Текст книги "Разбитый (ЛП)"

Автор книги: Эли Истон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

А затем, вот так просто, плохие ощущения нахлынули как прилив, и Голлум забрался обратно в свою дыру.

Психологическая травма – это очень странно. Тяжело справиться с чем-то таким случайным.

Когда мы приехали домой к Лэндону, мы оба чувствовали себя как на иголках, так что пошли к ближайшему парку. На улице было холодно, и людей вокруг почти не было. Опавшие листья исчезли, придавая парку пустынное, сухое зимнее ощущение. Находиться на открытой местности было легче, когда я был один или ещё с одним или двумя людьми. Едва ли чьих-то усилий стоило нас подстреливать. Кроме того, я надеялся, что стрелки слишком объелись тыквенным пирогом, чтобы о чём-то беспокоиться.

Лэндон был в клетчатом шерстяном пальто с подкладкой из овчины, которое казалось тёплым и уютным. Мне хотелось засунуть руки в его карманы. Или прислониться к нему, пока мы стояли у перил пустой игровой площадки. Прижаться грудью к груди. Смотреть, как пар нашего дыхания смешивается, подобно блудным вулканам.

Забудьте о написании поэзии. Лэндон вызывал у меня поэтические мысли.

– Твой отец не цеплялся к тебе из-за Чаттануги, нет? – спросил у меня Лэндон.

Я покачал головой.

– В праздники в деле автомобильных продаж занятое время, а затем у нас было много гостей. Он был отвлечён. Надеюсь, всё, что он мог увидеть об этом в интернете, уже прошло.

– Это хорошо.

– Ага, – я чуть не сказал, что «увернулся от пули». Но слова застряли у меня в горле. Вы не поймёте, как много идиом связаны с оружием или стрельбой, пока вас, ну, не подстрелят. Дурацкий английский язык.

Лэндон удерживал мой взгляд своим, затем снова отвёл глаза, затем посмотрел обратно на меня.

Я схватился за перила и крутил руки на них, просто чтобы не потянуться к нему. Боже, я скучал по нему. Мы так много времени проводили вместе, что казалось неестественным находиться порознь. Будто конечности не хватало. Но теперь, когда мы были вместе, между нами возникало напряжение, которое было почти невыносимым.

«Невыносимо. Не думаю, что это слово значит то, что ты думаешь».

Я знал, чего хотел, но это было сложно. Будто что-то потенциальное между нами было многогранником. Не важно, с какого угла я пытался к этому подойти, там всё равно были острые углы, которые казались опасными. Захотел бы он быть со мной, если бы я был закрытым? Было ли грубо вообще предлагать такую бестолковую сделку? Что, если это испортит нашу дружбу?

Хотел ли он меня так сильно, как я его? Потому что я хотел. Я смотрел на него и знал, что никогда в жизни раньше не видел такой красоты, от которой захватывало дух.

– Что? – спросил Лэндон с озадаченной улыбкой.

– Ничего.

Он прочистил горло и достал свой телефон. Возможно, проверяя свой аккаунт в Твиттере.

– Ещё больше новых подписчиков?

Он виновато убрал телефон.

– Прости. Просто чувствую себя неспокойно.

– Я не против.

– Нет, я хочу быть с тобой. Всё равно провёл слишком много времени с этой штукой, – его кадык подскочил после того, как он сказал это, будто выдал слишком много, пересёк черту. В его глазах промелькнуло смущение, и то, как он встревожено облизнул губы, подсказало мне, что он нервничает не меньше меня.

Это был не флирт. Это было похоже на отрицание флирта. Анти-флирт. Что говорило о многом, на самом деле. Я приводил Лэндона Хьюза в замешательство. Это было уже нечто.

Я медленно прильнул к нему, касаясь рукавом его рукава. Он напрягся вместо того, чтобы отстраниться, и придержал меня. Я повернул голову, чтобы посмотреть на него, и медленно улыбнулся.

– Что? – произнёс он, его взгляд всего на мгновение встретился с моим.

– Ты тёплый.

Он нервно хохотнул. Затем посмотрел на меня по-настоящему. Его лоб нахмурился. Он поднял руку, холодную без перчатки, и провёл большим пальцем под моими глазами.

– Снова не спишь?

– Кузены, – соврал я. – Легли слишком поздно.

