355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Звездная » Любовница Его Величества (СИ) » Текст книги (страница 14)
Любовница Его Величества (СИ)
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 20:15

Текст книги "Любовница Его Величества (СИ)"


Автор книги: Елена Звездная



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Его Величество схватил служанку и душил несчастное дитя пока жизнь не покинула хрупкое тельце, – со слезами рассказывала Елизавета. – И никто не посмел вступиться за несчастную… А Алиссин не было рядом, она находилась в монастыре святого Иллоса, молясь о даровании наследника. Королева столь набожна, – восхищение вновь промелькнуло в голосе девушки. – И матушка затем всю ночь молилась, дрожа от ужаса и не понимая, как ты могла жить в этом аду куда не падает взор Пресветлого…

– Ты зовешь Ее Величество по имени, – внезапно осознала Кати и не стала скрывать своей догадки, – но почему?

Елизавета стремительно покраснела, опустила глаза и лукаво поинтересовалась:

– Ты послание читать будешь?

Не сводя напряженного взгляда с сестры, Кати все же развернула послание и лишь тогда углубилась в чтение:

«Кати, святая ты моя невинность, вернись. Катарина, я сумею получить противоядие без твоей драгоценной во всех отношениях помощи. Дорогая, твоей связи с Хассияном я не вынесу, а мне нельзя сейчас испытывать свои нервы. Тот, кто передаст сообщение твоей очаровательной сестричке, будет ждать у ворот вашего особняка до наступления полуночи. Корабль в порту ждет лишь тебя. Кати, я готова терпеть даже твои отношения с Ниаром… милый герцог был потрепан Дарианом, но остался жив и боеспособен.

Кати, возвращайся! Положение при дворе и защиту от Арнара я обеспечу. На твою неразвращенную душу покушаться не буду. Вернись, прошу.

Любящая тебя королева.»

Дочитав послание, девушка стремительно поднялась и серьезно взглянула на сестру:

– Как часто ты пишешь королеве? Бледнея, Елизавета ответила:

– Раз в десять дней, иногда чаще…

– Елизавета! – Кати почти выкрикнула имя, но все остальное произнесла шепотом. – Тебе нельзя переписываться с королевой Шарратаса! Нельзя, милая! Теперь скажи, что именно ты писала?

Девушка, смущенная и испуганная подобным допросом, с неохотой произнесла:

– Я описывала придворных империи… самого императора, и то, что отец рассказывал…

– О, пресветлый, ты шпионила! – стон Катарины разнесся в тишине и спящий Анраш вздрогнул, поднял голову взглянув на девушек желтыми глазами.

– Я не… – начала баронесса.

– Елизавета… – Кати прошла к постели, села рядом с волком, ласково повела по серой шерсти, успокаивая встревоженного зверя, – ты понимаешь что делаешь? Если тебя обвинят в шпионаже, императору Хассияну даже доказательства обвинения не потребуются и всю семью просто казнят! Как предателей, воистину предавших дважды – изначально Шарратас а теперь и Ратасс! Один факт, лишь факт твоей переписки с Алиссин уже прямое доказательство измены! Как ты могла пойти на подобное, Элиза?

Елизавета нахмурилась, прошла и села рядом с сестрой, настороженно косясь на волка и ее слова потрясли Кати:

– Алиссин позволила нам с мамой уехать лишь при одном условии – я буду ей писать… Алиссин не желала мне зла, с первого дня являясь защитой и опорой нам с матушкой. И я не желаю отказываться от ее дружбы и…

– Какая ты наивная, – простонала Катарина, – о пресветлый, какая же ты наивная… Элиза, Алиссин расчетливая правительница, не способная любить! И какая я наивная… я ведь даже поверила, что она… о пресветлый…

Младшая сестра с испугом взирала на старшую, искренне полагая, что Катарина помутилась рассудком.

– Кати, – устало прервала ее причитания Элиза, – ты ошибаешься, Алиссин не такая… А император, – в этот момент в голосе девушки прозвучало неприкрытое торжество, – император никогда не причинит вред моей семье, потому что его сердце принадлежит мне!

