Разбитый (ЛП)

Текст добавлен: 3 августа 2019, 21:00

Текст книги "Разбитый (ЛП)"

Автор книги: Эли Истон

Жанр:

Современные любовные романы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Стоя у своего шкафчика, я сунул в передний карман джинсы таблетки от кашля. Закрывая дверцу, я услышал вдали длинный-длинный звук. Это было похоже на звук перфоратора или на…

На…

Вот чёрт.

На выстрелы.

Заморгали красным тревожные сигналы по обе стороны коридора, и из динамиков раздался мужской голос.

– В школе захватчик. В силу вступают инструкции по спасению от активного стрелка. Я повторяю. В силу вступают инструкции по спасению от активного стрелка. Это не учения. Это не учения.

Это был голос директора Джонсона, и он говорил спешно и с паникой. У меня во рту всё пересохло, и сердце дёрнулось так сильно, что я на мгновение подумал, что оно остановилось. Я стоял у своего шкафчика и слушал. Стояла полная тишина.

На второй неделе учебного года у нас были учения по поводу того, как вести себя в случае появления активного стрелка. Я знал, почему не ревел тревожный сигнал – чтобы мы слышали выстрелы и определили расположение стрелка. Я слушал, но ничего не слышал. Свет продолжал моргать красным, в молчаливом предупреждении. Затем звук раздался снова, уже громче, безошибочный звук автоматического выстрела, какой я слышал в миллионе видеоигр и телешоу. Ра-та-та-та-та.

У меня подгибались колени. Боже. Что я должен был делать?

Избегать, запираться, защищаться. Вот, что нам говорили.

«Избегать» – если у вас есть чистый и очевидный выход, пользуйтесь им. Держите голову опущенной и уходите от школы как можно дальше.

«Запираться» – если есть какой-то риск, что путь к выходу перекрыт, прячьтесь на месте. Закройте дверь в кабинет. Опустите занавески. Забаррикадируйте дверь. Затем отойдите от неё подальше.

«Защищаться» – если вы не можете сделать ничего из вышеперечисленного, нападайте на стрелка, предпочтительно группой.

Я был не в кабинете, так что не мог забаррикадироваться. Моей инстинктивной реакцией было убраться из школы. Входные двери были закрыты, но выстрели звучали слева от меня, из центра школы. Я мог пойти направо, побежать по крылу А и выйти через запасной вход.

Я чуть не сделал это. Я сделал один неуверенный шаг в ту сторону.

А затем вспомнил о Джозии.

Четвёртым уроком у него была физкультура, но сейчас он был освобождён из-за поддельного «ушиба лодыжки». На этом уроке он должен был заниматься подготовкой к другим. Что он обычно делал…

В столовой.

***

Брайан

Для пятницы у меня было дерьмовое настроение. За ночь до этого я поспал, наверное, часа три, потому что мой отец рвал и метал, что-то касательно тайной власти и педофилов. Должно быть, его вывело из себя одно из его ток-шоу по радио. Я поднялся в свою комнату и поиграл в видеоигру, пытаясь игнорировать всё вокруг. Но даже после того, как лёг в кровать, я был слишком расстроен, чтобы заснуть.

И вот, в пятницу в школе я чувствовал себя заплесневелым сыром, который кто-то спрятал в грязном носке и оставил на неделю на солнце. В тот вечер нам предстояла большая игра, а я был без сил. Я решил пропустить четвёртый урок – физкультуру – и пойти на первый ланч, вместо второго. Я подумал, что схожу в столовую, загружусь углеводами и протеином, а затем пойду подремлю в кабинете медсестры. Если я смогу закрыть глаза хоть на час, то смогу играть в футбол.

Я написал тренеру сообщение насчёт физкультуры, а Джейку сказал, что не буду есть с ними, и направился в столовую. Когда я вошёл, дюжина людей со мной поздоровалась или просто смотрели. Я стукнулся кулаками с парой парней и усмехнулся на флирт нескольких милых девушек. Я заметил всплеск внимания в этом году, когда первый год был квотербэком. Это было нереально. Никто из них особо меня не знал.