– А.

Я опустил его руку, потому что устал быть инвалидом. Я хотел, чтобы он прикасался ко мне, но не так. Я бы взял его за руку. Но он дёрнулся раньше, чем я успел, отступая назад.

– У меня задница мёрзнет. Хочешь вернуться обратно?

– Слабак.

– Ты же знаешь. Я предпочитаю сохранять свои яйца в комнатной температуре.

Я рассмеялся.

– О, серьёзно?

– Заткнись, – усмехнулся Лэндон.

Он толкнул меня, а я толкнул его, и мы пошли обратно в его дом.

***

Лэндон

Мой отец заказал на ужин доставку индийской кухни. Это было великолепно. Картофельные лепёшки, куриная тикка масала, алу гоби и курица тандури. Всё моё любимое.

Брайан сказал, что никогда не пробовал индийскую кухню, и ему понравилось. Он съел больше, чем я когда-либо видел, добавив побольше масалы на рис и лепёшки. Мы с мамой обменялись довольными взглядами. Но после этого, в моей комнате, когда мы попытались поиграть в видеоигру, его лицо побледнело, и он отложил контроллер.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Чувствую себя не очень, – признался он, погладив свой живот. – Съел слишком много. Может, мне стоит поехать домой. Прости.

Я не хотел, чтобы он ехал домой. Последние два дня я скучал по нему как сумасшедший и был в восторге от того, что он останется на ночь.

– Может, если ты ненадолго приляжешь, тебе станет лучше?

Он болезненно выдохнул и кивнул.

– Ладно.

– Хочешь лечь в гостевой комнате? – я подумал, может быть, ему хотелось уединения.

Но он бросил взгляд на мою кровать.

– Ты не против, если я лягу здесь?

– Конечно. Да. Без проблем.

Казалось, ему было слишком больно, чтобы смущаться. Он встал и снял свои джинсы. Одетый в старую красную футболку и пару тёмно-синих брифов, он забрался под моё одеяло и лёг на бок.

– Тайленол поможет? – спросил я.

– У меня в сумке есть прописанный Алив.

– Я принесу.

Я нашёл баночку в его сумку, прочитал дозировку и пошёл за водой. Он сел и принял таблетки, а затем лёг обратно.

– Каково это? – спросил я, садясь рядом с ним на кровати.

Он поднял взгляд на меня, с болью в глазах.

– После операции я особо не могу есть. Какое-то время питался только жидким, а потом мягкой едой, вроде мороженого. Потому что врачам пришлось сшивать мои кишки. И там были швы и всё такое. Так что когда еда проходит, становится больно.

Я сжал зубы. Чёртовы пули. Я погладил его по спине через одеяло.

– Странно, но врач говорит, что к этому времени я уже не должен чувствовать такую боль. То есть, он считает, что это психосоматика или что-то такое.

– Придурок.

Брайан пожал плечами.

– Не знаю. Может, он прав. Иногда я будто… будто чувствую пулю внутри. И это определённо всё в моей голове. Пуля прошла насквозь.

Услышав, как он говорит об этом, я снова почувствовал ярость. Никакой семнадцатилетний подросток не должен чувствовать такую боль. Я ненавидел то, что красивое тело Брайана было разорвано на части, что его блестящее здоровье – да, он был чертовски блестящим – испарилось из-за кошмаров и желудка, который больше не работал правильно. Я продолжал гладить его по спине.

Он хохотнул.

– Боже, Лэндон. Посмотри на себя в зеркало, – он толкнул мою руку локтем и кивнул подбородком на зеркало на другом конце комнаты.

Я посмотрел туда. Я хмурился так сильно, что моё лицо напоминало грозовую тучу. Это вызвало у меня смех.

– Заткнись! Я не могу ничего с этим поделать! Я ненавижу то, что тебе больно.

Его улыбка смягчилась.

– Чувак. Это пройдёт. Но мне приятно. Ты мог бы, эм, погладить меня по спине без одеяла?

– Конечно.

Он спустил одеяло до своих бёдер, и я начал поглаживать его поясницу. Он закрыл глаза.

– Можешь давить посильнее.

Я переживал, что надавлю прямо на шрам, так что задрал его футболку вверх. Шрам на его спине был от входного отверстия раны, маленький и круглый. Это была скорее выемка в его теле, почти как от прививки. Я избегал его, водя большим пальцем вдоль мышц по обе стороны его спины и поясницы.

