Текст книги "Дети Филонея"

Автор книги: Елена Жаринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

У стены – кровать. Без всяких там спинок и ножек, просто большой сексодром. На шелковом молочно-белом белье шоколадкой растеклась длинноногая блондинка. На маленькой упругой попе – черная ниточка трусов.

Напротив кровати – плазменная панель. Чекулаев щелкнул пультом, и в телевизоре беззвучно задвигались фигурки из музыкального клипа. Остальное по мелочам: дистанционное управление светом, пол с подогревом, чтобы зимой ходить босиком по ламинату, холодильник для напитков и льда, джакузи в углу – чтобы расслабиться вечером и взбодриться поутру.

Студия досталась Чекулаеву за сущие копейки: все-таки последний этаж. Но ему нравился вид на крыши старого города. Пацаном он с приятелями часами проводил на крышах и чердаках. Это был другой мир, принадлежащий птицам, кошкам и трудным подросткам. Жена права: в свои тридцать один он по-прежнему мальчишка. Иначе разве решился бы на это?

Чекулаева и вправду тяготило бремя взрослого человека. Все эти костюмы-галстуки, жены-тещи, коллеги-конкуренты… Тогда он приезжал сюда, в свою норку. Иногда со случайной подругой, иногда один – просто выспаться.

На полу под ворохом одежды запищал телефон. Шоколадка на кровати недовольно замычала.

– Андрюха? – возбужденно сказали в трубку. – Слышь, браток, ты нас опять заливаешь. Проверь джакузю свою.

– Кирюха, блин, ты на часы смотрел? Семь утра! Какая джакузи?

– А ты спустись, глянь, во что у меня кухня превратилась. Светка на карачках ползает, все тазы уже залило. Иди, иди глянь!

– Дусик! Принеси попить! – капризно донеслось с кровати.

Вот черт. Достали. "Дусик" быстро сунул шоколадке стакан воды, натянул спортивные штаны и открыл дверь на лестницу. Вдруг откуда-то ему наперерез метнулась черная тень. "Ниндзя…" – ошалело подумал Чекулаев. Черный человек приложил палец к губам. Неуловимое движение – удар – Чекулаев отлетел обратно за порог и отключился.

Пришел в себя он минуты через три, сидя в кресле. Первая мысль была – чуйка не подвела. Не бывает на пустом месте измен поутру… По квартире расхаживали трое одетых в черное, в черных масках, со спецназовским снаряжением. Четвертый – высокий коротко стриженный усатый блондин. Чекулаеву он был знаком – с самой плохой стороны.

Шоколадка стояла у кровати в одних трусах, прижав к груди блестящую майку. Она беззвучно разевала рот, как вытащенная на берег рыба.

– Так, барышня, – строго сказал блондин. – У вас пять минут на сборы. В милицию звонить не надо – никто сюда не приедет.

Он сунул шоколадке под нос какое-то удостоверение. Та отчаянно кивнула, влезла в джинсы, натянула майку, сунула в сумку лифчик и, не глядя на Чекулаева, выбежала из квартиры.

Блондин поморщился ей вслед.

– Дур не люблю.

– Дело вкуса, – пожал плечами Чекулаев. – Может, теперь уберете своих ниндзя из моей квартиры? Кто мне звонил, Адольф? Кирюхе бутылку поставили?

– Зачем посторонних вмешивать? Звонили наши люди. Как мы и рассчитывали, вы спросонья чужой голос не распознали.

– А это зачем? – Чекулаев осторожно потрогал разбитую скулу. – Завтра партнеры из Японии прилетают, а я с таким украшением. Позор на весь российский бизнес.

– Раньше для делового человека позором было не сдержать купеческое слово, – холодно заметил Адольф. – Мы начинаем терять терпение. Когда мы получим свои деньги?

– А я вам ничего не должен, – заявил Чекулаев.

Адольф коротко кивнул одному из ниндзя. Быстрый удар – и для Чекулаева снова померк свет.

– Не нагличайте, – услышал он, придя в себя. – Иначе у ваших японцев сложится совсем превратное впечатление о русском бизнесе. Наш визит сегодня воспринимайте как предупреждение. Если деньги не будут у нас на счету в течение суток после следующего Перехода, придется вас наказать. Чтобы не создавать прецедент. У наших добросовестных клиентов не должно мелькнуть и мысли, что они могут обмануть Организацию. Организация, Андрей Леонидович, умеет за себя постоять.