Столовая была огромной. Слева располагался вход и выход к раздаточной линии. Стена справа была данью командному спорту, включая фотографии нескольких спортивных школьных звёзд прошлого и марширующего оркестра с их красной формой и золотыми инструментами. Прямо посередине стены находился питьевой фонтанчик. Стена прямо впереди была полностью стеклянной, с видом на передний двор школы. Здесь располагалось множество столов и стульев, и всегда было чертовски громко.

Я прошёл к раздаточной линии и взял спагетти, салат и банановый коктейль. Меня рассчитала одна из кассиров, заскучавшая пожилая дама в сеточке для волос, и я вышел к столикам. Я искал тихий столик, где мог посидеть один и быстро поесть. Заметив подходящее место, я пошёл через зал.

И тогда всё развалилось.

Из коридора донёсся отдалённый шум, достаточно странный, чтобы привлечь моё внимание. Это была серия хлопков. Звучало так, как в детстве, когда я лопал пупырчатую упаковку. Через секунду лампа над дверью начала моргать красным.

Красный. Без звукового сигнала.

Стрелок.

Наверняка это были учения. Или глюк? Как то предупреждение о ядерном взрыве на Гавайях. Это не могло быть по-настоящему.

Со статистическим треском пришёл к жизни динамик.

Я стоял как статуя, в то время как вокруг меня в зале начался хаос. Стул с грохотом упал на пол, когда кто-то рядом со мной подскочил. Девушки кричали. Парень оттолкнул с дороги парня поменьше, выбегая в коридор. Я дёрнулся бы, чтобы его поймать, но всё ещё обеими руками держал свой поднос. Парень упал на пол, приподнялся на ногах и поскользил по линолеуму в спешке убраться подальше.

Тем временем, мой мозг всё ещё был отключен.

Вдали раздалось ещё больше хлопков, которые я теперь узнавал как выстрелы. Бьющееся стекло. Крики. Это были такие крики, которые не захочешь услышать никогда.

Мой желудок рухнул к ногам, и меня переполнял такой сильный страх, что меня покачивало. Это действительно происходило. Здесь, в Уолл. Сейчас. В здании был стрелок. Летели пули. В людей стреляли.

Я поставил поднос на ближайший стол, толкнув так сильно, что он соскользнул и упал с другой стороны. Мне нужно было что-то делать, двигаться. Но как?

Затем до меня дошло, как двойной удар.

В школе был стрелок.

А я был в столовой.

В плане безопасности столовая была худшим местом во всей чёртовой школе. Не было никаких дверей, которые можно запереть и забаррикадировать – ничего, кроме широкого прохода в коридор. Я помнил наши учения по спасению от активного стрелка, но в тот день я был в кабинете. В кабинете учитель должен был запереть дверь и забаррикадировать её, а затем мы должны были отойти от двери как можно дальше. Так мы тренировались.

Какого чёрта нужно было делать в столовой? Меня охватила паника. Все бежали сразу в три стороны. Что нам говорили делать? Почему я не слушал лучше?

Мне в голову пришло три слова: «Избегать, запираться, защищаться».

Нужно было добраться до ближайшего выхода или, если не получиться, запереться в комнате с дверью. Мне нужно было выбраться из этого огромного, открытого зала.

Я направился в коридор. Куча учеников уже двигались в ту сторону. И может быть, я не так уж много времени провёл в состоянии оленя перед фарами, потому что казалось, что все бежали в замедленном темпе.

Я проложил в голове маршрут. Я не пойду к переднему входу в школу, который находился слева. Скорее всего, стрелок будет там. Я поверну направо, побегу по центральному коридору в крыло Д. Крыло Д было тихим коридором из кабинетов. Я побегу по этому коридору к выходу в конце. На улице будет безопасно. А если я не доберусь так далеко, то зайду в класс. Предполагая, что найду тот, который ещё не забаррикадирован.

Это промелькнуло в моих мыслях за мгновение, скорее картинками, чем словами. Я сделал несколько неуверенных шагов в сторону коридора. Затем масса тел, пытающихся выйти, столкнулась с людьми, которые пытались войти. Сразу же собралась куча.