Я почувствовал, как Брайан расслабился. Его лицо смягчилось. Он повернулся, чтобы лечь на живот. Я продолжал делать ему массаж.

Пока его футболка была задрана, я видел золотистую, слегка пушистую кожу его спины. Обтягивающие синие брифы предоставляли мне лучший вид, который я когда-либо имел на этот великолепный округлый зад. Я тяжело сглотнул и сел ему на ноги, чтобы массировать его поясницу обеими руками. Я продолжал работать, потирая его кожу большими пальцами так, как должно было быть приятно.

– Помогает? – спросил я спустя долгое время. Я был удивлён тем, насколько ломался мой голос.

Чёрт. Я был полностью заведён. Это было позорно.

– Просто отлично, – сказал Брайан, и его голос тоже дрожал.

Он поднял голову, чтобы посмотреть через плечо на меня.

– Ты не против помассировать спереди? Там тяжелее.

Я колебался. Моё нынешнее состояние будет очевидным, если он повернётся лицом. Но как я мог отказаться?

– Да, конечно, – я слез с него, чтобы он мог перевернуться.

Моё сердце попыталось покончить жизнь самоубийством, выпрыгнув из груди, когда он перевернулся, останавливаясь, чтобы снять футболку. Он лёг на спину, глядя на меня.

О боже. Он был таким красивым. И в то же время выглядел опустошённым. У него по-прежнему были мускулы на руках, плечах и груди, но я мог пересчитать его рёбра, и его живот был таким плоским, чуть ли не впалым. Шрам от выходного отверстия был большим, может, семь с половиной сантиметров. Кожа вокруг него выглядела отчасти скомканной. И по-прежнему немного бледной.

От этого мне хотелось плакать. Я сильно заморгал.

Брайан потянулся и взял меня за правую руку. Он потянул её к себе и положил на свой живот, на противоположную от шрама сторону. Его синие глаза горели, а уголки губ опустились вниз.

– Я выгляжу так плохо?

– Нет, – произнёс я грубым голосом. – Боже, нет. Ты… идеален.

Я почувствовал влагу на своих щеках и вытер их.

Его грудь поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания.

– Вот здесь, – сказал он, двигая мою руку, чтобы показать, где гладить.

Я подчинился, стараясь быть нежным. Я снова оседлал его бёдра, и он откинул одеяло, чтобы нам было лучше. Я дотронулся до него обеими ладонями, проводя ими по его животу, используя жар своих рук, чтобы согреть его, касаясь всего, кроме области вокруг его шва. Он закрыл глаза. Его руки легли мне на ноги, прямо над коленями. Его ладони прожигали ткань моих джинсов.

Он откинул голову назад и облизнул губы. Я наконец набрался смелости посмотреть на его пах, и, чёрт, он был полностью возбуждён. Моё тело охватила волна огня.

– Брайан, – простонал я.

Мои большие пальцы гладили его тазовые кости через трусы.

Он открыл глаза и уставился на меня.

– Не останавливайся.

– Тебе всё ещё больно?

Он покачал головой.

– Боль ушла, – затем он усмехнулся. – Волшебные руки.

Я тоже улыбнулся, и это слегка ослабило напряжение. Но затем я опустил взгляд на его тело, и меня снова накрыло волной чувств. Печаль от того, через что он прошёл. Желание, такое сильное, что кружилась голова. Любовь.

Я судорожно вздохнул и отодвинулся назад, чтобы склониться над ним. Я поцеловал его живот над шрамом, всего один раз, затем поднял голову, чтобы посмотреть на него.

– Нормально?

В ответ он запустил пальцы в мои волосы и опустил мою голову обратно.

Я задержался.

– Ты уверен?

– Да, чёрт возьми. Я уверен. Я хочу тебя, Лэндон. Пожалуйста.

Я почувствовал восторг от этих слов, услышав, как он произносит моё имя этим хриплым голосом.

Ну, хорошо. Я был в игре.

