с Магни тогда были всего лишь детьми. Я даже представить себе не могу, как такому мужчине позволили приблизиться к детям, это неправильно!

– Единственное хорошее, что из этого вышло, – в школах начали отслеживать каждый случай жестокого обращения. Магни все рассказал своему отцу, и Маркус воспользовался возможностью публично объявить о героизме своего сына и подчеркнуть свое отвращение ко всем педофилам. После этого были приняты новые законы для защиты учеников. – Уголки моих губ поползли вверх. – Закон даже был назван в честь Магни, к чему он отнесся крайне негативно.

Голос Афины слегка дрогнул.

– Ты сказал, что твой наставник был педофилом; значит, он домогался до тебя?

Я отвернулся, ненавидя эту часть истории больше всего.

– Было несколько пареньков, которых он изнасиловал. Мне повезло, Магни спас меня от этой участи. На протяжении многих лет этот человек прикасался ко мне так, что я чувствовал себя грязным. Однако его главной чертой был садизм. Он был очень изобретателен, когда дело доходило до поиска способов унижения своих жертв. Настоящий мастер причинять физическую и душевную боль. – Я потер шею и глубоко вздохнул. – Я не должен был рассказывать тебе все это.

– Нет, я рада, что ты рассказал, – Афина с трудом сглотнула и вытерла еще одну слезу.

– Я просто хотел, чтобы ты увидела, что некоторые люди злы и недостойны жизни. Может, теперь ты поймешь, почему я защищаю Магни.

Афина выслушала меня, но ничего не ответила.

– Не рассказывай никому, – заметил я. – В тот раз мое имя не упоминалось, я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом!

Афина наклонила голову.

– Но не твоя вина, что он над тобой издевались.

– Я знаю, но мне не нравится об этом вспоминать или говорить, если уж на то пошло.

– А как насчет тебя и Магни? Вы хотя бы поговорили с ним о случившемся?

Я потянул себя за мочку уха и сделал долгий глубокий выдох.

– Магни не очень разговорчив, и, честно говоря, мы никогда не говорили о той ночи.

– Почему?

– Я же говорил тебе, мы не так устроены.

Афина подняла руку и погладила меня по лицу, заглянув мне в глаза.

– Ты простил себя? – спросила она с искренним сочувствием в голосе.

– Конечно, – ответил я, но правда заключалась в том, что, хотя я и не сожалел об убийстве Джонсона, мне снились кошмары о том, как это произошло. Горячая кровь, превратившая меня в бесчувственного монстра, вышедшего из-под контроля, стала причиной, по которой я никогда не участвовал в боях, если только это не было тренировкой с друзьями.

– Можно я тебя обниму? – спросила Афина и придвинулась ко мне ближе.

Сначала я был немного скован, мне не нравилась мысль о том, что она жалеет меня. Но теплые объятия Афины создавали ощущения, будто я встал под теплый душ в морозный день, и я обнял ее в ответ.

Мы находились в таком положении некоторое время, пока она не произнесла те странные слова, которые произносила две предыдущие ночи, чтобы снять свое проклятие.

– Спасибо, – прошептал я и прижался к ней сильнее, когда она перевернулась на спину, все еще держась за меня обеими руками.

Когда мы практически слились воедино, я уткнулся лбом в изгиб ее шеи. Закрыв глаза, я вдохнул исходящий от нее чудесный запах домашнего торта и цветов, пока Афина поглаживала пальцами по моему плечу.

– Как думаешь, я теперь свободен? – откашлявшись, спросил я.

– Не уверена, но разговоры о нашем прошлом могут освободить и помочь утихомирить всех призраков прошлого, – сказала она.

– Нет, я имел в виду освобождение не от своего прошлого, а от твоего проклятия. Как думаешь, смогу я теперь найти удовлетворение с женщиной? – полюбопытствовал я.

Афина на несколько секунд перестала меня гладить.