На протяжный, полный отчаяния стон Кати, Элиза ответила лишь недовольной гримаской, но замолчала, ожидая слов сестры. Кати стонала не долго, и обрушила новый шквал вопросов:

– Ты стала любовницей императора? Отец заставил? Как давно? О, Элиза… Теперь мне все стало понятно…

– И к каким же выводам ты пришла? – вспылила младшенькая. – Я еще не официальная любовница, но… – самодовольная усмешка, – уверена, что очень скоро стану ею. Император оказывает мне знаки внимания, он хвалил мои танцы и назвал меня одной из прелестнейших девушек в Ратассе, и даже изволил одарить меня цветами… А учитывая ярость его фаворитки леди Мертеи, я очень скоро займу ее место!

Катарина в ужасе смотрела на сестру! В ужасе и абсолютном непонимании! Осознать, что Елизавета жаждет того, чего сама Катарина с трудом избежала, она была просто не в силах!

– Вернусь к Раенеру и буду помогать ему лечить животных, – обращаясь к самой себе, произнесла Кати. – Это и богоугодное дело, и смогу помогать слабым… О, да, решено…

– О чем ты? – Элиза рассмеялась над невнятным бормотанием сестры. – Ты мне завидуешь? Не стоит скрывать этого, даже моих подруг посетило острое чувство зависти, но… император крайне разборчив в связях и то, что я удостоилась его внимания говорит о многом…

– Я не желаю это слышать! – Катарина поднялась. – И я запрещаю тебе вести переписку с королевой Шарратаса… ради твоей же безопасности.

– Но, Катарина!..

– Элиза, – Кати с отчаянием взглянула на сестру, – Было время, когда и я была столь же наивной и глупой как ты, и верила в головокружительный успех и любовь которой позавидуют все святые… Любви нет, Элиза, а то, что есть… грязно и омерзительно и делает людей подобным зверям!

Елизавета нахмурилась, задумалась и внезапно лукаво улыбнувшись, произнесла:

– Но разве можно назвать грязной любовь Алиссин к тебе?

– Да хранят тебя боги от подобной «любви»! – в сердцах воскликнула Катарина. – И от той боли, отчаяния и мерзости, что она несет! А теперь оставь меня, я хочу переодеться и снять этот ненавистный грубый костюм.

С наслаждением Кати искупалась в ванне, позволяя умелым рукам служанок мыть волосы и скрести тело, стирая морской загар столь не приличествующий высокородной леди. Ей принесли наряды, сшитые для Элизы, и Катарина выбрала самое скромное платье из серого шелка, видимо сшитое для посещения храма. Девушка приказала собрать длинные волосы в простую прическу и впервые со дня побега с одобрением взирала на собственное отражение. Ее единственным желанием сейчас было поговорить с отцом, но памятуя о посланнике Алиссин, Кати понимала, что решение именно этой задачи является приоритетным.

Сбегая по лестнице, Катарина заметила открывшуюся входную дверь, отца, ожидающего посетителя, и приветливо, как и полагается благовоспитанной леди, улыбнулась входящему. Улыбка померкла, едва мужчина откинул широкий капюшон, скрывающий до этого момента его лицо.

– Ян?! – воскликнула удивленная Кати.

Барон ассер Вилленский побледнел, и его полный негодования взгляд, заставил девушку более внимательно посмотреть на ночного знакомца. Только как не похож был этот полный величия человек, на того саркастического незнакомца, оказавшего полную язвительных насмешек помощь.

– Значит, семья действительно есть, – задумчиво произнес император Хассиян, снимая широкий плащ, – напрашиваются мысли по поводу того, что про мужа и любовника информация так же была достоверной… Досадно. А волк где?

– Спит… – едва слышно ответила Кати, стремительно бледнея под недобрым взглядом отца.

– Лекарство вливать не нужно? – насмешливо поинтересовался император, небрежно бросая плащ замершему в ожидании слуге.

– Нужно, – поспешно ответила Катарина, но тут же осеклась и присев в низком реверансе вежливо ответила. – Не извольте беспокоиться… Ваше Величество…

– Невероятно, – язвительный тон вынудил близкую к обмороку девушку покраснеть до кончиков ушей, – видимо, исключительно для того, чтобы удостоиться уважительного отношения с вашей стороны мне следовало стать императором… Вот они, преимущества моего проклятого долгом положения.