Адольф был спокоен, как сытый удав. Он говорил тем механическим голосом, который страшнее любого крика. И может, Чекулаев бы испугался, если бы… Ну вот не надо было его бить по лицу.

Есть люди, которые боятся вида собственной крови. У Чекулаева была другая реакция. Почувствовав на губах соленый вкус, он становился дерзким. А в последнее время он вообще ничего не боялся. Слишком абсурдным сделался мир вокруг…

– Здесь я вам ничего не должен, – сказал он, упрямо сощурив калмыцкие глаза. – А там – вы же в курсе – мое имущество конфисковано.

– Что делать? Мы тоже рисковали, – невозмутимо ответил Адольф. – Однако нам известно о ваших счетах в трех иностранных банках. Вы оказались очень ловким вором.

– Да там какие-то копейки, на старость! – жалобно проканючил Чекулаев и усмехнулся, сплевывая кровь.

– Не сомневаюсь. Но вы доживите еще до старости-то. Для нас получить плату – дело принципа. Назовите номера счетов, и мы снимем ровно половину. Полцарства, Андрей Леонидович. Не больше и не меньше. Нам чужого не надо. Заплатите по договору, пожалуйста.

Температура ласкового голоса Адольфа стремилась к абсолютному нулю. Чекулаев снова лизнул разбитую губу.

– По вашему проклятому договору я вам ничего не должен, – твердо произнес он.

Ниндзя вопросительно взглянул на Адольфа, но тот покачал головой. На Чекулаева он теперь смотрел снисходительно и сочувственно.

– Вот как? Так вы убеждены, что ничего нам не должны? Считаете, что мы не выполнили условий договора?

– Ага. Считаю, что вы меня кинули. Подсунули негодный товар.

– Понимаю, – кивнул Адольф. – Вам ведь несладко приходится. Молодой мужчина, в тюрьме, да еще такая статья. Хищение государственного имущества в особо крупных размерах. Но позвольте процитировать вам договор, который вы подписали в присутствии трех свидетелей: "Организация не несет ответственность за судьбу Клиента в новой Реальности". Вы знали, на что соглашались. Помните, я лично разъяснял вам этот момент? Вы могли оказаться бомжом, инвалидом, вообще не родиться, наконец… Но мы хорошо изучаем биографии своих потенциальных клиентов. Шансы, что вы окажетесь простым обывателем, были очень малы – иначе бы мы с вами не работали. И в самом деле, вы вполне преуспели в новой Реальности. Такая должность в тридцать один год! И это при советской-то геронтократии! Еще лет десять – и вы, что называется, в верхних эшелонах власти. Но вы поторопились и пожадничали. Как старуха в сказке о золотой рыбке. Так что это не мы вам подсунули разбитое корыто.

– О-кей, – покладисто сказал Чекулаев. – Убедили. Я заплачу вам… за половину корыта. Я ведь получил только половину другой жизни. Насчет Маятника мы не договаривались.

Он с вызовом уставился на Адольфа. Глаза последнего посветлели от злости.

– Вы… Да вам надо молиться на Маятник! Радуйтесь, что у вас осталась хоть половина нормальной жизни! Вы так хотите, чтобы осталась только Реальность-2? Думаете, исполнение приговора будет откладываться до бесконечности?

– А не надо меня на испуг брать, – так же зло рявкнул Чекулаев. – Я пуганый. Плачу четверть того, то имею, – или ничего. Не жадничайте, Адольф, – добавил он фамильярно. – Вы же видите, к чему это приводит. Кстати, почему вас так назвали? Ваша мать любила Гитлера?

– Нет, ей нравился пианист Адольф Баллер, – сухо ответил Адольф. – Послушайте, Чекулаев! Вы что, всерьез решили, что можете Организацию обыграть?

– Почему нет? – пожал плечами Чекулаев.