– Я не уверена, – прошептала она, ее рука скользнула по моей руке, плечу и шее, пока она не запустила пальцы в мои длинные волосы и не повернула голову, чтобы посмотреть на меня. – Думаю, тебе придется проверить это с кем-нибудь.

Мы лежали нос к носу, мое сердце билось, как барабан, призывая меня к действию. Было ли в этих словах предложение?

Я не хотел строить предположений и уточнять, потому что близость, которую я испытывал с Афиной в тот момент, была для меня важнее оргазма. Как будто та женщина с картины на стене в кабинете Джонсона ожила. То, как она ласкала меня, прижимала к себе и утешала, напомнило мне о тех временах, когда я представлял ту женщину своей матерью.

Мысли о вчерашнем дне, когда Афина простонала мое имя и поцеловала меня с сексуальным голодом, напомнили мне о тех временах, когда я представлял ту женщину своей любовницей.

Я слегка улыбнулся, когда подумал о том, как мы с Афиной сражаемся за контроль, точно так же, как я представлял, как это сделали бы братья и сестры.

Да, Афина была всем, что представляла для меня женщина на фотографии, и, осознав это, я тяжело сглотнул, подыскивая правильные слова, чтобы признаться ей, какой она была удивительной, но прежде чем я смог что-либо сказать, она меня поцеловала.

На секунду я застыл от шока.

– Подожди, ты предлагаешь мне… – я даже не мог договорить. Мысль о том, что Афина предлагала мне заняться с ней сексом по собственной воле, взорвала мой разум. Я ведь не соблазнял ее, не давил на нее и не флиртовал с ней, так? Мы говорили о моем мерзком прошлом. Как, черт возьми, это могло сподвигнуть ее заняться со мной сексом?

– Ты не обязана, – сказал я, но она лишь снова меня поцеловала.

– Помнишь, я говорила, что меня больше интересует духовная составляющая в занятиях любовью? – спросила она и опустила взгляд.

– Угу.

– Когда ты открываешься и делишься со мной своими секретами, я чувствую связь с тобой и твое проявление уважения по отношению ко мне.

– Я думал, ты возненавидишь меня, когда узнаешь, что я сделал.

Она направила свой пристальный взгляд на меня.

– Финн, ты больше не тот испуганный пятнадцатилетний мальчик. Может ты и убил этого ужасного человека, но не забывай, что ты стал врачом, посвятив взрослую жизнь облегчению страданий людей и спасению жизней.

Я наклонился и поцеловал ее. Моя голова разрывалась от ошеломляющей смеси желания, благодарности и волнения из-за этого сексуального, всепрощающего, мудрого и милого представителя женского пола.

– Афина, – прошептал я. – Ты мне очень нравишься.

– Ты мне тоже нравишься, – сказала она, улыбаясь. – Я рада, что мы наконец-то можем быть честны друг с другом.

Меня терзало чувство вины, и, будучи глупцом, я выболтал еще один секрет.

Глава 23

Удовлетворение

Афина

– Я солгал тебе, – сказал мне Финн.

– По поводу? – спросила я, но мои слова были приглушены нашими поцелуями.

– Я не так опытен, как говорил, – признался он.

Откинув голову назад, я посмотрела на него.

– О чем ты говоришь?

– Дело в том, что я немного преувеличил, когда сказал, что переспал с пятью женщинами. Я поцеловал пять женщин, но у меня был секс только с двумя из них, правда, это было быстро и неловко.

– Тогда почему ты сказал пять? – спросила я.

Финн откинул голову назад и прикрыл глаза рукой.

– Потому что я осел, и меня немного занесло.

– Ты хотел произвести впечатление на своих друзей, да?

– Возможно.

– Ты расскажешь им, что и со мной переспал? – спросила я с легкой улыбкой, потому что мое сердце таяло оттого, что Финн во всем признавался.

Он одарил меня застенчивой ухмылкой.

– Технически это бы не было ложью. Я действительно спал с тобой несколько ночей кряду.

Моя улыбка стала шире.

– Ты спал рядом со мной, это разные вещи. Ты прекрасно знаешь, что они подумают, будто мы занимались любовью, если ты скажешь, что мы спали вместе.

– Мы почти сделали это прошлой ночью, плюс ко всему я по-прежнему здесь, так что еще не вечер, – сказал он с надеждой в голосе.

У меня в животе запорхали бабочки, а любопытство, похоть и мои пробуждающиеся чувства к Финну вынудили меня опустить глаза к его губам в молчаливом приглашении.

Я знала, что это была наша последняя ночь вместе и что для него она значила не так много, как для меня. Я не была наивным романтиком, который верил, что у нас есть будущее, но я хотела этой ночи.

Финн поцеловал меня с неутоленным голодом, а после очередного толчка и трения, что стали повтором вчерашнего вечера, его пальцы начали неуклюже раздевать меня под отзвуки сбивчивого дыхания.

Когда он зацепил пальцами мои трусики с обеих сторон и стянул их с меня, его челюсть напряглась.

– Что-то не так? – спросила я.

Финн сжал мои трусики в кулаке. Когда он заговорил, в его глазах не искрился задор.

– Я все жду, что ты в любую секунду меня остановишь.

– Ты хочешь, чтобы я сказала «стоп»? – спросила я.

Он покачал головой.

– Я ничего так не хочу, как заняться с тобой любовью.

– Ты боишься, что я не решусь пойти до конца?

– Да, – признался он, бросив мои трусики на пол и позволив своей руке скользнуть с моих колен к внутренней стороне бедер.

Я была голая, в то время как Финн все еще оставался в трусах, которые не скрывали заметную выпуклость спереди. Он сидел передо мной на коленях, поэтому я последовала его примеру и тоже оказалась перед ним на коленях с желанием исследовать каждую часть его могучего тела.

– С тобой я чувствую то, что ты говорил Майлзу о северянах способных пробудить в нас женщин, – нежно напомнила я ему. Мои руки блуждали по его мощной груди, поигрывая с волосами, растущими на ней.

Финн не ответил, но он следил за каждым моим движением, и когда я наклонилась и лизнула его левый сосок, он издал гортанный звук, идущий изнутри, и закрыл глаза.

– Ты в порядке? – спросила я.

Финн откинул голову назад и, глядя в потолок, сказал:

– Я хочу не торопясь насладиться этим моментом, но мне трудно сдерживаться. Я столько всего хочу с тобой сделать.

Уголки моих губ приподнялись в улыбке, и я лизнула другой сосок.

– Что именно?

Финн запустил пальцы в мои волосы, отведя отдельные прядки с моего лица, чтобы он мог взглянуть на меня.

– Я хочу взять тебя во всех позах, в которых только смогу.

– Что тебя останавливает? – произнесла я с дразнящей улыбкой.

Через секунду Финн скинул свои трусы и уложил меня на спину.

– Я не хочу причинить тебе боль, поэтому удостоверюсь, что ты готова меня принять, – сказал он и воспользовался своим языком, чтобы доставить мне удовольствие.

Я вздрогнула от ощущения его теплого дыхания и влажного языка на моем распухшем комочке нервов.

– Ты делал это раньше? – спросила я хриплым голосом.

– Нет, а что? – он поднял глаза. – Я делаю что-то не так?

Я покачала головой.

– Нет. Всё идеально.

Во время моих визитов в центр удовольствий я наслаждалась оральным сексом с секс-ботами, но по сравнению с происходящим боты теперь казались безликими и механическими. Звуки, издаваемые Финном, и то, как его пальцы впивались в мои бедра, удерживая меня на месте, затрагивали что-то глубоко во мне. От его необузданного желания и жажды обладания мной, не удержавшись, я закрыла глаза и простонала его имя, вцепившись руками в его густые темные волосы.