Кати не смела даже поднять голову, смущенная и раздосадованная произошедшим. Не таким представлялся ей повелитель Ратасса, не подобной должна была быть их встреча… Но более всего беспокоил недовольный взгляд отца, и его торопливость в движениях, словно он стремился отвлечь венценосное внимание, но… император, похоже, и не заметил его стремления.

– Так, где там счастливый волчара? – лениво поинтересовался Хассиян.

– В моей комнате, он…

– Пошли уже, недоразумение! – ночной знакомый первым поднялся по лестнице, и уже наверху властно поторопил, – Я не располагаю достаточным количеством времени, чтобы ожидать всяких… медлительных.

Поднимаясь вслед за императором, Катарина боялась, и взглянуть на отца. Ян галантно пропустил ее вперед, и поспешил следом за красной от стыда и смущения девушкой.

– Я вот все не могу понять, – внезапно произнес он, – каким же несовершенным должно было оказаться ваше воспитание, если подробности личной жизни вы сообщаете первому встречному?

Катарина побоялась ответить, и этим заслужила еще один неодобрительный взгляд – на этот раз от самого императора.

– Вы смыли дорожную грязь и стали скучны как прелюбодеяние с давней любовницей, – недовольно произнес Ян, – впрочем… возможно сказалось благоговение перед моей значительной персоной?

И на этот выпад Кати ответить не решилась, молчаливо открыв двери и пропустив императора. Падение матушки в обморок она отметила краем глаза, но все же последовала за Хассияном.

– Где лекарство? – деловито поинтересовался Ян, снимая перчатки.

– Сейчас… – Кати стремительно подбежала к столику, на котором стояли две пузатые бутылочки, и схватив меньшую поспешно достала пробку, подошла к постели и удивленно взглянула на императора, – Ну? Открывайте пасть.

– Она уже командует… – Ян тяжело вздохнул. – Женщины… им подашь руку помощи, а они поспешат взобраться на голову… – И резко, в приказном тоне. – На счет три!

Мужчина резко обхватил пасть Анраша, привычным жестом распахнул и скомандовал:

– Три! Ну же, милая, стоять долго будете?

Вздрогнув и ругая про себя императора, который «раз и два» просто пропустил, Кати аккуратно влила настойку в раззявленную волчью пасть, и невольно улыбнулась, едва Ян сжал зубы проснувшегося волка, заставляя животное проглотить снадобье. Император не стал дожидаться, пока Анраш, разозленный произошедшим, начнет рычать, и едва заметив, что волк сглотнул, мгновенно отпустив серого, отошел на несколько шагов.

– Вы удивительно ловко управляетесь с животными, – Кати с восхищением взглянула на довольного собой Хассияна.

– У меня значительный опыт, Харан во время болезни никого кроме меня к себе не подпускает, так что открывать пасти и избегать когтей я научился. – взгляд темных глаз задержался на девушке, и в следующем вопросе императора не было и намека на иронию, – Так что же вы, милая мьене, делаете в доме баронов ассер Вилленских?

Кати внезапно поняла, что не желает называть ему свое имя, не желает раскрывать свое прошлое, но… прошлое не изменишь, да и тот, кто проявил человеческое участие оказался властным правителем империи Ратасса… В глубине души Кати осознавала, что он не отличается от Дариана и Алиссин… как бы ни желала она иного.

– Катарина ассер Вилленская, – едва слышно произнесла девушка, приседая в учтивом реверансе.

Напряженное молчание собеседника, вынудило приподнять голову и взглянуть на побледневшего императора.

– Катарина ассер Вилленская… – почему-то повторил Хассиян, – я должен был бы обратить внимание на сходство с Елизавет… Ассер Вилленская… но следовало бы представиться как княгиня Катарина Арнар… Или как возлюбленная… впрочем не будем об этом. – Император направился к дверям, чеканя каждый шаг, лишь на пороге он обернулся, и усмехнувшись произнес, – Но вас можно уважать уже за одно то, что вы честны с окружающими!