Ни черта он так не думал, конечно. Ему просто нравилось дразнить Адольфа, как быка на корриде. И ведь ярится, голубчик! Ну-ка, еще укол…

– Да вас уже обыграла кучка проказливых детей! – фыркнул он. – Помню, вы так долго разглагольствовали о своем всемогуществе и всеведении… Такие понты – мама не горюй! Да одно только существование подполья прямо у вас под носом ставит все под большое сомнение. Так что… – Чекулаев самодовольно улыбнулся, – остановите Маятник, если можете. А если нет – получите четверть моего королевства и будьте здоровы. Четверть ведь лучше, чем ничего?

У Адольфа в кармане зазвонил телефон. Просто звонок, отметил Чекулаев. Никаких ментовских приколов типа "наша служба и опасна и трудна". Надо же, как человек серьезно относится к своей работе…

– Нет, не разбудили, – удивленно сказал Адольф. – Кто говорит? Вы?! – его голос взволнованно дрогнул. – У вас есть информация? Я предупреждаю вас, барышня, никакой самодеятельности! Что? Что она вам сказала?!

Чекулаев увидел, как у побледневшего Адольфа на лбу выступил пот. У Организации проблемы? Чудесная новость! Вот только… Почему глаза у Адольфа стали мутные, словно пьяные… Словно он только что выиграл миллион баксов в казино…

– Хорошо, обещаю, – сказал, выдержав паузу, Адольф. – Дайте бумагу и ручку, – рявкнул он на Чекулаева.

– А шнурки не прогладить? – поинтересовался тот.

Но из кресла поднялся, отыскал в кармане пиджака "Ватерман", вырвал листок из ежедневника. Адольф, безжалостно нажимая на золотое перо, записал какой-то адрес. Руки у него заметно тряслись. Потом он отключил телефон и сделал знак скучающим "ниндзя". Те вышли из квартиры. Адольф уставился на пленника. В глазах его по-прежнему стояла муть. Но сквозь нее Чекулаев отчетливо видел торжество. Его верная чуйка громко забила тревогу.

– Ну что, готовьте деньги, Андрей Леонидович, – широко улыбнулся Адольф. – Скоро Маятник остановится. И тогда ожидание в камере смертников станет для вас единственной реальностью. Вы этого так хотели? Желание клиента для нас закон.

23 мая, вторник

Никто не знает, как именно устроен мир. Конечно, ученые и теософы о чем-то догадываются. Но все они слишком самоуверенны. Зубами, как бультерьеры, они вцепляются в однажды блеснувшую догадку. Они кладут жизни на ее доказательство и тем самым сбивают с толку целые поколения. Ведь каждый из нас сначала узнает о мире от других людей. И только немногие потом начинают размышлять самостоятельно…

Итак, никто не знает наверняка, как устроен мир. А значит, можно предполагать самые фантастические, самые абсурдные на привычный взгляд конструкции. Например, такую, что где-то во вселенной установлен огромный микроскоп. И что светлым майским вечером его объектив направлен на наш город. Что увидит наблюдатель? Ничего нового – хаотичное движение точек. Крошечных существ, ввиду своей крошечности лишенных разума и цели… Но очень внимательный наблюдатель заметит на этот раз, что на одной из городских окраин есть дом, который этим вечером служит точкой притяжения. Из разных концов города к нему устремлены сразу несколько точек. Они уверенно прорываются сквозь хаос.

Аркадий Евгеньевич Малаганов нервно посмотрел на часы. Полдевятого вечера. Что же время идет так медленно? Он уже давно собрался, надел ботинки, но нет смысла выходить раньше, чем через полчаса. Малаганов, тяжко вздыхая, снял пиджак.

Когда ему позвонила Ульяна и позвала снова явиться к Кэт, Малаганов растерялся.

– Помилуйте, Ульяна Николаевна… После моей эскапады… нет, я все понимаю, это было глупо, но я не мог не попытаться… Теперь меня и на пушечный выстрел туда не подпустят!

– Подпустят, – коротко сказала Ульяна. – Теперь я могу пригласить туда кого захочу.

И объяснила почему.

– Что вы задумали? – спросил Малаганов, задыхаясь от волнения.

– Ничего, – призналась Ульяна. А может, слукавила, просто не захотела говорить.

Малаганов весь извелся, ожидая назначенного времени.

Восемь тридцать пять. Часы однозначно отстают. Малаганов позвонил в справочную службу – часы шли на минуту вперед.

Конечно, она слукавила! Она задумала какой-то отчаянный поступок. Как его предугадать?