Темноволосый мальчишка в очках, который выглядел лет на двенадцать, прокричал высоким голосом:

– Два стрелка! Они идут сюда! – его лицо было таким белым от страха, что меня пробрало до костей.

«Они идут сюда».

Меня пронзила волна ужаса, пока я стоял на месте, без плана Б. Выстрелы уже были громче – та-та-та-та-та. Слышались душераздирающие крики, крики взрослого мужчины. Мольба. «Господи, помоги мне!» Что-то большое упало и разбилось. Какая-то часть моего мозга определила, что оружие быстро перезаряжается. Автомат? Полуавтомат? Два стрелка. А я стоял посреди открытого пространства.

Я умру. Это была уверенность, холодная и резкая, будто это уже произошло. Я, и все остальные в этой переполненной столовой. Мы умрём. Было мгновение, в которое я почти принял это, когда всё казалось таким неизбежным, что не было смысла бороться.

А затем что-то внутри меня закричало: «Пожалуйста, боже, нет. Не до того, как мне вообще выдался шанс жить».

Я повернулся к окнам. Дети били по стеклу, но окна были только слегка приоткрыты снизу. Один очень маленький парень пытался протиснуться. Я молился, чтобы у него получилось.

Я повернулся к раздаточной линии, но она уже была переполнена людьми. Все кричали и толкались, и казалось, что людям, уже находившимся внутри, некуда было идти.

В обеденной зоне люди переворачивали большие столы на бока и ныряли за них. На мгновение мне захотелось присоединиться к ним. Но я знал, что эти фанерные столешницы не остановят пули.

Ра-та-та. Выстрелы раздались прямо за дверью. Я был так напуган, что меня чуть не стошнило. В ушах стучал пульс. «Сделай что-нибудь. Что угодно!»

Мой взгляд упал на питьевой фонтанчик на другом конце зала. Стена у фонтана была построена высотой в сантиметров тридцать или около того, может для труб. И прямо над серебристым краном находился рисунок девушки в униформе оркестра с развевающимися светлыми волосами и с поднятым к губам рупором. Мой испуганный мозг зацепился за этот знак, будто она была ангелом, показывающим мне дорогу.

Мои кроссовки отталкивались от линолеума, мчали меня вперёд в темпе бега и ныряния. Я добрался до фонтанчика и забился в самый дальний от коридора угол. Расширение едва ли было достаточно глубоким. Если встать боком, стрелки могут меня не увидеть. Но если они зайдут в зал до конца, я труп.

Не было времени выбрать другое место. Я окинул взглядом учеников, скопившихся за столами. Я будто наблюдал за автокатастрофой в замедленном действии.

Спустя мгновение, та-та-та-та-та было здесь, громкое и ужасающее. Я не видел коридор или стрелка. Я не хотел смотреть, только прижался спиной к стене как можно сильнее. Но я видел, что делало оружие. Столы, стулья и окна – и тела – подскакивали и разлетались под дождём невидимых пуль. Крики и мольбы смешались с выстрелами и звуком попадающих в цели пуль.

Этот звук был самым худшим, который я когда-либо мог представить. Столы, которые стали барьерами, были усыпаны дырками. По серому линолеуму на полу растекался красный цвет.

Я зажмурился, желая всё прогнать, желая, чтобы это пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста остановилось. «Перестаньте их ранить. Пожалуйста, перестаньте их ранить».

Я услышал, как пули попали в стену, за которой стоял я, и щелчок по металлу, когда они попали в фонтанчик. Обжигающая волна жара в моём желудке сказала, что меня стошнит. Моему мозгу удалось передать неуверенное предупреждение.

«Ложись. Ложись, ложись, ложись».

Я опустился в угол, скручиваясь в клубок, пытаясь стать как можно меньше. У меня болел живот. Я опустил голову, жалея, что у меня нет панциря, в который можно было бы спрятаться, как черепаха. Но у меня не было твёрдой оболочки, только мягкая плоть, ткань и страх, такой глубокий, что был холодным, чёрным и тяжёлым, будто меня засасывала гравитация, будто я мог умереть только от этого. Мои глаза и губы жгло от эмоций, которые я хотел выпустить, – от криков, которые вырывались наружу. Но я не мог. Я не мог издать ни звука, на случай, если они меня услышат. Я давился этими криками, глотал их. Они опускались тяжело, цепляясь за мои внутренности, как будто жили во мне вечно.