Катарина закусила губу до крови, сдерживая слова бессмысленных оправданий… Иной реакции было бы глупо ожидать, и она это понимала. Вернувшись к постели, Кати обняла недовольного Анраша и только тогда тихо заплакала.

Дверь тихо приоткрылась и в комнату дочери вошла баронесса, тяжело вздохнула, но подойти не решилась, опасаясь оскалившегося волка. Катарина мгновенно вытерла слезы, вымученно улыбнулась матери, но тут же подскочила, памятуя о посланнике Алиссин. Баронесса так и не успела поговорить с дочерью, о судьбе которой молилась каждую ночь.

Сбегая по лестнице, Кати остановилась, прислушиваясь, нет ли у входа императора, и лишь затем продолжила свой путь. Тихий скрип двери, недоуменный взгляд дворецкого, две пары удивленных глаз стражников, и девушка уверенно двинулась к воротам особняка.

* * *

Новое пристанище Вилленских располагалось в дворянском квартале. Дома здесь утопали в зелени садов, широкую дорогу рассекала аллея из цветущих каштанов, где прогуливались горожане, любуясь не столько красотами, сколько роскошными домами знати. На мгновение Кати остановилась, наслаждаясь видом устремленных в небо белоснежных пирамидок из цветов, и лишь затем ее взгляд начал выискивать посланца шарратасской королевы. Но кто он? Возможно седовласый мужчина, что кормил голубей хлебными крошками? Или молодой парень, полностью погруженный в томик ратасской поэзии, и казалось отрешившийся от всего мира? Внимание Кати привлек высокий, отличающийся крепостью тела мужчина, в одежде моряка. Он, в свою очередь, так же внимательно и с ухмылкой разглядывал Кати. Решив, что наглый моряк и есть посланец, Катарина поспешила к нему, лавируя между экипажами и всадниками, не слишком довольными бросившейся через дорогу девушкой.

Моряк ее маневр встретил вздернутой бровью и все ширящейся ухмылкой. Катарина успешно преодолела оживленную дорогу, приподняв юбку, перепрыгнула через мраморный бордюр и по траве направилась к мужчине.

– Доброго дня, – на ходу начала Кати.

Мужчина хмыкнул, оглядел ее с головы до ног и выдал:

– Знал, что бабам нравлюсь, но чтобы настолько…

Катарина замерла, начиная осознавать, что ошиблась, и, заикаясь, спросила:

– А вы… вы не передавали послание в этот дом?

– Я? – моряк захохотал. – Я караулю тут одну симпатичную мордашку в белоснежном передничке горничной, но… ты мне приглянулась больше, пошли!

С этими словами он схватил Кати за запястье, довольно грубо дернул на себя. Смущение мгновенно обратилось страхом и девушка поспешила исправить ситуацию:

– Простите, но я приняла вас за другого! – воскликнула Катарина.

– Я тебя не разочарую, детка, – моряк, продолжая удерживать ее запястье одной рукой, второй схватил Кати за подбородок и ухмыльнулся. – Надо же… издали ты симпатичная, а вблизи просто красавица… Это что же ела твоя матушка, нося тебя в утробе, что кожа твоя стала столь белоснежной, как у младенца?

– Послушайте, уважаемый, – Катарина отчаянно искала пути спасения, – вы не правильно меня поняли, и я не желаю заводить знакомство с людьми, подобными вам и…

Тихий шорох травы и утробное рычание вынудили моряка мгновенно отскочить в сторону, а перед Кати метнулась черная тень, замерев плавными очертаниями уже знакомого хищника. Мужчина перевел взгляд с Кати на рычащее животное и счел за лучшее скрыться. Облегченно вздохнув, Катарина устало опустилась на ближайшую скамью и с грустной улыбкой проследила за тем, как Харан улегся у ее ног. С одной стороны его защита пришлась ко времени, но с другой… разве решится теперь к ней подойти посланник Алиссин?