Малаганов сгреб в кучу книги, блокноты, ручки, компьютерные дискеты и освободил на столе место. Положил чистый лист бумаги. Взял маркер, в центре листа написал: АМ – и жирно обвел в кружок. Провел стрелку в сторону. Забубнил себе под нос.

– Итак, Арчи Ачебе. Хочет купить АМ. Хочет найти и установить ту Реальность, в которой его маленькая бедная страна имела бы шанс изменить свою историю. Если АМ попадет к нему в руки, это само по себе опасный прецедент. И где гарантии, что АМ не приобретет кто-то еще?

Новая стрелка – в другую сторону.

– Назар. Хочет продать АМ. Ради денег? Не думаю. Назар ученый, а не коммерсант. Скорее всего, им движет исследовательский интерес. Но холодное, чистое знание без морали бессмысленно и опасно. Похоже, сегодня этому не учат в университетах? Аэлита. Ну, тут все просто – она безумна. Она пойдет на что угодно, лишь бы ее Монечка был в безопасности. У нее нет денег сделать его копию, а сделка с Ачебе позволит собрать сразу два Монитора. Ого! Технология будет пущена на поток!

Стрелка вниз.

– Организация. Хочет уничтожить АМ, чтобы остановить Маятник. Маятник нарушает привычный ход вещей. Кроме того, у Организации могут быть проблемы с клиентами. Люди платили сумасшедшие деньги не за то, чтобы прыгать, как блохи, из Реальности в Реальность! Какую Реальность хочет установить Организация? Что за вопрос, конечно, N2. Им комфортнее существовать при тоталитарном режиме.

Еще одна стрелка.

– Мои "дельта". Они тоже хотят остановить Маятник. Им осточертело безумие раздвоенности. Какую Реальность они бы предпочли? Ну, они молодые, они хотят зарабатывать деньги, ездить за границу… Конечно, они выберут Реальность-1. И наконец… – на исчирканном листе с трудом уместилась последняя стрелка, – Аркадий Евгеньевич Малаганов. Темная лошадка. Чего же он хочет? Может, чтобы у Вселенной удался ее первоначальный замысел? Каким бы он ни был…

Ох ты! Девять ноль пять! Отброшенный маркер покатился по столу. На ходу влезая в тесный пиджак, Малаганов бросился к выходу.

Часы в вестибюле метро показали начало десятого. Ваня Долонец, круглолицый мальчик лет тринадцати, напряженно озираясь, сошел с эскалатора.

Ване было неуютно. На вечерний город он привык смотреть из окна отцовского автомобиля. Последний раз поздно вечером в метро он ехал в апреле – и чем все кончилось? А сегодня ему пришлось пройти мимо стаи бродячих собак, к нему пристала бомжиха-попрошайка, и пьяные парни у метро проводили его недобрым взглядом. Но Ваня лишь поглубже засунул руки в карманы. Смешно бояться. В свете последних событий самостоятельная вечерняя поездка в метро – это пустяк.

Да, события начались в апреле. Они вполне тянули на То Самое Приключение, которого ожидает каждый мальчишка, с одним-единственным "но": Ваня никому не мог о нем рассказать.

Вначале он был так глуп, что пытался. Вернувшись впервые из Реальности-2 в Реальность-1, Ваня решил, что побывал в параллельном мире. И весь школьный день рассказывал о своих похождениях лучшему другу Стасу Рыбкину. Но Стас, надежный, проверенный человек, пальцем покрутил у виска и сказал на языке "падонков": "Ктулху зохавал твой моск". Мифический Ктулху был любимым персонажем Стаса и его ником в "аське".

Ваня считал себя человеком рассудительным. Он никогда не наступал на одни и те же грабли дважды. Наученный горьким опытом, снова оказавшись в Реальности-2, он честно держал язык за зубами. Зато у Электрона – его второго "я" – сдали нервы.

Сначала он сцепился с училкой истории насчет принципа "От каждого по способностям, каждому по труду". Потом одноклассники поймали его на непонятных словечках – школьный сленг в двух Реальностях заметно отличался. Ну а потом он все не мог понять, как это ребята в Реальности-2 живут без Инета. Это что же получается – все рефераты самому писать?!