Я медленно начал осознавать, что выстрелы прекратились. Тишина словно издевалась над звоном в моих ушах. Отчасти мне хотелось выглянуть за фонтанчик и посмотреть, где стрелки. Они пошли дальше по столовой? Они меня увидят?

Но я не мог посмотреть. Не мог. Я не мог столкнуться с тем, что увижу. Я не хотел увидеть поднятое оружие, указывающее на меня. Если я умру, то не хотел этого видеть. Моё сердце колотилось в ребрах, уши болели от внезапной тишины, нарушаемой только тихими стонами. Я чувствовал стальной, ржавый запах своего дыхания, прижимаясь лицом к коленям. Мой живот болел от того, что я так крепко сжался.

Думаю, на мгновение я исчез в своей голове. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я снова пришёл в сознание. Я очнулся от выстрелов, вспышка адреналина охватила меня вместе со свежим ужасом. Но на этот раз звук был далеко. Где-то в другой части здания. Стрелки пошли дальше.

Наступило ощущение крайнего облегчения, практически эйфории. Они ушли, а я всё ещё был жив. Я выжил! Я медленно открыл глаза и увидел серое небо за разбитыми окнами. Моего лица коснулся холодный воздух. Перед глазами было темно и всё плыло, и я моргнул, чтобы избавиться от этого.

Затем огляделся. И ощущение облегчения испарилось.

Сцена в столовой казалась не настоящей. Столы и стулья были раскиданы или испещрены пулями, но некоторые ещё стояли на ножках и выглядели странно нормальными. Под ними и везде вокруг находились тела. Обычная повседневная одежда – свитера, джинсы, кроссовки, майки – были так испорчены. Очень, очень испорчены. И, боже, было так много крови.

Затем я начал осознавать звуки. Откуда-то слева доносились тихие рыдания. Куча тел шевелилась, будто кто-то пытался выбраться из-под всего этого. У окон я увидел девушку в залитых кровью розовых штанах, которая сидела на полу, плакала и пыталась печатать на телефоне. Но её руки так сильно тряслись, что она не могла этого сделать.

У меня был телефон. Мне следовало позвонить в полицию. 911. Сказать им прислать помощь. Скорую. Пожалуйста.

Мои руки будто не принадлежали мне, пока я распутывался, чтобы достать телефон. Мои пальцы были холодными и онемевшими. Я чувствовал боль и слабость. В голове промелькнула мысль, что я в шоке. Я потянулся в передний карман джинсов за телефоном, а там всё было мокро. Я опустил взгляд.

Вся моя майка и джинсы сверху были красными от крови.

Я смотрел на эту кровь. Пришла боль, резкая и острая, растущая, как зверь, поднимающийся на поверхность. Сквозь ткань просочился поток крови.

Чёрт. Я был ранен.

Глава 4

Лэндон

Дойти до центра школы было одной из самых сложных вещей, которые я когда-либо делал в своей жизни. Я слышал выстрелы, но из-за эха было тяжело сказать, где именно находятся стрелки. Всё внутри меня хотело помчаться по крылу А. Выйти из здания. Или, возможно, вообще не двигаться. Мои кроссовки будто приклеились к полу.

Но я был в ужасе за Джозию. Он был не таким сильным, каким притворялся. Временами он впадал в депрессию и даже в фаталистическое состояние. Я понятия не имел, что бы он сделал в такой ситуации, но нутром знал, что он нуждается во мне.

Это было недалеко. До выхода в центральный коридор, может, было шагов двадцать. Я видел оттуда проход в столовую. Если дорога будет чистой, я схвачу Джозию, и мы убежим. Если я хотя бы не попытаюсь, хотя бы не посмотрю, я вечно буду чувствовать себя трусом. Так я себе сказал.