Катарина долго сидела на скамейке, рассматривая дом баронов ассер Вилленских. Ворота имения распахнулись, выпуская знакомого незнакомца в черном плаще, и Харан метнулся через дорогу, повинуясь едва слышному зову хозяина. Ян проследил, откуда бежал его зверь, и взгляд императора задержался на бледной Кати… безразлично скользнул по ней и император отвернулся. Черная закрытая карета подъехала едва Харан замер у ног хозяина. Лишь когда император скрылся в транспорте шестеро мужчин, до этого изображающих прохожих, торопливо двинулись за каретой. Они быстро шли ровно до тех пор, пока такое же количество одетых в темное всадников, не оказались «случайно» поблизости, умело оттеснив проезжих от кареты императора, пожелавшего быть инкогнито.

Катарина проследила за удаляющейся процессией и уже намеревалась вернуться домой, как рядом с ней присела очаровательная молодая женщина, судя по одежде принадлежащая к высшему сословию.

– Леди Катарина, – приятным голосом произнесла женщина, небрежным жестом раскрывая веер, – ваша наивность действительно достойна восхищения.

Быстро оглядев неожиданную собеседницу, Кати удивленно спросила:

– Вы… передавали сообщения?

– Я, – насмешливо согласилась женщина и достала сложенный конверт, – и вот еще одно.

– В этом у меня не было даже сомнений, – печально произнесла Кати, – видимо я уже хорошо ее знаю…

– Да, – леди заливисто рассмеялась и уже тише добавила, – Алиссин неподражаема… за это мы ее и любим.

– Мы? – изумилась Катарина.

– Ах, – ее собеседница грациозно сложила веер, – не отрицайте очевидного, Катарина, любая кто удостоился любви белокурого демона, принадлежит Алиссин душой и сердцем и это неизменно. Но… все же я искренне вам завидую…

– Почему?

Леди мечтательно прикрыла глаза, и в голосе леди прозвучала откровенная грусть:

– Вашей любви она добивается… мою получила слишком легко… Возможно, поэтому я пополнила ряды восторженных бывших возлюбленных, а вы стали ее единственной любовью…

Катарина удивленно смотрела на женщину и не сдержалась:

– Ваши мысли абсурдны! И настолько безнравственны, что мне остается лишь просить вас прекратить данный разговор.

И Катарина поспешно развернула послание, где ровным почерком Ее Величества было выведено:

«Милая Кати, познакомься с прелестной леди Иней Мертеи, официальной фавориткой императора Хассияна, и оставь попытки спасти меня. Корабль ждет… Выбор за тобой, или корабль что принесет тебя в мои объятья или… все письма очаровательной Елизавет, что не оставят и шанса твоей семье на союз с империей Ратасса. Катарина, поводок будет всегда, любовь моя, я могу лишь сделать его длиннее или короче, в зависимости от собственных пожеланий.

Корабль будет ожидать тебя пять месяцев, можешь наслаждаться общением с предававшими тебя не раз близкими, если эта боль тебе приятна, а можешь вернуться ко мне. И я позволяю тебе упиваться статусом свободной женщины со всеми… кроме императора.

С любовью, Алиссин.»

Медленно разрывая послание на мельчайшие кусочки, Кати глухо спросила:

– Как называется корабль?

– «Катарина», – с усмешкой наблюдая за ее действиями, ответила леди Мертеи.

– Все письма у вас, не так ли? – Катарина смерила улыбающуюся женщину полным ненависти взглядом.

– Вы догадливы, – Иней усмехнулась, – и это столь не соответствует вашей наивности.

– Жизнь сурова к тем, кто удостоился монаршей любви, – устало ответила Катарина.

– Вы не правы, – леди Мертеи грациозно поднялась, – удостоившиеся любви монархов, достойны лишь зависти окружающих. Впрочем… любовь бывает разной. У меня к вам, леди Катарина, лишь один вопрос.

– Спрашивайте, – Кати тоже поднялась.

– Прогуляемся? – предложила леди Мертеи и, не дожидаясь ответа, двинулась вперед. – Итак, Ее Величество поведала мне о противоядии, но как его найти и как это выглядит, не сообщила.