Короче, Электрон нарывался. В результате в сумасшедший дом его отправили прямо с уроков. Медсестра вызвала маму и долго говорила с ней в кабинете. "Это для твоей же пользы", – сказала мама, провожая Эла до машины… А сейчас Эл отсиживался у Стаса. Ваня со страхом и нетерпением ждал Перехода. Как знать, что выкинет на этот раз его непоседливое второе "я"?

Тяжело остаться с приключением один на один… Невысказанная тайна распирала Ваню изнутри. Поэтому ему пришла в голову очень простая идея. Даже странно, что раньше он до этого не додумался…

Ваня давно вырос из компьютерных игр. Теперь он все свободное время торчал в "аське", переписываясь с виртуальными друзьями, или лазал по разным форумам. И вот на одном из форумов, где гостил чаще всего, он закинул вопрос: "Кто знает дату последнего Сбоя?"

На следующий день среди гигабайтов чатланского бреда, он прочитал короткий мессидж: "7 апреля".

Ваня испытал ни с чем не сравнимое ощущение. Как будто он сидит на необитаемом острове, тщетно посылая в океан сигналы SOS. Уже садятся батарейки, океан безмолвствует, ты один на всей планете – и вдруг рация оживает в твоих руках и хрипло спрашивает координаты…

Аватарка у автора была пошленькая – диснеевская русалочка. И вообще, под ником Виола мог скрываться слюнявый педофил. Ваня давно знал цену виртуальности. Здесь длинноногая блондинка могла обернуться прыщеватым подростком, а рэппер – пожилой училкой. В старину люди любили маскарад, потому что под маской можно было творить что угодно, крутить амуры, – и никто не догадается, что это ты. Бедняги! Они не дожили до появления чата!

Вслед за виртуальной Виолой отозвался Паук. Он прислал ссылку на сайт filoney.ru. На запароленной странице Ваня увидел подсказку: "Гость! Введи число, месяц и год последнего Сбоя. Входи, если сможешь!" Ваня набрал 07.04.2006 и вошел.

На форуме filoney.ru ему открылся целый мир. Участники живо и без комплексов обсуждали особенности своего нового существования.

"Бело4ка. У меня в Р-1 один парень, а в Р-2 другой. Постоянно путаюсь в именах. Что делать?"

"Крабб. Та же фигня, но с девчонками. Причем обе в Р-1. Р-2 – полный адстой!".

"Люси. Хай, Бело4ка! Больше парней хороших и разных! В Р-1 гуляю с уголовником, а в Р-2 – с пионервожатым. Скоро оба разъедутся по лагерям…"

"Крабб. Люси, зач0 т!"

"КараМель. Как быть, если мир раскололся надвое, и если в разломе душа моя воет, и если живешь двумя жизнями сразу, и если осколками сыпется разум…"

"Крабб. Аффтар, выпей йаду!"

"ШШ. Господа, ИМХО, Маятник есть прелюбопытнейшая фигня…"

Этой чепухой Ваня зачитывался взахлеб. Организация явно недооценивает Интернет! Это раньше посвященные тряслись над своей тайной, теперь ее обсуждают на форуме! А главное – блокада одиночества прорвана. А вчера еще и Влад позвонил.

– Эл, – сказал он, и у Вани внутри все запрыгало от волнения, – записывай адрес. Тебе надо быть там завтра ровно в десять вечера.

– Э… А как я…

Как я смогу уйти из дома? – чуть не ляпнул Ваня. Но вовремя опомнился. Влад говорил с ним, как со взрослым, без сюсюканий и многословных объяснений. Но после Ваниной паузы Влад счел необходимым пояснить:

– Понимаешь, там наверняка произойдут очень важные события. Тебе лучше присутствовать…

– Нет проблем, я приду!

Влад, однако, – вот позор! – продолжал сомневаться.

– И в самом деле, поздно… Давайте-ка все вместе встретимся в метро. Будет веселее. Я и Лизу туда направляю. Помнишь Лизу?

– Блондинка, в голубом халате?

– Ну, здесь она брюнетка. И вряд ли будет в халате. Ладно, ты уж из дома отпросись как-нибудь, хорошо?

– Кто тебе звонил? – крикнула с кухни мать. Из открытой двери аппетитно пахло жареным луком.