Так что я пошёл.

Моя обувь скрипела по полу, пока я бежал. Я добрался до конца крыла А, где был выход в центральный коридор. Я забежал за стену, прижимаясь к ней спиной, прячась от обзора. Здесь выстрелы были громкими – звучали ближе. Я сделал несколько глубоких вдохов и заглянул за угол.

Два человека в чёрном и в чёрных лыжных масках стояли у входа в столовую. Они оба двигали винтовками из стороны в сторону, выпуская в зал пули.

Прямо тогда я понял, что всё плохо. Так плохо, как только могло быть. Шёл первый ланч – столовая была переполнена. И Джозия был там.

От слёз перед глазами всё расплывалось, и я не мог дышать. Я нырнул обратно за угол и опустился на пол, хватая ртом воздух и стараясь не сорваться. У нас были учения, и в коридорах и на каждой пожарной сигнализации были развешаны плакаты о безопасности. Мы все видели, что произошло в Паркленде, Сэнди-Хук, Санта-Фе и Роузберге*. Я читал многих учеников Паркленда в твиттере.

Прим. массовое убийство в старшей школе Марджори Стоунман Дуглас в городе Паркленд – 14 февраля 2018 года, погибло 17 человек; массовое убийство в начальной школе Сэнди-Хук – 14 декабря 2012 года, погибло 20 детей в возрасте 6 и 7 лет, и 6 взрослых; стрельба в школе города Санта-Фе – 18 мая 2018 года, погибло 10 человек, 13 получили ранения; стрельба в университете Ампква в городе Роузберг – 1 октября 2015 года, 9 человек погибло, 8 получили ранения.

Но даже при всём этом, ситуация вызывала шок. Это была моя школа. Я знал большинство детей отсюда на протяжении всей своей жизни. И судя по тому, как всё выглядело – судя по звукам – умрёт много людей.

Я вытащил свой телефон. У меня дрожали руки. Я не хотел говорить; не был уверен, что смогу, даже если попытаюсь. Так что я отправил сообщение на номер 911. Я понятия не имел, сработает ли это вообще, принимают ли они сообщения.

«СШ Джексона Уоллера. 2 стрелка в столовой. Пжл помогите».

Я отправил сообщение. Раздался сигнал, что оно отправлено. Через несколько секунд появилось слово «доставлено». 911 принимали текстовые сообщения. Слава богу. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть копы приедут поскорее. Пусть они уже будут в дороге. Пожалуйста, остановите их!»

Выстрелы стихли, затем закончились. Стрелки шли в мою сторону? Я снова заглянул за угол. Они быстро двигались по центральному коридору, прочь от меня. Один из них держал оружие на плече, глядя в прицел, пока двигался беглым шагом, будто играя в какую-то игру про спецназ. Другой дико размахивал винтовкой, при ходьбе подскакивая от маниакальной энергии.

Они оба были одеты во всё чёрное – чёрные берцы, штаны карго, майки с длинным рукавом, перчатки и лыжные маски. Они оба были большими, но парень, который вёл себя как спецназовец, был шире в плечах и талии. Второй казался мне молодым. Его выдавала развязная бравада и то, как этот придурок размахивал своим оружием, будто скакал по полю маргариток.

Они были учениками? Я их знал? Кем бы они ни были, моя ненависть к ним горела белым жаром. Я надеялся, что они не выберутся отсюда живыми.

Они зашли в крыло Д, с оружием наперевес. Более серьёзный парень начал стрелять, и маниакальный последовал за ним. Раздавались крики и глухой звук пуль, попадающих в дерево и металл. Они исчезли из поля моего зрения.

Боже, должно быть, в коридоре были люди. Упаси их бог. И куда делись копы? Я почувствовал, как по лицу что-то течёт, и вытер. Я весь вспотел, и внутри всё дрожало, будто моё тело плакало собственными слезами или пыталось меня смыть.

Мой телефон запищал. Пришёл ответ от 911.

«Полиция в пути. Найдите укрытие. Спрячьтесь в шкафу или в чулане. Продолжайте отвечать».