Я мягко поцеловал шрам. Он раздвинул ноги, чтобы я мог устроиться между ними. Я целовал его живот, уткнувшись носом в его пупок. Я целовал его слишком выпирающие рёбра, обхватывая губами тазовую кость. Его стояк пульсировал у моей шеи, и мне пришлось остановиться на минуту и ахнуть, прижимаясь лбом к его рёбрам. Боже, его запах, его жар и твёрдость у моего горла. Я едва ли мог поверить, что это по-настоящему, что он вот так лежит подо мной. Что это происходит.

Меня трясло.

– Иди сюда, – прошептал Брайан.

Он притянул меня к своим губам и поцеловал. На этот раз не было никакого ритма или тактичности, только языки, зубы и попытки поглотить друг друга. Мы целовались и целовались, наши тела путались в простынях. Мы толкались навстречу друг другу, я чувствовал волну удовольствия, потираясь о его бедро. Мы могли кончить и так. Но раньше я кое-что начал и зафиксировал это в мыслях. И хотел это закончить.

Я опустился вниз по его телу, целуя кожу по дороге. Я спустил его брифы и увидел его в первый раз. Он был потрясающим. Как могло быть иначе? Я взял его в руку, а затем в рот. Его стоны отозвались во мне электрическим током.

Раньше я делал это всего раз, но это было не важно. Это было так же естественно, как прикасаться к самому себе. Сквозь меня лилось всё – всё, что я когда-либо хотел сказать, каждый случай, когда мне хотелось обнять его, успокоить, изучить его, но я не осмеливался. Жизнь и надежда, которые я хотел подарить ему, когда он умирал под моими руками в тот ужасный день. Вся отчаянная необходимость, чтобы он был в порядке, удовольствие и любовь, которые я желал ему тогда и сейчас. Всё это было здесь, ожидая меня, ожидая его.

Ожидая Брайана Маршала.

Я отдал ему всё, что мог изнутри, чувствуя его мягкие и нежные руки в своих волосах.

Глава 18

Брайан

Мы сняли с себя всё, кроме нижнего белья, и легли под одеяло. Я положил руку под подушку, чтобы Лэндон мог лечь на неё, и он лёг, плюхаясь на спину, всё ещё тяжело дыша. Я лежал на боку рядом с ним, положив другую руку на его грудь. Моё тело было полностью вялым и счастливым. Боль в моём животе смягчилась примерно тогда, когда Лэндон начал прикасаться к моей обнажённой коже. Из-за гормонов. Я чувствовал себя чертовски фантастически.

Затем я почувствовал укол вины из-за того, что так себя чувствовал, когда у многих подростков этого никогда не будет, когда Джейк был мёртв. Он никогда не разделит такой момент с кем-то, по кому сходил с ума. Чем я заслужил наличие этого, когда он был мёртв?

Я оттолкнул это ощущение. Лэндон не заслужил застрять с мрачным придурком, особенно после такого. Я сосредоточил всё своё внимание на нём, позволяя его ощущению, его запаху заполнить мой разум, пока не осталось места ни для чего другого.

Это был первый раз, когда я когда-либо почувствовал его, не считая пары объятий в одежде. Мне нравилось его тело. Он был горячее меня, его кожа излучала жар, который согревал мою душу. Он был высоким, крепким и гибким. Никаких плавных изгибов. Но его кожа была мягкой и гладкой, как у ребёнка. Контраст был райским. Я гладил его рёбра, восхищаясь текстурой.

Всё в нём казалось правильным, совмещалось с чем-то внутри меня, будто часть моего нутра встала на своё место. Если мой гомосексуализм когда-нибудь был гипотетическим, теперь всё стало ясно. Незыблемое доказательство, знакомься, это Брайан Маршал. Брайан, незыблемое доказательство.

Лэндон смотрел в потолок и гладил меня по руке.

– Что ж, на это не ушло много времени, – с оттенком иронии произнёс он.

Я хохотнул.

– Прости?

Он усмехнулся.

– Нет. Извини. Не на это. Я имею в виду… мы поцеловались вечером прошлой пятницы. Прошло восемь дней, и вот мы здесь.

Я фыркнул.

– И мы не видели друг друга два из этих дней.

– Это правда. Вот тебе и мой железный самоконтроль.

Я поднял голову, чтобы получше рассмотреть его лицо.

– Ты пытался не заняться со мной сексом? Это была, типа, жизненная цель?

Он посмотрел на меня взглядом в стиле «понятное дело».

– Чувак. Ты Брайан Маршал. Знаешь, как тяжело было находиться рядом с тобой эти последние несколько недель и не вести себя как извращенец или полный придурок? Я дам тебе знать, дабы быть хорошим другом, я возвысился над этим.

Моё сердце наполнилось вспышкой счастья.

– Извини. Я угрожаю твоему ордену за святость?

– Определённо, сударь. А я заслужил этот чёртов орден.

– Ммм. Ну, я признаю и преклоняюсь перед твоими предыдущими попытками. Но слава богу, мы прошли всю эту чепуху.

Я положил голову ему на плечо и провёл пальцами вниз по лёгкой впадине между его грудными мышцами. Он издал звук, похожий на вздох, и какое-то время ничего не говорил. Его большой палец двигался вверх и вниз по моей руке.

Кто знал, что большие пальцы могут быть эротичными? Я вновь оценил пальцы Лэндона после этого массажа.

Я почувствовал, как он сглотнул.

– Ты хотел, чтобы это было на один раз или…

Я приподнялся на одной руке и посмотрел на него мрачным взглядом.

Он выглядел смущённым.

– Прости. Я не имею в виду… Я не хочу этого. Просто не хочу предполагать.

– Что предполагать?

– Это… – он колебался. Затем приобрёл своё серьёзное и зрелое выражение лица. – Я не хочу предполагать, что ты хочешь быть со мной. Быть вместе. Как… пара. Я знаю, ты не можешь быть открытым. Знаю, что для тебя это сложно.

От этого я почувствовал себя дерьмово.

– Да, это сложно. Это значит, что у нас ничего не может быть?

– Нет! Нет, это не так. Если ты хочешь. В смысле, этого.

Что-то в его честности вызвало у меня улыбку. Он был таким искренним. И было то раннее признание, когда он сказал, как сильно ему приходилось стараться быть мне только другом, и ничего больше.

Он действительно хотел меня.

Я улыбнулся.

– Ты смешной.

– Я смешной? – его брови взлетели вверх, будто он обиделся, но один уголок его губ тоже поднялся.

– Перестань пытаться быть вежливым и отпустить меня с крючка. Я не хочу отпускаться. Ты мне нравишься.

– Правда? – он казался удивлённым.

– Да. И раньше нравился.

– Раньше?

В моей голове произошла короткая, но напряжённая битва. Я не хотел быть занудой. Но было кое-что, чем я уже какое-то время хотел поделиться с Лэндоном.

Решив быть смелее, я встал и пошёл к своему рюкзаку. Я достал потрёпанный серый блокнот – намеренно без особых примет – и пролистал его. Нашёл страницу, которую искал. Я согнул блокнот пополам, чтобы была видна только одна страница, и вернулся на кровать. Протянул блокнот Лэндону.

Я пытался вести себя как ни в чём не бывало, но моё сердце колотилось от нервов, а внутренний голос оплакивал кончину моей крутости. На самом деле, он рвал на себе одежду от горя. Ох, ладно.

Лэндон взглянул на страницу, затем на моё лицо. Он взял блокнот.

– Мэдисон говорила, что ты пишешь стихи.

– Уже несколько лет.

Он приподнял брови.

– Что? В писательстве есть что-то не то?

– Нет, – решительно произнёс он. – Вовсе нет.

Он ссутулился и прочитал стих, держа блокнот обеими руками.

И боже, как было ужасно наблюдать за ним. Единственными людьми, с которыми я делился своими стихами, были мои учителя английского и, время от времени, класс, если учитель заставлял меня читать что-то вслух. Я никогда не рассказывал Джейку о стихах и мог только представить реакцию своего отца. Писать стихи было не особо мужественно. Или даже современно. Но иногда я просто должен был всё выпустить. И стихи были быстрым и лёгким способом выразить, что я чувствую.

Вверху над всеми своими стихами я ставил даты. Тот, который я показал Лэндону, был написан в сентябре, на первой неделе учёбы. Я помнил день, который вдохновил это. Я видел Лэндона в коридорах. Это был первый раз, когда я увидел его с начала нового учебного года, и он выглядел старше, здоровым и счастливым. Он был в синей рубашке с коротким рукавом и в джинсах, с надетой козырьком назад бейсболкой. Такой чертовски милый. Я видел, как он давал «пять» некоторым девушкам в коридоре и останавливался поболтать с ними, улыбаясь и смеясь.