Ваня вышел на кухню. Мать, повязав передник поверх делового костюма, торопливо резала овощи для супа. Ваня, сглотнув слюну, цапнул у нее из-под рук брусочек морковки.

– Ну-ка! – прикрикнула мать. – Хочешь – почисти себе и ешь на здоровье.

– Мам, можно я завтра переночую у Стаса? – хрумкая морковкой, спросил Ваня.

– С чего это? Вам что, дня мало?

– Нам к химии готовиться надо. Стас с тренировки только в девять вернется. А ему Ершова тетрадку дала, у нее там все формулы.

– А ты договорился с Викторией Валентиновной, когда переписывать будешь? Смотри! Схлопочешь тройку в году – отец отключит Интернет.

Ваня досадливо фыркнул. Родители вечно шантажируют его Интернетом! А это нечестно. Отключить Интернет – это все равно что морить его голодом. Нет, в сто раз хуже. Уж лучше сидеть голодным! Особенно теперь.

– Понятно, мам. Так можно я завтра у Стаса?

– М-м-м, – сказала мама, пробуя бульон.

Заручившись принципиальным согласием, Ваня задал еще один вопрос:

– Мам, а вы с папой с самого начала хотели меня Иваном назвать?

Мать удивленно взглянула на него. Засыпала в бульон овощи и лук.

– Вообще-то… Как странно, что ты спрашиваешь… Вообще-то я хотела назвать тебя Электрон, – она смущенно засмеялась. – Тогда мне казалось, это очень модно. Как мальчика-робота из кино. К счастью, папа меня отговорил. Сказал, что тебя в школе засмеют с таким имечком. И мы назвали тебя Иваном, в честь дедушки.

– Ну и зря. Эл мне больше нравится, чем Иван.

Ложка в маминой руке замерла.

– Надо же… Я ведь думала звать тебя именно Элом… Ну, скоро будешь паспорт получать – поменяешь имя. Назовись хоть Ктулху, как твой разлюбезный Стас. Ты мне обещаешь, что вы ляжете спать не позже двенадцати?

На следующий день Ваня высадился на условленной станции метро. Приподнимаясь на цыпочках, как встревоженный суслик, он высматривал Влада или Лизу. Сердце билось в предвкушении важных событий.

Без пятнадцати десять красный «шевроле», едва не задавив даму с овчаркой, пронесся по двору. Овчарка истошно залаяла вслед. В лае явно преобладали матерные ноты…

Получасом раньше Лена молча кидала вещи в дорожную сумку. Маленькое черное платье… Серебристые босоножки… Любимый свитер… Флакон "Живанши"… Сегодня утром Генка приехал из командировки, и она объявила, что уходит от него.

Генка мрачно подпирал косяк. Пухлые руки скрещены на груди, на лице – рыжеватая щетина. Даже спиной Лена чувствовала его обиженное недоумение.

– Ты возвращаешься к нему? – бубнил Генка. – Он тебе чего-то наобещал? Не будь дурой. Владька – лох. Он никогда не даст тебе того, что ты заслуживаешь.

– Я ни к кому не возвращаюсь, – сказала Лена. Потом, скрепя сердце, добавила: – Если хочешь знать, у Влада другая женщина. Там все серьезно. Я просто ухожу от тебя.

– Но почему?!

Действительно, почему?

Последние полгода Лена считала, что у нее наконец наладилась личная жизнь.

Ей осточертело ругаться с Владом. Владька чудесный, обаятельный, симпатичный… Но своей любовью он угнетал ее. Он шагу ей не давал ступить. Кто звонил, куда собралась, почему ты сегодня такая веселая… А какой был скандалище, когда Лена заикнулась, что хочет поехать в отпуск одна?

– Я сто раз мог поехать один в рекламный тур! – орал Влад. – Но я же этого не сделал!

– Ну и дурак, – пожала тогда плечами Лена.

Она искренне не понимала, как можно вот так всю жизнь проторчать нос к носу. Но она терпела эти взаимные мучения, потому что не хотела в глазах подруг оказаться разведенкой. Генка тогда нарисовался очень кстати.

Лена считала, что взрослой женщине нужны комфорт и независимость. А любовь – это для малолеток. Мир поделен на мужскую и женскую территорию. И надо уметь соблюдать суверенитет. Мужчина с друзьями в баню – женщина с подружками в клуб или по магазинам. Встретимся дома, дорогой. И чтоб никаких вопросов. Мужчина, вторгшийся в женский мир, все равно что слон в фарфоровой лавке. Одни убытки. Владька этого никогда не понимал.

С Генкой было удобно. Они обо всем договорились сразу. Каждый получал свое. Он – красивую, сексуальную женщину, которую не стыдно показать коллегам. Она – кредитную карту и массу свободного времени. Ни разу за полгода они не поругались. Ну чем не идеальная пара?

Но прошлую ночь она просидела без сна, всматриваясь в свое отражение в зеркале. Вот ты скажи мне, Ленок, спрашивала она себя, человек в разных Реальностях, в разных файлах – это один и тот же человек? Да, кивало отражение. А если так, допытывалась Лена, то может ли человек в одной Реальности быть хорошим, а в другой – сволочью?

Я теперь живу с Генкой, как на пороховой бочке. Он ничем меня не обидел, но я все время жду: когда же он наконец совершит какую-нибудь гнусность? И я готова простить Владьку, который меня застрелил, но не могу простить Генку, который хладнокровно подличал у меня за спиной.

Мы как-то связаны со своими "я" в других файлах, это однозначно. Душа не приходит в мир пустой, как чистый лист бумаги. Хороший человек может совершать плохие поступки. Но при этом он всегда знает, что поступает дурно, он мучается этим – в отличие от подлеца…

Короче говоря. Я ухожу от Гены потому, что его второе "я" в другой Реальности предало своего друга. Но боюсь, он вряд ли примет такое объяснение…

– Избаловал я тебя, Ленусик, – демонстративно зевнул Генка. – С жиру бесишься. Много пьешь. Ладно, дурь пройдет – звони. Такие мужики, как я, на дороге не валяются.

– Безусловно, – кивнула Лена и показала на ворох тряпок на кровати. – Вот. Это то, что ты мне купил. В сумке только мое. Будешь проверять? – спросила она с вызовом.

– Очень надо, – буркнул Генка. – Шмотки забирай, какие хочешь. Колечко только оставь. Я не так богат, чтобы тратить коллекционные брюлики на женщину, которая не смогла меня оценить.

Покраснев от досады и гнева, Лена рванула с пальца бриллиантовое кольцо. Как же она про него забыла! Запустить бы прямо Генке-сквалыге в рожу… И вдруг вместо этого Лена облегченно улыбнулась. Похоже, она все-таки правильно поступила, что решила уйти!

Она покатила за собой сумку к лифту. Генка закрыл за ней дверь. Она слышала, как запираются один за другим замки.

В машине Лена вытащила из сумочки Ульянину записку. "22.00, на квартире у Кэт"… Сейчас уже без двадцати. Только бы не было пробок…

22.00, на квартире у Кэт

Злой жаркий ветер ударил пылью в лицо. Ульяна пожалела, что не надела кислородную маску. Во времена ее детства никто без такой не выходил из дому. А теперь в каждой программе новостей твердят, что уровень кислорода в атмосфере практически достиг нормы. Практически… Убедить бы в этом легкие…

Дети играли в али-бабу на большом асфальтовом поле. В ее подшефном пятом классе десять человек – неплохо, если учесть, что в школе есть 5"А" и 5 "Б". В последнее время стало рождаться все меньше и меньше детей. А среди учителей растет безработица…

Новый порыв ветра едва не сорвал с Ульяны парик. Почти все ее ровесницы носили парики, а мужчины щеголяли лысинами. И вставными зубами в тридцать пять лет никого не удивишь.

Майский ветер должен пахнуть черемухой и сиренью, внезапно подумала она. И не сразу поняла, откуда эти воспоминания о цветущем мае. Ведь ароматы цветов она различала только в парфюме…

Ульяна-1 привычными мысленными поглаживаниями успокоила свое очередное "я". Смешно, однако, что и в этом навеки искалеченном мире она остается Ульяной Николаевной Жуковой, учительницей истории, одинокой женщиной, переехавшей после смерти матери в однокомнатную квартирку.

– Смотрите, Ульяна Николаевна, крыса! – восхищенно крикнула большеголовая девчушка с тонкой косичкой.