Отличный совет. Очень жаль, что никому не помогло.

Я сделал глубокий вдох, храбрясь. Джозия был в столовой, может быть, сильно ранен. Я должен был его найти.

Я побежал, как можно быстрее и тише. Я добрался до арки в столовую и забежал в зал, скрываясь из коридора, на случай, если вернутся стрелки. Только остановившись, я всё рассмотрел.

Меня чуть не стошнило, и я закрыл рот рукой.

Повсюду были тела. И кровь, очень много крови, глубокими жидкими лужами и грязными разводами на полу. Спортивные рисовки на правой стене выглядели безучастной радостью над залом, где произошла кровавая расправа.

На нас напали, мы были атакованы, разрушены, сломлены.

Я ахнул и наклонился, опираясь обеими руками на колени. Я покачал головой. Из меня вырвался звук, который я никогда не слышал раньше.

Я не был уверен, как долго стоял на месте. Наверное, всего пару секунд. Но мой мозг увяз во тьме, и меня накрыло туманом ужаса. Я хотел скорчиться на полу и закрыть глаза.

Мой телефон запищал в кармане. Я достал его с пустыми мыслями. Пришло сообщение от Мэдисон.

«Я нашла Джозию. Мы на футбольном поле с кучей людей. Где ты, чёрт возьми????? Уходи оттуда. ПОЖАЛУЙСТА».

Я оказался сидящим на полу, с зажатым в руке телефоном. Я должен был почувствовать облегчение, потому что Джозия был в безопасности, Мэдисон в безопасности, но как я мог испытать облегчение?

Мне надо было двигаться, чтобы уйти, добраться до безопасности, но я не мог найти волю. Все эти дети всего лишь пошли на чёртов ланч. Почему? Почему?

– Помоги. Помоги мне.

Слова были тихими и выдернули меня из тумана. Я огляделся вокруг. На полу у питьевого фонтанчика на боку лежал парень. Он смотрел на меня. И сказал это снова.

– Помоги мне. Пожалуйста.

Меня окатило свежей волной адреналина и горя. О боже. Это был Брайан Маршал. Вчера он был изображением юности и сияющего здоровья. Сейчас он лежал на боку, пытаясь поднять голову с пола, чтобы посмотреть на меня. Его окровавленные руки сжимали майку. Его лицо было белым, таким чертовски белым, и под его телом, как масляное пятно, росла красная лужа.

Я поднялся и, пошатываясь, пошёл к нему. Я упал на колени рядом с ним и положил руку ему на плечо.

– Я здесь. Можешь лечь на спину? Давай я тебе помогу.

Брайан перевернулся на спину с болезненным стоном. Но поднял на меня взгляд своих синих глаз, наполненный облегчением и доверием. Будто просто не хотел оставаться один.

Будто не хотел умирать в одиночестве.

Во мне снова поднялась горячая, горькая злость. Этого не должно было происходить. Не с Брайаном, ни с кем из них. Но прямо сейчас злость не поможет. Я должен был собраться. Должен был помочь ему. У меня щипало глаза.

– Всё хорошо. Ты будешь в порядке, – я пытался говорить уверенно, но мой голос надломился.

Он сжимал свой живот с левой нижней стороны, его руки были в крови и тряслись как сумасшедшие. Сквозь его пальцы сочилась тёмно-красная кровь.

Я осторожно убрал его руки и задрал его кровавую майку. Мне пришлось бороться с собой, чтобы сдержать рвоту. Его ранили в левый бок, над видимым изгибом тазовой кости. Там был разрыв размером с шарик для пинг-понга. Сквозь засохшую кровь я увидел намёк на что-то блестящее и трубчатое. Внутренние органы.

О боже.

«Не смотри. Не думай об этом. Просто помоги ему».

Я понятия не имел, что делаю. Я мало что знал о ранениях живота, только то, что у него могло быть внутреннее кровотечение, и это могло быть смертельно. Но ему не выстрелили в сердце или в лёгкие, так что у него был шанс. Не считая кровотечения. Было слишком уж много крови.