– Яд без названия один из древнейших, – начала рассказывать Кати, – он был изобретен еще в те времена, когда Шарратас, Ратасс и окружающие княжества были единым королевством Айшеран. Он изготовлен как способ защитится от ядов и принимающие его по пол капли в сутки могут не бояться быть отравленными, но если его количество превысить… можно даже рассчитать время смерти. Дариан отмерил Алиссин три года, это около сорока капель… действие яда необратимо, насколько мне известно.

– А известно вам немало, – намекнула леди Мертеи.

– Ее Величество вдовствующая королева Еитара лишь мне позволяла разбавлять его для короля Ранамира… видимо уже тогда он опасался быть отравленным…

– Пол капли в сутки? – недоверчиво спросила Иней.

– Капля растворяется в стакане воды и отмеряется половина, – пояснила Кати, – я растворяла в отваре успокоительных трав.

– Но сейчас мы говорим о противоядии, не так ли?

– Это жидкость голубоватого цвета, мутная. У королевы Еитары она содержалась в прозрачном флаконе перевитая серебром, чтобы ее открыть, необходимо было отбить горлышко.

– Какие-то еще отличительные признаки?

– Резкий, довольно неприятный запах, сродни нюхательным солям.

Леди вновь распахнула веер, скрывая за привычными действиями задумчивость, и резко развернувшись, двинулась в обратную сторону.

– Что ж, буду искать. Благодарю за сведения, леди Катарина. Что мне сообщить Ее Величеству?

– Я воспользуюсь отмеренным временем, – Кати горько усмехнулась, – впервые в жизни я предоставлена самой себе и не желаю лишать себя подобного удовольствия.

Леди Мертеи сделала шаг, сократив между ними расстояние до неприличия, и чуть подавшись вперед, прошептала:

– Мой особняк возвышается там, – она указала на величественное здание неподалеку от имения Вилленских, – и если вам захочется истинного удовольствия, удовольствия не на грани боли, как это делают мужчины, а чувственных и нежных ласк… помните, что вы всегда желанный гость в моем доме, леди Катарина.

– Благодарю вас, – сухо ответила Кати, отступая на шаг, – я воздержусь!

– Что ж, – леди Мертеи улыбнулась, – надеюсь, вы передумаете. Желаю приятного дня, леди Катарина.

Кати вернулась в особняк ассер Вилленских и едва вошла, встретилась с ожидающим ее отцом.

– Где ты была? – без предисловий начал барон.

На мгновения Катарина испуганно замерла, но затем спокойно ответила:

– Я прогуливалась по аллее.

– Одна? – вскричал барон. – Как безродная гулящая девка?

– А разве я не являюсь таковой? – тихо спросила Кати.

– Катарина, пока ты живешь в моем доме…

– Я могу уйти, отец, – с грустной улыбкой ответила девушка, – мне, к сожалению, есть куда отправиться…

– Я запрещаю тебе покидать дом без сопровождения, – устало произнес барон, – и, Катарина… Его Величество прощаясь намекнул, что ты нежелательная персона при дворе.

Слышать подобное было неприятно, но Катарина кивнула, принимая это как данность.

– Мне жаль, – произнес барон, – и я желал бы услышать историю вашего знакомства.

Катарина вновь жила и наслаждалась каждым прожитым днем. По утрам они с Гарсаном, совсем как в детстве, ездили верхом, и брат не уставал показывать ей город и окрестности. Днем Кати или помогала отцу или ходила с матерью и Элизой по магазинам и портным, готовя для сестры наряды к новому сезону. Баронесса тяжело вздыхала каждый раз, стоило Элизе надев новый наряд кружиться перед зеркалом, и материнское сердце разрывалось на части, ведь одна ее дочь цвела, а вторая словно стала тенью себя прежней. Но и Кати радовалась жизни, и особенно быстрому выздоровлению Анраша, с которым они, вечерами, когда семья отправлялась на дворцовые балы, ходила к лекарю.

С Раенером девушке было и спокойно и весело. К этому времени пациентов, как двуногих так и четвероногих было мало, и если Кати не помогала делать перевязки, то делилась рецептами и рассказывала о травах, или внимала врачебному опыту лекаря. Правда Раенер так и не привык к волку, тенью следующему за девушкой, но со временем его страх исчез.