В тот день мой желудок перевернулся при виде того, каким безмятежным он выглядел. И, давайте честно, это произошло от хорошего, старомодного потока похотливости.

Однако, стих назывался «Жить в твоей коже», и это было скорее о том, как я наблюдал за ним издалека, как завидовал ему, как хотел быть смелым и таким же свободным, как он. И всё же, кое-что было между строк. Я сох по нему.

Я бы никогда не показал ему своих совсем недавних стихов о нём. Ох, нет, чёрт возьми. Никакому парню не нужно было так сильно поднимать эго.

Он закончил читать, но продолжал смотреть на страницу, большим пальцем потирая спираль блокнота, будто не мог смотреть на меня.

– Тебе не нравится, – сказал я, пытаясь забрать у него блокнот.

Он вцепился в него, не отпуская.

– Конечно, это не так. Я не знаю, что сказать. У тебя талант к языку, Брайан. Это великолепно.

Он посмотрел на меня тёплым взглядом. Я выдохнул с облегчением. На этот раз, когда я потянул, он позволил мне взять блокнот.

– Я просто хотел показать, что думал о тебе и тогда. Раньше.

– Можно почитать ещё?

– Нет, чёрт возьми.

Мы оба рассмеялись, и это сняло напряжение.

– Пожалуйста-пожалуйста? – он надул губы.

– Может быть, когда-нибудь, – игриво ответил я. – Если ты будешь со мной очень милым, – я встал и положил блокнот в рюкзак.

Он сел на кровати, скрестив ноги.

– Раз уж мы признаёмся, очевидно, я тоже замечал тебя.

– Да? Расскажи мне, – я вернулся на кровать, ложась на бок.

Он скорчил гримасу.

– Брось. Ты знаешь, что все девчонки в школе сохнут по тебе. Давай просто скажем, что у меня не было иммунитета против этого. Но… – выражение его лица стало обеспокоенным, и он жевал свою губу.

– Но что?

– Можно задать тебе серьёзный вопрос? Думаешь, это из-за стрельбы? Что-то вроде… переноса? Благодарности? Потому что ты ничего мне не должен, Брайан.

– Я думал об этом, – я устроился на подушке, положив одну руку за голову. Я зацепился одной лодыжкой за его колени, просто чтобы касаться его. – Очевидно, у меня ПТСР, и твоё присутствие рядом помогает с этим, и это вероятно из-за того, что произошло в тот день в столовой. Но это не благодарность. Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. Ты не изводишь людей. Ты стараешься ко всем прислушиваться, но защищаешь то, во что веришь. И я не могу вспомнить ни одного другого человека, которого я встречал за всю свою жизнь, который был бы… по-настоящему выдающимся человеком, – я сглотнул. – Плюс, ты горячий.

Лэндон рассмеялся – дрожащим, слегка истеричным смехом.

– Теперь ты определённо мне льстишь.

– Каждое слово – правда, – я перекрестил свою обнажённую грудь. – Чтоб мне умереть, – мы оба прищурились, глядя друг на друга с сомнением. – Ладно, плохая метафора. Но остальное правда.

Лэндон смотрел на меня долгое время, затем потёр лицо.

– Боже. Ладно. Ладно, если ты действительно этого хочешь, – он вздохнул. – Ты же знаешь, я с ума по тебе схожу. Это отчасти ужасает.

Я потёр свою лодыжку, лежащую на его ноге.

– То же самое.

Он подвинулся, ложась рядом со мной. Его рука свободно легла на мой бок, и мы оказались лицом к лицу.

– Твой отец рассердится.

Я кивнул.

– Ничего, если мы сохраним это между собой? Я знаю, что для тебя это отстойно. То, что я закрыт. Но…

– Нет. Я согласен. Совершенно. Ты прошёл достаточно испытаний. Я не хочу, чтобы ты ссорился со своим отцом. Мы просто… будем держаться за руки и всё остальное, когда будем здесь. Идёт?

Я кивнул. Он был таким заботливым и осторожным. От этого моё сердце снова переполнялось чувствами. Боже, Лэндон всегда всё понимал. Как он мог всегда всё понимать? Вероятно, я не заслужил его. Плевать. Я был слишком эгоистичным, чтобы меня это волновало.