Вдоль стены, отделяющей опасную зону, прошла крыса. Она неуклюже ступала на задних лапах, передними прижимая к груди какой-то надгрызенный пакет. Крыса равнодушно скользнула взглядом по Ульяне и ее выводку. Взгляд у твари был подозрительно смышленый. А может, это лишь показалось – из-за слухов. Говорят, в городской канализации у крыс построен настоящий город.

Интересно, что они едят? Ведь отходов почти нет, потому что почти нет натуральных продуктов.

Когда Ульяна была маленькой, настоящие мясо, молоко, овощи еще везли из Австралии. Килограмм мяса стоил как телевизор. Ульяна впервые попробовала живое яблоко на свой двенадцатый день рожденья. Килограмм этих яблок мама купила к праздничному столу. Потом Ульяна неделю мучалась животом. Кишечник, привыкший к синтетическим питательным порошкам, не смог переварить фрукты.

Теперь живые фрукты и овощи – деликатес, который изредка все же можно себе позволить. Во-первых, наконец установили дипломатические отношения и торговые связи с республикой Сибирь. Она осталась после войны экологически чистой зоной. Уральский хребет остановил радиацию. Сибиряки воспользовались случаем, объявили о суверенитете и установили строгий приграничный карантин.

Кроме того, сначала Европа, а потом и Россия приспособилась импортировать экологически чистый грунт – из Африки, Австралии, Южной Америки. Поверх заасфальтированных мертвых полей, в стерильных теплицах насыпалась новая земля. Естественно, ромашки на ней не сажали. Из каждого сантиметра старались выжать максимальный урожай. И только очень состоятельные люди могли позволить себе домашний цветок в горшке.

Прошло уже сорок лет после Третьей мировой войны, но только теперь начинаешь понимать истинные масштабы катастрофы…

В 1962-м Карибский кризис разразился войной. СССР и США обменялись точечными ядерными ударами. Опомнившись, сверхдержавы срочно заключили мир, но тут же развязали новый конфликт, выясняя, кто первым нажал на кнопку. Объединенная армия Европы под эгидой ООН вынудила Америку и СССР полностью уничтожить ядерное оружие. Была также свернута мирная атомная промышленность. Когда Ульяна родилась, во всем мире еще были перебои с электроснабжением. Она прекрасно помнила продуктовые карточки и очереди за гуманитарной помощью.

Однако сначала мир решил, что дешево отделался. Прогнозы ученых и фантастов казались преувеличенно мрачными. Ведь цивилизация не перестала существовать, и ядерной зимы не случилось. Ну, подумаешь, стерты с лица земли Нижний Новгород и Новый Орлеан. Подумаешь, в радиусе трехсот километров вокруг них теперь мертвые зоны.

Однако природа не смогла переварить очередное человеческое бесчинство. Постепенно на территории от Урала до Атлантики земля начала умирать. Все, что она рождала, стало несъедобным.

В лесах росли грибы ростом с пятилетнего ребенка. Вокруг городов тянулись заброшенные сады. Яблони по-прежнему цвели весной, а осенью приносили яблоки. Они наливались нездоровым румянцем, лопались от сока и падали на землю…

Беречь загубленную природу больше не имело смысла – ее оставалось только уничтожать. Вырубать леса, высушивать ядовитые озера, заливать асфальтом поля. Пригороды наспех застраивались дешевым, некомфортабельным жильем. Микрорайон, в котором поселилась Ульяна, вырос на дне бывшего Кавголовского озера…

В небе над раскаленным асфальтовым полем отчетливо прозвучал дверной звонок. Ульяна резко сорвала с головы шлем, и Миф превратился в Реальность.

Назар подскочил, как ошпаренный кот.

– Кто это? Быстро закрывайте программу.

– Думаю, это свои, – спокойно сказала Ульяна. Программу она, тем не менее, закрыла.

– Какие, к черту, свои? – Назар, сжимая кулаки, смотрел на нее с бешенством. – Что вы устраиваете? Прочь от Монитора!

Он сделал шаг к столу.

– Стойте!

Назар замер, не сводя глаз с ее руки, небрежно легшей на клавиатуру.

– Вспомните, что я вам говорила, Назар. Одна клавиша. Один неверный символ – и программа самоуничтожится. Сядьте у стены, будьте любезны.