Прошло более месяца, когда в один из таких вечеров, Раенер сделал внезапное предложение:

– А скажите, милая Кати, – положив ногу на ногу, любопытствовала лекарь, развалившись в кресле и наблюдающий за умелыми руками девушки, разливающими обезболивающую настойку по пузырькам, – не желали бы вы стать моей помощницей? Та самая комната все еще пустует, а мой возраст заставляет задуматься о преемнике.

Катарина услышала звук открывающейся входной двери, поняла что это служанка, ведь только Ори входила неслышно, и занятая вливанием жидкости в весьма узкие горлышки, не обернувшись ответила:

– Стать вашей помощницей, – задумчиво повторила девушка, – ах, любезный мьене Раенер, это моя мечта. Жить здесь, с вами, помогать тем, кто нуждается в лечении, помогать животным…

– Так вы согласны? – радостно спросил лекарь.

– Увы, – рука Катарины дрогнула и драгоценные капли пролились на поверхность стола, – я не располагаю собой… к моему искреннему сожалению… Но мне бесконечно приятно было услышать подобное предложение от вас, ведь это значит, что вы сочли меня достойной.

Кати положила опустевший флакон, и начала старательно закупоривать наполненные настойкой пузырьки. Каждый необходимо было закрыть миниатюрной пробкой, а затем еще и покрыть горлышко воском, предотвращая попадание воздуха. Катарине нравилось делать обезболивающие настойки. Ей, что так часто испытывала боль, хотелось облегчить страдания всех остальных. Иногда, делая очередной настой из трав, девушка представляла, как его будут пить женщины, во время женских недомоганий, или раненные, или дети, которых мучает боль в животиках… И мысль, что благодаря ее знаниям, кому-то не будет больно, приносила истинное упоение. И вместе с тем бесконечное сожаление, ведь ни одна настойка не могла уменьшить ту боль, что с каждым днем все сильнее терзала ее душу.

– Кати, мне искренне жаль, – не скрывая сожаления, произнес лекарь, – с вашими знаниями и чутким отношениям к больным, вы незаменимы и как лекарь и как единственная знакомая мне девушка, которая не морщится брезгливо при виде ран и крови.

– Кровь… – Катарина усмехнулась, – кровь это боль, а боль не может быть противной, это просто боль…

Внезапно раздался знакомый голос:

– Вы так странно рассуждаете о боли… неужели ваш муж был столь жесток?

Катарина испуганно вздрогнула и одна из бутылочек покатилась по столу, а затем с печальным звоном разбилась, упав на пол.

– Ох, Ян, ты напугал меня, – Раенер поспешно поднялся, – что-то с Хараном? Опять что-то съел? Давай его сюда.

Но император не ответил, продолжая пристально разглядывать присевшую в реверансе девушку, настолько побледневшую, что ее кожа сравнялась в оттенке с белоснежной скатертью.

– Встаньте, – брезгливо приказал Хассиян, – мы не при дворе, так что этикет можно несколько нарушить. – И повернувшись к лекарю, несколько раздраженно произнес. – Харан поранил бок, посмотри его.

Повинуясь зову хозяина, черный хищник вошел в смотровую и тут же оскалил клыки. Из своего угла зарычал Анраш, признавший врага.

– Харан, свои! – произнес Ян и животное мгновенно успокоилось.

Успокоить волка возможным не представлялось. Катарина и упрашивала его, и гладила, но Анраш дрожал всем телом, и эта дрожь не имела ничего общего со страхом. Некоторое время Хассиян наблюдал за готовым напасть волком и безуспешными стараниями Катарины, а затем резко подошел к взбешенному зверю, и одним движением ухватив его за загривок, резко поднял вверх, до уровня своих глаз.

Пристально глядя на мгновенно присмиревшего волка, Ян отчетливо проговорил:

– Я главный! Я! Ты подчиняешься! – и совершенно спокойно опустил Анраша вновь на пол.

Но волк не сдался, и хвост не поджал, теперь с ненавистью взирая на посмевшего приказывать ему человека. Медленно, очень медленно Хассиян повернулся к волку спиной. Но Анраш не напал. Конфликт был исчерпан.