Он запустил пальцы в мои волосы и поцеловал меня.

У нас был план, своеобразный, пока всё это будет длиться.

Насколько хватит плотины.

Глава 19

Лэндон

Мы какое-то время валялись в кровати. Но в конце концов встали и спустились вниз, чтобы попить. Мои мама и папа смотрели телевизор в гостиной, и мы прошли через комнату по пути на кухню. Мама подняла глаза и окинула меня взглядом.

Я знал, что, вероятно, выглядел чертовски грешно. В плане: «Эй, родители, у нас только что был секс в моей комнате!»

И моя мама была очень наблюдательной. Ох, ладно. Мы попили и побежали обратно вверх по лестнице, посмеиваясь.

Я был так счастлив. Не знаю, был ли я когда-нибудь раньше в своей жизни настолько счастлив. А почему нет? Я был с самым милым, самым красивым парнем в мире. И я тоже ему нравился, нравился уже какое-то время. Так что я мог радоваться.

Этот стих? Я хочу вставить его в рамку. Хочу вытатуировать его на своей заднице. Не могу поверить, что Брайан написал это обо мне. Я никогда в жизни так не гордился тем, что я, ну, открыт и горжусь этим. Знать, что он восхищался мной издалека просто за то, что я – это я, было лучшим в мире подтверждением правильности выбора.

Мы устроились на ковре в моей комнате, прислонившись спинами к кровати, я закинул свою ногу на его, и мы проверяли электронную почту и прочее. Я смотрел комментарии к своему видео. Если бы я игнорировал посты ненависти и читал только хорошее, было бы великолепно. Будто я не мог не быть на вершине мира. Иметь возможность дотянуться до людей и сыграть разницу, увидеть, как люди обещают голосовать или участвовать в маршах из-за моих видео, было отличным чувством.

Странно, что в моей жизни могли происходить такие потрясающие вещи вскоре после одних из самых худших дней. Эта мысль немного меня отрезвляла.

– Я должен сделать домашнее задание, – сказал Брайан, пока лазил по интернету. – Но на самом деле я этим заниматься не хочу.

– Я знаю. Я буду очень рад, когда этот семестр закончится. Можем позаниматься завтра.

– В этом семестре мои оценки всё равно скорее всего съедут. Так что нет смысла, – смиренным голосом сказал Брайан.

– Я думал, тебе удаётся всё наверстать?

Он пожал плечами.

– Я наверстал домашние задания, но тяжело понимать, что происходит, когда я весь урок наблюдаю за сигнализацией, дверью и окнами.

– Правда? Всё по-прежнему так плохо?

Он посмотрел на меня взглядом «ещё бы».

Я отложил компьютер в сторону и повернулся к нему. Брайан казался таким нормальным, когда мы вот так сидели у меня дома. Я думал, что ему становится лучше везде. Конечно, я замечал, что он по-прежнему нервничает в школьных коридорах, но не понимал, что у него проблемы и в кабинетах.

– Тебе не идёт на пользу такой ежедневный стресс.

Он пожал плечами.

– Мои родители не хотят переводить меня в другую школу, так что у меня нет выбора.

Он держал свой ноутбук на коленях и смотрел в экран, избегая моего взгляда. Я скользнул рукой ему за спину и положил подбородок на его плечо.

– Ты можешь говорить со мной о чём угодно, ты же знаешь. Не обязательно храбриться.

Он хохотнул.

– Ну, я не храбрый, так что за это можно не переживать.

– Это не правда, – Брайан не замечал, насколько он на самом деле смелый. Как много жертв огнестрельных ранений день за днём возвращаются на место, где пострадали? Он справлялся со своей травмой с как можно меньшими внешними признаками. Он никогда не жаловался.

Он нажал на клавишу, но я не думаю, что он действительно смотрел на то, что делает.

– Прошлой ночью мне приснился худший кошмар, – неуверенно произнёс он.

Я повернулся к нему лицом, положив ногу на ногу.

– Да? Что это было?

– Я пошёл на встречу с тобой в столовую. Ты хотел взять ланч и пойти на улицу, так что я согласился, хоть и не хотел идти. Я сказал себе, что не велико дело, что я смогу справиться.

– Ты же знаешь, я бы никогда не заставил тебя это делать.

Он посмотрел на меня.

– Это был сон. Я не могу ничего поделать, если во сне ты принимаешь плохие решения.

Я рассмеялся.

– Ладно. Я приложу усилия, чтобы во сне я стал лучше.

– Во всяком случае, я стоял в очереди с подносом и начал кашлять. Я давился и задыхался. А затем оказался на четвереньках, кашляя кровью на линолеум. В моём горле что-то застряло, и я знал, что должен достать это, чтобы дышать.

– Оу, Брай.

– Я наконец выкашлял это, и это была пуля, – он нервно стучал ногами, из-за чего трясся ноутбук.

– Чёрт. Это ужасно. Мне жаль, что у тебя по-прежнему кошмары. Я думал, стало лучше.

Он прислонился головой к кровати и повернул её, чтобы посмотреть на меня. Он взял меня за свободную руку.

– Стало лучше. Но время от времени какой-нибудь сон бьёт меня по яйцам. Я знаю, все считают, что я должен просто уже забыть об этом.

– Я так не думаю. Прошло всего два месяца.

Он пожал плечами, но выглядел так, будто смирился со страданиями в тишине. И я ненавидел это.

– Как дела со школьным консультантом?

Он скорчил гримасу.

– Я не ходил к ней несколько недель. Есть ограниченное количество раз, когда ты можешь говорить о том, что тебя пугает одно и то же старое дерьмо. Она показала мне несколько дыхательных упражнений и сказала, о чём думать, когда я начинаю чувствовать триггер. Это помогло.

– Очевидно, помогло не достаточно. Ты говорил с ней о своих кошмарах? Или о боли?

Он посмотрел на меня, приподняв бровь, и я не был уверен, как это понять.

– Что? Я слишком давлю?

– Нет. Мне нравится, что ты заботишься обо мне. Ты будто в моей команде.

Я улыбнулся.

– Как парень, который делает команде массаж? Я могу быть таким парнем?

Он рассмеялся.

– Ты уже такой.

Мы вернулись к интернету. Через несколько минут я бросил взгляд на него.

– На каком ты сайте?

Он замешкался, затем повернул ноутбук, чтобы показать мне экран. Это был форум. Верхний колонтитул был красно-бело-синим, с изображением кулака на фоне флага Конфедерации и флага США. Название было «Марш Патриотов». Очевидно, это был ультраправый сайт. Я почувствовал укол беспокойства, увидев это.

– Почему ты на этом сайте?

Он толкнул меня плечом.

– Потому что я тайный нацист. Боже, Лэндон. На этом форуме есть сообщения о Уолл.

– Что там пишут об этом? – спросил я, хоть мне и не нравилось, как это звучит.

Брайан потёр один глаз и вздохнул. Выражение его лица стало серьёзным и напряжённым.

– Ладно. Ну, ты знаешь, что мой отец считает, что стрельба была инсценировкой, какой-то миссией тайной власти?

– Да, потому что это совершенно логично, – съязвил я. – В чём смысл?

– Не знаю. Наверное, чтобы заставить людей восстать против оружия, чтобы у них было оправдание забрать это оружие. Я знаю, это глупо, но мне стало интересно, так что я покопался в интернете. Этот форум на девяносто восемь процентов дерьмо, но я думаю, здесь сидит человек, у которого есть внутренний источник в отделе полиции. Я узнал несколько вещей, о которых копы не говорили на своих пресс-конференциях.

Теперь мне стало интересно.

– Например?

– Например… ты знаешь, почему у нас так мало видео-материала со стрелками?

Я задумался над этим. Я видел видео в интернете; в большинстве новостей появлялся один и тот же клип. На нём были две фигуры в чёрном, с оружием, которые выходили за двери в конце крыла Д и направлялись налево. Это длилось всего несколько секунд.

Брайан наблюдал за мной, и он кивнул.

– Есть только тот один короткий клип, верно? Это было снято подростком на телефон. Ты когда-нибудь задумывался, почему больше ничего нет? По всей школе и на парковках есть камеры.

– Может быть, полиция задерживает эти видео?

– Ну, если верить этому парню на «Патриот Марш», это потому, что камеры наблюдения были отключены. Они сломались в понедельник, 24-го сентября. Во вторник позвонили в фирму и назначили ремонт, но они не смогли приехать раньше среды, 3-го октября. Стрельба произошла в пятницу, 28-го.