Я жалел, что не ходил на более интенсивное обучение первой помощи. Я хотел бы знать, что именно делать, чтобы его спасти. Из полицейских шоу, которые любила моя мама, я помнил, что всегда нужно давить на рану, чтобы остановить кровотечение. Я огляделся вокруг, но не видел ничего поблизости, так что сорвал свою майку через голову, скомкал её и прижал к ране Брайана.

Он вскрикнул от боли и попытался согнуться. Но не отталкивал мою руку.

– Прости, мне очень жаль, – сказал я. – Но я должен остановить кровотечение.

– Да, – простонал Брайан, рыча от агонии. Он заставил себя лечь обратно на пол, тяжело дыша ртом. – Думаю, рана есть и сзади, – у него стучали зубы.

– Точно, – если пуля прошла через него насквозь, раны будет две. У меня не осталось ничего, что можно было использовать, но в нескольких шагах лежала мягкая на вид розовая сумочка. С мысленными извинениями перед хозяйкой, которая, как я надеялся, ещё была жива, я оставил Брайана только для того, чтобы схватить эту сумочку. Я просунул её под него, надеясь, что это остановит кровь, и снова обеими руками стал прижимать свою майку к его животу.

– Ты будешь в порядке, клянусь богом, – мой голос теперь был твёрже. Решительнее.

Брайан поднял взгляд на меня, его глаза были наполнены болью и страхом. Сомнением.

– Брось это, Брайан. Ты выберешься, – сказал я ему строгим тоном, дополненным яростью. – Ты не слышишь сирены? Все уже едут.

Это было странно, потому что я не осознавал звука сирен, но как только произнёс эти слова, понял, что это правда. Я слышал сирены. Они ехали.

– Копы, скорая, пожарные – они будут здесь через минуту. Ты выкарабкаешься, Брайан. Клянусь.

Я давил на рану обеими руками, наклоняясь ближе. Но Брайан не отвечал. Его глаза становились стеклянными, и он смотрел за моё плечо в никуда.

– Брайан!

Он моргнул и сосредоточился на моём лице.

– Смотри на меня. Ладно? Какая у тебя фамилия?

Конечно, я уже знал. Но хотел, чтобы он говорил.

– М-Маршал.

– Да? Ты играешь в футбол, верно?

Брайан кивнул. У него стучали зубы.

– Больно. Ох, чёрт побери, как больно.

– Я знаю. Эй, приятель. Я прямо здесь. Я не брошу тебя, пока не приедет скорая. Просто думай о… – я пытался найти подходящие слова. – Думай о том, что будет через две недели, когда тебя выпишут из больницы, и твои родители повезут тебя куда-нибудь это отметить. Куда ты хочешь пойти?

Брайан смотрел на меня пустым взглядом.

– Куда ты хочешь пойти, Брайан? – настойчиво спрашивал я, с решительным давлением. Я чувствовал, как кровь пропитывает майку и мои руки. Я был в ужасе от мысли, что в любой момент свет в его глазах может исчезнуть. и я не думал, что смогу это вынести. Боже, он был таким красивым и юным. И что-то глубже этого. Глядя в его глаза в тот момент, я чувствовал, что в нём есть что-то намного большее, что заслуживает и нуждается в том, чтобы быть открытым.

– В «Пиццу Т-Тони», – я едва мог его понять, так сильно он дрожал.

– В «Пиццу Тони». Хороший выбор. Ты когда-нибудь пробовал их Маргариту?

– Паршивая, – прохрипел Брайан. – Пепперони с сосисками.

Я натянул улыбку.

– Хорошо. Я тебя понимаю. Мне тоже нравится пепперони с сосисками. Но я думал, что вы, элитные спортсмены, должны есть здоровую пищу.

Лицо Брайана сжалось. Одна из его окровавленных рук схватила меня за запястье, будто ему просто нужно было кого-то касаться.

Моё сердце перевернулось с болезненным ударом. Грусть угрожала меня сломать.

– Слушай, я знаю, что тебе больно и всё это чертовски страшно. Но просто постарайся думать о чём-нибудь другом. Ладно? Найди свой дзен. Смотри мне в глаза, Брайан.

Брайан порывисто вздохнул.

– Дзен? Серьёзно, чувак?

Я широко улыбнулся.

– Эй, если это работает для Далай-ламы… Хочешь услышать хорошие новости?

Брайан кивнул. Было что-то в том, как он смотрел на меня, будто моё лицо было единственным, за что ему нужно было цепляться, будто он очень сильно боролся, чтобы оставаться со мной.

– Я получил сообщения от своей подруги. Она на футбольном поле с кучей других людей. Они выбираются. И ты тоже выберешься, Брайан.

Он не спорил, но его губы опустились.

– Ты выберешься. Я обещаю, – я посмотрел через плечо на большие стеклянные окна, сейчас разбитые или вообще отсутствующие. Из них открывался вид на передний двор и дорожку, но там я никого не видел.

Куда делать полиция, чёрт возьми? Скорая? Они задерживались, потому что стрелки всё ещё ходили по коридорам? Вернутся ли стрелки в столовую?

Я хотел проверить телефон, чтобы посмотреть, есть ли ещё что-то от 911. Но не мог отпустить Брайана. Его пальцы сжимали моё запястье. Я хотел бы взять его за руку, но не мог перестать давить на его рану.

– Я н-не хочу умирать, Лэндон, – его глаза наполнились слезами.

Я был удивлён, что он знает моё имя. Но тогда не имело значения, что мы никогда не были друзьями, что он был квотербэком, по которому сохла каждая девушка, а я был геем и мнил себя интеллектуалом, который ненавидит шайки и не лучшего мнения о спортсменах. В тот момент были только я и он, жизнь или смерть, и вся эта ерунда исчезла. Мы были просто людьми. Человеческими существами. И когда он смотрел мне в глаза, я чувствовал его душу, настоящую и не скрытую. Я видел человека уязвимого, спокойного и глубокого.

Моя душа отвечала. Это был сильнейший момент связи, который я когда-либо чувствовал в своей жизни.

– Тогда не умирай. Ладно? Должно быть, ты настраиваешься перед играми, так что настройся прямо сейчас. Я с тобой, и я остановил кровотечение, так что у нас есть время. Это как с машиной, верно? Твои системы слегка повреждены, но сейчас ты стабилизирован. Скоро приедут врачи, они отвезут тебя в больницу, и ты будешь в норме. Тебе нужно только расслабиться и держать своё тело как можно более спокойным. Побереги силы. Ты можешь это сделать?

– Ладно, – согласился Брайан, серьёзно кивая.

– Ты играешь с мячом, так что я знаю, что ты физически сильный. Ты справишься.

Брайан сжал моё запястье.

– Ты… ты поцелуешь меня? – спросил он, его голос был едва ли громче шёпота.

Я смотрел на него в шоке. Что?

Почему Брайан Маршал хотел меня поцеловать? Это было последнее желание? Он действительно думал, что умрёт? Или он просто искал комфорта, какой могла дать ему мама или сестра?

– Конечно, – легко произнёс я. – Что захочешь.

Это была правда. Что бы он ни попросил у меня в тот момент, я бы это сделал. Поцелуй был достаточно маленькой ценой.

Я наклонился и поцеловал его в лоб. Я поцеловал его так нежно, как только мог, и задержался, касаясь губами его кожи, чувствуя щекой его волосы. Я чуть не сорвался и не зарыдал, как ребёнок, но мне удалось собраться перед тем, как я выпрямился.

– Ты хочешь ещё чего-нибудь, пока я здесь? Массаж ног? – спросил я, пытаясь шутить, потому что в тот момент не мог вынести чувств.

Брайан наполовину усмехнулся, наполовину всхлипнул.

– Просто не бросай меня, Лэндон. Хорошо?

– Я никуда не уйду, Брайан. Никуда не уйду.

Часть вторая

Последствия

Созданный из стекла

«Созданный из стекла» – Брайан Маршал

Я улыбаюсь, хожу и говорю,

Как кукла без кукловода.

Смотрите, как я поднимаю руку,

Смотрите, как я открываю учебник и покорно смотрю на страницу.