Он оставался на месте, пока мое тело не задрожало, и я не выгнулась дугой в сладком освобождении.

Мои глаза были закрыты, пока я наслаждалась умиротворением, которое разливалось по моему телу, подобно жидкому счастью. Финн сменил позу, оказавшись нос к носу со мной, поднял мои руки и закинул их себе на шею.

– Держись за меня, – проинструктировал он, вынудив меня открыть глаза в тот момент, как поднял меня и посадил к себе на колени.

Финн сидел на кровати, опустив ноги на пол, а я сидела на нем верхом.

Глядя мне в глаза, он прошептал:

– Ты готова?

Я кивнула и, задействовав мышцы бедер, приподнялась повыше, чтобы он мог расположиться прямо у моего лона. Мой рот открылся в беззвучном охе, когда он в меня проник. Его эрекция казалась большой и чужеродной.

Дав мне секунду, чтобы привыкнуть, Финн крепче обхватил мои бедра и начал проталкиваться в меня по одному восхитительному сантиметру за раз. Его глаза горели похотью и желанием, а испепеляющая связь между нами только усилилась, когда он стал погружаться и выходить из меня в медленном и устойчивом ритме.

Это было совсем не похоже на секс с ботом. Вибрирующая энергия в каждой клеточке моего тела была настолько мощной, что я открылась и потянулась к нему духовно, забыв все правила самозащиты и энергетической чистоты. Финн заполнил меня во всех отношениях. Я пребывала в эйфории, почувствовав произошедшие в нем изменения по сравнению с тем, что было прежде. Его энергия была намного легче, чем раньше.

– Это потрясающие ощущения, – прошептала я и крутанула бедрами, чтобы он вошел в меня глубже.

– Ты себе даже не представляешь насколько, – простонал он и посмотрел на меня так, словно я была каким-то миражом, который мог исчезнуть в любую секунду.

Резким движением он развернул меня, чтобы я легла на кровать, а сам встал коленями на пол. Притянув меня к краю кровати, он входил и выходил из меня, лаская мою грудь.

Мне нравилось наблюдать за тем, как по его лицу разливался яркий румянец, а на лбу выступали капельки пота по мере того, как он проталкивался в меня все быстрее и сильнее.

– Я хочу замедлиться и сделать так, чтобы это длилось дольше, – тяжело дыша выдавил он, – но не могу. Это чертовски приятно.

Я не могла подыскать даже пары слов, поскольку мое тело работало автономно и отключило всякую связь с рациональной частью моего мозга. Я сосредоточилась на нас с Финном в этом животном ритуале размножения, который был стар как мир. Мои пальцы впивались в его плечи, моя спина выгибалась дугой, а бедра подавались навстречу каждому его толчку. Я даже улыбнулась, когда Финн наклонился и укусил меня за плечо, не прокусив кожу, но достаточно сильно, чтобы причинить восхитительную боль.

Надавив на меня всем своим весом и закинув мои ноги себе на плечи, Финн откинул голову назад и начал вколачиваться в меня, выпаливая ругательства, которые обычно меня беспокоили, но сейчас лишь возбуждали. Кровать раскачивалась и билась о стену, но мне было все равно. Единственное, о чем я могла думать, так это о том, как мое тело достигло очередного вулканического выброса, который вырвал из меня стон:

– Я люблю тебя, Финн.

– Да, вот так, чееееееерт, – закричал Финн. – Я кончаю. – Он вошел в меня полностью и дышал мне в ухо, извергаясь внутри меня с восхитительными стонами удовлетворения.

Когда все закончилось, мы лежали рядом, пока дымка похоти не рассеялась, и мы снова могли думать и действовать.

– Чему ты так самодовольно улыбаешься? – спросила я его.

– Я просто горд тем, что мне удалось тебя соблазнить.

– Соблазнить меня? Ты в этом уверен? Ты же считал, что я тебя околдовала?

– Ты только что признала, что ты ведьма? – ухмыльнулся Финн.

– Если бы я была ведьмой, думаешь, я бы не превратила тебя в одно из тех животных, которым тебе пугала?

– В какое? Жабу, крысу или что там было последним? Маленькую комнатную собачку? Я уже объяснял тебе, к каким неприятным последствиям это бы привело. Я бы тебя убил.

Заправив темные волосы Финна за ухо и поигрывая с его черной серьгой, я улыбнулась.

– Вот почему я решила превратить тебя в милого маленького безобидного кролика и назвать тебя Финнибан.

Финн щекотал меня до тех пор, пока я не взяла свои слова обратно, а после щекотки мы снова вернулись к прикосновениям и поцелуям.

– По-моему, нам следует провести второй тестовый раунд. Просто чтобы убедиться, что проклятие действительно снято, и, возможно, попробовать все те позы, до которых мы так и не дошли.

Я не возражала против этой идеи.

Глава 24

Любовь

Финн

Афины не оказалось в постели, когда я проснулся. Я был растерян, когда спустился на кухню и обнаружил, что она ведет себя так, будто между нами ничего не произошло.

Когда я попытался прикоснуться к ней, она отодвинулась, и мне не удалось встретиться с ней взглядом.

– Боюсь, нам предстоит завтрак второпях, – сказал Ханс. – У нас плотный график, нужно наверстать упущенное, поэтому нам нужно выдвигаться как можно скорее.

Афина сунула мне в руки миску овсянки с фруктами, накиданными сверху. Я поставил ее на стол рядом с собой.

– Ханс, ты не мог бы оставить меня на пару минут с Афиной наедине?

– Конечно, я пока положу наши сумки в беспилотник и дам вам двоим попрощаться. – Ханс крепко обнял Афину, после чего забрал наши сумки и вышел из дома.

– Афина, – произнес я и встал перед ней. – То, что произошло между нами прошлой ночью, было… – я приподнял ее подбородок и утонул в ее удивительных зеленых глазах, в которых стояли слезы.

– Это было прекрасно, – прошептала она, и первая слеза скатилась по ее веснушчатой щечке. – Я никогда не забуду тебя, Финн.

– Не забудешь? – нахмурился я.

– Когда я впервые услышала, что ты хочешь приехать сюда и извиниться передо мной, у меня возникла идея. Я хотела, чтобы ты испытал ту же потерю контроля, к которой ты подводил меня. Я хотела, чтобы ты достиг нового уровня сопереживания и зрелости.

– Афина, я…

– Знаю, тебе было нелегко, Финн, но ты научился доверять, и прошлой ночью ты открылся мне, показав новую и более уязвимую сторону своей натуры. Я считаю это прорывом в твоем личностном развитии.

Разочарованный ее медицинским описанием того, что произошло между нами, я закрыл ей рот рукой.

– Может, ты заткнешься на минутку?

Афина удивленно распахнула глаза, но, по крайней мере, оставалась тихой, и я смог высказаться.

– Задай мне свой глупый вопрос еще раз, – попросил я и убрал руку.

– Какой вопрос? – спросила она.

– Что бы я предпочел: спать с одной женщиной всю оставшуюся жизнь или с новой каждую ночь?

Афина сморгнула несколько слезинок.

– Мне кажется, я знаю ответ. Знай, что меня радует твой настрой.

– Меня тоже. Прошлая ночь была лучшей в моей жизни.

– Ох, Финн. – Приподнявшись на цыпочки, Афина обхватила меня руками и крепко обняла. – Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы ты нашел ту особенную женщину и был с ней счастлив.

Мое тело напряглось, а в горле пересохло.

– Я думал, ты… – меня бросило в жар, не в самом хорошем смысле этого слова. Пошатнувшись, я отступил назад, держась за ее руки. – Когда ты сказала, что любишь меня… Выходит, это было ложью?

– Нет, конечно же, нет.

– Тогда почему речь не может идти о нас? Почему ты говоришь о ком-то другом?

– Я жрица, Финн. Я дала обет и не могу покинуть Родину.

Я крепче сжал ее руки.

– Тогда я останусь здесь с тобой.

– Ты не будешь здесь счастлив. Как же твои друзья, алкоголь и мясо?

– Мне плевать, – заявил я с тяжестью в груди. – То, что я чувствую, когда с тобой… – мой голос охрип от эмоций. – Прошлая ночь была потрясающей. – Обхватив ее лицо обеими руками, я пристально посмотрел ей в глаза. – Я не откажусь от этого.

Афина обхватила мои запястья руками и потянула за них, но я не убрал рук с ее лица.

– Прошлой ночью я не признался тебе в любви, но, мне кажется, я тебя люблю.

– Хорошо, – прошептала Афина. – Если ты смог полюбить меня, ты сможешь полюбить кого-то другого.

Во мне нарастало чувство паники.

– Я не хочу любить кого-то другого, – настаивал я. По тому, как она стояла, глядя на меня глазами полными слез, я понял, что она приняла решение.

Отпустив ее лицо, я сделал шаг назад.

– Значит, это все?

От ее грустной улыбки у меня скрутило внутренности.

– Да. Надеюсь, ты поймешь, что мы преподнесли друг другу великий дар.

Я стиснул челюсти.

– Нет, мне этого не понять.

Плечи Афины поникли, и она со вздохом вымолвила:

– Надеюсь, со временем ты поймешь.

Раздался стук в дверь, и в комнату просунул голову Ханс.

– Ты готов? – спросил он меня. Я хотел крикнуть, что не готов, но если Афине я был не нужен, мне не удастся заставить ее изменить решение.

– Мы уже опаздываем, – сказал он извиняющимся тоном. – Нам нужно идти.

– Прощай, Афина. – Мой голос сочился горечью и обидой. – Спасибо тебе за прошлую ночь, ты была классным партнером по траху. – Моя гордость не удержалась и нанесла этот дешевый укол напоследок. Та самая гордость, которая заставила мои ноги нести меня к беспилотнику, не оглядываясь. Пока мое сердце кричало, чтобы я бежал обратно и умолял Афину полюбить меня.

Я мог бы это сделать, но я был северянином, а мы никогда ни о чем не просили.

– Наша первая остановка – больница, примерно в двух часах езды отсюда, – объявил Ханс, когда беспилотник взлетел. – Там будет много прессы, чтобы засвидетельствовать твою встречу с местными врачами и пациентами.

Я смотрел прямо перед собой безжизненным взглядом. Пятью днями ранее я бы пошутил и посмеялся над повисшим в воздухе напряжением, но потеря, которая поглотила меня в тот момент, была слишком велика, чтобы я заботился о том, что думал обо мне Ханс.

– Ты хочешь поговорить о произошедшем? – спросил меня Ханс полчаса спустя, когда я все еще не произнес ни слова.

– Нет.

– Иногда полезно поговорить о своих эмоциях, – сказал он. – В рамках моего обучения наставничеству я посетил много занятий по психологии.

– Какое это имеет отношение ко мне?

– Я просто имел в виду, что могу помочь, если ты расскажешь мне, что тебя расстроило.

Я фыркнул и отвернулся.

– Сомневаюсь, что ты можешь что-то сделать, если только они не раздавали волшебные палочки на этих занятиях по психологии.

– Позволь мне попробовать, – уговаривал Ханс.

Я хотел накричать на него, чтобы он оставил меня в покое, но Ханс просто пытался быть вежливым, к тому же мне была необходима его помощь.

– Слушай, я буду вести себя примерно в больнице и везде, где нужно, но ты должен сделать мне одолжение, чувак.

– Разумеется, что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? – спросил Ханс.

– Я не покину Родину, не поговорив с Лаурой.

– Лаура? Ты имеешь в виду жену Магни?

– Да. Твои люди знают, где она. Мне не нужен ее адрес, просто назначь встречу, где я смогу с ней поговорить.

– У меня нет таких полномочий. Как я уже говорил, я всего лишь новичок.

– Но новичок с творческим подходом. Примени свои навыки наставника и сделай так, чтобы мы с ней встретились.

– Хм, – задумался он, – ты говорил, что она изучала боевые искусства, так?

– Угу.

– Полагаю, я бы мог обзвонить всех и узнать, кому что известно. Проблема в том, что мне не знаком этот район, я мало кого здесь знаю.

– Просто найди Лауру, и сделай это быстро. У меня осталось всего пять дней до того, как я вернусь, и я не хочу разочаровывать Магни.

Ханс использовал оставшееся время в беспилотнике, чтобы позвонить друзьям. Должен отдать ему должное, он был довольно изобретателен. Он заставил каждого человека, с которым общался, пообещать позвонить другим людям и расспросить о рыжеволосой женщине лет двадцати, которая прибыла на Родину приблизительно в мае и обучается боевым искусствам.

Как только мы добрались до больницы, я стал еще более подавлен. Прогуливаясь с двумя женщинами-профессорами, я даже ни разу не пофлиртовал с ними.

Я отвечал коротко и задавал минимум вопросов, потому что под маской профессионала я скорбел о потере Афины.

На протяжении следующих двух дней мы посетили не отложившуюся в памяти череду мест, связанных с медициной. Я улыбался, махал на камеры и даже шутил пару раз, но любой, кто меня знал, заметил бы, что я был сам не свой.

Эта размягшая версия меня творила чудеса с жителями Родины. Толпы становились все больше и больше с каждым местом, которое мы посещали. Ханс сказал, что пресса дала нам – пятерым северянам – прозвища.

– Танцор, Влюбленный, Рейнджер, Художник и Доктор. Вот как вас называют.

– Кто этот Влюбленный?

– Тот, которого звали Брюс Ли. В одном из интервью он признался, что без ума от своей наставницы Антуанетты.

Вспомнив красивую женщину, с которой Брюс оказался в паре, я задался вопросом, покинет ли он Родину с женой или с разбитым сердцем, как я.

Я приехал сюда с намерением переспать с как можно большим количеством женщин. Но это было до того, как Афина проникла мне под кожу и установила связь с той частью меня, которая желала чего-то гораздо более глубокого. С ней я захотел большего.

За два дня до того, как я должен был отправиться домой, я дал еще одно интервью, отвечая на теже самые вопросы о том, что я мясоед, о нехватке представительниц женского пола в Северных землях, о моем пребывании здесь, на Родине, и о моих надеждах на будущее.

Бунтарь во мне хотел бросить несколько ругательств и шокировать их. Единственное, что меня сдерживало, – тот факт, что ранее в тот день я разговаривал с Перл. Ее распирало от гордости.

– Они любят тебя. Моя мама говорит, что Совет получил несколько сообщений от женщин, которые готовы выйти за тебя замуж.

– Здорово, – сказал я ей с улыбкой, которая не коснулась моих глаз.

– Мы можем сейчас вернуться в отель? – спросил я Ханса, когда сел в беспилотник.

– Ты уверен, что хочешь этого? – отозвался он, и по воодушевлению в его глазах мое сердце забилось быстрее.

– Что случилось? С тобой связалась Афина?

– Нет, моя подруга Донна. Мне пришлось выдумать не одну ложь, но это принесло свои плоды. Мы нашли Лауру.

Глава 25

Лаура

Финн

Лаура изменилась с тех пор, как я видел ее в последний раз. Ее волосы стали длиннее, а в том, как она двигалась, появился новый уровень уверенности.