– Что вы сделали? – не удержалась от вопроса Катарина.

– Указал ему, где его место, – невозмутимо ответил император, укладывая вспрыгнувшего на стол Харана, – Это волк, он привык к стае, нужно было показать, что в этой стае главный я.

– И… так можно с любым волком? – Кати присела, успокаивающе гладя Анраша.

– С диким – нет, – честно ответил Ян, – но этот ручной, и волчьей стаи не видел.

Раенер занялся осмотром рваной раны на лоснящемся черном боку, и завершив начал командовать:

– Катарина, промойте рану, Ян, держи своего зверя крепче. Я приготовлю нить.

Девушка без слов достала железную миску, стремительно налила отвар и добавила в него немного спирта. Следивший за ее действиями император, лишь удивленно хмыкнул, но не произнес ни слова. Кати положила приготовленный раствор на стол и взяв бинт начала аккуратно промывать рану, удаляя грязь и волоски. Харан зарычал, дернулся, но одного слова хозяина было достаточно, чтобы зверюга обреченно закрыла глаза, отдаваясь на растерзание.

– И как вам это удается, – не ожидая ответа, произнесла Кати, ловко управляясь с раной.

– Я главный, и я смог доказать это Харану, на этом любые акты неповиновения с его стороны были завершены. – Медленно ответил Хассиян, неотрывно наблюдая за выбившимся из строгой прически завитком темных волос на шее склонившейся девушки, и проклиная себя за то, что не может оторвать взгляд.

– Теперь держите крепко, – попросила Кати, – тут щепка, ее нужно достать. Харан дернулся, зарычал, но еще один властный приказ и животное замолкло.

– Все, – Катарина взяла миску и отойдя к сливной трубе, вылила окрашенную кровью воду, затем с улыбкой взглянула на Харана, – видимо он очень предан вам, раз готов безропотно терпеть все.

– Да-а-а-а, – язвительно протянул Ян, – забавно выслушивать рассуждения о преданности от той, что бросила мужа и сбежала к любовнику, едва войско Дариана достигло границ Гаоры!

Железная миска выпала из рук застывшей девушки и с жалобным звоном покатилась по полу. Раенер, уже вернувшийся с инструментами, удивленно переводил взгляд с полюбившейся Катарины, на явно ожидающего ее ответа императора. Кати не ответила. Закусила губу, судорожно вздохнула и сняла белый передник, в котором занималась приготовлением настоек.

– Мьене Раенер, доброй ночи вам. Ваше Величество, позвольте покинуть вас… – она произносила вежливые фразы глядя в пол и стараясь не думать о том, что только что услышала.

Только бы не думать… Не сейчас… Не здесь… потом, в тишине спальни, заглушая многострадальной подушкой бессильные рыдания.

Анраш поспешил за своей хозяйкой, но Кати была остановлена уже на пороге, властным:

– Я не дал позволения!

Девушка замерла, медленно повернулась и подняв на императора полные слез глаза, ледяным тоном ответила:

– Вы не мой сюзерен и не вправе мне приказывать! Доброй ночи, Ваше Величество!

Шагнув в ночь, Катарина привычно накинула темный плащ, скрыла лицо, надвинув широкий капюшон и медленно побрела по улицам города, стараясь избегать освещенных дорог. И все же она не дошла до особняка Вилленских, обессилено опустившись на скамью в аллее и горько зарыдав над своей изломанной судьбой, что делала ее грязной и недостойной для всех. Анраш подошел ближе и положил морду на колени Кати, и от этой молчаливой поддержки девушка зарыдала громче.

Лишь успокоившись, Катарина вернулась домой, тенью скользнула мимо открытой двери в кабинет рано вернувшегося отца и неслышно вошла к себе в комнату. Вошедшая служанка принесла воду для омовений, но по поджатым губам девушки, Кати поняла, что случилось что-то плохое. На молчаливый вопрос, горничная сдержанно ответила:

– Леди Елизавета рыдает в своей спальне, баронесса там, вас искали… Катарина бросила полотенце, и поспешно выходя из комнаты, приказала:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю